Текст книги "Новые боги. Дважды воскрешенный (СИ)"

Автор книги: Долгих Дней

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

  Старого Крата хоронили иначе. Поздно вечером подкупленная стража выпустила из городских ворот обоз и нескольких всадников. Все одеты в черное, даже лошади были вороной масти. Отъехав от посторонних глаз в сторону гор, группа остановилась. Распрягли обоз, лошадь освободили от седла и узды, легонько хлестнули по крупу, и кто-то даже помахал ей вослед.

  С обоза сняли ткань, выпустив в ночное небо сотню летучих мышей, с писком разлетевшихся кто в лес, кто к скалам. Молодой Крат подошел к повозке, на которой лежал глухой деревянный гроб. Вытащил длинный нож, порезал себе ладонь, размазал кровь по лезвию и воткнул рядом с гробом. Остальные по очереди повторили его действия, встав вокруг телеги. Помолчали несколько минут, после Крат на-Вейс заговорил:

  – Прощай, отец. Провожаем тебя в небесный путь. Кто бы и что бы тебя там ни ждало, пусть твое посмертие будет спокойным. Встреть там всех, кого при жизни потерял. Смотри вниз на нас, радуйся, помогай, скорби. Пусть там у тебя будет все, чего не было здесь. Когти волков твоей стаи провожают вожака. Власть твоя принята, и дело будет продолжено. Я сказал. Эльс.

  Колеса телеги вспыхнули, пламя очень быстро охватило весь обоз. Люди неторопливо отошли назад, не сводя взгляда с погребального костра.

  – Хозяин, – сказала самая большая фигура. – Теперь ты вожак.

  – Да, Кубо. Теперь я глава ночного города. Двадцать первый в роду. Подведи мне коня, мы возвращаемся.

  ***

  – А тут красиво, – констатировал Гарут, когда мы взобрались на высокий холм. Вокруг были сплошь леса, изредка нарушаемые еле заметными крышами домов. Охотники, бортники, лесорубы, рыбаки, травники. Ну и монахи. Не только монастырские, но и вполне обычные священники. 'Лесная братия' – так называли монахи своих братьев, служащих в скромных церквушках мастеровых поселков, и их прихожан. К слову следует сказать, нуждались в таких поселках, в основном, женского внимания, а вовсе не помощи Господа, но полезность высокой колокольни с набатом признавалась всеми единогласно. Как и неизменной винокурни для приготовления ягодного бренди. Показательно, что никто из монахов ни разу не попенял тем, кто не ходит исправно к молитве – только низвергнутые демоны требуют ежедневных камланий, Создатель же видит души насквозь и принимает всех такими, какими и являются простые люди.

  Ночь прошла спокойно. К счастью, после гомлина ни один лесной обитатель крупнее зайца, нам не встретился. Но именно заяц и попался, вследствие чего и был наказан торжественным съедением в зажаренном виде. Надо сказать, в дичи мой спутник разбирался как никто – чуть ли не по запаху нашел поляну с заячьей капустой, сиречь кислицею, устроил пару силков из нескольких ивовых прутьев, терпеливо дождался. Когда ушастый обитатель чащи пришел на свой ужин, он был неприятно удивлен, как быстро его ужин перетек в наш. Рыбно-яблочная диета вырабатывала у меня и братьев потребительскую ненависть ко всему бегающему в лесах, так что Гарут даже немного поворчал, глядя, как я с жадностью приговариваю свою порцию. Дескать, не пойми кому эти монахи поклоняются, не стать бы следующей жертвой самому. Также, великий смертоубийца отыскал в лесу большие мясистые листья неизвестного мне растения, скрутил их, выжал солоноватый сок и смазал этим соком тушку зайца перед тем, как насадить на вертел. Воистину, тризна по зайцу удалась.

  Глаза слипались сами собой, но я нашел в себе силы помолиться на ночь, испросив у Венца благословения и сил в дороге. Нехотя предложил спутнику дежурить первым, на что тот провел ладонью полукруг и сказал 'сун', после чего вокруг нас и костра очертилась мерцающая окружность.

  – Сигнальный контур? – спросил я.

  – Сигнальный, сигнальный... – буркнул Гарут. – Услышишь мат и крики боли, значит, есть сигнал. Комаров, кстати, тоже сегодня бояться не надо...

  – Брат Гарут, но ведь это не честно! – попробовал возмутиться я. – Даже разбойник должен иметь шанс исправиться! А ты его магией...

  – Я защищаюсь. Намерений убить не имею. Это молниевый круг первого порядка. При первом контакте шок. При втором – потеря сознания и головная боль, когда очнется. Если очнется.

  – Если? – ужаснулся я.

  – Да очнется, не переживай... Разбойник сейчас здоровый пошел.

  – А при третьем контакте что будет?

  – Ну если разбойник такой дурак, что в третий раз полезет... – Гарут вздохнул и повернулся на другой бок. – Тогда таким идиотам и жить на свете незачем.

  – Не ценишь ты жизнь человеческую... – в свою очередь вздохнул я.

  – Люди сами ее не ценят. Дети по канавам лазят, заразу на себя собирают. Про глупости, творимые влюбленными на почве бешенства гормонов, я вообще молчу. После, по ходу взросления, вместо поиска работы что они делают? Правильно, ищут себе как бы спутника жизни! Ватар жах, ни кола, ни двора, но бабу или мужика себе в постель заполучить просто необходимо!

  – Брат Гарут, если Создатель и природа запланировали буйство влечения на этот возраст, значит так и надо! Оспаривать Их мудрость просто глупо!

  – Возможно ты и прав. Или наоборот? Ты не думал, со своей монашеской логикой, что это сделано для того, чтобы укрепить младой дух труднейшим испытанием в их жизни?

  – Подозреваю, – хитро прищурился я, – что мысли молодежи и мысли кротких братьев сильно разнятся.

  – Ты даже не представляешь насколько. Как итог нашей беседы, скажу следующее: человек, попавший в ночном лесу в молниевый защитный контур, явно личность разбойная и глупая, не способная помыслить о пользе для общества, не говоря о том, чтобы ее принести, словит явно поделом.

  – Допустим. Лишь бы не убился. Давай спать, завтра еще один день в пути.

  – Приятных тебе кошмаров.

  – Спи с Богом.

  ***

  – Мать твою троллиху, да откуда он взялся! – негодовал мой спутник. – На многие лиги вокруг ни души, ночь, монстры голодные бродят! Вот тебе, Дэм, подтверждение нашего вчерашнего разговора – идиот, бродяга, нищий и пьяница!

  Амбре от трупа действительно сбивало летающих насекомых и некоторых не особо стойких птиц. Одежда на нем была не то что с чужого плеча, а, скорее всего, с чужого огородного пугала. На голове, в нарушение образа, было надето не дырявое ведро или сушеная тыква, а обычная крестьянская шапка с торчащим из нее куриным пухом.

  – Убил, в первый же день третьей жизни – убил... – выл Гарут, меряя поляну широкими шагами. – Гореть мне в утробе Сатановой...

  – Эээ... бэээ... – просипел труп, зашевелив конечностями. Мы отпрянули в разные стороны – не каждый день на твоих глазах люди воскресают. То есть, конечно, вчера было реальное воскрешение, а сегодня мнимое, но мне и мнимого хватило бы за глаза. А тут такой шок.

  – Поспешил ты с путешествием к Проклятому, – сказал я, наблюдая, как мужичок сперва встал на четыре кости, потом помотал головой.

  – Дэм, садись, – засмеялся Гарут. – Видишь, он подставляет тебе спину. Впервые вижу такую самоотверженность и преклонение перед слугами Венца. Садись, он тебя покатает!

  – Святые отцы! – вдруг тоненьким голоском взвыл мужичок. – Не губите! В лес зашел, в чаще заплутал, зверя искал, ягоды-грибы, хоть чем-то голод унять, утробу грешную свою от урчания отвлечь!

  Я достал из сумки хлеб и сыр, предложил голодающему. Тот взял, не раздумывая, и тут же набил себе рот.

  – Успокойся, брат, – вполголоса сказал я Гаруту. – Венец даже убийц может к себе принять, простить и даровать все блага.

  – Как я понимаю, для этого надо освободить принцессу от драконова плена, построить храм на свои деньги и сорок ночей стоять на коленях с молитвой?

  Я вздохнул. Все-таки, народное понимание религии сильно упрощено, всех тонкостей никто не понимает.

  – Нет, брат. За грехи делом и искупление делом.

  – Поговорим об этом позже. Смотри, он вроде больше не умирает от голода.

  Мужичок и вправду покончил с угощением, бухнулся на колени и принялся горячо благодарить.

  – Ты кто? – вклинившись в его тираду, спросил я. – Из какого поселка?

  – С Клиньев я, отче, охотник я тамошний, егерь, значитца.

  – Как сюда попал? – удивился я. – От Клиньев неделя ходу!

  – Дак через болото, отче... заплутал, пошел на огни болотные...

  – Врет, – сказал Гарут.

  – Почему врет?

  – Не знаю, почему. Вижу, что врет. Охотник, даже если он шел болотом, даже если потерял все снаряжение, в такой пыльной одежде быть не может. Где грязь? Где тина? За лохов нас держишь? – Он мгновенно оказался рядом с мужичком и вздернул его в вертикальное положение.

  – Бха... бха... – задохнулся тот, робко пытаясь сопротивляться. – Так я давно плутаю уже...

  – По-твоему, я не увижу лжи? – разозлился Гарут. – Разбойник? А ну колись!

  – Оставь его, брат, задушишь же! – Я толкнул его в сторону. Мужичок, получив свободу, живенько развернулся и припустил до ближайших кустов.

  – Ушел, – огорчился Гарут. – Ну и зачем ты мне помешал?

  – Грехи твои предупредил, – усмехнулся я. – Гнев, глупость и смертоубийство.

  – Ну... допустим, с гневом я согласен. До убийства бы не дошло. А вот насчет глупости ты в корне неправ. Или ты ему поверил?

  – А почему бы и нет? Или по-твоему, все люди грешны и врут при каждом удобном случае?

  – Только если это им выгодно. А им это часто выгодно.

  Мы немного помолчали, собираясь с мыслями.

  – Идем дальше, – решил я.

  – Идем, – согласился мой спутник. – Если этот слабоумный наткнется на гомлина, то пусть зверушка покушает... А если я прав, то на следующей стоянке на нас нападут. Или раньше.

  – Не ставлю твой опыт под сомнение, но тебе не кажется, что засада на двух монахов в лесу не принесет разбойникам никакой добычи?

  – Кажется. Поэтому и напрягаюсь.

  Покачав головой, я взобрался в седло и тронул поводья. Отдохнувшая лошадка радостно всхрапнула и легкой рысью сорвалась с места.

  – Дэм, есть вопрос.

  – Слушаю.

  – Охотники магией пользуются?

  – Амулетами разве что.

  – Какими именно?

  – Амулеты... – задумался я. – Разговорники на таком большом расстоянии не работают. Сторону света указать – тоже не то, легче по солнцу определить, ими только в шахтах гномы пользуются. Исцеляющие дорого стоят. Да и фонят они сильно, я бы почувствовал...

  – Ты?!

  – Конечно, – кивнул я и показал татуировку в виде глаза на всю правую ладонь. – Магический знак Ордена Карающей Длани дает силу определять средней и большой силы магические излучения, обирать у них силу и еще некоторые мелкие способности. В общем, не было у того селянина ничего подобного.

  – Амулет-то был, только для чего?

  – Амулет? У него?

  – Сун.

  Гарут очертил пальцем в воздухе квадрат, тот вспыхнул красным и преобразился в схему из рун и прямых линий.

  – Вот такой. Здесь привязывающий блок. Здесь ещё два. Нестабильно, явно делал самоучка по книге. Начертил на доске символы, в центр положил монетку, скорее всего, медную... А вот с благовониями не заморачивался, зря, зря, нельзя ритуалом пренебрегать... Как же на три точки-то привязал? Брал бы треугольник, а не круг.

  – Я ничего не понимаю, – признался я.

  – А говорил, что проходил амулетостроение...

  – Ну я так, теоретически.

  – Тогда считай, что ты ее не изучал, а мирно спал на задней парте. На практике есть масса решающих нюансов. В данном случае, амулет гасит звуки, издаваемые одеждой или обувью. Скорее всего, он был нашит на один из сапог, чтобы бесшумно ходить.

  – Тогда все сходится, – развел руками я и чуть не упал с седла. – Охотнику такие амулеты пригодятся. К добыче подкрасться там...

  – Сразу видно, монах, что до охотника тебе как церковной мыши до дамского пуделя. Охотник прежде всего заботится о запахе и об оружии. А эти чары больше вору подходят.

  – Вот опять ты за свое! – возмутился я. – Мало веры у тебя в человеческие достоинства!

  – А я тебя сейчас еще глубже разочарую. По самые...

  Он остановил лошадь посреди дороги, соскочил и прошелся вдоль обочины пешком несколько метров.

  – Иди сюда. Лошадь там оставь, а то напугается.

  Преисполняясь великим любопытством, я слез и подошел к нему. Подчиняясь взмаху руки, сделал пару шагов в сторону ближайшего дерева.

  – Смотри внимательно.

  Он вытянул указательный палец и легонько ткнул им в ствол молодого, но уже массивного, дубка. Скрипя, тот медленно накренился и с шорохом упал, перегородив дорогу поперек.

  – Ну и как ты это сделал? – спросил я, осматривая ровный косой срез. – Невербальное заклинание?

  – Сам ты невербальный. А еще магию изучал. Ствол был заранее подпилен. Заготовка на случай богатого путника или каравана. Бьюсь об заклад, вдоль дороги еще несколько таких найду.

  – А чего же их тогда ветром не свалило? – недоверчиво спросил я.

  – Не поверишь – магия. Да, она существует. Срез магически закреплен и крепление рассеивается от воздействия человеческой ауры на кору дерева... Опытный маг бы просто начертил контур на коре и активировал бы с расстояния. И светошумовое плетение бы поставил. Гром, вспышка, все падает – и нападение под таким отвлечением будет более успешным.

  – Замудрил ты, брат Гарут, – покачал я головой. – Сам жизнь боевую вел, вот тебе и мерещится всякая лихомань... Ну откуда здесь разбойники, не было же никогда! Да и кого им грабить, подводы с битой птицей?

  – Вопрос остается без ответа, – согласился он. – Но факт присутствия шайки налицо.

  Я только махнул рукой и поспешил поймать лошадей. Пока Гарут осматривал поваленное дерево, я попытался перевести их через препятствие, но они вдруг взбрыкнули, и я еле их удержал.

  – На дереве повыше еще был сюрприз, – сказал Гарут, помогая мне утихомирить лошадок. – Кривой и косой знак страха. Лошадей пугать. Только развеет такой знак первым же дождиком. Дилетанты...

  Я перекинул поводья своей лошади ему, подошел к дереву и осмотрел. Около нижней ветви кора была соскоблена. На светло-коричневой поверхности был нарисован крест, вписанный в круг. Протянул к нему ладонь, сосредоточился. Вспышка.

  – Лошади успокоились, – проинформировал меня мой спутник, ведя их за собой. – Теперь веришь в разбойников?

  – Ну допустим, – согласился я. – Разбойники есть, а среди них маг-самоучка. Но не думаю, что встреченный нами имеет к ним отношение.

  – Что толку с монахом спорить, – усмехнулся Гарут. – Поехали дальше. Надеюсь, ты не убедишься воочию моей правоте.

  Если бы мой спутник молился с такой же уверенностью, с какой искал разбойничьи следы, то Господь обязательно услышал бы его молитву, и все разбойники в приграничье были бы отправлены дланью Его на строительство церквей и храмов на добровольно-принудительной основе. Но увы – Гарут Смертоубийца молился только матерными словами, на которые, как мне кажется, даже Сатан закрывает свои кривые уши крючковатыми пальцами. А вот разбойники на такое слетаются, не брезгуют...

  Не было никакого нападения из кустов или внезапно вылетающих стрел. Если честно, как-то по-глупому все получилось. Гарут скомандовал привал, и я свернул с дороги на тропку, которая, как мне помнится, вела к роднику и полянке при нем. Путники часто там останавливались и даже иногда дополняли удобное место полезными мелочами. Так, у родника висела медная кружка на цепочке, рядом стоял небольшой столик и два бревнышка по обе стороны каменного круга, внутри которого была выкопана ямка под костер.

  Теперь же бревнышки были плотно оприходованы филейными частями довольно немытых тел, над костром развешены шашлыки, а медная кружка с обрывком цепи гуляла по рукам, периодически наполняемая каким-то напитком с непередаваемым ароматом.

  – Что называется, не ждали, – напомнив мне статую Венца, прокомментировал Гарут, спрыгивая с лошади. – Ну что, братки, подвиньтесь, нам в роднике воды набрать надо.

  – Просящему глотка воды дай с собой полную флягу, дабы он смог добраться до других людей и рассказать о доброте твоей, – вслух припомнил я слова из священных свитков.

  Реакция на наше приветствие была бурной, но вполне ожидаемой.

  – Ух ты, жах тыр вагор, добыча сама в руки идет! – восхитился здоровенный мужик, зубами срывая последний кус мяса с шампура и перехватывая его на манер кинжала. – Монахи! Паныр, Батон, примите у них лошадок... Пошлите кого помоложе яму выкопать, негоже святых отцов на поживу зверью оставлять.

  Гарут покосился на меня и вздохнул.

  – Ажакпих рубиш жах ватур, – сказал он, сопровождая слова жестом, который у орков означал требование немедленно упасть на колени и удовлетворить кое-какие извращенские потребности, – рука ладонью вверх сжимается в кулак, переворачивается, указательный палец оттопыривается и показывает на... В общем, я уже достаточно объяснил. По-моему, Гарут этими словами хотел выразить все огорчение от невозможности поубивать разбойников одним страшным проклятьем. – Корын дах ватур ватури пал.

  После его последней фразы все уже были на ногах и сжимали кулаки и колья. Двое, которых послали за нашими лошадьми, напрочь забыли о задании и заходили Гаруту в тыл. Гарут же спокойно откинул с головы капюшон и осмотрел противостоящих ему индивидуумов. Индивидуумы ответили злобными взглядами и стали сжимать оцепление.

  Если честно, я думал что Гарут их просто усыпит магией. Но нет. Начал он с наступающих сзади – перехватил тянущиеся руки и дернул их друг к другу. Мужичонки стукнулись грудью и упали комком спутанных конечностей. На обороте мой воинственный спутник поддел ногой пятку ближайшего разбойника и сильно толкнул другого. Ещё пара тычков, подправляющих действия остальных – и он вырвался на свободное место.

  Далее всё пошло еще быстрее, я только успевал голову поворачивать. Лесные братья летали не хуже ласточек, приземляясь на утоптанную травку со стонами и непечатными вскриками – а матерные выражения из фольклора орков и троллей они знали назубок. Гарут работал качественно – никто из упавших более не вставал, при этом ни один не получил ни единого перелома.

  – Эх! – Гарут отправил последнего на встречу с ближайшим деревом, отряхнул ладони и посмотрел на меня горящим взглядом. – Дэм, ты просто не представляешь, как приятно свои кости размять! А чужие кости – слегка постукать друг о друга... Нет, правда, хор-р-рошо!..

  Я не торопясь слез, прошелся взглядом по телам, выискивая излучение амулетов. У двоих нашел, порылся за пазухой, извлек несколько слюдяных кругляшей на нитке. Гарут заметил, подошел.

  – Что это?

  – Одноразовые атакующие амулеты. Вот этот оглушает. Этот тоже, но слабее и диапазон больше. И этот оглушает, но край отколот, при активации заденет хозяина. Этот – огненный диск. Эти два – отводят глаза на час-полтора. А вот эти три... – Я взял в руки амулеты с темными прожилками. Провел над ними знаком Ока, вытатуированным на правой ладони. В руку отдало легкой болью и во рту появился неприятный привкус. – Похоже на некромантию. Я в ней не разбираюсь.

  – Дай-ка.

  Гарут взял у меня один амулет, посмотрел на нарисованный знак и тут же мне вернул.

  – Это допросные амулеты, – махнул он рукой и стал обыскивать бесчувственные тела. – Некромагия. Если расспросы живого тела ничего не дают, такую штуку засовывают допрашиваемому в рот и пронзают ему сердце. В момент смерти душа отлетает, а в амулете остаются воспоминания за последние несколько часов... Эти воспоминания легко проецируются в виде иллюзии. Скрыть ничего невозможно, если только допрашиваемый не маг и заранее не озаботился амулетом, который в случае его смерти... в общем, когда от мозга ничего не остается.

  – Угу, понятно. – Я задумчиво покрутил амулеты в пальцах. – А откуда ты знаешь некромантию?

  – Святой отец! – возмутился Гарут. – Ты что, думаешь, что перенес на бумагу людские слухи и всё, ты мой биограф? Ты ничего обо мне не знаешь, монах. Ни. Че. Го. Потому и осуждать меня не моги.

  – Да... – растерялся я от такого напора. – Я и не собирался...

  – И не собирайся. Верь фактам. Верь своим глазам. Надоело мне отбрехиваться от толпы селян, которые в каждой занюханной деревне при звуках моего имени хватаются за вилы.

  – Я не хватаюсь.

  – Только потому, что монах. Тебе положено смиренно и кротко нести свой крест. Остальные поступают по-старинке. Некромантию я изучал как основную специализацию в Академии Восьми мечей. И не кривись! Это совершенно легально, утверждено Верховным магом и архипрелатом.

  – Ладно, ладно. Мы с тобой связаны одним заданием, и я намерен оправдать ожидания Венца. Терпеть тебя и тяготы пути – нетрудно.

  – Ну это пока, – произнес Гарут, сваливая на столик отобранное у разбойников. В основном, это были медные и серебряные монеты. – Вот дойдем до гор...

  – Я и в горы лазал в молодости. Веревка и крепкие сапоги на нескользящей подошве – и пройду почти в любом месте.

  – Ну-ну. Посмотри еще этот амулет.

  – Тоже некромантский. Положи их все сюда, я выжгу.

  – Валяй.

  Я сосредоточился, в ладони потеплело. Вспышка – и слюдяные кругляши превратились в крошку, лишившись своей магии. Тем временем, Гарут спокойно наполнял наши фляги из родника, обилие немытых бесчувственных тел вокруг его нимало не смущало.

  – А с этими что делать? – задумчиво спросил я. – Не оставлять же так...

  – Почему?

  – Очнутся – снова разбойничать начнут. А первым делом за нами погонятся. Есть идеи?

  – Есть. Далеко до ближайшего поселка или пограничной заставы?

  – Выжегская как раз ближайшая, полдня пути нам осталось. Капитан Курт с радостью примет этих оступившихся грешников на перевоспитание.

  – Угу... Лес валить для частокола некому?

  – В корень зришь, брат. Вот только их девять человек, а нас двое всего.

  – Ну это поправимо.

  Он расчистил от объедков и тряпья центр поляны и стал вычерчивать пентаграмму.

  – Не некромантия, надеюсь? – спросил я.

  – Нет. Но тебе понравится.

  – Мне?

  – Тебе. Деревенщины, незнакомые с магией жизни, всегда этому впечатляются.

  Я проглотил 'деревенщину' и присел на бревно. Надо же понаблюдать ритуал вкупе с магией жизни – самой редкой магией, после того, как исчезли эльфы.

  Гарут рисовал простую пятиконечную звезду простым деревянным сучком. Не знаю, как это влияло на качество магии – по-моему, он использовал то, что под руку попалось. Во главу фигуры поместил руну Вит с лишней закорючкой в виде уменьшенной руны Эсс – стандартное начало, воззвать к жизни и закрепить ее в создаваемом плетении. На двух плечах звезды расположились также стандартные руны Вальд и Орис – Время и Плоть. Наверное, будет какой-то голем. Интересно, что он нарисует внизу фигуры... ага. Свою руну Сун и... Андар. Последнее – просто слово на языке эльфов, означающее дневную смену стражи. Непонятно, как звезда будет работать. Но я решил оставить при себе комментарии, пока Гарут не закончит. В конце концов, в плане магии у него опыта несравненно больше, чем у меня.

  Некромант творит магию жизни – где еще такое увидишь.

  С его рук полилось нечто светящееся, оказавшееся при рассмотрении просто водой, заряженной магией. Вода неторопливо легла на линии звезды, руны засияли и стали мерцать.

  Гарут отошел от фигуры на насколько шагов, подобрал небольшую деревянную плашку неподалеку от костра и, размахнувшись, бросил в центр звезды. Она долетела и пропала – на вспышки, ни стука. За деревяшкой последовали старая тряпка, дырявый кожаный сапог, большая обгрызенная кость и ком земли. Звезда все приняла безропотно.

  Гарут начертил в воздухе свою руну и произнес 'сун'.

  Раздался легкий треск, звезда перестала светиться. Мои волосы взъерошил легкий ветерок. А может, они зашевелились сами по себе, потому что такого заклинания я раньше не видел.

  Големов было пятеро. Первый соткался из всюду валявшегося тряпья; шелестя материей, человекообразная трехметровая фигура распрямилась, подтягивая все новые тряпки, а иногда даже сдирая куски одежды с бесчувственных разбойников. Второй был деревянный – ближайшее дерево будто под сильным ветром накренилось и сбросило часть ветвей, из которых закрутился небольшой смерч. Спустя минуту, на его месте стояла деревянная копия первого голема, покрытая корой и тяжко переступающая своими массивными ногами-коренищами. Третий был из кожи того старого сапога, что Гарут пожертвовал на его создание, поэтому на его построение ушли все кожаные части одежды лежащих разбойников. Четвертый вобрал в себя все 'запасы' объедков – и костяной голем, похожий на уменьшенную копию знаменитого некромантского Стража, встал рядом с собратьями, по-обезьяньи опираясь на длинные руки-клешни. Пятый просто вырос из-под земли, желто-черный, с торчащими корешками и фрагментами пожухлой травы.

  Я даже зааплодировал.

  – И они будут ходить? – на всякий случай недоверчиво спросил я.

  – И ходить, и нести стражу, и драться, если надо, – заверил меня Гарут, отряхивая ладони. – Эта шваль уже прочухивается... Дэм, приведи их в чувство – побрызгай на них водой, что ли... А то до вечера будем ждать.

  ***

  – Я, Крат на-Вейс, новый ночной лорд этого города, двадцать первый по счету. Рад приветствовать новых своих новых членов стаи. Да будут они мне верными соратниками и опорой.

  Кубо расторопно отодвинул стул, Крат с достоинством опустился. Присутствующие тоже сели. Молодой лорд неторопливо отщипнул виноградину, и руки присутствующих потянулись к угощению.

  – Поговорим о нынешней расстановке сил, – спустя несколько минут произнес Крат. – Все вы должны были разобраться со своими помощниками, наметить дела и ознакомиться со всеми проблемами, которые оставили вам предшественники. Если у кого-то есть замечания, предложения, может быть жалобы – прошу высказываться. Председательствовать буду я лично, говорить вы будете только после моего приказа. Прошу, Шосер.

  – В ночном порту всё нормально, вожак, – начал Шос. – Проблемы только с подвыпившей матросней. Прошлый лорд пустил это на самотек. Поэтому мне нужны маги, лучше слабые на волшбу, но широкие в плечах. Пятеро, по одному на каждую таверну.

  – В порту три таверны, – заметил Кубо.

  – И два борделя, – согласно кивнул Шос.

  – Хорошо. Маги будут. Завтра вечером жди. Двигаемся далее, Дорн.

  – В трущобах много грязи, вожак, – пожаловался Дорн Рваный. – С детства это видел.

  – На то они и трущобы.

  – Вчера я видел засоры в канализации, не побрезговал с факелом спуститься. Убрать бы их – и первым же ливнем с улицы смоется вся грязь. И не скопится в кучах, как раньше. Только надо парней, чтобы спустились в эту речку-вонючку, и разогнали бы все пробки.

  – Завтра будут. Два золотаря и погодник. Кубо, предупреди городского мага, что послезавтра утром будет сильный дождь. Пошли ему курьера, пусть на словах передаст. Дальше, Лин.

  – Лин Богатырь докладывает, – прогудел здоровенный парень с ладонями как лопаты. – Ремесленники жалуются на высокие поборы, собираемые ночной стаей. Процентов на десять, Крат...

  – Я так и думал. Куда деньги ушли?

  – На баб, куда же еще... Не на простых, а на экзотических. Акробатки, танцовщицы, малолетки...

  – Какое счастье, что Робер мертв. Для него счастье. Сколько он успел потратить?

  – Начал блудить шесть месяцев назад. Потратил около семи тысяч. Здесь всё, включая штраф. – Лин бросил на стол небольшой мешочек и уточнил: – В камнях. Поборы будут взиматься в прежнем размере.

  – Возьми камни и верни лавочникам разницу. Пусть знают, что новые лорды соблюдают порядок. Говори, Гран.

  – Мы спалили один особняк, – мрачно произнес высокий тощий парень.

  – Что?!

  – Я поддерживаю возмущение братьев, – хладнокровно сказал Крат. – Но дайте Грану договорить.

  – Черная бухгалтерия шла через купца Долгопята. Не дворянин, но особняк имеет, а не положено. Внутри были обнаружены рабы в количестве пятнадцати штук, прикованы на цепь. Ткани импортные, без таможенных бирок – сорок тюков. Ну и по-мелочи, но сумма приличная. Все товары вынесены, рабы освобождены, Долгопят пленен, стража – кто перебит, кто убежал. Жду распоряжений.

  – Ткани отдай Лину, прочие товары туда же. Пусть ищут нерадивого писца, который пропустил эти товары по накладной. По рабам тоже надо поработать. И по разрешению на особняк.

  – Сделаем.

  – На сегодня все. Братья, спасибо что пришли. Спасибо за верную службу. Надо исправлять грехи старых лордов.

  Лорды поднялись, сдержанно поблагодарили за прием и, сопровождаемые телохранителями, вышли.

  – Хозяин, ты сдурел? – тихо осведомился Кубо. – Пять магиков – где мы их возьмем?

  – По остальному вопросов нет? – ехидно спросил Крат. – Тогда я это поручу тебе. Пойдешь по портовым кабакам сегодня. Высмотришь пятерых молодцов покрепче. Только учти, из новоприбывших. В идеале – тех, кто приехал недавно кораблем и еще не пристроился в городе. Только молчаливых. И чтобы у них на пальце было вот такое же кольцо. – Крат поднял левую руку и продемонстрировал серебряную полоску на указательном пальце.

  – Кольцо мага из Академии Восьми мечей? – понятливо усмехнулся Кубо.

  – Оно самое. Неделю назад был выпуск.

  ***

  – А что за кольцо у тебя на пальце, брат Гарут? – спросил я.

  Лошади мерно плелись по дороге. Сзади, менее ритмично, но с завидной покорностью, плелась группа из девяти оборванцев, в которых можно было узнать недавних лесных братьев. Разбойники шли растянутой шеренгой, нервно косясь на големов, шедших по сторонам. Самый страшный – костяной – замыкал шествие, щелкая конечностями при ходьбе.

  – Такое носят все выпускники Академии.

  – И некроманты?

  – Все без исключения.

  – Это артефакт?

  – Нет, просто кольцо. Дань традиции.

  Я помолчал. Чувство чего-то забытого терзало меня. Мысленно я пробежался по монастырским делам, но не нашел ничего неучтенного. Даже разговор со статуей Создателя припомнил дважды. Наконец до меня дошло.

  – Брат Гарут! Твой схрон! Мы вышли из Гомлиной пади около часа назад! Повернем назад?

  – Нет.

  – Почему?

  – Из-за этих господ мы обрели обузу, с которой проблематично будет делать запланированный крюк. Поэтому я решил сделать так: доставим их твоему капитану, а после разделимся. Ты пойдешь зачищать деревни, а я вернусь и поищу тайник. Потом встретимся в городке под названием Смут, это припортовый большой город, на постоялом дворе 'Слеза русалки'. К монахам там относятся с почтением, главное – вечером ужинать у себя в номере. Номера, кстати, там чистые, сам проверял когда-то.

  – А ты уверен, что это хорошая идея? – засомневался я. Перспектива разлучиться со спутником меня не радовала. Город Смут был недавно освобожден от осады орков, до этого он сообщался с остальным миром только морскими путями. Не думаю, что там остался храм Венца, а горожане смиренно чтут Господа – скорее, город полон наемников, матросов и рубак.

  – Уверен. В схроне много чего полезного. Он был заложен во времена моего грехопадения, как называют это летописцы... А Сатан дал мне больше золота и полезных вещей, чем голодранческое служение Венцу.