Текст книги "Любовь со вкусом пластика (СИ)"
Автор книги: Домик Путешественника
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава 5
Воскресная атмосфера бара положительно сказывалась на утомлённом состоянии моей подруги. В особенности на это влиял фирменный самогон, который гнал мой дорогой друг Эд в подвале. Про то, что это самогон, знали немногие и в основном это были люди из нашей компании. Остальным же оставалось только гадать, что за состав у коктейля «Открой своё сердце», после которого людей то и дело тянуло на откровенные разговоры. Помимо этого, в баре последние 30 лет каждый вечер проводят живые выступления. Сегодня был вечер классического джаза. Со сцены доносились протяжные звуки фортепиано, контрабаса и лёгкой перкуссии, а гитара была рассказчиком истории под названием «Снова». Музыка и напитки постепенно освобождали мою подругу от ледяных оков сегодняшнего дня, лицо приобретало розоватый оттенок, а пальцы аккуратно постукивали в такт музыкантам.
– Как думаешь, мне разрешат выступить?
– В перерывах у них свободная сцена, а так здесь правил нет. Хочешь – играй, не хочешь – танцуй! Думается, музыканты будут только рады аккомпанировать такой милой девушке, если, конечно, она не будет путаться в клавишах.
– Ладно тебе, Джон, я выпила всего два коктейля. Лучше скажи, как у тебя сегодня прошло? Набрал материал?
– Фотографий точно достаточно, а вот с текстом пока не очень. Местная правительница Натали пригласила меня вернуться ещё раз через неделю. У них будет проводиться вечер "открытого" микрофона и там я смогу по-настоящему почувствовать дух компании. И прелесть в том, что выступить может каждый – нужно просто оставить заявку и ждать результатов, обычно обрабатывают за несколько дней.
– Звучит очень интригующе, наверняка там будет много талантливых людей, – проговорила Лиз, постепенно осушая третий бокал. – А что за Натали?
– Как и сказал, она ни много ни мало – королева крепости. Её хоромы располагаются на первом этаже в центре зала. С виду очень серьёзная деловая леди, а на деле всю работу делает в последний момент. Как она только стала руководителем…
– Поверь мне, у неё столько же талантов, сколько и скелетов в шкафу. А чтобы их найти, нужно куда больше времени.
– Ты же про таланты?
– И про них в том числе.
– Могу точно сказать, что глазки она строит профессионально.
Лиз посмотрела мне в глаза, пытаясь доказать, что она в этом деле тоже не промах, но ей это быстро наскучило, потому она допила третий бокал и заказала следующий, желая раскрыть своё сердце нараспашку. Музыканты закончили очередную композицию и приступили к импровизации.
– Джон... Она ведь уже меня не вспомнит?
– Не было ни одного случая, чтобы воспоминания возвращались.
– Тогда, можно ли её считать по прежнему моей бабушкой?
За соседним столиком звонко разбился бокал. Тут же подлетевшая молодая официантка начала неловко собирать осколки, а компания из студентов с необычной радостью помогали ей в этом деле. Я достал пачку вишнёвых сигарет и медленно закурил, перебивая вкус табака небольшими глотками коктейля. Зависший в воздухе вопрос сливался с музыкой, которая помогала мне подбирать слова на уже известный ответ.
– Я бы хотел верить, что хранилище нашей памяти является не просто мозг, а всё наше тело, пронизанное неисчисляемыми нервными клетками и потому наши воспоминания никогда не умрут. Просто нам перестаёт хватать ресурсов, чтобы получить к ним доступ. Человек по своей воле не способен получить воспоминания не из привычного места, потому всё, что остаётся в момент поражения такой болезнью – листать ещё незабытые сюжеты твоей жизни. – Я сделал большую затяжку, опустошил очередной бокал после чего выдохнул в потолок, меняя сторону пластинки в нашем разговоре. – Она по-прежнему остаётся твоей бабушкой и всегда ей будет, однако ваши отношения прежними уже не станут. Можно сказать, что она поменялась местами с собой из прошлого.
– Но она ещё несколько месяцев назад начала забывать своё детство, потому я даже не представляю, какие воспоминания у неё сохранились. Может, она помнит только самые яркие отрывки из своей жизни, которые в прямом смысле отпечатались в памяти!
Подошла официантка и забрала пустые бокалы. Я заказал себе кофе, а для своей подруги попросил красный чай с Востока, после чего девчушка мило улыбнулась и упорхнула дальше по своим делам.
– Представь, что наша память разбита на множество папок, в названии которых указан промежуток времени, а внутри них ещё больше папок с ощущениями, лицами, именами и так далее. Так вот, учёные предполагают, что болезнь избирательно удаляет или блокирует второстепенные папки, а вот какой за этим стоит алгоритм – до сих пор никто не знает. Единственное что известно точно – всё начинается с детства. Так что каким бы ярким не было воспоминание, это не защитит его от этого проклятия.
Какое-то время мы оба молчали, продолжая слушать музыку. Лиз всё прекрасно понимала, но принимать упорно отказывалась. Для этого нужно время и именно его она сейчас по полному использовала. Свет софит иногда встречался с её лицом, на котором блестели слезинки.
На сцену вышла новая группа, состоящая из двух молодых парней, одетых в школьную форму, и мужчины, который вполне мог оказаться как их отцом, так и учителем музыки. Мужчина сел за фортепиано, а мальчишки разделили между собой перкуссию и контрабас. Стоило им задать ритм, как по бару разнеслась новая история под названием "Барьер", основу которой составляли неспешные клавиши.
– Как думаешь, Джон, на сколько сильно человек зависит от воспоминаний?
– Я считаю, что личность человека – это миллионы событий и эмоций, которые происходят с нами на протяжении всей жизни. Замени мы хоть что-то в этой картине, получили бы совершенно нового и уникального человека. Сам факт подобного является чудом природы, с одной стороны, а с другой – эта же природа и уничтожает своё творение, допуская существование таких болезней, как Людоум.
– Замкнутый круг получается?
– Да. Мне не доводилось наблюдать подобное в жизни моих близких, но люди, которые сталкивались с этой болезнью, много раз писали о том, что каждый день словно общаются с новым человеком. Вот сегодня он ругается на всё и вся, хотя только вчера цитировал великих реформаторов, бросая шутки налево и направо. И всё это был один человек, который с каждым днём помнил всё меньше и меньше. Помню историю, что в один день человек забыл свою жену. Она же не растерялась, а даже наоборот – прихорошилась, нанесла подаренный мужем парфюм, который ему очень нравился, и познакомилась с ним заново. Он немного нервничал на свиданиях, что напоминало ей о их молодости. Как видишь…
– Она продолжила дарить ему новые воспоминания, а не цеплялась за старые. Может и у меня это получиться?..
Выступление трио закончилось, после чего они дружно поклонились и покинули сцену. Под светом софитов её глаза ждали от меня ответа. Терпеливый взгляд девушки, которая ночами смотрит в бескрайнее море, в ожидании того самого корабля. Я аккуратно положил свою руку на её. Меня пронзил жуткий холод, но я всё равно дал ответ, которая она так хотела услышать.
– На этом вечер объявляется закрытым, если есть желающие сыграть, прошу выйти на сцену.
– Я пойду! – крикнула Лиз, поднимая руку вверх. Я хотел её остановить, но она ловко ускользнула, собирая свои белоснежные волосы воедино. Ступив на сцену, все переживания она оставила в темноте зала. – Добрый вечер, дорогие гости! Возможно, некоторые из вас меня знают, но в этом баре я выступаю впервые. – К моему столику подошёл Эдвард и уселся на место Лиз. Он поставил на столик две стопки и небольшой кувшин, затем ловко разлил и уставился на Лиз. – Я столкнулась с очень неприятными событиями в жизни, но почему-то все сложилось так, что я оказалась здесь, а теперь хочу открыть своё сердце и сыграть что-нибудь для вас. Вы не против?
– Конечно нет, Элизабет!
– Мы рады услышать тебя снова, Лиз! – донеслось из-за одного столика, где сидели старенькие любители джаза.
– У твоей девушки интересная фан-база, – кинул Эдвард, после чего поднял стакан, не оставляя мне и шанса на ответ.
– Благодарю за тёплые слова, именно они станут основой для следующей песни!
По бару пронеслись аплодисменты, софиты затухли и только один, подобно лунному свету, освещал фигуру Лиз. Зал замер в ожидании. Её пальцы коснулись клавиш, немного подразнивая слушателей, но вскоре интрига пала, и песня разнеслась по миру, окрашивая его в цвета души Элизабет. Сидя на сцене, она была похожа на принцессу Кагую, взор которой устремлялся к небесам в поисках Луны. С каждой нотой она усиливала подачу, её голос непроизвольно вызывал мурашки у всех слушателей, которых она вместе с собой увлекала в космические дали. Последние ноты вывернули наши сердца наизнанку, не оставляя надежды вернуть всё в прежнее русло. Композиция называлась "Не говори", переделанная на джазовый мотив. В очередной раз она поразила меня своим талантом и знанием песен, с которыми я провёл большую часть своей жизни. Наступила тишина. Всем нужно было время, чтобы вернуться из мира своих грёз, и стоило этому произойти, как мы обрушили на Лиз аплодисменты, на которые только были способны. Эдвард так и сидел застывший с рюмкой в руке.
– Спасибо! Спокойной вам ночи, друзья!
Лиз сошла со сцены, возвращаясь в прежнюю тьму, затем подошла за наш столик, где всё так же сидел Эд. Только я собрался их познакомить, как Эд молча встал, оставив кувшин с двумя рюмками, и двинулся в сторону барной стойки. Проходя мимо Лиз, он что-то прошептал ей на ухо, и на её лице озарилась добрая улыбка. Каждый столик вернулся к своим разговорам, словно и не было никаких полётов в далёкие миры.
– Ты была прекрасна. Жаль, что твоя музыка не может длиться вечно.
– Я бы с радостью играла до скончания веков. Но, так можно перегореть и тогда от меня никакой истинности не останется. А фальши в музыке и без меня хватает. Ну что, пойдём домой?
– Да, я провожу.
Я подошёл к стойке расплатится за наш столик, за одно вернув Эду его переносной набор алкоголика. Бармен сделал приятную скидку за выступление Лиз, но мне всё равно пришлось выпить вместе с моим дорогим другом.
Распрощавшись, я вышел на улицу, где меня уже ждала Лиз, выискивая что-то в небе. Город затягивался облаками, предвещающие снежное наводнение, а мы отправились гулять в просторах ночи в сторону её дома. Укутанные снегом улицы изредка показывали признаки жизни. Мимо пронеслась скорая, оглушив округу протяжным воем, а затем исчезла на одном из бесконечных поворотов. Мириады окон погрузились во тьму, позволяя людям подготовиться к грядущей рабочей неделе, а редко доносившийся свет встречал своего хозяина, в очередной раз забывшего про выходные.
Вскоре мы дошли до её дома, пожелали друг другу приятных сновидений и распрощались до новых встреч. Город приятно убаюкивал, потому я решил прогуляться до дома пешком. В голове раз за разом проносились события этого длинного воскресного дня: Джек, "W.A.A.H.", Лиз. Усталость и второе за день наступившее похмелье не позволяло мне сосредоточиться на чём-то одном, потому мои мысли метались от одного события к другому, проигрывая отрывки фраз в случайном порядке и тем самым создавая в моей голове непереводимую какофонию голосов. Несколько улиц спустя даже эти мысли затухли и наконец наступила долгожданная тишина.
Глава 6
Дом Джека встретил меня сломанными воротами, помятой машиной и большим количеством мусора на пороге, в основном состоящего из стеклянных бутылок, которые в любой момент могли разорвать сдерживающие их пакеты.
– Ну и дела…
Я отнёс всё до ближайшей помойки и вернулся ко входу, морально настраиваясь на уборку или того лучше – очередной запой. Дверь оказалась не заперта, но с другой стороны что-то очень массивное мешало мне пройти дальше. Просунув руку в небольшой зазор, я подтвердил свои опасения: высокое, сделано из дерева и специально поставлено так, чтобы каждый в этом убеждался. Я плюнул на парадный вход, закурил и решил обойти дом вокруг. Выйдя к пустому бассейну, я подошёл к раздвижным окнам, на другой стороне которых возвышались громадные деревянные шкафы, которые больше напоминали крепостные стены. На самых верхушках расположилось множество разных, вырезанных из дерева, сцен, животных и пейзажей, которых только и связывало чёткое построение вдоль линии обороны. Открыв задвижную дверь, я попытался сдвинуть шкаф с места, но он даже не шелохнулся. Вперёд не падал, назад даже не думал смотреть, а зазора справа и лева едва хватало, чтобы дверь могла спокойно скользить по рельсам.
– Джек! Что за перестановка, где вход теперь?!.. Джек!
Мой друг бережно хранил молчание и мне ничего не оставалась, кроме как продолжить осмотр дома. Со стороны кухни было несколько окон, располагавшиеся на высоте в районе двух метров. Одно из окон было приоткрыто и я, уже не рассчитывая найти более хороших альтернатив, пролез в окно. На другой стороне меня встретила тумбочка, уставленная грязными тарелками и сковородками. Я аккуратно это сдвинул, перебарывая желание всё опрокинуть на пол, и наконец оказался внутри. Помимо утвари, вся комната была завалена упаковками китайской лапши, бутылками из-под немецкого пива и японского виски, чем-то напоминая мой стол после нескольких недель работы. Ди никогда бы не допустила подобного. Она была девушкой далеко не из богатой семьи, потому с самого детства её воспитывали ухаживать за домом самостоятельно. Однако, стоило Джеку начать издаваться, как бюджет их постепенно увеличивался и они с каждым годом обзаводились всё большей жилой площадью, желая дать своим будущим детям как можно больше простора, которого они были лишены в своём детстве. Последним приобретением стал этот двухэтажный дом, в который Джек планировал нанять дворецкого и очень часто приговаривал: "Ваша овсянка, сэр." Но Ди упёрлась и ни при каких условиях не соглашалась, чтобы кто-либо помогал ей по дому.
Кухня располагалась немного выше уровня первого этажа, а под ней была сауна и небольшой склад. Саму кухню отделяли от зала небольшие перила, потому передо мной открывался хороший вид на гостиную: весь периметр был уставлен огромными шкафами, заставленные сотнями книг. Они перекрывали все проходы и единственным способом перейти из одной комнаты в другую – воспользоваться лестницами, которые стояли на границе раздела комнат. Я перелез через шкаф и в центре этого книжного замка увидел Джека, тихо лежавшего на диване под пледом. Спал мой друг всегда очень крепко и потому ни один шорох не мог потревожить его сон. Рядом с диваном стоял кофейный столик с электрическим подогревом, который был завален книгами, в которых я сразу признал классику из жанра фэнтэзи. Я пробежал глазами аннотацию про главное приключение в жизни одного маленького человечка, и после убрал книги со стола. На краю столика расположился полуоткрытый ноутбук, спавший не менее крепким сном чем его хозяин, полупустой стакан и бутылка рисового вина. Я подошёл к Джеку, потряс его за плечо и прокричал во всё горло:
– Проснитесь, мой король, мы в осаде!
– Сдаёмся, – пробормотал он, не желая покидать мир снов.
– Они заберут все книги! И алкоголь!
Джек резко встал, посмотрел на меня притупленным взглядом и лёг обратно.
– Привет, Джон. Сегодня ты следишь, чтобы я не покончил с собой раньше времени? Хорошо тебе постараться. Чайник поставишь или сразу бутылку откроешь? А может размелем звёзды и отправимся на встречу приключениям?..
Пока Джек разворачивал свою утреннюю тираду, пытаясь заставить свой мозг начать работать, я тем временем поставил чайник и взял себе рюмку для сакэ. Джек вошёл в положение сидя и продолжал говорить. Рассказывал он про автобус, который колесит по Галактике и как же неудобно там путешествовать обычному человеку. Также не удобно, когда от него прячут бутылки в его собственном доме и все острые предметы, из-за чего готовка завтрака ушла на пятый план, в итоге полностью став обязанностью местного ресторана.
– А шкафы привезли вроде два дня назад. Последний шкаф я решил поставить на вход и тем самым забаррикадировал первый и последний проход. В первую очередь – себя от других, а уже потом других от себя. Курьер еду через кухонное окно передаёт, так что выходить самому особой нужды нет. Подашь воды?
– Конечно, держи, – сказал я, передавая ему стакан со стола. К тому времени его глаза полностью открылись, хотя прежнего огня в них было не видать.
– Не вода, но тоже неплохо. Там в бутылке ещё осталось чего?
– Не, пусто.
– Эх, ладно, сейчас закажу завтрак. Будешь чего?
– Чем угостишь, то и буду. Ты давай очухивайся, а я пойду порядок наведу на кухне.
– Хорошо, спасибо, Джон.
Уборка на кухне быстро не двигалась. Джек сходил в душ, переоделся и прибрался в своей писательской обители. Через час нам привезли завтрак, а вместе с ним – пару бутылок вина.
– А что стало с воротами и машиной? – спросил я, разливая нам белое полусладкое. Джек разложил глазунью по тарелкам, и мы уселись за кофейным столиком друг напротив друга.
– Это всё Кайл! Рожа его – наглая, должна выдержать, потому свалю всё на него. Дело было, кажется, в среду. Приехал ко мне и притащил бутылку фирменной настойки из Южной Америки. Ну а там пошло-поехало: мы включили Кинга и нас засосало в прошлое – в золотые времена блюза. Мы отправились гулять по Старому городу, воткнув в ухо по наушнику, вышли на главную аллею и тысячи огней перехватили моё дыхание. Мир танцевал, а мы с Кайлом слегка пританцовывали, чувствуя себя неопытными девушками, попавшими в клуб, где нет ничего – только танго. Бродили мы долго, и когда мороз начал щипать за далеко неприличные места, Кайл сказал: "Нам пора назад в будущее. Нужно разогнать машину и врезаться в ворота, я в фильме такое видел". Мы выехали на дорогу и начали разгоняться. Где-то за несколько секунд до удара меня перестало клинить, и я прокричал: "Дурак! Сегодня грозы нет!" и дёрнул ручник. Благо и он успел дать по тормозам. Успели сбавить скорость, но машине и воротам всё равно не хило досталось.
– Да от них почти ничего не осталось. Вы то сами как?
– Продолжили пить и говорить про недооцененность безработицы. Я же, как видишь, жив и почти здоров. Нальёшь ещё?
– Конечно, – я наполнил наши бокалы и отнёс грязную посуду обратно на кухню. – Однако Кайл – настоящий чёрт, хоть бы немного мозгов со школы наскрёб.
– Он хотел как лучше, а получилось как всегда.
– После этого я решил, что мне стоит побыть одному, и на следующий день заказал пару десятков шкафов. Я хочу дописать книгу, посвящённую Сью, а там будет видно.
– Джек опустошил залпом свой стакан и незамедлительно наполнил вновь. – Тебе может показаться, что я спиваюсь или страдаю, но со мной всё в порядке, честно. Просто я начал писать эту книгу после половины бутылки вискаря, и теперь, чтобы сохранить в ней тот же настрой и ритм, мне нужно быть ровно в таком же состоянии.
– Хорошую ты придумал отговорку для своего алкоголизма. А что по здоровью?
– Да чёрт бы с ним, Джон, оно мне уже ни к чему. В любом случае моя последняя книга. Моей музы больше нет в этом мире, так для кого мне писать? – Джек достал из-под дивана пачку сигарет и закурил.
– Пиши для людей. Ты можешь выразить в книгах свои мысли и чувства, которые однажды могут спасти чью-то жизнь. Почему ты не хочешь писать для них?
– Потому что я всегда писал только для неё… Ладно, обещаю подумать над твоими словами, ну а сейчас, если ты не против, я бы хотел вернуться за работу. У тебя есть какие-то планы на сегодня?
– Да, меня пригласили на концерт в страховой компании, я про них статью сейчас пишу.
– Что же, тогда предлагаю заняться в выходной – работой. Заезжай как-нибудь на неделе, я всё равно буду дома.
– Может съездим в бар к Эдварду? Выпьем пару коктейлей, да и тебе полезно будет развеяться.
– Посмотрим.
Каждый из нас задумался о своём. Я думал о том, где бы мне провести ещё двенадцать часов до концерта, а Джек…
– Слушай, а не хочешь попробовать настойку Кайла? После неё я написал полсотни страниц, и они мне даже понравились. Глядишь и в тебе что-нибудь пробудит, – с лёгкой усмешкой проговорил Джек.
– А почему бы и нет, собственно? Это намного лучше, чем провести весь день в мире по ту сторону монитора.
Устроившись поудобнее за японским чайным столиком с электроподогревом, который мне пришлось включить чуть ли не на максимум, я стал дожидаться Джека, который бродил по дому в поисках расхваленного эликсира. Вскоре он вернулся ни с чем и начал искать уже по шкафам, пока не дошёл до самого дальнего, который перекрывал входную дверь, где и обнаружил припрятанную бутылку из далёкой страны.
– Тут как раз хватит на две порции с небольшим. Сейчас стаканы ещё принесу, подожди, – он одним махом перепрыгнул стены. Вполне могло быть, что лишь мысль о "чудо-пойле" наделяла его нечеловеческой силой.
Я сидел и проверял почту. Среди бесконечной рекламы, купонов и предложений записаться в спортзал, было сообщение от Лиз: "Со мной всё в порядке, просто слегка устала, не переживай. Вечером обязательно приду, встречаемся возле входа в метро около восьми".
– Подружка пишет? – ехидно спросил Джек, расставляя стаканы и закуску.
– Не лезь, чёрт. Да и какая подружка, мы познакомились чуть больше недели назад. Она вчера должна была выступать в нашем местном баре, но так и не пришла, вот я и написал, мало ли чего случилось.
– Ты волнуешься о девушке? Спустя сколько, лет пять? Того глядишь вернёшься в клуб "Я сегодня по одной". А что с прошлой стало?
– Уехала в Старый свет, – проронил я односложный ответ. – Вообще, я не особо думал, что меня там волнует, а что успокаивает. Просто веду себя с ней так, как чувствую.
Джек молча смотрел на меня какое-то время, а потом сунул мне в руки стакан, видимо придя к некоторым выводам.
–Итак, запомни! Пить надо до дна, как бы противно не было. Ну что, дорогой друг, в небо к звёздам?
Я поднял бокал, в котором была полупрозрачная зеленоватая жидкость, и невольно принюхался к непонятному содержимому. Приятный запах мяты напоминал о лете, вызывая непринуждённую улыбку. Джек сидел, смотря на мою реакцию, выжидая момента, когда наши бокалы соприкоснуться. Солнце выглянуло из-за туч, благословляя наш обряд, и я наконец смог рассмотреть своего друга: под глазами всплыли синяки, лицо украшали ссадины, губа из-за постоянных покусываний кровоточила, а загоревшая рука, покрытая самыми разными татуировками, с небольшой дрожью удерживала бокал. Пронизанное тоской тело Джека отрицало мир в своей сущности, пытаясь избавиться от души своего владельца, а она никак не хотела покидать тело, о чём мне молча сказали его глаза, в которых ещё мерцали бледные звёзды.
– За друзей.
Настойка была не очень крепкой, хотя через несколько глотков меня начало немного воротить от её кисло-горького вкуса. Я открыл глаза и увидел, что осталась ещё половина. Быстро осознав, что задача только усложняется, особенно когда объём не уменьшается, я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на чём-то другом. Безработица. Разве в счастливом мире её не должно становиться больше? Почему в нашем мире быть безработным – это что-то отрицательное? Статистика и все причастные порицают страны, где её уровень высок. Однако, если мне прямо сейчас скажут, что есть полностью безработная страна, я, для приличия, посмеюсь, а затем с завистью отвечу, что они наверняка всё сделали правильно. Вот где люди по-настоящему оптимизировали свой труд.
Прозвучал последний глоток, и я стукнул стаканом об стол, желая ознаменовать свою победу. Джек уже облокотился на заднюю спинку, раскинув руки, и спокойно покуривал ниоткуда взявшуюся самокрутку.
– Ты очень долго пил. Ну как оно?
– Аромат мяты был всего лишь обман, на вкус – отвратительно. А ещё безработица – благо.
– Согласен, дорогой друг. Но, пусть вкус и не самый приятный, зато эффект какой… – произнёс Джек, медленно включая музыку. Как только они переехали в этот дом, он решил исполнить мечту своего детства и установил по всему дому умные колонки, которые синхронизировались между собой, тем самым позволяя слушать музыку в каждом уголке. – Джаз или чего попроще?
– На твой вкус. Лишь бы ненавязчивое было.
Мой друг улыбнулся озорной улыбкой и начал что-то усердно настраивать в ноутбуке. Вскоре он распределил звук по всему дому, установил громкость и включил альбом, который я сразу узнал: Хелланд – "Светлое будущее". Я всегда включаю его, когда мне просто хочется расслабиться и отдохнуть или же когда мучает очередная бессонница. Потому, стоило только пролиться первым нотам, и озарявшее нас Солнце полушёпотом восхваляло бесконечный мир, открывающийся перед нашими глазами. Я смотрел на причудливые формы облаков, похожие на осенних птиц. Закручиваясь в разные формы воздушного вальса, они то собирались вместе, то растворялись в пустоте. Это были самые красивые часы, отмерявшие время до будущего, которое никогда не наступит.
Джек приподнялся, достал из-под дивана деревянный порт сигар с изображением китайского дракона, и вынул две самокрутки. Я невольно протянул руку, и мы раскурились.
– Так значит, ты до сих пор пытаешься написать проходную статью? Не надоело ещё?
– Меня, конечно, обделили писательским талантом, но зато терпению в детстве научили. Ты только представь, мне шесть лет, но я не гуляю с друзьями, не смотрю телевизор, а слово компьютер вызывало у меня в сердце дрожь не меньше, чем шоколадные хлопья на завтрак. Всё детство проходило в нестерпимо меняющихся пейзажах за окном дома на колёсах, чтении книг или уроках с родителями. А самую суть я познавал в выходной день, когда мы не успевали приехать на новую точку и приходилось догонять график. Тогда мы могли ехать 10 часов практически без остановок. И вот я сижу за столом и смотрю на поле. Настольные часы показывали 13:33, как сейчас помню. Ну, заняться нечем, и я стал играть в своём воображении, представлял себе сцены из прочитанных книжек: как передо мной открываются баталии на этом самом чистом поле, кто-то бежит спасать в замок принцессу, а она уже убежала вместе с огром. И спустя много дней сюжет подходит к счастливому концу. Я медленно открываю глаза, надеясь увидеть нашу остановку, но вижу только часы и время. 13:35.
Я слегка прокашлялся и затянулся. Говорить было на удивление легко и даже приятно, а Джек выступал настоящим благодарным слушателем, за что я ему, в свою очередь, был очень даже благодарен.
– Твоё детство было наполнено самыми волшебными красками нашего мира, мой дорогой друг. Бесконечное время, непрерывное воображение – именно такие люди дают жизнь ранее не виданным мирам. Я понял это довольно поздно, но всё же успел заскочить в этот волшебный поезд в самый последний момент. Билет на него, кстати, подарила Ди, – Джек затянулся, снова полез за диван и выудил оттуда термос с чаем. Кружки мы решили не менять, сделали по глотку, и Джек продолжил. – Так что я втройне не понимаю, почему ты не можешь написать какую-то статью. Ты видел такое, что мне могло лишь сниться, а добавить то, что мы повидали вместе, прогуливая школу – так и вовсе ты должен был давно стать в верхушке вашего писчего отдела. Так, про что ты сейчас пишешь?
– Вообще я пишу про случаи пропажи людей в нашем городе и у меня складывается предчувствие, что в этом вполне может быть замешана всеми известная корпорация.
– Третий глаз подсказывает?
– Мне нравилось читать про заговоры. А про сглазы мама не разрешала.
– Ну а кто там кого заговорил?
– Да ты послушай: по всему городу есть так называемые "потеряшки" – люди, которые исчезли на несколько дней, а то и неделю, а затем вернулись домой, но уже без волос. – Джек издал небольшой смешок, после чего сразу постарался принять серьёзный вид. – Я брал интервью у одного из таких и у него на голове было странное чёрное пятно, которое он назвал неудачной татуировкой, а потом ты рассказываешь про Ди и Сью, упоминая про непонятные отметины на голове и меня будто переклинило. Навязчивая идея. Надоедливый комар. Вопрос: а что, если не совпадение?
– Звучит очень притянуто. Да и как ты планируешь выпускать эту статью, когда у них под крылом почти всё. Раздавят и не заметят. Что тогда делать будешь?
– Стану твоим редактором номер ноль. Первым, так и быть, оставим Кайла.
– Ладно, ладно, такого счастья нам не надо, – помахал рукой Джек. – Ну и, что там про отметины?
– Сможешь показать, где они были?
Джек поставил стакан и медленно поднёс руку к голове. Мир окутала чудовищная рябь, сердце стремилось вырваться из груди, и чем ближе его рука была к заветной точке, тем медленнее шло время. Мне хотелось резко встать, прокричать «Давай! Быстрее!», но я терпеливо сидел, наблюдая за искажением вокруг меня. Сейчас. Вот сейчас… Рябь преобразовывалась в образы давно минувших дней. Неизведанные поля, бескрайние леса. Школа, друзья. Первая посиделка у Эда, организация клуба. Она. Мимолётной тенью промчалась, оставив множество глубоких ран, шрамы от которых так и тянутся до сих пор. Ненавистная работа, серые будни. Алкоголизм, беспробудная злость. Всё оно сплеталось и устремлялось к одной единственной точке, куда указывал палец Джека.
– Чтоб тебя…
– Мы что, открываем ящик Пандоры?
– Да какой там. Мы всего лишь нашли ключ, а может даже только рисунок ключа.
– Эхх… – протянул Джек, потягиваясь. – Вот она – современная журналистика. Интуиция, чувства и никаких фактов. Громкие слова – вот мой главный аргумент! Людям ведь нравится, когда громко. А у тебя тут прям космический грохот, и ты уже заразил им меня. Теперь мне придётся играть вместе с тобой, и играть как можно лучше. Главное – не останавливаться. Остановимся – нас сразу сломают. Ну что, станцуем это танго войны?
Джек протянул мне руку и мне уже ничего не оставалось, как начать играть вместе с ним. До самого конца без остановок – наш персональный экспресс жизни.
– Хотя на данный момент у нас в руках только несчастное совпадение. Ты думаешь, его бы не заметили?
– А ты замечаешь своё дыхание? Здесь выстроена безупречная система, которая не вызывает вопросов. Десятки миллионов людей ходят с татуировками, так что какие-то пятна на голове выглядят не менее естественно, чем наличие глаз.
– Скажи, а ты начинал копать?
– Ничего больше основной истории узнать не удалось. Компанию строили очень увлечённые люди – гении своей эпохи. Кто-то считает их обычными бизнесменами, а в соседней комнате их почитают не меньше, чем святых несколько веков назад. – Джек внимательно меня слушал, доставая следующую очередь самокруток, а господин Хелланд продолжал ублажать наши души. – Сегодня у них будет благотворительный концерт. Я хотел уличить эту возможность и найти что-нибудь посущественнее.
