Текст книги "Горошек с базиликом (СИ)"
Автор книги: Diurdana
Жанр:
Прочие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
– Сева, можно тебя на секунду?
– Конечно.
Он обнял Гелю за плечо и вывел из кабинета.
– Что случилось? – Он вглядывался в лицо девушки, как будто отмечал изменения, которые в ней произошли.
– Сева, кто это?
– Я же сказал – мой новый зам.
– А как же Олег?
– Олег…. – Брат потер лоб кончиками пальцев. – Олег сорвал мне крупную сделку, Геля. А потом я нашел в его бумагах массу несоответствий…. Короче, похоже, он меня обворовывал. В общем, я его уволил. Где он сейчас я понятия не имею.
– Сева, очнись! Ты сейчас про того Олега, которого мы оба знаем, говоришь? Это неправда!
– Правда. Забудь о нем, Геля, он здесь больше не появится никогда.
Всеволод вышел и закрыл за собой дверь.
Геля покачнувшись, устояла на ногах и, не помня себя, побрела домой.
С тех пор для нее начались темные дни. Геля почти не выходила из комнаты. Она забросила работу, пианино, ни с кем не разговаривала, почти ничего не ела. Она только сидела у окна и смотрела на улицу. Машинально отмечая все события, что происходили за границей ее сломанного мира, не участвуя в них.
Она видела, как уезжала Альбина. Как родители целовали ее у дверей дома, где она садилась в машину Всеволода. Как Сева смеясь, складывал в багажник ее чемоданы. Как Наталья украдкой стирала со щеки слезу, а Эдуард заботливо обнимал жену за плечо.
Она видела, как с деревьев полетели желтые листья. Видела детей, которые плели из них венки и собирали в букеты. Видела, как дворники по утрам сметали эти листья в кучи и иногда до нее доносился противный запах гари. Она понимала, что в ее комнате открыта форточка, но не торопилась встать и закрыть ее.
Ангелину больше ничего не интересовало, ничего не волновало, жизнь шла своим чередом, а она лишь со скукой наблюдала за ее течением.
Предательство Олега подкосило девушку. Оно ее надломило. Нет, оно ее сломало! Геля была сломлена известием о том, что Олег ее бросил. Она только все время думала о том, как они прощались тогда, на балконе и не могла разглядеть в словах мужчины фальшь. Как же так? Она была такой дурой или мир вокруг сошел с ума?
В первое время ей действительно казалось, что она чего-то не поняла, увидела любовь там, где ее не было, обманула себя, выдумала такие сильные чувства. Она же с самого начала в нем сомневалась, не видела с его стороны любви, а потом вдруг все так резко изменилось…. Она день за днем прокручивала в памяти все дни, проведенные рядом с Олегом, искала, пыталась разглядеть то, что в то время прошло мимо нее, но не видела. Не видела обмана, потому что его не было в помине. Олег любил ее. Тогда что же произошло?
Когда сентябрь подошел к концу, Геля поняла, что с любимым что-то случилось. Но что? Что могло разлучить его с ней?
Однажды ночью ей приснился страшный сон. Ей приснился Олег и приснился он ей очень плохо. Он был в какой-то пустой холодной комнате, залитой ярким светом. Он ничего ей не говорил, только грустно смотрел на нее, а потом растаял как дым. После этого сна девушка была уверена, что с ним случилась беда практически на сто процентов.
Геля вдруг поняла, как много времени она потеряла, и вдруг очнувшись от своего сонного оцепенения, она принялась за розыски Олега.
Первым делом она вспомнила, как когда-то Олег сделал ей ключ от своей квартиры, и направилась к нему. По дороге она удивлялась, как раньше до этого не додумалась, предпочитая считать его предателем и жалеть себя.
Перешагнув порог Геля поняла, что здесь Олега не было давно. И еще она поняла, что Олег не уезжал никуда. Или сделал это в такой спешке, что даже вещи собрать не успел. Все его рубашки, брюки, джинсы, майки, белье – все это спокойно лежало и висело в его шкафу.
Все так же небрежно заправленная кровать в спальне, словно мужчина недавно встал и вот-вот войдет в комнату, с голым торсом и в трикотажных штанах, болтающихся на узких бедрах…. От воспоминаний глаза Гели наполнились слезами. Она села на кровать, обняла его подушку и, закрыв глаза, вспоминала…. Вспоминала каждую минуту, что они провели здесь вместе. А потом вытерла ладонью слезы и пошла в кабинет.
На столе, как и всегда, лежали стопки документов и каких-то бумаг, и вообще во всей его квартире не было ощущения, что человек, который здесь жил, покинул это место навсегда.
Если только он не сбежал….
Но куда он должен был бежать? От кого? Почему? Геля пока оставила эти вопросы, и еще немного побродив по квартире, отправилась домой.
На следующий день она пошла на работу и попыталась отыскать в архивах хоть какие-то сведения о нем. Где он жил раньше, где его родственники, хоть какие-нибудь. Но данных не было, словно и Олега никогда не было.
У девушки опустились руки. Она не знала, что еще делают в таких случаях и принялась обзванивать больницы. После больниц пришла очередь моргов, и Геля каждый раз набирая номер и описывая любимого, дрожала мелкой дрожью, боясь услышать положительный ответ. Наконец, позвонив в морг Бюро судмедэкспертизы, Геля услышала, что у них есть некто похожий по описаниям на Олега.
Девушка выронила из рук телефонную трубку, прислонилась к стене и медленно сползла по ней на пол.
– Геля! – Ее заметил Лешка. – Что случилось?
– Ничего, Лешенька, помоги подняться, я сама не смогу. – Геля протянула племяннику руку.
Когда паренек помог ей присесть на кресло у журнального столика, на котором стоял телефон, она закрыла лицо ладонями, силясь не расплакаться.
– Может воды?
– Нет, не надо. Мне нужно ехать…. Я поеду, сейчас….
Лешка пытался сказать ей что-то о том, что в таком состоянии нельзя садиться за руль, но Геля уже его не слышала. Она переоделась в своей спальне, надела на голову шарфик и спрятала глаза за темными очками. Оглядев себя в зеркало в прихожей, Геля вышла из дома.
Она не помнила, как доехала до криминального морга. Ей вообще все происходящее казалось каким-то страшным сном или дурацким фильмом. Ведь не может такого быть, чтоб Олега больше не было на этой земле. Что мир остался прежним без него. Как такое возможно?
Одна мысль билась в ее голове беспрестанно – если там, в морге находится действительно Олег, кто виноват в его смерти? Выводы, к которым она приходила, были неутешительны – Олег уехал с Германом и после его никто никогда не видел. В памяти всплыла фраза, сказанная братом, когда он в тот вечер вернулся домой: «Олегу пришлось срочно покинуть нас». Покинуть нас….
А потом Севка ей врал, что он звонил…. Определенно братья знали, что с ним произошло.
Припарковав машину Геля собралась с духом и твердой походкой направилась в дверям. Поднялась на пять каменных ступенек крыльца, вошла в стеклянные двери и замерла, оглядываясь. Еле уловимый запах витал в воздухе, но пока он не раздражал обоняние девушки. Она подошла к стойке регистратуры и обратилась к сидящей там женщине.
– Здравствуйте, я ищу своего жениха… я звонила сегодня, мне сказали кто-то похожий здесь….
Женщина была немолодая, крашенные в какой-то яркий цвет, сожженные химической завивкой волосы ее были собраны в хвост на затылке. Она оглядела стоящую перед ней Гелю, сняла телефонную трубку и что-то пробормотала в нее.
– Подождите немного. Сейчас вас позовут. Скажите фамилию….
Она внесла данные девушки в толстую книгу. Через несколько минут вышел санитар и позвал ее куда-то вглубь этого здания.
Войдя в закрывшуюся за ними дверь, девушка попала в светлый коридор. Здесь смрадный запах смерти был особенно силен, и Геля прикрыла нижнюю часть лица носовым платком.
Удушающий запах тления, он казалось, окутал ее, проник во все складки ее одежды, впитался в ее кожу и волосы, она теперь никогда от него не избавится.
Наконец они вошли в просторный зал, где на одном из столов лежало прикрытое простыней тело.
Ангелина шла к нему как на эшафот. Каждый шаг на ставших вдруг ватными ногах давался ей с великим трудом. А стол и тело на нем неумолимо приближались, оставляя все меньше шансов избежать всего этого кошмара. Реальность превращалась в страшный сон и Геля никак не могла это остановить, проснуться….
«Только не он, – думала она, – Господи, только не он! Пусть он предал меня, пусть обманул, только пусть будет жив. Пусть на этом холодном столе будет не он, Господи, только не он!»
Она как заклинание твердила это про себя, но где-то в глубине сердца ее уже поселилось чувство неизбежности.
Она остановилась у накрытого белой тканью стола. Под ним явно очерчивалось лежащее, вытянувшееся тело. На него сверху светила ярко-белая люстра и стерильная белизна, отражая свет, слепила глаза. Все вокруг было таким ослепительно чистым – светлый кафель на стенах и полу, железные столы со стоками рядом, чертова лампа, белые пластиковые окна….
– Вы готовы? – спросил ее санитар.
Геля в ответ кивнула. Парень медленно откинул простыню с лица покойника. Прямо перед застывшей Гелей лежал Олег. Смерть совсем не исказила его черты, он был так же красив. Он был таким же, каким она его помнила, только холодным, бледным и неподвижным.
Факт того, что перед ней лежит бездыханное тело любимого никак не желал усваиваться в Гелиной голове. Ей все казалось, что он спит. Казалось, что вот сейчас, если она его попробует разбудить, он непременно откроет глаза и посмотрит на нее.
И даже бормотание стоящего рядом санитара о том, что они нашли его тело больше месяца назад и что завтра его уже собирались кремировать как «невостребованного», потому что срок его хранения в морге закончился, не могли разрушить эту иллюзию. Гелино сознание упрямо отказывалось подпускать к себе саму мысль о том, что случилось. Словно где-то в ее голове образовалась огромная яма, на самом дне ее и таилось это страшное знание, а разум сейчас балансировал на ее краю. Она чувствовала себя на грани, еще один маленький толчок и она упадет.
– Олег… – девушка улыбнулась и протянула руку к его лицу, и стоящего рядом санитара поразило это сочетание нежности и скорби в ее лице. – Господи, Олег…. Что с тобой случилось?
– Его избили, потом задушили. Видите след от удавки? – Мужская рука в белой перчатке указала на странгуляционную борозду на шее покойника. – Он сопротивлялся, пытался бороться за свою жизнь и на пальцах, которыми он успел схватить удавку остались такие же следы. Убийца душил его с такой силой, что чуть не сломал ему шею…. Что с вами?
Парень был еще молод. И он очень хотел стать врачом. И именно патологоанатомом. Друзья и родные не понимали его, а ведь смерть таит в себе столько тайн и так интересно их разгадывать! Никто не слушал его истории, которые он регулярно приносил из морга. А ему хотелось хоть маленько быть похожим на настоящего серьезного умного врача. Вот он и не смог сдержаться, хотя бы перед этой красивой девушкой блеснуть своими знаниями. И еще он хотел сам себе доказать, что справиться с чужим горем, сможет от него абстрагироваться, сможет стать таким же циничным, как его более опытные коллеги.
А может он просто пересмотрел криминальных сериалов.
Но для потрясенного сознания Гели его откровений оказалось слишком. Бедная девушка в ответ испуганно взглянула на него, и в глазах ее вспыхнул какой-то безумный огонь. А потом она рухнула в обморок на его руки.
Есть ли ты, Бог? И если есть, как мог Ты допустить подобное? И если было так угодно, зачем же так жестоко? И как мне жить теперь без него? Как жить, когда я дышать без него не могу, когда сердце мое кровоточит от боли, когда мозг жгут мысли о его предсмертных муках, как мне это перенести?
За что? За то, что любили? За то, что были счастливы? В этом был наш грех, который Ты так жестоко наказал?
Часть меня умерла вместе с ним. Половина моего сердца и вся моя душа. И нет меня больше….
Глава 17
«…Он ждет меня в небесном царстве,
Я не могу здесь оставаться,
Ведь без него я не дышу….
….
О, как темно, его со мною нет.
О, как темно, ушел и не вернулся.
О, как темно, скорей бы умереть!
Уйти к нему и снова прикоснуться….»
Геля вернулась домой пешком. На вопрос о том, где ее машина девушка ничего не ответила. Она вообще с того дня почти не разговаривали ни с кем из домашних. Больше не запиралась в своей комнате и вроде бы даже смирилась с исчезновением Олега. По крайней мере, так казалось всем домочадцам. На работу правда она решила не возвращаться. Вместо этого она каждый день стала ходить в церковь. Это было единственное место, куда она отлучалась из дома. Все свое время она теперь проводила в зимнем саду, среди цветов. Чем она там занималась, ни для кого не имело значения. Главное, что она не слонялась из угла в угол и не портила никому настроение своим кислым видом. Раз уж взялась печалиться, то пусть делает это сама с собой, а не на глазах у семьи.
Правда однажды случилось одно странное происшествие, удивившее и взволновавшее обитателей дома. В один прекрасный день Герман зачем-то пошел за девушкой в зимний сад. Потом он объяснял свой поступок желанием помириться с сестрой, попытаться установить с ней доброжелательные отношения. Якобы по совету своей жены, которую слегка беспокоили Гелины голодовки. С чего Елена взяла, что виной всему ее муж для всех осталось загадкой.
О чем Герман и Ангелина разговаривали тогда, так и осталось неизвестно, поскольку закончилось их общение нервными криками Гели, прогонявшей брата из своего укромного уголка. Герман выскочил из сада как ошпаренный, а вслед ему полетел в стену какой-то горшок с цветком.
Никто и никогда не видел от Гели ничего подобного. Ни до, ни после того дня.
Конечно Герман не рассказал, как пытался продолжить преследовать девушку после того как она осталась совсем одна. Как он пришел предложить ей свою дружбу и опеку, подразумевая и в открытую намекая на то, теперь девушке просто необходим человек, который позаботиться о ней. А вот то, как Геля отреагировала на подобное предложение, стало известно всем.
Иногда девушка пыталась наигрывать что-то на пианино, но музыка быстро смолкала, и из кабинета раздавались Герины горькие рыдания. Скоро она совсем перестала подходить к инструменту.
Геля изменилась, и это не могли не заметить. Она стала как будто взрослее, серьезнее, смелее. Она перестала бояться всех и вся. И, как раннее ее новые родственники были к ней равнодушны, стала равнодушна ко всем сама она. Обиднее всех было юному Лешке, который искренне привязался к девушке и скучал по прежней Геле. Которая всегда встречала его улыбкой на устах. Которой он был не безразличен… когда-то.
Братья с интересом наблюдали за происходившими с девушкой метаморфозами. Они, конечно, полагали, что Геля взрослеет под действием эмоций связанных с потерей любимого, с его внезапным исчезновением, с его предательством. Пока однажды ситуация не прояснилась самым неожиданным образом.
Дело было утром. Где-то в начале одиннадцатого утра, Геля как раз уехала в церковь к утренней службе. Эдуард и Герман сидели за чашкой утреннего кофе и разговаривали о скором открытии нового ТРЦ в соседнем городе. На этот центр братья возлагали большие надежды, поскольку находился он в городе-миллионике, в столице Сибири, в общем, он должен был принести колоссальный доход.
Неожиданно в кухню влетел бледный как полотно Сева и задыхаясь показывал куда-то трясущейся рукой.
– Там… – бормотал он, хватая ртом воздух, – там…. Олег….
Мужчины быстро переглянувшись без слов, вскочили из-за стола и бросились вслед за младшим братом.
В зимнем саду, где так часто проводила время Геля, стоял большой керамический горшок. Когда-то Наталья Игоревна приобрела редкое заморское растение. И в перспективе оно должно было превратиться в большое раскидистое деревце. Женщина даже заказала этот самый горшок по интернету и была уверена, что эту вещь привезли ей прямиком из Италии и скорее всего ему черт знает сколько лет.
Муж посмеивался над ней, но разрушать ее уверенность не спешил. Горшок на самом деле был искусственно состарен, и создавалось впечатление, что он очень древний и место ему в каком-нибудь пятнадцатом веке, на террасе дома какого-нибудь вельможи.
Растение, которое посадила в него Наталья, скоро завяло, зачахло, и было выброшено в мусоропровод. А в горшке домработница Мелеховых выращивала базилик, потому что Альбина Эдуардовна увлекалась итальянской кухней. А какая же итальянская кухня без свежего базилика? Под лампами, заменяющими зимой солнечное тепло, базилик у Мелеховых рос и зеленел круглый год.
И вот у этого-то горшка в последнее время Всеволод стал замечать Ангелину. Девушка горько плакала, склонившись над пряной травой и слезы ее, скатываясь с лица, впитывались в землю. Чего она так привязалась именно к этому горшку, долгое время было загадкой для мужчины. Но он решил, во что бы то ни стало все узнать. И вот сегодня, едва Геля, накинув на плечи платок, ушла в церковь, он подошел к горшку и, повертевшись вокруг него, нашел где-то в углу небольшую лопатку для комнатных цветов и подкопнул землю.
Влетевшие в комнату братья застыли у разворошенного горшка и наполовину выдерганного базилика. В горшке была человеческая голова, в которой, не смотря на все изменения, что с ней произошли, все же можно было узнать бывшего заместителя Всеволода.
Сева, зажав ладонью рот, отвернулся и, сдерживая спазмы, выскочил из комнаты. Вернувшись через пару минут, он набросился на Германа.
– Герман! Ты чертов псих, ты же мне обещал! Вы же мне обещали его не трогать!!! Ты же сказал, что он уехал! А это тогда что?! Ублюдок ненормальный….
Герман молча отвесил брату оплеуху, от которой Сева не удержавшись на ногах, рухнул на пол.
– Рот закрой. Я сделал так, как считал нужным. Он не согласился уехать. Он сказал, что найдет ее все равно. Он мне начал угрожать….
Герман врал. Когда Олега привезли в их загородный дом, он даже не успел понять, по какой причине на него тут же посыпался рад ударов от помощников начальника. И лишь когда сам Герман набросил удавку на его шею, он шепнул ему на ухо истинную причину, по которой Олег сейчас должен умереть.
Эдуард в продолжение этой сцены стоял столбом и молча смотрел на горшок. Наконец он тихо проговорил:
– Герман, что ты наделал? Зачем? Что плохого мог тебе сделать этот парень? Зачем было его убивать?
– Эдь, ты сам поручил мне разобраться с ситуацией. Я разговаривать не умею, я действую. Зато теперь мы уверены, что он не побеспокоит Гелю.
– Это уже не важно. Похоже, Геля чокнулась…. Убери это. Куда хочешь, но чтоб к ее возвращению горшка в доме не было, ясно?
Он, развернувшись, вышел из комнаты. За ним, на прощание, смерив брата взглядом воспаленных глаз, удалился Всеволод.
*
– Где мой горшочек? – на пороге гостиной, где собралась за завтраком вся семья, стояла Геля и тяжело дыша, обводила взглядом непроницаемые лица.
– Какой, горшочек, Геля, дорогая? – Наталья, не глядя на нее, потянулась за солонкой.
– Горшочек, в котором рос базилик…. Где он?
– Какой базилик, какой горшок, Геля, ты себя нормально чувствуешь?
– Мой горшочек…. Где мой горшочек? Кто взял? – У девушки из глаз потекли слезы. – Отдайте… Отдайте!
– Гелечка, – голос Натальи стал твердым и холодным как сталь. У мужа она научилась, как прекращать бессмысленные разговоры, – мы понятия не имеем, о каком горшке ты сейчас говоришь. Все цветы в зимнем саду, кроме тебя и Инны Валентиновны туда почти никто не ходит. Подожди, вот она придет, и спросишь у нее. А сейчас, прекрати – ты портишь всем аппетит.
– Нет! – Ангелину, наконец, прорвало. – Это вы его взяли! Это вы! Вы! Вы! Отдайте мне мой горшочек! Отдайте! Отдайте!
– Лена, – Наталья повернулась к молчащей и не поднимающей глаз от тарелки женщине, – проводи ее в комнату. Только ее истерик нам сейчас не хватало.
Елена молча поднялась из-за стола и, подойдя к девушке, обняла ее за плечи, стараясь увести вон из кухни.
– Гелечка, пойдем в комнату, детка, – Ангелина обмякла в ее руках и позволила вести себя, – ну что ты разошлась из-за какой-то травы, на самом деле. Вот скажем твоему брату Эдуарду, он тебе еще один такой горшок подарит, и выращивай там что хочешь.
– Пусть мне вернут мой горшочек, пусть вернут…. – Только и просила Геля. Казалось, она совсем не слышит увещеваний Елены.
На следующий день, едва домработница перешагнула порог дома Мелеховых, ее уже встречала Ангелина со своим вопросом.
– Инна Валентиновна, – Геля взяла женщину за руку, не справляясь с волнением, которое она сейчас испытывала, – это вы убрали мой горшочек? Куда вы его убрали?
– Какой горшочек, Ангелина Викторовна? Я ничего не трогала.
– Горшочек с базиликом? Это вы его взяли, да?
– Ангелина Викторовна я не понимаю, что вам от меня нужно. Не знаю ничего. Простите, но мне пора приниматься за работу.
Она выдернула свою пухлую руку из Гелиной ладони и ушла. Обернувшись ей вслед, девушка заметила, что за ее спиной все это время стояли Наталья с Игорем и сейчас паренек кивал на нее, смеясь и крутил у виска.
– Его украли. Мой горшочек украли…. – Выпалила девушка и бегом бросилась в свою комнату.
После этого Геля еще в течение нескольких дней требовала свой базилик. Она не могла успокоиться и у каждого встречного спрашивала, куда делся ее горшочек. Эдуард с Натальей только пожимали плечами в ответ на недоуменные взгляды гостей, и объясняли поведение девушки как скверную шутку с ее стороны. Оставшись дома одни, они просили Гелю, потом требовали, чтоб она угомонилась и перестала допекать весь дом своим проклятым горшком. В ответ на эти слова Геля начинала плакать и часто у нее начиналась истерика. Ухаживала за ней только Елена, всех остальных она утомила, Лешке же запретили подходить к девушке. И он часто стоял у двери в ее спальню, прислушиваясь к тихому плачу и неясному бормотанию.
Геля прекратила есть, и скоро слегла. По ночам девушка бредила, и часто ей казалось, что Олег входит в ее комнату, останавливается у кровати и все смотрит, смотрит на нее. Однажды она позвала его и протянула к нему руки. Олег в тот же миг исчез, а Геля долго плакала, обняв подушку и спрятав в ней свое лицо.
Через несколько дней Олег опять появился в ее комнате, и когда Геля снова позвала его, он с радостью подошел к ней и присел на ее кровать. Он залез под ночную рубашку и принялся шарить руками по ее телу. И его прикосновения были не похожи на те ласки, которые она помнила. Олег был с ней всегда очень нежен, а эти руки были грубыми, жадными…. И пахло от него по-другому…. В Гелином воспаленном мозгу появилось подозрение о том, Олег ли это сейчас рядом с ней и она вдруг громко закричала. Тогда в комнате появился Эдуард и, схватив Олега за грудки, вытолкал его из комнаты.
Олег больше к ней никогда не приходил. И Елена тоже больше не заходила в ее комнату.
А потом к ней зашли Эдуард с Натальей и сообщили, что они скоро переезжают. Брат предложил Геле поехать с ними. Она молча отвернулась к стенке. Наталья спросила ее, понимает ли она все последствия своего поступка, Геля промолчала и здесь. Тогда Эдуард сказал ей, что он оставляет ей дом, которым она может распоряжаться по своему усмотрению. Сказал, что они уезжают навсегда и добавил, что скоро он откроет на ее имя счет, на котором будут храниться ее деньги. После этого они вышли из ее комнаты, и больше Геля не видела рядом со своей кроватью никого…. Да ее все это не особо интересовало. Жизнь захлопнула за ней свою дверь, оставив ее где-то на периферии своего течения. Все потеряло смысл. Она думать могла только об одном – как бы это поскорее закончилось. И даже была рада своему одиночеству. Больше никто не станет ее беспокоить и пытаться продлить ее дни, которые она была уже не в силах влачить дальше.
Эпилог
– …После того как братья нашли в горшке отрезанную голову Олега, они уехали в другой город. Очень далеко. Вроде как появилась сестра Олега, которая его разыскивала. Они испугались и исчезли. Гелю оставили в этом доме одну.
– И что с нею стало?
– Она умерла. Вскоре после их отъезда. Потухла… угасла как огонек поминальной свечи. В этом самом доме, кстати….
Рассказчик с торжественным видом развел руками, еще раз демонстрируя собравшимся обветшалое строение, в котором они с друзьями сидели у огня.
Их было четверо. Четверо друзей которые были вместе с института. Двое мужчин и две женщины. Две пары. Две семьи. На вид им было около тридцати лет, хотя блики огня и сама атмосфера делали их лица совсем молодыми, как в те времена, когда они еще студентами, ходили в походы летом и такие посиделки у костра для них были делом обычным. А сейчас множество причин мешали им часто собираться вместе.
Они были в заброшенном доме на тихой тупиковой улочке. Хоть снаружи строение еще напоминало дом, внутри же не осталось ничего кроме стен и прохудившейся крыши. Доски пола давно уже пошли на растопку костров – местная молодежь давно облюбовала этот дом как место своих вечерних сборов. Окна, забитые досками, пропускали немного света, горевшего рядом фонаря. Пламя костра отбрасывало тени на обшарпанные стены, но оно не освещало всех уголков комнаты, в которой они сейчас находились
Сегодня был праздник, который в России начали праздновать не так уж давно – Хэллоуин или канун Дня всех святых. Они с друзьями решили провести эту ночь, не распивая на диване дома пиво, а так, чтоб это запомнилось на целый год, до следующего октября. И мужчина, который рассказывал эту историю, предложил как в старые времена, посидеть у костра, рассказывая друг другу страшные сказки.
Спутница рассказчика прижалась к нему поближе. Может потому что она замерзла, может ей вдруг подумалось о несчастной девушке, умершей здесь в одиночестве. Наконец ее подруга нарушила молчание:
– Странный какой-то рассказ. Ты уверен, что это правда?
– Чистейшая….
– Ну да! Отрезанные головы в горшках…. Сомнительно как-то…. Признайся, ты ведь все это выдумал, да?
– Нет. Это правда. Не веришь – не надо. – Он равнодушно пожал плечами.
– Нет, – не унималась девушка, – сам посуди – откуда она взяла эту голову? Только не говори, что купила! Невозможно в морге купить голову, глупости какие! И потом, куда делись ее братья, почему они оставили ее одну, почему не вызвали скорую, когда она сошла с ума? Твоя история вызывает массу вопросов.
– Надь, – спутник девушки, он же ее муж, обнял ее за плечо, – какая разница? Все это было… сколько ты сказал лет назад?
– Пятнадцать… или около того.
– А что с ними стало?
– С кем?
– С братьями.
– После смерти Ангелины ее оставшиеся деньги, конечно, достались им. Эдуард вложил все состояние семьи в какое-то сомнительное предприятие и прогорел. Вдобавок в его новом центре случился пожар. Поговаривали, что это постарались конкуренты. В общем он сгорел дотла. Он разорился, жена с детьми от него ушла и в конечном итоге он застрелился. Всеволод после самоубийства брата куда-то пропал, а Герман умер в тюрьме.
– В тюрьме? Его посадили за убийство Олега?
– Нет. За изнасилование какой-то выпускницы на «последний звонок».
– Все равно, – стояла на своем Надежда, – сказочная какая-то твоя история.
– Если честно, я замерз и у нас кончился алкоголь…. Лучше бы поехали в клуб, как я и предлагал. Там сегодня подают абсент…. – Ее муж поднялся со своего места и взяв жену за руку, кивнул остальным на дверь. – Пойдемте, продолжим у нас. У нас дети у бабушки.
– Наверное, правда, пора перебраться туда, где потеплее. – Вторая девушка, виновато взглянув на мужа, встала и отряхивала свою одежду.
– Вы идите. – Мужчина встал со своего места и направился к старой лестнице. – Я сейчас вас догоню.
Проводив друзей и жену глазами, он поднялся наверх и вошел в одну из комнат. Под ногами его скрипели мелкие камушки, мусор и битое стекло. Было немного жутко. А еще в памяти четко выстраивались картинки тех времен, когда этот дом был обитаем.
В комнате прямо перед ним стояло пианино. Вернее то, что когда-то им было. Время и чужие варварские руки не пощадили дорогой инструмент и теперь он стал обиталищем мышей и прочей местной живности.
Мужчина медленно приближался к нему, а перед глазами его вспыхивали давно забытые воспоминания. Нежный смех молодой девушки и ее белокурые волосы. Ее тонкие пальцы, стремительно бегущие по черно-белым клавишам. Свет ее глаз, когда она смотрела куда-то за его плечо, на того, кто стоял там и слушал, как она играла….
Он открыл крышку – половина клавиш отсутствовала. Нажав на первую попавшуюся, он не удивился тому, что в ответ не услышал ни звука.
Прикрыв глаза, он позволил воспоминаниям овладеть им, он вспоминал, как однажды не вовремя вошел в эту комнату, и увидел, как к губам девушки прильнул молодой мужчина. И такой любовью повеяло на него, совсем тогда юного, от этих двоих, застывших в поцелуе, что он тихо прикрыл дверь за собой, дабы своим присутствием и взглядом своих глаз никак не омрачить их единение.
Эти воспоминания сменили другие. Как она бродила по большому дому как тень и все спрашивала и спрашивала бесконечно, про свой пропавший цветок. Как он не хотел уезжать, как все время говорил матери, что она пропадет здесь совсем одна…. Но кто стал слушать пятнадцатилетнего мальчишку?
От этих мыслей у него сжалось сердце, а в горле появился противный комок, мешающий дышать. И тут он услышал, как жена зовет его:
– Лешка! Ты где там потерялся, родной?
– Я уже иду, Танюш. Я иду…. – Он провел рукой по крышке пианино, развернулся и ушел. Ушел, пообещав себе, что никогда больше не перешагнет порог этого дома и не вспомнит о его обитателях. Он давно уже вычеркнул их всех из своей жизни, стыдясь, что эти люди когда-то были его семьей. Узнав о смерти Гели, он возненавидел своего отца и после достижения совершеннолетия, первое, что он сделал – вернулся в этот город, нашел родственников матери и сменил фамилию на ее девичью, а еще поменял отчество. Таким образом, оборвав все нити, связывающие его с родителем.
После того как Германа посадили в тюрьму, его мать приехала к нему. Но даже с ней они никогда не обсуждали события, произошедшие здесь много лет назад. И сегодня он впервые позволил себе с кем-то поделиться этой историей. И пусть ему, скорее всего не поверили, но пока есть люди, которым известна печальная история Гели и Олега и сами они будут жить в их памяти.
Конец.
