Текст книги "1998 (СИ)"

Автор книги: ElectroVenik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Я полностью с этим согласна. Если ты действительно отказываешься от участия ради нас – не стоит. Бросить в имя в Кубок, зная, что он выберет тебя, а потом поболеть за твою победу гораздо веселее, чем участвовать в этом ужасном Турнире, – поддержала его Гермиона.

– А ты, Джинни?

– Я польщена, что ты готов отказаться от такого приключения, чтобы дать мне шанс, Сев. Но, во-первых, я никогда не стремилась к известности, предпочитая быть девушкой знаменитости, – иронично начала Джинни. Подождав, когда смолкнет хохот, она продолжила: – Во-вторых, участвовать должен лучший, а это ты. И потом, что будет, если, в отсутствии осторожных нас и пофигичного тебя, Кубок выберет, скажем, Невилла?

– Да, это будет катастрофа. Как бы я хорошо к нему не относился, в Турнире ему делать нечего. Ну, раз вы считаете, что я должен попробовать, я приму участие. Но с одним условием – вы тоже бросите свои имена в Кубок.

– Заметано! – хором произнесли друзья Блека.

Проводив друзей до камина и поцеловав Джинни на прощанье, Северус с легким сердцем отправился спать.

4

На следующее утро он начал быстро воскрешать некоторые знания. Впрочем, память его не подводила, так что к обеду, когда прибыли друзья, он уже повторил весь курс Трансфигурации, Чар, Зельеварения и Астрономии. ЗОТИ и УЗМС он знал прекрасно и так, в Травологии и Рунах был уверен. Впрочем, он собирался повторить и их, просто на всякий случай. Пообедав (мастерство Кикимера заслуживало всяческих похвал, в которых они и утопили домовика), друзья поднялись в гостиную.

– Хочу показать вам книгу, которую я обнаружил в библиотеке Гермионы.

– Северус, я дарю тебе эту библиотеку с условием, что ты предоставишь ее в наше общее распоряжение.

– Спасибо, Гермиона, но я не могу принять такой дар. Зато, я могу ее у тебя выкупить. Поторгуемся?

– Один кнат.

– Десять тысяч галеонов, – отпарировал парень.

– Галеон.

– Девять тысяч девятьсот девяносто девять галеонов, шестнадцать сиклей.

– Три тысячи, идет?

– Четыре с половиной.

– Согласна.

Рон и Джинни чуть со смеху не померли. Собственно, только тревога за них и заставила Блека сдаться так быстро, о чем он и сообщил Гермионе, чем только усугубил положение. Когда их лица стали багроветь, он пожал плечами и окатил их ледяной водой из обоих палочек. Литров пятьдесят спустя они наконец успокоились. Парень быстро высушил гостиную и друзей, а потом обогрел их заклинанием.

– Спасибо, – поблагодарил высохший и успокоившийся Рон.

– Кстати, если уж речь зашла о деньгах, сколько денег оставил мне Гарри Поттер? – задумалась Джинни.

– Что-то около тридцати пяти тысяч. Плюс пятнадцать процентов годовых.

Джинни присвистнула.

– А сколько он оставил Северусу Блеку?

– Все наследство Северуса составляет семьдесят восемь тысяч и восемнадцать процентов годовых. Больше всех получил Рон – двадцать пять процентов акций «УУУ» приносят десять тысяч годового дохода. И ставки растут.

– Надо же. Я и не знал. Спасибо, приятель.

– Так что за книга? – напомнила Гермиона.

– Ах да. Смотрите и восхищайтесь – абсолютно уникальное издание седьмого века, пособие для желающих стать анимагами. Максимум полгода учебы и тренировок – и мы сможем по желанию превращаться в животных.

– А минимум?

– Два месяца, плюс минус пару дней. Это если посвящать этому двадцать часов в неделю. А вообще-то, можно уложиться и в пару недель. Но тут сказано, что рекомендуется именно срок в два месяца как наиболее оптимальный и безопасный. Вы в деле?

– Ты еще спрашиваешь, в деле ли мы? К октябрю стать анимагами? Разумеется, мы в деле!

– Регистрироваться будем?

Нет, – отрезала Гермиона. Все удивленно уставились на нее. – Это глупо, ведь, в конце концов, это такая прекрасная маскировка!

– Ну-ну. Грейнджер собирается нарушить закон. Я-то за, а ты не боишься, что нас может постигнуть судьба Риты Скитер?

– А кто отменял чары забвения? Рита дура, что не использовала их на мне. Впрочем, у нее и шанса не было, ей никогда не удалось бы победить меня в схватке.

– Ну что ж, тогда приступим. Для начала нужно определить животное. Начинайте.

– А ты уже сделал это?

– Да, и результат меня поразил. Дракон.

– Великий Мерлин!

– Северус Блек, – поправил парень. – Не Мерлин.

Ребята погрузились в работу, а Северус – в подготовку к экзаменам. Через полчаса Гермиона торжественно отложила листок с вычислениями.

– У меня сова.

– Символ мудрости и ума? Неудивительно, – саркастично отозвался Блек.

Еще минут через двадцать Рон тоже закончил, а вот Джинни что-то ковырялась.

– У меня бык.

– А ты уверен, что не осел? – невинно поинтересовался Северус, за что чуть не получил в лоб. – Или козел. – прибавил он. Пришлось уворачиваться и от ботинка. – Или мазила.

– А ты что так долго, Джинни?

– Да я, видимо, где-то ошибаюсь все время. Не сходятся у меня ни с одним из списка. А уже два раза проверила.

– У меня так же было, – Северус отложил учебник по Травологии и заинтересованно склонился над результатами. – Так-так, посмотрим. Хм, любопытно. Вот тут у нас единичка, следовательно, животное магическое. Так, а вот тут еще интереснее…

Он копался в результатах приблизительно полчаса. Наконец торжествующе потряс листком пергамента, на котором что-то отмечал.

– Смотрим: магическое животное, размеры разняться – от десяти до пятидесяти кубометров, обладает гордым независимым нравом, однако, однажды с кем-то подружившись, будет верно вечно. Что еще – летающее, класса «опасное». Отличается умом. А, вот еще один момент, однозначно определяющий – полуптица, полу-животное. Грифон. Поздравляю, Джинни.

– По легенде, в грифона превращался Гриффиндор, – тут же сообщила Гермиона.

– Здорово, сестренка!

– Да, действительно здорово. Но полезно только на улице.

– Зато, если с метлы свалишься, не разобьешся.

– Вообще-то, Джинни, анимаги, которые превращаются в магических животных, могут полностью контролировать свой размер. Ну, с колибри ты не станешь, да и я вряд ли, но в комнате поместимся легко, и еще место останется. Это если верить этой книжке.

– Здорово, – она улыбнулась.

– Поужинаете здесь или дома?

– Пожалуй, дома. Сам знаешь, конспирация – великая сила. Оцени, на какие жертвы я иду, лишь бы ее соблюсти – даже отказываюсь от великолепного ужина в исполнении Кикимера в пользу маминого. Как бы я ее не любил, но и ее стряпня приедается, а вот твой эльф постоянно готовит что-нибудь новенькое.

– А вот я точно дома. Стоило мне возвращать родителей из Австралии, чтобы потом все равно постоянно пропадать то у тебя, то в Норе.

– Ну, раз все решили разбегаться, то и я пойду. Мама уже вчера на меня косилась как-то странно.

– Джинни, просто она знает, что ты всю жизнь была влюблена в Гарри, а теперь, стоило ему умереть, проявляешь благосклонность какому-то подозрительному Блеку. Дождешься, она тебя еще на приворотное зелье проверит.

– Ужасно. Хотя, откуда же ей знать?

Уизли направились к камину, а Гермиона пошла на улицу, чтобы трансгрессировать домой.

На завтра Золотое Трио собралось у Блека, чтобы вместе отправиться в министерство. Отдав палочки на проверку дежурному аврору, они направились в самое глубокое подземелье.

– Отдел Тайн, – сообщил приятный женский голос. Они вышли из лифта и направились вниз по лестнице, к старому залу суда номер десять. Усевшись в первых рядах, как свидетели, они ждали, пока зал заполнится. Обстановка в нем не изменилась, вот только не было больше Дамблдора, Амелии Боунс, да и на месте министра магии пока никого не было. Вместо министра сидел начальник Аврората, мистер Мериадок Тофгард, старый заслуженный аврор, был учеником Грюма, хотя и не дотягивал до легендарного учителя. Наконец, зал заполнился, и двое авроров ввели подозреваемого. Тут тоже прослеживались некоторые изменения – министерство наконец-то осознало опасность дементоров, и теперь они планомерно уничтожались. Впрочем, полсотни из них все-таки остались в Азкабане, но в содействии с сотней авроров, готовых уничтожить их при первом же неповиновении.

– Председатель суда Гризельда Марчбенкс, свидетели обвинения – Рубеус Хагрид, Северус Сириус Блек, Рональд Билиус Уизли, Гермиона Грейнджер. Свидетеля защиты нет.

– Драко Игнатиус Малфой, вы обвиняетесь в попытке использования непростительного смертельного заклятья по отношении к человеку, а также в принадлежности к Пожирателям Смерти. Что вы можете сказать?

– Невиновен.

– Мистер Блек, расскажите, при каких обстоятельствах вы подверглись нападению мистера Малфоя.

– Я сидел в пабе Три Метлы, что в Хогсмиде, в компании Рубеуса Хагрида. Когда последний достаточно громко попросил мадам Розмерту налить еще по паре кружек «мне и молодому Блеку», как он выразился. В этот момент я услышал, как обвиняемый громко осведомился, не ослышался ли он и правда ли я Блек. Я осведомился, имеет ли он какую-то проблему с моей фамилией. После недолгой перепалки я достал волшебную палочку, запечатал выход и наложил антитрансгрессионный барьер. После чего предложил мистеру Малфою потанцевать.

– Именно потанцевать?

– Спросите Хагрида, если сомневаетесь.

– Мистер Хагрид, что именно сказал мистер Блек мистеру Малфою? Вызывал ли он его на дуэль?

– Он запечатал выход и наложил барьер, после чего сказал: «А теперь потанцуем?».

– Мистер Блек, продолжайте.

– Видимо, обвиняемый принял мое предложение как угрозу или вызов на дуэль, поскольку атаковал меня парой сногсшибателей. Началась дуэль, в которой не принимал участия никто, кроме меня и мистера Малфоя. Так как я превосходно владею невербальными заклятьями, во время дуэли я пару раз оскорбил противника – видимо, медовуха сказалась.

– Мистер Хагрид, попробуйте припомнить, сколько именно выпил мистер Блек?

– Ну, пили мы наравных, так что кружек двадцать, я полагаю.

– И вы не только держались на ногах, но и успешно дрались, я полагаю? Как такое возможно?

– Видите ли, госпожа председатель, прекрасно понимая, что за Хагридом мне не угнаться, и в то же время желая составить ему достойную компанию, я выпил четверть пинты протрезвляющего зелья где-то кружке на шестой.

– Это многое объясняет. Так что произошло дальше?

– Дальше обвиняемый после очередной моей фразы атаковал меня заклятьем Авада Кедавра.

– Вы от него увернулись, или он промазал?

– Нет, он не промазал, и я от него не уварачивался.

Зал погрузился в тишину. Блек оглядел его и расхохотался.

– Не путайте меня с вашим легендарным Поттером, которого Авада Кедавра не брала. Я просто создал на пути заклятья щит.

– Авада Кедавра нельзя отразить ни одним из щитов!

– Можно, любым твердым предметом. Предмет обычно разрушается, но заклятье цели не достигает. А я сотворил именно щит, в буквальном смысле, – он взмахнул палочкой, создав из воздуха серебряный щит, такой же, как и в Трех Метлах.

– Спасибо за разъяснения, мистер Блек. Что произошло потом?

– Потом я, теперь уже серьезно опасаясь за свою жизнь, применил к мистеру Малфою целевое заклятье Тормента. После чего связал и обезоружил его.

– Мистер Блек, вы в курсе, что заклятье Тормента, как одно из пыточных, является запрещенным и карается месячным заключением в Азкабане?

– Мадам Марчбенкс, насколько я помню, при прямой угрозе жизни человеческому существу разрешается применять любые заклятья, вплоть до непростительных.

– Вы правы, мистер Блек, простите. Мистер Хагрид, вы подтверждаете сказанное мистером Блеком?

– Да.

– Вам есть, что добавить?

– Нет.

– Тогда переходим к следующему пункту обвинения. Мистер Уизли, мисс Грейнджер, вы подтверждаете, что видели у обвиняемого Черную Метку?

– Подтверждаем.

– При каких обстоятельствах?

– В поместье Малфоев, в прошлом году. Меня, Рона и Гарри Поттера захватили егеря и доставили туда, так как там, по словам Фенрира Сивого, располагалась база Волдеморта. В поместье, кроме нас и доставивших нас егерей, были Драко, Люциус и Нарциса Малфои, Питер Петтигрю, Беллатриса Лейстрендж. Так же там в плену находились мистер Олливандер, Полумна Лагвгуд, Дин Томас, гоблин Крюкохват.

Зал погрузился в молчание, осознавая сказанное. Наконец Тофгард пришел в себя.

– Так как нет других способов достоверно узнать истину, предлагаю использовать сыворотку правды.

Через полчаса все было кончено – Драко признали виновным по всем пунктам и приговорили к пятидесяти годам заключения в Азкабане. Блеку, за «помощь в задержании опасного преступника», вручили благодарность, награду в десять тысяч галеонов, и личное предложение Тофгарда после школы поступить в аврорат.

Друзья отправились в Нору, где их встретили горящие ожиданием Уизли. Рассказав об итогах суда, они дружно навалились на приготовленный миссис Уизли ужин. Потом Гермиона и Северус распрощались и отправились по домам.

– Все-таки Северус крут, – сказал Рон. – Умудрился засадить старину Драко.

– Ну, вряд ли это было так уж сложно, – недовольно заметила миссис Уизли.

– Мам, ты к нему предвзято относишься. Посуди трезво: он сделал так, что Малфой не смог удрать, сделал так, что Малфой напал первым, спровоцировал его на использование непростительного заклятья, сумел отразить Авада Кедавра невербально созданным из воздуха щитом. И это при том, что Малфеныш обозвал его отца тупой псиной.

– И это не учитывая того, что перед этим он выдул двадцать кружек медовухи, – закончил Рон тираду Джинни.

– Так что, мам, нам не понятно, почему ты так негативно к нему относишься.

– Потому что мне не нравится, что ТЫ так ХОРОШО к нему относишься! – рявкнула Молли. – Гарри погиб, защищая тебя, меньше недели назад, а ты уже крутишь шашни с этим типом! Наверняка он напоил тебя каким-нибудь приворотным зельем, или заколдовал. И вообще, еще неизвестно, что это за дракон убил Гарри!

– Легче стало, мам? А теперь помолчи и послушай меня, больше я повторять не буду, – Холодно сказала Джинни.

– Гарри устал. Он говорил мне это еще в тот день, когда убил Волдеморта. Он устал от жизни. И, хотя он и старался делать хорошую мину при плохой игре, меня он обмануть не мог. Тогда, в Лесу, он умер. А перед этим использовал Воскрешающий Камень, и видел своих родителей, Сириуса, Римуса. Когда умер, видел Дамблдора. Тот сказал ему, что, если он вернется, то Волдеморт будет побежден. Гарри вернулся только для этого. Даже я не смогла бы его удержать. А знаешь, почему он пошел в Лес, почему пошел умирать? Потому что он был крестражем Волдеморта, а Дамблдор знал это с самого начала, старательно выковывая из Гарри оружие против Темного Лорда. Он посылал его в бой, зная, что его смерть станет очередным шагом к победе. Гарри разочаровался в жизни. И даже друзья, те, что у него остались, даже я не могли вернуть ему радость. Знаешь, что он успел сказать мне, когда подхватил и опустил на дерево? Он сказал: «Будь счастлива и прости меня, что меня не будет с тобой». И я выполню его желание любой ценой.

Джинни встала и стремительно вылетела из комнаты. Они услышали, как она трансгрессирует. Рон молча дивился этой великолепной лжи. Он знал, это был экспромт, порыв вдохновения. Он тоже покинул комнату и трансгрессировал на площадь Гриммо. Войдя в дом, он застал друга и сестру целующимися в гостиной. Впрочем, они быстро его заметили и прервались.

– Рон, вечно ты появляешься не вовремя, – недовольно пробурчала девушка.

– Я просто хотел немедленно выразить тебе свое восхищение, сестренка. Это было великолепно.

– Наш поцелуй? – поинтересовался Северус.

– Нет. Та великолепная ложь, которую она только что вывалила на маму и остальных, когда мама стала обвинять ее в чересчур хорошем к тебе отношении.

– И что же ты сказала?

– Боюсь, я не смогу это повторить, – улыбнулась Джинни.

– Рон, ты не против, если я загляну к тебе в голову? Сосредоточься на этом событии, чтобы мне не пришлось ворошить твои воспоминания.

С полминуты Северус вглядывался в Рона, а потом повернулся к Джинни.

– Ну, я тоже в восхищении. И польщен. И горд. Слизерин бы удавился от зависти, услышав твою маленькую речь. И как же ты меня любишь, – добавил он так, чтобы Рон не слышал. Он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. – Я люблю тебя, Джинни Уизли, – он принялся покрывать ее руки поцелуями.

Рон, видя, к чему идет дело, тактично удалился. А Северус все распалялся, поднимаясь все выше – к локтям, плечам, левой ключице. Примерно через минуту они слились в долгом поцелуе. Парень с трудом удерживался, погрузив одну руку в волосы возлюбленной, а другой крепко прижимая ее к себе, когда почувствовал, как ее рука скользнула ему под рубашку, а другая принялась эту самую рубашку расстегивать. Тогда и его рука, лежащая на пояснице Джинни, скользнула ей под блузку. Влюбленные начали движение в сторону комнаты Северуса. Через пару минут Джинни повалила своего парня на кровать, избавляясь от остатков одежды.

– Ты уверена, любимая? – прошептал он, вглядываясь в ее распаленное страстью лицо.

– Уверена. И ты тоже, – она опустила руку с его груди на живот и ниже, сжимая в ней доказательство его уверенности. Их общая страсть выплеснулась через край, сметая границы между их телами. Мозг парня вырвался на свободу, объединяя их ощущения в одно неописуемое целое.

Полчаса спустя они лежали, глядя друг другу в глаза. Рука Северуса нежно перебирала огненные волосы возлюбленной.

– Ты будешь моей женой, любимая?

– Ты ведь знаешь ответ, Сев. Но если ты хочешь это услышать, то да – я выйду за тебя.

– Останешься?

– А как ты представляешь себе мое возвращение после всего, что я наговорила? Но остаться я, наверное, тоже не смогу, если мы не собираемся всему миру объявить о нашей помолвке. А это было бы неразумно, пошли бы разговоры и пересуды.

– А я бы прикончил на дуэли парочку сплетников.

– А их бы развелось великое множество, а тебя бы начали искать авроры.

– А я бы сжег редакции всех лондонских газет.

– А потом мы бы сбежали в Россию. Все это жутко романтично, но, по-моему, ты даже инсценировал свою смерть, лишь бы сбежать докучливого внимания. Так что не уговаривай меня, для тебя стараюсь.

– Куда ты пойдешь? – они уже одевались.

– К Гермионе.

– Я провожу тебя.

– Не стоит, дорогой. Со мной ничего не случится.

– Не спорь.

– Тогда чтобы тебя никто не увидел.

– Заметано, моя госпожа.

– Ты никогда не был ничьим слугой, и никогда не будешь. Именно за это я тебя и люблю.

Они вышли в ночь. Парень укутал их обоих мантией-неведимкой, рука его обнимала девушку, на этот раз – в чисто практических соображениях, мантия была не слишком большой – что, впрочем, не мешало Северусу получать удовольствие от объятия. Трансгрессировали они на восточную окраину Лондона, появившись у небольшого домика, в окнах которого горел яркий свет, и откуда были слышны голоса. Джинни выскользнула из объятий Северуса, вышла из-под мантии, становясь видимой и направляясь к дверям. Она постучала, резко и решительно.

– Кто здесь? – расслышал парень голос Гермионы.

– Джинни.

– Докажи, – Северус усмехнулся. Девушка не потеряла бдительности, и правильно – все-таки пока было не безопасно. Это он мог ничего не опасаться, ибо его дом найти могли только те, кому он сказал адрес, да Уизли, поскольку у них на кухне, где работал камин, постоянно околачивалось три-четыре члена Ордена Феникса.

– Я являюсь одной из Хранителей Тайны Северуса Блека, – после этой фразы дверь распахнулась, и Гермиона впустила подругу. Джинни обернулась, заходя, и Северус скорее сердцем почувствовал, как она шепнула: «Люблю тебя». Он потянулся к ее мыслям, и ответил: «До встречи, любимая». После чего трансгрессировал на площадь Гриммо.

5

Следующий месяц был почти ничем не примечателен – Северус сдавал экзамены, а по вечерам друзья занимались анимагией у него в гостиной. В первый вторник июля Джинни сняла комнату в Дырявом Котле – она так и не вернулась домой. Молли приходила к ней извиняться, дочь выслушала ее, извинения приняла, но в Нору все равно не вернулась. Рон, как ни странно, поддерживал это ее решение, и только просил сестренку быть осторожной. Северус триумфально сдал СОВ, и многие преподаватели приглашали его вечером, чтобы задать пару вопросов, и, возможно, освободить его от переводных экзаменов.

Флитвик, например, просто спросил в лоб, какие одаренный студент знает чары, которые не положено знать шестикурснику. Когда Северус назвал чары Хранителя и подробно описал процесс запечатывания Тайн, Филиус только улыбнулся, сжал его руку и сообщил ему, что он принят. Старикан Слизнорт пригласил его на обед, в некоторых блюдах и напитках которого лежали различные медленнодействующие яды. Северус, поднеся в начале обеда к губам бокал с медовухой, бросил на старикашку быстрый взгляд из-под бровей, а затем внимательно принюхался к его напитку.

– Какой изысканный аромат, профессор. В остальных блюдах нечто подобное?

– Да.

– Хорошо, что я всегда ношу с собой безоаровое противоядие, – усмехнулся, налегая на еду, парень. После обеда он достал из-под складок мантии пузырек с прозрачной жидкостью и опрокинул его в себя.

– Право, профессор, вам повезло. Будь на моем месте, скажем, небезызвестный Аластор Грюм, вы бы уже сейчас медленно приходили в себя в Больнице Святого Мунго.

– Вы ведь не были в Англии во время войны, не так ли, мой мальчик?

– Не был, но это не мешает мне быть осторожным. Полностью я не доверяю даже своему домовику, хотя он мне беззаветно предан. К тому же, чего еще ожидать от мастера зельеварения?

– Это было бы справедливым утверждением, если бы на моем месте сидел ваш ныне покойный тезка. Я вот единственный раз решил последовать его методам – и вот, полное фиаско.

– Скорее всего, Снейп бы смог меня провести. Я, признаться, чуток приврал, профессор. На самом деле я не такой параноик, но меня насторожило ваше настроение. А Снейп, как я слышал, был лучшим Окклюментистом в Британии.

– Браво, мой мальчик. Знаете, я думаю, что вам самое место на моем факультете.

– Признаться, профессор, я с вами согласен, но меня смущает репутация вашего факультета.

– Да, увы. Сам я не верю, что Слизерин одобрил бы учеников моего факультета. Он ведь был хитрецом, властным и умным, и свободолюбивым одиночкой.

– Я понимаю, почему большинство Темных учились именно в Слизерине. Ведь именно мы любим свободу, и считаем, что каждый вправе самостоятельно вершить свою судьбу, если он достаточно умен и искусен для этого. Жаль, что в школе не объясняют разницу между Темным магом и Черным, а еще мне непонятно, почему так много слизеринцев лизало задницу Тому Реддлу.

– Вы опасный собеседник, мой мальчик. Знаете, я уверен, что тому виной безусловная харизма Реддла. Он умел очаровывать, даже преподавателей. Только Дамблдор не поддался его очарованию. А после того, как первые его последователи, соблазненные его харизмой и обещаниями, стали Пожирателями Смерти, их потомки имели только один выбор – служить ему, или отказаться от семьи, поставив под угрозу не только свои жизни, но и жизни их родителей, и бороться против него.

– Возможно. Но я знаю, что не все слизеринцы были безоговорочно преданы Темному Лорду. К примеру, Северус Снейп или мой дядя, Регулус Альфард Блек.

– Регулус?

– Мне рассказывали Уизли и Грейнджер. Регулус стал Пожирателем, как и Снейп, а потом разочаровался, проведал про крестражи и даже добыл один. Он погиб, поручив домовику уничтожить крестраж, но тот, разумеется, был бессилен. Потом этот крестраж уничтожил Рон Уизли.

Они поговорили еще, и, в конце концов, Слизнорт не утерпел и по секрету сообщил о готовящемся Турнире. Он пообещал сделать все от него зависящее, чтобы Блек попал на него, независимо от того, на каком факультете он будет учиться.

К Хагриду Северус привел Алантара. Рубеус пришел в полный восторг, и, хотя и не понимал его речи, сумел с ним договориться. Он удивительно четко угадывал эмоции дракона по мимике и жестам, и, время от времени уточняя у Северуса ответы дракона, провел с ним двухчасовую дискуссию о драконах и других «милых животных».

Дома Алантар сообщил другу, что ему очень понравился этот «забавный полувеликан», и выразил желание видеться с ним почаще. Северус его успокоил, сообщив, что весь следующий год будет находиться неподалеку от Хагрида и вообще тот – один из самых близких его друзей.

К концу июля друзья очень продвинулись в занятиях анимагией, и были готовы приступить к последнему этапу, включающему в себя наложение перманентных высших трансфигурационных чар, питье некоторых специфических зелий, которые должны были закрепить результат, и, собственно, превращения. Август протек под лозунгами «Все время на Анимагию» и «Романтические отношения». Двадцать второго августа Северус получил результаты СОВ – как он и ожидал, за все сданные предметы ему выставили «превосходно». А двадцать пятого августа пришел день, который стал триумфальным завершением двухмесячной работы. Они превратились. Причем обнаружили, что прекрасно понимают друг друга, будучи животными.

Северус стал красивым золотистым драконом, его загривок и хвост были увенчаны острыми шипами, а тело было сложено идеально для полета. Длинный хвост служил рулем и балансиром, а размах крыльев вдвое превосходил длину тела. В зеленых глазах плясали искры опасности. Джинни стала величественным грифоном. Орлиные крылья и голова, покрытые огненными (точь-в-точь повторяющими ее цвет волос) перьями вкупе с передними лапами, и продолжающееся темно-золотистое тело льва смотрелись удивительно красиво и благородно. Крупная темно-каштановая сова, которой стала Гермиона, и Ронов рыжий бык, увенчанный мощными рогами, смотрелись менее красиво, но они не унывали. Ведь они стали анимагами всего за два месяца. К тому же, из книги они узнали, что все их знакомые анимаги – жалкие дилетанты, потому что их животная сущность со временем приходила в их человеческий облик. Сириус говорил отрывисто и лающе смеялся, Петтигрю говорил тонко и пискляво, а МакГонагалл в минуты страха и ярости втягивала в себя воздух с истинно кошачьим шипением. Именно от этого эффекта избавляло их одно из зелий. А зато другое стало настоящим благословлением: все их благоприобретенные способности, к примеру, умение понимать животных и птиц, драконье умение выдыхать огонь, совиные слух и ночное зрение, слух и орлиное зрение грифона и неописуемая физическая выносливость быка стали их постоянными свойствами. И, что самое классное – так это то, что и их будущие потомки будут в какой-то мере обладать этими способностями.

Отметив успешное завершение предприятия, они решили, что Книгу следует скопировать, наложить на копию всевозможные чары и поместить в Гринготтс. Скопировать книгу было не долго – всего пара заклятий, и перед ними лежит две новеньких книги, переплетенных в кожу дракона и имеющих хитрые застежки. Еще полчаса труда, и копии были защищены всевозможными и чарами. Когда они принесли их в Гринготтс, чтобы поместить в сейфы, гоблины привычно проверили их с помощью артефактора. Каково было удивление свидетелей, когда артефактор показал, что приблизительная стоимость каждой книги – двадцать миллионов галеонов! Гоблины немедленно перенесли их хранилища на самые глубокие, охраняемые драконами этажи. Посовещавшись, друзья решили объединить хранилища Северуса и Джинни, и так же объединить ячейки Рона и Гермионы. Также гоблины сообщили им, что теперь их процентная ставка составляет семьдесят пять процентов в год.

– Только что мы стали самыми богатыми людьми в Британии, друзья мои, – довольно заметил Рональд.

– Гермиона, может, нам все-таки стоит зарегистрироваться в министерстве?

– Зачем, Сев?

– Ну, я бы хотел иметь возможность превращаться на глазах у всех, а ты? В конце концов, что мы теряем, если зарегистрируемся?

– Наверное, ты прав. А как ты это представляешь? Мы такие приходим в министерство и говорим – вот, мы тут случайно стали анимагами, где нам записаться?

– Примерно так. Ведь никто не запрещал эксперименты с анимагией, просто рекомендуется проводить их под присмотром министерских, чтобы избежать опасных последствий. А если мы самостоятельно справились с этой задачей, мы должны зарегистрироваться в течении недели, иначе будем считаться преступниками.

– А ты, смотрю, занялся изучением правоведения? Ну что ж, меня ты убедил.

– Мы тоже согласны. В конце концов, не так уж много людей знают об анимагах, и еще меньше постоянно помнят их приметы, – сообщил Рон, и его сестра подтвердила его слова кивком.

– Тогда завтра – в министерство, верно?

На следующий день четверка анимагов выходили из Министерства Магии, унося с собой разрешения на превращения. Их предупредили, что их приметы поступят международные аврорские данные, а в учебники и справочники запишут их фамилии и животных, в которых они превращаются. Так же их предупредили, чтобы они не превращались на глазах у маглов или стирали им память в том случае, если момент их превращения все-таки заметят. Ну и посоветовали Северусу и Джинни не появляться перед маглами в анимагическом облике.

Тридцать первого августа Северус направился в Хогвартс, чтобы пройти распределение. Он поднялся к кабинету директора по одному ему знакомому ходу, и вскоре называл горгулье пароль «Канареечные помадки» – МакГонагалл, в память о Дамблдоре, возродила традицию «сладких» паролей.

– Проходите, мистер Блек.

Он уселся в обычное кресло, в котором так часто сидел перед Дамблдором, и взял со стола Волшебную Шляпу. Чуть помедлив, он опустил ее на голову. Примерно с минуту ничего не происходило.

– Парень, ослабь блок. Мне не нужна твоя память, но без нее мне не удастся узнать твои качества и определить тебя на факультет. Я никому не скажу твоих секретов и мыслей, клянусь тебе, – вслух сказала Шляпа. Северус слегка покраснел, глядя в округлившиеся глаза МакГонагалл, и ослабил блок.

– То-то же, – услышал он голос в своей голове. – Так, посмотрим. Гм, ты интересный случай. Есть храбрость и решительность – черты Гриффиндора, есть ум и знания – признак Когтевран, есть хитрость и расчетливость – достоинства Слизерина. Я вижу глубочайшие знания, вижу Высшую Светлую и Темную магию. Мерлин мой, вижу даже знание Черной. А еще вижу достаточно благоразумия, чтобы никогда не поддаться на ее искушение. Вижу желание свободы и счастья, вижу могущество и мудрость отнюдь не подростковые. Куда же тебя распределить? Пойдешь в Слизерин?

– Это создаст мне проблемы, Шляпа. Все мои друзья – в Гриффиндоре.

– Если твои друзья не могут переступить через такое малое различие, это не друзья, юный Блек. Но я уверена в обратном. Может, именно ты вернешь мир в школу, преодолеешь вражду факультетов. Решено, ступай в СЛИЗЕРИН.

Парень снял Шляпу с головы и задумчиво на нее уставился.

– Я могу идти, профессор?

– Постойте, Блек. Обычно, я не спрашиваю студентов, что сказала им Шляпа, но вы – особый случай. Даже когда она сомневается, решение не занимает больше минуты. А вас она распределяла добрых четверть часа. Можете вы сказать, почему Шляпа направила вас в Слизерин? И почему у вас такое выражение лица.