Текст книги "Весенние дни (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 8
Я сидел в задней комнате кафе, где обычно принимал людей, и пил кофе. Стабильно раз в две недели мне нужно было выслушивать людей, и помогать им советами и прочим.
Альберто разъезжал по району и собирал деньги от всех подконтрольных мне предприятий, а таких было не так уж и мало. От кафе до булочных, от парикмахерских до магазинов инструментов, все платили мне дань. Для того чтобы убедить всех в необходимости делать это понадобился целый год. Приходилось решать проблемы этих НПС, иногда требовалось надавить. Но я никогда не добивался своего исключительно кнутом, гораздо чаще используя пряник.
Ведь передавая мне долю со своего бизнеса они автоматически превращались в моих друзей. И любой из них мог прийти в в приемный день в это кафе и высказать свою проблему. А я должен был по мере сил решить ее. Конечно, не все было возможно для меня, но большинству я помогал.
Тони же, которому я доверял гораздо больше, должен был получить долю со всех нелегальных предприятий. Карманники, скупщики краденого, карточные шулера – все они платили мне. С этими я наоборот не церемонился: не хочешь платить – отправляешься в другой район. Иначе с тобой может случиться что угодно, от случайного выстрела в спину до внезапно заинтересовавшихся тобой полицейских.
В клубе уже работали. На то, чтобы привести помещение в порядок, понадобится не меньше полутора недель. Можно было ускориться до недели, вкинув лишнюю тысячу долларов, но мы с Джо решили этого не делать. Время терпит, а денег тратить не хотелось. На работы и так ушло три с половиной тысячи долларов, если считать вместе с материалами.
В общем-то ничего сложного в сегодняшнем дне не было. Выслушать людей, получить с полдесятка квестов, которые можно решить в течение дня, и повысить лояльность и авторитет. Если уж удалось стать одним из немногих людей, кому удалось стать членом Организации, то пренебрегать прокачкой этого не стоило.
На высоких уровнях лояльности, например, можно было открыть возможность устроить бунт, если тебя посадят в тюрьму. Люди со всего квартала перестанут ходить на работу, выйдут на демонстрации и единственной их целью будет добиться твоего освобождения. Впрочем, качаться до этого мне еще долго, я не уверен, что мне и целого года хватит.
Дверь комнаты открылась, и в помещение вошел мужчина в военной куртке M1941. Он был рослым и явно очень сильным, но его лицо оказалось искажено шрамом. Видимо, ветеран. НПС-ветеранов было немало, был и целый класс игроков, которые брали такую предысторию. Высокие боевые характеристики компенсировались психологическими травмами. Я не знал этого парня, интересно, что ему понадобилось?
– Мистер Бонпенсьеро, – поприветствовал он меня. – Меня зовут Джулиани Гезе.
– Присаживайся, – кивнул я на стул напротив меня. – Я не помню тебя.
– Мы не знакомы, но вы знаете моего дядю, Ала Гезе. У него булочная на…
– Да, я знаю Ала, – я улыбнулся, этот человек приносил мне немало денег. – Он хороший человек. Это он посоветовал тебе обратиться ко мне?
– Да, мистер Бонпенсьеро, Дело в том, что мне нужна работа. Дядя говорит, что вы – человек чести, и что у вас может найтись для меня дело. Да, я чистокровный итальянец, моя мать родом с Сицилии.
– Что ты умеешь делать? – задал я следующий вопрос.
– Много чего, – ответил Джулиани. – На войне меня многому обучили. Ну, кроме разве того, как жить мирно, после того, как война закончилась.
Его лицо помрачнело. Сколько я слышал историй о ветеранах, которые не могли найти себе места в нормальной жизни? Да их не счесть. И даже в реальной жизни с такими встречался.
– Раньше я работал охранником, – продолжил он. – Но сейчас стоянка, на которой я работал, отошла городу, ее сносят, и там собираются строить новое высотное здание. Я пытался устроиться на стройку, но меня не берут. И тогда дядя Ал посоветовал мне обратиться к вам.
– А почему он не взял тебя к себе в булочную? – спросил я.
– Да все потому что у него и так работают двое сыновей. Дядя ведь не может платить всем, он и так не слишком много зарабатывает.
– Я знаю твоего дядю, поэтому спрошу прямо, Джулиани. Тебе нужна честная работа? Или ты готов рискнуть?
– Я готов рискнуть, – он пожал плечами. – На честной работе много не заработаешь. Но мне не хотелось бы… Преступать закон.
– Хорошо, – кивнул я. – Я начинаю новое дело, открываю клуб. Мне понадобятся сильные и представительные парни, которые будут охранять в нем порядок. Утихомиривать буянов, следить за тем, чтобы девочек не обижали. Ты выглядишь достаточно крепким, думаю, что справишься. И тебе не придется преступать закон.
– Спасибо, мистер Бонпенсьеро, – он встал. – Я буду работать, как никто другой!
– До открытия клуба еще долго, – сказал я, взял лист бумаги, написал на нем адрес. – Поезжай туда, там сейчас идет ремонт. Скажешь бригадиру, что тебя прислал я. Работа тяжелая, но тебе пока что нужно где-то перекантоваться. Да, вас там будут кормить два раза в день, я договорился с хозяином соседней столовой. Теперь насчет денег… Если бригадир одобрит тебя, приедешь сюда же завтра утром, я дам тебе на первое время. А потом зарплату будешь получать уже у него. Согласен?
– Спасибо! – сказал он. – Большое спасибо!
– Хорошо, – я улыбнулся ему. – Ну, раз я решил твою проблему, то больше не буду тебя задерживать.
– До свидания, мистер Бонпенсьеро.
Брать человека с улицы на нелегальную работу чревато. А так он будет при деле, у меня будет время, чтобы к нему присмотреться. Нет, вообще ветеран это перспективно, из них получаются прекрасные наемные убийцы. Да только не с руки мне обзаводиться собственным киллером, я вообще стараюсь убивать как можно меньше, особенно сейчас, когда войны нет. Я и так под подозрением из-за пропажи Галтиери.
Но очки лояльности капнули в копилку. Уже неплохо, тем более, что это мне ничего не стоило. Ну сколько он попросит, тридцать баксов в неделю? И работа ускорится.
Не успела дверь закрыться, как в помещение вошел следующий проситель. Это был знакомый мне владелец часовой мастерской. Странно, и чего ему это понадобилось?
– Добрый день, мистер Бонпенсьеро, – он поздоровался, снял с головы кепку и даже обозначил что-то вроде поклона.
– Приветствую, Корнелио, – кивнул я ему.
Мне бы никогда не запомнить столько имен и фамилий. К счастью они подсвечивались над знакомыми персонажами.
– Я пришел лично поклониться вам и принести долю, – он достал из кармана куртки конверт, и положил его на стол.
– У тебя какие-то проблемы, которые нужно решить? – спросил я.
– Да! – возопил он так, что я даже забеспокоился. – Моя жена! Она больна!
– Твоя жена болеет, – сказал я, до конца не понимая, причем тут я. – И как я могу тебе помочь?
– Она совсем плоха, и кажется, вот-вот умрет. А у нас нет денег на похороны. Что скажут наши предки, если ее похоронят в крематории за государственный счет? Что, если она не будет лежать в освященной земле, как это положено истиному христианину. О горе нам!
– Ты пришел просить денег? – спросил я, наконец-то понимая, о чем идет речь.
– Да! Мистер Бонпенсьеро, прошу, помогите мне! Мое сердце не выдержит, если…
Я взял конверт, открыл его, пересчитал. Внутри было три с половиной сотни. Вернув деньги обратно, я взял со стола очередной листок бумаги и написан на нем номер доктора, который штопал нас после ранений, Гильермо.
– Не кричи, – прервал я его. – Возьми деньги и номер, позвони, скажи, что ты от Томми Бонпенсьеро. Этого хватит на прием и лекарства, врач поможет твоей жене. В этом и следующем месяце мне ничего платить не надо, лучше позаботься о ней. Купи хорошей еды, фруктов, я не знаю, пусть выздоравливает.
– Правда? – спросил Корнелио. – Спасибо, мистер Бонпенсьеро! Вы вернули мне надежду! Я обязательно отблагодарю вас! Обязательно!
– Иди уже к своей жене, – ответил я, потому что от его воплей у меня начала болеть голова. – Да, если понадобится еще какая-то помощь или деньги в долг, позвони.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – закричал он и, пятясь задом, вышел из комнаты.
Очередная порция очков лояльности. Ну, неплохо, правда три с половиной сотни в минусе. Зато сделал доброе дело, если Гильермо, конечно, действительно сможет помочь его жене. Впрочем, это уже не мое дело.
Кофе успел остыть, превратившись в невкусную бурду. Я залпом опрокинул в себя стакан, отложил его в сторону, и принялся ждать следующего посетителя. Впрочем, много времени не прошло, дверь скоро открылась.
– Добрый день, мистер Бонпенсьеро! – поприветствовал меня еще один мой знакомый, Фабиано Пьяцца, хозяин книжного магазина через дорогу от моего дома. – Я пришел поговорить с вами.
Я только хмыкнул. Как будто тут хоть кто-то приходит за чем-то другим.
– Я пришел просить справедливости, – сказал он. – Полиция не хочет браться, не хотят выполнять работу, за которую мы платим наши налоги. И вот я пришел к вам.
– Что случилось, Фабиано? – спросил я. – Присаживайся, мы поговорим.
– Мою сестру обидела шпана с соседней улицы. Это все Франческо Бевилаква, этот testa di cazzo, и его шпана! Они не дают ей прохода несколько дней, и на этот раз зашли слишком далеко!
– Они изнасиловали ее? – спросил я.
– Madonna, нет! Но они пытались. К счастью Аньезе успела убежать и спрятаться. Мистер Бонпенсьеро, я прошу вас что-нибудь сделать с ними. Помогите нам, весь район страдает от них!
Я знал, о чем они говорят. Этот Франческо был сыном иммигрантов первой волны, единственным. Родители его умерли, и он остался совсем один. Парень не закончил школу, сколотил банду, и стал заниматься мелким грабежом на улицах. Мне на него уже жаловались и, наверное, если бы я взялся за это дело раньше, то смог бы направить их на путь истинный и, возможно, приобщить к нашему делу. Но теперь придется действовать иначе.
Попытка изнасилования – слишком серьезный проступок, совершенно недопустимый для человека чести. Теперь, если я начну вести с ним дела, то на меня начнут коситься, ведь в нашем квартале все знают все обо всех. И получается, что придется его наказать. Не убить, нет, убийство – слишком жестко, но напасть, отметелить, переломать все кости – это да. Короче говоря, это задание не только на лояльность, но и на авторитет.
– Я понял тебя, Фабиано, – кивнул я. – Я займусь этим сегодня же. Ублюдки, которые посягнули на честь твоей сестры не уйдут без наказания.
Съездим сегодня же, разберемся. Я ведь не только деньги с них дою, я еще и за порядком присматриваю. Не думаю, что проблемы будут, но на крайний случай можно было бы привлечь кого-нибудь из людей Джо. Вот сейчас, кстати говоря, помощь Джулиани могла бы пригодиться.
Принимаю квест, киваю НПС.
– Не волнуйся. Можешь идти, завтрашнее утро эти парни встретят в больнице.
– Спасибо, мистер Бомпенсьеро, – низко поклонился хозяин книжного. – Я знал, что о вас говорят неправду, что на самом деле вы – человек чести.
– Что? – поднял я на него взгляд. – А что обо мне такого говорят?
– Ну… Я думал, вы и так об этом знаете…
– Да говори уже прямо, – попросил я. – Кто и что обо мне такого говорит?
– Рассказывают, что вы убили Фредерико, старого барбера. Он, конечно, был сварливым стариком, но люди все равно считают, что он не заслужил такой участи.
– Хорошо, я понял. Можешь идти.
Значит слухи о барбере уже разошлись. Труп полиции все равно не найти, уборщики свое дело знают, а нет тела – нет дела. Правда, заведение теперь стоит пустым. Кстати говоря, не выкупить ли мне еще и его? Площадь там небольшая, так что денег должно хватить, а открыть там… Да хоть что можно открыть, хотя бы и ту же букмекерскую контору…
Дверь снова открылась, и в помещение вошел совсем молодой парень, на вид лет четырнадцати. Он был одет в рабочую куртку с длинными полами, и кепку, которую при входе в помещение, стащил. Да уж, странную одежду раньше шили для детей, по сути такую же, как для взрослых, только размерами меньше.
– Мистер Бонпенсьеро? – спросил парень. – Я пришел поклониться вам от своего отца. Мы переезжаем в ваш район, собираемся открыть здесь аптеку. Отец сказал, что если вам что-то понадобится, то вы всегда можете обратиться к нему. А еще он передал вам вот это.
Он положил на стол конверт. Я заглянул внутрь, там лежали деньги. Немного, четыре пятидесятидолларовые купюры.
– Как тебя зовут, малец? – спросил я.
– Пьетро, – ответил он. – Пьетро Феделе.
– Хорошо, Пьетро, – кивнул я. – Значит, твой отец хочет быть моим другом?
– Это было бы для него высшей честью, – парень поклонился.
– А чего тогда сам не пришел? – прищурился я. – Почему тебя послал?
– Ремонт, мистер Бомпенсьеро, – ответил парень. – Очень много разных дел, за рабочими постоянно глаз, да глаз нужен. Но он готов платить вам долю, знает, как идут дела в этом районе. Так что не беспокойтесь, он очень вас уважает.
– Хорошо, – я кивнул. – Если так, тогда хорошо. Передай своему отцу, что я готов назвать его своим другом. Если у него возникнут какие-нибудь проблемы, пусть обращается ко мне.
– Спасибо, мистер, – кивнул мальчишка. – Тогда я пойду?
– Иди, – кивнул я.
Парень вышел. Я заглянул в пустую чашку. Заказать еще что ли. Мне тут до вечера сидеть все равно. Можно, конечно, перерыв сделать, и нормально пообедать, остальные пускай подождут, не обломаются. С другой стороны, есть вроде бы пока не хочется, так что можно и еще пару человек принять.
Человека, вошедшего в дверь следующим, я хорошо знал. Это был Гастоне Пепе, скупщик краденого, который вел свои дела на районе, и платил мне дань. У него был цветочный магазин, но он был всего лишь прикрытием, на самом деле, продавал и покупал он все, что можно. И иногда даже то, что нельзя.
Причем, изначально Гастоне не хотел платить мне дань, потому что, как и многие здесь, ходил под семьей Тотти. Мне пришлось потратить немало сил и времени на то, чтобы убедить его. Приложить и хитрость, и изворотливость. Но все срослось, и теперь скупщик платил мне столько, сколько не приходило с десятка других бизнесов.
– Нужно поговорить, Томми, – сказал но.
– Хорошо, Гастоне, присаживайся, – кивнул я на стул напротив себя. – Что случилось?
– Это все Давиде. Давиде Леоне. Знаешь его?
– Постовой, – кивнул я. – Я плачу ему за то, чтобы смотрел в сторону. Немного. Что он сделал в этот раз?
– Он потребовал у меня доли, Томми. Понимаешь? Потребовал у меня… Доли.
– Твою мать, – я откинулся на спинке стула.
Я платил почти всем постовым на районе за то, чтобы они не лезли в мой бизнес, а заодно приплачивал еще и их начальству. Пусть поддерживают порядок и отгоняют залетных преступников. Но конкретно Давиде был чуть более в курсе моих дел, потому что и сам жил в этом районе, а не только ходил сюда на дежурства.
И то, что он решил потребовать долю с преступного бизнеса, означало в первую очередь то, что он слишком осмелел. А во-вторых то, что он тем самым подписал себе смертный приговор.
– Что он тебе сказал? – спросил я.
– Чтобы я приготовил для него тысячу долларов сейчас, и потом еще по четыреста долларов каждую неделю, – ответил Гастоне. – Ты понимаешь, я мог бы ему заплатить, и всем было бы проще, но эти условия просто неприемлемы. Даже ты столько с меня не берешь.
Это точно, я брал с него по три сотни в неделю. Для его бизнеса это был не такой большой убыток, а дружба с членом Организации приносила свои плоды.
– А когда я сказал этому сукиному сыну, что уже плачу тебе, знаешь, что он ответил? Что ему нет до этого дела. И ему нет дела до тебя лично. Понимаешь, что это значит, Томми?
– Понимаю, – кивнул я. – Когда он пообещал прийти к тебе в следующий раз?
– Завтра, – ответил скупщик. – И сказал мне приготовить деньги уже к завтрашнему дню.
– Можешь ничего не готовить, – сказал я. – Он не придет. Я разберусь с ним. А теперь – свободен.
Вот так вот, как хочешь, так и понимай. Валить полицейского мне не хотелось совершенно, но прощать такое было нельзя. Никто не имеет право обкладывать данью тех, кто уже платит мне. И ведь придется придумывать что-то, копы очень не любят, когда их коллег убивают.
Но ничего, разрулим. Как будто мне впервой убивать полицейского. Что-то да придумаем.
Я все-таки встал, и вышел из задней комнаты. Попрошу кофе. День мне предстоит длинный, а я уже устал.
Глава 9
К трем часам дня поток людей иссяк. В четыре в дверь комнаты, где я сидел, постучались, и в нее вошли мои подручные. Без лишних слов они положили на стол по конверту.
– Считали? – спросил я.
– Нет, – покачал головой Тони.
Ну и правильно, чего чужие деньги считать. А вот мне надо, потому что эти средства как раз-таки мои.
– Сходите пока за кофе, – сказал я. – Нужно будет кое-куда съездить, сделать пару дел. За них заплачу отдельно не волнуйтесь.
Деньги теперь есть, хоть какие-то. Чертов клуб сосал средства через все щели, я уже начал жалеть, что мы развернулись с таким апломбом, вместо того чтобы открыть что-нибудь более скромное. Но раз уж купили здание, то менять что-то было поздно.
Я взял первый конверт, пересчитал. В нем было четыре с половиной тысячи долларов. Внушительная сумма на самом деле, доля почти со всех легальных бизнесов в моем квартале. Но на самом деле, если учесть, что девять сотен уйдут Генри, сколько-то мне нужно отдать соучастникам, а остальное вывести в реал… Продолжить работу над клубом эти деньги не позволяли.
Во втором конверте денег было больше, восемь тысяч. Но это все равно меньше, чем должно быть. Тони и Альберто к тому времени уже вернулись, уселись за стол, попивая что-то из маленьких кофейных чашечек. До меня донёсся слабый запах коньяка. Видимо, подлили немного по дороге.
– Часовщика не было на месте, босс, – сказал Ал. – Съездить к нему завтра?
– Нет, – покачал я головой. – Он сам пришел занести долю. Да, в следующем месяце к нему можно не ходить, я освободил его от дани. Жена заболела. А почему в твоем конверте так мало денег, Тони?
– Гастоне отказался платить, – ответил он. – Сказал, что сперва ты должен решить его проблему.
Вот ведь хитрый ублюдок, все-таки толкает меня на то, чтобы я расправился с копом. Урод. А я-то думал, что он не привез мне денег, потому что уже отдал их моему подручному.
– Хорошо, – сказал я. – Значит, мы решим его проблему, а в следующем месяце он заплатит больше. Теперь так.
Я отсчитал две с половиной тысячи, положил их в отдельный конверт. Это доля Генри, двадцать процентов со всего моего дохода, о котором он, конечно, знает. Интересно, если Джо приносит ему столько же, да еще он сам получает что-то со своего района, а ветки Лояльности и Авторитета у него точно повыше, то сколько же он зарабатывает?
Потом отсчитал по четыре сотни мелкими бумажками, и протянул по стопке каждому из подручных.
– Ваша доля, – сказал я. – А сейчас поедем кое-куда. Вы как, за рулем?
Оба кивнули. Ну да, если учесть, что карта в игре огромная, автомобиль на "злых улицах" становится не роскошью, а средством передвижения. Правда хороших машин парни позволить себе все равно не могли. Тачка из легального автосалона, да еще и новая, стоит дорого. Можно, конечно, купить машину с перебитыми документами, но в случае, если это вскроется, придётся корчить из себя жертву мошенников. Хотя не так ли давно я ездил на пердящей и чихающей развалюхе, да еще и гордился тем, что она у меня есть?
– Ладно, все равно поедем на моей, – я встал и бросил ключи Антонио, который ловко поймал их. – Ты за рулем.
– А куда едем? – спросил Ал.
– Знаете переулок, где обычно трется Франческо Бевилаква? Едем туда, если их там нет, то будем искать. Нужно с ними разобраться, они позволили себе распустить руки не с той девчонкой.
– Убить? – спросил Тони.
– Нет, – покачал я головой. – Убивать их мы не будем. – Просто хорошенько проучим. Инструменты для этого у меня есть. Идем.
Мы вышли из комнаты, прошли через зал. Я кивнул повару, который был здесь хозяином, жестом показал, что на сегодня с делами покончено, и он может пускать в заднюю комнату посетителей.
Машина моя была припаркована у самых дверей кафе, и в ряду развалюх обычных работяг выглядела как элитная кобыла с выставки в стойле среди скромных крестьянских лошадок.
Тони обошел тачку и сел за руль. Я занял пассажирское сиденье, Альберте пришлось отправиться назад. Водил Антонио хорошо, так что за свою безопасность я был спокоен.
– Я забыл спросить, были какие-то проблемы? Может быть, кто-нибудь не хотел платить, или жаловался на что-то?
– Они всегда жалуются, босс, – ответил Альберте. – И никто не хочет платит. Но приходится. Они вас уважают и боятся.
– Нет, я о том, не жаловался ли кто-нибудь на что-то конкретное, – ответил я. – Может быть, кого-то хулиганы обижают? Или еще что-нибудь случилось?
– Нет, ничего такого не было.
– Это хорошо, – кивнул я.
Значит, все квесты этих двух недель я получил. Немного совсем получилось, раньше выходило больше. И что-то подсказывает мне, что это предвестники большого ивента. Возможно, что такого же большого, как прошлая мафиозная война.
С одной стороны, это хорошо, потому что даст мне шанс продвинуться выше в иерархии членов Организации. С другой… Это риск. Причем, потерять все. Я уже обсуждал это как-то с Джо, что в случае, если наши персонажи погибнут, то все придется начинать сначала. С абсолютного нуля. И тогда мне придётся устраиваться на работу, потому что быть фулл-тайм игроком в "Злые улицы", занимая ступень шестерки, не получится. Банально деньги не те.
Ну и хрен с ним, что-нибудь придумаем, вывернемся. Я ведь теперь не рядовой соучастник, я член Организации, солдат, у меня есть свои люди.
– О чем задумались, сеньор Бонпенсьеро? – спросил Тони.
– Готовьтесь, парни, – ответил я. – Что-то подсказывает мне, что скоро будет новая война. И это ваш шанс пробиться наверх. Вы работаете на меня достаточно давно, я постараюсь похлопотать о том, чтобы вас приняли в Организацию.
– Было бы неплохо, – мечтательно ответил Ал.
– Все не так хорошо, как кажется, – поспешил я опустить его с небес на землю. – Это большая ответственность и много хлопот. Но ладно, давайте сперва разберемся с текущими проблемами.
Мы приехали.
Я вышел из машины, пошел к багажнику, и открыл его. Внутри лежала бейсбольная бита и две монтировки. Один раз меня остановила полиция, и спросила, зачем мне две монтировки. Я ответил, что на случай, если одна потеряется.
Себе я взял биту, а парни вооружились ключами, после чего мы двинулись в переулок. Оставалось надеяться, что Франческо будет там. Нет, мы, конечно, найдем его, но тратить времени мне не хотелось.
Их было четверо, вся банда в сборе. Сам Франческо сидел на капоте какой-то ржавой развалюхи, вроде бы это был Ford Model T. Наверное, единственная тачка, которая оказалась по карману этим парням. Ну или которую они смогли угнать.
– Томми! – крикнул Франческо, увидев меня, и отсалютовал пивной бутылкой. – Рад тебя видеть.
– Это ненадолго, – ответил я, подошёл ближе, а потом долбанул битой по боковому стеклу машины. Один раз, второй.
Стекла посыпались в салон и наружу. Шпана повскакивала с места, рванулась ко мне, но из-за моей спины уже появились Тони и Ал с монтировками наперевес.
– Что за дела, Томми? – спросил Франческо. Вид у него был ошарашенный, кажется, что такого он не ожидал совершенно.
– А чего ты хотел, Франни? – вопросом на вопрос ответил я. – Вы тут третесь, воруете, это ладно. Шпаны везде куча. Но ты думал, что можно изнасиловать девушку из хорошей семьи, и тебе ничего за это не будет?
– Но мы никого не насиловали, – проговорил второй шпаненок. – Матерью клянусь, Томми, ничего такого не было.
– А Аньезе Пьяцца? – спросил я. – Это имя вам ничего не говорит?
Парни замерли, и я увидел в глазах Франческо настоящий страх. Значит, Фабиано все-таки не соврал, и что-то там действительно было. Ну что ж, оно и к лучшему.
– Но мы только шутили! – продолжил говорить тот же парень. – Мы дурачились, всего и делов!
– То есть, ты считаешь, что можно так шутить с девушкой? – спросил я. – Напугать ее, заставить убегать, гнаться за ней? У кого-нибудь из вас, ублюдков, есть сестры?
– У меня есть, – сказал третий.
– Ну и как ты поступил бы, если бы кто-нибудь вот так "пошутил" с твоей сестрой?
– Но, Томми… – вдруг подал голос Франческо.
– Заткнись, я не с тобой говорю, – прервал я его. – И вообще, я не помню, чтобы я разрешал тебе называть себя так. Я – член Организации, мать твою. Этот район мой. И может быть, Тотти позволяли вам устраивать тут беспредел, но я не Тотти, вы поняли. Ну, так и что ты сделал бы, если кто-то так пошутил с твоей сестрой?
– Переломал бы ему все кости, – ответил он.
– Ну вот и не обижайтесь, – сказал я, и долбанул кончиком биты в живот Франческо.
Тот икнул и согнулся, и я тут же добавил ему сверху, заваливая на землю.
Парни тоже вступили в дело, но боем это назвать было нельзя. Шпана даже не сопротивлялась. Один попытался убежать, но Тони в несколько длинных шагов догнал его, и ударил по голову, от чего тот рухнул на землю.
Мы мордовали их минут по пять, пока они не перестали кричать, а только хрипели от боли. Впрочем, они все еще были живы, об этом сообщали полоски здоровья над ними. Когда все закончилось, я подошёл к машине, и принялся долбить по ней. Разбил все стекла, вдребезги разнес фары, и только после этого бросил биту на землю.
– Валите с моей земли, или играйте по моим правилам, – сказал я напоследок. – Одно из двух. После того, как выйдете из больницы, отправляйтесь к Аньезе и извинитесь. Если она вас простит, я позволю вам жить здесь. Если хоть еще кто-то пожалуется на вас, я отправлю вас кормить рыб.
Я наклонился над Франческо, за волосы оторвал его лицо от земли, и спросил:
– Ты понял?
– Понял, – прошамкал он разбитым ртом.
Что было сил я ткнул его лицом в асфальт, разогнулся.
– Пошли парни, – развернулся я.
Квест засчитался, наградив меня очередной порцией очков Авторитета. Мы вышли из подворотни, а прохожие только опускали глаза. И даже патрульный прошел мимо, сделав вид, что нас не заметил. Естественно, все они слышали крики избиваемых парней, но никто не вмешался. Прямо как в реальной жизни.
– А теперь так, – сказал я. – Дожидаемся ночи, возвращаемся в игру. Будет еще одно дело. Сложное. Возьмите отмычки, маски, все это понадобится. Вы готовы?
– Готовы, мистер Бомпенсьеро.
***
Я знал, где именно живет полицейский, и поэтому решил действовать ночью. Мне не в первый раз за последнее время приходится убивать людей в их домах. Вот и сегодня должно произойти что-то такое же. Только нужно обстряпать все, как несчастный случай.
Именно поэтому я взял с собой две маленькие бутылки дешевого виски, которые рассовал по карманам пальто.
Тони пошел со мной, а Ал остался в машине. В случае, если кто-то посреди ночи попрется за нами, он должен будет посигналить. Я был более чем уверен, что этого не произойдет, но подстраховаться следовало.
Я думал о том, чтобы просто позвонить в звонок и предложить полицейскому выпить, а дальше действовать по обстоятельствам. Разыграть пьяную драку с поножовщиной, например. Но тут был риск самому оказаться раненым, да и хрен его еще знает, кто кого зарежет.
А вот так вот, убить его подло и коварно, во сне. Наверное, это лучший вариант.
Мы остановились у нужной двери, натянули перчатки из тонкой кожи и Тони передал мне комплект отмычек. Взлом – один из профильных навыков для мошенника на "Злых улицах". И даже став членом Организации, я не переставал тренироваться и вкладывать деньги в него.
Поэтому с плохоньким замком я справился быстро и бесшумно, и мы неслышными тенями вошли в квартиру, плотно заперев за собой дверь, чтобы наружу не донеслось лишнего шума.
Постояли немного дождавшись, пока глаза привыкнут к темноте, которая к тому же была не полной: на окнах в квартире полицейского были не полноценные шторы, а легкие занавески, так что свет уличных фонарей и Луны проникал внутрь достаточно неплохо.
Квартирка оказалась вроде той, где я жил раньше: студия с ванной, дешевыми обоями, покрытыми пузырями, паркетом-елочкой, и печкой-буржуйкой вместо отопления. Горячей воды здесь наверняка тоже не было, в ванной, скорее всего, стоял титан. Дровяной, а не газовый, иначе и вместо печи имелись бы почти привычные радиаторы батарей.
Полицейский тихонько посапывал на диване. Я кивнул на него Тони, мы подошли с разных сторон и по моему сигналу накинулись на копа.
Мой подручный завалился на его ноги, а я лег сверху, на руки, закрыл ему рукой нос и одновременно надавил на щеки, раздвигая челюсть. И тут же, не давая поднять крик, сунул ему в зубы горлышко открытой бутылки виски.
Он зафыркал, забился, разбрызгивая во все стороны спиртное, но в итоге ему пришлось начать глотать. Заставив его высосать полную бутылку, я выбросил ее в сторону, заткнув рот полицейского пальцами, зашипел от боли, когда он укусил меня, а потом выдернул из-под его головы подушку, и принялся душить.
Теперь он кричал и бился еще сильнее, но из-за плотной перьевой подушки никто не должен был услышать его голоса. Так и получилось, мощный ор превращался в тихое поскуливание. И скоро он затих.
Я прижал пальцы к шее, удостоверился, что пульс еще бьется, и убрал подушку, снова позволяя ему дышать.
Поискал глазами пепельницу, и нашел ее на столе, большую, стеклянную, и полную окурков, что было как раз кстати. Я знал, что Давиде курит, потому что при каждой встрече он стрелял у меня по сигарете. Что ж, эта привычка пришлась как раз кстати мне, и она-то его и погубит.
Достав вторую бутылку, я разлил примерно половину его содержимого по подушке, а потом снова вставил горлышко в рот полицейского. Он подавился, всхрапнул, задергался, но я не успокоился, пока не влил в него остатки виски.
А потом снова закрыл его дыхательные пути подушкой, и держал уже до тех пор, пока сердце копа не перестало биться.
– Принеси пепельницу, – попросил я. – И найди его сигареты. Нужно сделать все так, чтобы никто не мог ни к чему подкопаться.
Пока Антонио возился с поиском сигарет, я пристроил подушку обратно под голову мертвого копа, после чего вставил бутылку в его левую руку. В правую же сунул зажженную своим подручным сигарету, и мазнул самым огоньком по пальцам, чтобы оставить ожог. Вот так, сигарета догорела до самого фильтра, потому что ты уснул. А потом вспыхнула постель.
Постельное белье загорелось быстро, и скоро комната наполнилась удушающим дымом. Завоняло и паленым волосом.
Замок на входной двери был английский, поэтому возиться с тем, чтобы закрыть его не пришлось, мы просто захлопнули створку и пошли вниз по лестнице.
Когда до людей дойдет, что начался пожар, дверь все равно выломают. И никто не будет проверять замок на следы взлома, не до того будет. Тут бы пожар потушить, чтобы весь дом не сгорел.
