Текст книги "Цветы из пепла, или Замуж за темного мага"

Автор книги: Екатерина Лоринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Он… не сердится? И что он подразумевает под чувствами? Сердце колотилось как сумасшедшее – от всей необычности происходящего, не вписывающегося ни в какие рамки.

«…Но за пределами спальни все же придется ее придерживаться. Договорились?».

От этой приписки я вспыхнула. Не заметила, как смяла пергамент и долго мусолила, пока не скатала в плотный шарик.

Да, он все узнал про Энгуса, про спор, про мои низменные желания.

– Ну-ну, побереги его, он нам еще пригодится. До свадьбы, по традиции, какое—то время придется соблюдать приличия.

– А потом мы будем жить в столице? – я специально сменила тему, потому что в янтарном полумраке уютной комнаты стало слишком жарко. И получив кивок, продолжила, – правда ли, что там не растут деревья, а небо низкое и черное?

– Кто сказал тебе такое? – мне показалось, что магистр впервые не удержал лицо, – меньше слушай проходимцев.

– То есть, это ложь? – да, скорее всего, менестрель приврал для красного словца, какой смысл лгать Киарану? Ведь неправда, в случае чего, очень скоро раскроется.

– Молодым девушкам не следует забивать голову глупостями, – магистр улыбнулся так, что захватило дух, – иди сюда.

Куда? Зачем?! Завопил внутренний голос, но второй, ехидный, охотно ответил – затем, зачем пришла.

Мужчина легко приподнял меня за талию, заставив инстинктивно обхватить его ногами – плед соскользнул на ворсистый ковер. Огладив мои бедра, большие натруженные руки – что было странно при моем представлении о магах, но вполне объяснимо после сегодняшнего показательного боя, переместились ниже. Я должна была возмутиться, то не успела – Киаран опустился в кресло вместе со мной, так что мои колени упирались в мягкую спинку, а между разведенных ног теперь упиралось что-то, о чем не говорят в приличном обществе. Большое, налитое и горячее. Ой.

Я попыталась оттолкнуть мужчину, но мои кулачки по его груди были сродни ласке. Во всяком случае, выражение бездонных колдовских глаз говорило именно об этом.

– Тебе неприятно, Этни? – вкрадчивый голос змея—искусителя, – я вижу, что это не так. По твоему дыханию, – оно становилось все более сбитым, – по тому, как темнеют твои глаза. Как сжимаются соски.

Я проследила за его взглядом и покраснела, хотя больше, казалось, некуда – темно-розовые вершинки затвердели, как на холоде, и теперь выпирали сквозь тонкую ткань.

– А внизу тебе сладко и горячо, не так ли, Этни?

Я дернулась, как птичка в клетке, но властная рука прошлась от щиколотки по бедру, сминая кружево.

Он жених, ему можно – да и, по правде, я сама напросилась. И оставалось только уповать на его благоразумие.

– Киаран, – пискнула я, впервые назвав мужчину по имени, – не надо!

Возможно, если бы он меня поцеловал – одна мысль об этих четко очерченных губах заставляла хватать воздух, как выброшенной на берег рыбе, я бы даже не заикнулась о протесте, но он сомкнул их на моей груди, осторожно посасывая и дразня сквозь ткань.

В какой-то момент ласка стала жестче, и низ живота пронзило молнией – так, что поджались пальцы ног. Разум накрыло дурманом, комната расплывалась, словно я выпила несколько кубков того достопамятного зелья с деревенского праздника. Четкими оставались только глаза магистра – огненно-обсидиановые, такие же безумные… и ноющее ощущение пустоты.

Я тяжело дышала и неосознанно ерзала по выступающей твердости, приподнимаясь и опускаясь, пока она скользила в мокрой расщелине точно шелк. Приятно, даже слишком. Сложно сказать, когда меня избавили от сорочки – просто я вдруг поняла, что на моих ягодицах мужские руки. Они направляли, сжимали, гладили и вырисовывали неведомые знаки… одновременно касаясь спереди. Слишком много ощущений для одной меня. Я вот-вот взорвусь, и сердце остановится – а самое прекрасное, что мне на это плевать.

Лицо Киарана искажено мукой, словно он из последних сил сдерживает внутреннего зверя, но обдумать эту мысль не успеваю.

Кричу от нестерпимо острого удовольствия, пронзающего раз за разом, и с последним криком «Киаран!» погружаюсь в темное облако – мягкое и обнимающее спокойствием. Если это смерть, то лучшая из всех возможных.

Глава 5. Инициация

Киаран

Ее сила оглушала и опьяняла всемогуществом – откуда только взялась в столь маленьком теле. Мой резерв моментально восстановился и переполнился, энергия бурлила и воодушевляла. А всего-то стоило дать девчонке Желание, Новизну и Тайну.

И ответ превзошел самые смелые прогнозы. С такой силой можно будет забраться еще глубже в Черную Гору, выкачать еще больше драгоценных металлов и камней. Ингерн будет довольна.

Перед глазами встал облик давней подруги – ладная, округлая во всех нужных местах, напоминающая фигурой песочные часы. А невесте еще только предстояло стать такой, если вообще предстояло. Гармонично сложенная, но слишком худосочная… Однако отзывчивая и страстная, этого не отнять. И волосы – чистая медь, мой любимый оттенок. Член заныл, вспоминая вчерашнюю ловушку для маленькой горихвостки. Цвет ее волос такой же, как оперенье этой маленькой птички, и норов ничуть не отличается – глупенькая, любопытная. Один Темный знал, чего мне стоило сдержаться и не насадить ее на себя полностью, не ворваться в узкое горячее лоно – жаждующее одного меня, но, к счастью, разум превозобладал. Пока рано.

Как хорошо, что ключевое слово – пока. Когда я впервые ощутил поток ее эмоций, они чуть не сбили с ног, точно горная река. Все оттенки вкуса – желание, стыдливость, страх и азарт… я стоял и пил этот невозможный коктейль, совершенно позабыв о тренировочном поединке.

А потом стоило слегка направить мысль о ночной прогулке ее младшей сестре. Нет, я не настолько силен, чтобы полностью менять сознание – все же не бог, и если бы Гвендолен сама не была склонна к подобному, ничего бы не вышло. Но все сложилось прекрасно. И, чувствую, с наивной Этни мы еще не раз это повторим.

Только надо держать себя в руках и не брать больше силы, чем требуется. Теперь малышка проспит до вечера, и это может вызвать ненужные вопросы. Пришлось применить воздействие, чтобы временно отогнать из скромной девичьей спальни посторонних, прежде чем перенес невесту туда. Одежду я тоже восстановил – магией, конечно же, как и чистоту тела. Но резерв пополнится только во сне. Спи, милая.

Этни

Киаран. Киаран. Киаран… Могу повторять его имя вечно – но даже вечности будет недостаточно, чтобы выразить, как сильно он заполнил мой мир. Еще вчера дни были обыденными и скучными, а он принес чудо, притом не только магией…

Я сладко потянулась, не желая прощаться с прекрасным сном, в котором меня обнимал самый удивительный мужчина. Мой дорогой жених.

Из рукава выпал свернутый пергамент, я его разгладила и какое—то время просто сидела на перине, ощущая подушечками пальцев прохладную поверхность. Внезапно она нагрелась – сильнее, чем могла от тепла рук.

«Проснулась?»

Метнулась к бюро в чем была – в той самой сорочке, и по пути накинула халат.

Настоящее чудо! Магический пергамент с проявляющимися письменами, как возможно такое сотворить?

«Да», – никогда еще мой почерк не был таким кособоким, – «как ты узнал?»

«Я же маг».

Конечно, и теперь он думает, что я дурочка.

«Сейчас тебе нужно хорошенько поесть», – неужели так обо мне заботится? – «вечером жди от меня записки.»

«Я буду ждать».

Конечно, буду, потому что каждое слово как глоток воздуха, как вода, как пламя очага холодной ночью.

Боги, я никогда не думала, что заслужу такую милость! Что буду чувствовать это… это… Любовь в том понимании, что в него вкладывают сестры – слишком пошлое слово для всеобъемлющей силы, готовой счастьем разорвать грудь. Не знаю имени подобному, но оно прекрасно! Я закружилась по комнате, раскинув руки, а потом крепко себя обняла, содрогнувшись от внезапного страха – что, если по какой—то неведомой причине все кончится?

Боги, если вы сейчас меня слышите – не допустите!

Не знаю, сколько я так пробыла в молитве – пергамент, который я все еще держала в ладони, напомнил о себе жаром.

Дрожащими руками развернула – «Этни, подойди к столу».

На темной лакированной поверхности лежала медная цепь мелкого плетения с футляром вместо ожидаемого кулона.

«Надень на шею, его будешь видеть только ты. Пергамент держи там».

Я подпрыгнула и крутанулась с новым «ожерельем» перед зеркалом, однако оно не отражалось.

Магистр просто бог. Как, вот КАК он это делает?!

– Миледи, – осторожно постучалась служанка, – Вы уже встали! Позволите помочь подготовиться к завтраку?

– Конечно, – лучезарно улыбнулась девчонке, не так давно взятой отцом из деревни, и та несколько опешила, – я хочу быть красивой!

Возможно, за трапезой будут маги во главе с Киараном. Вряд ли мы сможем перекинуться хотя бы парой слов в присутствии посторонних, но я смогу его видеть. Слышать.

Служанка несколько раз переплетала косы, но мне и в голову не пришло сердиться – злости и раздражению попросту не нашлось бы места, чистая радость вытесняла все.

Она слегка сменила тональность, когда в общем зале не оказалось магистра – маги отлучились по своим делам, но от сестер ничего не укрылось. Даже матушка окинула меня взглядом, чуть более долгим, чем обычно.

– Ты светишься, – шепнула Гвер, мягко улыбаясь.

– Ну я же говорила, что вчерашняя прогулка не пройдет зря!

Гвен подмигнула, и я залилась густым румянцем.

То, что становилось простым и естественным в присутствии магистра, от пары брошенных фраз и горячих взглядов, я пока не могла свободно обсуждать за столом.

Даже не думала, что сестры сделают свои выводы по поводу моего отсутствия – в общем-то, правильные. И что теперь говорить?

Мы еле высидели положенное время, предписанное приличиями – точнее, сестры еле высидели, и тут же потащили меня в сад.

– Рассказывай! – безапелляционно сказала Гвендолен, уперев руки в бока.

– Что рассказывать? О том, как я по твоей милости рисковала репутацией и честью? – бездумно проводя пальцем по гладкой коре еще зеленого деревца, я беззлобно и уверенно улыбалась. Откуда только во мне взялась дерзость так отвечать всегда более бойкой сестре?

– Ты не выглядишь недовольной, – нашлась Гвен, – так как все прошло? Расскажи! Ты уже отдала ему свою невинность?

– Гвендолен! – старшая Гвер шлепнула младшую по руке, но ее глаза тоже горели, и я видела – она тоже втайне ждет обстоятельного рассказа.

Гвервил относилась к той категории девиц, что читают любовные романы под одеялом и не признаются в этом даже под пытками. Я хорошо знала, что это так.

– Нет, не отдала, – о том, что произошло нечто очень к этому близкое, решила умолчать, – мы разговаривали.

– Еще скажи, что у прялки вместе сидели, – Гвен чуть обиженно подняла подбородок, – но ведь целовались же? Да? Как это было?

Вопросы сыпались, как валуны во время камнепада, а я замерла, понимая, что нет. Он меня не целовал, ни разу. Щедро одаривал ласками тело – оно тотчас сладко отозвалось воспоминаниями, но не касался губ даже невинно. Но, может, у магов до свадьбы так не принято? Да, скорее всего!

– Ой! – положение спасла Гвервил, показывая куда-то вперед.

– Боги услышали наши молитвы на празднике урожая, не иначе… – Гвен упала на колени, беззвучно шепча молитву. А я наконец увидела, что заметили сестры.

Дерево. Почерневшее и покореженное вишневое дерево, давно не дающее плодов, которое матушка приказала выкорчевать, но слуги увильнули от обязанностей под шум праздника урожая…

Сейчас оно цвело. Вздымало ветви к небу, шелестело молодой листвой. Я подошла ближе – запах ни с чем не спутать. Этот весенний аромат… осенью.

– Чудо! – Гвен озвучила общую мысль, – надо рассказать матушке с батюшкой!

Чудо. Только откуда? Очередной дивный подарок магистра? Или…

– Вы идите, – махнула сестрам, – я побуду тут.

Некое потайное чувство подсказывало, что вишню оживила моя способность. И теперь я зарывалась лицом в мягкие лепестки, обнимала чуть шершавый ствол и чувствовала странное единение с этим деревом. Ощущение счастья стало еще больше, выпуская наружу крылья. Кажется, еще немного, и я воспарю.

– Этни, девочка…

Старая Бекума приковыляла, опираясь на сучковатую клюку.

– Нянюшка!

Я бросилась к одному из самых дорогих людей. Бекума была нашей нянькой много лет, пока мы с сестрами не подросли, а ее саму не подкосил ревматизм. Сейчас она просто жила в замке, а на время праздника отлучалась к родне.

– Он тебя инициировал, – выдохнула она на ухо во время неожиданно крепких объятий.

– Он меня… что? О чем ты? И о ком?!

Но я уже прекрасно понимала, о ком.

– Не бойся. Присядь.

Нянюшка увлекла меня к резной деревянной скамье, потемневшей от времени. Герб дома Гленуэ на спинке едва угадывался.

– Так что ты имела в виду?! – я вперилась взглядом в бесстрастно—спокойное, изрытое морщинами лицо старой женщины.

– Ты знаешь, уголь может лежать в земле много лет, если его не поджечь. Так и твоя сила – она спала, изредка проявляя себя всплесками. Теперь же пламя будет гореть ровно, ты сможешь призвать его в любой момент.

– Но я ничего не делала специально… я даже не знала, что вишня зацветет… – сказанное Бекумой звучало невероятно, но манило и опьяняло перспективами, – Но если это так… – мое дыхание сбивалось от волнения, – хочешь, я попробую… – было страшно произнести, – вернуть твою молодость.

– Этни, моя дорогая… – старуха смотрела расстроганно… и с надеждой.

– Пойдем! Скорее!

Энтузиазм заполнял до краев и выплескивался, заражая Бекуму – ее глаза, казалось, уже вернули молодой блеск.

По пути кивнув экономке и начальнику замковой стражи, мы наконец очутились в моей комнате. Для верности я придвинула к двери тяжелое кресло.

– Дай мне руки, – те чуть дрожали – то ли от волнения, то ли просто от возраста.

Я взяла их в свои и закрыла глаза, призывая самое искреннее желание вдохнуть жизнь – стремительную в своем движении. Перед внутренним взором я видела почти опустевший сосуд и хотела снова наполнить его доверху.

Добавить еще сверху… и еще… Щедрость перехлестывала, и я остановилась, только когда почувствовала слабость.

Как сквозь толщу воды, доносился стук в дверь и мелкое дребезжание ножек кресла.

Медленно, с трудом я открыла глаза, ожидая увидеть молодую женщину в расцвете лет.

– АААААА!!!!!

Я завизжала, и стоящая напротив девчонка – почти утонувшая во взрослой одежде – завизжала еще громче.

Неужели это Бекума? И теперь она меня не помнит? Что я наделала?!

– Этни, что там у тебя? – в дверь замолотила Гвен, но мне было не до нее. Хорошо, хоть не во младенца превратила!

А Бекума тем временем сиганула к высокому стрельчатому окну – и стала быстро передвигаться по карнизу.

– Вернись! – эта шальная девчонка совершенно не ассоциировалась со степенной нянюшкой, – ты расшибешься!

Но она благополучно перебралась на покатую крышу галереи и оттуда съехала, как со снежной горки.

Я метнулась к двери – боги, до чего тяжелое кресло! – и, не глядя на ошеломленную Гвен, помчалась во двор. Сестра припустила следом, я слышала топот ее ног в новых туфельках с каблуками.

Тяжело дыша, я ворвалась во двор и остановилась – пусто. Нет, кто-то из слуг должен был ее видеть!

Тут из прачечной вынырнула служанка. Я сразу взяла ее в оборот.

– Ты не видела девчонку? Простоволосую, темненькую, в одежде с чужого плеча. Она украла мой кошелек.

– Нет, миледи… Но я сообщу стражникам! Негодницу обязательно найдут!

Не знаю, откуда взялась идея с кошельком, но так было проще объяснить появление незнакомой девчонки в моей комнате – и мою за ней погоню.

Что же я натворила? Бедная Бекума пропадет, если ее не найти. Нет, я ее найду! Отведу к той родне из дальней деревни, если она захочет, либо пусть остается в замке.

Боги, помогите!

– Этни, к тебе в комнату пробрался вор? – подоспела сестра. Ее лицо было непривычно серьезным и почти взрослым – кажется, она не на шутку испугалась, – ты не пострадала?

– Нет. Не совсем. Позже расскажу все, – я кусала губы, понимая, что еще придется как-то объяснять пропажу Бекумы – старой Бекумы, потому что никто не поверит в объяснение с Даром. А если поверят, то будет еще хуже. Нянюшка всегда говорила, что его нужно скрывать.

Скрывать, но… не от будущего же мужа! Киаран маг, он может помочь, в том числе с поисками!

Я не сомневалась, что могу открыть ему свою тайну. Я вся перед ним – открытая книга, мои руки распахнуты. Не хочу, чтобы между нами стояли секреты.

– Этни, – Гвен ткнула локтем в бок.

Во дворик степенно вышла мать в сопровождении компаньонки. Подав той знак ждать, она двинулась к нам с сестрой. Все еще роскошные волосы были убраны короной, парчовое платье с высоким воротником подчеркивало осеннюю, но отнюдь не увядающую красоту.

– Матушка, – мы присели в вежливом поклоне.

– Этни, Гвендолен, – ее голос звучал так же властно, как в обращении со слугами, – что происходит? Мне сообщили, что стража ищет вора. Откуда он взялся?

– Я зашла в комнату, – слава богам, никто не видел, что не одна, а в компании нянюшки, – и обнаружила воровку.

– Что-то пропало? Ты не ранена?

– Вероятно, я ее спугнула. Все в порядке.

В присутствии матушки мы с сестрами всегда робели. Отношения между нами были несколько прохладными – как я сама догадывалась, из-за неосуществленного желания родить наследника, вместо которого появились почти бесполезные мы. Но наконец и я начала приносить пользу – будущим родством с Магистром.

Возможно, мой дар смог бы помочь ей в решении проблемы, вот только теперь страшновато призывать силу. Должно быть, мне нужно многому научиться, прежде чем ее использовать. Вот только у кого?

– Простите, мне нужно побыть одной. Матушка, сестрица, – поклонившись, я почти бегом бросилась к темнеющей двери.

Но, разумеется, вовсе не собиралась проводить это время в одиночестве. Оказавшись в комнате, потянулась к невидимому футляру на цепочке и извлекла магический пергамент.

«Киаран», – имя получилось недостаточно ровным, и я умудрилась уронить сразу две кляксы. Благо, они сразу впитались, вместе с сообщением. Но ответа не последовало.

«Киаран! Нам нужно поговорить!»

Неужели он меня не чувствует? Или что-то случилось?

Сердце начало биться сильнее уже от волнения за любимого мага.

«Я занят, Этни, – и спустя пару секунд, – твой разговор подождет до вечера? Я сам жду встречи с нетерпением, моя птичка».

Так, надо успокоиться! Стража обязательно найдет Бекуму, а Киаран поможет все исправить. Ведь правда?

Глава 6. Кротовья нора

До вечера время тянулось вязкой патокой. Единственной вспышкой интереса был ужин – я надеялась, что в трапезную пожалуют маги. Но нет. Поковыряв пудинг, я поднялась из-за стола – к счастью, можно было сослаться на головную боль из-за «переживаний по поводу воровки».

Что же я наделала? Не выдержав, побежала в кабинет начальника стражи – правда, «кабинет» это слишком громкое слово для небольшой аскетичной комнаты, где дядька Айлех почти не бывал. Поэтому ничего удивительно, что он встретился у замковых ворот, что-то выговаривающий молодому стражнику.

– Миледи, – мужчина склонил курчавую голову – когда-то огненно-рыжую, как моя, а теперь изрядно выбеленную сединой, – чем могу быть полезен?

– Нет новостей о Бе… девчонке?

– Я отправил надежных людей, миледи. Они опрашивают деревенских, но пока никаких новостей.

– Ищите тщательней. Девочка могла скрыться среди караванов и балаганных шатров, – и я сделала вид, что нехотя приоткрываю величайшую тайну, – среди украденного было нечто очень ценное для меня.

Конечно, ценное – моя дорогая нянюшка.

– Отправьте больше людей, в конце—концов, но к утру она должна быть в замке!

– Простите, миледи, но без согласия Вашего отца я не могу снимать людей с постов… Замок не должен оставаться без надлежащей охраны – упаси боги, нападение повторится.

А я внезапно осознала, насколько мало задумывалась о работе такого привычного механизма, как жизнь замка Гленуэ.

– Понимаю, дядька Айлех.

Придется взять дело в свои руки.

Как выросшая в замке и знающая его лучше, чем свои пять пальцев, я вытащила неплотно прилегающий валун из крепостной стены и, сведя плечи в простом крестьянском плаще, протиснулась наружу.

Этим ходом мы с сестрами пользовались еще в детстве, и теперь было видно, насколько стремительно промчалось время.

Скоро я выйду замуж, уеду из замка Гленуэ, и если до того времени не найду нянюшку… Лучше не думать. Чувство вины меня раздавит.

Я обошла палатки со сладостями и резными игрушками, сливаясь с толпой гуляющих, а отцовских стражников совершенно случайно обнаружила… в трактире!

И только я собралась раскрыть рот, чтобы гневно отчитать, как на плечо опустилась чья-то тяжелая рука.

– Привет, красавица.

Меня бросило в жар – а этот-то здесь откуда?! Если сейчас Энгус меня выдаст, и стражники станут свидетелями компрометирующего разговора, проблем не избежать уже мне. Но как, как Энг узнал меня без маски?

Так, спокойно. Даже если узнал, он не может быть уверен до конца, и я смогу все отрицать. К тому же, Энгус мог что-то знать о «воровке», да ниспошлют мне боги прощения…

– Энгус! – обернувшись, я потупилась, как положено стыдливой крестьяночке.

– Ты ведь помнишь меня? – парень сделал попытку взять за руки, но я быстро спрятала их за спину.

– Конечно, я тебя знаю, Энгус-покоритель-сердец, – «смущенно» улыбнулась, хотя особо играть не пришлось – перед стражниками и возможным разоблачением было действительно стыдно.

– Эй! Налей-ка нам эля! – крикнул он молодому подавальщику и попытался взять меня за локоть, – без маски ты еще красивее.

– Прости, но я не понимаю… и мне совсем некогда пить здесь с тобой, я ищу пропавшую сестренку.

На симпатичном лице блондина проступило выражение усиленной работы мысли, и я поразилась, как вообще могла на него позариться. По сравнению с Киараном он слишком… простоват.

Смазлив, но пуст, как обертка без конфеты.

Воспользовавшись паузой, я двинулась к выходу. Энг, спохватившись, побежал за мной.

– Кем бы ты ни была, назовешь свое имя? – и добавил, придвинувшись неприлично близко, – а я помогу.

– Ты… можешь мне помочь?! – я чуть не подпрыгнула и добавила только под давлением взгляда, – Махой меня кличут.

– Не так быстро, – Энгус придвинулся ближе, но я тоже сделала шаг назад – даже не верится, что не так давно позволяла ему лишнее.

– Ты ошибся, мы с тобой незнакомы, и я честная девушка, служу госпоже в замке Гленуэ. Более того, скоро я выйду замуж.

– За…муж? – по слогам повторил парень, – в таком случае, почему твой жених не помогает искать сестру?

– Он тоже… ищет, – я проглотила непрошенную горечь, которая словно что-то прожгла внутри, – так ты мне поможешь?

– Что ж я, зверь какой? – плечи Энгуса опустились, на меня он теперь посматривал как-то грустно и исподлобья, – как выглядела твоя сестра?

Насколько могла подробно, я описала омолодившуюся Бекуму.

– Что-то не похожа она, Мах, на тебя, – отметил Энг, – смуглая, волос темный, говоришь?

– Да, она двоюродная. Так ты видел?

– Я – нет, но знаю того, мимо кого она не могла пройти на землях Гленуэ, – парень понизил голос, – отведу тебя в общину беспризорников, местный король знает все.

Беспризорников?! Неужели такие есть в прилегающих деревнях? Нет, я, конечно, всякое слышала – слухами земля полнится, но и подумать не могла, что какое—то отребье живет прямо у тебя под носом.

Я глубоко вздохнула.

– Веди.

– Не бойся, – мой шок Энгус растолковал по-своему, – я не дам тебя в обиду.

– А мне есть чего опасаться? – внимательно оглядела парня, которому собиралась довериться.

Блондин забавно подвигал носом, будто размышляя – сказать или нет.

– Не буду врать, всегда есть доля риска. Но если ты хочешь узнать о сестре, лучшего места тебе не найти.

– Хорошо, пойдем.

Слава богам, Энгус больше не предпринимал попыток обнять или взять под локоть. Мы договорились, что меня он представит как дальнюю родню, приехавшую на праздник урожая – никто не считает многочисленных гостей, которые прибывали и прибывали.

– Хочешь пряник? – Энг заметил, как я засмотрелась на сладости в одной из лавок и, не дожидаясь подтверждения, которого ему не требовалось, кинул торгашу медяк, – держи, Маха.

– Спасибо, – отчего-то подобный жест показался таким… трогательным. И я снова почувствовала себя… под защитой, что ли. Вдохнула ванильный аромат – и жизнь показалась ярче.

– Держись рядом, никуда не отходи, – инструктировал Энгус, когда палатки и фургончики остались позади. Чем дальше от замка, уже скрывшегося из виду, тем скособоченнее были домишки, тем чаще попадались прохудившиеся крыши. Неужели наши крестьяне так плохо живут? Я была уверена, что земли Гленуэ процветают.

Людей попадалось мало, редкие работяги тащили мешки с мукой или дрова. Мелькнула запоздалая мысль, что парень мог привести меня сюда с недобрыми намерениями, но почему-то поверить в это было сложно. Да, он простой, бегает за каждой юбкой, но не подлец. Ведь правда?

– Пришли, – одними губами произнес Энг и первым вошел в совершенно заброшенный… то ли амбар, то ли коровник, – никому не рассказывай, что ты здесь была и что видела.

Чих. Еще чих. Пока и смотреть особо не на что. Энгус не ошибся?

Но вот он нащупал кольцо, почти незаметное среди присыпанной соломы, и постучал – чередуя медленный и быстрый ритм. Код?

Спустя несколько долгих мгновений внизу что-то зашуршало, и квадратная крышка поднялась.

– У тебя есть последний шанс вернуться, – в полумраке, разбавляемом полосками закатного солнца, падающими на земляной пол, голос Энгуса показался зловещим, но отступать сейчас было бы глупо. И нельзя забывать, что моя цель – найти Бекуму. Если мне, не дай боги, будет грозить опасность, то дурного не допустит магистр. Во всяком случае, я горячо надеялась, что он явится, как тогда, едва я испугалась собаки.

– Нет, я должна.

– Что ж, тогда я с тобой, – и Энг первым ступил на шаткую лестницу в три человеческих роста, преодолел несколько ступеней и подал мне руку. Внизу стоял паренек с масляной лампой – именно ее тусклый свет позволял спуститься, не переломав ног.

Вопреки ожиданиям, внизу пахло вполне сносно, а именно – припасами. Заготовленной картошкой, луком, горохом, который оставили сушиться на больших подносах.

– Следуйте за мной, – провожатый оказался немногословен.

Я бросила быстрый взгляд на Энгуса, но он только подмигнул.

Во мне, как обычно, возникла потребность прокомментировать происходящее, но легкий страх заставлял молчать. Поэтому я молча шла, приноровившись к быстрому шагу парней, про себя отмечая темные ниши то справа, то слева – ответвления подземного коридора.

Впереди замаячила добротная дверь.

– Обождите здесь, – провожатый обернулся и прошмыгнул внутрь сквозь узкую щель.

Оставив нас с Энгусом в кромешной темноте. Тем отчетливей слышались звуки. Блондин вздохнул.

– Будем надеяться, король захочет нас принять.

Король. Я про себя усмехнулась. Это же надо! Я хочу взглянуть на этого «государя».

– Заходите. Его Подземничество готов вас выслушать.

Подземничество? Я чуть не фыркнула. Ну и ну!

– Пошли, Махаш, – Энгус ласково взял под локоть, снова восприняв мой выпад из реальности по-своему. И что с ним делать?

Я ожидала, что за дверью окажется подобие приемной, но нет – под полотняными навесами на дешевых матрасах, набитых соломой, сидели люди – кто поджав под себя ноги, кто просто спал, повернувшись к стене. Где-то плакал ребенок.

Худощавые подростки смотрели волчьими взглядами, но не двигались с места.

Тем временем чей—то младенец завопил, как поросенок на закланье.

Ноги сами понесли на звук. Чем дальше, тем сильнее пахло кислой капустой и испражнениями.

– Что с ним?! – преодолев брезгливость, я шагнула под навес, освещенный тусклой лампой.

– Ступай-ка отсюдава, по добру, по здорову, – прошамкала старуха, похожая на ведьму из сказок, но я и не подумала отойти – не будь я Этни Бранвен Гленуэ!

Вторая женщина, чье лицо находилось в тени, просто тихо всхлипывала. Я решила выведать правду у нее.

– Это ваш сын? Что с ним? Я могу помочь.

– У него жар. Третий день, – мать заговорила несмотря на косые взгляды старухи, – а на теле синие пятна…

Я слышала о синюшной болезни – лекарства от нее не существовало, и требовалось только молиться. Если ребенок перебарывал жар, что случалось один раз на десять, то жил дальше. Хм, молиться!

– Я приехала на праздник из дальних земель, – начала голосом Бекумы, когда она рассказывала сказку на ночь, – на моей родине знают особые молитвы на такой случай. Прошу, дайте мне ребенка.

Как ни странно, долго уговаривать не пришлось – на дрожащих руках мать передала истошно вопящий сверток.

Я положила его на колени и забормотала детскую считалочку, из тех, что мы придумывали с сестрами. Но это все для отвода глаз. Я надеялась его исцелить.

На этот раз печальный опыт с нянюшкой подсказал не закрывать глаза – и поначалу было сложно отстраниться от мрачного окружения, от несмолкающего плача. Кожей и затылком я чувствовала чужие взгляды – любопытствующие, недоверчивые, порой откровенно враждебные, как у той старухи.

Но постепенно ритм старого стишка закружил в своем танце, в какой-то момент я просто взяла и позволила войти той силе, что делала меня чем-то большим, нежели просто Этни Гленуэ. Позволила войти и подхватить. Я все также видела и слышала, но словно сквозь сон – не чувствовалось эмоций, только захлестывающий покой и тихая радость, которой хотелось делиться. Я была на гребне этой волны – высоко, слишком высоко, чтобы бояться или сомневаться в неудаче. Вокруг меня множилось сияние, и на его пике я с беззвучным уханьем полетела вниз, как с огромной зимней горки – обратно в свое тело, что держало тельце маленькое.

Ух. Как бы не получилось, что я отдала ему слишком много силы. Но это всяко лучше, чем переборщить с омоложением нянюшки. Малыш просто вырастет силачом, или героем…

Сияние – видимое, по счастью, только мне – рассеялось, я осторожно отодвинула край тряпицы и выдохнула. Пятен не было. Ребенок молча хлопал круглыми глазками, словно сам не понимал, что только что произошло, а потом посмотрел на меня… и улыбнулся.

– Держите, – протянула руки с малышом матери, но та рухнула на колени, как подкошенная, и начала молиться.

– Давай мне, – куда теплее, чем раньше, сказала старуха, – спасибо тебе, девка. Мы этого не забудем.

– Ну ты, Махаш, даешь, – прошептал Энгус, и я только тогда вспомнила о его присутствии, – идем к королю. Теперь он точно поможет. Но ты… ты… – так и не сумев найти слов, он просто повел меня дальше.

Теперь колкие взгляды можно было пересчитать на пальцах одной руки. «Волчата» вернулись к своим делам, вроде игры в кости, женщины – к негромким разговорам. Будто в один миг я стала здесь своей. Обязательно исцелю каждого, кто нуждается, но сперва нянюшка. Нужно исправлять ошибки.