Текст книги ""Портал" Выпуск № 1, Октябрь, 2016"

Автор книги: Элен Черс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Сердцу, что приняло за ударом удар.

Ты не терпишь толпы и не любишь галдёж.

Для тебя тишина лучше пенья гитар.

Я люблю тебя, грусть. Шорох листьев сухих,

Заунывных дождей барабанная дробь.

Из непролитых слёз ты слагаешь стихи,

В них не радость уже, но ещё и не скорбь.

Ты красива порой, ты светлее тоски.

И в тебе иногда есть надежды просвет.

Я люблю тебя, грусть. Ты – соавтор строки,

Что согреет, как чай или клетчатый плед.

Я люблю тебя, грусть. Ты подруга моя.

Даже в радостный час, ты притихнешь, но ждёшь.

Чтоб вернуться опять, посреди октября.

Как забытая боль, как неласковый дождь.

Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ НЕ БОЯЛАСЬ

Я хочу, чтобы ты не боялась

Этих мелких и милых морщин.

Для меня ты была и осталась,

Юной, нежной, как белый жасмин.

Не смотри в зеркала, беспокоясь

Зеркала все бессовестно врут.

Лишь глаза мои правды не скроют,

Красоте твоей дань воздадут.

Приглядись и увидишь в них снова,

Свет очей, красоту алых губ.

И увидишь, я снова взволнован,

Очарован, и молод, и глуп.

Я же рядом, не думай про старость!

И не бойся ты этих морщин,

Для меня ты была и осталась

Юной, нежной, как белый жасмин.

ОБРЕЗАЯ ЛОЗУ

Обрезая лозу, причиняешь ей боль

От того лишь вкусней виноград.

С болью любишь сильней,

Жить с любовью больней,

Кто же в этом, скажи, виноват?

Не придумали мы – это жизни закон,

Чтоб счастливее стать во сто крат,

Мало вёсны прожить,

Надо всё пережить,

И печаль, и в душе листопад.

Обрезая лозу, причиняешь ей боль

И стекает, сверкая, слеза.

И сквозь боли той груз,

Сочной ягоды вкус

Нам с тобою подарит лоза.

И в бессонную ночь, пишет песни поэт,

То прекрасные, то невпопад.

В этом суть, в этом соль,

Через муки и боль,

Как лозою рождён виноград.

И для песен, пришедших сквозь тихую боль

Предрассветных часов мне не жаль.

На бумагу стечёт

Словно ягоды сок

Горько-сладкая в строчках печаль.

Обрезая лозу, причиняешь ей боль

От того лишь вкусней виноград.

С болью любишь сильней,

Жить с любовью больней,

И никто в этом не виноват.

Анна Штурмина

СМОТРИТЕ, ПЕРВЫЙ СНЕГ УКУТАЛ КРЫШИ

Смотрите, первый снег укутал крыши...

Любуюсь им и думаю о том,

Что в прошлой жизни дом мой был в Париже,

А снег вот так же падал за окном...

И думается мне, что я любила

Мечтать бессонной ночью у огня,

По-моему, я даже не забыла

Привычки той, живущей до меня.

Я знаю, что была слегка беспечна,

Любила флирт и горький шоколад,

Надеялась, что счастье бесконечно,

Еще не встретив боли и утрат...

Возможно, что была придворной дамой,

Жила в покоях старого дворца,

И точно так же, как сейчас, – упрямой,

Вот только жаль, не вспомнить мне лица...

Я принадлежность прошлого, эпохи,

Давно ушедшей в мир небытия.

Живу среди обычной суматохи,

Привычная, сегодняшняя, я.

Лишь снится ангел, светлый и скорбящий,

Раскрывший надо мною два крыла...

Чтоб стать счастливой в жизни настоящей,

Две сотни лет назад я умерла...

Я СРЫВАЛА БЕЛЫЕ ЦВЕТЫ

Я срывала белые цветы

Нежных, от росы чуть влажных лилий,

Вспоминая то, как Вы дарили

Мне букет с приходом темноты.

Помните ли наши вечера

Тёплого безветренного лета,

Поцелуи в отблесках рассвета

И ветвей зелёных веера?

Помните касанье наших рук,

А игру теней на светлых стенах,

Грустные мелодии Шопена,

Красоту, царящую вокруг?

Для меня срывали Вы цветы

Белых, от росы чуть влажных лилий,

И меня так преданно любили

В том краю несбывшейся мечты.

ПИСЬМО ЛЕЖИТ В ОРЕХОВОЙ ШКАТУЛКЕ

Письмо лежит в ореховой шкатулке,

И увядают розы в хрупкой вазе.

"Он не вернется..." – прозвучало гулко.

Какая безысходность в этой фразе!

Вы помните осенний тихий вечер?

Тот поцелуй прощальный у ограды?

И чувство, что не будет новой встречи,

Затмило вдруг очарованье сада;

Любимого последнее касанье

И элегантность белого мундира,

Восторженность несмелого признанья

И ощущенье призрачности мира;

Потом отъезд, тревожные метели.

Все будет хорошо. Вы просто верьте.

Продлилось счастье только три недели.

И, как удар, – известие о смерти...

ПОМНИ ОБО МНЕ ЧЕРЕЗ ГОДА

Помни обо мне через года.

Я вернусь к тебе и сквозь столетья.

Пусть разрушит время города -

Душам уготовано бессмертье.

В памяти храни мои слова,

Губы и глаза, прошу я, помни.

Я приду к тебе, когда молва

О любви покинет мир огромный.

Я найду тебя в любом краю,

Отыщу в жару иль снегопады

И скажу, что всё ещё люблю,

И тогда мы снова будем рядом.

Но однажды вновь вернётся смерть,

Принесёт с собою боль разлуки.

Мне не страшно будет умереть,

Сквозь века в твои вернувшись руки...

Наталья Ермилова

НУ, ЧТО ТЫ, ОСЕНЬ, СНОВА ЗАГРУСТИЛА

Ну, что ты, Осень, снова загрустила?

А знаешь, я возьму пример с тебя –

Но плакать не получится вполсилы,

От наших слез вся вымокнет земля.

Вчера еще была ты золотая,

И рыжая, как мой любимый кот,

И что случилось за ночь, дорогая,

Дождь льет вторые сутки напролет.

Ты украшала клены и рябины,

Березы шелестели на ветру,

Должна для слез быть веская причина…

Ты расскажи, попробуй, я пойму...

Ну, что ты, Осень, снова загрустила?

Я тоже из последних сил держусь –

Ведь плакать не получится вполсилы,

Боюсь тогда, что с горя я напьюсь.

Давай сегодня вместе выпьем чая,

И, может быть, две капли коньяка,

Конечно, я сегодня угощаю...

Но только ты дождем не плачь пока.

НЕ ХОТЕЛ

Наверное, и сам ты не хотел,

Чтоб по тебе так женщины страдали,

Хватает на работе важных дел,

И разорваться можешь ты едва ли...

Но обе ждут. Что делать, что сказать?

Какой из них звонить, а с кем расстаться?

Одна из них – любимой дочки мать,

А без другой – нет силы просыпаться...

Как жить теперь, и сам не знаешь ты,

Всю ночь сидишь – рисуешь треугольник,

Так тяжело забыть свои мечты –

Ты оказался совести невольник.

А в двух домах тебя ночами ждут,

Не гасят свет, разогревают ужин,

Стараются создать тебе уют,

И говорят, что ты им очень нужен.

Ты виноват. Пред ними. Пред собой.

Вина твоя доказана слезами.

А сердце раздружилось с головой,

И боль его сжимает, как тисками.

Хватает на работе важных дел.

А в голове – набатом: или – или...

Наверное, и сам ты не хотел,

Чтоб так тебя отчаянно любили...

ПОДСКАЖИ, КУДА МНЕ ИДТИ

Подскажи, куда мне идти,

Дай совет в немой тишине,

Нет конца и края пути –

Иногда очень страшно мне.

Маяки поставь вдоль дорог,

Нарисуй на карте мой путь,

Чтоб избавившись от тревог,

Поняла этой жизни суть.

Помоги узнать, кто мне друг,

И лицо врагов покажи,

И подай спасательный круг,

Если буду тонуть во лжи.

Дай мне руку, когда темно,

И вокруг не видно ни зги,

Чтобы страх прошел стороной,

Ночью звёзды в небе зажги.

Подскажи, туда ли иду,

Дай ответ в немой тишине.

От меня отведи беду –

Я ведь очень верю тебе...

ЛЕКАРСТВО

Самое лучшее лекарство –

Это просто уехать к морю,

Ходить на лодке под парусом,

И понять, что такое воля,

И касаться рукою неба,

Собирая звезды в ладони,

Придумать то, чего не было,

Стереть номера в телефоне...

Позабыть суету ненужную,

И вечно спешащих прохожих,

Наслаждаться ночами южными,

И поверить, что всё возможно.

И впитывать солнце всей кожей,

Чтоб вернуться – бросить монету,

И есть, сколько хочешь пирожных,

Не верить в плохие приметы.

Потеряться на миг в пространстве,

Надышаться воздухом с солью...

Самое лучшее лекарство –

Просто взять и уехать к морю.

Олег Панов

ПОВОДОК

Делай, что хочешь – свобода с ухмылкою манит.

Вольный, как ветер… пока поводок не натянет.

Бойко на привязи рядом у колышка скачешь.

Ты – уникальность, поверь, не бывает иначе.

Дом, тренажёрка – пародия среднего класса –

ужин стандартный – флажок и "Свободная касса".

Сотни коней растоптали теорию Тесла…

Жопу свою водружаешь в уютное кресло.

Кожу руля гладишь нежно, как руку невесты.

Ловко играя педалью, срываешься с места...

Мчишь с ветерком на работу, чтоб сутки ебашить –

Банк написал смс – твой кредит не погашен.

Жертвы маркетинга, касса, витрин закоулки.

Вот для сортира бумага – смывается втулка.

Сиськи с рекламных плакатов модели таращат,

Новое, свежее, больше, дороже и чаще!

Зомби восстали от сна под будильника стоны –

мозг затуманен рекламой седьмого айфона.

Гаджеты в лапках застывших людей-сурикатов,

Профили, смайлы, репосты, любви суррогаты.

Срочно онлайн фотографию в новенькой майке.

Твиттер, Контакт, Инстаграм – собиратели "лайков".

Грани смартфона натерли уставшую кожу –

вызов не может быть принят, пожалуйста, позже.

Офис бурлит суетой делового планктона.

Каждому – эхо валютно-монетного звона,

мягкий диван, да отрыжка прямого эфира,

кластеры многоэтажек, коробки-квартиры…

В пятницу вечером ждет наилучший психолог –

Виски со льдом, одиночество и кока-кола.

Мантры, лампады, соборы, мечеть с синагогой.

Как заебёт колесо – вспоминаем о Боге.

Ближе к финалу зубрим, пожирая глазами

Библию в тысячный раз – ждет последний экзамен.

Только смеются апостолы, глядя на паперть –

вход для блаженных и нищих торжественно заперт.

ДАО ДЕМОНА

И я снова пойду за тобой по пятам...

***

Ты пришел ниоткуда, и думалось: будешь тут.

И мне думалось: можно хоть вечность с тобою быть.

Оказалось, что даже глаза мне порою врут.

Оказалось: умелые рученьки у беды.

Ты пришел ниоткуда, уйдешь в никуда. А мне?

Мне казалось, я буду тебя целовать всю жизнь.

А теперь мне осталось лежать, как зола, и тлеть,

и глотать ледяные комочки проклятой лжи.

Не умру я затем, чтобы снова тебя найти

и взглянуть в твои темные, цвета греха, глаза.

Я хочу рассказать, что встречалось мне на пути,

как из нервов моих, заплетаясь, вилась лоза,

как из жил я ковала прочнейшие цепи вмиг,

как на цепи я эти сажала своих чертей,

как звала я тебя, как глушила слезами крик,

как без сил подползала к последней своей черте.

Я, забыв про усталость, отправлюсь тебя искать,

чтоб взглянуть в твои темные, цвета греха, глаза.

По клинку ледника я пойду, по огню песка.

Я приду, чтобы просто "ну здравствуй" тебе сказать.

Я хотела б поведать о боли, что есть во мне.

Но я знаю: таким новостям ты не будешь рад.

Я тебя отыщу, чтобы просто сказать "привет" –

и ты снова уйдешь по артериям автострад...

© Луиза Иммервар

И я снова уйду по артериям автострад,

Чтоб полос разделительных белый считать пунктир.

Я оставил тебе персональный, колючий ад,

Затирая пространство и время до чёрных дыр.

Я оставил тебе новый смысл – меня искать.

И под левыми ребрами жгущую пустоту.

И по праву сильнейшего – сжалиться/дробь/распять

Для тебя я придумал несбыточную мечту.

Так иди же за ней не жалея себя (и всех),

разрывая на клочья подошвы усталых стоп.

Может, я и жесток, но возьму на себя твой грех,

Если ты раскидаешь мешающих с горных троп.

Пустота не кончается – слабые вниз летят.

Кто идёт по пути исступленно – бывает груб.

Если душу твою отравляет мой едкий яд –

(не бывает у демонов сладко-ванильных губ,

если нравилось, как прикасались мои клыки,

что клинков ледяных и прозрачных стократ острей)

То, взрывая от боли седеющие виски,

жги канаты и цепи, спуская своих чертей.

Пусть они, вдохновляя тебя на жестокий путь,

на руках пронесут через пламенные пески,

И когда первобытная ярость заполнит грудь –

ты отыщешь меня. Ты коснешься моей руки.

Я скажу тебе: «Здравствуй. Тебе несказанно рад».

Поцелуем огня растоплю ледяную ложь.

Растворюсь незаметно в артериях автострад.

P.S.

И ты снова дорогами боли за мной пойдешь.

© Олег Панов

МОРСКОЙ ВОЛК

Обнажая трюмы, мертвые корабли,

Как китов скелеты, замерли на мели,

Между переборок – тонны сырой земли,

Не волну, а воздух их рассекают кили.

И глубоки ямы временных их могил,

Навсегда Тритон от них за моря уплыл,

На упавших мачтах – ржавчина, скользкий ил.

Покрывает палубы слой вековечной пыли…

Капитан отчаян – больше не может плыть.

Не горит звездой его путевая нить,

Без воды соленой водорослями гнить,

Будут на душе его очерствевшей раны.

А в глазах – кипит бушующий океан,

Якоря и порты, бухты далеких стран.

А от рома он неделю мертвецки пьян.

Только никому нет дела до капитана.

Экипаж потерян – гордо ушел ко дну,

Наполняют их тела под водой страну.

Капитан не может вспомнить и ту, одну,

Что в порту прибрежном с ним ночевала рядом.

Он один – солёный, вытертый волк морской.

И не может на берегу обрести покой,

Судовой журнал лежит под его рукой,

А в кармане компас, карта с пиратским кладом…

На плечах широких – камнем лежит тоска.

Его сердце морю отдано, до куска.

А у ног в песке видна от кормы доска,

На которой только слово одно – «Надежда».

Козырьком легла на брови его рука,

Но не видит взгляд вечернего маяка.

Видно, вышло время старого моряка.

Без него не будет море таким, как прежде…

А среди ветров, и галсов, да волн седых,

Что, не зная силы, берегу бьют под дых.

Спрятан тайный остров – дело для молодых.

Тот, который капитан называет домом.

Каждый камень в том краю был ему знаком.

А теперь скелет указывает тайком –

Где заносит время крупным морским песком,

Мертвеца сундук, и фляжку с ямайским ромом.

ЛЮБОВЬ ГОЛОВНОГО МОЗГА

Сердце бьется о клетку ребер, звенящих от ритма твоей походки.

Когда ты, пролетая, ласкаешь шпильками пола тугие доски.

Миллионами вольт на синапсах, яростно, плавит мою проводку...

Мой диагноз неутешителен. Это – любовь головного мозга.

Нет у слов значений. Мой разум – в коме, он не понимает сути.

Кто имеет уши – останется глух, если можно любить и верить.

От твоей красоты застилало радужку зеркалом жидким ртути.

Когда мы заплетались в единый узел из нервов, вен и артерий….

А за завтраком, в белом плену рубахи, взятой тобою без спроса.

Ты читала меня, как открытую книгу – с кофе и круассаном.

Улыбалась, как Мона Лиза. Могла бы мне просто задать вопросы.

Но молчала... А я прогонял, с улыбкою, мысли о главном самом.

Отчего ты со мной? Не пойму. На мне уже некуда ставить пробу.

Ты нужна мне, как воздух! Но есть ли вера, что я тебе тоже нужен?

И какой договор подписать мне должно слезами, и алой кровью,

Что ты вправе забрать без зазрения совести тело моё, и душу?

Когда ты уходила, мой мир замирал в тоске. И не мог проснуться.

Лишь из блистера время в ладонь, таблетками. Чтобы глотать, горстями.

В ожидании встречи. Ведь был миллион причин, чтобы не вернуться.

Но всегда находился хрустальный мост между нашими пропастями…

Вновь стучат каблучки по поверхности пола. Лишь о тебе мечтая,

У меня расправляются крылья. Белые. В воздухе за плечами.

Безнадежно охрипшим от криков голосом, вслух тебе прочитаю,

Все поэмы, что я, под твоими чарами, в муках писал ночами.

Игорь Кремнев

ТЫ УЙДЁШЬ

Ты уйдёшь, не оставив намёка на наше

сумасшедшее счастье познанья друг друга.

Я останусь в своём одиночестве страшном,

в дверь не слыша до боли знакомого стука,

не внимая твоей бессознательной речи,

объясняющей мне столь абсурдные мысли,

и любить, ненавидя тебя, буду крепче,

пробуждаясь в поту от нахлынувших истин.

МОНОЛОГ ВРАЧА. Часть 1

Ваш лик, милейший,

Мне внушает опасенье:

На нём читаются

Пороки молодости бурной.

Сейчас, быть может,

Вы приходите в унынье,

Познав историю своей болезни, –

Вот Вам награда за несдержанность!

Лишь трепетать Вы можете сейчас.

Не более того.

Прошу, – не расслабляйтесь!

И если разума остатки

Вы совсем еще не растеряли,

То вывод извлечёте из беседы нашей.

Я верю твёрдо в Ваше возрожденье.

И для меня сомнений нету в том, что

Вы себя преодолеть способны.

Не зря же столь высоких достижений Вы добились,

А это значит, – есть у Вас упорство.

И талант, отчасти.

И взгляд у Вас ещё вполне оптимистичный.

Вся эффективность нашего леченья

Сокрыта в Ваших качествах душевных.

Я знаю, что не шли по трупам Вы,

Взбираясь по служебной лестнице.

И совсем не потому, что не было их на ступеньках,

А потому лишь, что через себя Вы не могли переступить.

Мой Вам совет: причастие пройдите.

Нет, не в соборе православном, не в костёле даже.

С самим собою предстоит остаться Вам.

Наедине.

Я также знаю, что Вы были атеистом.

Ну, что ж, вот Вам и выбор предстоит.

В конце беседы нашей я хотел,

Чтоб Вы усвоили одну простую вещь:

Не препараты лечат и не йога,

Не мануалы-мудрецы из Цейлона,

Но только лишь слова.

Ведь в базисе всей терапии –

Слова врача, идущие от сердца,

А в профилактике болезней лежит

Уменье вовремя их довести до страждущих.

Ну, вот, Вы, наконец-то, улыбнулись…

МОНОЛОГ ВРАЧА. Часть 2

«Ты зачастил ко мне

С каким странным постоянством,

Часы приёмные не замечая как бы.

Ужели плохо так тебе на самом деле?

Что смотришь долу?

Мне молчанья твоего безумного не хватит

Даже на анамнез.

Хочу предупредить,

Что внятность слов

уместней будет в сочетанье с краткостью.

Разжалобить меня и не пытайся даже, –

Поди, не первыйдень знакомы.

Который раз выходишь ты на низкий старт?

Со счёта сбился?

Ты ждёшь совета от меня

Очередного,

Сам при этом понимая,

что терапия в данном случае бессильна.

И взгляд твой отрешённый

Меня не удивляет.

Ты жизнь пытаешься начать

По-новому с утра

И в первый день недели непременно.

А надо было бы с позавчера».

МОНОЛОГ ВРАЧА. Часть 3

«Признаюсь честно: думал я,

Что ты забыл уже ко мне дорогу.

Стабильность, видимо, не улыбнулась?

Иль новых ты врагов успел нажить?

Ну, что ж, расслабься на кушетке, –

Приляг и помолчи немного;

Прикрой глаза, стараясь ни о чём не думать,

И выслушай внимательно меня.

Твоя недельная щетина,

Могла бы выглядеть, как моде странной дань,

Но у тебя она с «мешками» под глазами,

А это, брат, изрядно портит имидж.

«Боржоми» вряд ли здесь поможет,

А физраствор с глюкозою – тем паче.

Я попрошу понять простую вещь:

Мы в битвах жизненных, порою

Не бережём ни печени, ни нервов,

И, рассуждая прагматично,

Не ведаем, что ночи мрак

Сильней всего бывает пред рассветом.

Надежда Кетрарь

ПОД СЕНЬЮ СКАЗОЧНОГО ЛЕСА

Хочешь Ты увидеть таинство природы,

Что никто не видел, чудо из чудес?

Если «да», то ночью, в ясную погоду,

Отправляйся тихо в сонный древний лес.

Там в его глубинах, прямо на опушке,

Скрытое от глаза, озерцо блестит.

Где под лунным светом плещутся лягушки,

Дуб, видавший вечность, рядышком стоит.

Плавают русалки в теплых чистых водах.

Их волшебных песен слышится напев.

В салочки играют, а сама Природа

Ото всех укрыла дивных этих дев.

Спрятался на дубе леший с бородою.

Серый волк надрывно воет в стороне.

Леший жарко спорит с белкой под листвою.

Спор их непонятен. Может, о луне.

Водяной в тиши с кикиморой болтает.

Под кустом ракиты притаился зверь.

Много разных тайн под сенью лес скрывает.

Думаешь, неправда? А пойди, проверь.

КАМЛАЛ ШАМАН

Камлал шаман под светом звезд беспечных,

Посеребренных отблеском снегов.

Под звуки бубна космос бесконечный

Внимал мольбу ему понятных слов.

Плясал шаман по колдовскому кругу.

Взметнулся ярким пламенем костер,

Волшебным светом озарив округу,

Под воющих волков нескладный хор.

Кричал шаман, взывая к древним духам.

Казалось, что в него вселился бес.

И пепел от костра ложился пухом

На замерший в молчанье зимний лес.

Стонал шаман, прося у духов мира,

Заканчивая тайный ритуал.

(Природа с ним об этом же молила).

С рассветом он без чувств на снег упал.

СТАРАЯ БЕРЕЗА

Под окошком старая береза

Без листвы который год стоит.

Не бегут в апреле ее слезы,

Листьями давно не шелестит.

Бересты наряд местами рваный

Не украсит изможденный вид

И дупло, зияющее раной,

Мрачный облик не преобразит.

Ворон древний, временем помятый,

Вновь присядет на ее ветвях,

Сытой сладкой негою объятый,

Вспомнит юность в старческих мечтах.

Он березы той седой ровесник,

В пышной кроне находил покой.

Помнит хороводов летних песни

И беседы под густой листвой.

Помнит изумрудное величье

И грачей весенних шумный крик.

Все ушло. Остались гнезда птичьи.

Столько лет, а будто только миг.

Жаль мне это дерево седое,

Вид его не радует уж взгляд,

Как во сне, быть может не живое,

Только ветви голые шумят.

ГАСТРОСТИХ

Ах, аппетитно как шкварчит на сковородке сальце.

Амбре божественным наполнена квартира.

Колбаски кус, укутанный в батона одеяльце,

Заждался маслица с большим кусочком сыра.

Пора. Картошки кругляши летят на сковородку.

Шипят, пыхтят и требуют немножко соли.

Слились в единое. А малосольная селедка

Ждет шубу новую. Мой будет кот доволен.

Под ложкой захрустит почти готовая картошка.

Томятся в предвкушении ножи и вилки.

«Когда?» Слюной исходит муж заждавшийся – Сережка.

«Сейчас?» Открыл домашнего винца бутылку.

И вот, Сережка на хлебец икорочки намажет.

Открылась крышка. Вот она, картошка с салом.

Рецепторы в истоме, запах нежный будоражит.

Вмиг комната заполнилась вкуснейшим паром.

Быть может, что-то есть вкусней на свете,

Но все ж милее мне продукты эти.

Фото Натальи Зяблицкой

Зимнее утро

Тихий омут

Полумрак

Одуванчик

Седое утро

Тихая грусть