Текст книги "В саду Цветущей хижины (СИ)"

Автор книги: Doom_and_Gloom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Подожди… – окликнул её Блэк, но девушка лишь виновато добавила, «Мне очень жаль, правда», и скрылась за дверью, оставив его в холодном одиночестве.

Комментарий к Глава 2. Слишком сильно

Эстетика к главе:

https://t.me/Sirione_by_Doom_and_Gloom/13

или https://doomandgloomspics.tumblr.com/post/685247781253808128/aesthetic-for-fanfic-in-the-garden-of-the

========== Глава 3. Самый очаровательный приз ==========

Стоило двери захлопнуться за спиной Гермионы, как она бросилась на большую кровать перед собой и разрыдалась лицом в подушку. Она чувствовала, как три жестоких шута играли с ней злую шутку этим обещающим быть долгим вечером: Стыд, Вина и Досада. Чувство Стыда окатило её пробирающим холодом за то, что она так наивно влюбилась по уши в знаменитого обольстителя и сорвиголову Сириуса Блэка, совершив тем самым, как и всем, что последовало дальше, один из самых необдуманных поступков в своей жизни. Чувство Вины же дразняще душило её крепкой хваткой за то, что она, как ей казалось, каким-то неимоверным чудом всё же смогла ответно заинтересовать Сириуса, но в итоге должна была так хладнокровно разбить ему сердце. Наконец, Чувство Досады добавляло свой жестокий финальный штрих: оно медленно разрывало душу девушки на тысячи мелких и колких осколков, потому что влюбив в себя Сириуса, она за раз исполнила сразу несколько своих самых сумасшедших и несбыточных желаний, но должна была отказаться от всего, чтобы не потерять своего лучшего друга и любимого мужчину навсегда и не отобрать у них двоих такое желанное и сложно достижимое счастье.

Гермиона разливала свою горесть по подушке до тех пор, пока не истощилась настолько, что в ней попросту не осталось слёз. Тогда она распласталась на кровати, уставившись в потолок, и стала представлять, что же ей делать дальше. Она бесчувственно наблюдала за картинками возможного исхода событий, которые продюсировало её усталое воображение. Хорошие, плохие, счастливые и не очень – какой бы хеппи-энд она не представляла, ни один из них не казался ей удачным или реалистичным.

Так прошёл час, наверное, и второй. Вот она слышала Сириуса за дверью, что, судя по шуршащему звуку воды в душе, вела в ванную комнату. Вот он снова тихо проскользнул через внешнюю дверь обратно в гостиную, явно стараясь не создавать никакого лишнего шума, чтобы не потревожить её. А ей, конечно, так хотелось разбить эту дверь вдребезги, выбежать к нему и, не заботясь больше ни о чём, броситься в его объятия, такие крепкие, тёплые, бережные… И, несомненно, ей безумно хотелось вновь почувствовать ни с чем несравнимый вкус его поцелуя…

Гермиона вдруг почувствовала прилив уверенности, что сжалилась и снисходительно вернулась к своей хозяйке, теперь подталкивая ту к ещё одному сумасшедшему поступку: извиниться перед Сириусом здесь и сейчас и наконец честно ответить ему на самый главный для него вопрос. Окрылённая такой неожиданной храбростью, Гермиона вскочила с кровати и ринулась к двери.

Глубокий вдох – да, она была готова. Тихо приоткрыв дверь, первым делом Гермиона увидела перед собой пустой диван и потухший камин с несколькими слабо дотлевающими последними искрами углями. Гостиная была покрыта ночной темнотой. Не обнаружив Сириуса на диване, девушка беззвучно шагнула сквозь открытую дверь и вдруг замерла на месте как испуганный, любопытный зайчик при виде бо́льшего зверя: Блэк сидел на подоконнике у главного входа и размеренно курил трубку.

Несмотря на столько лет совместно проведённых выходных и праздников в Гриммо и Норе Уизли, Гермиона впервые видела Сириуса не в привычных для его благородной породы брюках, рубашке и жилетке, – или хотя бы в домашнем шёлковом халате, – а в расслабленных коричневых льняных пижамных штанах и сияющей под лунным светом белоснежной льняной сорочке с как обычно закатанными рукавами. Грудь на его рубашке была небрежно распахнута, обнажая многочисленные татуировки тайных символов, надписей и рун. Он откинулся на стену на подоконнике и расслабленно свесил одну руку на согнутом колене, словно поэт средневековья в ожидании музы.

В комнате пряно пахло вишней. Через открытое окно Сириус мечтательно разглядывал сверкающее в лунных лучах озеро и время от времени тяжело выдыхал клубы дыма невообразимых для обычного магла форм: шары, стрелы, корабли, пробегающие или пролетающие животные… Изредка его задумчивый взгляд на несколько секунд застывал в одной точке, а лицо искажалось в непонимании или напряжении, играя скулами, будто он пытался безмолвно сказать что-то или убедить кого-то невидимого перед собой. Когда, видимо, он наконец приходил к какому-то логическому заключению, он устало потрёпывал себя по густым волосам, будто пытался привести себя в чувство, и вскоре вновь возвращался к глубокому созерцанию ночного озера.

Гермиона чувствовала, что могла наблюдать так за ним до бесконечности. Ей казалось, что именно этим она и занималась и совсем утратила счёт времени. Ей также казалось, что она никогда не встречала настолько красивых и очаровательных мужчин, и уж тем более, к её огромному сожалению, ей не встречались молодые парни ему под стать. Ведь он, такой великолепный Сириус, сидя там, перед ней со столь романтичным мечтательным видом, как никто другой притягивал к себе каждую клеточку её существа и завораживал каждую фибру её души.

Гермиона осторожно шагнула в темноте ему навстречу. Вмиг её присутствие выдал скрип деревянного пола под ногой, и она испуганно замерла. Слегка дёрнувшись на звук её шагов, Сириус и сам замер, но не от испуга: он просто не мог поверить, что сейчас она и правда стояла перед ним. Его глубокую задумчивость словно рукой сняло, выражение на лице вдруг обрело озабоченный, возбуждённый вид. Он пожирал Гермиону почти умоляющим взглядом, будто в любую секунду ожидал особого знака, который указал бы ему верный путь. Она несмело направилась к нему и с каждым следующим шагом ощущала, как все те чувства и эмоции, которые она так упорно пыталась задавить последние несколько часов, снова пробуждались и стремительно неслись по её телу, подпирая к горлу. Стоило Гермионе ступить из сумрака, как Сириус мигом спрыгнул с подоконника и как завороженный подался ей навстречу.

Потупившись слегка смущённо, она нечаянно узрела его штаны и нашла в них своеобразный повод для начала разговора.

– Как стильно… – тихо подметила она, усмехнувшись.

– Нравится? – прохрипел Сириус с усталой ухмылкой. – Я не ожидал больше увидеть тебя этим вечером… Ты что-то хотела?

Да, хотела. Она хотела повернуть время вспять, никогда не говорить ему всех тех слов о том, что им не суждено быть вместе и что всё это – просто глупая ошибка. Хотела даже признаться, закричать ему о том, как давно и бесстыдно сходила по нему с ума. Но взамен она лишь отрицательно замахала головой как какой-то китайский болванчик, а Сириус с пониманием кивнул в ответ с видом, будто причина её прихода казалась ему крайне очевидной. Пусть даже на самом деле это было далеко не так.

– Я услышала тебя ранее… в душе. Думала, ты пойдёшь спать… – осторожно прокомментировала девушка, сама не зная зачем. Слегка ироничная улыбка скользнула по лицу Сириуса.

– Нет… Как видишь, я решил немного покурить, – сказал он, кратко потягивая из трубки, дымил через нос как паровоз.

– Вся комната вкусно пахнет вишней, – вполголоса добавила Гермиона, наблюдая за густыми клубами дыма.

Всё с тем же видом задумчивого поэта, Блэк внимательно осмотрел её во весь рост и вдруг протянул ей свою трубку. Гермиона всегда была активным противником курения и никогда даже не держала в руках сигарет и прочей атрибутики курильщиков. Она помедлила с ответом, но на удивление самой себе вдруг решительно выхватила трубку из рук Сириуса и глубоко вдохнула из загубника – похоже, сегодня она решила дать выход новой, свободной Гермионе и была готова окунуться в тайный мир Сириуса Блэка с головой. На мгновение она застыла, анализируя свои впечатления, нахмурилась, медленно выдыхая поток дыма, и тут же отдала трубку обратно Сириусу.

– Ну как? – спросил он каким-то чересчур ровным, глубоким тоном, который странным, неприятным образом напомнил Гермионе былой тон Снейпа.

Сириус пристально сверлил её серебристыми глазами, снова затягиваясь из трубки, и она была почти уверена, что он испытывал её на прочность. Выжидал реакции, демонстрации того, на что она была способна и как далеко могла зайти. Она напряжённо сглотнула, пробормотала:

– Запах оказался намного лучше, чем вкус.

Сириус хмыкнул. Не подтрунивал, не подначивал, а просто хмыкнул. Казалось, теперь он даже не дышал и совсем перестал моргать, продолжая разглядывать Гермиону. Она нервно замяла пальцы рук и от его молчаливого созерцания растеряла даже самые глупые идеи для продолжения их разговора.

– Дерьмо… – раздражённо ругнулся вдруг Блэк и отбрасил на подоконник ненавистную трубку, которая никак не помогала ему удерживать распирающую бурю внутри. – Гермиона… – воспрял он с именем любимой на устах, решительно шагнув к ней ближе, но наткнулся грудью на её протянутую руку.

– Подожди… – перебила она его, хотела бы, должна была начать первой, но была не в силах совладать с переизбытком волнения. Она вновь обронила несколько мелких слёз и ринулась к нему за утешением.

– Хорошая моя… – любовно протянул он и сам хотел бы сказать ещё так много, но ком в горле не пустил слова дальше.

Он ответно загрёб её к себе так жадно, словно кто-то вот-вот отнял бы её. Заботливо поглаживал, целовал её голову и не находил себе места из-за её слёз. Что она уже успела надумать за эти несколько часов без него? Она не могла найти нужных слов, чтоб объясниться, но он разглядел ответы в её невинно чистых, влажных глазах, которые вдруг взглянули на него столь проникновенно и раскаянно, что никакие слова на свете уже не смогли бы сказать ему больше.

– Прости меня, Сириус… – судорожно прошептала Гермиона, уткнувшись взглядом ему в грудь.

Желая получше разглядеть лицо любимой и не упустить ничего, Блэк плавно взмахнул рукой, и комната зажглась десятками тусклых свеч. Он завороженно смотрел на хрупкую девушку в своих руках и не мог вынести её печального взгляда. За что же она извинялась? И чего так нервничала? Он же простил бы ей что угодно, согласился бы на любые её капризы и сам устелил бы весь этот сумасшедший мир у её ног. Не мешкая больше ни секунды, он по-рыцарски принял весь груз ситуации на себя и просто первым выдал ей всё, что успел обдумать за эти долгие несколько часов в одиночестве.

– Гермиона, послушай. Я понимаю, что застал тебя врасплох своими признаниями. Знаю, что мы слишком разные. И прекрасно понимаю, что как бы много заклинаний и чар мы оба ни знали, нам никогда не уменьшить наш двадцатилетний разрыв в возрасте, – Блэк на мгновение запнулся, тяжело вздохнул: – Но мне наплевать на всё это. Я не боюсь ничего. Я хочу, чтобы ты была счастлива – со мной. Только позволь мне позаботиться о нас. Ты не пожалеешь. Даю слово. И внимание, – хитрая улыбка вдруг разыгралась на его лице, – не просто слово, а «благороднейшее слово Блэка»!

Сердце Сириуса тепло запело в груди, когда он наконец увидел несмело проступившую улыбку на лице Гермионы. Растроганная и пробуждённая сказанным, она дрожащими руками коснулась его обнажённой груди. Несмело провела ладонями по его коже, будто проверяла, был ли он настоящим, было ли всё это явью или только блаженным сном. Ведь она не могла поверить, что стояла сейчас с ним и могла чувствовать его сильное сердцебиение у себя под рукой.

Несколько сладких мгновений Гермиона любовно рассматривала Сириуса как художник драгоценное полотно: ровные и правильные черты лица, его ласково сверкающие серые глаза, его манящие губы… Она убрала спадающий чёрный локон с его лба, и он безошибочно почувствовал нужный момент. Словно уже по привычке, он осторожно перехватил заботливую руку девушки и положил себе на плечо. Она не успела и заметить, как в один миг он подтолкнул её выше к себе и, крепко обняв, пылко поцеловал.

– Прости, я наговорила так много лишнего, – шептала Гермиона сквозь их прерывистые поцелуи, стыдливо прикрыв глаза. – Я просто испугалась…

– Я знаю, – шептал в ответ Сириус исамозабвенно покрывал её лицо чередой поцелуев, каждый из них словно прикосновение шёлка к её коже.

– Я подумала, что хоть кто-то из нас должен держать себя в руках…

– Отлично, значит, я буду держать в руках тебя, а ты не отпускай меня! – Бродяга резко подхватил Гермиону и закружил на месте под звуки её перепуганных воплей вперемешку со смехом. Опустив её вскоре обратно на пол, он вдруг умоляюще протянул: – Только пожалуйста, прекрати наконец использовать слово «легкомысленные», говоря о нас. У меня на него аллергия! Я предпочитаю что-то вроде «красивые», «счастливые», – голос Сириуса плавно понижался, переходя в сладкий шёпот, – «влюблённые», «нежные», «страстные»…

Сириус шуршал губами по шее Гермионы, разгонял по её телу приятную дрожь. А она была так рада, что он придерживал её, иначе бы она уже точно растаяла от перевозбуждения и сползла бы вниз как снег с горы под весенним солнцем. Он умилённо наблюдал, как её щёчки стыдливо румянились, а глаза поблескивали в лучах танцующих огней свеч.

– Я так люблю, когда ты смущаешься. В такие моменты я чувствую себя победителем самого ценного приза, – словно опьянённый, говорил Блэк.

Сириус увлечённо погладил Гермиону по щёчке. С закрытыми глазами она прижалась к его ладони сильнее, как ласковая кошечка вкушая его тепло и приятный аромат, затем приняла его поцелуй на своих разомкнутых губах. Они нежились так несколько сладких мгновений, когда Гермиона вдруг почувствовала, как он медленно затоптал на месте, кружа её в плавном танце. Она прервала их поцелуй и удивлённо взглянула на Сириуса.

– Как на балу прошлым летом, помнишь? Ты выглядела так потрясающе и была так рада окончанию учёбы, что я весь вечер не мог отвести от тебя глаз, – мечтательно вспоминал он, вдруг засмеялся. – Я также боялся, что ты заметишь это. И то, как я пытался не упустить из виду каждого мальчишку, который осмелится пригласить тебя на танец. Даже втихаря сглазил одного, только бы опередить его первым и украсть тебя для себя. Какой болван…

Гермиона тихо засмеялась вслед за Сириусом. Видеть его смущённым – редкое зрелище. Услышать же от него такое необычное, милое откровение – бесценно.

Они продолжали нежно целоваться и кружить на месте под музыку своих сердец, пока Сириус не начал медленно вести их в танце к дивану. Наткнувшись на него, Гермиона вдруг резко остановилась, напряжённо замерев на месте. Блэк заметил её неожиданное волнение, слегка насторожился. Бросил быстрый взгляд на диван, на перепуганную Гермиону, снова на диван… Затем ласково улыбнулся, осознав происходящее, поцеловал её руки и сказал:

– Не бойся, я ничего с тобой не сделаю.

Гермиона растерянно уставилась на него, не зная куда ей деться со стыда, а после судорожно прижалась к его плечу, едва слышно прошептав:

– Я просто…

– Я не трону тебя, обещаю. – И вот снова Сириус освободил её от необходимости оправдываться. – Я не хочу торопить события, ты можешь довериться мне. Теперь всё время в нашем с тобой распоряжении, и мы можем делать с ним всё, что захотим… – промурлыкал он и, заботливо погладив девушку по голове, уточнил: – Как ты этого захочешь.

Теперь Гермиона даже не сомневалась в том, что могла довериться ему. Ведь за этот вечер Сириус уже не один раз успел доказать ей, что для него всё это не было простой игрой.

Комментарий к Глава 3. Самый очаровательный приз

Эстетика к главе:

https://t.me/Sirione_by_Doom_and_Gloom/14

или https://doomandgloomspics.tumblr.com/post/685247784872493058/aesthetic-for-fanfic-in-the-garden-of-the

========== Глава 4. Сладкий сон наяву ==========

– Мы же так и не поужинали… – внезапно вспомнил Сириус. – Не составишь мне компанию? Тебя ждёт потрясающее рагу и вино, приготовленные по старым рецептам Блэков. – Он заговорщически прикрыл рот тыльной стороной ладони, громко прошептал: – И это единственные два творения лучшей половины Блэков, которые не убьют тебя наповал. В буквальном смысле.

– Как же от такого откажешься? – усмехнулась Гермиона, которая всё это время игнорировала настойчивое чувство голода, пока Сириус не напомнил ей об этом. Она села за стол, поинтересовалась: – Откуда всё это – рецепт и вино? И вообще, где мы находимся?

– Это домик, который я унаследовал от моего дяди Альфарда, как и эти рецепты, – рассказывал Сириус, пока нёс казан с рагу на стол. – У него не было своих детей, но он всегда заботился обо мне как о своём сыне. Лучше, чем мой родной отец… Альфард был заядлым охотником, и это было одно из его самых любимых мест. С раннего возраста он брал меня с собой сюда на охоту и в итоге передал эту хижину мне. Подростком я часто проводил здесь время на летних каникулах с Джимом и Римусом… Я всегда восхищался тем, насколько здесь удивительно тихо и спокойно.

Хозяин Блэк разложил еду по тарелкам, разлил вина по кубкам и поднял свой, игриво подмигнув Гермионе.

– За любовь, – тихо сказал он, надпив вина, и каждая клеточка тела Гермионы отозвалась ему волнительной дрожью. Она молча последовала его примеру, но не смогла долго удержать восторга, когда кончик её языка соприкоснулся со слегка вязким напитком, что вскоре разлился теплом по её горлу, оставляя во рту несравненное вначале медовое, а затем еле уловимое хлебное послевкусие.

– Это вино невероятное! – Гермиона рассматривала кубок в своей руке широко раскрытыми глазами.

Довольно улыбнувшись, Сириус плавным взмахом руки зазывал её к началу ужина. Они явно наслаждались рагу, которое правда было таким же великолепным, как и вино. Как позже оказалось, хозяин Блэк знатно подготовился к этому вечеру и даже приготовил шоколадный торт со сливочным кремом и клубникой, чтобы произвести впечатление на Гермиону, но она так наелась, что вынуждена была отказаться.

– М-м-м, звучит заманчиво, но сегодня я пас. Мне бы просто чаю, чтобы немного согреться.

От её простого ответа Сириуса как прошибло, и он вспомнил, что забыл закрыть окно. Он лениво щёлкнул пальцами в его сторону и был чрезвычайно счастлив, что его ожидания оправдались, и окно резко закрылось само собой.

– Надо же, хоть какая-то польза от этой «благородной» крови… – хмыкнул он, тая от тихо прошуршавшего смеха Гермионы.

На этот раз при помощи палочки он быстро наколдовал им с кухни заварник с горячим чаем, затем подбросил в камин новые полена и зажёг их. Довольно осмотревшись вокруг и окончательно убедившись, что на этом его миссия была выполнена, Сириус отложил палочку на стол и присоединился к чаепитию. Его мечтательный взгляд улетел к буйно разыгравшимся языкам пламени, что заставило Гермиону осознанно обратить внимание на камин.

– Сириус, а почему нам пришлось лететь к этому месту? Разве мы не могли просто воспользоваться летучим порохом, например, или трансгрессировать, предварительно перебравшись через Ла-Манш?

Блэк вновь надел на лицо свою классическую очаровательную улыбку и спокойно ответил:

– Боюсь, это невозможно. Эта хижина не подключена к Каминной сети. И аппарировать сюда тоже не получится – на это место наложены чары запрета трансгрессии в радиусе пяти километров.

Гермиона застыла, глядя на Сириуса пустым взглядом. Она наконец осознала, что находилась одна в чужой стране, неизвестно где в лесу за пределами современной цивилизации с чрезвычайно талантливым и могущественным волшебником, который не раз убеждал её в своих неоднозначных тенденциях к непредсказуемости и совершению сумасшедших и опасных для жизни поступков. И она вдруг удивилась и даже ужаснулась самой себе, потому что никогда бы не подумала, что именно в такой ситуации могла чувствовать себя настолько хорошо и спокойно. Она по-настоящему упивалась той самой мыслью, которую Сириус так отчаянно пытался донести ей весь этот вечер и был прав: наконец-то им никто не мешал и они могли просто наслаждаться своим времяпровождением вместе. И теперь уже она улыбнулась Бродяге той самой загадочной или, скорее, безумной улыбкой, тепло радуя этим его душу.

– Никогда бы не подумала, что такому милому и умиротворённому месту может понадобиться столько таинственности.

Хорошо зная свою чокнутую семейку, Сириус, похоже, не видел в этом ничего необычного.

– Это была идея Альфарда. Так как его никогда особо не интересовала целостность и сохранность нашей «чистой крови», он любил водиться, по мнению моей матери, с «кем попало» и в итоге нажил себе несколько врагов в лице разного рода подонков и даже тех же родственников, как я всегда подозревал. Поэтому время от времени он нуждался в таком вот безопасном убежище, пока во время его отсутствия все его дела не устаканятся сами собой. Он сделал меня Хранителем хижины, поэтому, как понимаешь, без моего приглашения никто не может найти это место.

– Разве ты не можешь снять все эти чары сам?

– Я не хочу, – пожал плечами Блэк. – После побега из Азкабана эта хижина помогла мне пережить долгие месяцы незамеченным. А теперь у меня на неё совсем другие планы… – игриво подмигнул он Гермионе, и у неё не осталось никаких сомнений насчёт того, что Бродяга уже успел придумать для них много чего интересного.

Довольный собой, Сириус встал из-за стола и отправил палочкой всю посуду на мойку. Затем проделал какой-то забавный мини-ритуал, который тотчас заинтриговал Гермиону. Он достал что-то из буфета, вложил себе в рот, разжевав несколько раз, и вдруг довольно улыбнулся сам себе с таким блаженным видом, что девушку просто распирало от любопытства. И Блэк заметил это.

Он схватил из буфета загадочное «то», что не давало Гермионе покоя, и вразвалку подошёл к ней с протянутой рукой. Ловко притянул её за талию и протянул к её рту, осторожно протолкнув туда пальцем, зелёное, мягкое драже размером с горошинку.

– Разжуй немного, так будет ещё лучше, – наставлял он, и Гермиона увидела, как глаза его вновь маниакально загорелись при созерцании её губ.

Она послушно последовала его инструкции и, подтолкнув мягкий шарик языком между зубов, раздавила его несколько раз. Вмиг шарик разорвался у неё во рту, заставив её слегка подпрыгнуть от испуга, и взрывной волной быстро разнёс по языку и прямо в её голову щекочущий холодок, насыщенно свежий и едва уловимо сладкий как летний, утренний воздух. Кроме приятной прохлады и свежести во рту она также почувствовала, будто на несколько секунд потеряла связь с реальностью, и всё вокруг, как и все ощущения в её теле, казались ей такими же яркими и насыщенными, как в красочном хорошем сне. И именно в этот удивительно волнующий момент эйфории она почувствовала как, прижав её сильнее и схватив за лицо, Сириус порывисто запечатал её холодные губы своими. Он несколько блаженных мгновений чувственно посасывал то её верхнюю, то нижнюю губу, а в следующий миг осторожно проскользнул сквозь них и переплёлся своим таким же свежим, но горячим языком с её холодным язычком идеально дополняющей друг друга парой в медленном любовном танце.

Сириус бережно поглаживал Гермиону по спине и талии, медленно разгоняя по её телу расслабляющие потоки возбуждения на ряду с прохладной, теперь уже почти щипающей свежестью взрывного шарика. Похоже, самообладание девушки посчитало, что она находилась в достаточно надёжных руках, чтобы оно могло позволить себе длительный перерыв, и отпустило её в свободный полёт. Её губы и язык словно без её участия сливались с Сириусом, а тело таяло в его сладком, властном заключении и ныло как жаждущий ласки инструмент в руках виртуоза.

Когда Гермиона начала ощущать, что странная прохлада от взрывного шарика постепенно убывала, пока и вовсе не рассеялась, их губы неохотно разомкнулись. Она поражённо прошептала:

– Что это было?

– Сладкий сон наяву, – томно протянул Сириус, и они оба тихо засмеялись, всё ещё неразлучно прижимаясь лицами друг к другу.

– Что туда подмешано?

– Ты разве не почувствовала? Это любовь, – с наигранно наивным тоном сказал Сириус и снова жадно припал к губам Гермионы. Едва оторвавшись от него, она тихо простонала:

– Если бы не ты… Мои ослабевшие ноги точно не выдержали бы меня сами.

– Так давай поможем им!

Бродяга резко подхватил Гермиону на руки и понёс на диван под её испуганный писк. Он уверенно уселся, осторожно усадив её себе на руки, и обвил её руки вокруг своей шеи с видом, будто там им и было место. Он не знал, куда деваться от счастья, наблюдая, как девушка сама придвинулась к нему ближе и заёрзала как купающийся воробушек, поудобнее устраиваясь на его коленях. Он разглядывал её с жадным любопытством, не мог долго выжидать паузы и с новой силой потянулся к ней с поцелуями. Казалось, он никак не мог нарадоваться, что наконец она тоже не возражала против их сладких утех. Однако она неожиданно отпрянула и, осторожно оттолкнувшись рукой от спинки дивана, плавно съехала мягким местом с его колен на сидение. Он замер и не понимал, что снова сделал не так и как же при этом её робкая улыбка могла иметь настолько издевательский вид.

– Ты чего?

– Прости, я просто… – начала Гермиона и вдруг захихикала. – Почувствовала… – она метнула пикантный взгляд на тонкие штанишки Сириуса, слегка оттопыренные между ног. Последовав глазами за её взором, он вдруг конфузливо потрепал себя по волосам, выдал виноватое:

– Ах да… Похоже, ты уже успела немного познакомиться с моим необузданным парнишей. Эх, Сириус, старина… – разочарованно обратился он к самому себе. Гермиона снова захихикала, с озорным любопытством изучая его, – ещё одно незабываемое для неё зрелище. – Прости, я пытался его удержать, но эти конфетки…

Девушка тихо засмеялась было перед шаловливым взором Блэка, но осеклась и едва ли не затребовала:

– Сириус! Так что это были за конфетки?

– Моя хорошая, – радушно протянул он, умиляясь своей девушкой, наконец просто ответил: – Это Поцелуйные пастилки – невероятно простое, но гениальное изобретение местных французских кондитеров, которое идеально подходит для того, чтобы влюблённые пары могли за несколько секунд освежиться, расслабить беспокойный ум и по окончанию ужина по-настоящему насладиться самым сладким из «французских десертов». Я специально приберёг эти пастилки для нас. Как и много чего другого…

Лицо Гермионы исказилось в фейерверке заинтригованности, настороженности и недовольства. Она боялась даже представить, что же такого подготовил для неё Сириус, но в итоге просто расслабленно рассмеялась. В конце концов, она знала, на что подписывалась, и знала, что Сириус никогда не был святым. Ни для кого не было секретом, что он ещё со школьных лет в Хогвартсе был неудержимым сорвиголовой, частенько промышляющим какими-то мутными делишками, а также пользовался славой не только известного дамского угодника, но и серийного разбивателя хрупких девичьих сердец. Однако наконец Гермиона признала, что, возможно, именно все эти его причуды в совокупности с его истинным благородством, преданностью и самоотверженностью ради своих близких, – не говоря уже о его божественной красоте и сексуальности, – являлись той самой причиной, по которой она была так без ума именно от него одного и из-за которой она наконец поддалась ему, осмелившись на их роман.

Гермиона посчитала, что теперь время было подходящим, и осторожно поинтересовалась:

– Сириус, ты, эм… Ты уже думал над тем, что мы, эм… будем делать дальше? – Ей казалось, что прежняя строгость в голосе улетучилась навсегда. – Например, как и когда мы можем видеться, не привлекая к себе внимания окружающих?

– Ты не хочешь, чтобы нас видели вместе?

– А ты хочешь? Ты же знаешь, в каком маленьком и тесном мире мы живём и какую репутацию мы нажили себе во время войны. Представь, как быстро наша новость разлетится по всему волшебному миру и как быстро достигнет Гарри и Рона…

– Да, ты права. Эх, как непросто быть знаменитостью… – пошутил Сириус с выражением грустного клоуна, но резко воспрял. – Придумал! Я знаю одно несложное зельице. Зелье незнакомца. Слышала о таком?

– Зелье, которое окутывает волшебника нейтральной аурой? Знаю. Оно вызывает у окружающих безразличие и…

– …заставляет их забыть о встрече с выпившим зелье уже через несколько минут после расставания, да, – закончил Сириус вместо Гермионы и наградил её ласковым поцелуем. Как же он обожал не просто красивых, но и умных женщин!

Гермиона задумчиво кивнула, приняв его идею. И кто бы мог подумать, что она могла согласиться на тайные отношения у друзей за спиной с самим дьяволом-искусителем в людском подобии, который не подружился с кризисом среднего возраста…

– Миссис Уизли убьёт тебя, когда узнает. А меня посадит под домашний арест, – слегка истерически засмеялась Гермиона. Сириус согласно ухмыльнулся:

– Любопытно, что о реакции Молли ты переживаешь больше, чем о мнении своих родителей.

Родители… Сейчас Гермиона готова была говорить о чём угодно, но только не представлять себе весь тот ужас, которым стало бы их знакомство с её зрелым бесшабашным возлюбленным-магом. Благо, они никогда не лезли к ней с расспросами о личной жизни – всё же, не время ещё двадцатилетней девушке с блестящими перспективами в Министерстве магии думать о замужестве. Да и с Сириусом им было пока рано говорить о чём-то более серьёзном, чем первых тайных свиданках. Всё-таки, как бы она его ни любила, но это же Сириус…

От одной только мысли обо всём этом Гермиону едва не передёрнуло, но она сумела вовремя прогнать ту прочь и, мягко улыбнувшись, подытожила:

– Я рада, что всё получилось именно так. Но! – Она предупредительно прищурилась, и Сириус мысленно сделал заметку напомнить ей, чтобы она выбросила это слово из своего лексикона. – Теперь не вздумай заставить меня пожалеть об этом.

Бродяга так и съел бы её в такие моменты за её неустанное ехидство, но именно сейчас предпочёл просто прошептать:

– Никогда, ты слышишь? Я пойду на всё, даже на невозможное, чтобы сделать тебя самой счастливой женщиной.

Что было дальше ни Гермиона, ни Сириус, казалось, так и не осознавали до конца в эту ночь. Они тихо беседовали и перешёптывались обо всём и ни о чём, время от времени смеясь и плавно переходя к поцелуям. В какой-то момент они просто исключили всё, кроме поцелуев, и нежились так почти до утра, пока вконец не устали и не уснули на диване в бережных объятиях друг друга.

Комментарий к Глава 4. Сладкий сон наяву

Эстетика к главе: https://t.me/Sirione_by_Doom_and_Gloom/15

или https://doomandgloomspics.tumblr.com/post/685247788157747200/aesthetic-for-fanfic-in-the-garden-of-the