Текст книги "Отречение (СИ)"

Автор книги: ДоМиСоль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Соши? – удивлённо спросил Казуки, когда голос друга прервался, и до него стали доноситься прерывистые звуки, как из сломанного радио. – Я тебя не слышу. Но ведь это невозможно. Мы же… в пересечении, – Макабе посмотрел по сторонам, однако не увидел даже тени координатора. Он стиснул зубы, замечая, что на него надвигается ещё один фестум.

Да, с тех пор, как он сел в Марк Зайн после восстановившегося зрения, он ни разу не видел Соши, хотя они постоянно находились в пересечении. И вообще Минаширо довольно редко к нему обращался, ибо Казуки со всем справлялся сам. Но когда всё-таки слышал его голос, всё внутри содрогалось. Наверное, он до сих пор надеялся уловить в нём хоть каплю того чувства, что были в нём раньше, но…

– Соши, я не слышу тебя, – повторил Макабе. В его голове раздавались лишь обрывки слов. Что случилось? Неполадки с системой «Зигфрид»? Или что-то иное?

– Что происходит, Соши? – едва выбравшись из кабины, Казуки сразу направился к нему.

– Нам лучше поговорить об этом с командующим, – быстро отозвался Минаширо. Было очень непривычно видеть его таким взволнованным.

– Что-то с системой? – высказал своё предположение Казуки.

– Не совсем, – задумчиво произнёс юноша. – Наша синхронизация начала прерываться.

– И что это значит?

Развернувшись к нему лицом, Соши жёстко посмотрел в карие глаза.

– То, что мы больше не можем находиться в пересечении, – напряжённо ответил он.

– Что? – руки Казуки дрогнули, и он поспешил сжать их в кулаки. – То есть как не сможем? Поэтому я не слышал тебя сегодня?

– Да, – подтвердил Соши. – Не понимаю, в чём причина. Такое происходит впервые. Видимо, это из-за Марк Зайна. Он будто отказывается сливаться с моим сознанием… – смотря куда-то в пространство, объяснил Соши. – Тем не менее, мы постараемся решить эту проблему.

– И ты… ничего не чувствовал, пока мы были в пересечении? – в отчаянии спросил Казуки, помня о том, что Минаширо пропускает через себя все эмоции пилотов. Значит, он должен был ощутить ту боль, что всё это время испытывал Макабе.

– Ничего особенного, – ровно ответил тот, ошеломляя Казуки. Опустив глаза и стиснув руки в кулаки, пилот глубоко вздохнул.

– Соши, я буду летать в любом случае, с тобой или без тебя, – теперь настойчивость появилась в голосе Казуки. – Потому что кроме Марк Зайна у меня ничего больше нет. И потому что, единственное, что я могу теперь делать – это защищать остров.

– Так же как и я, – проронил Минаширо и, обогнув друга, отправился к командующему. Казуки, покачнувшись, тяжело опустился на стул. Всё, что происходит с ними, все эти обстоятельства будто кричат о том, что они абсолютно не подходят друг другу. Предельная несочетаемость во всём. Даже точный механизм, благодаря которому может происходить пересечение, словно подтверждает их разобщённость. С такими данными сложно поверить в то, что между ними было, и кажется фантастикой то, что они когда-то понимали друг друга с полуслова, а их мысли текли в одном направлении. И не было в этом мире людей, которые могли бы быть к ним ближе, чем они сами.

«А теперь они есть?» – подразумевая Курусу, Макабе поднялся на ноги и снова куда-то пошёл, не разбирая дороги. Он обещал фестуму смириться со своей утратой, но…

Он не преследует Соши, не ходит за ним. Не просит выслушать или объясниться. Он держится на расстоянии, как остальные пилоты, как обычные коллеги. Но как же мучительно видеть его день ото дня! Сначала, в первые дни прозрения было просто тоскливо осознавать то, что они стали чужими. Но с каждым днём эта тоска всё накапливалась, разрасталась и усиливалась, превращаясь в настоящую пытку. Истязание души и тела.

Удивительно, но Казуки находил спокойствие в своём фафнере. Когда он садился в кабину Марк Зайна, чувства притуплялись, и ему даже начало казаться, что меха забирает его боль, будто впитывает её в себя. С течением времени юноша стал замечать, что старается проводить в Зайне как можно больше времени. Не только во время боёв, но и просто, под предлогом тестовой эксплуатации. Он сбегал в него, словно в какое-то укрытие, как в детстве прятался в домике на дереве. Наверное, если бы была его воля, он бы даже ночевал в нём, однако о его выходках прознал отец и строго настрого запретил юноше проводить в кабине больше часа. Однако Казуки с лёгкостью обходил это условие – к его мехе лишний раз никто старался не приближаться.

«Интересно, если так продолжится, я ассимилирую?» – вечером, идя по пляжу, размышлял Макабе. Вообще-то, с тем временем, что он проводит в фафнере, это давно должно было произойти, но он не чувствует страха или каких-либо симптомов скорой кончины. Его тело даже не покрывается зеленоватыми кристаллами. Но вот ладони порой отливают золотым.

– Ты правда был за этим морем?

Внезапно до Казуки донеслись чьи-то слова, и он остановился. Уже наступил вечер, сизая мгла покрывала всё вокруг, однако разглядеть фигуры и очертания ещё было возможно. Кто-то сидел на пляже. Двое, почти у самой воды. Макабе находился от них в нескольких метрах и видел лишь их спины, однако когда пронёсся порыв ветра и всколыхнул длинные волосы, перетянутые резинкой, он всё понял. Один из них был Соши, второй – без сомнения – Курусу Мисао. Его смех то и дело доносился до ушей Казуки. Он был очень непоседлив: то подскакивал, куда-то убегал, возвращался, махал руками, отчаянно жестикулируя, а потом вновь садился. Соши был неподвижен, однако наблюдал за парнем, не сводя с него глаз.

Казуки поборол в себе желание подойти ближе и подслушать их разговор. Отчасти потому, что почувствовал сильнейшее бессилие. Наверное, юноша бы упал на колени, если бы рядом не было дорожной ограды, на которую он оперся. Сердце болезненно заныло, и парень стиснул зубы, стараясь заглушить эту боль. На самом деле он не в первый раз видит этих двоих вместе. Курусу уже давно следует за Соши и практически не отходит от того. Все места, по которым Казуки гулял вместе с Соши, теперь принадлежат им. И Минаширо не отталкивает его. Более того, Курусу стал ближе всех ему из пилотов. Соши непосредственно говорит с ним, как с другом, порой даже улыбается, ибо по-другому на Мисао не взглянешь. Он всегда находится в центре внимания и привлекает к себе людей. Не только Соши, но Тооми и остальные ребята тоже от него в восторге. Они принимают его как близкого человека, доверяют ему, ищут поддержки, обращаются в трудную минуту за советом. Совсем как к Казуки когда-то.

«Он будто живёт моей жизнью, – отдаляясь от пляжа, подумал Макабе. – Всё, что раньше принадлежало мне, забрал он. Не только Соши. Тооми и остальных пилотов тоже. Даже, кажется, моего отца. Командующий говорит с ним больше, чем со мной, собственным сыном. Что это за сила такая? Люди тянутся к нему, словно к какому-то святому, божеству. Но ведь он… фестум! Если бы они узнали, что он принадлежит тем, кто пытается уничтожить наш остров, смотрели бы они на него так же?! Нет, определённо. Они бы возненавидели его за такую подлость. И я… – Казуки внезапно остановился и вновь развернулся к пляжу. Две фигуры до сих пор виднелись на берегу. – Я могу сделать это! Могу уничтожить его! – Макабе стиснул пальцы в кулаки. – Стоит мне лишь сказать, что он фестум, настоять на проверке, как правда раскроется, и он уже не будет пилотом. Единственное, что ему останется – это погибнуть, либо спастись бегством».

Казуки снова развернулся и, преисполненный решимости, направился к Алвис, однако, зайдя на базу, замедлился, а потом и вовсе остановился. Нет, он не сможет этого сделать. Если он совершит подобный шаг, то окажется подлецом похуже Курусу. Да, тот скрыл, что является фестумом, однако он не хочет погубить остров, и даже борется со своими сородичами. А Казуки? Разве не он сам добился этого? Не согласись он тогда на эту сделку, ничего бы не было. Он сам это выбрал, сам, а теперь пытается убежать от своего выбора.

«Какой же я трус, – коря себя, Казуки побрёл вниз, не разбирая дороги. – Снова сбегаю, совсем, как в детстве, когда ранил Соши…» – он судорожно вздохнул и, спустившись на несколько этажей, оказался в ангаре. Ноги сами привели его сюда – прямо к собственной мехе.

– Зайн… – прошептал Казуки, слепо идя к фафнеру, как к своему спасению. Будто почувствовав хозяина, тот слегка замерцал в темноте, облегчая Казуки путь. Он забрался в кабину, закрыл её и даже не стал запускать ядро. Сейчас он не хотел ни видеть, не слышать. Снова погрузиться во тьму, как когда-то.

– Я так хотел от неё убежать, а в итоге вновь оказался в ней…. – прошептал он, закрывая глаза.

========== Океан ==========

«Что?.. Почему так темно? Я снова ослеп?»

Открыв глаза, Казуки не сразу понял, что произошло, и где он находится. Вокруг стояла такая непроглядная тьма, что он не видел ни зги. Юноша едва не поднял панику, как его ладони, скользнувшие по гладкой поверхности, дали ответ.

«Неужели я уснул здесь? – когда кабина пилота осветилась, ошеломлённо подумал Казуки, видя перед собой ангар, где стояла его меха. – Который час?»

Зайн тут же показал ему время, стоило Макабе лишь подумать об этом.

«Уже одиннадцать?» – ужаснулся он и поспешил выйти наружу. – Давно у меня не было такого крепкого сна».

Никого не встретив на пути, Казуки спокойно вышел из отсека и попал в следующий, где стояли остальные мехи. Здесь уже было гораздо оживленнее. Повсюду находились инженеры и механики, проверяющие техническое состояние фафнеров. Около алого Драйцейна стояли Курусу и Соши, что-то оживлённо обсуждая.

«Снова вместе», – сердце неприятно кольнуло, а вся лёгкость после выхода из Зайна будто начала наполняться тяжёлой водой. Нахмурившись, Макабе хотел пройти мимо них, но вдруг Мисао, завидев его, приподнялся на носочки и помахал рукой.

– Казуки! – громко воскликнул он так, что все обратили внимание на темноволосого юношу. Ощущая неловкость, Макабе всё же подошёл к ним.

– Где ты снова пропадал? – удивился Соши. – Мы всё утро не могли тебя найти.

– Правда? – бесстрастно удивился Каузки. – Неужели я всё ещё для вас существую?

– Что? – Соши тоже нахмурился.

– Ничего, забудь. И зачем же вы меня искали? Снова изменения в стратегии?

– Нет, – покачал головой Минаширо. – Сегодня вечером мы хотели собраться по поводу годовщины нашего пилотирования. Уже пять лет прошло, – с некоторой ностальгией отметил Соши. – Ты придёшь?

– Я помогу с готовкой и останусь, если необходимо, – тут же ответил Казуки.

– Отлично, тогда нужно сообщить Тооми. Идём, Курусу, – Минаширо двинулся в сторону от Драйцейна.

– Да, – Мисао странно посмотрел на Макабе и последовал за координатором. Его прощальный взгляд заставил юношу напрячься и даже занервничать. Обычно улыбчивый и жизнерадостный Курусу сейчас выглядел предельно серьёзно и даже воинственно. Наверное, этот взгляд должен был что-то сказать Казуки, предостеречь от чего-то, но юноша не понял его значения.

Этот вечер доставил массу эмоций, но отнюдь не положительных. Казуки старался веселиться вместе со всеми, но у него не выходило. Губы будто окаменели, а лицо превратилось в глиняную маску, на которой постоянно отображается лишь одно выражение. Он больше времени проводил на кухне, или разносил напитки, невольно стараясь отдалиться ото всех. Почему на душе до сих пор так тяжело, а дышать в этом доме практически невозможно? Нестерпимо хочется бросить всё и убежать, к свободе, морю и одиночеству. Только синим волнам Казуки мол излить свою душу и свою боль. Никто их живущих и Марк Зайна не знал о ней.

– Что с тобой, Казуки-кун? Ты уже моешь эти тарелки по второму разу, – сзади подошла Майя, и парень, очнувшись от раздумий, посмотрел на свои руки. И правда – он берёт тарелки из той стопки, что уже вымыл…

– Не заметил, – пробормотал Макабе, смывая остатки пены. Как давно Тооми не говорила с ним! Да и он сам виноват, что не подходил с ней и не пытался объясниться – ведь прежде она была самым чутки и понимающим другом.

– Что с тобой происходит, Казуки-кун? – когда парень отключил воду и снял фартук, спросила она. Сердце Макабе забилось быстрее, а руки дрогнули от хлынувших эмоций. Вот он, тот человек, который сможет его понять! Принять его боль и разделить её вместе с ним! Но почему же он вспомнил о своей незримой поддержке только сейчас, когда испил этот кубок страданий наполовину…

– Тооми, я… – начал Казуки, и вдруг остановился, пораженный пришедшей мыслью. А что он ей скажет? Она не помнит, что он был слеп. Не знает, что Курусу внушил им ложные воспоминания, не догадывается, что он фестум. И не представляет, что было между ним и Соши. И забыла, что когда-то они были лучшими друзьями.

– Что ты думаешь о Курусу, Тооми? – вместо этого криво спросил Казуки.

– Курусу-кун? – удивилась девушка и улыбнулась. – С чего такой вопрос? Не встречала человека, жизнелюбивее его. Порой он ведёт себя, как ребёнок, так восторженно смотрит на мир, будто видит некоторые вещи в первый раз. Мне кажется, он способен заметить многое, а видит больше, чем мы.

– Ты доверяешь ему?

– Да, пожалуй, да. Он не из тех людей, что могут предать. Курусу-кун очень добрый, он может сопереживать, и ему больно, если больно другим.

– А ты помнишь тот день, когда он стал пилотом? – осторожно спросил Макабе.

– Да… – рассеянно ответила Майя. – Как все остальные. Его показатели были одними из самых высоких, поэтому твой отец принял решение, что он будет пилотом Марка Драйцейн.

– Тооми, а что, если бы кто-нибудь из нас оказался фестумом? – внезапно спросил Казуки, буквально парализуя подругу своим вопросом. Та действительно не смогла ответить сразу, не понимая, что пытается донести до неё Макабе.

– Что ты такое говоришь, Казуки-кун? Как кто-то из нас может оказаться фестумом?

– Например, я. Я постоянно где-то пропадаю, да и Марк Зайн слушается лишь меня. Тебе никогда не казалось это странным? – запросто произнёс Макабе. Майя отчаянно замотала головой.

– Нет, никогда в это не поверю, – твёрдо произнесла она. – Ты – защитник острова, ты не можешь быть фестумом. Но даже если представить такую возможность… То вряд ли я бы стала к тебе хуже относиться, Казуки-кун, – снова улыбнулась она. – Ты – это ты, и тебя ничто не изменит.

– Вот как, – рассеянно произнёс парень. Получается, даже если он расскажет, что Курусу – фестум, то ему либо никто не поверит, либо все простят его. А если он заикнётся про фальшивые воспоминания, что его просто сочтут сумасшедшим.

– Прости, мне нужно вернуться, – она указала назад, где находились остальные пилоты. – Пойдёшь со мной?

– Да, только выброшу мусор, – Казуки взял два больших пакета и поспешил скрыться во внутреннем дворе. Добравшись до мусорных ящиков, он избавился от ноши, но вот назад вернуться не спешил. На улице уже успело стемнеть, и его нестерпимо влекло к морю и свежему бризу. Бросив отрешенный взгляд на дом, где собрались пилоты, он отвернулся и отправился к морю.

Нет, Тооми не сможет разделись вместе с ним его боль. Она слишком далека от всего, что произошло с той злополучной встречи. Она слишком верит Курусу и не поймёт, почему Казуки страдает из-за отчуждения с Соши. Ведь теперь для неё они с Минаширо даже не друзья. Просто товарищи, те, кто стремится защитить этот остров. Если бы Майя всё помнила, она наверняка смогла бы помочь, но здесь даже она бессильна. Лишь океан может впитать его боль…

«Куда же пропал Шокора?» – идя по пляжу, с грустью думал Казуки, лишившись последнего друга. О собаке тоже никто не помнил, будто её и не существовало вовсе. Бездумно глядя вдаль, Макабе что-то заметил прямо перед собой. Он замедлил шаг и сузил глаза, хотя даже в темноте теперь видел хорошо. Метрах в двадцати от него кто-то стоял. Судя по очертаниям фигуры – парень лет двадцати. Подойдя ближе, Казуки заметил, что на нём нет одежды, а с тела капает вода, будто он только что вышел из моря. Его тёмно-русые, слегка волнистые волосы, до плеч, тоже были мокрыми. В руках он держал морскую раковину и бесстрастно смотрел на неё, словно не мог понять, зачем эта вещь вообще существует.

Казуки сразу понял, что парень его почувствовал. Макабе остановился, а незнакомец медленно развернулся к нему. Его тело было худым и по-юношески стройным, однако Казуки нутром ощущал исходящую от него силу. Мокрые волосы застилали глаза, что слегка отпугивало, однако юноша не был враждебно настроен. Казуки показалось, что он напоминает какое-то морское существо. Будь он девушкой, его точно можно было бы принять за русалку, рождённую из морской пены.

– Где он? – внезапно спроси парень, и Казуки содрогнулся. Голос был приятным, но каким-то далёким и холодным.

– Кто? – тут же переспросил Макабе. – И ты кто такой? – нерешительно добавил он.

– Ты знаешь – кто, – спокойно ответил юноша. – Мы оба были рождены небытием, и теперь нам предстоит вернуться туда. Но он хочет сбежать. Забыть свою сущность и жить с людьми. Но он не сможет жить здесь. Его существо, как и моё, стремится туда.

– Ты о Курусу? – воскликнул Казуки, подходя ещё ближе. – Ты пришёл за ним? Ты тоже фестум? – взбудоражено спрашивал он. Парень перевёл на него глаза, и Макабе увидел, как те заблестели под волосами.

– Нет, я другой, – тихо ответил незнакомец. – Но так же, как и он, не могу находиться в этом мире долго. Небытие зовёт меня, – он посмотрел на раковину, а затем шагнул в море. – И вскоре я сольюсь с ним… – донеслись до Казуки его слова.

– Подожди! – Макабе рванулся вслед за ним и тоже зашёл в воду. – Не уходи, пожалуйста! – он вытянул руку, пытаясь схватить юношу за плечо, но тот начал растворяться, и вскоре исчез вовсе.

========== Голос сердца ==========

– Марк Зайн, ты меня слышишь?

– С перебоями. Синхронизация так и не восстановилась, – сквозь зубы прошипел Казуки. – Соши, ты настолько не хочешь слышать меня? Моё сердце? – спросил Макабе в пустоту, зная, что его никто не услышит.

– Марк… Зайн… – снова донёсся до него голос Минаширо с сильными помехами. Что он сказал дальше, Казуки не разобрал. Его сильно тряхнуло, и перед глазами появился алый Драйцейн.

– Курусу? – удивился Казуки.

– Не зевай, – внезапно образ Мисао появился рядом с ним. – Тебя сзади атаковали, а ты совсем не заметил.

– Невозможно! – поразился Казуки. – Почему с тобой у нас есть пересечение, а Соши – нет?

– Сейчас не самое лучше время говорить об этом, Казуки! – воскликнул Мисао, отбиваясь от налетевшего врага. Макабе тоже пришлось вступить в бой – его окружили сразу трое. Сражаясь за свою жизнь и за остров, Казуки размышлял, почему же Соши не слышит его, его чувств и эмоций. Ведь благодаря системе «Зигрфрид» Минаширо чувствует то, что ощущают другие пилоты, будь то боль, страх, волнение или радость от победы. Да, пересечение между ними крайне неустойчивое, однако до этого момента… Почему Соши не почувствовал его боли? Ведь ей были наполнены все мысли Казуки ещё задолго до того, как упала синхронизация. Или он просто проигнорировал её? Ему неинтересно, что происходит с его пилотом?

– Все отлично постарались, – после возвращения, командующий поблагодарил пилотов. – Спасибо, что продолжаете защищать наш остров и возвращаться живыми. Это дорогого стоит, поверьте мне, – он обвёл взглядом каждого и остановился на своем подавленном сыне. Казуки смотрел в пол и его мало интересовало, что говорит отец. Радости от победы не было никакой, и сегодня он только и делал, что думал о том, почему Соши не может понять его чувства.

– Курусу, всё нормально? – недалеко от него раздался голос Минаширо, который вернулся из системы «Зигфрид». Казуки тут же вскинул глаза и увидел, что все ребята столпились вокруг Мисао, а Соши даже придерживает его за плечи. Каузки тоже приблизился и увидел, что Курусу выглядит бледнее обычного. И вообще… Он какой-то другой. Казуки давно не видел его так близко, а теперь смог разглядеть как следует. Он был очень бледен, даже измождён, будто не спал несколько ночей, однако продолжал вымученно улыбаться и заверял, что с ним всё в порядке.

– Тебе стоит пройти обследование, – со стороны казалось, что Соши обеспокоен больше остальных. – Это могут быть последствия ассимиляции.

– Нет, не стоит, – Мисао отскочил от него и замахал руками. – Это не из-за пилотирования. Это кое-что другое, – его взгляд неожиданно скользнул по Казуки, и тот невольно вздрогнул.

– Тогда больше отдыхай, – посоветовал ему Минаширо. Курусу, кивнув, снова улыбнулся. Спустя несколько минут ребята начали расходиться, Соши о чём-то беседовал с командующим, а Казуки просто стоял в тени, наблюдая за всем. Мисао постепенно приходил в себя и уже не выглядел таким бледным, как после фафнера. Когда Минаширо закончил свой разговор с Фумихико, парень подлетел к нему.

– Сегодня вечером сходим на пляж, Соши? – мягко спросил он.

– Прости, вечером я бы хотел поработать с «Зигфридом». Некоторые настройки сбились, нужно восстановить. Может быть завтра? – предложил он.

– Да! – тут же без возражений согласился Мисао. Соши ушёл, Курусу, постояв ещё немного, тоже куда-то исчез. Казуки, стоявший в тени, судорожно выдохнул. Сейчас Соши один, но, наверное, бесполезно с ним о чём-то говорить. Да и что ему сказать? Всё было понятно с самого начала. Стиснув пальцы на своей форме, Казуки тоже отправился домой.

Он чувствовал странное бессилие, хотя всего час назад, находясь в фафнере, был полон сил. Наверное, придя домой, он просто ляжет спать, а завтра с утра снова начнётся бесконечный пустой день.

«Когда я же смирюсь с этим? – недоумевал Казуки, снимая форму. – Когда моё сердце закаменеет, и мне станет всё равно, как на меня смотрит Соши? Сколько можно думать о нём и не находить себе места? Я мучаю себя день ото дня, словно птица бьюсь в клетке из которой не выбраться… Когда я стану сильнее и равнодушнее, когда отброшу эту боль?»

– Пора это прекратить, Казуки.

Только Макабе хотел забраться в душ, как за спиной внезапно раздался голос Курусу. Чуть не упав, парень схватился за стену и резко обернулся. Напротив него действительно стоял Курусу Мисао без тени улыбки и света в невинных глазах.

– Что ты здесь делаешь? – подобрав брюки, Казуки быстро надел их, чтобы не чувствовать смущения при разговоре. – Как ты зашёл в дом?

– Я могу перемещаться лишь за мгновение, а стены дома для меня не преграда, – ответил тот, не сводя с Казуки пристального взгляда.

– Ты плохо выглядишь, – вновь отмечая его бледность, сказал Макабе. – С тобой… всё в порядке?

– Нет, Казуки, мне очень больно.

– Больно? – изумился юноша. – Почему?

Курусу отчаянно замотал головой и, заткнув уши, прижался к стене. Его тело мелко дрожало, будто его охватила лихорадка, а из глаз сыпались слёзы.

– Что с тобой? – Макабе почувствовал к нему жалость и, приблизившись, стиснул его плечо.

– Я не могу… Больше не могу выносить твою боль, Казуки! – внезапно закричал он, запрокидывая голову и ударяясь затылком о стену.

– Мою боль? – ошеломлённо выдохнул Макабе. – Но при чём здесь…

– Каждый день её становится всё больше и больше. Она душит меня, сжигает, лишает сил… Порой мне хочется исчезнуть из этого мира, лишь бы не ощущать эту бесконечную тоску и одиночество. Как… как ты можешь с этим жить, Казуки? – вскинув на него глаза, в отчаянии спросил Мисао.

– Я не понимаю тебя, Курусу, – тяжело дыша, ответил тот. – Почему ты чувствуешь мою боль? Это как-то связано с синхронизацией?

– Да, – признался Мисао. Его руки безвольно упали, голова тоже поникла. Если бы Казуки не держал его за плечи, он весь сполз бы на пол. – Всё это время с самого начала я блокировал ваше с Соши пересечение. Не давал ему почувствовать те эмоции, что испытываешь ты. Но они не могли просто уйти в небытие, поэтому… Я перенёс их на себя. Сначала боль была не такой сильной, и я переживал её. Мне даже нравилось ощущать это неизведанное чувство, – он слабо улыбнулся. – Но потом… это превратилось в настоящее мучение. Каждый раз, когда ты забирался в Зайн и пытался синхронизироваться с Зигфридом, меня словно в ледяную воду окунали. Твои терзания становились всё сильнее, и я больше не мог справляться с ними в одиночку. Поэтому… Я окончательно перекрыл вашу синхронизацию. Если раньше вы могли общаться, то после этого все выходы были заблокированы. Но так больше не может продолжаться, Казуки, – Мисао внезапно выпрямился и стиснул пальцами его предплечья. – Без пересечения с Соши ты можешь погибнуть, я больше не могу выносить твою боль, а он не должен её ощутить, иначе почувствует, что что-то не так. Поэтому… – Курусу, немного успокоившись, перевёл дыхание. – Я заберу твои воспоминания, связанные с Соши.

– Нет… – глаза Казуки испуганно округлились, а сам он попытался отстраниться от Мисао, но тот крепко держал юношу, а его глаза начали переливаться золотым. В ту же секунду Макабе почувствовал, как фестум завладевает его мыслями.

– Нет! – закричал он и, оттолкнув Курусу, зажмурил глаза и закрыл себе уши, чтобы не видеть и не слышать его. Однако это оказалось бесполезным – фестум уже поселился в его сознании.

– Не сопротивляйся, Казуки, – голос Мисао зазвучал прямо в его голове. – Так тебе будет легче. Легче всем нам. Разве ты не хочешь начать новую жизнь и наполнить её счастьем и радостью?

– Но эта жизнь будет без Соши! Я забуду всё, что между нами было… Нет… – Казуки в бессилии покачал головой. Понимая, что от фестума не сбежать, он рухнул на колени и с мольбой посмотрел в золотые глаза.

– Прошу тебя, Курусу, не забирай их! Не забирай эти воспоминания! Это единственное, что у меня осталось, единственное, что принадлежит только мне! И я единственный, кто хранит то прошлое. Пожалуйста, Курусу… – он прикрыл глаза, чувствуя, как по щекам стекают слёзы. – Ты можешь забрать мою душу или тело, но не отнимай у меня эти воспоминания… – опустившись ещё ниже, Казуки прижался лбом к полу, задыхаясь в беззвучных рыданиях.

– Неужели они дороже твоей жизни? – голос Мисао перестал звучать у него в голове, и Макабе, приподняв голову, увидел, что юноша тоже плачет. – Я лишь хочу избавить тебя от страданий, а ты добровольно принимаешь их. В чём смысл такой жизни? Я не понимаю этих людей! – в отчаянии выкрикнул Мисао и убежал, глотая слёзы. Проводив его взглядом, Казуки снова полностью опустился на пол, невидящими глазами смотря в пространство. Его тело то и дело вздрагивало от судорожных рыданий, но из груди так и не вырвалось ни звука.

========== Марк Зайн ==========

– Система «Зигфрид» – запуск, – чётко произнёс Соши, погружая своё сознание в бесчисленное количество данных. – Настройка показателей. Выведи данные с последнего боя, – перед глазами тут же возникло несколько десятков окон. – Отсортируй их по количеству потраченных боеприпасов. Во вторую очередь – по нанесённому ущербу. Кто получил больше всех ран? – Соши бегло просмотрел данные. – Марк Драйцейн? – задумчиво протянул он. – Странно, раньше Курусу выходил из боя практически невредимым. – Его слабые места? – задал он вопрос системе. На незримом мониторе тут же появилась схема мехи, и красным цветом замигали области максимальной уязвимости. – Сделай то же самое для остальных фафнеров, – приказал Соши.

Когда данные обновились, несколько минут Минаширо всматривался в них, о чём-то напряженно раздумывая. Затем задал программе следующую задачу, за ней ещё одну, и ещё… Его уставший взгляд перемещался с одних показателей на другие, как вдруг все окна перекрылись одним, а в тишине раздался настойчивый пульсирующий звук.

– Марк Зайн? – изумился Соши, видя схематичное изображение мехи. – Просит синхронизироваться? Но… – Минаширо нахмурился. – Сейчас же там никого нет. Как он может без пилота запрашивать такие команды? И у нас же нет с ним синхронизации? Марк Зайн – разрешаю пересечение, – объявил он системе. Его мгновенно поглотила тьма, и Соши почувствовал себя одинокой песчинкой в бескрайнем океане этой мглы.

– Что ты хочешь показать мне? – громко произнёс он, ощущая всё нарастающую тяжесть на сердце. На него что-то давит и настолько нестерпимо, что хочется убежать от этого как можно дальше. Внезапно что-то алое вспыхнуло в этой тьме, будто красная молния прорезала горизонт, а второй разряд словно пронзил его тело. Соши задохнулся от хлынувшей в его тело боли и несколько бесконечно долгих секунд не мог сделать вдоха. Его тело будто опутали цепями и приковали к креслу, в котором он сидел. Пальцы, погруженные в гелеобразную субстанцию начало обжигать настолько сильно, что юноша попытался выдернуть из неё руки и разорвать пересечение, но не мог даже пошевелиться. Он запрокинул голову, пытаясь хотя бы таким образом сделать вдох, но из него вырывались лишь судорожные хрипы. Сердце мучительно сжималось в груди будто от безвозвратной потери. Соши не мог ей сопротивляться, не мог подавить. Мог лишь смириться и научиться с ней жить.

– Что это? – прошептал он, ощущая, как по щекам против воли стекают слёзы. – Почему я плачу? Что это, Марк Зайн? – Минаширо с трудом развернул голову, видя в бесконечной мгле слабое сияние. – Это… чувства Казуки? – ошеломлённо спросил юноша. – Всего лишь отголоски его чувств, которые впитал фафнер. Настолько сильные…. – поразился он. – Но почему я не ощущал этого раньше? Каждый раз, когда наши сознания пересекались, я не чувствовал ничего. Тогда откуда эта боль?

Соши всё же удалось взять под контроль систему, и тьма перед ним стала рассеиваться. Вернулись прежние очертания кабины и незримые мониторы перед глазами. Вытащив руки, он разорвал соединение и быстро вытер слёзы со своего лица. Затем так же быстро вышел из кабины и из самого Алвис.

«Командующий Макабе ещё здесь, значит, он должен быть один», – отметил про себя Минаширо, стремительно идя по ночным улочкам острова. На пути ему никто не попался, однако дорога показалась бесконечно долгой. Соши пребывал в крайнем смятении. Внезапно он почувствовал внутри себя пустоту, точнее, некое белое пятно. Он всегда думал, что знает о своих пилотах всё, благодаря пересечению и их эмоциям, но то, что показал ему Марк Зайн, заставило парня глубоко задуматься. Получается, что есть то, чего он не знает.

– Казуки! Ты здесь, Казуки! – вбежав в дом Макабе, прямо в порога выкрикнул Соши. Ему никто не ответил, и парень уже хотел пойти искать пилота Зайна на пляже, ка вдруг увидел слабый свет, льющийся из ванной. Он разулся и быстро прошёл в дом.

– Казуки? – дверь была приоткрыта, а с той стороны доносился шум воды. Минаширо осторожно прошёл внутрь, как вдруг застыл на месте.

– Что с тобой? – видя, что Казуки практически без сознания лежит на полу, Соши тут же склонился над ним и схватил юношу за руку. Тот был в одних брюках, которые успела намочить вода. Возможно поэтому его тело оказалось таким холодным.