Текст книги "Крик дракона (СИ)"
Автор книги: Дриада
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Да, господин. Сирота, дочь моей покойной сестры. Сестра родами скончалась, а муж ее, отец Рейны, служил в вашей армии и не вернулся после войны. Дочурку мне оставил, и дом недостроенный. Пришлось потрудиться, но теперь какое-никакое хозяйство ведем, – я выпалила уже заученный текст.
Ульфрик поднял кружку с элем:
– Отец твой пирует в Вальгалле, девочка. – Рейна молча кивнула. – Кинжал понравился? Показать?
Рейна покосилась на меня, но не могла же я перечить королю. Глаза у нее загорелись, когда король передал ей кинжал рукоятью вперед. Очень осторожно она провела пальцами по искусной резьбе.
– Красивый, – восхищенно произнесла девочка.
– Рейна лучница! – заявил Сигурд, оторвавшись от своего занятия. – Со ста шагов белку в глаз подстрелила! Я сам видел!
Я напряглась, не зная как прервать этот разговора.
– Да неужто? – удивился Ульфрик. – Охотница? – Рейна снова кивнула. – А лет сколько?
– Двенадцать, – ответила Рейна, не отрывая взгляда от кинжала.
– Молодец, – довольно произнес король, и во мне затеплилась мысль, что на этом все и закончится. Как же я ошибалась.
– У меня и лук есть! – внезапно воскликнула Рейна, поднимая наконец глаза на Ульфрика. Похвала короля придала ей уверенности. – Большой, взрослый, я сама с ним управляюсь и стрелки выстругиваю! Хотите покажу?
– Рейна! – шикнула я в ужасе. Ульфрик снисходительно махнул рукой:
– Пусть покажет.
Девчонка метнулась в комнаты и принесла лук, который я передала ей, когда ее роста и силы стало хватать, чтобы им воспользоваться. Гордо протягивая королю лук, она сказала:
– Видите, тут тоже вставки из кости мамонта? Прямо как ваш кинжал!
Ульфрик принял оружие, и повисла звенящая, необъяснимая тишина. Я чувствовала, как по шее стекает леденящий пот, хотя еще не понимала причин для этого. Почему же так стало страшно? Что это за чувство? Что я упустила?
Мне казалось, что Ульфрик рассматривал лук целую вечность, хотя на деле и двух минут не прошло. Он проверил упругость плеч, натянул тетиву на пробу. Затем попросил старика увести Сигурда к шатрам. Как только за ними закрылась дверь, Ульфрик молча положил лук на стол и жестом поманил Рейну к себе.
– Откуда у тебя этот лук? – спокойным, тихим голосом спросил он. Его тон должен был успокоить Рейну, но меня он заставлял трястись от страха.
– Тетушка подарила на именины, – ответила девочка.
– А ты знаешь, чей он был до того?
– Нет… – Рейна в недоумении повернулась ко мне. – Отцовский?
Я выронила кувшин и брызги эля окропили подол платья. Ужасающая, но при этом такая очевидная правда внезапно обрушилась на меня с силой дубины великана.
– Посмотри на меня, – мягко попросил Ульфрик, и слегка приподнял лицо Рейны за подбородок. Свет от лампад заиграл в ее зеленых глазах.
***
Детство я провела на кухне Йоррваскра, выполняя тяжелую работу по поручениям кухарок. Подмети, принеси воды, растопи камин, отскреби копоть с горшков – день за днем. Старухи давали мне пинков за оплошности и не всегда правильно называли меня по имени, путая с другими такими же кухонными девочками. Я не знала, довольна ли я, хочу ли чего-то, не знала что можно вообще чего-то хотеть. В целом, меня все устраивало, пока однажды меня не позвали в свою игру дети-ученики Соратников. Я не могла сопротивляться их обаянию. Эйла, Фаркас и Вилкас покорили меня своей свободой, вседозволенностью, весельем. Я стала все чаще и чаще играть с ними, потом стала повторять за ними приемы с оружием, пока это не заметили старшие воины. Я испугалась, что меня вернут на кухню, но кухарки забыли обо мне, как будто меня никогда и не было. Вместо этого я стала учеником, как и ребята.
Шли годы, нас начали отправлять на выполнение контрактов. Мы почти всегда были неразлучны, но с взрослением наши взгляды стали расходиться. Фаркаса и Вилкаса казалось не интересовало ничего кроме тренировок с мечами, и походов в таверны. Эйла набирала один контракт за другим, стремясь вырваться в высшие чины ордена, и с любопытством поглядывала на Фаркаса, хоть и в глаза называла его тупым детиной. Я же просто плыла по течению. Однажды нас всех собрали во внутреннем дворе, приказав выстроиться в линию, поскольку у Кодлака гостил важный человек, и он хотел посмотреть на молодое поколение. Мы не солдаты и не стражники, так что линия получилась весьма условная. Воительница, которая вместе с Кодлаком направлялась к нам, привела меня в невообразимый восторг. Темная кожа, черные, отливающие красным глаза – я никогда прежде не видела таких созданий. Ее осанка была поистине королевской, как будто сама властительница легендарного Морровинда почтила нас своим присутствием. Доспех на ней был скромный, кожаный, идеально подогнан, меч на поясе – простой, но крепкий. В ее фигуре не было ничего лишнего.
– Будьте преданы своему ремеслу, Соратники. Держите оружие с честью! – это были все слова Айрилет, которые она произнесла, коротко оглядев нас.
Вечером в казармах я все еще не могла выбросить из головы образ данмерки. Я уже успела узнать, что она хускарл нашего ярла, его телохранитель и ближайший соратник, командир стражи. Мне казалось: вот оно – то, к чему я должна стремиться. Вот моя долгожданная цель – стать хускарлом.
– Забудь об этом, – фыркнула Эйла, заплетая волосы. – Она рабыня по сути. Преданная шавка ярла, ни мнения своего, ни желаний – все ради него. Кому нужна такая жизнь?
– Мне кажется, ее преданность достойна восхищения, – робко сказала я.
Эйла закатила глаза:
– Лидия, я тебе говорю – забудь. Хочешь на побегушках у какого-то хрыча бегать всю жизнь? У тебя есть свобода, неужели ты готова от нее отказаться?
– Вот от чего бы я не отказался – так это как следует натянуть эту данмерку – заржал Фаркас, – как думаете, ей больше ста лет? Может там уж все высохло?
Братья загоготали, Эйла вспыхнула и выбежала из казарм. Но я от своей мечты не отказалась, и через несколько лет меня назначили хускарлом Довакина по имени Артурия.
Арта оказалась хрупкой девочкой лет восемнадцати – на тот момент уже прилично младше меня. Длинные черные волосы делали ее нездорово бледной, так что зеленые глаза казались слишком большими для ее лица. Благодаря ее титулу Тана Вайтрана, мы были вхожи в Драконий предел и выполняли поручения ярла и Айрилет. В обращении с луком ей не было равных, хотя в ближнем бою она заметно уступала, но в такие моменты на помощь приходила я со своим мечом. Мы провели вместе несколько месяцев, блуждая по пещерам и древним руинам, громя разбойников. Мы даже взялись помогать Соратникам в их контрактах, так что я стала чаще видеться с ребятами. Арта относилась ко мне как к старшей сестре и злилась за мой официальный тон, злилась на мою, как она говорила, “холодность”, хотя я считала, что так проявляю уважение.
Моя жизнь, казалось, никогда не станет лучше. Но все хорошее когда-то заканчивается.
В один солнечный день Арта, сжав мою руку, просила простить ее за то, что она собирается покинуть Вайтран и Соратников и не может взять меня с собой. Она ничего не объясняла, не хотела объяснять. В стороне, держа двух лошадей под уздцы, ожидал ее старый друг Ралоф – солдат из Братьев Бури, и я догадалась, что Арта собирается отправиться на войну, она уже давненько об этом говорила. Я была бы готова отправиться вместе с ней, но она отказала, попросив приглядеть за домом и умоляя ни за что не возвращаться к Соратникам. Я не могла ей перечить. Я – хускарл, моя цель – служить.
Довакин исчез из моей жизни на долгие месяцы и годы.
Благодаря моим заслугам, мне позволили остаться при дворце, на службе у Айрилет, но я не чувствовала себя на своем месте. Я сдержала слово и не вернулась к Соратникам, да и ребята почти перестали со мной общаться. В них что-то изменилось, я как будто перестала их узнавать, но с расспросами не лезла. У нас у всех была своя жизнь.
Новости добирались до нас с запозданием, но все же. Война близилась к завершению, Братья Бури уверенно побеждали. Обитатели Драконьего предела не находили себе места, хотя ярл Балгруф выглядел спокойным. Я знала, что он поддержал Империю, но честно говоря, мне было все равно. Эти люди приютили меня и дали моей мечте исполниться хоть ненадолго, я считала их своей семьей. А потом Ульфрик Буревестник положил этому конец, и мой Тан скакала на гнедом коне рядом с ним, рука об руку.
Арта заметила меня в толпе, на ней был богатый генеральский доспех Братьев Бури, а волосы были отрезаны выше плеч. Светясь от счастья, она представила меня Ульфрику как свою верную подругу. Король обратил на меня не больше внимания, чем на кого-либо другого, но с теплотой произнес, что друзья его ближайшего Тана – его друзья. Я ретировалась при первой же возможности и не стала более искать встречи.
Меня не тронули, не посадили в клетку, как ярла и его брата, не заковали в кандалы, как Айрилет. Но находиться в Драконьем пределе я больше не могла и поселилась в доме Арты, направив все силы на его поддержание в достойном состоянии.
Через полгода пришла весть о коронации Ульфрика Буревестника и объединении всех провинций Скайрима под его властью. А спустя еще полгода, когда я темным дождливым вечером возвращалась домой с рыночной площади, в одном из переулков чья-то рука легла мне на плечо. Схватившись за меч я обернулась, но тут же опустила его, узнав в тени капюшона еще более бледное и осунувшееся лицо Арты.
– Помоги мне, Лидия, прошу тебя, помоги, – прошептала она. В тусклом свете ближайшего факела даже под ее свободным плащом можно было разглядеть округлившийся живот.
Остаться в Вайтране Арта не могла, но и продавать дом не хотела – боялась привлечь внимание, поскольку все знали, что это дом Довакина. Она не снимала плащ, пряча лицо от прохожих, и предпочитала перемещаться в сумерках и ночью. Без сомнений, она была в розыске, но ничего объяснять не хотела. Единственное, что было мне известно, это то, что в рядах Братьев Бури она действительно дослужилась до высших чинов, и как только утряслась послевоенная шумиха, отправилась на Высокий Хротгар, обучаться Голосу и прочему довакинскому мастерству – то, что так долго откладывала. Вскоре она поняла, что беременна, и сбежала из храма, как только живот уже было не скрыть под монашеской робой. У нее был недостроенный дом на опушке в стороне от поселений, в трех днях езды от Вайтрана и в двух – от Фолкрита. Там, в небольшой пристройке, мы и поселились. Арта успела накопить значительную сумму, этих денег хватило, чтобы закупить материалы и закончить основную постройку как раз к рождению ребенка. Роды пришлось принимать мне, и с благословления богов они прошли легко для всех. Когда я дрожащими руками заворачивала младенца в простыню и передавала его матери, я уже поняла, что служба моя продолжится, но уже в другом понимании. Так и оказалось.
Едва Арта встала на ноги, и Рейна достаточно окрепла, чтобы мы могли не волноваться за ее жизнь, мой Тан начала собираться в дорогу. Ребенок не удерживал ее, казалось, даже наоборот: Арта хотела как можно быстрее покинуть нас.
– Куда ты направишься теперь? – спросила я, держа Рейну на руках, пока ее мать крепила последние сумки к седлу.
– Поеду в Рифтен, там я смогу скрываться еще какое-то время, – ответила она. – Что будет после, я не знаю. Береги Рейну.
Понимая неотвратимость расставания, я все же спросила, один единственный раз:
– Что мне ей сказать, когда она спросит про отца и мать?
Арта усмехнулась и потрепала малышку по щеке:
– Придумай сама, Лидия. Теперь ты для нее и мать, и отец. – Вдалеке послышался крик то ли птицы, то ли дракона. Арта устремила глаза к небу. – Вас здесь никто не тронет, но лучше вам держаться вдалеке от людей.
С тех пор я больше никогда ее не видела. Нас действительно редко беспокоили. Драконы лишь кружили над опушкой, дикие звери и разбойники почти не захаживали. Мешок с монетами появлялся исправно в оговоренном заранее месте. Каждый раз находя его, я понимала, что Арта жива, что все хорошо. Когда Рейне исполнилось девять, и она уже вовсю изучала мастерство охоты (на собственных ошибках, я ничему особенному научить не могла), в тайнике рядом с монетами я обнаружила завернутый в ткань лук из мамонтового бивня, который я очень хорошо знала. Внутри свертка лежала первая и единственная записка: “Подари ей, когда сочтешь нужным. Мне он больше ни к чему”. В тот момент я едва ли ни с удивлением поняла, что по моим щекам текут слезы. Я не знала, как понимать эту записку. Арта нездорова, и больше не может обращаться с луком? Или же это вообще предсмертное письмо? И как ей удается наблюдать за нами, ведь она, очевидно, знала про талант Рейны к стрельбе. На эти вопросы было некому ответить. Слезы не думали останавливаться, даже когда я вернулась домой и обняла девочку.
Я не смогла стать ей матерью, отведя себе скромную роль суровой тетки. Но жизнь продолжалась, и я продолжала служить.
***
И только сейчас, вжавшись в стену в испачканном элем платье, забыв как дышать, я наконец поняла, как была слепа все это время. Как я была глупа, как не осторожна. Как лучше я должна была защищать секрет своего Тана.
– Посмотри на меня, – мягко попросил Ульфрик, и слегка приподнял лицо Рейны за подбородок. Свет от лампад заиграл в ее зеленых глазах. Девочка явно не понимала, что происходит, и хотела было отстраниться, но король сжал ее ладони в своих. – Скажи мне, Рейна, хочешь ли ты отправиться в путешествие?
– В путешествие? – удивленно переспросила она.
– Да, в путешествие на север.
– А тетушка…
Я видела как горят ее глаза. Рейне было со мной скучно, я понимала это. Она зачитывалась историями о древних героях и путешествиях, и мечтала сама когда-нибудь испытать на себе все приключения. Рейна смотрела на меня, ожидая моего разрешения, я не могла вымолвить и слова – она приняла это за согласие.
– Твоя тетушка может поехать с нами, если захочет.
Он давал мне королевское дозволение. Мне было тошно от себя самой.
– Тогда я поеду! – решительно согласилась Рейна. – Я могу взять свою лошадь?
– Конечно, милая.
Ульфрик приоткрыл дверь и подозвал двух всадников из отряда.
– Юная леди отправится с нами в Виндхельм. Она отведет тебя в конюшню, – пояснил он одному из них. – Проверь, готовы ли лошади к долгой поездке. Затем помоги ей перенести и закрепить свои вещи.
Рейна с готовностью выбежала из дома.
– У тебя есть, на кого оставить хозяйство?
Я не сразу поняла, что король обращается ко мне. Все это казалось шуткой, цирковым представлением на осенней ярмарке. Моего ребенка забирали у меня из под носа.
– Что?
– На кого ты оставишь дом и хозяйство? – терпеливо переспросил Ульфрик. – Ты же поедешь с девочкой? – не дождавшись моего ответа, он поручил второму всаднику скакать в Фолкрит и найти там надежного человека, а затем нагнать основной отряд.
Старик протиснулся в дом и окинул взглядом меня и Ульфрика.
– Девчонка поедет с нами? Почему… – гневно начал он, но затем увидел лук в руках короля и даже придвинулся поближе, чтобы рассмотреть его. Видимо, зрение уже подводило его. – Разрази меня Ноктюрнал! Ты же не хочешь мне сказать, что…
– Все так, Галмар. Рейна поедет в Виндхельм, – спокойно ответил Ульфрик.
– У тебя нет доказательств, кроме этой деревяшки! – старик брызгал слюной и казалось ни капли не боялся короля.
– Мой сын похож на меня так же сильно, как она, – отрезал Ульфрик. – Но глаза от матери. Возраст подходит. И потом, – он перевел взгляд на меня, – я узнал тебя, Лидия. Ты была в Вайтране в тот день, Артурия назвала тебя своей подругой, слишком много совпадений.
– Ульфрик, одумайся! Королева Эрна, мы… это небывалое оскорбление! Твои люди не примут бастарда от имперской ведьмы!
Король сжал его плечи.
– Успокойся Галмар. Девочка не будет претендовать на трон, твоей племяннице и моим людям не о чем беспокоиться. Один раз… – Галмар попытался скинуть с себя его руки, но Ульфрик крепко удерживал его, повысив голос: – Один раз ты мне уже помешал. Я не позволю тебя лишить меня семьи еще раз!
Галмар все же вырвался и, хлопнув дверью, вышел во двор. Мы остались вдвоем.
– Рейна знает, кто ее мать? – я покачала головой. – Кто ее отец, я полагаю, даже ты не знала, – я снова покачала головой, ощущая себя немым наблюдателем. – Хорошо.
– Не забирайте ее! – отчаянно взмолилась я.
– Я не забираю ее, – ответил Ульфрик, выходя вслед за стариком. – Я веду ее домой, туда, где она должна была быть всегда.
Мы шли мерным шагом, без особой спешки. Я держалась позади отряда, чтобы никто не захотел задавать мне вопросы, и ночевала всегда на окраине походного лагеря. Так плохо мне не было никогда, я проклинала себя за слабовольность и бессилие. На одной из остановок Рейна подошла ко мне. Было видно, что она злится на меня, но при этом готова простить.
– Король мне все рассказал. Получается, у меня есть брат? И моя мать – Довакин. Ты знала об этом? – спросила она, ковыряя землю носком сапога.
– Твоя мать была … – моим Таном, хотела сказать я, но осеклась, – твоя мать была моим хорошим другом. Я бы сделала все для нее. Больше я ничего не знала, прости меня.
– Это все глупости ведь, – грустно ответила она. – Довакин исчез много лет назад. Я считаю, что ты – моя мать, если хочешь знать.
На душе стало чуточку теплее. Да, я действительно хотела это знать, хотя осознала это только сейчас.
– Но ты знаешь, что мне всегда хотелось выбраться из нашего дома, – продолжила Рейна. – И теперь я понимаю, почему. И почему драконы всегда были добры ко мне.
– Ты хочешь быть дочерью короля? – спросила я. – Ты понимаешь, что это значит?
Рейна пожала плечами.
– Наверное. Не уверена, что мне понравится быть принцесской. Но я сбегу, если что, ты же знаешь.
Я усмехнулась и потрепала ее по волосам.
– Сбежим вместе!
Мы тогда не знали, что побег был гораздо ближе, чем мы могли предположить, и Рейна не могла бы взять меня с собой.
Чем дальше мы забирались на север, к Виндхельму, тем чаще в небе виднелись драконы. Иногда они неустанно кружили над лагерем, всадники напрягались, держали луки наготове. Лошади беспокойно ржали и отказывались шагать ровно. Ульфрик задумчиво смотрел на небо, на Рейну и с каждым днем становился все мрачнее. Когда же один из драконов – красный с золотом – пролетел так низко, что можно было рассмотреть когти на его лапах, король принял решение разделить отряд. Половине всадников с Галмаром во главе он приказал увезти Сигурда и скакать в Виндхельм как можно скорее, не оглядываясь. Оставшиеся воины со мной, Рейной и королем продолжили движение в прежнем темпе.
Не прошло и дня, как дорога вывела нас из подлеска на большую равнину, припорошенную первым снегом. Едва всадники, что были впереди, ступили на нее, небо разорвал оглушительный крик. Ульфрик призвал людей к спокойствию и приказал опустить луки. В его глазах не было страха, даже когда прямо перед нами на поляну приземлился огромный красный дракон, который мог бы за раз спалить весь наш небольшой отряд. Я пыталась подобраться ближе к Рейне, но всадники стояли так плотно, что мне было не протолкнуться.
Со спины дракона слез человек – женщина, насколько я могла разглядеть, – и двинулся навстречу Рейне. Ульфрик удержал девочку.
– Артурия, – выдохнул он.
Я не могла поверить своим глазам. Мой Тан, мой друг! По прошествии стольких лет – вот она, в нескольких шагах от меня. Черные волосы снова отросли до пояса, кожаный доспех с фениксом на груди облегал каждый изгиб тела. Она наконец выглядела здоровой и полной сил.
– О-да-винг… Его зовут Одавинг! – с восхищением воскликнула Рейна, глядя на дракона. Никто до этого не произносил его имени.
– Да, милая, – ответила Арта, и признаться, я не узнала ее голос. – Одавинг – наш большой друг, унесет нас, куда мы захотим.
Рейна смотрела на свою мать, и между ними как будто происходил немой диалог, потому что спустя минуту, на лице девочки отразилось понимание, и она, светясь, кивнула и протянула Арте руки. Ульфрик сжал плечо Рейны.
– Я так долго искал тебя.
Арта как будто впервые заметила его. Она была ниже короля, и чтобы посмотреть ей в глаза, Ульфрику пришлось наклониться.
– Прости меня, мой король, моя любовь, – Арта задержала руку в кожаной перчатке на щеке короля. Я понимала что наблюдаю что-то слишком интимное, что-то, что должно быть скрыто от чужих глаз. – Но дракон всегда должен быть свободен. Тебе придется отпустить ее так же, как когда-то отпустил меня.
– Я не отпускал тебя, – возразил король.
– Отпустил, когда отправил меня в храм к Партурнаксу, хоть я и не хотела этого. Отпустил, когда спрятал от интриг дворца. Отпустил, когда впервые взял сына на руки. Отпустил, – мягко повторила она, оставляя поцелуй на его лбу, – просто не осознал этого.
Арта потянула дочь за руку, и, словно заколдованный, Ульфрик дал ей уйти. Вдвоем они направились к Одавингу, и, как только они забрались ему на спину, дракон расправил крылья и мягко поднялся в воздух, за мгновения скрываясь из виду.
Король смотрел на небо, и слезы скрывались в его бороде. Драконы постепенно разлетелись прочь, лошади успокоились. Всадники возбужденно обсуждали увиденное, на ходу приукрашивая и преувеличивая историю. Я отправилась домой.
Вернувшись, я нашла в доме управляющего, которого наняли люди Ульфрика, чтобы следить за хозяйством. Пораскинув мозгами, я решила не упускать такую возможность и оставила его. Все-таки к зиме мне теперь предстояло готовиться в одиночку. Я не ощущала обиды, или опустошения. Наоборот: я чувствовала странное удовлетворение. Мой долг был выполнен, я отныне была свободна от обязанностей хускарла. Однако свобода, которую так восхваляла Эйла, на вкус ничем особенным не отличалась. Разве что дичи в моем погребе стало поменьше, да плыть по течению стало тоскливее.
Драконы все реже и реже пролетали над домом. Но иногда – не каждое лето, но как будто именно в те моменты, когда мне этого больше всего не хватало – неподалеку раздавался пронзительный драконий крик. Больше я не хваталась за меч, не бросалась к окну с подозрением. Я знала, что через несколько минут, со двора послышится знакомый голос:
– Тетушка Лидия, я поймала двух отличных кроликов! Пора готовить ужин!
