Текст книги "Цветы из пепла, или Замуж за темного мага"

Автор книги: Екатерина Лоринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Глава 1. Начало

– Этни, какая ты красивая! – сестры всплеснули руками, а я поморщилась, когда модистка вогнала булавку прямо под кожу, будто я подушечка для иголок.

Наша старенькая швея, даже будучи подслеповатой, никогда бы такого не допустила, но эту я видела второй раз с начала недели. Ее прислал дом Кридхеду, а кто мы такие, чтобы спорить с одним из самых влиятельных домов королевства.

Наш дом Гленуэ владеет обширными плодородными землями и регулярно поставляет урожай королю, у нас было то, что называют «золотой серединой». Все, кроме моего резерва, будь он неладен. Когда новый Великий Магистр пожелал связать себя узами брака, агенты стали стучаться в каждый благородный дом и замерять уровень резерва у всех незамужних девиц. Не обязательно быть сильной магичкой, чтобы стать подходящей кандидатурой – достаточно иметь большой запас сил, из которого супруг мог бы черпать. Как известно, сильным магам жизненно необходимы энергообмен и энерговосстановление, и лучше всего их брать у своей «законной половины».

Кто-то, например, сестры Феанаган, лучшие выпускницы пансиона для магически одаренных девиц, ждали оглашения вердиктов с надеждой – и почти с уверенностью, что выберут кого-то из них. Для многих породниться с семьей Магистра было почетно, для кого-то это был путь к благосостоянию. Насколько я могла понять по шепоткам в замке, выложили за меня немало. Кто-то, понимающий, что никогда не попадет под критерий, сыпал предостережениями.

В глазах света на меня не иначе как упала милость догов. Когда к нам прибыл посыльный от магистра, домашние были, мягко говоря, в шоке. Кроме старой няньки, которая тихо сжала мое плечо.

… Помню, как пятилетней девочкой сидела на корточках на заднем дворе. На моих коленях – белая птица. Ее забили камнями жестокие дети мельника, а я сидела и раскачивалась, как маятник, ничего не видя от слез. В какой-то момент что-то пощекотало ладонь, затем возникло чувство, будто по мне кто-то ходит…кто-то очень маленький, вроде цыпленка. Голубка, которая была мертвой, отряхивала перья с темными следами крови, но выглядела целой и невредимой.

– Боги услышали мои молитвы! Правда, нянюшка?

Старая Бекума, смотревшая за мной, подперев тяжелый подбородок, тяжело вздохнула.

Я рассказала сестрам, но они не поверили, а родители и вовсе отмахнулись.

Позже похожие случаи повторялись, мне удавалось упросить богов дать живому существу второй шанс. Когда я подросла, нянька посоветовала молчать.

– Понимаешь, Этни, в тебе может быть заложена большая сила. Плохие люди способны завладеть ею и использовать во зло.

Нельзя говорить? Невелика проблема. Но я все равно думала, что дело не в моей «якобы силе», а в том, что меня слышат боги. А может, в этом она и заключается? Жаль, испытать ее на людях не довелось – однажды, когда я тайком убежала в нижний город, помочь поварихе, заболевшей воспицей11
  Оспа


[Закрыть], меня очень быстро нашли и пригрозили высечь.

Похоже, что мой «дар» и резевр, достаточный для самого Великого Магистра – взаимосвязанные вещи. Поэтому приходилось терпеть и часами стоять под тяжестью длинного парчового одеяния – какой бы красивой ни была ткань, ее красота меня не трогала.

Гвервил и Гвендолен охают на все лады – и так хочется пожелать им оказаться на моем месте. Нет, не могу, все же они мои сестры. Никому не пожелаю испытать тот страх неизвестности перед будущим, что охватывал меня.

Я не хотела ехать в столицу, где Великий Магистр заправлял своим орденом, я не хотела менять привычный уклад. Бросать семью.

И от Магистра не сбежать даже на край света – найдут и притащат связанную по рукам и ногам, чтобы… О боги-создатели… Едва я начинаю об этом думать, перед глазами предательски темнеет. Я не хочу, не хочу! Хватает и того, что абсолютно посторонний человек будет брать мою жизненную силу, выкупленную у отца – матушка уже обновляет галерею внутреннего дворика, возможно, это больно… Слухи о беспощадных ритуалах ордена обсуждают даже кухарки.

Стыдно признаться, но мне банально страшно.

Наконец модистка уходит, мне помогают избавиться от багряного наряда, подошедшего бы для проводов в последний путь, и меня обступают сестры. Старшая Гвер с медными косами, уложенными в высокую прическу, и младшая Гвен с золотыми волнами, струящимися по спине. У меня сегодня нечто среднее – пряди у висков забраны в косицы и переплетены, схваченные серебряной заколкой со знаком дома – скромным цветком вереска, остальные волосы распущены.

– Матушка сказала, что мы поедем с тобой, – Гвер выглядела воодушевленной, – она считает, что столичная жизнь пойдет нам на пользу.

– Мы сможем найти себе достойную партию, – младшая, как всегда, была прямой, как палка, – если будут милостивы боги, то почти такую же удачную, как у тебя.

Я с размаху упала в кресло, болтая носками туфель. Похоже, в чем-то убедить сестер, чьи медноволосые головы начисто промыты и до блеска натерты матушкиными наставлениями, не представляется возможным.

– Не сердись на них, – старая Бекума тихо вошла и присела рядом, – а я вот что скажу, – ее морщинистая рука осторожно сжала мою, – меньше слушай болтовню слуг и досужие сплетни. Каждый маг ордена берет себе жену, и еще ни одна не ушла из жизни в расцвете лет. Многие блистают на балах и годами сохраняют молодость – не иначе от мужниной магии перепадает. Обмен этот, энергетический, он двусторонний.

– Откуда ты знаешь столько всего? – я даже выпрямилась и чуть подалась вперед.

– Я слушаю тех, кого следует. Так что успокойся и не тревожь себя понапрасну. Иначе к алтарю пойдет не огненная, а седая Этни. А мы этого не хотим… – она мягко улыбнулась, поправляя мои от природы вьющиеся пряди.

Старая женщина хотела успокоить, но при упоминании алтаря голова снова закружилась, а перед глазами появились черные мошки.

– Но как же любовь, нянюшка? Разве это не главное в… браке? – даже произнести было сложно, не то что представить.

– Ты его даже не видела, дай вам обоим шанс.

– А если он… старый и безобразный?

Вдобавок ко всему прочему.

Новый Великий Магистр прибыл в столицу по приказу короля год назад, и никто не мог прознать, кто он и откуда. На балах он не появлялся, а редкие встречные видели только высокую фигуру в традиционной для магов мантии, с капюшоном, полностью закрывающим лицо. Когда только начиналась шумиха с «отбором невест», все пытались правдами и неправдами достать его портрет, но безуспешно.

– Ежели так, твоя благая сила превратит его в молодого и прекрасного, – полушутя прошептала нянька и приложила палец к губам, после чего мы обе рассмеялись. Я – почти истерическим смехом.

Будь все так просто, Бекума стала бы первой, кого я наградила бы второй молодостью.

Глава 2. Деревенский праздник

Дни катились, как телега под откос. Чем ближе к свадьбе, тем стремительней, и не было силы, способной их удержать. Даже предстоящий праздник урожая не радовал. Обычно мы с сестрами убегали к крестьянским девушкам, переодевшись в простые одежды, участвовали в танцах и гуляниях, а потом неузнанными возвращались в замок, где устраивали пир для всех. Традиционные картофельно-тыквенные пироги, медовые булочки и лепешки выносили на длинных столах, поставленных впритык друг за другом – и казалось, что они нескончаемы, как на пиру у богов.

Сейчас со стен сняли гобелены, чтобы выстирать к празднику. Замок Гленуэ готовился предстать во всем блеске, словно к нам обещал заглянуть сам король.

– Не кисни, Этни, – Гвер зашла, когда я бездумно делала стежок за стежком на десятой по счету диванной подушке, – завтра мы просто обязаны быть в деревне. Там будут прыжки через костер, танцы и… – рыжеволосая ведьма состроила загадочное выражение лица, но не дождавшись от меня должной реакции, добавила сама, – поцелуи вслепую.

Только этого мне не хватало, что я и объяснила сестре в доступных выражениях.

– На твоем месте я бы повеселилась напоследок, – обронила она с грустинкой в глазах, – кто знает, когда доведется вернуться.

– А знаешь, ты права, – резко выпрямившись, я отбросила пяльца, – пойдем!

– Наконец я узнаю свою сестренку, – Гвер порывисто меня обняла, и мы, взявшись за руки, побежали в покои к Гвен.

Младшая всполошилась, но, убедившись, что это мы, увлекла к сундукам. Там уже лежали, аккуратно сложенные, наряды к завтрашнему празднику. Никаких шелков и жемчугов – простые домотканные платья с минимумом украшений, только корсаж был вышит колосьями да полевыми цветами, как и полагалось на праздник урожая.

Атмосфера надвигающегося праздника действительно развеяла болото апатии, в котором я пребывала. Многочисленные ароматы из замковой кухни, запахи венков и свежих ягод возвращали во времена беззаботного детства, и можно было представить, что никакого замужества нет и не будет. Или когда-нибудь будет – но по любви, с красивым парнем, от чьей улыбки замирает сердце.

Мы выбрались через черный ход, кухарка Теа только покачала головой. Мы знали, что она не сдаст нас матушке – и то, что та для порядка покричит на прислугу и успокоится.

Она свято верила, что в такой праздник нас от любого лиха хранят боги. Хранят—то хранят, но меня от судьбы не уберегли. Впрочем, сегодня я собиралась обо всем забыть.

Как и ожидалось, нас не узнали. Почти все девушки в наших землях были медноволосыми, чуть реже встречались пшеничные, каштановые и русые косы. Только признанная красавица Этайн гордо носила корону блестящих волос цвета вороного крыла.

На главной деревенской площади горел костер, повсюду стояли палатки и фургоны торговцев. Сновали замковые слуги с бесплатными угощениями на деревянных разносах. Тут и там вкрадчиво звучали лютни менестрелей, вот только один из них не играл, а что-то рассказывал, собрав вокруг себя целую толпу.

Немолодой, он восседал на перевернутой кадке и то и дело чесал бороду. Мы с сестрами придвинулись ближе.

– И не врешь, что из столицы? – звонко спрашивал какой-то парень. Его лицо закрывала полумаска, как у всех на празднике, но по комплекции и ярко-соломенным вихрам я сразу узнала местного задиру Энгуса. Говорят, он не обошел вниманием ни одну девицу и даже кого-то опозорил, из-за чего бедняжке пришлось уехать к дальней родне.

– Чем докажешь? – добавились голоса.

– Я не пел во дворце у короля, – старик пожал плечами, – только в столичной таверне. Верить или нет, решать вам.

– Неужто погнали тебя оттуда? – кто-то был изрядно удивлен, что менестель покинул прибыльное место и забрел в глухую провинцию.

– Сам ушел, с моей дыхалкой там не прожить. Здесь небо цвета горечавки22
  Синее


[Закрыть], а там черное, закопченное. От каждого дома дым коромыслом, но больше всего над башней магиков. Неблагим делом там занимаются, помяните мое слово. А на окраине не прекращается стук топоров и кирок, я заснуть не мог, хотя всегда засыпал даже под храп моей Айлин. Магики оскверняют священную гору, добывают злато и камни для своих ритуалов. Видите наши дубы? – лютнист воздел руки в стороны, – там таких не видал.

– Да как же так? – ахнул кто-то, – у них ничего не растет?

– Только в теплицах и оранжереях, под черным небом все живое гибнет. Однажды под дождь попал, так вот что со мной сталось… – старик эффектным жестом снял полинявший берет и продемонстрировал проплешину, – а раньше в моих волосах было столько жизненной силы, сколько не у каждого молодого найдется.

Мы с сестрами переглянулись.

– Что-то мне расхотелось туда ехать, – шепнула младшая Гвен, – может, еще не поздно поговорить с батюшкой.

Ей, может, и не поздно, а вот мой брак – дело решенное.

– А ну-ка пойдем, – Гвер с проницательностью мирового судьи уловила смену настроения, – мы здесь для того, чтобы веселиться.

– Правильно, красавицы, нечего стариков слушать! Давайте танцевать!

Белокурый Энгус подхватил под локти моих сестер, стоявших ближе к нему – и Гвер едва успела взять меня за руку, как мы побежали.

Я узнавала это место – венки и ленты указывали путь к большой поляне посреди дубовой рощи. В память о временах, когда знать чествовала богов вместе со своими подданными, топча в танце ту же землю, посредине на каменном постаменте высилась статуя Богини жизни. И вот вокруг нее сейчас закручивался хоровод, наматывая не первое годичное кольцо.

Все походило на странный ритуал – а для меня праздник и был ритуалом прощания, перехода. Но пока… пока я была частицей одного целого, маленькой, но нужной песчинкой, из каких складывался этот мир.

Танец тем временем сменился – хоровод распался на две колонны, в которых танцующие то и дело менялись партнерами. Особенность танца была в том, что когда музыка внезапно смолкала, ты оказывался в паре с кем-то. Если девушка с девушкой или парень с парнем, то они просто пожимали друг другу руки, а если слепой жребий падал на парня и девушку, то по правилам полагался поцелуй. Не знаю, куда смотрели боги, но после двух безобидных смен пар я оказалась напротив Энгуса. Не долго думая, он притянул меня к себе и прошелся большими ладонями по всем выступающим местам. Его язык змеей скользнул мне в рот, вызывая легкую нотку брезгливости.

– Прекрати, Энг, – меня охватило неприятное чувство – еще не паника, но вполне ощутимое напряжение. Все веселились, и на нас никто не обращал внимания. Невидимые на виду. Еще и стемнело, что позволило парню запустить руки мне под юбки.

– Так ты знаешь мое имя, красавица, – блондин нехотя вернул их мне на талию – менестрели снова ударили по струнам, и те, кому не досталось поцелуя, отступили к деревьям, – а мне показалось, что раньше я тебя не видел.

То есть, он принял меня за прибывшую из соседних деревень. Конечно, кто подумает на дочь барона.

– Слухами о тебе полнится наша земля, – сказала я насмешливо, но Энгус принял сказанное за чистую монету.

– Хочешь – прямо сейчас пойдем к стогам, и я докажу правдивость этих слухов, – горячо зашептал парень, а в голове вспыхнула безумная идея – если позволить местному гуляке больше, чем положено, то я больше не понадоблюсь Магистру.

– Хорошо, только у меня горло пересохло, – и от безумной пляски, и от волнения.

Энг подхватил меня на руки и, отсалютовав кому-то, покинул колдовские круги танцующих.

На самом деле, своей прямотой и своеобразной честностью Энгус мне нравился куда больше, нежели женихи-чистоплюи, периодически сватавшиеся то ко мне, то к сестрам. Деревенский парень не клялся в любви и не обещал больше, чем ночь удовольствия. При этих мыслях на щеках расцвел румянец – хорошо, его не видно в темноте.

Мы ворвались на улицы, подсвеченные факелами, и Энгус закрывал меня своим плащом, как законную добычу. Все, кто попадался навстречу, понимающе улыбались, кто-то отпускал скабрезные шуточки.

– Вот, выпей, – Энг взял деревянную кружку с разноса и попытался напоить с рук, да еще и навесу. С первой вышло успешно, а вот со второй… Специально или нет, самогон выплеснулся мне на грудь, а я только растерянно улыбалась. Мир казался слишком прекрасным, почти Пристанищем блаженных33
  Нечто вроде рая у местных


[Закрыть], чтобы меня волновали подобные мелочи.

– А ну-ка снимай, – парень подцепил пальцем насквозь промокшую блузу, – простудишься.

И он бережно помог избавиться от ткани, липнувшей к коже. В другой раз я бы подумала, а лучше ли без нее, учитывая, что корсаж мало что прикрывал.

Но тогда веселило все – даже то, что грудь норовила из него выпрыгнуть. Наверное, в самогон подмешали что-то еще, вроде веселящего настоя, но опять же, это пришло в голову не сразу.

Мне было слишком хорошо. И то, что рука Энгуса нырнула вовнутрь, ухватив чувствительный сосок, тоже нравилось. Мне нравился этот парень, сын простого кузнеца. Вот какие у него руки! Закатанные рукава неприкрыто демонстрировали, с какой силой он мог опускать молот.

Я не сдержала стона и прикрыла глаза.

– Что же ты делаешь, чертовка!

Энгус почти бегом устремился в лес, где были раскиданы ритуальные стоги первого урожая. Неужели боится, что все будут заняты? Я снова глупо хихикнула, но ничего не могла с собой поделать.

– Пришли, – хрипло шепнул Энг, но потом, как и я, уставился на лесную прогалину.

Да, здесь явно кто-то был. И не просто был, а портил казенный урожай, то есть предавался шалостям. Из одежды на увиденных не было ничего, кроме праздничных масок.

Когда-то давно мы с сестрами подсмотрели похожую сцену, когда решили проследить, зачем служанка бегает к амбару. Тогда на меня накатила тошнота, я чуть было не выдала себя, только Гвер и Гвен спасли ситуацию, вытащив меня за руки и закрыв рукавом рот.

Сейчас же… Может, дело в том, что фигуры едва угадывались в темноте, но они казались чем-то совершенно естественным. Тела переплетались, как корни этого дуба, как ветви над лесной тропой. Лишними были только мы с Энгусом.

– Можем задержаться ненадолго и подсмотреть, – шепнул разгоряченный парень, явно имея другую точку зрения.

– Нет, пойдем отсюда. И вообще, поставь меня на ноги, слышишь?

Отчего-то стало предельно ясно, что Энг – не тот, с кем я хотела бы убежать в лес. А все те чувства были навеяны горячительным напитком и толикой самообмана.

Я несильно толкнула его в грудь, что блондин даже не заметил.

– Хочу посмотреть потешные бои, – пришлось солгать, чтобы обрести мало-мальский контроль над ситуацией, – и вообще, мне холодно…

– Тогда я должен тебя согреть, – полные губы, до которых не доходила маска, решительно сжались.

– Отпусти меня!

– После того, как ты меня раздразнила? – голубые глаза расширились, – ни за что!

Внезапно стало страшно. В деревне могли закрыть глаза на подобные похождения, особенно во время праздника, было только одно правило – хранить их в тайне. И не плодить внебрачных детей, конечно же. Часто бывало, что после таких ночных встреч люди не узнавали друг друга – спасибо маскам – и спокойно жили дальше.

Что касается меня… К дочери барона требования были строже, и все равно большинство женихов не обратили бы внимание на отсутствие невинности, когда приданное – часть плодородной земли на юге, с прилегающими деревнями и хорошим доходом. Когда от меня откажется проклятый магистр, я не останусь без предложений.

Так почему же руки Энгуса теперь кажутся хуже тюремных прутьев, которые не разогнуть?

– Послушай, Энгус, – предприняла еще одну попытку, – ты не знаешь, кто я. Но я должна признаться. Мое имя – Этни Бранвен Гленуэ, барон Гленуэ – мой отец, – и затараторила, воспользовавшись моментом, когда рот парня удивленно приоткрылся, – мне захотелось побывать на празднике, я никогда не пила ничего крепче яблочного сидра. Отведи меня обратно, пожалуйста. Никто не узнает, тебе дадут много золота.

– Ухх, – Энг наконец захлопнул рот, – не думал, что здесь найдется такая выдумщица и любительница поиграть. Хорошо, баронесса Гленуэ, не желаете ли пройтись по лесу с его величеством?

И захохотал, довольный собой.

Что же теперь делать? Я не из тех, кто плывет по течению и легко сдается. Если хочу переиграть Магистра – то только по моим правилам, а не… вот так.

– Почту за честь, – скромно улыбнулась в сочетании с многообещающим взглядом, – тогда Вы, наконец, дадите мне ощутить ногами землю?

Слава богам! Энг, не стирая с лица ухмылки, спустил меня с рук и подставил локоть.

– Знаете ли Вы, – надо продолжать свою игру, – что в эту ночь цветет волшебный клевер? Вы достанете его для меня? Станете моим героем?

– Только обождите здесь, – меня усадили на какой-то трухлявый пень, – не успеете и глазом моргнуть!

Это я и так знала, что Энгус не пойдет далеко, а лишь сделает вид, что что-то ищет, а потом преподнесет какую-нибудь травинку.

Стараясь ступать бесшумно, сделала два медленных шага, а потом припустила со всего духу.

– Чтооо? Ах ты… – за спиной сучья и ветви трещали с такой силой, будто за мной гнался дикий кабан.

Куда бежать? Где скрыться?

Обиднее всего, что виновата сама. Если бы не строила глазки Энгусу, то ничего бы не было. А от Магистра я бы избавилась как-то иначе. Кто ж знал, что в решающий момент я… не смогу.

– Как ты узнала, что я люблю не только играть, но и охотиться? – по счастью, беззлобно кричал Энг, – утром ты просто обязана снять маску! С такой классной девчонкой я хочу встречаться по-настоящему!

Прости, Энгус. Кто ж знал, что тебе попадется самоуверенная дура.

Внезапно под ноги подвернулась какая-то коряга, и я полетела вниз, цепляясь руками за выступающие корешки. Кожа на ладонях уже была до крови ободрана, а падение никак не заканчивалось. Наконец я перестала цепляться и сжалась в комочек, прикрывая голову и особенно глаза.