Текст книги "1998 (СИ)"

Автор книги: ElectroVenik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

6

Когда он на следующее утро вошел в Большой Зал в середине завтрака, студенты встретили его аплодисментами. Неожиданно он понял, что известность – это не так уж плохо – когда о тебе говорят из-за того, что ты действительно сделал, а не из-за шрама на лбу, или очередной лжи в газете.

– А вот и наша новая знаменитость! – одобрительно поприветствовал его Нотт. – Вот, возьми расписание.

За завтраком Северус знакомился со своими однокурсниками. Девчонки поглядывали на него с ярко выраженным интересом, но клеиться не пробовали – репутация Джинни была весьма весомой. В общем, никто не хотел встретиться с нравом бешеной гриффиндорки. Парни смотрели на него с завистью, но враждебности не выражали: во-первых, он за одну ночь вывел Слизерин по количеству набранных баллов на первое место с далеким отрывом, во-вторых, укрепил репутацию факультета, в-третьих, словил Сивого, которого боялись все без исключения, ибо мозгов у него не было, а кровожаден он был без меры. Вскоре он выяснил, что без «Пророка» тоже не обошлось – там их ночное с Джинни приключение было расписано в восторженных тонах, а Северус провозглашался чуть ли не новым национальным героем.

– Не пойму, Англия что ли и месяца не может прожить без героя? Стоило умереть Поттеру, так теперь они нашли нового, – проворчал он.

МакГонагалл в конце завтрака сообщила, что сегодня после обеда желающие принять участие в Турнире должны прибыть к учительской. День был солнечным и теплым, так что Северус, прихватив друзей, отправился к озеру. Вскоре их компания значительно обросла другими студентами, причем присутствовали все факультеты. Они с жаром обсуждали Турнир, и Блек с радостью видел, как загорается огонек безумия в глазах друзей. А еще его радовало, что факультеты вполне мирно сидели вместе на лужайке, и даже самые рьяные противники были если не дружелюбны, то хотя бы взаимно вежливы.

Когда он, несколько отвлекшись от общего обсуждения, начал шептаться с Джинни, он уловил такой же шепот, который исходил от Захарии Смита: «Смотри, как эта сучка вешается на шею Блеку. Как же она любит знаменитостей, стоило сдохнуть Поттеру, как она сцапала этого слизеринца».

– Смит!

– Что, Блек.

– Либо ты немедленно отказываешься от своих слов и приносишь извинения, либо я вызываю тебя на дуэль до смертельного исхода.

– Я ничего не говорил, – все с удивлением смотрели на пылающего гневом Блека и деланно-удивленного Смита.

– Не лги мне, Смит. Я вижу каждую твою порочную, жалкую и завистливую мысль, и я слышал твои слова, которые ты прошептал МакМиллану. Никогда не лги мне, – глаза Северуса горели гневом и презрением, а в голосе слышался лед. – Ты никто, Смит, и место твое у параши. Так что либо делай, как я говорю, либо ты будешь молить меня о смерти.

– Я ничего не говорил, Блек! – яростно выплюнул Смит.

– Ты выбрал.

Северус не стал даже доставать волшебную палочку, он просто смотрел в глаза пуффендуйцу. Лицо Смита покрылось испариной, все ясно видели, что ему плохо. Он начал стонать, что-то невнятно бормотать, выкрикнул: «Убирайся из моей головы!», и только тогда все поняли, что делает Блек. Захария сумел собраться с силами и достать палочку, но его заклятье попросту отскочило от небрежно вскинутой руки Северуса. Наконец Смит принялся кататься по земле, держась за голову, что-то вопить. Все с ужасом смотрели на эту картину, не в силах пошевелиться.

Северус продолжал доминировать над жалким умишкой, давая выход своей ярости, когда внезапно почувствовал руку Джинни на своем плече и ее настроение. Она окутывала его любовью и нежностью, и ярость под напором ее чувств угасала. Он прервал ментальный контакт со Смитом, и тяжело повернулся к девушке. Она нежно обняла его и повела прочь. Только теперь свидетели происшествия нашли в себе силы пошевелиться. Смит лежал на земле без сознания.

Джинни увела Северуса в пустой класс. Отпустив парня, она с удивлением увидела на его лице слезы.

– Что с тобой?

– Я так изменился. Я сам себя не узнаю. Я еще с первого дня новой жизни знал, что я больше не тот наивный и добрый мальчик, которого ты любила, и это казалось мне хорошей переменой. Но, боюсь, тот мальчик не просто поумнел и получил силу, нет. Он действительно умер, а на его место пришел холодный и расчетливый ум, наполненный болью и злобой. Пока рядом со мной были только вы, это не так проявлялось. Но я мог бы понять это еще тогда, когда долго и с наслаждением пытал Малфоя. Я не знаю, кто именно пришел на смену Гарри Поттеру, но уверен, что этому типу – мне – нет места рядом с тобой, нет места среди хороших и добрых людей, – его голос был наполнен горечью и болью.

– Гарри, – мягко произнесла Джинни. Парень с удивлением посмотрел на нее.

– Гарри Поттер, которого я знала, живет в тебе. Это он говорил сейчас со мной. Я знаю это. Но еще я знаю другое. Гарри Поттером я восхищалась, и была счастлива, как глупая девчонка, когда он обратил внимание на ту восторженную Джинни Уизли, которая всегда хотела добиться его внимания. Я восхищалась и восхищаюсь Гарри Поттером – храбрым мальчиком-героем. Я думала, что любила Гарри, но это было не так. Просто я не могла понять разницы между тем чувством, которое я принимала за любовь, и настоящей любовью. Но я люблю тебя, Северус Блек. Не доброго и наивного Гарри Поттера, а красивого, галантного, умного, хитрого, сильного и жесткого Северуса Блека.

– Спасибо тебе за твою любовь, Джинни Уизли. Не знаю, кем бы я стал без нее.

– Темным Лордом, – просто ответила девушка. – Том был таким же. Но он не знал любви, совсем не знал. Ладно, хватит о грустном. Пошли, пришло время обеда, а потом пойдем в учительскую.

– Я не пойду.

– На обед?

– Нет, в учительскую. Это слишком опасно.

– Ты боишься?

– Боюсь. Нет, не Турнира и его опасностей, а себя. Я могу сорваться. К тому же, я только сейчас вспомнил, что я сменил имя, внешность и факультет не для того, чтобы быть в центре всеобщего внимания. Сама сейчас увидишь на обеде. Иди вперед, чтобы лучше оценить эффект моего появления.

Джинни действительно оценила. Когда Блек вошел, Зал встретил его стеной настороженного молчания. Не ненависти, нет – МакМиллан рассказал, что именно прошептал ему Смит, и студенты дружно решили, что реакция Блека была вполне обоснованной и вообще, именно такой, как должно. Все поняли, что это был просто образец поведения рыцаря, когда его леди оскорбляют, но так же все были в ужасе от того способа наказания, который избрал Блек. Захария так и не пришел в себя – он что-то бессвязно бормотал, и глаза его были пусты. Фактически, Северус свел его с ума.

Парень отметил, что почти все слизеринцы старше пятого курса быстро опомнились и начали непринужденно болтать с соседями. А еще он отметил, что почти у всех из них стоял хоть какой-то, но блок.

– Похоже, мы все тебя здорово недооценили, Блек, – тихо сказал ему Теодор. – Ты куда тоньше и изощреннее Реддла. Если соберешься захватывать мир, вспомни про меня, ОК?

– Непременно, дружище. Но, думаю, не все так страшно, – бодро ответил Северус.

– Смиту теперь всю жизнь в Святом Мунго валяться, а ты говоришь – не все так страшно? Что он такого сделал-то?

– Он оскорбил мою девушку, Нотт. Знаешь, если бы он вякнул что-нибудь про меня, отделался бы просто легким испугом – к примеру, нашел бы себя на самом высоком шпиле Хогвартса посреди ночи, голым и без волшебной палочки.

– Типичный Блек, – успокоено фыркнул тот. – Рыцарь в вопросах чести дамы, и хулиган в остальных случаях. Не против, если я успокою наших? А то они малость напряглись.

– Я заметил. Тут же все блоки выставили, хотя вчера только пара человек держало, – усмехнулся Сев. – Успокой, конечно. А то такой стресс – только от одного Темного Лорда избавились, как еще один туда же метит.

– Что мне в тебе нравится, Северус, так это твое чувство юмора, – уже абсолютно расслабленно произнес Теодор.

После обеда Северус встретился с Роном, Гермионой и Джинни в холле.

– Ну, что, пойдем в учительскую?

– Я не пойду, Рон.

– В чем дело, приятель?

– Мне страшно, – тихо ответил парень.

– Придумай что-нибудь получше. А еще лучше, просто скажи правду.

– Я боюсь, Рон. Боюсь потерять себя. Турнир – это вызов, а ты видел сегодня, что случается с теми, кто посмеет мне противостоять.

– Но…

– Нет, Рон, – отрезал Блек.

– Можешь не бросать пергамент в Кубок, но хотя бы подай заявку, Северус! МакГонагалл все равно включит тебя в список участников, вот увидишь.

– Смита уже перевели в Мунго?

– Пока нет. Если мадам Помфри не сможет привести его в чувство до завтра – а она не сможет – то тогда только его переведут.

– Пойду, помогу ей.

Он трансформировался в маленького дракончика и понесся в сторону Больничного Крыла. Через минуту он мог видеть, как медсестра подходит к Смиту со стаканом успокаивающего зелья.

– Это не поможет.

– Блек! Проваливай отсюда, убийца!

– Вы хотите привести его в чувство, или как?

Помфри помедлила, прежде чем кивнуть.

– Я поместил его сознание в комнату, созданную из всех его плохих воспоминаний и эмоций. Боль прорвет барьер.

– Боль?

– Боль, физическая боль. Чем сильнее, тем лучше. Круциатус.

– Я не смогу, – медсестра в ужасе замотала головой.

Блек достал палочку и отодвинул женщину от кровати.

– Остановите меня через минуту. КРУЦИО!

Смит зашелся в крике, извиваясь на кровати. Блек держал заклятье, наполняя свою голову желанием мучить этого засранца, воздать ему по заслугам за его слова о Джинни. Через минуту, когда Смит мог уже только хрипеть, мадам Помфри обезоружила Блека заклинанием.

– Все, теперь просто дайте ему сонного зелья, и завтра он будет в порядке, – сообщил тот, заставляя выпавшую палочку вернуться ему в руку.

Когда он присоединился к толпе семикурсников, ожидающих у входа в учительскую, на него с расспросами напала Гермиона.

– Получилось?

– Разумеется, Гермиона.

– Что ты сделал?

– То, до чего никогда не додумался бы не один целитель. Жахнул по нему Круциатусом.

– Ну, конечно, боль! – воскликнула Гермиона. – Разумеется!

– Что именно кажется вам настолько очевидным, мисс Грейнджер? – полюбопытствовала директор, выходя из учительской.

– Способ, которым Северус привел Смита в сознание.

– И что за способ?

– Заклятье Круциатус, – мрачно усмехнулся Блек.

МакГонагалл внимательно на него посмотрела, но смолчала и просто сказала, чтобы претенденты по одному заходили в учительскую. Когда она повернулась, чтобы зайти, впуская первого, Северус окликнул ее.

– Профессор, могу я поговорить с портретом Дамблдора?

– Это срочно, Блек?

– Очень.

– Хорошо, идите ко мне в кабинет. Горгулья вас пропустит.

Через пять минут Блек вошел в кабинет директора, взмахом палочки оглушив большинство портретов.

– Что вы себе позволяете, Блек? – рявкнул оставшийся в сознании портрет Снейпа. Найджелус и Дамблдор молчали. Первый – потому, что знал, с кем имеет дело, а второй просто сохранял невозмутимость.

– Мне не нужны лишние свидетели, профессор Снейп. Лучше оцените, что я посчитал Вас достойным того, что я намереваюсь сообщить Дамблдору.

– И что же это, мистер Блек? – заинтересованно спросил последний.

– То, что я вовсе не Блек, – он взмахнул палочкой, придавая своему лицу истинный вид.

– Ты, Поттер? – Снейп удивленно поднял брови. – Видимо, ты не такой уж болван, каким я тебя всегда считал. Великолепно разыграл свою смерть и воспользовался Ритуалом Доверия? К тому же я весьма польщен твоим выбором имени, – нехотя признал он.

– Вы, как всегда, правы, профессор Снейп.

– Гарри, почему ты разыграл свою смерть? Это принесло очень много горя, – мягко сказал Дамблдор.

– Я не рассказал вам кое-чего, Дамблдор. Я получил от Темного Лорда «наследство». Всю его память. А смерть свою я инсценировал, потому что не хотел всю жизнь прятаться от толп восхищенных поклонников. Профессор Блек помог мне разработать легенду.

– И почему же ты решил раскрыться сейчас?

– Потому что мне нужен ваш совет. Каждого из вас. Вы понимаете, насколько меня изменили воспоминания Темного Лорда, собственная смерть и смерть многих дорогих мне людей. Скажите, стоит ли мне участвовать в Турнире?

– Разумеется! Ты Блек, и обещал поддерживать фамильную честь, если ты помнишь! Чем с успехом и занимаешься, – воскликнул Финеас.

– Не знаю, мой мальчик. Меня беспокоит, что ты можешь не сдержаться. Но решать тебе, – чуть погодя ответил Дамблдор.

Снейп молчал дольше всех, его черные глаза долго вглядывались в парня. Наконец и он заговорил:

– Парень, сегодня ты показал, что можешь быть умным, когда требуется. Твое сомнение говорит о том, что ты сможешь справиться с собой, и я скажу тебе так: иди и выиграй этот Турнир, тезка. К тому же, если ты не бросишь свое имя в Кубок, то весьма вероятно, что тот выберет мисс Уизли. Турнир будет гораздо опаснее предыдущего, это я тебе точно говорю. Не повторяй моей ошибки.

– Спасибо, профессор Снейп. Я последую вашему совету, – Гарри легко поклонился портретам. Вернув себе облик Северуса Блека, он поочередно привел остальные портреты в чувство, извинившись перед каждым из них за свои действия. Наконец он покинул кабинет директора и спустился к учительской. Толпа практически исчезла – большинство претендентов уже прошли собеседование и отправились по гостиным. Рон, Джинни и Гермиона специально пропустили всех вперед, дожидаясь друга.

– Ты ходил спрашивать у него совета?

– Не только у него. Убедил меня, что я должен участвовать в Турнире, Снейп.

– Снейп? Ты доверяешь его мнению больше, чем мнению Дамблдора? – тихо прошипел Рон.

– Снейп в своей жизни ошибся лишь однажды, в отличие от Дамблдора, – так же тихо сказал парень. – Но даже эта его ошибка в целом послужила Добру.

– Ты сейчас…

– Именно. Если бы он не связался с компанией Пожирателей, то Лили Эванс стала бы его женой. И не было бы ни пророчества, ни Избранного, – подтвердил Блек догадку Гермионы.

– И что же он такого сказал, что сумел убедить тебя? Когда это не удалось ни нам, ни Дамблдору?

– Он напомнил, что такое Турнир Трех Волшебников. А учитывая, что МакГонагалл никогда не будет жульничать, Чемпион Хогвартса подвергается страшной опасности. Вспомните – на прошлом Турнире все мы знали содержание заданий, и все получали помощь. А, не будь меня, чемпионом стал бы кто-то из вас, вероятнее всего – ты, Джинни. Я не могу потерять тебя. Ради тебя я все сделаю, даже стану Темным Лордом. Пусть тогда ты не будешь со мной, но ты будешь жить.

Они молча ждали, когда подойдет их очередь. Рон зашел первым. Он пробыл там недолго, но вышел вполне довольный. Он ободряюще чмокнул Гермиону, и пропустил ее в учительскую. На вопрос Джинни он только пожал плечами и пояснил:

– Посмотрели, как у меня с трансфигурацией, зельями, чарами и ЗОТИ, потом задали пару вопросов насчет того, уверен ли я в своем желании участвовать в Турнире и осознаю ли я грозящую чемпионам опасность и ответственность. Ну, я им и брякнул, что Турнир не может меня ничем удивить после Философского Камня, Тайной Комнаты, дементоров, министерства, еще раз министерства, побега из наполненного ПСами особняка, ограбления Гринготтса и Битвы за Хогвартс, – заулыбался он. Гермиона, несколькими секундами раньше вышедшая из учительской, дослушала окончание монолога и тоже улыбнулась.

– Вот и со мной та же история.

Джинни пробыла в кабинете подольше, но и она вышла назад, сияя улыбкой. Блек вошел последним.

– Вот и вы, мистер Блек. Признаться, я уже начала гадать, что вас так задержало. Не могли решиться? Разумеется, вы не принадлежите к моему факультету, но я считала вас похрабрее.

– Правильно делали, профессор, – холодно парировал Блек. – Я всего лишь не мог решить, честно ли это – выходить против парочки школьников. Ну и вообще, интересна ли мне такая ерунда, как этот Турнир.

– Вот как? Ну что ж, вы блестяще сдали экзамены по всем выбранным предметам, так что у меня нет повода отказывать вам. Но все же скажите, почему вы хотите участвовать в Турнире? Ради чего? Денег? Славы?

– Чтобы быть уверенным в том, что дорогим мне людям ничего не угрожает. Сейф мой находиться на пятидесятом уровне, а слава придет и так, независимо от моего желания.

– Что ж, вопросов у меня больше нет. У остальных членов комиссии?

Преподаватели молчали.

– Вы свободны, мистер Блек.

Когда парень покинул учительскую, он услышал, как за дверью начался ожесточенный спор. Северус повернулся к друзьям.

– Пойдем отсюда.

– Да, Сев, поможешь мне уговорить Алантара доставить мое письмо Виктору?

– Легко! Уверен, он не откажется, если ты вежливо его попросишь, не забыв сказать, что он – быстрейший из гонцов.

Через полчаса Северус и Гермиона прилетели к Хагриду, ибо, хотя уговорить Алантара действительно ничего не стоило, проблемой стало его отыскать – в совятне он, по понятным причинам, не жил.

7

– Здравствуй, Хагрид. Как ты?

– Да в целом-то нормально, Гермиона. Только вот грустно очень, что с вами ко мне теперь Северус приходит. Ты, Блек, не обижайся, лады?

Блек только фыркнул, прежде чем сказать:

– Прости, Хагрид, я перед тобой виноват. Как-то я совсем про тебя забыл, когда все это планировал…

– Ты о чем это, парень? – удивленно посмотрел на него Хранитель Ключей.

– Да и мы перед тобой виноваты, Хагрид. Могли бы тоже вспомнить, как тебе будет тяжело без Гарри, он ведь был тебе как сын, – тихо сказала Гермиона. Теперь полувеликан уставился на нее.

– Чо-то вы темните, ребятки.

– Хагрид, Гарри не умер, – как можно мягче сказала Джинни.

– Он инсценировал свою смерть, а нас сделал Хранителями, чтобы никто его не нашел, – пояснил Рон.

– А зачем бы ему это? – спросил Хагрид, справившись с изумлением. Впрочем, в голосе его слышалось не только удивление, но и подлинная радость.

– У него и спроси! – фыркнула Гермиона. – Нам он какую-то чушь нес.

– Я бы с радостью, Гермиона, но я ведь знаю, как чары Хранителя-то действуют. Коли он сам не покажется, или вы не расскажете, никто его не найдет.

– Ну, Хагрид, мы тебе рассказать не можем.

– Дык, понятно – вы его никогда не подведете. А все-таки хорошо, что он жив. Как-то сразу стало легче. А вы меня не обманываете, ребятки? – вдруг с беспокойством спросил он. – Может, утешить меня так решили?

– Ну что ты, Хагрид! Да и сам подумай, как могли бы мы так спокойно себя вести, когда наш лучший друг умер?

– Ну да… А я бы, наверно, так в Трех Метлах бы и сидел, кабы меня Северус не разговорил. Да потом еще и суд этот над Малфоем. Кстати, молодец, парень! Кабы не ты, ходил бы этот червяк на свободе. А все ж таки жаль, что Гарри ко мне показаться не хочет. Я ведь не Хранитель, растрепать-то никому не смогу. А мне бы его глазами увидеть, чтобы поверить окончательно.

– Хагрид, отгадай загадку: как золотой может быть черным, а крылатый – потомком оленя? – чуть погодя хитро спросил Рональд. Северус, услышав загадку, начал умирать от еле сдерживаемого смеха.

– Ну, Рон, знаешь ведь, не силен я в трансфигурации, – немного обиженно ответил Хагрид. Первым не выдержал Рон, начав смеяться.

Хагрид, глядя на смеющихся друзей, обиженно что-то проворчал, но все-таки окатил их из своего зонтика ледяной водой, чтобы немного привести их в чувство.

– Смеетесь над старым человеком, обижаете, – пробурчал Хагрид, оглядывая мокрых друзей. Впрочем, на лице его не было заметно следов расстройства. – Объясните старому дураку загадку?

– Не ругай себя, Хагрид. Эту загадку не разгадал бы даже Дамблдор, так уж она устроена, – расслабленно произнес Блек.

– Все просто, на самом-то деле. В кого я превращаюсь?

– В золотого дракона. Кстати, Северус, пока вы с Гермионой где-то летали, я тут Джинни уговаривал пару раз в год в Хогвартсе появляться после школы. В качестве пособия. А то мне даже Дамблдор не разрешал на урок грифона привести, не говоря уж о драконе. Как, пособите мне?

– Непременно, Хагрид. Только катать мы вряд ли кого будем. Но ты меня отвлек. Да, так я превращаюсь в золотого дракона. А фамилия моя как?

– Блек. Так первая часть загадки – про тебя, да? Стоп, вся загадка про тебя, так? Сын Сохатого – Крылатый! – Хагрид рассмеялся. – Ну да, здорово ты замаскировался. Никогда б не подумал, что ты станешь себя называть Северусом.

– Да уж. Теперь тебе ясно, почему меня насмешила твоя первая фраза? Что вместо Гарри к тебе вместе с Роном, Гермионой и Джинни приходит Северус?

– Ну да, хороший каламбурчик получился. Так почему ты все-таки решил имя сменить, Северус? – Хагрид помолчал, недоуменно нахмурившись. – Вот странно, хотел тебя настоящим именем назвать, а выскочило это.

– Чары Хранителя, помнишь? А почему я решил имя сменить…ну, ты же видел, как Волдеморт послал в меня Аваду в Лесу? И как сам свалился? Это из-за того, что он кровь мою взял для возрождения. Мало того, что в меня часть его души вселилась, когда он моих родителей убил, так еще с общей кровью он нашу связь укрепил. А это его заклятье на мгновенье, когда мы умерли, соединило нас вместе абсолютно – наша сила, память и могущество объединились, а потом разделились поровну. Так что Гарри теперь обладал всеми его знаниями и памятью. Тот человек, в которого они его превратили, уже не был Гарри Поттером. Я гораздо больше знаю и умею, могу в равной степени наслаждаться как любовью и обществом друзей, так ненавистью и болью врагов. Умом я предпочитаю первое, но не всегда это могу контролировать. Помнишь, как я Драко пытал? Или вот сегодня… со Смитом.

– Ты справишься, парень. Точно тебе говорю.

Они помолчали. Хагрид налил друзьям чаю, и они в ожидании Алантора – кто знает, когда этот взбалмошный дракон изволит прилететь к хозяину? – сидели и обсуждали прошлый Турнир да строили догадки – что за задания могут быть на грядущем… Хагрид, конечно, хотел бы повторения задания с драконом, но друзья были против.

Через полчаса Северус вдруг спросил полувеликана:

– Хагрид, давно хотел тебя спросить, почему ты не купил себе волшебную палочку? Тебя же давно оправдали.

– Да вот, привык я как-то к своему зонтику. Но вообще-то я заходил к Олливандеру, только вот ничего мне подошло. Все они какие-то маленькие, хрупкие…

– Так, время еще не позднее, вполне успеем. Пошли, отведу вас всех на экскурсию. И этот твой вопрос заодно решим.

– Куда это ты нас вести собрался?

– В Темную Аллею, на Британский черный рынок. И, заодно, центр Темного Искусства.

– Ты что, Северус! Туда же только черные маги ходят! – возмутился Хагрид.

– Темные маги, Рубеус, Темные. Не черные. Вполне милые люди, должен тебе сказать. Не без своих тараканов, но у кого их нет? Я там со многими разговаривал, и, должен признать, мне они понравились куда больше остальных людей.

– Не понимаю я тебя.

– Хагрид, так называемые «Темные» отличаются от так называемых «Светлых» стремлением к свободе и справедливости. Ну, их понятию справедливости – не всеобщее равенство, которое является полной глупостью, ибо все люди разные, а простым и суровым законам природы. Кто сильнее и умнее – тот и главнее; подлость должна быть наказана; каждый имеет право делать то, что хочется ему, ну а заодно и получить по полной, если это захочется кому-то другому. Вообще-то, когда я пришел туда с именем и внешностью Гарри Поттера, меня приняли дружелюбно и приветливо, и никто не кидался ко мне с требованием дать автограф. Собственно, многие там знают, что Северус Блек и есть Гарри Поттер. А тебя я хочу отвести в магазин волшебных палочек – там очень богатый выбор, а мастер куда искушеннее Олливандера.

– А почему тогда Волдеморт схватил Олливандера, а не его? – спросила Гермиона.

– Если бы он попытался, его бы ждало поражение. На Темной Аллее свои законы, иодин из них – своих не трогать.

– Хм, а ведь мне эти твои Темные принципы знакомы! Я полжизни в Лесу провел, так что с этими принципами сроднился. Пошли.

– Есть какая-нибудь тарелка, или еще какая крепкая и не слишком нужная вещь? – получив в свое распоряжение крепкую тарелку, Блек быстро превратил ее в портал. – Так, беремся за нее, и готовимся. На счет три. Раз, два, три.

Их унесло, и они оказались в Лютном переулке, аккурат напротив входа в Темную Аллею. Блек пробормотал какую-то несусветную галиматью на латыни, после чего схватил друзей под руки и потащил сквозь стену.

– Ничего себе! – присвистнул Рон, оглядывая широкую улицу. В дали, километрах в двух, угадывался вход на площадь. – И длинная она?

– Там, дальше – площадь, а потом она продолжается еще на милю.

– Нифига себе!

– Вообще-то, Темная Аллея весьма древнее место. Не такое, как Хогвартс, конечно. Ее построили после пожара 1555, который спалил большую часть Лондона и был устроен именно затем, чтобы Темные могли под шумок выстроить себе гнездышко, – рассказал Блек, колдуя над тарелкой. Они с друзьями медленно, постоянно озирась по сторонам, шли по выложенной отполированными камнями мостовой. – Так, держи, Хагрид. Это теперь твой двусторонний портал Хогвартс – Темная Аллея. Настроить его так можно только здесь, поскольку защитных чар тут даже побольше, чем в Хогвартсе. Я думаю, он тебе пригодиться – вряд ли ты сможешь произнести Клятву Темного без ошибок. А если ты ошибешься, или попробуешь пройти сквозь стену просто так, без Клятвы, то от тебя даже горстки пепла не останется. И учти, никто, кроме тебя, тарелкой воспользоваться не сможет. Активируется она словом «Летус». А мы пришли, – Северус распахнул дверь лавки, и его друзья цепочкой вошли в почти пустое темное помещение. Сидящий за столом в углу владелец лавки Алан Рокуэлл с удивлением и радостью оглядел гостей. – Сэр Алан, здравствуйте. Я к вам клиента привел.

– О, Рубеус Хагрид собственной персоной! А ваши друзья, мистер Поттер, без сомнения, Рональд Уизли со своей очаровательной сестренкой Джиневрой, и мисс Гермиона Грейнджер, подающая большие надежды маглорожденная ведьма.

– Познакомьтесь, это сэр Алан Рокуэлл. Очень интересный собеседник и превосходный специалист по волшебным палочкам.

– А почему вы сказали – клиента? Я вижу четырех!

– Но у нас уже есть волшебные палочки, – возразил Рон.

– Никто не спорит, но уверены ли вы, что они вам подходят, мистер Уизли? Вы покупали их, будучи детьми, а энергетика совершеннолетнего волшебника очень отличается от энергетики ребенка. Разумеется, вы уже свыклись со своими палочками, но новые будут служить вам гораздо лучше, стоит только немного привыкнуть.

– А я слышала, что, как волшебник учится у палочки, так и палочка – у волшебника, – недоверчиво нахмурилась Гермиона.

– Это так, мисс Грейнджер, иначе вам бы пришлось менять волшебную палочку два-три раза в год до достижения совершеннолетия. Но этот эффект не безграничен. Все равно что жить в доме, который веками перестраивался и имеет довольно несуразный вид и начинку, и жить в новом доме, который построен специально для вас, в котором нужно лишь время от времени переставлять мебель для полного уюта.

– Прекрасное сравнение, сэр Алан! Вы действительно прекрасный собеседник! – с улыбкой сказала Джинни. – Если остальные местные хоть немного похожи на вас, я вскоре перееду сюда на постоянное жительство.

– Будем рады принять вас в нашу маленькую компанию, мисс Уизли. Но займемся делами, ведь вы пришли не просто поболтать со мной! Хагрид, какой предмет вас легче всех давался во время учебы, кроме УЗМС, конечно?

– Чары, – прогудел великан.

– Так-так. Ну-ка, попробуйте эту «палочку», – он протянул Хагриду самый настоящий посох, покрытый резьбой в виде извивающегося дракона. – Дуб и коготь Фафнира. Этому посоху более пятисот лет, а его все еще никто не купил.

Хагрид взял протянутый посох. В его ручище он смотрелся вполне мило, как обычная палочка. Он на пробу взмахнул им, и из него высыпался целый фонтан разноцветных искр.

– То, что надо! – довольно сообщил Хагрид. – Вы действительно мастер, сэр Алан! Сколько стоит эта чудесная вещь?

– Ну, с учетом того, что она столько лет болталась в магазине без дела, я не буду просить за нее цену, как за антиквариат. Вообще-то, каждая палочка в этом магазине стоит сорок галеонов, невзирая на редкость составляющих и дороговизну работы.

Хагрид расплатился и принялся изучать свою новую палочку, а хозяин взялся за Рона.

– Мистер Уизли, чем вы намерены заняться после школы?

– Квиддичем. Но уже года три хочу когда-нибудь стать аврором.

– Не смущайтесь, мистер Уизли, своих мы не трогаем только на Темной Аллее. И считаем, что если ты такой дурак, что засветился, то так тебе и надо. Попробуйте вот эту палочку – ива и волос единорога.

Рон, как и ожидалось, от палочки пришел в полный восторг. Гермионе хозяин предложил грабовую палочку с волосом сфинкса – и уже после первого взмаха ею – из кончика палочки выскользнула бирюзового цвета лента, вскоре растаявшая в воздухе – девушка пришла в полный восторг.

– Так, а теперь займемся вами, мисс Уизли. Ваше коронное заклинание?

– Летучемышиный сглаз! – хором ответили друзья.

– О, как интересно! Но я пока не уверен. Какую музыку вы предпочитаете?

– Танцевальную.

– А ваш любимый танец?

– Посадобль.

– Вот теперь мне все ясно. Вот ваша палочка – пальма и перо феникса. Задорная и боевая, как и вы.

– Не Фоукса, я надеюсь? – иронически хмыкнул Северус.

– Нет, Фламмера.

Джинни взяла палочку, и Северус с изумлением понял, что вместо обычного потока искр из палочки донеслась бодрая и веселая песнь феникса. Впрочем, эффект от нее был практически таким же, как и от любой другой – музыка сразу безраздельно завладела душами слушателей, улучшая настроение и придавая веру в то, что все будет замечательно.

– Это палочка радуется новой хозяйке. Но вы всегда сможете повторить этот удивительный эффект, руководствуясь собственным желанием и настроением, мисс Уизли.

– А на это способна любая палочка с пером феникса? – увидев кивок, Северус грустно улыбнулся. – Жаль, что я не знал этого раньше.

Распрощавшись с сэром Аланом, друзья отправились дальше. Хагрид, который горел желанием поскорее воспользоваться новой палочкой, отправился своим порталом в школу, а Северус продолжил экскурсию.

– Сейчас мы приближаемся к месту, за которое ты будешь меня очень долго благодарить, Гермиона. Лучший книжный магазин в Европе – Литрис. Здесь есть практически все. Запретная секция Хогвартса нервно курит в сторонке. Но сегодня я тебя туда не пущу – поздно уже, а с боем выволакивать тебя оттуда мне не улыбается. Просто запомни место. А вот этот неприметный магазинчик представляет интерес только для людей вроде Снейпа или меня. Ингредиенты и зелья, самые разные. От цены на некоторые даже у меня глаза на лоб полезли, впрочем, они того стоят. Пепел феникса, яд василиска, сердце сфинкса. Короче, исчезающе редкие и почти бесконечно ценные компоненты. Вот разведу в Хогвартсе василиска, сразу разбогатею. А здесь вотчина артефактов и вообще антиквариата. К примеру, в этом вот неприметном магазинчике я видел флакон с волосом Мерлина. Хрен знает, на что он может пригодиться, но штука офигенно дорогая.