Текст книги "Древний *СИ)"

Автор книги: Dmitriy Small

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Взгляд молодого мужчины из безразличного сменился на удивлённый. А после того как он вспомнил ее, его лицо стало очень изумленным. Он открывал и закрывал рот, а так же интенсивно дышал.

– Теперь у нас все будет хорошо, просто верь мне. Я знаю. Знаю.

Илона приблизилась к мальчишке, и пользуясь тем, что тот до сих пор пребывает в прострации, обняла его.

Она слышала как бьется сердце парня. Оно отбивала тот же ритм, что и ее собственное.

– Все будет хорошо…

* * *

Моцарт.

Дежавю.

Словно когда-то, некий кретин прописал в его судьбу подобные испытания, все вновь свершилось. Он, потерявший сознание в схватке с заведомо превосходящим соперником. Его друг, лежавший немного поодаль, наверняка умерший. И его соперник, победитель, скрывающийся от его мести…

Или не совсем так…

Со звуками, запахами и болью возвращалось сознание Моцарта.

Но в этот раз, отключка не была столь длительной. Да, он вновь опоздал, не смог, не справился. Жуткое тело девчонки, проткнутый насквозь чем-то железным Зараженный, было очень красноречивым тому подтверждением. Тело его друга, также свидетельствовало о проваленном вновь смысле существования.

Но! Его враг был ещё рядом. Его месть ещё может свершиться.

Иммунный получал некие указания, по крайней мере что-то похожее доносилось из его рации. После, он подошёл к разворованному монстром автомобилю, и попытался его завести.

Железная черепаха громко стрельнула выхлопной трубой, но все же двигатель схватился и начал исправно набирать обороты при нажатии на педаль.

Сектант выдернул железный прут из кабины, выкинул трупы и подъехал к телам его жертв.

Скорее всего, его задачей было доставить трупы до начальства. Но Моцарт не дал ему такую возможность.

Вновь он готов был осуществить свою атаку. Верным Даром. И вновь шанс на удачное попадание был лишь один.

Подождав, пока Иммунный примет наиболее подходящую позу, Моцарт сделал то, что не смог сделать в прошлый раз. Он все же прикончил убийцу своего друга. Голова Иммунного треснула словно переваренное яйцо, его ноги подкосились и он мешком осел на землю.

Месть свершилась. Без длительных ожиданий и скитаний.

Быть может и его бесполезную во всех смыслах жизнь пора было тоже завершить? Он так устал. Устал терять, устал бояться и бороться. Устал жить в этом вечном аду.

Просто устал.

Он скучал по Алви. По его другу. Он вспоминал Алексу, их подругу что вместе с ними тренировалась и воевала когда-то. Скучал по серьёзному но такому родному Смиту… Ему было больно. Больно из-за погибшего только что, по его вине Мазая.

Скольких друзей он ещё похоронит, прежде чем Улей заберет и его самого?

Потянувшись к поясной кобуре, Моцарт нащупал рукоять своего пистолета. Привычным движением большого пальца, кнопка с лёгким щелчком отворила ему путь и та самая рукоять, привычно легла в руку.

Страха смерти не было. Он желал ее. Ведь она непременно принесёт ему облегчение. Груз совести. Груз потерь и страданий. Одним движением руки, все это будет решено. Нет, он не простил себя, это пожалуй было невозможно. Но так жить он уже не мог. Улей сломал и его.

– Агрхам. Уррррч. – прозвучал голос зверюги, что по прежнему была прикована к земле, огромной железякой.

– Выживают только монстры, не правда ли? Ты и я. – с нервным смехом ответил Зараженному Моцарт.

– Уррр. Абрхам. – жалобно взвыл кусач.

– Ты странный, парень. – отчего то, Моцарт был уверен, что Зараженный некогда был мужского пола.

– Уррр. Агр.

– Ха, да как же я тебя освобожу? – плавно поднимался с земли Моцарт.

– Урррч.

– Я, конечно, попробую. Но ты мне за это расскажешь, про девку… Ну, в смысле про вас… Блин… А как ты мне это расскажешь?

– Урррк. Аррркхм. – грустно взвыл монстр.

– Прости брат. Я чёт не думал что ты такой ранимый. – потупился немного Моцарт, убирая пистолет, и взявшись за железяку.

– Уууууу… – завыл кусач, в то время, как Моцарт что было сил пытался раскачивая вырвать из земли импровизированный кол.

– Фух. – отбросив железку, и освободив тем самым Зараженного, Моцарт присел напротив кусача.

– Урк. – поблагодарил его Зараженный. Усевшись практически по человечески рядом.

– Ты очень необычный…

– Фрр. Уррка, урч. Армхам.

– Я еб#нулся, да? – ища поддержки от столь здравомыслящего кусача, спросил Моцарт.

– Архм. – грустно подтвердил, кивая головой Зараженный.

– Моцарт. – протянул свою руку человек.

– Уррка – прохрипел с трудом Монстр. После чего покачиваясь приподнялся и медленно побрел в сторону тела умершей.

Моцарту стало неловко, и он тоже направился к телу своего друга.

Мазай ожидаемо демобилизовался. Без части головы, шеи и груди очевидно не выжить даже в этом мире.

После недолгого молчания, Моцарт вновь попросил у друга прощения, и услышал как раздался хриплый крик его нового дружка. Тот недвусмысленно дал понять подбредавший к ним зараженным, что им тут нечего ловить.

Уррка в этот момент погрузил тело девушки в кузов автомобиля и ещё раз издав уже более внушающий окрик заставил зараженных ретироваться.

Далее он указал на тело Мазая и сделал движение словно погрузив его все в тот же кузов.

Моцарт по прежнему тупил.

Тогда Уррка плавно подошёл к телу друга Моцарта и аккуратно подхватив его отнес в автомобиль. Только лишь погрузил он его в салон.

Далее он сделал в баке глубокую дыру и пока бензин понемногу покидал автомобиль где-то отрыл несколько подавленных цветков. Возложив к телу девушки их, он ещё раз жалобно проурчал что-то нечленораздельное и отойдя на пару метров уставился на Моцарта.

Моцарт, окончательно охреневший от происходящего сначала немного затупил, а после, когда монстр изобразил движение спички о коробок наконец достал зажигалку, что всегда была с ним, поджог прихваченную под ногами бумажку. А после бросил ее на горючее. Огонь занялся очень быстро, и по мере того как машина разгоралась они с монстром отходили все дальше и дальше.

– Это чтобы их не сожрали? – наконец задал он практически риторический вопрос.

Монстр ничего не ответил, лишь слегка кивнул. По его морде тянулись две отчетливые струйки. И более нарушать его скорбь, Моцарт не решился.

А вскоре и сам почувствовал, что его глаза обильно теряют влагу. Его все таки догнала личная боль утрат. И со слезами приходило облегчение.

Глава 13
Свет, далеких планет…

Герольд.

Противный звук доносился из пакета всякий раз, когда его касалась нога при ходьбе. А было это слишком часто, так как перчатки он потерял, посему руки были помещены в карманы. Пакет в таком положении слишком близко прилегал к штанине, а та в свою очередь, его нет-нет цепляла…

В чем прелесть измененного состояния сознания, он никогда не понимал. Нет, он как и многие его сверстники успел попробовать и водку и траву. Курил сигареты почти два месяца. И вот, даже поддался уговорам и идёт на самую настоящую вечеринку.

– О, мля, Серый, проходи, х#ль. – ещё в подъезде ему преградил путь, сидевший на корточках одногруппник. Судя по его лицу и несвязной речи, его уже не хило развезло. Впрочем, от этого парня иного и не ожидалось.

Первый курс. Фармацевты. Квартира снятая специально для тусовки, посвящённой благополучному окончанию первой сессии.

Сомнения, касательно данного мероприятия, и его на нем присутствия, увеличивались пропорционально близости к самому месту встреч. Сергей никогда не испытывал необходимости общения, ни со сверстниками, ни с более зрелыми людьми. Общество людей было ему в тягость, он спокойно мог существовать вне любой социальной группы.

Однако его сознание было достаточно гибким, что бы он мог примерять на себя те или иные роли… Детский дом не место для прокрастинации. Ты либо учишься успешным моделям поведения, либо рискуешь быть отстраненным от стаи таких же доходяг. Сергей был в роли отщепенца более года и пожалуй то время, было худшим в его жизни…

Маска «своего парня» надевалась легко и сидела как родная. Он приветливо кивал одногруппникам, пожимал руки, что были ему предложены, а надоевший своим звоном коньяк, наконец, под угуконье толпы перекочевал из пакета на стол.

Наполнив пластиковый стакан колой, Сергей щедро плеснул туда коньяка. После громких речей и очередной порции похлопываний и одобрительных заверений в вечной дружбе а также произнесенной речи о том, что именно сей коллектив был наиболее сплоченным и надежным, он наконец смог улизнуть из самого громкого помещения квартиры.

– Ой, вы посмотрите кто пришел!! – громко и пожалуй слишком наигранно прокричала Верника. Девушка с их группы, коей он неловко пытался оказывать знаки внимания в самом начале года.

– Ника не надо. – пытались образумить ее подруги.

– Пффф. Чего не надо? Я ничего и не начинала, ещё даже.

Сергей не понимал причин ее негодования. Он не чувствовал себя обязанным как либо этой девушке. До каких-то внятных отношений их общение не дошло, он вовремя все остановил, так и не решившись сходить с ней на свидание. Более того, она после его отказа очень быстро начала встречаться с парнем из соседнего потока. Который, кстати, где-то был, совсем неподалеку.

Парень, на взгляд Сергея, был более перспективным в плане отношений и потому, причин этой вспышки гнева Вероники, он не понимал.

– Серый, здорова. – словно черт из табакерки внезапно рядом обнаружился как раз, молодой человек Вероники, Глеб.

– Привет. – приветливо ответил Сергей, после чего кивнув в сторону стола, как бы извиняясь покинул компанию Глеба.

Интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего все же из текущего вечера не выйдет, попытка социализации была признана провальной и соответственно Сергей хотел покинуть шумную компашку. В дневник, что он вёл последние годы, уже сегодня будет поставлена соответствующая заметка, а дальнейшие подобные эксперименты будут вычеркнуты за ненадобностью.

Эксперимент был произведён в полной мере и признан удачным. Так как необходимость в подобных мероприятиях теперь отпала, а значит с чистой совестью можно подтвердить выдвинутые им же, ранее, гипотезы.

Поиск себя, своего места в социуме и модели поведения был важной частью на этом этапе жизни. Отказываться от всей возможной линейки вероятных поведенческих векторов был бы непродуктивным. Сергей должен был попробовать все, что предлагал ему мир.

Структурировать себя, своё поведение, жизнь, учебу, работу. Это все было по своему интересным занятием. Сергей любил не только сам порядок, но и путь к нему ведущий. Из сотни ложных веток развития своей личности он выбирал ту, что вела его к порядку. Так была выбрана будущая профессия, так он выбирал наиболее оптимальные маски, так он выбирал свою судьбу…

– Я нормальная!.. Да отцепись ты… Ты, ты че приперся? – вырываясь из неловких рук подруги, вдруг встала на пути к свободе Вероника.

– На вечеринку. Меня Саша пригласил. – не понимая сути вопроса пьяной сокурсницы ответил Сергей.

– На вечеринку? И чего? Как тебе?

– Нормально. Я пройду? – пытаясь избежать столь глупого диалога ответил студент.

– Что тобой не так, бл#ть? – слишком громко спросила скандалистка. Из за чего многие обратили на них внимание и начали подходить.

– Вероника, вероятно ты перебрала с алкоголем…

– А ты кто? Мой парень? А? – скривившись словно он ей ногу отдавил, продолжала Вероника.

– Нет. Я не… Впрочем не важно, я бы хотел избежать этого разговора.

– Да кто вообще с тобой будет трахаться? Ты себя в зеркало видел? Обсос обсосом. – привела внезапный аргумент пьяная особа.

– Ника, детка, пойдём, ты чего… – с улыбкой, пытался оттеснить свою пассию Глеб.

– Да ты же девственник. Скажи, ты вообще трахался когда-нибудь? А?

– Я… Я… – столь неожиданный вопрос при куче свидетелей, что казалось, теперь наблюдали только за их перепалкой, смутил Сергея, и он в связи с этим, не смог отреагировать на проблему, адекватно ситуации. Маска, что так надёжно сидела ранее, словно испарилась.

– Я, я. – передразнила его более опытная в скандалах на почве интимной близости, девушка. – Ты, кто ж ещё. В этой комнате один девственник.

– Я не девственник. – Слишком тихо ответил первое что пришло в голову Сергей. Он не был в такой ситуации ранее, и паттерна поведения не было выявлено. Если бы напротив него, сейчас был парень, все было бы в разы проще. Драк в его жизни было много. Но как вести себя с девушкой, да ещё и в такой ситуации, именно с такими нападками…

– О, не пи#ди. Я вижу тебя и твоё гнилое нутро насквозь. Ты извращенец. Тебе никогда ни одна девушка не даст. Что, засунул язык в жопу?

– Я не извращенец… – оправдывался студент, при этом растеряв все самообладание. Его взгляд был потерянным а речь сбитой и неуверенной. В голове отчаянно мелькали мысли, пытаясь найти достойный выход из ситуации, но его просто не было.

– Ника, хорош, мля, кошмарить мальчика, идём – проявлял деланную активность в оттяснении девушки, Глеб. При этом, ему явно было забавно наблюдать за унижением бывшего, пусть и несостоявшегося ухажёра его благоверной.

– Серега, она перебухала, не обращай внимание. – кто-то наконец разорвал это представление и подтолкнул самого студента к выходу.

Далее, Сергей пошел сам. Ему что-то втолковывали в спину, кто-то улыбался, кто-то проявлял жалость и сочувствие. Но почему-то никто не предложил ему остаться. Все, в конечном итоге предпочитали компанию хабалистой Ники.

Они боялись его. Он не нравился им. Такой как сейчас, без маски. Наверное что-то было в его лице. Чем ближе он был к выходу, тем более от него отстранялись…

Все выходные Сергей думал, делился мыслями с дневником. Перечитывал то что писал, зачёркивал… Вероника не шла из его головы. И он никак не мог понять, почему отсутствие интимной близости в его жизни, так ею осуждалось. Почему ему было стыдно? Как соотносилось отсутствие половой жизни с его ориентацией? Или что она подразумевала под обидным понятием – «извращенец»?

Он многое знал о сексе, сексуальности, отношениях мужчины и женщины. По этим вопросом было прочитано множество книг. Но нигде не было приведено контраргументов, словам Вероники. Нигде не было написано, почему быть девственником – столь порицаемо.

В понедельник Вероники не было в Институте. Все в группе делали вид что ничего не произошло. Сергей активно поддерживал общее настроение, и старался сконцентрироваться на учебе. Во вторник причина скандала все же явилась в аудиторию, но и она плавно влилась в общее настроение. Спустя месяц о том событии уже никто и не вспоминал. Спустя год, и вовсе тот вечер растворился в ворохе иных студенческих мероприятий.

Вероника залетела на третьем курсе, ее парень бросил ее почти сразу. По версии доносившейся до ушей Сергея, они итак слишком долго встречались. А Глеб ей периодически изменял. Родила Ника или сделала аборт, Сергей так и не узнал, потому как на четвёртый курс она не приехала. Вероятно осталась с родителями.

Сергей же сделал множество выводов из той ситуации. Маска, подходящая обстоятельствам более не пропадала с его лица. Уверенность во взгляде, поступках и собственной позиции в любых спорах так же непременно присутствовала. Ну и конечно, половая жизнь, в том виде, котором после начала присутствовать, также была доведена до идеала.

Он стал непревзойденным любовником.

Он был финалом.

* * *

– Э мля, еб#ть ты страшный. – привычно поприветствовал Герольда, Шанц.

– Посимпатичнее некоторых. Принёс? – пробубнил Герольд.

– Как в аптеке. – чуть с акцентом на первом слоге ответил казах.

– Значит не принёс. Ведь в Улье аптеки не работают, кажется так, да?

– Эээ, ты это, съомневатся брось, да. Сказал достану…

– Я похоже быстрее бегать начну… С другой стороны, как будто не знал кого прошу. – не особо питая надежды, Герольд по большому счету и не предполагал, что Шанц поможет. Особенно, без личной на то выгоды. Потому пытался давить на то, что от казаха пользы и не предполагалось. Играя на контрасте, был шанс добиться хоть какой-то деятельности от наставника.

– Значит, здесь сиди. Да. Через час будет, понял? Через час, ну мааааксимум день. – продолжал дурку Шанц.

Впрочем, Гер был рад видеть жизнерадостного Знахаря. Уже четыре недели он находился где-то в недрах Академии. Его труды, дневники, куча заметок, все пропало при встрече с неизвестным Иммунным. Потому заниматься любимым делом во время выздоровления было невозможно. Лишь Шанц вносил нотки веселья в его рутинное, вынужденное безделье. И уже за это, Герольд был бы ему благодарен. А ведь по факту, именно наставник спас его. Ещё час-два, и История Герольда бы закончилась.

За пустыми разговорами, время как-то незаметно пролетало. Дни сменяли друг друга. Раны, нанесённые страшным даром заживали слишком медленно. Казалось, даже паразитку было сложно исправить содеянное тем иммунным. Что навевало мысли о том, что повторной встречи с тем дедом ему не пережить. Однако ещё больнее и длительней, заживали раны душевные. Впервые, его отношения не были окончены его волей. Девушка ускользнула из его своеобразной коллекции, оставив на воображаемом постаменте в его душе, рваную рану. Дыру. В противоборстве с Ульем, Гер проиграл подчистую.

В мыслях о Васе проходили его дни.

Сперва Герольд не смог связно рассуждать. Он был сломлен, морально и физически. Но все же, с постепенным возвращением мышечной активности, приходили и связные мысли. Герольд, уже спустя неделю выпросил карандаш и обычную тетрадь в девяносто шесть листов, для возобновления хоть какой-то деятельности. Пусть все его труды, остались в той машине, с вещами, надеждами и личным счастьем. Но он не собирался бесконечно предаваться стенаниями и грусти. Как бы ни было тяжело, он вновь приступил к очередной приборке в своей жизни. Он умел это делать. Он любил это делать. Он не мог, этого не делать.

Сперва был составлен словесный портрет Иммунного. Тщательно восполнены в памяти его движения и элементы одежды. Как смог, Герольд описал посох Иммунного. После он начал терроризировать Шанца, чтобы тот приносил Геру работы из общего архива, написанные их коллегами ранее. Вообще, Герольд в который раз мысленно поблагодарил Улей в том, что он стал приверженцем именно этой касты Иммунных. Если бы он не стал Знахарем, то ни за что бы не нашел, столь похожих на него ценителей точных сведений. Что может быть лучше проникновения за рамки отведенные миром? Что может быть лучше, чем видеть скрытое? Открывать невиданное и приводить в условный порядок, этот хаотичный мир⁈

– Вот, такая есть. Больше не проси. За#бал. – удовлетворенно поприветствовал Герольда, Шанц.

– Спасибо. Года не прошло. – сделал на медлительности казаха акцент, Гер.

– Че ты там изучаешь хоть, а⁈ – неожиданно решил вдруг поинтересоваться делами друга, Знахарь.

– Соотношение воздействий Даров и их силы, к возрасту Иммунного. Если вкратце… – добросовестно ответил Гер.

– Решил это. Того Иммунного найти? Типа месть? Молодец. Долбо#б. – дал нелестную характеристику более опытный Иммунный.

– Для начала надо понять, что это было вообще. Да и потом, поди его найди, теперь. Этих странников, по любому как…

– Я тебе так скажу. А ты слушай. Не ищи его. Не надо оно тебе. – непривычно серьезно говорил Шанц. – Такие люди… Не люди уже. В общем с ними второй раз не стоит встречаться. Я знаю что говорю. Тебе повезло. Сильно повезло. Опять. Но у них больше везения. Их Улей бережёт. Он любит древних. Они его дети.

Продолжения не последовало. Да и Герольд не стал возражать либо переспрашивать. Не было в том никакого смысла. Шанц ещё с полминуты посидел возле лежака Гера, и так же молча покинул помещение. А на следующий день, Гер узнал, что Шанц и вовсе покинул Академию.

* * *

Тишина не свойственна научным заведениям. Даже таким странным, как Академия Знахарей. Споры, лекции, рассуждения. Звуки работающего оборудования, центрифуг, компрессоров холодильных установок. Все это неотъемлемые звуки жизни таких мест.

Тишина, что раскинулась внутри стен Академии, доселе здесь была редким гостем. С самого утра Гер проснулся с чувством, не имеющим рационального объяснения. Ощущение грядущего пришло ещё во сне. И все никак не желало покинуть душу Знахаря. Сперва он даже не понял причин такого настроения. Но после, вдоволь насладившись гробовой тишиной, до него постепенно начало доходить, что дело, все же не в нем самом. Комната, коридор, лестница… Везде, так или иначе присутствовали следы недавней жизнедеятельности, но их резкое отсутствие навевало тревожные мысли.

Поднявшись на верхние этажи, он наконец преодолел «пузырь тишины».

Гвалт в центральном зале был столь же оглушающе силён, как и тишина доселе. Множество Знахарей, так или иначе пришедших в это немалое помещение, обеспокоенно дискутировали с соседями. Никаких внятных пояснений никто не мог дать. Как Гер не пытался узнать причин столь внезапного сабантуя, у него никак этого не выходило сделать.

Вскоре, все же наконец объявились те, которые были условными лидерами данной общины и с их появлением гвалт постепенно сходил на нет. Сотни глаз уставились наверх, сотни умов готовы были внимать старейшим в Академии.

– Уважаемые коллеги! – раздался уверенный голос Саныча. – Многие из вас, здесь, так или иначе, появляются. Работают. Продолжают дело своей жизни. Кто-то, даже, живет. Но нас всех объединяет не только наш Дар. Вера в науку. Желание видеть мир глубже чем большинство его обитателей. Чувствовать его. Нас всех объединяет наш Долг. – Саныч многозначительно погрузился в тишину. И лишь десятком секунд позже, продолжил. – Мы знаем! В отличие от подавляющего большинства его обитателей, мы знаем что такое Стикс.

– Да… Верно… Правильно… – одобрительно зароптал зал.

– Но так же мы знаем… – вновь выждал небольшую паузу Знахарь. – Мы знаем, что на самом деле, никаких Даров нет. Что этот мир ничего не даёт просто так. В дар. В подарок. Безвозмездно. Мы знаем, что те навыки, способности, силы наконец, мы получаем не бесплатно. В Улье вообще нет ничего бесплатного. Мы знаем, что наша способности видеть изнанку этого мира – это не привилегия, но Долг.

– Лишь сильнейшим выпадает эта доля – тише друга, но в то же время так, что его прекрасно услышали все присутствующие добавил Глебыч.

– Да… Правильно… – вновь многоголосица окутала зал, что-бы так же стремительно иссякнуть через десяток секунд.

– Боюсь, Улей вновь желает проверить наши сердца и души на крепкость. К нам идёт… Война!!

В зале воцарилась кромешная тишина. До всех постепенно начал доходить смысл сказанных только что слов.

Герольд как и все присутствующие смотрели на своих предводителей. На старших товарищей. На Отцов. И у каждого во взгляде были вопросы.

– Все вы наверняка знаете о творящейся вакханалии на севере региона. Многие заметили, что часть наших коллег ушли туда, ведомые Долгом. Но вернулись не все. Далеко не все. Силы пяти крупнейших организаций нашего региона принимали участие в том мероприятии. И я вам скажу, это было очень грандиозное событие… Пожалуй, даже беспрецедентное. – Голос Саныча был волнителен. Его явно тяготили ещё свежие воспоминания.

– Друзья – Громко взял инициативу Глебыч. – Наш союз потерпел неудачу. Мы практически сломили силы надвигающегося на регион хаоса, но похоже не всем в союзе была нужна эта победа. Альянс. Объединённые Силы южных стабов. Они имели своё представление о том, что нужно региону. Многие наши Братья погибли не от когтей или зубов, не от порождений Улья… Мы были преданы. Нам, буквально, ударили в спину.

– Сука… Вот же твари…Уроды…– негодовали в зале.

– Сабина, лидер Детей Стикса смогла частично прикрыть нас. Благодаря чему, многим удалось спастись. И мы будем благодарны ей за эти жизни. Жизни наших братьев. Однако Союза больше нет. Внешники, похоже, так же были в сговоре с Мамонтом и его бандой. Что на уме у сотрудников Института, пока не ясно. Но похоже наши дальние коллеги так же как и мы, были застигнуты врасплох. – Саныч вновь уступил «трибуну» другу.

– Сейчас в регионе присутствуют две большие силы и множество обособленных стабов. – вещал Глебыч. – Среди которых, безусловно есть сильные и влиятельные, такие как Монетный. Но в одиночку не выстоять никому. И мы тоже не будем одни. Мы заключили союз с Детьми Стикса. И считаем что это решение, пусть и не принятое так, как положено в нашей родной Академии – верное. Единственное верное в сложившейся ситуации. И как бы враг не был силён, мы, вместе с нашими союзниками, сможем дать ему отпор…

* * *

Деды ещё долго расписывали все прелести Союза с сектантами. Говорили о надвигающейся в скором времени беде. И о необходимости потерпеть на благо родной Академии. Все долгосрочные проекты сворачивались, документы и работы, что десятилетиями не покидали стен этого комплекса в скором времени должны будут эвакуировать в некое надёжное место.

По мере излияния пламенной речи, Гер все больше чувствовал легкий зуд в районе груди. Сперва он был незаметен, а после все больше и больше привлекал внимание. Люди, что стояли рядом похоже не испытывали подобного дискомфорта, а в их глазах загорался пламенный гнев.

Скользнув внутрь своего энергетического тела, Гер ничего подозрительного не обнаружил, и уже хотел вернутся в привычный мир, но некое наитие словно на кромке сознание твердило о том, что что-то не так. Погрузившись на слой «глубже» Гер не без труда разглядел свои каналы. Ровное течение силы, переодически прикрывалось легкой рябью, но вскоре все вновь становилось спокойным и тягучим. Таким каким и должно. Каналы восстанавливались очень продолжительно, вероятно именно с этим и было связано исключительно долгое восстановление тела. Однако, поскольку повреждений и на этом уровне выявлено не было, Герольд уже окончательно решил списать все на пост-травматические аномалии. Хотел списать. Но не мог. Интуиция твердила, что нужно нырять глубже. Туда, куда Герольд пока что не подгружался в одиночку. Что-то происходило с его источником. И это явно требовало его срочного вмешательства. Было стойкое ощущение, что времени у него все меньше.

Мысленно собравшись, Гер словно раздвигая тяжёлый занавес пробирался глубже и глубже. Напряжение было чрезмерным. Его словно выталкивало что-то необузданное. Словно недостойного созерцания, его собственное «Я» не пускало что-то могущественное. Оно было лишено разума и даже собственной воли, и вообще было частью его самого. Но словно одна рука сопротивляется другой, Гер старался смять сопротивление. Результат либо отсутствовал либо был незначительным, борьба с самим собой дело не очень перспективное, но время утекало. Его становилось катастрофически мало. Что можно сделать со своей же рукой, чтобы вторая рука одержала победу? Силы изначально равны. Причинить какой-либо ущерб сопротивляющийся руке – так же неразумно. Это все ещё твоя родная конечность. Хоть и взбунтовавшаяся…

Решение ситуации явно было поверхностным, но как и всегда, мысли все никак не собирались…

На третий слой не возможно пробиться силой. По крайней мере не той силой, что сейчас наличествовала у Гера. А значит нужно было предпринимать нестандартные ходы. Хитрость. Смекалку. Если свою руку невозможно победить честно, значит надо поставить взбунтовавшуюся конечность в неудобное положение, чтобы ей мешали обстоятельства. Если тяжёлые поля занавеса не получается сдвинуть, значит надо пролезть под ним. Аналогий Гер мог выдумать ещё множество, но главное было понять принцип поведения, и после его воплотить. К источнику, вернее от него, тянутся «реки» энергии. Они связывают тело и душу, источник и галактику Даров. Каналы энергии, словно асфальтовые дорожки для его воображаемого велосипеда. И да, сейчас это больше похоже на подбитый уницикл, но когда нибудь, он непременно будет путешествовать по всему энергетическому миру на своём велосипеде. С рамой, корзиной и кучей скоростей… Кажется, он мечтал о таком в детском доме… Тогда он ещё мог мечтать…

Погрузившись пси-телом в реку энергии, Гер поплыл против сильного течения. Это было тяжело и постоянно казалось что он вот-вот утонет, захлебнётся непереваренной энергией. Но с упорством фанатика, Герольд плыл. Плыл…

Энергия становилась тягучей и горячее с каждым пройденным метром. Движение забирало все больше сил. Но и цель явно становилась все ближе и ближе.

Субъективную вечность спустя, Гер наконец достиг цели. Пламенный гейзер бурлил посреди светлой пустоты. Откуда шел свет? От гейзера? От чего-то внешнего? Было не понятно. Но однозначно на третьем «слое» было очень светло. И жарко.

Тягучая энергия, словно магма вырвалась из глубин души, от туда, куда невозможно попасть никому. Все вокруг было залито ей сполна. Там где ее было слишком много, формировались каналы, ручейки… Они стремились в разные стороны от источника. Уносили энергию, которая постепенно становилась тусклее и словно жиже, остывая вдалеке от центра.

Что-то волнительно коснулось сознания, в момент завораживающего наблюдения за источником. Каскад энергии манил. В нем хотелось искупаться. Раствориться. Расщепиться на атомном уровне.

Понимание пришло леденящей волной. Герольд сопоставил свои ощущения и понял, что так манило его тогда, у зиккурата. В недрах того здания был огромный источник энергии. Невообразимо огромный. Кажется в этот момент, одна из ветвей его дара зацвела. Из Зачаточного состояния перешла в полностью функционирующую ветвь Дара Знахаря. То, что обычно помогали открыть опытные коллеги, было проделанно собственными силами.

Кстати о них. Гер был почти на пределе. Ещё несколько секунд проведенных на этом слое лишат его сознания, либо вовсе травмируют навык. Отбросив завораживающее влияние Источника, Герольд попытался вычленить лишнее. И вскоре искомое обнаружилось. Словно подсвеченная иным цветом, легкая сеть, постепенно разворачивалась вокруг источника. Плетение Дара было очень простым, но в то же время достаточно сильным. Однако опыта и сил Геру было достаточно, чтобы справляться со столь однозначным Даром. Ментальный паразит. Просто и со вкусом.

Избавившись от чужого воздействия, Гер начал «всплывать». На второй и первый слой он был словно выпихнут под воздействием трамплина. Легко и свободно.

В мир Стикса он вернулся уставшим. Дед самозабвенно что-то продолжал вещать, но его слова уже не отзывались в сердце Гера рвением к деятельности. По сути в зале проходил сеанс массового зомбирования. Та изящная сеть, вероятно дар одного из Стариков. Не надеялись они на сознательность братьев и решили добавить мотивации. Красиво. Но пожалуй без Герольда.

Теперь его мысли вернулись к Зиккурату.

Ну и кто же ты? Монстр Стикса. Что обитал за стенами величественней постройки? Раз Гарольд почувствовал его сквозь десятки километров, да ещё и с зачаточной, не рабочей на тот момент веткой Дара? Уж не тот ли, кто забрал его любовь?