Текст книги ""Портал" Выпуск № 1, Октябрь, 2016"

Автор книги: Элен Черс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Архип тяжело вздохнул и продолжил:

– Ночью из старожилов, почитай, каждый второй пытается сделать то же самое, да ни у кого ничего не получается. Вроде бы всё, как обещано – и солнышко, и травка, и вечная жизнь. А всё равно чего-то не хватает. Бывал я и у мусульман, и у буддистов, и у людоедов. Везде одинаково, везде все недовольны. Уж так мы устроены, дочь моя.

– Помоги мне, – жалобно попросила продолжавшая висеть в петле Ирина.

– О, а ты ещё висишь? Это запросто. Втяни в себя побольше воздуха, у тебя голова-то уменьшится, и сразу из петли выскользнешь.

Ирина сделала так, как посоветовал старец, и петля тотчас отпустила её. Она медленно опустилась на пол.

– Помоги мне, отец Архип, ведь ты же человек хороший, – застонала Ирина.

– Умереть? – глаза старого разбойника, вовремя искупившего свои грехи, радостно блеснули. – Да с удовольствием! Может, и меня за такую помощь отсюда попросят!

С тех пор неразлучная пара днём нюхала цветочки и лечила в небесных амбулаториях души, а по ночам придумывала различные способы покинуть Рай. Они испробовали всё. И нож, и пистолет, и ядовитый газ, и кислоту, и многое другое. Ничего не получалось.

Но вот однажды, прогуливаясь под ярким солнышком, Ирина опять вспомнила о сыновьях и муже. Горький шар внутри её души принялся угрожающе расти, уничтожая все остальные мысли и чувства. Она остановилась, полная тягостного предчувствия. И вдруг светящаяся фигурка… лопнула, рассыпавшись в траву чёрным пеплом.

Не веря своим глазам, обитатели Рая собрались, образовав большой круг, удивлённо перешёптываясь. А в центре импровизированной арены громко засмеялся и пустился в пляс сурового вида старец с красивой седой бородой:

– Получилось, получилось, у тебя всё получилась! – задыхаясь от переполнявшей радости, кричал Архип. – Душенька моя, голубушка! Значит, и я смогу! Ура! Ты оказалась сильнее всех, сильнее всех правил! Надо только захотеть! Очень-очень сильно пожелать!

Пролетавшие в тот момент над местом происшествия два ангела зависли над выделывающим невероятные движения старцем.

– Ещё одна, – с горечью в голосе сказал ангел двенадцатого разряда Илья.

– Ага, – отозвалась ангел того же разряда Антонина, – не понимаю, как у них такое получается.

– И всё чаще и чаще.

– И что их вниз-то тянет?

– Там очереди, – сообщил ангел Илья, – по сотне лет ждут места в котле или на костре. Уж очень много грешников стало.

– А здесь всё, как надо, – пожала плечами ангел Антонина, – всё, как обещано. И солнышко, и цветочки, и птички, и вечная жизнь. Ничего не понимаю.

– И я не могу понять этих людей, – согласился ангел Илья. – Вздрагиваю, когда вспоминаю, что до Переделки был одним из них.

– Это точно, – согласилась ангел Антонина, и два ангела разлетелись в разные стороны, привычно опрашивая с небес мириады праведников:

– Есть пожелания, просьбы?

Игорь Недвига

ЖИЛЬЁ НА МАРСЕ

– Уважаемый Прохор Антонович, я вас с полной ответственностью заверяю, – агент многозначительно поднял указательный палец вверх, – всемирно известная корпорация «Мечта» – довольно солидная организация, которая специализируется исключительно на межвременных эмиграциях. Она со стопроцентной гарантией и с завидной точностью выполняет все заказы многочисленных клиентов.

Прохор Пиявкин с нескрываемым недоверием поморщился.

– Вы напрасно… – елейным голоском терпеливо продолжил Никита разъяснять своему клиенту преимущества предстоящей сделки.

На этот раз агенту достался по-настоящему крепкий орешек. Как любят говорить в подобных ситуациях его сослуживцы – «тяжёлый случай». С этаким дотошным и весьма занудным клиентом молодому человеку ещё ни разу не доводилось иметь дело. Прохор Антонович Пиявкин был абсолютно невыносим. Почти каждое слово Никиты он подвергал сомнению и скрупулезному разбирательству. Запланированная сорокаминутная беседа растянулась на несколько долгих часов. Рабочий день уже подходил к концу, а Пиявкин всё ещё не созрел до подписания контракта. Раздосадованный агент молча злился. Парню чудом удавалось сохранять на своём лице безмятежную рабочую улыбку. Хорошо усвоив золотое правило корпорации, гласившее: «клиент всегда прав», он, собрав оставшуюся волю в кулак, не прекращал заискивать перед посетителем. Ох, как же хотелось Никите в эти мучительные часы общения взять да и придушить этого ненавистного Прохора Антоновича.

Ещё через час агенту неимоверными усилиями всё-таки удалось убедить упёртого клиента:

– Хорошо, я согласен, – недовольно буркнул тот.

Никита, внутренне возликовав и обрадовавшись скорому избавлению от назойливого посетителя, быстро принялся заполнять бланк контракта:

– Прохор Антонович, в каком будущем вы хотите оказаться? – начал агент стандартную процедуру опроса. – Вас забросить на сто, двести, тысячу лет вперёд, или вы будете выбирать по местности? Выбор огромен! Луна, Венера, астероиды, другие звёздные системы! Может, вы предпочитаете остаться на Земле?

– Далёкое или близкое будущее – мне без разницы. Я просто хочу жить на Марсе.

– Хороший выбор, – одобрил Никита. – Личные пожелания?

– И вы готовы удовлетворить все мои требования? Я вас правильно понял? Любой каприз? – настойчиво, пожалуй, уже в двадцатый раз за день переспросил Никиту Прохор Антонович.

– Почти любой. Главное, чтобы желания клиента не превышали его финансовых возможностей, – уточнил агент. – Итак, дворец, замок, может, вилла?

– Я не собираюсь жить во дворце, – Прохор Антонович задумался. – Вполне устроит скромная… десятикомнатная квартира. И…

Спустя пару часов контракт удалось составить. Уставший агент вздохнул с облегчением.

Ещё раз пробежавшись по длинному списку требований своего клиента, Никита задумчиво сказал:

– Пожалуй, поставлю вам, Прохор Антонович, гарантийный термин в четыреста лет. Если в течение этого срока корпорация в силу технических причин не сможет удовлетворить ваших требований, – он мельком взглянул на Пиявкина и быстро продолжил: – к примеру, на Марсе ещё не будет городов, тогда ровно через четыреста лет вас выведут из криогенного сна. Затем вы по своему усмотрению сможете изменить или продлить условия контракта.

Пиявкин, насупившись и нервно покусывая губу, промолчал.

– Позвольте поздравить вас, уважаемый Пиявкин Прохор Анатольевич! С этого момента вы стали официальным жителем Марса, – агент крепко стиснул руку клиента.

***

Забравшись в «морозильную» камеру, Прохор Антонович вдруг почувствовал себя нехорошо. Серьёзные сомнения, как гром среди ясного неба, неожиданно устремились в его голову. От страха он вздрогнул и, обращаясь к технику, неуверенно прошептал:

– Скажите, а как вы считаете, через четыреста лет корпорация ещё будет существовать?

– А кто его знает, – сухим, бесстрастным голосом ответил работник, наглухо закрывая крышку криогенной камеры.

Пиявкина расконсервировали через триста двадцать три года. Разморозку провели прямо на Марсе, в одном из филиалов корпорации. После необходимых медицинских процедур Прохора Антоновича без лишних промедлений доставили к новому жилищу. У подъезда огромного небоскрёба Пиявкина поджидал представитель корпорации «Мечта» Андрон Буйков. При виде клиента, вышедшего из катера, агент расплылся в дружеской улыбке:

– Очень рад нашей встрече, Прохор Антонович! Мне поручено показать вам квартиру. Корпорация «Мечта»…

Пиявкин не дослушал:

– Как звать тебя? – грубым, до боли неприятным голосом прервал он приветственную речь агента.

– Бу…йков Пё…тр Андреевич, – смущённый резкостью клиента, запинаясь, представился агент.

– Петя, значит… Ну, давай, Петя, показывай, какие там хоромы приготовила «Мечта», – тяжело вздохнул Прохор Антонович.

За триста лет технический прогресс ушёл далеко вперёд. Для Буйкова вынырнувший из прошлого Прохор Антонович был кем-то вроде пещерного человека. Предвкушая наповал поразить прибывшего «дикаря» чудесами могучей цивилизации, Петя уверенно повёл Пиявкина в дом. Войдя в квартиру, Буйков приступил к демонстрации жилья, время от времени украдкой бросая снисходительные взгляды на клиента. Просторные комнаты изобиловали роскошью и были щедро нашпигованы различными техническими наворотами. Любого нормального человека, даже из нынешнего времени, такая квартира привела бы в трепетный восторг. Любого, только не Пиявкина. К большому изумлению Пети Буйкова, Прохора Антоновича мало волновала фантастическая экипировка жилища. Его в основном интересовали ошибки и неточности, которые позволила себе допустить корпорация при выполнении условий контракта.

– Я заказывал жильё в центре города! – недовольно басил Пиявкин, глядя на голографическую карту марсианского мегаполиса. – Дом, как я вижу, стоит совсем не там! А этаж, между прочим, сто второй!... Вместо сотого!

Агент, не находя нужных ответов, только пожимал плечами.

– Комнат, вы только посчитайте, – бегал по квартире, негодуя, Пиявкин, – их двенадцать! Заказывал только десять. Зачем мне лишние?!

– Двери зелёного цвета, я же ясно говорил – хочу белого! И…

Бедный Петя молча, в полной растерянности следовал по пятам за скандальным клиентом.

– Я знал, я так и знал!.. Ваша корпорация «Мечта» – сборище мошенников! Аферисты криогенные! Я вас всех выведу на чистую воду, – бесновато вопил Прохор Антонович, грозно размахивая контрактом.

– Хорошо, хорошо,– испугавшись скандальной нештатной ситуации, ретировался агент. – Корпорация всё исправит, мы быстро устраним все неточности.

– Да нет уж, спасибо,– успокаиваясь, сердито процедил Пиявкин, – я настаиваю на пересмотре контракта.

Корпорация, не желая портить свою незыблемую репутацию, пошла на уступки.

Контракт был пересмотрен, и с учётом моральной компенсации изменён, в лучшую для клиента сторону.

Через сто лет Пиявкина разморозили, и опять Прохор Антонович оказался недоволен. Отстаивая свои права, он устроил грандиозный скандал, и его вновь погрузили в криогенную камеру. Затем последовал ряд спячек с интервалами в триста, пятьсот, восемьсот и четыреста пятьдесят лет. Каждый раз дотошного Пиявкина обязательно что-то не устраивало. Он, как обычно, требовал компенсацию в виде смены условий контракта и, получив желаемое, вновь возвращался в криогенную камеру.

В последнее своё пробуждение Прохор Антонович потребовал шикарную виллу, оснащенную гравитационными технологиями будущего и обязательно расположенную на пустынном участке Марса. На этот раз корпорации пришлось заморозить Пиявкина на несколько тысяч лет.

Проснувшись, Прохор Антонович нехотя вылез из криогенной камеры. У раскрытых створок «морозильника» его встретил агент по имени Устин. Очередной представитель корпорации, в отличие от предыдущих, был роботом. После короткого официального приветствия Устин, неуклюже ковыляя, повёл клиента оценивать заказ.

Ознакомительный осмотр занял несколько часов. Огромная вилла походила на великолепный сказочный дворец. В её многочисленных бассейнах весело резвились рыбки и грациозно плавали светящиеся медузы. Фонтаны причудливой формы обильно испускали потоки разноцветной жидкости. А над всей этой красотой в воздухе величественно парили удерживаемые гравитационными установками изумительные прозрачные, как стекло, жилые здания. Там было ещё много чудес, достойных восхищения.

Молча обойдя свои владения, Прохор Антонович изъявил желание осмотреть всё повторно. И теперь, игнорируя «чудеса», стал всё рассматривать своим строгим, придирчивым взглядом.

– Мне совсем не нравится цвет вот той стены, – обратился он дежурной фразой к агенту.

Металлические пальцы Устина быстро пробежались по кнопкам ручного пульта. Неугодный клиенту цвет плавно сменился на другой. Пиявкин недовольно насупился, но ничего не сказал.

Спустя минуту, Прохор Антонович вновь противно заворчал:

– Это здание лишено всякой эстетики и портит окружающий пейзаж!

Робот опять поковырялся в пульте. Двухэтажное строение моментально исчезло, а на его месте возник изумительного вида фонтан.

– Нанотехнологии, – поймав вопросительный взгляд Пиявкина, пояснил агент.

Они ещё долго бродили по обширной территории виллы, устраняя всевозможные погрешности.

Пиявкин обладал пресквернейшим характером. Он привык изводить окружающих своей дотошностью и обожал устраивать скандалы. Теперь Прохор Антонович явно оказался не в своей тарелке. Как он ни старался, всё было напрасно. Стоило только Пиявкину найти маломальский повод поскандалить, как противный робот всё с лёгкостью исправлял. К концу повторного осмотра Прохор Антонович был угрюмей тучи. Ему страсть как хотелось побурчать, возмутиться, а затем устроить грандиозный скандал. Его так и подмывало это сделать. Только, к сожалению, зацепиться было не за что. Повод отсутствовал. Да и над бездушным механизмом сильно не поиздеваешься.

– У вас есть ещё какие-нибудь претензии? – спросил Устин, удовлетворив очередной каприз привередливого клиента.

Пиявкин, тяжело сопя, замотал головой.

– Значит, корпорация «Мечта» выполнила все ваши требования? – уточнил агент.

– Похоже, что так, – после продолжительного молчания неуверенно прохрипел Прохор Антонович.

– Тогда будьте так добры, распишитесь, – Устин подал Пиявкину стандартный бланк, удостоверяющий завершение контракта.

Прохор Антонович судорожно сжал ручку. Его рука застыла над листом. Пиявкин, недоверчивый по натуре, всё ещё колебался. Он не очень-то желал подписывать документ.

Заметив полное замешательство своего клиента, агент сделал шаг вперёд:

– Позвольте, Прохор Антонович, от корпорации «Мечта» преподнести вам небольшой подарок, – робот протянул Пиявкину пластиковую коробочку.

–Что это? – недоверчиво покосился на полученный презент Пиявкин.

–Таблетки Молодилки! – с гордостью протараторил робот. – Одна таблетка омолаживает организм сразу на десять лет!

Прохор Антонович, не говоря ничего, отсчитал несколько таблеток и отправил их в рот. Через пару минут его начало трясти. Затем закружилась голова. Пиявкин упал, потеряв сознание.

Очнулся Прохор Антонович уже молодым. Он долго рассматривал в зеркальном корпусе стоящего рядом гравикатера своё отражение. Наконец, окончательно убедившись в омоложении, Пиявкин повернулся к Устину:

– Этот катер хорош в космосе? – строго спросил он у агента.

– Данная машина для космических полётов не предназначена, – честно признался робот.

– Что?! Так ты мне отстой какой-то подсовываешь! – по привычке взревел помолодевший Прохор Антонович. – Да из-за этой рухляди ни одна приличная девушка не посмотрит в мою сторону.

– Обижаете, – Устин ткнул пальцем в катер, – последняя модель, из серии «Прыгунов». Оснащён телепортационной системой. Вмиг перенесёт вас в любую точку Марса. Скажу по секрету, – добавил робот, – обладатели таких моделей очень привлекают женщин!

– Ну, не знаю, не знаю, – начал успокаиваться Пиявкин. – Слушай, – в голову Прохора Антоновича пришла гениальная мысль: – Может, ещё дашь мне такую штуку, чтоб женщины сами на шею вешались и влюблялись в меня до беспамятства?

– Вообще-то, такие технологии запрещены.

Пиявкин, надувшись, сдвинул брови.

– Но для вас, Прохор Антонович, я сделаю исключение. Вот возьмите. – Устин протянул Пиявкину миниатюрный приборчик. – Секретная разработка, действует безотказно!

Прохор Петрович покрутил в руках чудо-прибор:

– И ни одна не сможет устоять? – с сомнением в голосе спросил он.

– Ни одна! Прибор не даёт осечек! – твёрдо заверил агент клиента.

«Эге, да я теперь могу стать Марсианским Казановой», – промелькнула в мозгах Пиявкина до боли приятная мысль.

При мыслях о прекрасном поле в жилах Прохора Антоновича забурлила, закипела молодая кровь. Пиявкина неудержимо потянуло на любовные подвиги. Сердце бешено заколотилось, вырываясь из могучей груди:

– Срочно в город! Там снять красотку и…

Его трепетные чувственные мысли прервал Устин:

– Прохор Антонович…

Пиявкин гневно бросил взгляд на робота. Этот железный тип мешал, задерживал скорую встречу с «прекрасным»

«Он не отстанет, – раздосадованно решил Прохор Антонович. – Надо побыстрей от него избавиться».

Он взял контракт. Старческий разум всё ещё упирался, но вновь обретенные страстные желания взяли верх. Он подписал.

– Какой нынче год? – направляясь к гравилёту, чисто машинально поинтересовался Прохор Антонович.

– Точно не известно.

– Это как? – остановился изумлённый Пиявкин.

– На Марсе больше нет пустынных участков, – извиняющимся голосом начал объяснять агент, – а вам, Прохор Антонович, непременно хотелось иметь несколько акров диких земель. Где, по-вашему, было взять столько? Вот корпорации и пришлось дождаться изобретения машины времени и переместить вас в глубокое прошлое. Предполагаю, сейчас на Земле началось время динозавров. Ну, всё, мне пора…

– Постой! – истерично закричал Пиявкин. – Я… что… останусь один? Совсем один?

– Да, – печально ответил робот. – Вы единственный представитель человечества в этой древнейшей эпохе.

По-приятельски помахав напоследок рукой, робот исчез, растворившись в воздухе.

Михаил Бочкарёв

МЫШЕЛОВКА

Вернувшись с кухни, Ян Бублонский понял, что его опять обокрали. Кусок сыра с бутерброда исчез. Он даже успел заметить мерзкое серое тельце, уползающее в щель, и, конечно, кинул в него тапком, и, конечно, не попал. Дом кишел ненавистными тварями. Ах, если б Ян знал об этом, снимая у набожной старушки дачу на все лето, да еще за такие деньги! Разве согласился бы он? А теперь пойди её сыщи. Сказала, что объявится только осенью, и оплату всю вперед взяла. Он вздохнул и решил вести войну против мышей самостоятельно.

В поселковом магазине Бублонский купил тридцать мышеловок и полкило дешевого сыра. Весь день он посвятил расстановке убийственных механизмов по дому и наконец добрался до подвала, в который еще не успел ни разу заглянуть. Осветив фонариком крохотное помещение, пропахшее отсыревшим деревом и плесенью, Ян увидел разбегающихся по щелям грызунов. Твари проворно прятались по углам, и Бублонский с хищной ухмылкой на лице торжествовал, поняв, что нашел главное логово паразитов. Завтра его ждал сбор трупов и победное их сожжение во дворе.

Расставляя мышеловки, он наткнулся на запыленный сундук, стоящий в углу подвала. Было видно, что сундук очень древний и, возможно, весьма ценный. Бублонский осторожно стер с крышки пыль и увидел на ней инкрустированные камнями и позолотой кресты в великом множестве. Были тут и христианский, и иудейский, и православный, кельтский и тамплиерский, и даже свастика и древнеегипетский Анх. И стало ему понятно, что сундук этот – наверняка, редкий потерянный религиозный артефакт. Он осторожно открыл крышку, которая оказалась тяжелой, словно гранитная плита, и посветил внутрь сундука. Луч фонаря рассеялся в темной воде, которой сундук был залит до краев. Бублонский всмотрелся в глубину, и показалось ему, будто смотрит он в трюм громадного корабля, затонувшего в океане. Дно его было усеяно монетами и сокровищами, и даже диковинных рыб, проплывающих стаями, разглядел он в полумраке.

– Во дела! – воскликнул он, не понимая, как такое может быть. Полагая, что это всего лишь визуальный обман, Бублонский закатал рукав и опустил руку в прохладную воду, пытаясь коснуться дна. Тут неведомая сила ухватила его за конечность и утянула в сундук. Только брызги разлетелись во все стороны.

Неведомая сила тащила его в глубину, будто гирю привязали к голове. Он понял, что погиб. Спасения не было. Тут увидел он, что монеты и сокровища, рассыпанные на дне, лишь казались ему таковыми, а на деле это старый ненужный хлам и мусор, подсвеченный таинственным светом. Весь мираж был ловушкой, и, уже почти теряя сознание, Бублонский понял, что попался, как глупый карась попадается на блесну. Но тут что-то случилось. На самом дне увидел он вихрь взметнувшихся песчинок и пузырьков. В эту воронку и потащило его с новой силой, всосало и выплюнуло, мокрого и жалкого, на деревянный, крашенный желтой краской, пол. Пол слегка покачивался. Ян, отплевываясь, принялся тереть глаза и увидел, что находится он в небольшом вагончике без потолка, с деревянными сиденьями и мутными стеклами, за которыми мелькает серая размытая каша. Тусклые бра освещали вагон, и он увидел, что не один. Тут было несколько неизвестных ему людей: старушка в черном платке и траурном платье, мужчина в белом халате, молодая девица распутного вида, нищий в рванине и с косматой рыжей бородой и священник в помятой и пыльной рясе. Все смотрели на Бублонского с любопытством.

– Где я? – спросил он дрожащим голосом.

– А как вы сюда попали? – ответил ему вопросом тот, что был в халате.

И Бублонский, заикаясь, рассказал, как.

– По правде, мы и сами не знаем. Получается, что все мы попали сюда совершенно разным образом. Например, я прямиком из больничной палаты, женщина, – он кивнул на старуху, – из церкви, девушка Юля снимала деньги в банкомате с чужой карточки – он её и проглотил. А святой наш молчит, – ехидно улыбнувшись, он подмигнул священнослужителю, – зато, когда его сюда вышвырнуло, вместе с ним посыпалось и это, – и попавший из больницы, указал пальцем за спину Яна. Бублонский оглянулся и увидел на полу россыпь порножурналов, презервативов и несколько совсем уже непристойных муляжей известных органов.

– А этот? – Ян указал на бродягу, одиноко грызущего в углу семечки.

– Он глухонемой. Но я думаю, он кого-то ограбил, и его за это сюда. В общем, все мы попали за свои страсти или грехи. Как мыши в мышеловку.

При этих словах Бублонского передернуло.

– Что же это за место и куда мы едем?

– На суд божий, – сказала страшным голосом старуха. Священник при этих словах вздрогнул и с ужасом взглянул на кучу журналов.

– Да бросьте вы чушь пороть, – сказал девица, – это какой-то эксперимент правительственный.

– Или нас похитили инопланетяне, – рассмеялся тот, что был в халате.

– А что это вы такой веселый? – изумился Ян. Он встал и посмотрел вверх. Ничего не было видно. Непроглядная тьма высилась над вагоном, словно он смотрел в небо без звезд. Вагон шел медленно, так казалось, хотя определить это было сложно.

– Меня Денис зовут, – представился мужчина.

– Может быть, вам что-то известно? – проницательным взглядом впился в него Бублонский.

– Нет, к сожалению, но я уверен, что ничего хорошего нас не ждет.

– Так вам что же, все равно?

– Понимаете, у меня последняя стадия рака. Мне недолго осталось. А, может быть, я уже того. Как и все вы, – он осмотрел компанию. – Поэтому да, мне нечего бояться.

– То есть вы хотите сказать, что все мы умерли? – оживился вдруг священник.

– А почему нет? Это многое объясняет. Хотя у меня есть версия, что все мы, перед тем как попали сюда, совершили нечто по-своему кощунственное. Ну, с вами святой отец все понятно – эротомания при таком сане – грех. С девушкой Юлей тоже – воровство, я во все клятые поливал грязью все силы небесные и богов за свою болезнь – богохульство, бомж преступник – это очевидно, он сюда с ножом и дамской сумочкой свалился, а вы, – обратился он к Яну, – соблазнились чужим добром. А вот престарелая дама?

Все обратили взгляды на старуху. Та, ощутив внимание, сжалась и уставилась в мутное стекло вагона.

– Я ничем перед богом не грешна, – заявила она.

– И все же расскажите свою историю.

– Нет у меня истории. Я мужа похоронила три дня назад.

– А как он умер? – Ян всмотрелся в лицо старухи, и ему оно показалось смутно знакомым.

Старуха сделалась бледной, и губы её задрожали.

– Это не ваше дело. У него было больное сердце.

– Постойте, постойте, – вскрикнул Ян, – да ведь вы та самая «черная вдова», жена режиссёра Жминского! Я читал о вас в газете! Предполагается, что вы же его и отравили.

– Это ложь! – закричала старуха.

– Ну, вот все и сложилось, – обрадовался Денис, – убийство! Итак, господа все мы тут грешники.

– Но, погодите, – запротестовал Бублонский, – одно дело убийство, другое – грабёж, и совсем третье – любопытство. Я вовсе не собирался ничего красть! Я просто открыл этот чертов сундук.

– А вы думаете, им это важно? – усмехнулся Денис, кивнув куда–то наверх. – Да им все равно. Мы для них, может быть, лишь расходный материал, тараканы, грызуны, которые мешают.

При этих словах Бублонского снова передернуло. Он вспомнил, как расставлял свои ловушки и что собирался сделать с проклятыми паразитами. Теперь он сам чувствовал себя попавшимся в мышеловку.

– Да есть тысячи людей на свете, которые ежедневно грешат и совершают ужасные вещи, – душегубы, насильники, миллиардеры, по вине которых страдают народы! Наши грехи в сравнении с их деяниями – детская проказа, – воскликнул Ян.

– Согласен. Но, видимо, именно мы каким-то образом наткнулись на те самые нити и… – но договорить он не успел. Ян увидел, как в вагон из бездны непроглядного неба втекла похожая на черную ртуть субстанция. Она схватила Дениса и в секунду всосала в себя, стремительно вернувшись ввысь. Все в панике рассыпались по углам. В вышине послышался нечеловеческий крик и хруст ломающихся костей. Бублонского обдало ледяным ужасом. Он задрожал и увидел, что субстанция возвращается. Теперь она тянулась к бродяге, который жалостливо замычал и схватился за спинку сиденья. Черная ртуть трансформировалась, став похожей на гигантскую голову питона, раскрыла пасть и проглотила несчастного. Девушка Юля завизжала и упала на пол, а Ян подумал, что от страха сейчас сойдет с ума. Он кинулся к сиденьям, вспрыгнул на спинку и, ухватившись за край вагона, подтянулся. Его ударил поток ветра. Он понял, что скорость движения колоссальная, а еще увидел, что состав поезда в обе стороны тянется бесконечно. Тысячи таких же вагончиков неслись навстречу яростному пламени, похожему на кровавое солнце. От этого «солнца» отрастали сотни щупалец, которыми оно беспрерывно вытаскивало из вагончиков корчащиеся в панике человеческие фигурки и затягивало в себя.

Бублонский прыгнул за борт, понимая, что спасения ждать неоткуда. Но и ждать участи, как другие, он не в состоянии. С силой его ударило и понесло по гладкой скользкой поверхности. Резкая боль пронзила плечо, и он понял, что сломал руку. Он поднялся и побежал прочь от поезда в неизвестность, поскальзываясь и падая. Он бежал, ничего не видя перед собой, и ему казалось, что какие-то тени тянутся следом.

Вдруг он увидел впереди слабый свет, выбивающийся из-под земли. Подбежав, увидел неровную, в форме лужи, поверхность, будто затянутую льдом. И сквозь этот лед было видно небо. Голубое и безмятежное. Прижавшись к ледяной мутно-прозрачной поверхности, он разглядел улицу и идущих по ней людей. Ракурс был странным. Ему казалось, что люди идут по потолку, что весь мир перевернут вверх тормашками. И тогда он начал изо всех сил колотить руками лед. Но тот был слишком прочен.

Ян услышал, как из тьмы за его спиной с мерзким свистом и хлюпаньем приближается черное щупальце. Он перевернулся на спину и увидел освещенное светом ледяной лужи черное жало, готовое вот-вот проткнуть его. В последний миг он успел рывком отпрянуть, и черное жало пробило лед. В темный и сырой мир полился жгучий свет. Осколки льда, нарушая все законы, полетели ввысь. И тут же лужа принялась затягиваться. Но Бублонский успел подползти и влезть в неё.

***

Он лежал посреди улицы, мокрый и грязный. Люди испуганно обходили его, жалкого и дрожащего, свернувшегося, как пес. Его трясло. Он не знал, куда его вынесло, что это были за город и место, но понимал, что невероятным образом ему удалось выбраться из самой жуткой человеческой мышеловки.

Анна Коскова

ЖАР

Тарас проснулся посреди ночи от страшной духоты. С трудом сев на постели, он обхватил руками готовую лопнуть от боли голову. Подушка и простыня насквозь пропитались потом. Попытался встать, но ноги тут же подкосились. Похоже, у него был нешуточный жар. Тело пылало, несмотря на царившую в комнате прохладу. Струйки пота стекали по лбу и вискам, противно щекоча кожу. Странно, раньше различные инфекции, включая недавно прокатившуюся по городу волну гриппа, успешно обходили его стороной. «Видимо, старею!» – усмехнулся про себя Тарас. Все-таки сорок девять лет – это тебе не двадцать, когда уже через день-другой напрочь забываешь о приключившейся болячке!

Дождавшись, пока тошнотворная пульсация в висках немного утихнет, мужчина с трудом поднялся с постели и медленно побрел на кухню. Наполнил водой старенький электрический чайник. Ожидая, пока вода закипит, вытащил из висевшей на стене аптечки градусник. Головная боль все не проходила, мышцы ломило, точно он весь предыдущий день таскал ящики, а не сидел у себя в кабинете за рабочим столом. Вдобавок сильно хотелось пить, но, осушив полную бутылку минеральной воды, Тарас почувствовал, что жажда не только не прошла, а наоборот, усилилась. Во рту, судя по ощущениям, образовалась настоящая пустыня. Вспомнив про градусник, Тарас вытащил его из подмышки и посмотрел на столбик ртути. От сильной головной боли перед глазами все расплывалось, поэтому мужчина не сразу понял, что показывает градусник. Когда зрение немного прояснилось, до Тараса дошло, что серебристый столбик уперся в самый верх. Но ведь такого просто не могло быть!

«Что за черт? – вихрем пронеслось у Тараса в голове. – Неужели градусник сломался? Или у меня уже от жара начались галлюцинации? С такой температурой люди вообще-то не живут!»

В этот момент щелкнул, выключаясь, электрочайник. Плохо соображая, что делает, мужчина поднялся и, с трудом переставляя ноги, подошел к столу. Предметы перед глазами отплясывали какую-то бешеную круговерть. В глубине затуманенного жаром и болью сознания мелькнула мысль, что, похоже, нужно вызвать скорую помощь. Вот только телефон был где-то далеко...

Придя в себя, Тарас обнаружил, что стоит возле стола, сжимая в руке остатки того, что еще недавно было электрическим чайником. Каким-то образом, тот превратился в обугленный, источающий зловоние кусок пластика. Тарас поднес его к глазам, пытаясь понять, что могло вызвать такие изменения, но голова отказывалась соображать. Отбросив в сторону расплавленный комок, Тарас подошел к раковине и, включив напор холодной воды на полную мощь, сунул под нее пылающую голову. Но ничего не почувствовал. Постояв так минуту, он выпрямился и пощупал макушку. Волосы остались абсолютно сухими. Водяная струя продолжала с шумом бить из-под крана. Тарас подставил под нее руку. От ладони тут же пошел пар, но прикосновения воды мужчина так и не ощутил. Неожиданно до него дошло, что происходит. Из пересохшего горла вырвался хриплый каркающий смешок. Вода попросту испарялась, не успевая коснуться кожи! И чайник расплавился тоже из-за этого! Тарас облизнул растрескавшиеся губы, ощутив на языке привкус крови.