Текст книги "Гарри Поттер и Узник Нурменгарда (СИ)"

Автор книги: Dolokhov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Внутри у Гарри все похолодело от ужаса:

– Я понимаю, что обещал, что не буду мешать Вам убить Снейпа. Но… Если вы отправитесь к нему сейчас, Тот-Кого-Нельзя-Называть обязательно узнает, что Палочка у нас. Уж как-нибудь он догадается. И тогда все, что мы сделали за эти месяцы, пойдет прахом. Пожалуйста, дайте нам еще немного времени!

Гриндельвальд отмахнулся от него:

– Прости, мальчик, это уже не мои проблемы.

Пока Гарри, сжав зубы от злости, пытался придумать, как именно ему остановить Гриндельвальда, проклиная себя за то, что вообще доверился этому человеку, впереди показалось Черное озеро, а над ним, вдалеке, замок. Ощущение дома, безопасности опустилось на Гарри – обманчивое и недостижимое.

Гриндельвальд же смотрел только на белую мраморную гробницу у кромки воды.

Когда они подошли к ней, он протянул дрожащую старческую руку и коснулся белого камня. Гарри думал о том, как сам он стоял не так давно у могилы родителей. И ему показалось, что на лице Гриндельвальда проступает что-то столь же невыразимое.

Он стоял так, полуприкрыв глаза, а потом, словно недовольный проявленной им слабостью, коснулся камня палочкой. По мраморной плите прошла уродливая трещина.

И по жесткой решимости на лице Гриндельвальда, Гарри вдруг понял, что его оставили в дураках. Сейчас старик заберет Палочку, а потом убьет его, убьет Снейпа, и все: война будет кончена. Вернее, начнется новая, не менее ужасная: война двух Темных Лордов за величие. Но в этот момент они оба увидели, что было скрыто внутри гробницы.

Гарри осознавал, что это только морок, иллюзия, но в гробнице лежал Дамблдор. Он лежал там, хоть его и кремировали, и Гарри сам видел горящее тело. У Дамблдора было умиротворенное лицо спящего спокойным сном человека. Обе его руки были здоровы, лежали сложенные на его груди.

Гриндельвальд отвел взгляд, сделав шаг назад.

– Палочка, вот она. Бери. Бери сам, или она не станет тебя слушаться, – нервно сказал он.

Но Гарри понял, что дело было не в верности палочки. Гриндельвальд просто не мог прикоснуться к Дамблдору, не хотел почувствовать под своими пальцами бесплотную иллюзию. Это и Гарри далось непросто. И все же он закрыл глаза и быстро забрал Палочку из могилы. На мгновение ему показалось, что она отозвалась теплой магией в его ладони. Словно она рада была снова оказаться в живой руке.

– Я подожду со своей местью, – спокойно сказал наблюдавший за ним Гриндельвальд. – Я дам тебе время.

Он поднял палочку Беллатрикс, скрывая следы вторжения в могилу. И каким-то блеклым, обессиленным голосом добавил:

– Пойдем, не стоит здесь задерживаться.

***

И все это так мелочно, и так давно ему чуждо. Но чего бы хотел сам Альбус? Отмщения? Не хотел бы он ни мести, ни новой крови. Он бы хотел, чтобы Геллерт помог этим глупым детишкам, которых сам благородный Дамблдор обрек на верную смерть. Чертов лицемер, чертов дурак!

Но простил бы его Альбус, если он ввязался бы в эту бессмысленную борьбу? Смог бы он простить его?

Смог бы или нет, какая разница. Альбус мертв.

И все же.

И все же.

========== Гринготтс ==========

– Вот уж не думал, что когда-нибудь ее увижу! – Рон с благоговением рассматривал Старшую Палочку. – Каждый раз говорю себе: все, больше меня ничего не удивит, и тут – на тебе.

Он отдал Палочку Гарри, бросив на нее последний восхищенный взгляд:

– А что, Фонтан Фортуны – это тоже правда? – спросил он у Гриндельвальда.

Тот не ответил. Только смерил Рона долгим, многозначительным взглядом. После их с Гарри возвращения он вообще практически не разговаривал, сидел в стороне, мрачный и задумчивый.

– И все же я не верю, что это подарок Смерти, – сказала Гермиона. – Думаю, братья были просто очень талантливыми волшебниками. И сами изобрели эти “Дары”. Вот только я все еще не могу понять, как может работать Воскрешающий камень. Если, конечно, он вообще существует, – добавила она сухо.

– Да какая разница, откуда они появились, – отмахнулся Гарри. – Главное, что Палочка не у Того-Кого-Нельзя-Называть. И что он ничего не знает про Камень. По крайней мере, пока.

– Как ты думаешь, мог профессор оставить его где-то в кабинете? – спросила задумчиво Гермиона.

– Надеюсь, что нет. Снейп наверняка там все перерыл и уже нашел бы его.

– Вопрос в том, что именно рассказывал ему Дамблдор о кольце. Может, Снейп и не знает, что оно настолько ценное.

– Да что вы заладили: “Кольцо! Кольцо!”, – вдруг подал голос Гриндельвальд. – Зачем оно сейчас вам? С Альбусом советоваться? Сколько он с вами носился? А с миром до того? Оставьте его хотя бы в смерти в покое! – огрызнулся старик.

– Если бы он нормально объяснил, что от нас требуется, делать бы этого не пришлось, – отрезал Гарри.

– Я уверен, что он оставил вам достаточно подсказок. Просто вы не можете с ними справиться. Ему было свойственно переоценивать людей.

– Как Вы думаете, если бы профессор сообщил нам все необходимое, стали бы мы обращаться к Вам? – спросил с вызовом Рон.

– А что привело вас ко мне? С чего вы вообще решили искать Дары? – ответил Геллерт вопросом на вопрос. – Уж не Альбус ли вам о них рассказал?

– Рассказал – это сильно сказано. Он оставил Гермионе старую книжку сказок, и нам пришлось гадать, что к чему, – буркнул Рон.

– Какую книжку сказок? – оживился неожиданно старик. – Барда Бидля? Покажите.

Он, не отрываясь, следил за Гермионой, пока она искала книгу в своей сумочке. Разноцветные глаза смотрели нетерпеливо и жадно.

– Вот она, – Гермиона достала потрепанный томик и показала старику.

Гарри казалось, что Гриндельвальд увидел призрака. Он побледнел, сжал губы в тонкую, бескровную линию. Казалось, что он пытается стерпеть какую-то очень сильную боль – и не справляется.

– Дай ее сюда,– хрипло потребовал старик.

Он выхватил книгу дрожащими руками, с каким-то полным нежности трепетом погладил обложку. Он прикрыл глаза на мгновение, а когда открыл – они влажно блестели. Быстрым, очевидно знакомым движением он раскрыл нужную страницу: сказку о трех братьях. Провел сухим пальцем по нарисованному в уголке страницы знаку Даров. Вздохнул как-то судорожно, коротко и сказал:

– Он не имел права завещать тебе эту книгу. Видишь ли, девочка, она моя. Я забыл ее у Альбуса много лет назад. Удивительно, что он хранил ее все эти годы…

– Не вижу в этом ничего удивительного, – Гермиона как-то странно улыбнулась. – Значит, страницу пометили Вы? – Гриндельвальд коротко кивнул, не поднимая взгляда от книги. – Если она Ваша – забирайте. Думаю, профессор Дамблдор хотел бы этого.

– Хотел – нашел бы способ отдать, – огрызнулся старик. Но его взгляд утратил привычную жесткость.

Он еще какое-то время просидел с открытой книгой на коленях, и Гарри мерещилось что-то далекое и летнее на его холодном лице.

– Дамблдор очевидно не хотел, чтобы Том получил Палочку. Камень же ему не нужен: без двух других даров он для него бесполезен. Сказали вам добыть чашу – добывайте чашу, раз уж вы решили выполнить завещанную вам миссию до конца, – сказал Гриндельвальд наконец.

– Вы, кажется, отказались нам помогать. Так что Вас совершенно не касается, чем мы займемся дальше, – раздраженно ответил Гарри.

– Для кого-то, кому очень нужна помощь, ты не слишком-то пытаешься быть приятным. Учись нравиться людям, Поттер. Пригодится. – Старик усмехнулся.

Гарри скрестил руки на груди:

– Вы ясно дали понять, что помогать не намерены.

– Ну, я человек эксцентричный, мог и передумать. Вы говорили, что нашли крестраж. Где он?

– В банке Гринготтс, знаете такой?

– Устраивал бы ты когда-нибудь революцию, знал бы, что счетов и банков много не бывает. И в чьей ячейке? – почему-то казалось, что обращается он в основном к Гермионе.

– Пожирательницы Смерти Беллатрикс Лестрейндж. Вы, кстати, пользуетесь ее палочкой. Она одна из самых преданных сторонниц Того-Кого-Нельзя-Называть.

Гриндельвальд как-то тяжело и устало вздохнул, и Гарри отчетливо почувствовал, какими идиотами он их считает.

– И почему Вы все еще ее оттуда не забрали?

– Да как-то так вышло, что нам никогда не приходилось раньше грабить банки, – не выдержал Рон.

– Как удачно, что вы встретили меня, – сказал старик с насмешливой улыбкой.

– Если честно, мы думали попросить помочь нам одного гоблина, который раньше работал в Гринготтсе, – объяснил Гарри.

– Гоблина? Ты с ума сошел? Ты еще попроси саму Лестрейндж сходить с тобой вместе в банк!

– Не обижайтесь, – едко заметил Гарри, – но Вы, кажется, не самых открытых взглядов человек. И Ваши суждения о представителях других видов…

– Мы сейчас не будем трогать мои взгляды на мир, Поттер, но это не ксенофобия, а здравый смысл. Кроме того, у тебя есть Мантия-невидимка, Бузинная палочка, палочка хозяйки ячейки и я. Зачем тебе помощь какого-то гоблина, который наверняка не станет помогать бесплатно?

Спорить с этим было сложно. Да и Билл предупреждал их, что с гоблинами сложно вести дела. Гарри с недоверием посмотрел старику в глаза и спросил:

– Другими словами, Вы собираетесь помочь нам попытаться ограбить банк?

– О нет. Я собираюсь ограбить для вас банк, пока вы попытаетесь не путаться под ногами, – сказал Гриндельвальд с неприятным самодовольством в голосе.

Позже, когда они уже собирались ложиться спать, Рон наклонился к Гарри и сказал еле слышно:

– Знаешь, не скажу, что этот старик начал мне нравиться. Но что-то в нем определенно есть.

***

Через несколько дней Беллатрикс Лестрейндж в сопровождении рыжего бородатого Пожирателя Смерти уверенно поднималась по мраморным ступеням банка Гринготтс.

За ними, невидимые, шли еще двое, скрытые Мантией и маскирующими чарами.

Оборотное зелье им не потребовалось. Гриндельвальд объяснил жадно внимающей каждому его слову Гермионе, как изменить внешность с помощью трансфигурации.

Несмотря на спокойную уверенность старика, через которую временами даже пробивался какой-то нездоровый азарт, Гарри все равно не мог успокоиться. Он нервно оглядывался по сторонам, высматривая в опустевшем Косом переулке знакомые лица, отчаянно пытаясь успокоить бешено стучащее сердце.

Как они и ожидали, вместо гоблинов по бокам от дверей стояли теперь двое волшебников, и каждый держал наготове длинный тонкий золотой стержень – Детекторы лжи. Гарри знал, что Детекторы распознают любые маскирующие заклинания и скрытые магические предметы. Гриндельвальд заставил их разузнать все, что только можно, об охране банка перед ограблением и составил четкий, подробный план.

Беллатрикс со спутником остановились перед охраной. От волнения Гарри начало подташнивать. Он нацелил Бузинную палочку, теплом отозвавшуюся на его прикосновение, на каждого из охранников по очереди и два раза прошептал:

– Конфундо!

Охранники вздрогнули, настигнутые заклинанием.

– Ну, и чего же вы ждете? Мне целый день здесь стоять? Или я могу, наконец, пройти? – надменно спросила Беллатрикс. – Вы меня уже проверили.

Охранники казались совершенно сбитыми с толку. Один из них сказал немного невнятно:

– Да, Мариус, ты только что их проверил.

Беллатрикс, не желая больше терять ни минуты, уверенно вошла в двери, Рон не отставал от нее, их невидимые спутники спешили следом.

Перед следующей, серебряной, дверью стояли два гоблина, а наверху были начертаны стихи – предостережение для возможных воров. Гарри вдруг пронзило воспоминание: он стоит на этом самом месте в день, когда ему исполнилось одиннадцать, свой самый чудесный день рождения. Тогда Гринготтс казался ему какой-то пещерой чудес. Ему и в голову не могло прийти, что когда-нибудь он вернется сюда грабителем… Но они уже вошли в просторный мраморный зал.

За длинным прилавком сидели на высоких табуретках гоблины, обслуживая ранних посетителей. Как только за ними закрылась дверь, волнение Гарри еще больше усилилось. В ту же секунду он почувствовал сильную, бьющую под дых волну горячей магии, заполнившей воздух. Все присутствующие в зале вздрогнули и застыли, недвижимые. Повисла абсолютная, неестественная тишина.

Беллатрикс довольно улыбнулась, взяла своего рыжего спутника под локоть и направилась к одному из гоблинов за стойкой. Как только они подошли, тот, повинуясь беззвучному заклинанию, отмер, удивленно моргая.

– Я хочу посетить свой сейф, – властно сказала Беллатрикс, словно не замечая окружавшие ее застывшие фигуры. А потом чуть более приветливым тоном добавила: – Империо.

Недоумение во взгляде гоблина сменилось белесой пустотой. Он кивнул, глуповато улыбнулся и пояснил:

– Мне понадобятся Звякалки.

Беллатрикс ответила ему терпеливой улыбкой.

Он спрыгнул с табурета, исчезая за высоким прилавком. Послышались шаркающие шаги, гоблин показался сбоку, а в его руке был большой кожаный мешок, в котором лязгало что-то металлическое.

– Следуйте за мной, мадам Лестрейндж! Я провожу вас к вашему сейфу.

Он подвел их к одной из выходивших в зал дверей, за которой оказался грубо выдолбленный в скале проход, освещенный факелами. Прямо перед тем, как дверь за ними закрылась, Гарри почувствовал еще одну волну магии, и зал за их спинами ожил. Послышались голоса, оживленные разговоры. Гоблины и посетители вернулись к своим делам, как ни в чем не бывало.

Гоблин свистнул, и тут же из темноты, громыхая по рельсам, подкатила тележка. Они сели в нее и отправились вперед сквозь лабиринт запутанных ходов, которые вели все время вниз. Ветер трепал волосы Гарри, мимо пролетали сталактиты, они мчались куда-то вглубь земли.

Тележка, не сбавляя хода, завернула за угол, и перед ними возник водопад, обрушивающийся прямо на рельсы. Прежде чем Гарри успел запаниковать, над ними возник щит из концентрированной магии, защищающий их от воды.

“Гибель воров” – догадался Гарри. Смыла бы все чары и маскировки. Видимо, Гриндельвальд успел использовать Протего.

Наконец, тележка остановилась перед длинным коридором. Гоблин ступил на землю, все так же отсутствующе улыбаясь, помог выбраться Беллатрикс. Теперь, когда вокруг не было свидетелей, ее походка изменилась: шаг стал шире, а плечи опустились. Резким движением она подобрала юбки повыше, так, чтобы не мешались при ходьбе, и теперь стало заметно, как неуверенно волшебница стоит на невысоких каблуках ее сапожек. Следуя за гоблином, они свернули за угол и, потрясенные увиденным, резко остановились.

Дорогу к четырем или пяти сейфам загораживал огромный дракон. От долгого пребывания под землей чешуя чудовища стала бледной и шелушилась, глаза были молочно-розового цвета. К тяжелым железным браслетам на задних лапах дракона крепились цепи, приделанные к вбитым в камень кольям. Дракон повернул к пришедшим безобразную голову и разинул пасть, но прежде, чем из нее вырвалась струя огня, гоблин затряс приготовленным заранее металлическим инструментом, издавшим громкий звон. Отражаясь от стен, шум усиливался, в голове у Гарри все гудело. Дракон же забился в самый дальний угол: его сотрясала мелкая дрожь.

– Твари. – Услышал Гарри полный отвращения голос Беллатрикс. – Очевидно, дракона приучили, что за звуком следует боль. Посмотрите на его морду: вся в шрамах от ожогов. Гуманистическое, Вотан их раздери, общество.

Они подошли к двери хранилища, и гоблин приложил руку к расположенной на ней деревянной панели. Дверь сейфа растаяла в воздухе, пропуская их в заставленное ценностями хранилище.

– Кажется, все прошло не так плохо, – услышал Гарри тихий, напряженный голос Гермионы рядом с собой.

Вспыхнули четыре огонька на кончиках их волшебных палочек, отражаясь от золота и драгоценных камней. Они медленно вошли внутрь, осматриваясь в поисках Чаши.

Гриндельвальд, все еще слегка покачиваясь при каждом шаге и придерживая раздражающие его юбки, осторожно продвигался вглубь хранилища. Сделав короткий пас палочкой, он предупредил:

– Здесь на все наложены заклятия Умножения и Пылающей руки. Все, до чего вы дотронетесь, будет обжигать вас и умножаться. Так что держите свои руки при себе, – предупредил их Гриндельвальд голосом Беллатрикс.

В тот же самый момент Рон вскрикнул, прижав к себе обожженную руку, а по полу рассыпались копии золотых браслетов.

– Я же сказал: ничего не трогать! – прошипел Гриндельвальд.

– Я случайно, – огрызнулся Рон в ответ.

Гарри, не обращая на них внимания, поднимал палочку все выше, пытаясь найти Чашу. Вдруг луч выхватил из темноты предмет, при виде которого у Гарри замерло сердце, и рука задрожала.

– Вон она – там, наверху!

Почти под самым потолком, на груде золотых монет, стояла маленькая золотая чаша с двумя ручками, украшенная выгравированным барсуком.

– Ну и как мы ее достанем? – снова подал голос Рон.

Глаза Беллатрикс сузились – Геллерт думал.

– Мисс Грейнджер,– сказал он после небольшой паузы, – Меч Гриффиндора у Вас с собой?

– Да, он здесь, – Гермиона еще не совсем привыкла к недавно возникшему у Гриндельвальда к ней уважению. Но ей, очевидно, оно льстило. Она вытащила меч и передала его вперед.

Друзья с интересом ждали, что волшебник станет делать дальше. “Беллатрикс” убрала палочку в рукав за ненадобностью, а потом ювелирно точным движением руки левитировала меч на верхнюю полку, подцепив Чашу за ручку, и осторожно опустила ее прямо в руки Гермионе. Та спрятала ее в сумочку.

Гарри поверить не мог в то, насколько просто все получилось. Он не мог вспомнить ни одного раза за все долгие годы их приключений, когда план удавалось выполнить настолько безукоризненно.

– Я хочу немного отступиться от своего изначального плана, – словно услышав его мысли, сказал Гриндельвальд.

У Гарри внутри все оборвалось.

– Что не так? – нервно спросил он.

– О, все так. Просто я хочу кое-кому помочь. Давайте-давайте, поторопитесь. А то нашего проводника могут хватиться. А лишние свидетели нам ни к чему.

Они вышли из хранилища, все еще не понимая, о каких изменениях в плане говорил Гриндельвальд.

Дожидавшийся их гоблин хотел было пропустить четверку вперед, но “Беллатрикс” его остановила:

– Отправляйся обратно наверх. И не говори никому, что мы здесь были.

Гоблин кивнул и, потрясая Звякалками, направился к тележке:

– Вы с ума сошли? Как мы теперь выберемся? Как пройдем мимо дракона? – вскипел Гарри.

Ему начало казаться, что все это часть какого-то грандиозного обмана, спланированного стариком, а Гарри просто не мог разгадать, в чем его суть.

Гриндельвальд же его не слушал. Он стоял, направив на дракона палочку. К удивлению Гарри, он не нападал, а, напротив, казалось, успокаивал напуганное создание.

– Залезайте ему на спину, – резко сказал Гриндельвальд чужим голосом. – Долго я его усмирять не смогу.

– Что сделать? – Рон смотрел на него, как на психа, Гарри был ошарашен не меньше друга.

Гермиона же, хоть и казалась напуганной, решительно пошла к дракону:

– Он прав, нельзя его здесь оставлять! Кроме того, наверху нас вполне уже могут поджидать Пожиратели, – она помедлила пару мгновений и забралась на чешуйчатую спину.

– Ну же, вы двое! – прорычал Гриндельвальд, – еще минута – и я просто брошу вас здесь!

Гарри решился первым и потащил за собой Рона.

– Вы чокнутый на всю голову, ясно Вам? – бросил тот волшебнику.

Гриндельвальд опустил палочку, быстро подошел к дракону и забрался на него вслед за троицей, бормоча что-то про проклятые юбки. Зверь под ними начинал нервничать, спадало действие заклинания. Не теряя больше ни минуты, Гриндельвальд уничтожил кандалы, удерживающие дракона, а затем бросил в противоположную стену взрывающее заклятие.

Разозленный шумом дракон взревел, поднимаясь на задние лапы – и наконец понял, что он свободен. Гарри изо всех сил держался за дракона коленями, цепляясь за неровную чешую. Развернулись потрепанные крылья, зверь метнулся к выходу из туннеля, а Гриндельвальд заклинаниями расширял для него проход, разбивая каменные своды на куски. Гарри, Рон и Гермиона подняли свои палочки, помогая.

Дракон рвался вверх, к свежему воздуху, прочь от вопящих и лязгающих гоблинов. Они миновали подземное озеро, и громадный рычащий зверь словно почуял впереди свободу. Он замолотил шипастым хвостом, сзади рушились гигантские сталактиты. Дракон расчищал себе дорогу огнем. Объединенными усилиями заклинаний и драконьей мощи, они проломились из туннеля в мраморный зал. Люди и гоблины шарахнулись в разные стороны. Здесь дракон смог как следует расправить крылья. Он повернул рогатую голову ко входу, на запах свежего воздуха, и взлетел. Он сорвал с петель металлические двери, вывалился в Косой переулок и поднялся в небо.

Дракон взлетал все выше. Лондон расстилался внизу, словно серо-зеленая карта. Гарри припал к шее зверя, цепляясь за твердые, как металл, чешуи. Рон ругался во все горло, то ли от восторга, то ли от страха, Гермиона тихонько всхлипывала, а на лице “Беллатрикс” Гарри увидел незнакомое выражение спокойной радости. Гриндельвальд поглаживал чешуйчатый бок, всматриваясь куда-то вдаль.

Когда они отлетели на безопасное расстояние от города, он снова взялся за палочку, беззвучно произнося какое-то сложное заклинание. Наконец, ему удалось усмирить дракона, и тот медленно опустился на землю. Гриндельвальд спрыгнул первым, дождался, пока троица слезет, и последним плавным взмахом отпустил дракона на свободу.

========== Последний тайник ==========

На этот раз крестраж уничтожила Гермиона.

– Будет справедливо, если это сделаешь ты, – сказал ей Рон.

Чаша сдалась быстрее медальона. С глухим звуком, похожим на стон, она раскололась от удара и сразу же утратила свой зловещий, хищный блеск. Гермиона стояла возле останков крестража, обеими руками сжимая рукоятку меча. На ее лице в отсветах костра читалось спокойное торжество победы. Рон смотрел на нее с таким плохо скрываемым восхищением, что Гарри не смог сдержать улыбку. Сегодня они уничтожили еще один крестраж, сегодня они победили.

– Какая же чушь, считать подобное бессмертием, – презрительно сказал наблюдавший за ними Гриндельвальд. Он небрежно пнул мыском сапога половинки чаши, лежавшие на земле. – Альбус всегда считал крестражи чем-то невообразимо ужасным, на мой же взгляд единственное действительно невообразимое в желании запереть кусок своей души в какую-то рухлядь – это глубина идиотизма решившегося на это волшебника.

– Ну, Тот-Кого-Нельзя-Называть все же вернулся, – развел руками Рон, – вы не подумайте, я его не защищаю, ничего такого. Просто справедливости ради приходится признать, что прикончить его не так уж просто.

– Я бы не стал называть его нынешнее существование жизнью, – возразил Гриндельвальд, – и уж поверь: жить он перестал где-то на втором крестраже. По-настоящему темная магия делает это с людьми.

В гостиницу они не вернулись: разбили лагерь недалеко от места, где отпустили дракона.

– Решено! После войны – отправляюсь к Чарли в Румынию. Буду тоже работать с драконами, – заявил Рон, наблюдая за тем, как Гриндельвальд возится с несколькими рыбинами, пойманными в озере неподалеку. Под его заклинаниями тощие рыбешки обросли мясом и теперь поджаривались на костре.

– Почему вы спасли дракона? – вдруг раздраженно спросил молчавший до этого Гарри. Радость победы постепенно рассеивалась, а на ее место приходило смутное ощущение тревоги.

Он понимал, что животное мучили в Гринготтсе, но если бы Гриндельвальд оставил дракона в банке, Волдеморт бы еще долго не узнал о пропаже Чаши.

– А что же, надо было им пожертвовать? – неприятно улыбнулся старик. – Ради, так сказать, общего блага?

– Теперь Тот-Кого-Нельзя-Называть узнает, что мы охотимся за крестражами!

– Он бы и так узнал, – возразил Гриндельвальд, не поднимая взгляда от костра. – Ты лучше меня знаешь, что Альбус всегда старался спасти абсолютно всех. Считал, что нельзя пожертвовать одним, чтобы спасти многих. “Не нам решать, кто умрет, а кто будет жить”, и прочая чушь. Я всегда с этим спорил, считал, что это своего рода эгоизм, его желание сохранить руки чистыми, но теперь… – он посмотрел на Гарри, осознавая, что зря так разоткровенничался. Старик отвернулся и объявил, что рыба готова.

Все с удовольствием уняли разыгравшийся после ограбления банка и полета на драконе аппетит. Управившись со своей порцией, Гриндельвальд взял флягу с водой, коснулся ее палочкой и, после того как из горлышка вырвался багровый сноп искр, с удовольствием отпил.

– Что вы сделали? – спросила с любопытством Гермиона.

– Превратил воду в вино, – Гриндельвальд не пил уже половину столетия, и раз уж он застрял с тремя детьми посреди леса, стоило хотя бы попытаться сделать эту ночь приятнее. – Хотите присоединиться?

К явному неудовольствию Гермионы, Рон согласился, и Гриндельвальд поколдовал над его фляжкой. Поколебавшись, к ним присоединился и Гарри. Вино на вкус оказалось кисловатым и терпким, зато приятно согревало.

– А если что-то случится? – возмутилась Гермиона.

– То я спасу вас всех, каким бы пьяным я ни был, – отрезал старик.

Какое-то время они сидели молча, наслаждаясь теплом костра и короткой передышкой в своих бесконечных поисках. Лес медленно окутывали сумерки. Гриндельвальд смотрел куда-то в стремительно темнеющее небо. Первый раз за пятьдесят лет он наслаждался закатом.

Гарри, осмелев от вина, нарушил молчание:

– Дамблдор рассказывал вам обо мне, говорил о крестражах, о Томе. Несмотря на ваше прошлое, он доверял вам больше, чем мне. Почему?

– Альбус знал меня с семнадцати лет. Конечно, он доверял мне, – старик сделал основательный глоток.

– Он посадил вас в тюрьму, – резонно заметил Гарри.

– Люди меняются. Я изменился, он тоже. И когда мы оба стали теми, кем стали, оказалось, что мы снова начали друг другу доверять. И не забывай – я был могилой, – он невесело, совсем невесело усмехнулся.

– Он часто писал вам? – не успокаивался Гарри. Да и Гриндельвальд, казалось, не возражал сегодня против расспросов. Правда отвечал он как будто не Гарри, а самому себе.

– Не слишком, он постоянно был занят. Мы и в письмах иногда умудрялись поссориться, а потом молчали годами.

– Но несмотря ни на что продолжали общаться? – удивился Гарри.

– Может, однажды тебе не повезет узнать, почему.

Снова ненадолго воцарилось молчание. Гарри угрюмо продолжил пить, чувствуя, как вино постепенно начинало давать в голову.

– Я был диктатором, всегда верил, что управлять можно только силой, страхом. А Альбус всегда оставался учителем. Он ничего тебе не рассказал, потому что не хотел лишать тебя свободы. Расскажи он тебе раньше, объясни все в мельчайших подробностях – и ты бы просто следовал по написанному им сценарию. Он же просто подталкивал тебя в нужном направлении. И, надо заметить, довольно удачно. Я рад за Альбуса. С четвертой попытки он смог вырастить того, кого хотел.

– С четвертой?

– Его брат, я и Риддл, – объяснил Гриндельвальд. Даже в неясном свете костра был виден непривычный блеск в его глазах.

– Аберфорт. Мы читали о нем в книге Риты Скитер. Каким он был? – спросила Гермиона.

– Почему был? Он и сейчас, должно быть, жив-здоров. В молодости чем-то был похож на вашего рыжего друга. Только вот завистливее и глупее. Впрочем, может, пока что мы просто плохо с тобой знакомы, – Рон обиженно нахмурился. – Да и Вотан с ним, – старик раздраженно махнул рукой, – злобный был мальчишка. И сейчас, надо думать, не лучше.

– Только из-за того, что хотел, чтобы профессор Дамблдор уделял внимание младшей сестре? – огрызнулся Гарри.

– Скажи, мальчик, а ты бы хотел жить в могиле своих родителей? В доме, где все говорит об их смерти? Хотел бы оставить свои попытки победить Риддла и засесть дома охранять полубезумную сестру? Не думаю. Вот и Альбус не хотел, – Гриндельвальд залпом допил остатки вина и поднялся. – Он, кажется, любил тебя. Ответь ему тем же.

Старик направился к палатке, но, проходя мимо Гермионы неожиданно остановился и добавил:

– Мисс Грейнджер, Вы кажетесь мне весьма умной волшебницей. Так будьте умной до конца. Может, Вы не заметили, но вокруг вас идет война. Не упустите свою возможность признаться во всем, в чем Вы бы хотели, пока не стало слишком поздно. И если я хоть что-то понимаю в рыжих англичанах, так это то, что они никогда не сделают первый шаг.

Гермиона вспыхнула, но Гриндельвальд уже скрылся в палатке.

Вскоре, разморенный вином и едва справляясь с накопившейся за последние месяцы усталостью, Гарри и сам отправился спать. Едва его голова коснулась подушки, он провалился в темноту сновидений.

Он стоял в слабо освещенной комнате, напротив застыли полукругом волшебники, а на полу у ног скорчилась жалкая, дрожащая фигурка.

– Что ты сказал? – Голос был высокий и холодный, а внутри бушевали ярость и страх. То единственное, чего он боялся… Да может ли это быть? Он не понимал, как такое могло случиться. Гоблин трясся, не в силах посмотреть в его багровые глаза.

– Повтори! – прошептал Волдеморт. – Повтори!

– М-мой господин, – залепетал гоблин, запинаясь и тараща черные глаза, полные ужаса. – М-мой господин… мы сттарались осттановить обобманщиков… они… огграбили… сейф… Лестрейнджей…

– Обманщики? Какие обманщики? Я полагал, что в Гринготтсе умеют разоблачить любой обман! Кто это был?

– М-мы не з-знаем…

– И что они взяли? – Голос сделался пронзительным. Его охватил ледяной страх. – Что они взяли?! Говори!

– М-маленькую… золотую ч-чашу… м-мой господин… – Он словно со стороны услышал свой бешеный крик – крик неверия и ярости.

Дневник уничтожен, Чаша украдена. Уж не кроется ли за этим Дамблдор? Дамблдор, который всегда его подозревал, который умер по его приказу, чья палочка была теперь его, все-таки дотянулся из забвения – через мальчишку… Но если бы мальчишка уничтожил один из крестражей, он, лорд Волдеморт, несомненно, узнал бы об этом! Нет, остальные крестражи в безопасности… И все же он должен проверить, должен убедиться… В его воспаленном мозгу роились образы: озеро, лачуга, Хогвартс… Ярость его немного поутихла… К тому же есть еще Нагини. Теперь она всегда должна быть при нем. Хогвартс…

Гарри резко проснулся и сел на кровати, он судорожно шарил рукой в поисках очков и пытался отдышаться. В палатке было темно и тихо, было слышно как тихо похрапывает Рон.

– Просыпайтесь, – прохрипел Гарри, откашлялся и повторил еще раз, громче, – просыпайтесь! Он знает.

Первым проснулся Гриндельвальд, он сел, мгновенно сбрасывая с себя остатки сна.

– Что ты сказал? Повтори.

– Он знает и решил проверить остальные крестражи, а последний из них, – Гарри был уже на ногах, – находится в Хогвартсе. Я знал, я так и знал!

– Что? – послышался сонный голос Рона.

– Что ты видел? Откуда ты знаешь? – Гермиона тоже проснулась.

– Я видел, как он узнал про Чашу. Я… я был в его голове, а он здорово разозлился и струсил к тому же, он не может понять, откуда мы узнали, даже не уверен, связано ли это со мной. Теперь он собрался проверить, целы ли другие крестражи. Он думает, что хогвартский тайник – самый надежный… Я думаю, его он проверит последним, но все равно он может туда явиться уже через несколько часов…