Текст книги "Риддикулус (СИ)"

Автор книги: Ebiscus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Мы… почти не говорили… – Избранный не врал.

– Ах, эта пылкая молодость… – директор пригладил бороду, но отступать явно не собирался. – Гарри, и всё же я не думаю, что ваши встречи ограничивались обоюдным молчанием.

– Что именно вы хотите узнать? – не стал ходить вокруг до около гриффиндорец.

– О, Гарри, не делай вид, что не понимаешь меня.

– Но я действительно не понимаю Вас, профессор… – честно признался парень.

Лицо Дамблдора вдруг ожесточилось. Поттер даже не успел понять, что же он сказал не так. Директор медленно обошёл стол и приблизился к насторожившемуся юноше, его сухая ладонь легла на раненное плечо льва и безжалостно сдавила его. От неожиданности Гарри даже больно застонал, и, вывернувшись из хватки директора, вскочил с кресла, уволакивая за собой волшебную палочку, которая теперь лежала в дрожащей руке ничем не скрытая от чужих глаз.

Мгновение – и…

– Экспеллиармус! – оглушило кабинет два голоса: Дамблдора, что желал обезвредить, и Гарри, что пытался лишь отвлечь. О да, парень прекрасно понимал: тягаться в магическом поединке с профессором ему было не по силам, поэтому он почти сразу вильнул в сторону, скрываясь за директорским столом. В тот же миг несчастный предмет мебели снесло в сторону, и Гарри вновь пришлось искать себе убежище. Увы, но мест, где можно было спрятаться от директора, оказалось не так уж и много, а через пару минут таковых не осталось вообще. Заклятья проносились над юношей непрерывной чередой, разнося в пух и прах непонятные сооружения, книжные полки и мебель. Не прошло и пяти минут, а кабинет был уже полностью разгромлен. Гарри заметно помяло, он заляпал своей кровью полы, а новые царапинки и ушибы саднили, но лев продолжал скакать по помещению от проклятий под испуганные и раззадоренные выкрики бывших директоров Хогвартса. Радовало лишь то, что большинство из используемых Дамблдором проклятий были довольно безобидными, но все они могли знатно приложить. В особенности уже порядком ослабевшего Героя, который пытался привести в порядок дыхание, как щит, выставив перед собой какое-то странное позолоченное блюдо.

– Гарри, – раздался загнанный с отдышкой голос Дамблдора, – я не хочу повредить тебе, но ты ставишь меня в весьма неудобное положение… Сдавайся и расскажи мне – где?! – последние слова волшебник почти выкрикнул.

– О, – гриффиндорец рассмеялся, – я никогда не расскажу вам об этом! Даже не мечтайте, Альбус! – нарочито неформально обратился юноша к директору, совершенно не представляя, о чём вообще идёт речь.

– Не глупи, Гарри, – на конце палочки профессора загорелся жёлтый огонек нового проклятья, в то время как кабинет погрузился в алые предрассветные тона. Скоро должны были появиться авроры, но лев уже не так мрачно смотрел в своё будущее и сдаваться был не намерен.

– Я ничего Вам не скажу, – повторил лев шёпотом, словно это был какой-то страшный секрет. – Никогда.

– Расскажешь… даже не сомневайся в этом, мальчик, – всё не отступал профессор. – Ты должен понимать, что если не будешь говорить сам, то мне придётся пойти на крайние меры! И никто меня в этом не упрекнёт, – но Гарри по-прежнему молчал. – Где он?! – властно воскликнул директор. – Где Воландеморт?! – по слогам выговорил Дамблдор, а из его рта, как яд, брызнула слюна.

Юноша ошарашенно уставился на профессора, долгие секунды переваривая его слова, не в силах сдержать счастливой, полной глубокого облегчения улыбки, чувствуя, как сердце больно сжавшись, пустилось вскачь, быстро-быстро, будто желая пробить Гарри рёбра, сильно и так по-настоящему живо, что казалось сейчас оно остановится, не выдержав переизбытка чувств…

– Он не в Азкабане? – тихо произнёс Гарри, а затем допустил одну из самых страшных и непростительных ошибок.

Битва с Дамблдором мало чем отличалась от битвы с Василиском – им обоим нельзя было смотреть в глаза, но именно этим на протяжении уже добрых семи секунд занимался Герой. Поэтому первое, что парень ощутил, стоило радости лишь отойти на второй план, была острая боль, яркой вспышкой сдавившая виски и парализовавшая тело.

Ощущение того, что кто-то пролез в голову, убивало. Ведь на этот раз Дамблдору было некого стесняться. Здесь они с Гарри были вдвоём, совершенно одни, и никто не мог увидеть, как всегда такой добродушный профессор истязает кого-то. Да и волшебник явно не собирался тратить своё драгоценное время на нежности или заботу о рассудке Поттера…

Старый прохвост словно оплевал сердце Гарри и оскорбил воспоминания, которые проносились перед юношей яркой чередой. Он отчаянно пытался защитить их, спрятать, но Герой даже не мог оторвать взгляда от прозорливых голубых глаз, не то, что поставить щиты. И вот уже второй раз за последние полчаса помещение погрузилось в звенящее безмолвие, которое нарушало лишь сбивчивое дыхание Избранного и тихие всхлипы – слёзы сами лились из его глаз.

– Так ты ничего не знаешь… – задумчиво проговорил Дамблдор через некоторое время. – Что ж… – маг грустно усмехнулся, – это моя ошибка. Признаюсь, я думал, что лишь услышав о том, что он схвачен, ты кинешься к нему, туда, где он скрывается, удостовериться в подлинности информации. Там-то мы вас и схватили бы… Жаль, это был простой, но хороший план. Ведь ты так предан любимым, мой мальчик, – на мгновение опасный жёлтый огонёк на палочке профессора погас, но тут же сменился другим – нежно-зелёным. То была не Авада, а лишь… – Обливэйт!

Юноша только и успел зажмуриться, отчаянно цепляясь за каждое из воспоминаний, за каждую секунду, проведённую с ним, так же безнадёжно, как и за боевую подругу, которую он сжимал больной, уже почти не ощущаемой рукой.

…Что-то упало, до Гарри донёсся шорох мантии и тихий вскрик. А когда парень всё-таки открыл глаза в паре метрах от него стоял окаменевший профессор с изумлённым выражением на лице и крепко стиснутой палочкой в сухих пальцах, которую Поттер в тот же миг выбил из его рук в целях предосторожности. Ещё пару секунд Избранный просидел без движения, приходя в себя, а затем он осторожно поднялся на ноги, оглянулся, не веря в собственный передел везения, сделал осторожный шаг вперёд и услышал, как кто-то вновь тихо застонал. В сию же секунду Гарри отскочил в сторону, а взгляд его метнулся к маленькой аккуратной ладошке, на которую он только что так неосторожно наступил.

«Ну, конечно… мне просто не могло так повезти…» – подумал Гарри и нервно сглотнул.

Рука дёрнулась, но так и осталась лежать на месте. И если бы Избранный был магглом, он бы очень удивился части тела без хозяина, но юноша был волшебником, поэтому на подобные вещи обычно реагировал спокойно. Однако же сегодня был вовсе не обычный день, и на лице парня отчётливо проступил ужас. Гриффиндорец вновь опустился на пол и осторожно протянул руку вперёд, нащупывая тепло человеческого тела. Не веря собственным глазам, он стянул мантию-невидимку (а это была именно она) в сторону, уже себя ненавидя.

Перед ним лежала Джинни, явно перехватившая предназначавшийся ему Обливэйт. Та расслабленно улыбалась, посмеивалась, почти с детским любопытством разглядывая Героя, но на щеках гриффиндорки ещё даже не запеклись солёные дорожки слёз. Гарри всматривался в её заплаканное лицо, а затем виновато прижался губами ко лбу девушки, осторожно поднял её на руки, чувствуя, как та к нему прижимается. Из кармана школьной мантии львицы что-то с шорохом вывалилось. Избранный с удивлением обнаружил там Карту Мародёров, по которой туда-сюда шныряли подписанные именами точки. Члены Ордена Феникса разделились и теперь стояли группами у всех выходов и потайных ходов, и только гадкий зельвевар по обыкновению сидел в своих подземельях, словно мышь… Что ж, это будет его последней ошибкой.

– Дурочка, – беззлобно проговорил Гарри хихикающей девушке, а затем резко поднялся на ноги и вплотную подошёл к Дамблдору. – С ней ты ничего больше не сделаешь, – тихо прошептал он, тяжело подняв руку и направив на директора палочку. – Обливэйт, – эти слова слетели с его губ с поразительной лёгкостью. Зрачки профессора расширились на мгновение, а затем вновь приняли обычный вид. После Гарри перенёс Джинни на диван, бережно снял с неё мантию-невидимку, забрал карту и развернулся к двери. У парня был план, но юноша не знал, чем он может кончиться. Точнее предполагал весь ужас последствий, но разве ему давали выбор? Он доберётся до подземелий, найдёт Снейпа и с помощью Тёмной метки призовёт Лорда, раз уж тот жив и решил его игнорировать.

В камине вспыхнуло зелёное пламя – авроры, наконец, прибыли, – но Поттер уже бежал по промозглым серым школьным коридорам, а животная ярость переполняла нутро юноши наравне с бессилием и желанием крушить, кричать. Действовать.

Гарри не заметил, как пробежал мимо горгульи, спустился вниз по винтовой лестнице, как добрался до подземелий, но отчётливо помнил, как ногой выбил дверь в кабинет Снейпа. В помещении было тихо и темно, словно никого, кроме гриффиндорца тут и не было, но парень отчётливо видел подписанную именем профессора точку на карте…

И вдруг она потухла. В этот момент Гарри почувствовал себя натуральным идиотом. Он остановился и ближе поднёс Люмос к пергаменту, выискивая на нём зельевара, но на карте всё ещё было абсолютно пусто.

– Беги… – внезапно донеслось до юноши из глубин кабинета. – Ну же, Поттер, уходи прочь… – Гарри не мог ошибиться: это был голос Северуса. И парень несмело двинулся вперёд, заворожённый этим зловещим шёпотом. Он всё вглядывался во мрак, царивший в помещении, отчаянно пытаясь разогнать его Люмосом и понять, кто именно говорит с ним голосом профессора. И какого же было удивление гриффиндорца, когда на другом конце кабинета он разглядел никого иного, как всё-таки Снейпа. Мужчина растянул губы в самодовольную ухмылку, не пытаясь атаковать или сбежать от Избранного. А Гарри быстро взглянул на всё ещё лежащую в своей руке Карту Мародёров – на ней по-прежнему было пусто, – и вновь перевёл взгляд на худую фигуру слизеринского декана.

– Что же ты не бежишь, Гарри? – вновь донеслось до Поттера приглушённо.

– А почему я должен бежать? – не стал отмалчиваться юноша, незаметно вытащив из кармана мантии палочку Дамблдора. Неожиданная атака – вот какой план был у гриффиндорца. И лишняя боевая подруга могла ему в этом помочь. Впрочем, уже через одно мгновение потрёпанное древко лежало в сухой ладони Северуса. Мужчина придирчиво оглядел его и со странной заботой переложил обновку в карман. Парню же оставалось лишь досадливо поджимать обветренные губы и злиться на себя – ведь больше преимуществ у него перед зельеваром не было…

– Я думал, – между тем тихо, словно говоря с самим собой, отозвался мужчина, – что трусы всегда убегают. А ведь вы, Поттер, – трус, мерзкий и подлый. Я удивлён, что вы вообще смогли добраться сюда, и ваше сердце, – зельевар хищно оскалился, – ещё не остановилось от страха.

– Не льстите себе, – огрызнулся гриффиндорец, с досадой сознавая, что сейчас ему просто заговаривают зубы. Вероятно, Снейп тянул время. Вероятно, он ждал авроров. Но Поттер не мог промолчать, хоть и пытался. – Я не настолько вас боюсь, – невольно выговорил юноша. Но злобу и недовольство нужно было немедленно подавить. Льву стоило сейчас же хоть что-то предпринять. Его драгоценное время таяло прямо на глазах. Секунда за секундой – его становилось всё меньше и меньше. И Гарри сделал-таки шаг вперёд, но что странно – мужчина лишь отдалился от него. Парень посмотрел под ноги и увидел пропасть, над которой повис, а там, внизу, определённо было что-то живое, страшное чудовище, ожидавшее, когда парень оступится на этом невидимом помосте и угодит прямо к нему, в эту зловонную пучину. В тот же миг какой-то противный непривычный натуре гриффиндорцев страх охватил юношу, неожиданно, но так доподлинно точно и ясно, что только бешеный стук сердца мог выдать это мерзкое чувство. Парень, как запуганный зверёк, замер на месте и ждал чего-то. Он боялся, а из его головы напрочь вылетело главное: это только иллюзия, и сейчас он стоял вовсе не над бездонной дырой, а в кабинете зельеварения. Но парню казалось, что всегда под ним была эта яма, а он… он всегда стоял над ней и лишь чудом не падал вниз.

Гарри поднял взгляд вверх и увидел: змеи крепкой вязью оплетали его руки – они-то и не давали ему упасть. Но с каждой секундой, одна за одной, длинные тела сами падали в пропасть, и хватка их становилась всё слабее и слабее. Одно неловкое движение, и вот Гарри уже несётся вниз, подхваченный тьмой, грозящей если не размазать его по земле, то точно отдать на растерзание монстру, чье зловонное дыхание уже пробирало кости. Гарри выставил руки вперёд, закрыл глаза, открыл их, но всё оставалось таким же чёрным и непроницаемым, неподвластным свету.

– И всё-таки как же легко тебя напугать, – тихо прошелестел голос где-то в глубине мыслей льва. – И после этого ты будешь утверждать, что не трус? Это же просто сон, мальчишшшка…

========== Часть 4. Part 2 ==========

Покажи автору, что он безграмотное полено —

Укажи на ошибку, сделай доброе дело!

– Мокрые сны приятнее кошмаров, не правда ли? – тихо прошептал Тёмный Лорд, присев на корточки и небрежно поглаживая чёрные вихры на голове гриффиндорца. – Что же ты так? – мягко, насмешливо произнёс мужчина и вдруг… со всей силы вцепился Избранному в волосы, поднимая его голову и теперь всматриваясь в заплывшие, слегка отрешённые пронзительно зелёные глаза. – Дьяволёнок, – мрачно прошептал Воландеморт, – как ты посмел обмануть меня?

Гарри судорожно втянул ртом воздух, губы, расслабленные и сухие, нерешительно раскрылись, но сказать юноше было просто-напросто нечего. Ответа тёмный маг терпеливо ждал долгую минуту и всё это время он не сводил пронизывающего взгляда с мальчишки, а затем, не ослабляя хватки и даже напротив – приумножая её, – наклонился и жёстко поцеловал Поттера.

Горячий язык ворвался в рот парня. Неожиданно. Так, что гриффиндорец даже подавился этим грубым, нечутким поцелуем. Злой лаской, которая, несмотря на резко навалившуюся усталость, пустила жар по его ослабшему, податливому телу. Язык мужчины, острый и жёсткий, скользил по его собственному, безучастному. Гриффиндорец засипел под этим натиском, и змееликий в тот же миг отринул от юноши, а сам Гарри наконец понял, что происходит.

Он встрепенулся и осмотрелся по сторонам. С каждой новой секундой его взгляд становился всё осмысленнее. Шрам на щеке кольнуло.

– Подожди… – осипшим голосом проговорил Гарри. – Нет, – парень тяжело поднялся на локтях, подгоняемый взволновано бьющимся сердцем, – стой… – как-то совершенно разбито произнёс гриффиндорец, готовый ползти за Воландемортом хоть так – на карачках.

Впрочем, уходить маг явно не собирался. Сквозь разбитые при падении очки юноша увидел, как Лорд, одетый в мантию Снейпа, бесформенным мешком свисавшую с худого жилистого тела, застыл над преподавательским столом, отбрасывая жуткую, пугающую тень.

– Прости… – хрипло проговорил Гарри. – Прости… – повторил он, стараясь придать голосу громкости так, чтобы мужчина наверняка услышал его, – я нечаянно…

– Не сомневаюсь, – жёстко отрезал Воландеморт и тяжело раскашлялся. Гриффиндорец несколько секунд смотрел на беззвучные содрогания волшебника.

– Что с тобой? – наконец проговорил юноша, всё больше нервничая и пытаясь найти в себе силы встать. – Что случилось? – взволновано произнёс Избранный, подобрав к телу ноги, поднимаясь и всё-таки делая неуверенные шаги к Воландеморту. Его рука уже почти улеглась на острое плечо, когда тёмный маг вдруг оттолкнул её, делая несколько шагов прочь от Гарри.

Волшебники стояли друг напротив друга. Их разделяла пропасть всего в один метр, но и того было достаточно. Мужчина был прям и холоден, словно каменная глыба, дрожь больше не пробирала его бледное тело. Гарри же в свою очередь не мог похвастаться такой же прямой спиной. Как юноша только ни пытался выпрямиться, его всё равно предательски штормило, покачивало из стороны в сторону, а взгляд его с трудом мог сосредоточиться на пламени алых глаз, но он всё равно не сводил взгляда с мужчины, борясь с желанием то ли ущипнуть себя, то ли сбежать отсюда подальше.

Гарри следовало хоть что-то сказать, следовало хоть что-то сделать. Немедленно! Но ничего не приходило ему в голову. Но видит Мерлин, как же парню надоело быть принимающей стороной! Всё это время он только и делал, что ждал, когда всё само, и хорошее, и плохое, придёт в его жизнь. Но день, когда он выпустил боггарта, выпустил свой страх на волю и пошёл на поводу своих личных желаний, был самым лучшим в его жизни. Это был первый в жизни день, когда юноша, сам того не ведая, изменил свою судьбу, перевернул сверху донизу всё свое существование.

«Прости, Сириус, но я так больше не могу… Не могу больше терять любимых» – пронеслось в голове Гарри, и глаза Избранного предательски защипало от слёз. И только сейчас парень заметил, что до сих пор стоит с протянутой к Лорду рукой. Юноша было смутился этого жалкого жеста, хотел было убрать руку и скромно засунуть её в карман школьной мантии, но вместо того он сделал один широкий шаг вперёд и всё же положил ладонь на плечо Воландеморта, который совершенно никак на это не отреагировал, но вместе с тем и не оттолкнул Поттера. Пальцы Гарри огладили скрытые под чёрной плотной тканью косточки ключиц и подобрались к шее, а по ней вверх к острой скуле, к впалой щеке с невероятно тонкой кожей, сквозь которую просвечивала сеточка голубых капилляров…

Воландеморт не был красив. Возможно когда-то, но точно не сейчас. Однако для Гарри в это самое мгновенье не было ничего прекрасней этого змееподобного лица, тонкого подбородка, щелей вместо носа, алых глаз, бледных тонких губ… Гарри думал об этом и водил подушечками пальцев по лицу присмиревшего волшебника.

– Раньше было ничуть не лучше, – вдруг вырвало его из размышлений тихое шипение. Лорд заговорил, словно прочитав все мысли (хотя, кто знает, возможно, так оно и было) зачарованного его лицом гриффиндорца. – Мне было чуть за шестьдесят, когда… моё тело… – Воландеморт внезапно замолчал, отвёл взгляд в сторону и выжидающе притих. Гарри даже не сразу понял, в чём же дело, а затем грустно ухмыльнулся: тело – своё настоящее тело, – мужчина потерял сразу после того, как лишил его родителей и оставил на его лбу знаменитый шрам в виде молнии…

– Что произошло в тот вечер? – наконец спросил Гарри, на что волшебник невольно скривился. Было видно: эта тема была не самой приятной для него.

– Ну, – замялся змееликий, явно не зная с чего начать, – когда я узнал, где скрываются Поттеры, – нехотя проворчал Лорд, – то решил, что…

– Нет! – в сердцах воскликнул Гарри, отчаянно замотав головой. – Я не про тот вечер, – вырвалось из юноши немного жёстче, чем он рассчитывал. Воландеморт облегчённо вздохнул и тут же напрягся. – Мы поговорим об этом, – мягче прошептал гриффиндорец, уткнувшись лбом в острое плечо. – Обязательно, – пообещал себе юноша и тут же добавил, – но только в том случае, если я вдруг решу умереть в долгих и нескончаемых муках совести перед здравым смыслом и моралью… Я про пятнадцатое октября, – поспешно уточнил гриффиндорец в следующий миг. – Что произошло тогда? Почему ты здесь? Как ты пробрался в Хогвартс? Где Снейп? И… – наседал Гарри, и Воландеморт, не выдержав, наконец, обвил юношу руками, собственнически притягивая парня к себе. Гриффиндорец в то же мгновенье замолк, безропотно поддаваясь ласке.

Тёмный Лорд казался Гарри ещё более тощим, чем прежде. Он скользил руками по его спине, считая рёбра, обводя пальцами выпирающие позвонки и робко поглаживая поясницу, граничащую с худыми поджарыми бёдрами…

– Да прикоснись к ним уже, – мягко прошептал мужчина, и руки юноши тут же легли на крепкие ягодицы, оценивающе сжали их, смяли и провели ребром ладони по межъягодичной впадине. Воландеморт довольно выдохнул, толкнул Гарри назад и повалил на профессорский стол, нависнув сверху. – Это не сон, мальчик, – в самые губы шептал мужчина своему юному любовнику, и новый поцелуй был гораздо нежнее, хотя принуждающего напора в нём было много больше.

Гарри приподнял бёдра, стараясь прижаться пахом к Лорду, который, нежа его, словно специально избегал самой жаждущей части молодого тела. Юноша отчаянно подавался вперёд, пока, наконец, не встретился с таким же напряжённым достоинством Милорда, что скрывалось под мантией, сжатое в тисках брюк. Не разрывая поцелуя, Гарри вцепился в чёрную робу и потащил её вверх, оголил впалый живот, опустил руку к промежности волшебника, расстегнул пуговицы на брюках и вот, в конце концов, ощутил под своей ладонью тяжелеющее крепкое достоинство, влажное и пылающее. Отрываться от такого не хотелось ни на миг, но Гарри всё же пришлось сделать это. Быстро и небрежно он расстегнул свои собственные штаны, опустил вниз резинку белья и сжал в ладони оба жаждущих фаллоса, начиная медленно, прижимая один к другому, двигать рукой. Вместо чувственного стона до юноши донёсся глубокий вздох облегчения.

– А позже… – взволнованно произнёс Воландеморт, – ты возьмёшь его в рот, Гарри. Опыт у тебя уже есть. Хоть и весьма провальный, – издевательски протянул маг, впиваясь тонкими губами в загорелую кожу на шее мальчишки.

– Ужасно, – хохотнул лев, с радостью принимая участие в игре волшебника, – как же долго ты прятался под личиной Снейпа, чтобы настолько вжиться в образ язвительного самодура.

– Не знаю, – мягко шептал Лорд, – пожалуй, с тех самых пор, как ты поклялся быть моим, – с этими словами Воландеморт провёл пальцем по шраму-обещанию, который бледной полоской тянулся по острой юношеской скуле. Мужчина не сдержался и поцеловал парня в израненную им некогда скулу. Жест этот показалось Гарри столь интимным, что он даже слегка смутился. Его ладонь остановилась на мгновенье, юноша серьёзно взглянул на мужчину и с не менее серьёзным лицом поцеловал его в щёку в ответ. Кривая ухмылка перекосила тонкие бледные губы, но было ясно видно: Воландеморт абсолютно всем доволен. Пожалуй, даже слишком.

Маг соскользнул вниз и встал перед Поттером на колени. Долгие секунды ушли у Гарри на то, чтобы просто задаться вопросом: а что, собственного говоря, происходит? Когда же ответ был всё-таки найден, головка его члена уже оказалась сжата кольцом чужих губ. Гарри приподнялся и посмотрел вниз, а Лорд словно ждал именно этого. Усмешка блеснула в алых глазах, и мужчина заглотнул член полностью, сразу же принимаясь активно работать языком.

Сытно причмокивая, засасывая внутрь член и расставаясь с ним, словно бы нехотя, мужчина глубоко заглатывал дрожащий орган, выпускал его изо рта, несколько секунд посвящал чувствительной головке, играя с ней острым язычком, надавливая на дырочку уретры, сдвигая и проникая под крайнюю плоть. Когда же пылающий орган оказывался глубоко в глотке Воландеморта, мужчина начинал утробно постанывать. Вибрациями звук проникал в горячую плоть, заставляя Гарри жмуриться от удовольствия. Одна рука змееликого мяла мошонку Героя, другая была направленна к его собственной промежности. Двумя пальцами, средним и большим, мужчина ласкал себя в такт проникающего в его горло достоинства…

Будь Гарри опытней, он бы уже давно вцепился в лысый затылок ублажающего его волшебника, порычал или постонал в знак того, что происходящее ему действительно нравиться и он всё ещё тут, стоит, живой и возбуждённый. Но Гарри, к великому сожалению, был не слишком умел. Вместо всего выше описанного парнишка лишь прикрыл вконец раскрасневшееся лицо руками, часто дыша носом и плотно сжав губы, не давая ни единому стону и писку вырваться наружу.

– Взгляни на меня, – вдруг позвал Гарри голос Воландеморта. – Ну же, мальчишка, – нетерпеливо прошипел волшебник, поглаживая подрагивающий ствол рукой, – я хочу видеть твоё лицо… Убери руки! Немедленно! – потеряв терпение, скомандовал Лорд, и Гарри повиновался.

Снизу вверх, внимательно и как-то слишком критично волшебник смотрел на гриффиндорца, красного, потного, взъерошенного, неуверенного, с запотевшими очками…

– Ох… Ладно… – с какой-то обречённостью в голосе сдался мужчина, – так и быть, – тяжело вздохнул он, – можешь не смотреть.

«Издевается», – подумал Гарри и совсем сник. Но ослиное упрямство возобладало. Он обхватил лицо Лорда руками, повернул то к себе, слез со стола и присел на коленки рядом с мужчиной. Парень нашёл взглядом тонкую полоску бледных губ, блестящих от слюны и смазки, и робко, словно выпрашивающе (но всё это было совершенно наигранно) лизнул нижнюю, в тот же миг вздрогнувшую губу. Затем верхнюю, но теперь гораздо смелее, а далее уже всем языком Гарри прошёлся по влажной впадинке, надавливая и проникая внутрь.

Зубы Лорда были гладкими, но слегка кривоватыми, по-звериному острые клыки выступали вперёд и Гарри уже вскоре ощутил вкус собственной крови во рту.

Воландеморт отвечал ему со всем своим пылом. Как это происходило ранее с членом, мужчина всё норовил засосать язык гриффиндорца, но Поттер не позволял магу слишком увлечься. Он беспрестанно отвлекал волшебника от его, как видимо, любимого занятия. То юноша вновь начинал ласкать волшебника рукой, то касался напряжённых бусин его сосков, то провоцировал Воландеморта ввязаться в небольшую борьбу.

Звонкое причмокивание, глухие стоны, заглушаемые чужими губами – всё это было великолепно… Гарри хотелось бы, чтоб это длилось вечно. Ведь слишком трудно далось им расстояние, слишком долго гриффиндорец убегал. И теперь впервые они обнимали друг друга по-настоящему. Не во сне, а наяву.

«Не сон», – подумал Гарри, вздрогнул и отвернулся от очередного поцелуя.

– Нам нужно уходить. Здесь авроры, – серьёзно проговорил он, сталкиваясь с абсолютным безразличием в красных глазах. – Тебя это не волнует? – изумлённо произнёс Гарри, пытаясь вырваться из объятий Воландеморта, но мужчина лишь крепче прижал гриффиндорца к себе. – Надо уходить! – не выдержал Избранный. – Вставай же! Мы и так потеряли много времени!

– Гарри, – умиротворяюще произнёс Тёмный Лорд, – если бы в замке были авроры, то сюда уже давно ворвались бы и они, и весь Орден Феникса.

– Но я видел, как камин… – бодро начал Герой, но подушечки пальцев, мягко улёгшиеся на его губы, заставили парня замолчать. Лорд кротко улыбнулся и заговорил:

– Гарри, – с нежностью произнёс волшебник, смакуя имя любовника, – как думаешь, как я смог попасть сюда, лишь под одним только оборотным зельем?

– У нас нет на это вре!.. – но пальцы на губах льва буквально с силой вдавили обратно всякие его возмущения.

– Подумай, – спокойно попросил Лорд, словно специально желая этим самым спокойствием и здравомыслием окончательно добить нетерпеливого мальчишку.

Гарри смотрел в глаза Воландеморта, ощущая себя то ли очень-очень раздражённым человеком, то ли не выучившим урок школьником. Он не знал, даже не предполагал, как мужчина мог попасть в школу и за столь долгий период ни разу не выдать себя. Даже Карта Мародёров его не узнала!

– Ты посещал курсы актёрского мастерства? – наконец выдавил из себя Поттер, даже не пытаясь скрыть нетерпения в голосе.

– Нет, – хмуро ответил мужчина, явно не оценив шутки, отвернулся от юноши, тяжело вздохнул и таинственным полушёпотом продолжил: – Как ты, вероятно, знаешь, Гарри, я полукровка, – с каким-то странным пренебрежением произнёс мужчина.

– Я тоже, – возмутился Поттер. – Это не так уж и плохо, знаешь ли.

– Замолчи, – резко приказал мужчина. – Ты просто не понимаешь, какое значение имеет кровь в магическом мире.

– Если бы чистокровные не пытались подмять под себя всех остальных, это бы и не имело никакого значения.

– Гарри! – строго произнёс Воландеморт. – Дай мне сказать, – и тон мужчины не оставлял выбора. Юноша покорно замолчал. – Кровь у магглов и магов разная, – не стал ходить вокруг да около Милорд. – Если у магглов она хранит информацию о теле, то у магов она хранит память о духе. Дух – это магия, её сила, свойства, метка любой волшебницы или волшебника, неповторимая, но схожая по свойствам с духом родственников, – мужчина замолчал на миг. – Я полукровка, – ещё более мрачно, чем прежде, произнёс Милорд. – Мой дух слаб, – жёстко произнёс он. – Это лишило меня многих возможностей. Я Томас Марволо Риддл, – волшебник словно давился собственным именем, – сын потомков Салазара Слизерина, одного из основателей этой школы, из-за маггловского вмешательства в моё происхождение, не мог получить доступ к тайнам этого замка. Но с твоей кровью*, Гарри, я смог добиться снисхождения Хогвартса. И теперь он принял меня своим хозяином.

– Это очень интересно, но нам нужно уходить, – продолжал упрямо лев, даже не пытаясь вникнуть в слова Воландеморта. – Авроры…

– Если авроры действительно явились сюда, то они уже мертвы, – совершенно спокойно произнёс мужчина. – Гарри, – встретившись с изумлёнными глазами юноши, продолжил Лорд, – замок мой. Хогвартс – мой, – повторил волшебник, явно испытывая дикое удовольствие от одной этой фразы. – Сюда без всяких помех могу попасть не только я, но и всякий, кто будет сочтён мне нужным. Всякий, кого я позову.

– И… кого же ты позвал? – настороженно прошептал Гарри, чувствуя, как сердце у него гулко и больно стучит в груди, а горло сжимается.

Воландеморт посмотрел на юношу с лёгким упрёком, словно говоря: «Кого же, кроме Пожирателей Смерти я мог сюда позвать?»

– Здесь дети! – воскликнул Гарри. – Здесь, чёрт подери, мои друзья! – прокричал юноша, вырвавшись-таки из рук Воландеморта, вставая с колен, на ходу застёгивая на себе штаны и подбегая к двери.

– Они предали тебя, мальчик, – как бы между прочим напомнил Тёмный Лорд.

Гарри замер, терзаемый сомнениями. Впрочем, явно не теми, на которые рассчитывал Воландеморт. Лишь только первый проблеск мыслей мальчишки был прочитан магом, как все планы мужчины оказались под угрозой.

– Они предали тебя. Слышишь? – повторил поспешно Тёмный Лорд. – Того, кого называли другом. Того, кто не единожды спасал им жизнь. Они предали тебя, Гарри, стоило тебе лишь отказаться плясать под дудку Альбуса. Предательство даже магглы называют отвратительнейшем преступлением.

– Стало быть, ты с ними согласен? – едко спросил Гарри.

– Ни один предатель не ушёл от меня живым.

– В таком случае, ты и меня убить должен, – задумчиво прошептал юноша, так, что Лорд даже не сразу разобрал его слов. – Как считаешь, а? – жёстко спросил Герой, смотря на всё ещё сидящего на полу озадаченного им мужчину. – Ведь я ничем не лучше их! – взорвался гриффиндорец. – Я впустил самого опасного мага двадцатого столетия, легилемента и убийцу, к себе в голову и наслаждался развратными снами, которые он мне слал, был готов пойти за ним… за тобой… – вымученно прошептал лев, – в Азкабан лишь бы только ещё раз тебя увидеть. Быть с тобой.