Текст книги "Сыщик Вийт и его невероятные расследования"

Автор книги: Эд Данилюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Вийт заглянул в конец книги. На последней миниатюре инок что-то говорил сидевшему перед ним князю. Тот в ответ разводил руками. Двое стоявших позади стражников внимательно слушали.

– Одежда и оружие характерны для середины пятнадцатого века, – сказал Станимирский.

На внутренней стороне переплёта обнаружилась надпись, теперь латиницей. Заканчивалась она буквами: «MCDLXII».

– Это дата, «1462», – проговорил знаток рукописей. – Согласно многочисленным записям в том году по просьбе своего киевского торгового партнёра Хабара краковский купец Атанасиус отправил патерик в Вену какому-то Альбрехту. Тот должен был переслать манускрипт с надёжной оказией в дар первенствующему монастырю Святого Афона, именуемому также Великой Лаврой. Об этом Атанасиус и сделал здесь запись на понятном для Альбрехта языке, латыни, – Станимирский ткнул пальцем в текст. – Видите, почерк и чернила отличаются от всей остальной книги.

Вийт кивнул. Он это видел.

– Барон, я распорядился, чтобы вас проводили в библиотеку, – проговорил граф Мйончинский. – Её оборудовали для работы господ учёных, вам тоже там будет удобно. Там есть микроскоп и набор для химических опытов. – Хозяин дома пожевал губами, оглянулся на мать, а потом добавил, зачем-то понизив голос: – Однако… Однако, может, вы уже сейчас скажете, что именно заставило вас заинтересоваться этим манускриптом?

Сыщик откинулся на спинку стула, лихорадочно пытаясь придумать ответ. Именно в этот момент Крауса вдруг угораздило вновь что-то зашептать на ухо Ветране Петровне. А та…

Да, та улыбнулась!

Вийт вспыхнул.

– Я не сомневаюсь, что средневековый патерик существует, – вскричал он, вскакивая. – Я не сомневаюсь, что антверпенский букинист Ганс Краус действительно имеет договорённость о его покупке. Равно как и не сомневаюсь, что подлинны все заключения европейских специалистов! Я лишь утверждаю, что всё это не имеет отношение к этой конкретной книге! Она – подделка! А сидящий перед нами господин – самозванец и фальсификатор!

* * *

В распахнутое окно библиотеки лились потоки воздуха, нёсшие с собой речную свежесть – прямо под стенами дома плескалась запруда, в которой вращалось гигантское спаренное колесо водяной мельницы. Сверкающие в солнечных лучах брызги висели прямо перед окном, образуя яркую радугу. Сквозь гул механизма и шум воды пробивалось едва слышимое, а оттого особенно настораживающее «Уо-ох! Уо-ох!».

– Какой странный звук… – проговорил великий сыщик.

Он прервал музицирование на притулившемся к стене вертикальном фортепиано и напрягся, вслушиваясь.

– Звук действительно странный, – кивнул Фирс. Он как раз листал фолиант, наугад вытащенный из переполненного книжного шкафа. – Как будто стонет кто-то!

Ронислав Вакулович хмыкнул и вернулся к фортепьяно. Его пальцы забегали по клавишам. Раздалась одна из тех чарующих мелодий, которыми так славятся володимирские композиторы.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Вийт, повысив голос, чтобы перекрыть звуки музыки.

Фирс пожал плечами.

– Есть два варианта, – буркнул он, – либо патерик настоящий, либо подделка. Нам, правда, всё равно, поскольку мы не можем отличить одно от другого!

– О, боги, наконец-то я прозрел! – воскликнул дедуктивист. – Ты мне так помог!

И он, не скрывая сарказма, перешёл на какой-то легкомысленный танец Валлерштейна.

Скрипнула дверь, и в библиотеку лёгкой тенью прошмыгнула Ветрана Петровна.

Вийт вскочил и замер, не зная, что делать.

– Ах, барон! – воскликнула девица, заламывая руки и закатывая глаза. – Что происходит? Неужели моя тайна раскрыта? Неужели о моей ночной прогулке в мужском платье стало известно? Говорите же!

– О чём вы? – удивился Вийт.

Девушка озадаченно посмотрела на него. Потом поняла, просияла и приняла вполне будничный вид.

– А я думала, вы из-за этого примчались!.. – воскликнула она с облегчением. – Значит, вы действительно приехали из-за патерика!

Солнце осветило её лицо, заставив пышные кудри вспыхнуть золотым нимбом. Дыхание Вийта, конечно, дало сбой.

Барышня, поправив локон, отвела глаза.

– Господин Краус уже несколько пришёл в себя, – пробормотала она смущённо. – Манускрипт сейчас принесут…

Фирс фыркнул.

– Вам не хватает последнего доказательства, да? – девушка невольно посмотрела на заставленный реактивами стол.

– Однако… – замялся дознавальщик.

– А мне вы скажете, почему считаете господина Крауса мошенником? – не понимая поведения сыщика, продолжала девица.

– Ну… – полицейский отвёл глаза.

Так получилось, что теперь он смотрел в сторону окна, и барышня истолковала его взгляд по-своему.

– Ах, не обращайте внимания, это наша маленькая домашняя интересность, привидение одного несчастного! – пояснила она. – Лет сто назад в мельничное колесо упал юноша, у которого вечером того же дня должна была состояться свадьба с первой красавицей округи!

Ветрана Петровна закатила глаза и продекламировала некий стих, несомненно собственного авторства:

И трещина прошла по своду черепа,

И в бронхи хлынула вода,

И мышцу сердца прорубили

Хрящи разбитого ребра!

В библиотеке воцарилась тишина. Вийт не знал, что сказать.

– Спиритуалисты отрицают активность фантомов в дневное время, тем более в присутствии солнечного света, – отозвался Фирс. Он поставил фолиант на полку и подошёл к окну.

– Вот и господин Краус так говорит! – защебетала девушка. – Он даже осматривал мельницу с помощью телескопа! И пообещал вызвать к нам лучшего антверпенского специалиста по привидениям!

Вийт и Фирс переглянулись.

– Интересно было бы взглянуть на этого призрака… – пробормотал истопник. – Всё равно мы здесь ничего не высидим! А так хоть ускорим мыслеварение!

Вызнавальщик кинул горящий взор на друга, почесал лоб…

– На призрака? – переспросил он.

И вдруг мужчины, не сговариваясь, разом рванули пуговицы на своих сюртуках.

– Господа, что вы делаете! – взвизгнула не ожидавшая подобного афронта девица. – При даме!

Это восклицание не произвело никакого эффекта.

– Как можно! – сердито вскричала барышня.

Она поспешно отвернулась, закрывая ладонями глаза.

Впрочем, девица безбожно подглядывала.

Друзья стянули с себя сапоги. Сыскной надзиратель, оставшись в одной рубахе, по счастию сохранившей аккуратность в том, как она была заправлена в брюки и перевязана синим парадным шарфом, оставил у стены трость и саблю.

– Ну, попробуем! Надеюсь, мельница не прогнила насквозь!

Он сел на подоконник.

– Но что вы собираетесь делать! – вскричала юная графиня, отрывая ладони от глаз. Как выяснилось, мужчины остались в более-менее приличном виде, и она вновь к ним повернулась. – Что происходит?

Ронислав Вакулович перенёс ноги наружу. Под ним мелькали мокрые планки мельничного колеса.

– Небольшое естественнонаучное испытание, – ответил Вийт и соскочил с подоконника.

Он упал обеими ногами на вершину колеса. Левую ногу прострелило болью, но Вийт устоял.

Колесо под тяжестью расследователя скрипнуло, замедлило ход, обдало детектива облаком холодных брызг, но уже через мгновение продолжило вращаться. Сыщик, чтобы устоять, зашагал по надвигавшимся на него планкам. Он напоминал акробатку из цирка, которая на потеху публики ходит на шаре.

Волосы бесстрашного героя мгновенно промокли. По лицу потекли ручьи воды. Рубаха налипла на тело.

– Вы ведь хромаете! – воскликнула барышня, высовываясь наружу. На девушку тут же стали опадать брызги, и она на шаг отступила вглубь комнаты. – Да и бесполезно это! Сколько раз мы останавливали мельницу, чтобы всё осмотреть! При появлении живых людей дух исчезает!

– Ветрана Петровна, простите! – пробормотал Фирс, подходя к барышне.

Девушка посторонилась. Истопник вспрыгнул на подоконник и оттуда соскользнул на колесо.

Теперь конструкция издала звук, более схожий с визгом.

– А здесь довольно мило! – заметил дедуктивист, продолжая шагать вровень с окном. Он не скрывал восхищения расстилавшимися вокруг красотами реки, парка, лужаек.

– Нас призрак ждёт! – хмыкнул Фирс и решительно спрыгнул в промежуток между колёсами.

Ветрана Петровна в ужасе вскрикнула.

Истопник на мгновение повис, уцепившись руками за деревянную ось, а потом соскочил на внутреннюю поверхность колеса, по пояс погрузившись в бурлящую, всю в мощных завихрениях воду. Солнечный свет к нему почти не пробивался. В воздухе стоял плотный туман брызг. Что творится вокруг, где низ, где верх, понять было невозможно. Приходилось шагать, лишь надеясь, что направление угадано правильно и удастся ступить на поперечную планку. И при этом со всех сторон в дерзновенного героя били тяжёлые потоки воды, разворачивая, валя с ног, опрокидывая.

– Прыгаю! – крикнул Вийт.

Ветрана Петровна, замерев, взирала на сыщика округлившимися глазами.

Тут из темноты комнаты проявилась с патериком в руках графиня-мать. Она подошла к окну вплотную, взглянула на шагающего на мельничном колесе Вийта, подняла в удивлении бровь и проскрипела:

– Такого я действительно ещё не видела!

Ронислав Вакулович на ходу поклонился старухе, а затем, щадя ногу, сел на обод. Колесо понесло его вниз.

Девушка в страхе закрыла рот рукой.

Вийт схватился за планку и через мгновение оказался в воде. Надсадно кашляя и отплёвываясь, с налипшими на глаза волосами, юноша подтянулся, стал выпрямляться, но его нога ступила мимо доски, и сыщик вновь провалился в бурлящую пучину.

Несколько бесконечных секунд его не было видно. Потом полицейский вынырнул. Хватая ртом воздух, стал лихорадочно грести руками, что было совершенно нелепо в этом мире ревущих, сталкивающихся, размалывающих всё и вся водоворотов.

Сверху стремительно надвигалась следующая перекладина. Дедуктивист извернулся, уцепился за обод и проплыл над доской. Колесо потащило его за собой, вверх, и Вийт лихорадочно завертелся, отыскивая ногами перекладину, на которую можно бы было опереться. В следующее мгновение таковая нашлась, и расследователь выпрямился. С трудом приноровившись к ритму движения, пару раз споткнувшись, он наконец захромал внутри колеса.

Фирс шагал рядом, то и дело сдвигая налипавшие на глаза мокрые волосы.

– Как нога? – крикнул он.

Его голос едва пробивался сквозь оглушающий гул механизма, скрип движущихся частей, шум льющейся, крутящейся вокруг воды.

– Из-за холода я вообще ничего не чувствую, – проорал в ответ Вийт. – Где привидение?

– Я его не слышу! – Фирс развёл руками. – А ты?

Мужчины шагали рядом друг с другом внутри крутившихся мельничных колёс, пытаясь уловить стоны таинственного призрака.

– И что мы теперь будем делать? – прокричал Вийт, кашляя. – Я не про призрака, чёрт с ним! Я про Крауса! Он ведь получит четыре с половиной тысячи! И проживёт здесь целый год! Сколько ещё денег выманит у графа!

– И каждый день будет встречаться с Ветраной Петровной! – ответил Фирс.

– А это здесь причём?! – проревел, пытаясь преодолеть непомерный шум, великолепный сыщик.

Он держался за мокрый, будто обёрнутый водой столб, но в царившем вокруг аду это мало чем помогало.

– При том! – кричал у него над ухом, срывая голос, истопник. – Ты разбираешься в средневековых рукописях? Может, в красках тех… тех лет? Смыслишь в глубине ца… царапин, оставленных пером на?..

Тут Фирс оступился и в свою очередь с головой ушёл под воду.

Вийт пригнулся, пытаясь ему помочь, но сразу же потерял всякое ощущение направления и сам едва не провалился между перекладинами.

Истопник вынырнул и кое-как, цепляясь за движущиеся по гигантскому кругу доски, выбрался на внутреннюю поверхность колеса.

Сыскной надзиратель облегчённо вздохнул.

– Если бы только этот патерик не был таким древним!.. – начал было он, но вдруг замолчал.

Повёл головой в одну сторону, потом в другую и наконец среди рёва воды и скрипа колеса различил тихий стон. Звук шёл откуда-то сверху.

– Там! – бесстрашный вызнавальщик, указывая направление, вытянул руку, которая была вся будто окутана одеялом воды. – Подсади меня!

Фирс обхватил доследчика и рванул вверх. Вийт уцепился за какой-то выступ и повис посреди колеса.

Прямо перед ним вращался толстенный, шире корпуса человека, обитый железом деревянный брус. Его мерные обороты в висящей в воздухе пелене брызг казались неодолимыми.

Стоны стали намного громче.

Полицейский оглядывался вокруг, но видел лишь всё ту же серую мглу. Вокруг бурлила вода, воздух вибрировал от беспрерывного гула, взвесь брызг не давала дышать.

– Этот пятнадцатый век, все эти дракулы, торквемады, колумбы и прочие византии… – Вийт подтянулся и ухватился за поперечную перекладину. Перебирая руками подобрался вплотную к валу. – Как тут разобраться?

– Колумб был позже патерика, а Византия – раньше! – ответил Фирс. – С наскока мы ничего не… – он закашлялся, – … не поймём!.. Тебе вся ось видна?

– Будешь ночевать по библиотекам! – проорал сыскной надзиратель, продолжая вглядываться в водную темень. – Разберёшься! А я… я у Вычислителя запрошу!..

И тут Вийт увидел!

Край одной из металлических полос, набитых на вал, отошёл. Всего на четверть дюйма, не больше! Он рассекал воздух, то исчезая, то появляясь в такт вращению оси. И с каждым его появлением раздавался звук:

– Уо-ох! Уо-ох!..

Следователь стукнул по полосе одеревеневшей от холода рукой. Край обивочного листа встал на место. Завывания прекратились.

– Стой! – вдруг вскрикнул Фирс. – А мы ведь знаем ответ!..

* * *

С Вийта и Фирса потоками лилась вода. Служанки, выкручивая тряпки сразу за окно, пытались убрать с пола огромную, с каждым мгновением всё более увеличивавшуюся лужу. В библиотеке царила та сумятица, что всегда бывает в первые минуты после возвращения героев.

В распахнутую настежь дверь влетела ещё одна девушка с высокой, выше головы, стопкой рушников. Ветрана Петровна немедленно схватила один из них, встала на цыпочки и принялась тереть пропитанные влагой, слипшиеся в беспорядке волосы полицейского.

– Чужой мужчина! – проскрипела старуха, забирая полотенце из рук внучки. – Как можно!

Ветрана Петровна покраснела.

– На улице девятнадцатый век! – пробормотала она.

Старая графиня поджала губы.

Раскорячившиеся на полу служанки переглянулись и дружно вернулись к луже.

Вызнавальщик взял у старухи полотенце, стал вытирать свою голову сам.

– … При вращении эта отогнувшаяся обшивка вала и создаёт звук, схожий со стонами, – продолжил он осипшим голосом. – Стоило мне поставить полосу на место, и вой прекратился…

– Вот как? – произнесла графиня-мать, прислушиваясь к едва различимому за гулом мельничного колеса «Уо-ох! Уо-ох! Уо-ох!».

– Мы отогнули полосу обратно, мадам! – пожал плечами сыщик. – Зачем лишать особняк его старинного привидения?

– Незачем! – кивнула старуха. И добавила, не меняя тона: – Так вы теперь можете вернуться к изучению манускрипта?

– Это излишне, графиня! – Вийт закашлялся. После беспрерывного ора там, в колесе, говорить было очень трудно. – Краус – мошенник!

* * *

В галерее царила напряжённая тишина. Все поглядывали на голландца. Ещё ничего не зная, собравшиеся уже считали антверпенца виновным.

Через открытые окна в галерею проник шум приближавшегося парового механизма. Спустя несколько секунд к этому звуку добавился скрип гравия под колёсами.

Опиравшийся на подоконник букинист Ганс Краус, настороженный, вымученно улыбающийся, выглянул наружу.

– Я вызвал городовых, – откликнулся доследчик. – По паровому телеграфу в библиотеке.

Все посмотрели на гостя из далёкого Антверпена. Тот гордо выпрямился.

Прибывший экипаж издал гудок, донеслись приглушённые расстоянием голоса, хлопнула дверца.

Мажордом степенно поклонился и вышел.

– Согласно единодушному мнению исследователей патерик датируется серединой пятнадцатого века, – продолжил вызнавальщик осипшим голосом. Сыщик был в своём мокром платье, и по сиденью под ним растекалось влажное пятно. – В 1462 году рукопись уже существовала, ибо как раз тогда её сочли достойной поднесения афонскому монастырю…

– Несомненно! – авторитетно подтвердил Флегий Яросвитович.

Павел Иванович закивал.

По дому разносились приближающиеся шаги нескольких пар сапог.

Ганс Краус оглянулся на шум, сглотнул, бросил нервный взгляд на Вийта, на входящих в галерею городового Кутюка и двух полицейских…

И вдруг сорвался с места. В один прыжок он перемахнул через подоконник и исчез снаружи.

Все сидевшие за столом от неожиданности оцепенели. Хозяин дома издал что-то вроде писка.

Фирс, отметая попадавшиеся ему по пути стулья, кинулся к окну и одним ловким движением выскочил во двор.

Вийт бросился было вслед, но оступился на больной ноге и с грохотом растянулся на полу.

Через него перепрыгнул Адам-Каетан Петрович и, не останавливаясь, сиганул наружу.

– Туда! – заорал Вийт городовому. – Держи!

– Кого? – растерянно спросил постовой, зачем-то хватаясь за саблю.

– Голландца! – крикнул дедуктивист. – Фирсу помоги!

Кутюк подбежал к окну и стал перелазить через подоконник. Прибывшие с ним полицейские, пыхтя от усердия, кинулись ему помогать.

Вокруг Вийта падали стулья, раздавались возбуждённые голоса, стучали о паркет каблуки, мелькали бегущие к окну люди.

Мажордом, отбросив чинность, орал что есть мочи:

– Эй, на конюшне! Лови голландца!

– Разойдись! – кричал во дворе антверпенец, петляя среди пытавшихся поймать его людей. Акцент у него совершенно исчез. – А ну в сторону, зашибу!

Преследователей, однако, с каждым мгновением становилось всё больше.

– Как интересно! – проговорила графиня-мать, поворачиваясь к поднимающемуся с пола Вийту. – Вы, барон, заходите к нам почаще!

Тарасюк, уже много раз попробовавший в разных комбинациях все свои очки, но так и не сумевший увидеть погоню, тоже обратился лицом к разыскивателю.

– Как вы догадались?

– Подсолнечник происходит из Америки, – пожал плечами Вийт, хромая к окну. – Как же сие растение попало на миниатюру, если до плавания Колумба оставалось ещё тридцать лет?..

В этот момент Фирс во дворе прыгнул на Крауса и едва не достал псевдо-антверпенца. Пальцы истопника чиркнули по спине убегавшего. Фирс грохнулся на землю, покатился по траве и в последний момент сумел-таки задеть щиколотку мошенника.

Тот споткнулся, сделал ещё несколько шагов, начал выпрямляться, но уже в следующее мгновение упал. Раздались громкие ругательства, обычно не попадающие на страницы книг.

На лже-Крауса навалились Адам-Каетан Петрович и городовой Кутюк.

Сыщик Вийт и дело о древнем молоте трипольских богинь,

или Глава 4, в которой из закрытой изнутри комнаты музея таинственным образом исчезает древний молот жестоких богинь Триполья. Помогут ли прославленному сыскному надзирателю Вийту даже в таком случае невероятное напряжение сил, находчивость и неслыханная наблюдательность?

Телеграф, стоявший в закутке читальной залы Большой библиотеки, зажужжал, заскрипел, задрожал. Многочисленные шестерёнки пришли в движение, заставляя вращаться сверкающие медные колёса. Спустя ещё мгновение, сопровождаемая мощной струёй пара, в массивный лоток вылетела металлическая капсула. Она ударилась о висевший тут же гонг, издав мелодичный гул, запрыгала, отскакивая от стенок, и, повертевшись, замерла на дне.

Старший архивариус в соответствующем мундире, при сабле и шпорах, сделал знак одному из книгохранителей, и тот, поправив форменную фуражку, чинно прошествовал к аппарату. Уже через минуту он появился в общей зале с чёрной дощечкой в руках. На ней мелом было написано: «Сыск. надзир. б-н ф. Вийт».

Фирс, друг детства и слуга знаменитого полицейского, оторвался от покоившегося перед ним медицинского трактата на латыни.

– Нам нужно скрыться? – спросил он сыщика.

– От этого не скроешься! – ответил тот, вздохнув.

Служитель библиотеки с табличкой в руках бесшумно скользил по центральному проходу читального зала. Он всматривался в посетителей, пытаясь найти знакомые каждому по газетным дагеротипам черты лица.

Имя Вийта, столь известное повсюду, заставляло головы поворачиваться вслед. Каждый хотел увидеть непревзойдённого детектива.

Сыщик отложил подшивку спортивных листков и поднялся.

– О, господин надзиратель! – воскликнул книгохранитель, мгновенно просияв. – Вам послание!

Затихшая аудитория ахнула, увидев наконец знаменитого дедуктивиста.

– Не может быть! – тихо, будто сам себе не веря, произнёс какой-то мужчина с моноклем. Он поднялся, чтобы лучше рассмотреть детектива. – Да, да, это он!

– Господин Вийт! – воззвал к сыщику некий пылкий юноша. – Мы все восхищены вашим гением!

Он зааплодировал, и эти аплодисменты были в единодушном порыве подхвачены остальными посетителями читальной залы. Отовсюду понёсся звук отодвигаемых кресел, тут и там стали подниматься люди. Приветственные возгласы, сопровождаемые овацией, сотрясли обшитые старинным морёным дубом стены Большой библиотеки. Огоньки в многочисленных газовых светильниках затрепетали.

Суровый старший архивариус не бросился наводить порядок. Он лишь вытянулся по стойке смирно и отдал честь.

Сыщик принял из рук зардевшегося служителя библиотеки конверт с телеграммой.

«Дорогой Вийт, – прочитал детектив, – в Музее раскопок и находок непонятное происшествие. Единственная надежда на вас».

– Коляску? – спросил Фирс.

– И немедленно! – ответил полицейский.

Слуга, которого в прежние времена называли бы «кучер», а теперь гордо именовали «истопник», натянул на непослушные вихры английский кепи и бросился к выходу. При его умениях достаточно было лишь одного ведра угля, чтобы довести до кипения воду в котле парового экипажа.

– Господа, господа… – бормотал оставшийся в зале Вийт. Он скромно кланялся рукоплещущим ему людям. – Ну зачем же так!..

К нему подскочил тот самый пылкий юноша, предложив для автографа газету «Чутки» с кричащим заголовком огромными буквами «Наш Вийт вновь блестяще справился с расследованием! Загадка века разрешена!». Сразу под надписью располагался довольно чёткий дагеротип сыскного надзирателя.

Сыщик обмакнул собственное позолоченное перо в казённую чернильницу и начертал уверенным стремительным почерком: «Преступникам не спастись! Барон Р. В. фон Вийт».

К столу детектива немедленно бросились остальные посетители читальной залы. Кто предлагал для подписи всё ту же газету, кто – припрятанный в заветный медальон профиль великого человека, а кто и просто манжету…

Долг, однако, звал бесстрашного сыщика навстречу неизвестности.

Уже через девять минут Ронислав Вакулович прошествовал из высоченных массивных дверей библиотеки в яркое солнечное утро, утро, перемешанное с суетой неугомонного города Володимира, в непередаваемую смесь азота, кислорода и угольной пыли.

Ревущий пламенем топки паромобиль ожидал его.

Вийт плюхнулся на диван. Фирс пристроил лопату в специальный держатель, ловко взобрался на шест шофёра и потянул за шнур. По всей улице разнёсся предупреждающий гудок. Экипаж, окутавшись облаком пара, тронулся с места.

В считаные минуты махина разогналась до бешеных пятнадцати вёрст в час и стремительно понеслась вперёд, сотрясаясь на каменной брусчатке, распугивая прохожих и чудом избегая столкновений с упряжными колясками.

Над головой сыщика в высоком голубом небе проплывал огромный дирижабль, на ветвях деревьев ныли птицы, из канав кричали водолазы.

Наслаждающийся великолепием родного города Ронислав Вакулович откинулся на обитую кожей бурундука спинку дивана. Рядом с ним лежал предусмотрительно оставленный Фирсом свежий выпуск «Чутков», тот самый, который Вийт столько раз сегодня подписал автографом. Сыскной надзиратель развернул газету и погрузился в чтение. Он и не подозревал, сколь таинственным, пугающим и непонятным окажется ожидавшее его происшествие.

* * *

Чудовищное здание Музея раскопок и находок окружал регулярный парк в английском стиле. Подъехать ко входу было невозможно, и последнюю часть пути Вийт и его верный Фирс, тащивший сумку с оружием, прошли пешком.

У парадной лестницы, однако, они наткнулись на шумную толпу. Бравый городовой, угнездившийся на верхней ступени, с трудом сдерживал возмущённых людей.

– Я служу здесь! – орал, перекрикивая всеобщий гам, раскрасневшийся пожилой господин в котелке. – Немедленно пропустите!

– Мы ещё неделю назад приобрели входные билеты! – стараясь сохранять спокойствие, веско говорил отец семейства. К нему жались жена и выводок детей.

Городовой, однако, стоял непоколебимой скалой.

– Музей закрыт! – выкрикивал он. – Время возобновления работы будет объявлено! Разойтись!

Вийт в сопровождении невозмутимого Фирса пробился через толпу и попытался пройти мимо полицейского, но тот, не пропуская, решительно раскинул в стороны руки.

– Идите прочь, господа студенты! – сказал он сурово. – Занятий сегодня не будет. Возвращайтесь завтра в обычное время!

– Но помилуйте, господин городовой… – начал было Ронислав Вакулович, но страж не хотел его слушать.

– С минуты на минуту сюда прибудет сам Вийт! – грозно вскричал он. – Не путайтесь под ногами!

Фирс наклонился к детективу:

– А я ведь говорил! Будь ты в мундире…

– Лучше подай моё удостоверение! – зашипел находчивый детектив. – Быстрее!

– В мундире, – невозмутимо ответствовал тот. – Удостоверение – в мундире.

Сыщик вспыхнул, но что он сказал своему помощнику, осталось неизвестным, поскольку именно в этот момент жалобно и пронзительно завопил стоявший рядом господин – в напиравшей толпе ему наступили на мозоль.

Разыскиватель вновь поворотился к городовому.

– Милейший, я и есть Вийт!..

– Вон отсюда! – взревел полицейский, не глядя на назойливых студентов.

Дедуктивист обречённо оглянулся на своего помощника. Тот стоял с каменным лицом, но к груди его теперь была прижата газета «Чутки». Дагеротипом на первой странице вперёд.

– Вот! – закричал, указывая на свой портрет, Вийт. – Глядите, господин постовой!

Полицейский раздражённо отмахнулся, но взгляд его всё же скользнул по снимку. Городовой замер, потом взял из рук Фирса газету.

– Так и есть, что ли? – недоверчиво спросил у истопника страж порядка. Он вертел дагеротип, поглядывая на сыщика.

– Так и есть, – кивнул слуга. – Это сыскной надзиратель барон Ронислав Вакулович фон Вийт, собственной персоной.

– Что-то вы больно молодые, – пробормотал охваченный сомнениями постовой, но всё же отдал честь и посторонился, открывая проход.

* * *

Из-за витражных окон в вестибюле царил разноцветный сумрак.

– Пойдёмте, пойдёмте, – бормотал маленький пожилой господин в мундире. Глаза его беспрестанно плыли куда-то, будто высматривали в воздухе нечто невидимое. – Пойдёмте! А то воет и воет!

– Это ночной сторож Рымарь, – представил его городовой Кутюк. – Идёмте!

Он решительно свернул протокол допроса свидетеля, который как раз заполнял, ткнул перо за обшлаг рукава и устремился через мраморную колоннаду вглубь музея.

Вийт и Фирс бесстрашно зашагали следом.

Рымарь семенил чуть позади.

В пустынных залах никого не было. Лишь бесчисленные экспонаты взирали на людей с равнодушием пережитых веков. В давящей тишине отдавались гулким эхом шаги, да из-за спины доносилось беспрестанное бормотание:

– Пойдёмте, пойдёмте!

Четвёрка смельчаков миновала зал пыток с самой большой в Европе коллекцией дыб; огромную, высотой с человека, стопу от несохранившейся древнеримской статуи; выставку окровавленных халатов Чингисхана и выстроившиеся вдоль стен египетские мумии.

У витрин со старинными музыкальными инструментами Вийт невольно замедлил шаг.

– Ты что! – зашипел на него Фирс. – Пошли!

– Посмотри, диджериду́! – зашипел в свою очередь Ронислав Вакулович. – Австралийские аборигены играли на такой дудочке ещё до начала времён! Это единственный экземпляр во всей Европе!

Фирс стал подталкивать дедуктивиста.

– Потом! – настойчиво шептал он, поглядывая на Кутюка и Рымаря. – Вернёмся после дела! Идём!

Ему удалось сдвинуть Вийта с места, и тот, пусть и оглядываясь на заветную витрину, нехотя поплёлся дальше.

Они прошли через ворота из шумеро-аккадских чудовищ с телом быка, орлиными крыльями и человеческой головой, открыли неприметную дверь в стене и оказались в боковом коридоре, освещённом лишь газовыми светильниками.

Тут уже и Вийт услышал леденящие кровь звуки. Будто струи времени вырывались из топок тысячелетий… Или стенал от зубной боли крепкий зрелый мужчина.

У двери, из-за которой доносился вой, переминалась с ноги на ногу барышня в казённого вида тёмно-коричневом платье в пол.

– Франсуаза Понмаре, – кивнул на девушку Кутюк. – Она в музее секретарь – научные статьи да письма напечатать, чай подать, почту разнести…

– Воет, мычит и кричит, – пробормотала девица. Говорила она с милым французским акцентом.

Вийт с присущим ему человеколюбием мягко положил руку на плечо барышни, лишь случайно коснувшись пальцами её щеки у прикрытого длинными каштановыми локонами ушка.

– Не бойся, дитя, помощь уже пришла! – проговорил он успокаивающе.

Девушка, конечно, была не намного младше Ронислава Вакуловича, но он ведь как-никак представлял здесь доблестную полицию!

– Чего это мне вдруг бояться! – проговорила Франсуаза. Она отодвинулась, высвобождаясь из-под руки сыщика. – В наш век прогресса, пара и железа женщины вполне способны сами управлять собственной жизнью! Свободно и неограниченно!

Вийт оторопел и невольно отступил от барышни на шаг.

– Вы социалистка? – пробормотал он. – Или из луддитов?

– А вы ретроградист? – ответствовала барышня. Акцент её несколько усилился. – Или из партии бояр-традиционалистов? Нас, кстати, не представили.

– Это сыскной надзиратель Вийт, – тут же отозвался Кутюк. – Тот самый!

– Для вас просто Ронислав, – галантно поклонился сыщик.

– «Сыскной надзиратель»? – пробормотала барышня. – Что есть «сыскной надзиратель»?

– Inspecteur de police criminelle¹⁸, – отозвался Фирс, выходя из-за спин. – А я Татион Ренеевич Фирс, истопник природных князей Лодимирских и их младшей ветви в лице барона фон Вийт. Je suis heureux de vous rencontrer¹⁹.

– Français²⁰? – удивилась Франсуаза.

– Non, je suis désolé²¹, – покачал головой Фирс. – Мой батюшка, Реней Тодосович Фирс, уроженец здешних мест, был вольным слушателем в Володимирском университете и преуспел, осмелюсь сказать, во многих науках и языках. Ввиду отсутствия средств он был вынужден оставить учёбу, но по счастью князь Лодимирский нанял его на службу в качестве помощника гувернёра для сына, ныне monsieur inspecteur²²…

Под пристальными взглядами двух молодых мужчин Франсуаза зарделась.

– Вы позволите вернуться к расследованию, господин Фирс? – ревниво воскликнул Вийт, оттирая от барышни слугу.

Девица смутилась ещё больше. Истопник отвернулся.

– Ну да, – вступил в разговор Кутюк, откашливаясь. – Ну да… Это кабинет профессора Гольштанского, – он указал на дверь, откуда доносились жуткие звуки. – За господином учёным, кстати, уже послали. Замок заперт, изнутри торчит ключ. Я осмотрел окна с улицы – они закрыты на внутренние шпингалеты. Шторы плотно задёрнуты, ничего не разглядеть. В кабинете нет камина и дымохода, отопление зимой осуществляется паром. Система, конечно, по случаю летнего времени отключена, это не она издаёт звуки.