Текст книги "Русская недвижимость. Рассказы – 3"

Автор книги: Ельцмаксимир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Собачатина.

Недавно с мясом перебой случился. То ли налоги сельских производителей задушили, а те, в свою очередь – свою живность? То ли просто очередная недоработочка на местном уровне?.. Но, так или иначе, а мяса в магазине нет.

– Как пятнадцать лет назад! – направляясь на местный рынок, выругался Петя Лапкин, вспоминая советское прошлое.

Но и там не обломилось. Один единственный продавец, предприниматель, был и тот весы упаковывал.

– Вы, граждане, через денёк-другой загляните, – успокаивал он покупателей. – Через день-два я ещё баранинки привезу. Потерпите.

Потерпели. Заглянули. И вот стоят. И Петя Лапкин тут же.

Очередь так себе, может, человек двадцать-тридцать. Охотников до баранинки ещё мало. Куражатся. Ножками Буша довольствуются.

Лапкин стоял где-то в средине и был доволен местом своего нахождения. На этот раз уж не пролетит, купит баранины. А что? Чем не мясо? Не хуже залётных, заграничных окорочков. Тут хоть видишь, что и какое, а те? – мороженные-перемороженые, белёсые до синевы, как надутые. Петя Лапкин дёрнул брезгливо носом. Душа "бушатину" тоже не очень-то принимала.

Если честно, то он и баранину не очень. Так уж, по необходимости. Как вот нынче. Жизнь заставляет. Да и подешевше малость, и своих двоих, не считая, жены и тёщи, чем-то кормить надо.

Перед Петей стояла бабулька, маленькая, интеллигентная с виду, в поношенном пальтишке. Котёнка на руках держит. Котёнок серый и воротник у бабульки серый, и он трётся мордашкой об него, как о кошачий бок. Бабулька поглаживает его, нашёптывает ему что-то, и они мурлычут друг с дружкой, ласкаются. Мило так, по-родственному, как кошечка с котёнком.

Сзади Пети тётенька стоит. Он раза два с уважением глянул на неё и притих, словно придавленный. Женщина-монумент: плечи – во! Руки – во! Грудь… И ростом – с телеграфный столб. Смотреть страшно. Перед такими авторитетами он всегда испытывал робость – не в пример той мыши, что копны не боится, – и всегда таких женщин про себя называл тётеньками, с детства. Одна такая ему, засранцу, уши драла – застукала его в углу подъезда, где он душу отливал, приспичило уж очень. Уши вытянула, как у кролика…

А у этой ещё усы были, не то, чтобы большие, но заметные. На подбородке пушок. Тётенька мало знакомая. Сейчас в тут много переселенческих, всех не запомнишь.

А в очереди разговорчики. Про колбасу, по цене – сказочной. Про сыр, от которого в семейном бюджете дыр больше, чем в самом сыре. Кое-кто уже про времена застоя стал поговаривать, про заграницу. И тогда тётенька, что сзади Пети Лапкина, нет-нет, да и подаст голос.

– Что заграница? Вы этой загранице сильно-то не завидуйте. Там тоже, не шибко-то…

А бабулька ей мягко так, по-кошачьи, промурлыкала:

– Натерпелись люди, по жизни-то человеческой наскучались, вот и мечтают.

– Ха! Что мечтать? Заграница к нам, вон, сама на крылышках Буша прилетает.

"Где они, эти крылышки? Тю-тю…" – тут и Петя хотел высказать свою версию по этому поводу. Мол, самолёты НАТО их вместе с бомбочками на Югославию сбросили… Но сдержался. Постеснялся. Был бы поддатый, а так…

– Поедим эту отраву, и мечтать совсем нечем будет, – заметила бабулька.

– Пошто отраву? Пошто отраву?! Очень даже и ничего ножки. И наших подешевше.

"Подешевше, – согласился Петя. – На них только и живём, перебиваемся".

Тут продавец вмешался.

– Вы, граждане, – говорит, – на ножки заграничные зуб-то не точите. Сказывают: их там еще с птенячьего возраста на иглу содют.

– Что "сказывают", – оживилась бабулька, – я сама читала. Цыплятам этим уколы делают, и они от этих инъекций в весе быстро набирают. Их до сроку забивают и к нам, в Россию.

– Ха! Напишут, верь им…

– А вы не верьте. Ваше дело. Правда, Мурзик? – бабушка погладила котика. – Только я из принципа их не покупаю. Даже моему мальчику. Пусть сами едят эту гадость.

– И правильно делаешь, бабка! – воскликнул продавец. – Нас надо, местных предпринимателей поддерживать.

И с ним все согласились. Хотя тётенька, что сзади стоит, сказала:

– Так если бы ваших продуктов побольше было, чем заграничных, кто бы был против? У вас бы и брали.

– Вот именно! – поддакнули в очереди.

– Ничего, дайте только нам на ноги встать, развернуться. Мы потом и Буша-папу и Буша-сына своим мясом кормить станем, калорийным. И за ухи не оттянешь. Во! – чем не мясо?.. – продавец подкинул шмат в руках и расхохотался, и его поддержали.

– Так сколько же вас ждать? Десять лет ждём.

– Десять лет ждали, что, ещё десять лет не подождёте?

– Десять? Вряд ли, – усомнилась бабулька. – За десять лет нас уже в таком виде, как есть, не будет. Человеческий облик потеряем.

– Это ещё почему?

– Деградируем.

– С чего бы это? – подала голос тётенька.

– От тех препаратов роста, что впрыскивают цыплятам.

– Ну?!.

– Они, твари безмозглые, им всё равно от чего расти, от чего окорока наедать, да только человеку такое мясо во вред.

Народ насторожился.

– Эти паразиты, препараты, – стала разъяснять бабуля, – разрушают иммунную систему в человеке, производят гормональные нарушения. У женщин может голос грубеть, усы расти, бороды. У мужчин – груди. Кости размягчаться, волосы выпадать и не только на голове.

Ого! Лапкин мысленным взором обежал своё плоское тело и успокоился: волосатость как будто бы не пострадала ещё, грудь не выпадывает из майки, наоборот, впалая. Даже обрадовался. Оглянулся.

Тётенька, что сзади него стоит, губой волосатой дёргает, на подбородке волосики пощипывает. И как будто бы глаза помутнели, словно бабулька намёк неприличный в её сторону сделала; мол, вы, голубушка, уже деградируете, факт на лице, и голосище – любой паровоз перекроете…

– А главное, от этих препаратов у человека в мозгу нарушения происходят. Дебилизм развивается. Евросоюз от этих ножек и крылышек давно отказался.

– И правильно! – заявила тётенька сверху. – А мы жрём, что попало, потом скотинеем.

– Мутируем, – поправляет бабулька.

– А я чо говорю? – воскликнул продавец. – На рынок ходите, граждане, на рынок. За живым, за свежим мясом! – бросил окорочок на тарелку весов. – Во! Как в аптеке. От сорока болезней мясо. Верьте на слово, брехать не буду.

И все вновь его единодушно поддержали.

– Вы знаете, сколько бомб Америка на Балканы сбросила? – спросила бабуля. – Э-э… – и осуждающе покачала головой, как Пете показалось, на бестолковость людскую. Перед умными женщинами Петя тоже робел и уважал их. А бабуля отвечала: – Ровно столько, сколько этих крылышек и ножек было заброшено в Россию. Только там, в Югославии, людей за раз истребили, а нас постепенно-постепенно, через продукты питания…

– О-го-го! – проржала возмущённо тётенька басом, и люди, что за ней стояли, тоже подвывать стали. И Петя Лапкин едва не заскулил в общем хоре. Почувствовал, как сатанеет от такой подлючей любезности со стороны наших новых друзей по капиталистическому сообществу.

А продавец стал успокаивать.

– Если вы, граждане, – говорит, – у меня мясо будете брать, то ни одна холера вас не возьмёт. Верьте слову! Оно и от дебилизмы, и от шизофренизмы и прочей онанизмы излечит. Честно слово! А вот от волосатости – не скажу. А впрочем… – покрутил шмат на вилке. – Мясо, гля, какое… – и отчего-то оскалил зубы, как кот на собачатину, промяукал: – Мя-у!

Народ одобрил хозяйское мясо смехом.

– Мы же эти бомбочки им и окупим, ‒ продолжала бабуля, ‒ крылышками, ножками и прочими частями куриных тел. Ещё и фонд какой-нибудь откроем, имени Бушев. Потому что из нас уже дебилов сделали. Ума-то не стало.

Тут тётенька хлопнула себя по боку, и Петя уловил запах нафталина.

– Вот что творят проклятые капиталисты с угнетёнными народами! – Похоже, назревал митинг протеста.

– Ага, нашли дураков! – послышались голоса уже за спиной тётеньки. – Раскатали губищи!

– Пущай вначале закупят ГЗМ – губо-закаточную машинку.

– Не-ет, мы ещё не совсем…

– Вначале Балканы, потом нас долбить будут.

– Нас бомбить не надо, – успокаивает бабуля, – нас постепенно изводить надо, травить, дешевле обойдёмся, потом – бери голыми руками. Или отлавливай сетями, как собак чумовых.

Предприниматель как-то не к месту по-собачьи взвыл:

– Гау-у-у!..

Но на этот раз его никто не поддержал. Тоску навеял этот вой, а не смех. Тут его юмор не оценили.

А тем временем за разговорами очередь продвигалась. И Петя в растрёпанных чувствах подходил к прилавку.

Прилавок чистый, его мужик время от времени протирал тряпкой. Хозяйственный, чистоплотный, к такому продавцу и в другой раз подойти не побрезгуешь.

На прилавке противень, весы со стрелками, с двумя гирьками. Универсальные. Мужик бросит кусок на тарелку, и стрелка тут же покажет: сколько и почём. Продавцу только озвучить остаётся вес и цену:

– Три кило. Пять… – а дальше, страшно даже цену называть.

Петя, в который раз в кармане рубли металлические перетирал: хватит – не хватит? – гадал.

Мяса мало. Петя вначале, как к прилавку подошёл, даже забеспокоился: опять, как в прошлый раз, получится! Пришёл, повидал, глаза напитал…

Но нет. Мужик, как только в противне заканчивается мясо, раз и подложит его откуда-то из-под прилавка. Раз и подложит. Косточки, когда окорочок. И уж совсем Петя успокоился, когда бабулька стала мясо вилкой поддевать. Теперь-то уж точно достанется. Много ли бабуле надо, даже на двоих с котом?

А бабуля мало того, что шибко грамотная, так она ещё и дотошной оказалась.

Подцепит кусок на вилку и рассматривает его. То одним боком повернёт, то другим. Прямо, как за границей. С куражом. С капризом. Смотреть тошно. Хватала бы мясо, какое попало, да и отваливала. Так нет, она ещё принюхивается.

И котик носиком потянул. Раз-другой, да как зафыркает! Как зашипит! И заскочил по воротнику бабкиному ей на шею. Та шмат бросает и за кота.

– Кис-кис! Ты куда?!. – за хвост со своего загривка стаскивает. А киса аж из себя из собственной шкурки выворачивается. Глаза бешенные, пасть красная, когти… – того гляди, Пете в лицо вцепится.

Лапкин от него в сторону отпрянул с испугу.

Тут тётенька, что сзади стоит, как заревёт дикой блажью, от которой, наверное, весь базар содрогнулся:

– Сво-оло-очь!!.

Петя так и присел. Думал, этой тётеньке, невзначай, на любимую мозоль наступил. Даже, кажется, и подумать, так не успел. Сжался, съёжился, затих и уши ладонями прикрыл.

Что тут началось… Петя не видел. Только слышит: шлёп! шлёп! шлёп! Думал, его бить начали. Но боли не чувствует.

Приоткрыл вначале один глаз, ничего понять не может. Открыл второй. Видит – как в замедленном кино, – как тётенька, через него перегибается, берёт из противня мясо и швыряет его со всего маха в продавца. Продавец мужик дородный, с крупной мишенью на плечах, и тётенька бьёт по его морде без промаху. Тут ещё тётеньки подскочили. Там – другие. Гвалт, крик, брёх …

Мужик по палатке мечется, кричит что-то, воет. А его никто не слушает.

Кто брешет:

– Убить его мало!

Кто рычит:

– Подать его сюда! Я его сама собачатиной кормить буду!..

– У-у!.. А-а!.. О-о!.. – лай, одним словом.

Бабулька прижала котёнка к воротнику, и орёт. И котик орёт. И Петя Лапкин заводиться начал.

– Так его! – рычит. – Живодёр! Предприниматель собачачий!

Мясо с противня берёт и тётеньке подаёт, как второй номер боевого расчёта. А та – по цели прямой наводкой.

Словом, толпу, как собачью стаю, только раззадорь.

Ну и точно, долаялись.

Откуда-то милиционера поднесло. Лапкин его вообще впервые видит, такого придурка в своём микрорайоне. Обычно многолюдье они не предпочитают, а тут ненормальный какой-то, сам в толпу лезет.

– Прекратить! – кричит. – Прекратить, граждане!

Паразит! На самом интересном месте прервал. Тут бы самое время пособачиться, злоба так и прёт наружу, шерсть, какая есть, дыбом топорщит.

– Граждане, в чём дело? За что продавца мясом бьёте?

– А этот сукин сын, мясом своей матки торгует – собачачиной! – шумит народ.

– А вы почём знаете?

– А вон, бабкин кот признал. Зафыркал.

– Ну и что, что зафыркал? Мало ли отчего животная эта зафыркать может?

– А кошку на собачатине не проведёшь! Она её за версту чует. И по мясу, и по шерсти.

– Глупости. Вы сами озверели! Э-э, рожи-то какие, на людей не похожи. А ну, дядя, покажь мясо!

Продавец нырнул под прилавок.

– Вот, – скулит, – пожалста. Очень даже хорошее мясо. Баранинка. И вовсе собачачиной не пахнет.

Милиционер повертел мясо на вилке, понюхал и пожал плечами. Хм, дескать, мясо, как мясо…

– Вы коту под нос подпихните. Под нос…

Подпихнули. Котёнок потянул носом, мяукнул и… вдруг в шмат зубами и когтями вцепился. Жрать его начал.

– Мурзя! Мурзик, ты чегой-то?! – изумилась бабуля. – Это ж собачатина!

Тут продавец взвился.

– Сама ты собачачина!!! Граждане, поклёп! Вы кому верите, ему? А мне, честному предпринимателю, нет! – и стал рвать на себе фартук.

Очень уж тут неудобно всем стало. Если по-человечьи, даже паскудно. До чего, действительно, оскотиниться можно. Петя Лапкин за тётеньку зашёл, спрятался. И, вообще, сбежать хотел от такого срама. Да куда ж без мяса-то?

А милиционер говорит:

– Граждане, я вынужден этого кота арестовать.

– Правильно! – выдохнули граждане. – За клевету.

Бабуля в слёзы.

– Не отдам! Это мой котёнок!

Милиционер тут к ней:

– Тогда вместе с ним пройдёмте.

Толпа враз расступилась, дескать, уводите их отседова к чёртовой матери!

А продавец морду фартуком утирает и к милиционеру тянется.

– Эй, эй, господин, то ись товарищ милиционер, мне так не надо! Пусть эта бабка сначала всё мясо оптом скупает за такое надругательство. Его вон сколь поизволяли по полу. Кто его теперь покупать будет?

Тут толпа несогласие выражать стала.

– Как это так? – возмущаются покупатели. ‒ Почему это всё ей? Не жирно ли будет?

И опять гвалт. Бабку – ведьмой, кота – придурком обзывать начали.

А котёнок оголодал будто. Видно, после китекета и вискаса на мясо потянуло. Мясо в лапах держит, жрёт его и от себя не отпускает. Весь воротник бабульке извозил.

Продавец видит такое дело, что может бесплатно и кусок потерять, стал с бабульки плату требовать.

– Тогда пусть бабка мне за этот кусок деньги платит! В нём не меньше трёх килограмм, а может, и все пять было?

Бабуля огрызается:

– Не буду платить! Это собачатина!..

– Не верьте ей, граждане! – перекрикивает её продавец. – Вы только посмотрите! Вы только обратите внимание, как её животина эту собачачину мечет! Разве коты жрут собачье мясо? Они его на дух не переносят. Они на него фыркают. Поклёп! Какому-то бешеному коту поверили, а мне нет! Да я после такого раза на рынок к вам и носа не покажу…

Тут гром-баба запыхтела от негодования, видно, за прошлое бабкино оскорбление, по поводу её мутации, грудью, как асфальтовым катком, на бабулю поехала.

– Подите-ка вон отседа! Вместе со своим котом, извольте! Он у тебя ненормальный. То фыркает на мясо, то жрёт его без памяти. – И народ за ней подался.

– Люди-и! – пищит бабулька из-под тётеньки. – Он у меня ещё маленький. Он ещё неопытный, ошибиться может…

– Ага, он ошибиться может! А я из-за него, вон, всю харю этому лицу разукрасила. Из-за твоего кота сама себя и людей, в какой конфуз ввела. Ошибся он, ха!

– Катись, катись отседова!

– Ходют тут разные, наводят тень на плетень до умопомрачения. В заграничных окороках дебилизм обнаруживают, на рынке – собачачину.

– Умники! Видали мы таких…

– Пшла вон!

Выдавили бабульку из очереди совместными усилиями и прекратили собачиться. Опять в очередь встали. Успокоились. И глаза друг от друга прячут.

А очередь Пети Лапкина. Стоит, мнётся перед прилавком. Вилкой в шмат, какой получше, целиться. А решиться не может. Уж люди роптать стали, тётенька с боку стоит, усом дёргает, того гляди взбесится.

А Петю как заклинило. Не хуже бабки стал к мясу придираться. Смотрит на него, а изнутри воротит. Глянул на продавца, а у того рожа бурая, глаза красные, зубы жёлтые… Так и хочется фыркнуть на эту собаку.

И фыркнул. Бросил вилку, как пику, в мясо и ушёл из очереди.

А ноги как ватные, того гляди подломятся. И волосы как будто бы зашевелись, покидать тело начали что ли…

Вот они, как сказываются, инъекции Бушевой курятины, ‒ кости размякли!

А чем ближе к дому подходит, тем всё больше одолевать сомнения стали: может, зря фыркнул? Может жена, дети поели бы? Та же тёща, дай Бог ей лет до ста дожить, а то и дольше. Не её пенсия, так бы и этой собачатинки взять не на что было. Да и себя перестраивать как-то надо, хватит куражиться. Сказывают сведущие люди, что полезная она, собачатина, для здоровья в особенности. И без инъекций всяких. Собачки-то на вольных хлебах свои окорочка наращивают. И, вообще, злости прибавляют, по себе чувствуем. Вон, давеча, как распалились. Готов был сам на продавца кинуться, в глотку вцепиться.

Тут Лапкин вспомнил про дебилизм и про бабульку и стукнул себя кулаком по бедру с досады: вот старая! Поднесла ж тебя нелёгкая со своим придурком котом! Теперь будешь на всякое мясо фыркать…

Он издал звук, напоминающий брёх, скрипнул зубами. Развернулся и решительно, едва с трамваем не столкнувшись, пошёл обратно на рынок, за собачатиной.

И опять опоздал. Не досталось. Продавец весы упаковывал.

– Вы, граждане, приходите через день-другой, – говорил, – я ещё мясца привезу. Свежего, пальчики оближете…

Подарки на дом.

Замечено, что чем беднее человек,

тем легче его обмануть.

Ефросинье Фигуновой в октябре привалила нежданная радость. Как будто упала с потолка манна небесная. Выигрыш аж на пятьсот тысяч рублей!

– О, Господи! Неужто снизошла-таки и до меня твоя благодать?..

Вначале Фрося не могла ничего понять: как? откуда? от кого?.. Стала осматривать конверт. И нашла ответ на вопросы.

Конверт был в половину листа писчей бумаги. На нём красивым печатным шрифтом были напечатаны её адрес под целлофановым окошечком и логотип с обратным адресом: ООО "Покупки на дом", 111974, Москва, ая 4. А на почтовом штемпеле: "Почта России. Тверь 170000".

Но самым впечатляющим была надпись крупным шрифтом – "Суперприз – 500 000 рублей!" И под ней рамка телеэкрана, где располагалось другое сообщение: «Торжественное награждение ПОБЕДИТЕЛЯ состоится 24 ноября 2006 года на телеканале ТВЦ в 18 часов 30 минут».

Фрося перевернула пакет и на обороте обнаружила новую запись. Вернее, две. Первая, верхняя, требовала – "Ответьте уже сегодня!" И вторая, ниже, в красной рамочке – "ВНИМАНИЕ! НАШ ПОБЕДИТЕЛЬ АКЦИИ ДОЛЖЕН ОТВЕТИТЬ С ОСОБОЙ СРОЧНОСТЬЮ".

Ах ты, господи! Она победитель!..

Фрося, распечатав конверт, всё с возрастающим волнением начала разбирать красивые, разукрашенные в разные цвета и шрифты листочки и каталог товаров.

– Ах! – восхитилась женщина. – Какая красота. Умеют же, паразитики!

И что сразу заставило сердце затрепетать – это (на чёрном фоне белыми буквами): "ПОСЛЕДНИЕ ПОИСКИ ПОБЕДИТЕЛЯ ПО ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ РОССИИ". Тут же миниатюрная карта России и стрелка, указывающая на её область, и даже район. А также Персональный номер победителя из восьми цифр.

"ВНИМАНИЕ! МЫ НЕ МОЖЕМ БОЛЬШЕ ЖДАТЬ! Ефросинья Степановна, ответьте прямо сегодня. Если Ваш номер ******** будет отправлен после 31 октября 2006 года, у Вас не останется ни малейшей надежды стать победителем акции «ГОДОВАЯ ПРЕМИЯ»!

И красным шрифтом:

"Победитель разыскивается с 20 сентября 2006 года!"

Чёрным шрифтом: С 20 сентября смотрите программу «Времечко» на канале ТВЦ. В каждой программе будет названо кодовое слово, которое Вы должны будете указать в случае выигрыша дополнительной премии.

Смотрите анонсы об акции «ГОДОВАЯ ПРЕМИЯ».

Ефросинья Степановна, о Вас узнает вся страна! Необходимо Ваше согласие!"

И мелкие красные буковки в верхнем левом углу:

"Если вы обладаете выигрышным номером и отправите его вовремя, в финале акции мы сможем сообщить вам…"

Но взволнованному сердцу было не до мелочей. В глазах Ефросиньи Степановны стояли крупные шрифты, и по двум причинам. Первая – из-за слабого зрения. Вторая – из-за охватившего её ажиотажа, где всякие мелочи теряют значение, отходят на второй план.

"Г-жа Фигунова является Победителем акции "ГОДОВАЯ ПРЕМИЯ 2007 – 500 000 рублей. С выплатами ежемесячно по 41 670 рублей непрерывно в течение всего 2007 года!"

Сбоку – двенадцать талонов на получение этой ежемесячной суммы.

Информация в конверте нагнетала на Фросю жар, от которого голова уже шла кругом. А по мозгам продолжало бабахать:

"Это именно Вы, г-жа Фигунова из региона…

Это именно Вы, г-жа Фигунова проживающая по адресу…

Это именно Вы, г-жа Фигунова, обладаете номером (********)…

Таким образом, это именно Вы являетесь тем самым победителем акции "ГОДОВАЯ ПРЕМИЯ", которого мы разыскиваем с 8 часов 30 минут 20 сентября 2006 года.

Мы ищем его ("победителя", – как поняла номинантка) повсюду, даже по телевидению и через газеты. Мы ищем его и в вашей области".

– О, Господи! Радетели вы мои, да я ж тут, я вот она!.. – запричитала от радости Ефросинья Степановна, промокая пробившиеся из глаз слезинки.

Перевернула лист. На обратной стороне Б. Альбан представлял деятельность организации, многочисленные маркетинговые акции и выбор победителей.

"Способ такой, – вещал он, – …мы выбрали для того, чтобы о нас узнали".

Нéкто О. Франсуа поясняет, что компания "НА ДОМ" – лидер дистанционной торговли в России.

А нéкто К. Дессанж докладывает об уже вручённых: "8 425 000 рублях. И что с 2004 года было выбрано 26 Победителей".

Такое представительство из лиц иностранцев (и почему-то думалось – именно французов) Фросю вдохновляло – это не наши прощелыги.

"Дорогая Ефросинья Степановна! Целый год непрерывного счастья!

Не медлите! Ответьте скорее на это письмо! Если Ваш номер ******** будет объявлен 10 ноября 2006 года на телеканале ТВЦ, а вы не отправили его для подтверждения Ваших прав, эта премия будет навсегда потеряна для Вас. ("Да что вы, что вы!..") Не рискуйте! Отправьте сегодня! И если это именно Вы являетесь победителем акции "Годовая премия", – ("Как не я? Вы ж меня объявили! По всей России меня отыскивали!") – то Вас также ждут 10 000 рублей с 10 ноября 2006 года."

– Ай-я-яй! – восклицала счастливая номинанта, промокая глаза и нос лоскутком тряпицы. И читала дальше.

"Вы только представьте себе… 41 670 рублей каждый месяц!.."

"Посчитайте: 500 000 рублей – это большая сумма денег, с которой Вы сможете реализовать Ваши самые заветные мечты".

И контуженной тяжёлым снарядом весом в пятьсот тысяч рублей "г-же Фигуновой" уже было не до осознания реальности. Она, закатив глаза от распирающего её предчувствия сказочного богатства, блаженно покачивалась на старом диванчике. Перед глазами плыли картинки, которые уносили женщину едва ли не в заоблачные дали…

Она объявлена Победителем! Вот, чёрным по-белому, и белым по-чёрному. Её специально разыскивали по всей России-матушке…

"В благодарность за Ваш заказ на сумму 800 рублей, Вас ждёт великолепный подарок для дома марки SONY. Не проходите мимо удачи всей Вашей жизни!

Желаю Вам долгих лет счастливой жизни вместе с компанией "НА ДОМ".

Бруно Альбан

Дирекция по проведению

Маркетинговых акций".

Перед "Дирекцией" стояла красивая красная печать с профилем какого-то вождя или древнего мудреца, увенчанного как будто бы лавровым венком.

И приписка:

"P.S. Ваш подарок уже зарезервирован. Проверьте, что у Вас есть три наклейки "7". Не забудьте наклеить их на Ваш Бланк Заказа".

Фрося проверила – есть три наклейки!

– Вот, паразитики, что делают! – восхищалась она. – Всё до точности просчитано! И подарок предусмотрели. Не то, что в этом, Еврошопе, пошёл бы он в эту же шопу…

Подруга на работе рассказывала, как Еврошоп катал её на красном автомобиле. Месяца два голова кружилась от такого ралли, и желудок выл голодным воем. Зареклась, говорит, с тех пор участвовать в таких играх.

Фигунова хмыкнула иронично: не с теми связалась, подружка…

Теперь осталось правильно заполнить Бланк Заказа.

Фрося сильно волновалась, от волнения учащённо билось сердце, и побоялась, что дрожащими руками она больше намажет, чем напишет. А не хотелось уважаемых, и её так уваживших, людей обескураживать своей мазней. Да и с деньгами для заказа надо что-то делать, искать где-то.

И хоть поторапливали Альбан, Дессанж, Франсуа и вся их компания, она всё же решила повременить. Как любит Валька, дочь, говорить – минут …надцать. Решила для успокоения нервной системы просмотреть Каталог.

С обложки Каталога на Фросю смотрела премилая мордашка девушки. Она улыбалась открытой улыбкой, белели янтарные зубки. Распахнутые глазки призывно и тепло смотрели на читательницу, обволакивая воспалённое сознание. На её плечике лежало свёрнутое махровое полотенце. И перед ней на столе стояла не то стеклянная, не то прозрачная пластмассовая мисочка с зелёным салатом. А на разделочной доске, какие-то белые овощи, или грибы шампиньоны. Чтобы установить, что за продукты перед девушкой, Фрося несколько раз примеривала очки. Но не рассмотрела. Да и неважно.

"КАТАЛОГ БЕСТСЕЛЛЕРОВ 2006"

"Скидки до – 50%" "Всё, что надо прямо на дом". Ты смотри-ка!..

Фигунова всё интересовало в этой книжице, и она стала её перелистывать.

На первом развороте была представлена малая кухонная техника.

"Пароварка: 1299р."… Пароварка понравилась. Такую заиметь у себя на кухне, неплохо бы… Но, глянув на цену, остыла.

"Прибор для измельчения салата – 345р." – не заинтересовал. Хотя, конечно, для её рук помощник такой не помешал бы. И цена подходящая. Ладно, иметь в виду будем…

Набор из двух кастрюль для приготовления спагетти. И тёрка в подарок… Да ладно уж, обойдёмся и макаронами…

Вторая страничка тоже посвящалась кухне. И тоже было немало завлекательных вещей. Тот же чайник со свистком.

Перелистывая странички, Фигунова наткнулась на очки-тренажёры. Точно такие, в каких приезжала Валентина в последний раз.

"Очки-тренажёры – это особые безлинзовые очки, предназначенные как для тренировки глазных мышц, так и для расслабления и отдыха глаз. Россия".

Валька тогда жаловалась, что глаза её стали подводить. Мужика, дескать, редко стала видеть.

– Приобрела для тренажу за двести семьдесят рэ в όптике! – посмеивалась она. – Хочешь, тебе оставлю. Может тоже, какого-нибудь домового тут приглядишь?

– А! – отмахнулась мать на её зубоскальство, и отказалась, хотя не прочь была бы и "потренажировать" свои глаза, совсем зрение стало садиться. Мелкие буковки, те же условия конкурса, что на задней страничке конверта, куда их заботливо спрятала фирма, вообще не различаются даже в очках в шесть с половиной диоптрий. Оптика не берет…

И вот теперь она видела такие очки, как у дочери, и в ней загорелось желание приобрести их. Глянула: "цена 415 р.", и удивилась – ни себе чего! Это ещё со скидкой. А стояли – пятьсот пятьдесят пять рублей. Ай-я-яй… А если учесть объявленные 50% скидки на все товары, что в этом каталоге, то сколько же они на самом деле у них стоят?..

Но тут же поспешила успокоить себя – всё окупится. Как только выплатят ей деньги Суперприза – окупится. Сейчас задача – набрать товара на восемьсот рублей, а потом занять денег. (Своих двести оставалось, до пенсии на две недели растягивала). Ну, это потом…

Итак, чёрт с ней с ценой, берём очки! Ещё надо на триста восемьдесят пять рублей чего-то…

Ага, вот, защитная пирамидка. "ваша защита против болезней." "Пирамидка с шунгитом отражает вредные лучи, способные вызывать сердечнососудистые и онкологические заболевания, по цене 225 р., вместо 295 р." – последние цифры перечёркнуты крест-накрест. Берём! Сейчас такая экология…

"Вы также можете ежедневно прикладывать на 15 минут основание пирамидки к больному участку тела до полного излечения. Болгария".

Итак. Четыреста пятнадцать плюс двести двадцать пять рэ, будет?.. После недолгой арифметики получилось шестьсот сорок. То есть, ещё товара надо на… сто шестьдесят рублей. Та-ак… ищем.

В Фигуновой волнение никак не унималось и перешло в мелкую дрожь. Руки держали атласные, глянцевые странички проспекта, и странички эти подрагивали. Буквы прыгали, рябили, глаза слезились. Приподнимая очки, она то и дело вытирала слезы, то ладонями, то тряпочкой, заменяющей ей платочек.

"Как получить наследство", – прочитала Ефросинья Степановна. Предлагалась книжка кандидата-адвоката.

– Ничего, как-нибудь сами разберёмся, не подерёмся. Вы только не забудьте Суперприз прислать, а там и адвокат нам не понадобиться…

"Консервирование для лентяек". Ха! – с роду таковыми не бывали…

Во! Книга "Домовой"! "Домовой – хранитель домашнего очага". Какая прелесть! Хоть какой-нибудь завалящий приблудился бы. Какой год одна, даже словом обмолвиться не с кем, посоветоваться…

"Домовой" не дотягивал до ста шестидесяти рублей. И Фрося возмутилась:

– Вот, паразитики, – как назло! Специально что ли так задумали, помучить победителя чтоб?..

С трудом, но товар подбила на восемьсот рублей, и всё-таки с небольшой переплатой, которая томила. Но Фигунова заглушала эту досаду верой в скорую компенсацию.

Во второй половине дня обошла соседей. Кто дал пятьдесят рублей, а кто и десять рублей отрывал от себя, как от сердца.

– Через полмесяца отдам. Вот пенсия приходит, и я тут же вертаю вам долг. А то и раньше, – с загадочностью обещала она. – Выручайте.

А сама про себя думала: "Как только пришлют Суперприз – да я вас всех озолочу!.. Ведь недаром же Фигунову Фросю так долго разыскивали по всей России. Как иголку в стогу сена. Молодчаги все-таки эти французики!.." И она верила в то, что она уже обладатель такой кучищи денег.

К сумме из восемьсот рублей она с большим трудом нашла ещё сто двадцать девять рублей – эту сумму фирма взимала за расходы на обработку заказа.

К концу дня Фигунова появилась в местом офисе Сбербанка. Заняла очередь к окошечку и на присутствующих смотрела с затаённой радостью.

Очередь подошла. И, о-о, вот наказание! За перевод ещё платить! А у неё всего двадцать рублей, последние… Оплатила перевод.

Шла домой в некотором смятении, но настроенная не на долгое ожидание. Ведь Суперприз будет выплачен в ближайшее время, как только получат её Заказ.

И Победитель ждала 24 ноября… на квашеной капусте и картошке. Ждала и позже, и не один месяц. Вдруг забыли?.. Вдруг вспомнят?..

Товар Фигуновой был выслан, как и обещано, своевременно, но без "великолепного подарка для дома марки SONY", и без приглашения на торжественную презентацию Суперприза. Следовательно, и долги Победительнице пришлось выплачивать из собственной пенсии.

– Па-ра-зи-ты!.. Вот купили, так купили! – со слезами на глазах восклицала Фрося, однако же, надеясь на чудо. А вдруг всё же…

И оно (чудо) не заставило себя долго ждать. Пришло новое приглашение к заманчивой Акции Суперприза, но уже в 400 000 рублей! И уже от компании ООО "Русбьюти". 111974, Москва, ая 17 "Формула стройности". И на почтовом штемпеле опять "Почта России. Тверь 170000". На что Фигунова желчно усмехнулась: