Текст книги "Горошек с базиликом (СИ)"
Автор книги: Diurdana
Жанр:
Прочие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Мне кажется, Герман меня недолюбливает. – Помолчав и собравшись с мыслями, вымолвила Ангелина. – При других обстоятельствах меня бы это мало потревожило, но…. Я живу у них дома и мне неуютно.
– Герман от природы угрюм, Ангелина. Вам просто непривычно, видимо раньше вы не общались с подобными людьми.
– Да. Да, вы правы, конечно….. Что ж, нам пора.
*
С того дня совместные перекуры на балконе и обеды в ресторане стали каждодневным ритуалом Ангелины и Олега. Перед обеденным перерывом они словно случайно встречались на балконе, куда Олег выходил покурить, а Геля приходила немного раньше, каждый раз делая вид, что она вышла исключительно подышать воздухом и не ждала его, вздрагивая от каждого шороха за спиной, не оборачивалась на звук чужих шагов.
Немного поболтав, они вместе шли обедать, а после расходились по своим кабинетам.
Геля отчаянно боялась признаться себе, что эти встречи на балконе стали ей необходимы настолько, что она на работу собиралась каждый день с радостью. Ей хотелось быть красивой, чтоб он заметил, оценил…. Чтоб, наконец, посмотрел таким взглядом, от которого спирает дыхание, и сердце сладко ноет в груди.
Однако Олег увлеченно разглядывал не ее, а панораму города и курил.
Геля сначала смогла себя убедить в том, что она выходит на балкон в то время, когда у Олега перекур, совершенно случайно. Она не хотела признавать, что безошибочно, спиной, всем своим существом чувствовала тот момент, когда именно он появлялся там. А потом она просто приняла это как данность. Себя не обманешь, и, кажется, она все-таки влюбилась.
И, к сожалению, влюбилась без ответа.
Глава 6
– Черт, Олег, я попал! – Всеволод страдальчески поморщился. – Что делать теперь?
– Что делать? – Олег подошел к столу начальника и друга, и присел на краешек. – Деньги отдать. А что ты еще сделаешь? Карточный долг – это святое…. Вы же, игроки, так считаете?
– Брат меня убьет….
– Эдуард Викторович? Убьет. Сева, где ты умудрился? Казино ведь закрыли….
– Да это не казино. Просто встретились с парочкой друзей. Сели картишками перекинуться. Ставки-то были чисто символическими. И там были двое мне неизвестных…. Олег, я сам не понял, как продул им круглую сумму! Да они меня развели как пацана! Да они….
– Тише-тише. – Олег положил ладонь на плечо пытавшегося вскочить из-за стола Всеволода. – Теперь уже поздно выяснять. Думать надо было. Не в первый раз уже.
– Да знаю я, знаю…. – Сева недовольно скривился. – Не надо меня отчитывать. Придумай лучше как скрыть от братьев пропажу такой крупной суммы. Придумаешь?
– Постараюсь.
– Олег, это страшные люди. Я не представляю, что они со мной сделают, если я не отдам деньги….
– Я же сказал, придумаю что-нибудь. Когда нужно деньги отдать?
– Сегодня. Олег, отвези им сам. Я их боюсь. А ты ведь им ничего не должен….
Олег отошел к окну и недовольно посмотрел на часы – Геля уже, наверное, там…. Он так привык за эти дни встречать ее на балконе. А сегодня, из-за бестолкового Севы придется отменить обед.
– Где вы должны были встретиться?
– В кафе на окраине города. – Сева объяснил, в каком именно заведении у него была назначена встреча. А потом заедешь ко мне домой, расскажешь, как все прошло, ладно?
Олег пообещав, что все сделает, вышел из кабинета начальника. Времени пойти повидаться с девушкой под предлогом табачной зависимости, к сожалению не осталось. А Геля стояла на балконе и смотрела, как Олег садится в машину и уезжает. Он не пришел! Не пришел, как всегда, и на обед с собой не позвал, уехал один! Не нужно много думать, чтоб понять, что все это означало. Девушка почувствовала себя преданной, обманутой.
Она вернулась в кабинет и попыталась поработать, но буквы прыгали перед глазами, а информация не желала усваиваться в е голове. Промучившись около часа, Ангелина собралась и уехала домой.
*
Олег потратил на решение Севкиных проблем не один час. Сначала пришлось колесить по дальнему району в поисках нужного заведения, потом ждать запаздывающих кредиторов, потом вести с ними непринужденную беседу, потому что «серьезные люди никогда не говорят сразу о делах». Пришлось осушить пару рюмок скверного пойла, которое здесь называли коньяком, прежде чем сговорились о долге проигравшегося начальника. А потом еще несколько минут объяснять, что ему пора ехать и совершенно некогда кутить в этом кабаке среднего пошиба.
В общем, мужчина сел в машину совершенно морально и физически истощенным. Кажется, когда Всеволод предлагал ему занять место своего зама, они не договаривались, что в его обязанности будет входить решение всех личных проблем. А еще нужно придумать, куда списать эту сумму, вот черт!
Поехать бы домой и отдохнуть. Пусть бы Всеволод немного помучался от неизвестности. Ему было бы полезно. Но Олег все же поехал домой к Мелеховым.
Войдя в прихожую, мужчина услышал странные звуки, которые в этом доме он не слышал никогда – где-то наверху кто-то играл на пианино.
Нет, он знал, что когда-то Альбине купили этот инструмент, но девушка была начисто лишена слуха. Про таких еще говорят «медведь на ухо наступил». Поэтому пианино уже довольно давно пылилось в одной из комнат второго этажа. Однажды Алексей изъявил желание учиться в музыкальной школе, после которого его немедленно отправили на какое-то восточное единоборство. Которое мальчишка, впрочем, не потянул в виду слабого здоровья. Чем в очередной раз разочаровал своего отца.
Олег размышлял обо всем этом, медленно поднимаясь по лестнице, прислушиваясь к мелодии, извлекаемой чьими-то умелыми руками. Музыка лилась то усиливая темп и громкость, то ослабевая, словно море катило свои волны. Да, именно такие ассоциации вызвала незатейливая мелодия. Пройдя мимо комнаты Севы, он остановился на пороге кабинета, в котором спиной к нему сидела Геля и играла на фортепиано. Рядом, прислонившись к инструменту, стоял Лешка и, подперев щеку рукой, не сводил с девушки глаз. Заметив Олега, мальчик повернулся, но мужчина приложил палец к губам, призывая его не спешить обнаружить свое присутствие.
Он замер, прислонившись головой к косяку, и смотрел на нее. На ее позу, на наклон головы, на стройную спину и тонкие руки, порхающие по клавишам.
Если она обернется и заметит его, он снова будет делать вид, что совершенно равнодушен к ней. Потому что эта девушка не для него и глупо даже надеяться, что когда-нибудь она будет с ним. Не допустят этого ее братья. Болтливый Всеволод как-то раз обмолвился ему о том, что девчонка эта – богатая наследница капиталов своего папочки и выйдет замуж она только с их благословения и за того, кого они сочтут подходящей для нее парой. Вряд ли братья Мелеховы когда-нибудь рассмотрят его кандидатуру в претенденты на руку и сердце Ангелины. Они, скорее, подыщут ей жениха, от брака с которым выиграет и их сторона тоже.
Олег еще не пытался разобраться в том, почему ему так нравится проводить с Гелей время. Что это было? Простой интерес к красивой девушке или что-то большее – не имеет значения. Да и не стоит выяснять, потому что чем бы ни было это чувство, ничего хорошего ему оно не принесет.
Дослушав последние аккорды, Олег хотел незаметно уйти, но повернувшись, нос к носу столкнулся с Севой.
– Ты что здесь делаешь? – Спросил он, удивленно переводя взгляд с Олега на не менее удивленную Гелю.
– Шел к тебе, услышал, как играет Ангелина Викторовна…. Решил посмотреть, кто добрался до пианино. Пойдем к тебе?
Мужчины ушли, а Геля повернулась к молчавшему рядом Алексею.
– Давно он пришел?
– Не очень.
– И что, просто стоял здесь и слушал? – Мальчик кивнул в ответ. – А ты почему мне ничего не сказал?
– Не хотел тебя прерывать – ты очень красиво играешь, Геля. В школе училась этому или сама?
– К нам приходила преподаватель из консерватории. В доме отца стоял красный рояль. Папе нравилось, когда я ему играла…. Мне тоже….
– Ты скучаешь по нему, да? – Лешка, протянув руку стер кончиком пальца, скользнувшую по щеке девушки слезу.
– Очень, Леш. И по папе и по дому и по своему роялю. По своей жизни, которая осталась там….
– Ты можешь играть на фортепиано Альбины. – Затараторил парнишка. – Оно ей все равно не нужно.
Ему ужасно хотелось хоть чем-то помочь Ангелине. Она была добра к нему, и иногда ему казалось, что она так же одинока и чувствует себя такой же чужой в этом доме, как и он сам.
– Спасибо, Леш. Я с удовольствием поиграю. Хочешь, я и тебя научу?
– Хочу! – С жаром согласился Алексей, а потом весь поник и понурился. – Только отец будет против.
– А мы ему не скажем, да? Будем заниматься, когда его нет дома.
– Хорошо!
Мальчик открыто улыбнулся и хотел покинуть комнату, когда Геля остановила его:
– Леш, постой минутку…. Скажи, а Олег… часто здесь бывает?
– А что? – Ревниво поинтересовался юноша.
– Нет, ничего… просто спросила.
– Довольно часто. Он к Всеволоду приходит. Я пойду….
Геля кивнула, и снова повернувшись на крутящемся стуле, положила руки на клавиатуру и заиграла.
Девушка не думала сейчас ни о чем, кроме музыки, извлекаемой ее тонкими пальцами. Она давно не играла, наверное с того самого момента, как отец ее перестал вставать с кровати. Потом его смерть, переезд…. Несколько дней назад, осматривая дом, Геля наткнулась на этот инструмент, открыла крышку и заиграла. И снова воспоминания детства нахлынули на нее волной.
С того дня она часто приходила сюда и играла. Она отключалась от всех своих мыслей и просто растворялась в мире звуков. Однажды ее нашел Лешка, услышавший музыку. С тех пор он стал ее единственным и постоянным слушателем. С этим мальчиком Геле было общаться гораздо комфортнее, чем с сыном Эдуарда, Игорем. Тот был ей категорически неприятен – нахальный, высокомерный, он считал, что ему все позволено и его мать не спешила его в этом разубеждать.
После переезда прошло почти две недели, и Геля все больше узнавала своих новых родственников. И то, что она видела все меньше и меньше ей нравилось. Одно радовало, их отношение к ней пока не менялось, оставалось стабильным, равнодушно-вежливым. Вот только Герман практически не скрывал свою неприязнь. Ангелина больше не пыталась успокоить себя иллюзиями, что не она причина его недовольства. Девушка никак не могла понять, что такого она успела натворить, что взрослый мужчина так на нее злится. Ну не в отце же их дело! Как бы папа не обидел своих сыновей, ведь прошло так много лет. И он уже умер. И она ведь ни в чем не виновата! Тогда почему?
Все это огорчало девушку. Нет, она не горевала по этому поводу, и вообще пыталась абстрагироваться, насколько это было возможным. И брат не обижал ее в открытую. Просто он почти никогда не разговаривал с ней, а если приходилось, то делал это с таким видом, словно ему каждое слово, сказанное ей, дается с великим трудом. А его взгляды, которыми он ее встречал вообще, если бы могли – испепелили бы Гелю на месте. В общем, эта атмосфера враждебности угнетала девушку. Работа, своя комната и игра на пианино были ее спасением.
В ТРЦ Всеволода Герман не появлялся никогда. А если было нужно, присылал кого-то из своих подчиненных. И там Ангелина чувствовала себя вполне комфортно. Там вообще не было никого из ее новой семьи, Сева и тот появлялся очень редко. Там был только Олег и еще несколько сотрудников. Но с Олегом Геля виделась чаще всего, и это было главной ее отдушиной.
Ей хотелось, чтоб он стал чем-то большим для нее. Гораздо большим, чем все окружающие ее люди вместе взятые. Ей хотелось, чтоб он обнимал ее, прижимал к себе и позволил в его руках спрятаться от всех бед. Ей хотелось знать, что она не одна, что она ему нужна, что она им любима. Ангелине казалось, это есть высшее счастье, которое сейчас может дать ей жизнь взамен всех ее потерь.
Но мужчина был к ней исключительно дружелюбен, внимателен, но не более.
Флиртовать Геля не умела, соблазнять тоже. Она считала, что первый шаг всегда должен делать мужчина. Видимо тут сказывалось воспитание ее консервативного отца. А еще она боялась показаться смешной влюбленной дурочкой.
Так и тянулись ее дни, а в городе тем временем цвело лето. Конец июня радовал теплом и солнечной погодой. Иногда случались теплые ливни, и если Геля в этот момент была дома, она бегом неслась во двор и, закинув голову, наслаждалась льющимися с неба теплыми струями. Она бы с удовольствием побегала под дождем босиком, но боялась, что вернувшись домой может испортить дорогие ковры.
Наталья Игоревна, когда заставала девушку за подобным занятием, включала дружелюбно-предупредительный тон, и холодно улыбаясь, напоминала ей, что она уже взрослая для подобных ребяческих затей. А еще просила не смущать соседей, которые еще чего доброго вызовут «скорую», опасаясь Геличкиного душевного расстройства.
А потом, однажды, девушка заметила в доме какие-то изменения. Вроде все было по-прежнему, но домработница с удвоенной энергией хлопотала по хозяйству, готовила кому-то комнату. Сама атмосфера в доме была какой-то праздничной, как перед Новым Годом. Наталья Игоревна имела вид торжествующий и предвкушающе-радостный. Пока однажды за ужином не объявила о том, что ее дочь, Альбина, через пару дней, наконец, приезжает домой на летние каникулы.
Ангелине стало немного неуютно от этой новости – она только-только привыкла к окружающим ее людям, и тут снова появится новое лицо, к которому не знаешь, как будешь относиться. И неизвестно как эта девушка отнесется к ней самой. Геля попыталась отвлечься от этих мыслей и ночью мечтала о том, что скоро у нее здесь возможно появится подруга.
Глава 7
– Это будет чудесный праздник! Альбинка его надолго запомнит, правда Эдь? – Наталья повернулась к мужу, поглаживая его руку, лежащую на столе, своей ладонью.
– Конечно, запомнит. Ты как обычно размахнулась, Наташ.
Вся семья собралась за столом за ужином, и Наталья Игоревна рассказывала о грядущем праздновании восемнадцатилетия старшей дочери. Ради такого случая был арендован загородный стрелковый клуб, в котором должны были с удобством разместиться все гости.
– Это замечательное место, – рассказывала женщина, – удобный подъезд, открытый павильон, светло, просторно. Вокруг огороженная территория, так что можно не волноваться за подвыпивших гостей.
Наталья засмеялась, уверенная, что удачно пошутила. Елена тоже похихикала, дабы ее поддержать.
– Кхм… Так вот, я хотела тебя, Леночка, попросить заняться кухней. То есть составите меню, проследишь, чтоб все было на высшем уровне, договорились?
– Конечно, я только за.
– Может я тоже смогу чем-то помочь? – Вызвалась Ангелина. На что получила исчерпывающий ответ:
– Гелечка, дорогая, не волнуйся. Мы справимся, а ты отдыхай. Итак, я еще раз напоминаю, – обратилась Наталья ко всем присутствующим, – что Альбина не должна ни о чем узнать раньше времени.
– Как будто Алька сама не догадается. – Пробормотал Геле сидящий рядом Всеволод. – Она каждый год организует подобные мероприятия, и каждый раз просит никому ничего не говорить Альбине.
Он усмехнулся, покосившись на невестку, и добавил:
– Могу поспорить, Альбина уже догадывается о том, что ее ждет.
Геля ничего не могла ему ответить – она не знала девушку, о которой шла речь. И спросить ей было не у кого, чего ей ждать от знакомства с ней. Однако она, соглашаясь, покивала головой.
– Когда она прилетает?
– Завтра. Меня просили ее встретить. Хочешь, поедем со мной?
Из всех троих братьев именно с Севой Ангелине удалось установить более-менее дружеские отношения. Девушка подозревала, что дело в совместной работе – все-таки они порой встречались втроем в его кабинете и обсуждали работу. Эдуарда Геля видела редко – он уходил на работу сразу после раннего завтрака и возвращался поздно. Встреч с Германом девушка старалась избегать. А Всеволод был молод, у него всегда было хорошее настроение, он часто шутил, и с ним было не сложно идти на контакт.
– Нет, пожалуй.
– Ну, – Сева плеснул себе вина в бокал и откинулся на спинку стула, – как хочешь.
Наталья еще долго разглагольствовала на счет предстоящего праздника, и на счет предстоящего приезда дочери. Она была полна энтузиазма, и даже ее холодность и постоянная надменность, куда-то испарились – вспоминая Альбину, голос ее теплел, а глаза подозрительно блестели. Видимо дети – это единственное, что она любила и что было ей по-настоящему дорого. Ангелина никогда не замечала подобной теплоты у Германа и Елены по отношению к единственному сыну. Чем им не угодил отзывчивый и добрый мальчишка, она не могла понять. Но подозревала, что мужчина был разочарован наследником – Лешка был гуманитарием по складу ума, до мозга костей. Все технические науки, которые пытался вбить ему Герман, не желали усваиваться в его голове, вытесняемые книгами, стихотворениями собственного сочинения и прочими, по мнению отца, глупостями.
Мать же его вообще старалась не замечать назревающий конфликт между отцом и сыном. Может быть, она боялась переключить внимание и вместе с ним претензии и упреки мужа с сына на себя, может она слепо доверяла воспитательным методам Германа, может ей, на самом деле, было безразлично.
Геле было жалко мальчишку. Она считала, что Игорек заслуживает порки и нравоучений гораздо больше, чем Лешка. Но Наталья горой вставала на защиту сына, если отец вдруг находил в своем плотном графике время для воспитательной беседы.
Лешку Геля считала своим другом. А с Игорем предпочитала не иметь никаких дел.
На следующий день Наталья Игоревна встала очень рано – Геля сквозь сон слышала ее осторожные шаги мимо своей двери, негромкий разговор и звяканье посуды где-то на кухне.
Собираясь позже на работу, девушка узнала, что Сева уже уехал за племянницей в аэропорт. Ангелина знала, что по поводу приезда дочери Наталья организовала сегодня маленький семейный ужин. Вот тогда-то она и планировала познакомиться с девушкой. Но Всеволод привез ее раньше, чем все ждали.
– Алечка, доченька, – заверещала Наталья Игоревна, едва девушка перешагнула порог отчего дома.
Это была высокая длинноногая шатенка с зелеными, как у отца глазами. Пухлые губки исказила недовольная гримаса, едва мать прижала ее к своей груди. Нахмурив бровки, девушка вывернулась из материнских объятий:
– Мам, ну ты же знаешь, как я не люблю все эти нежности. Я устала, покажи мне мою комнату, я хочу отдохнуть.
– Но доченька…. Мы так давно не виделись, мне так много нужно у тебя спросить….
– Потом, мама. Успеем еще, наговоримся.
Девушка уже шагнула к лестнице, когда неожиданно обернувшись, спросила:
– Кстати, а где моя новоявленная тетушка? Посмотреть бы на нее….
– Я здесь. – Ангелина, скрестив руки на груди и пытаясь избавиться от противной мелкой дрожи шагнула вперед. Неприятно началось их знакомство, что не говори. И хоть Аля не сказала ничего особо страшного, все же тон ее, насмешка, звучавшая в словах, принесли Геле почти физический дискомфорт.
Альбина подошла к ней и несколько секунд разглядывала, словно оценивая и что-то решая для себя. Это напомнило девушке тот день, когда она впервые попала в этот дом и стояла посреди гостиной под точно такими же взглядами семейства.
– Приятно познакомиться. – Девушка спокойно подала Геле свою ладонь и едва пожав протянутую руку, пошла к себе.
*
– Ну же, мам….
– Я не знаю, Альбина. Наверное, нам нужно с отцом посоветоваться, что тебе рассказывать, а что нет.
– Брось. – Альбина хмыкнула, а потом, ласкаясь, прижалась щекой к плечу матери, обняв ее за талию. – Мам, ну расскажи, мне жуть как интересно. Откуда взялась эта девушка? Почему отец привез ее сюда?
– Ладно. – Наталья Игоревна высвободилась из объятий дочери и, встав с ее кровати, подошла к окну. – Я расскажу.
Эта девушка, Алечка, младшая сестра твоего отца. Когда твой дед умирал, он попросил папу за ней присмотреть. Он и Герман с Севой как бы ее опекуны, понимаешь? То есть по завещанию отца они могут принимать решения, касающиеся ее состояния по своему усмотрению до тех пор, пока она не выйдет замуж. Если ее жених покажется им подозрительным или еще чем-то не понравится, они вправе препятствовать этому браку. Так распорядился ее отец.
– И надо оно ему было….
– Аля, ты ее пока не знаешь. Да оставь ее без присмотра, она тут же пропадет одна, вместе со своими деньжищами. Ее же облапошить раз плюнуть. Дурочка наивная….
– Вам-то какая разница?
– Лично мне – никакой. Но твой отец так решил. А ты же его знаешь – если он что-то решил, его никто не разубедит. Вот мы и живем…. В принципе, никому, кроме твоего дяди Германа она жить не мешает – днем торчит на работе….
– На работе? – Альбина, которая уже успела понять, что интересного и загадочного в этом рассказе меньше, чем ей казалось, оживилась.
– Отец устроил ее на работу к Всеволоду.
– Да? – Девушка, нахмурившись, о чем-то задумалась. – А Герману-то она, чем не угодила? Сама говоришь – безобидная как ребенок.
– Я сама не совсем понимаю. Спрашивала Лену, но та отмахивается и говорит, что всем нам кажется, а ее муж всегда такой. Думаю, дело в ее матери. Если бы он мог, он бы выместил свою злость на ней. Его бесит, что и братья простили отца, и даже твоя бабушка смогла его простить. Ведь перед смертью она сама просила сыновей не держать на отца зла. А он думает, что все должны ненавидеть его даже после кончины.
– Все равно, мам, странные какие-то причины. Ты мне точно все рассказала?
– Все, дочка. Все что сама знаю, но твой отец, он такой человек. Может у него и есть какие-то соображения на счет Ангелины, в любом случае мы об этом узнаем, когда придет время.
*
– Привет! – В приоткрытую дверь кабинета заглянул Олег. – Пошли, пообедаем?
– Пойдем. – Геля встала из-за стола, и накинула на плечо ремешок сумочки.
– У вас случилось что-то? – Олег внимательно вглядывался в ее лицо. Ангелину всегда удивляло то, с какой точностью он всегда улавливал малейшие оттенки ее настроения.
– Альбина приехала. Все в доме считают это грандиозным событием.
– Ясно. Ты с ней уже познакомилась?
– Ну…да. Можно и так сказать.
– Ты расстроена. – Констатировал он после недолгого разглядывания девушки.
– Нет-нет, – Геля попыталась улыбнуться, – тебе показалось. Пойдем.
Она шагнула в открывшиеся перед ними створки лифта. Олег вошел следом.
С каждым днем все сложнее было делать вид, что эта девушка его совсем не интересует. А уж находиться с ней вдвоем в замкнутом пространстве кабины лифта становилось просто невыносимо. Казалось, что они отрезаны от всего прочего, не касающегося их двоих. Словно они в своем собственном маленьком мире. И время здесь течет по своим законам.
Стоя за спиной девушки, Олег позволял себе в полной мере наслаждаться ее близостью, ароматом ее духов, окутывающих его, дурманящих, мешающих связно мыслить. Он жадным взглядом скользил по ее шее, всегда открытой его глазам, благодаря высокой прическе, по нежной тонкой коже, иногда казавшейся ему прозрачной.
Он видел голубые ниточки вен, видел светлые тонкие волоски на ее затылке, видел блеск тоненькой золотой цепочке, исчезающей где-то в вырезе блузки. На этой цепочке наверняка висел какой-то кулон, который девушка никогда никому не показывала. Олег подозревал, что это маленький нательный крестик, прячущийся на ее груди.
Все эти мысли вели его к тем частям ее тела, которые были недоступны его взгляду под ее одеждой.
Атмосфера накалялась и тут обычно двери открывались, впуская внутрь свежий воздух, отвлекая его от ненужных мечтаний и разрушая иллюзию единения и счастья.
Глава 8
Прошло несколько дней, и наступил, наконец, день рождения Альбины. Наталье Игоревне, не смотря на все ее усилия, так и не удалось сохранить в тайне масштабы планируемого торжества. Самое смешное, что она сама же и проболталась дочери.
А вышло все так. Наталья несколько дней создавала вокруг праздника такой явный налет таинственности, что виновница стала подозревать, что он нее что-то скрывают. Тогда она, будучи девушкой, далеко не глупой, пошла ва-банк и заявила матери, что все знает. Причем не придумала ничего лучше, как свалить разглашение тайны на ни о чем не подозревающего Лешика. Мать, конечно, попалась на этот блеф и, причитая, все выложила как на духу.
И Альбине было абсолютно безразлично, чего стоила мальчишке ее шутка. Наталья явилась с претензиями к нему, отчитала, не дав и слова в свое оправдание сказать. Ее услышали родители паренька и Лешке влетело. Но цель была достигнута и Альбина была в курсе происходящего. Больше всего на свете ее бесило, когда за ее спиной происходило что-то, о чем она не знала.
Утром долгожданного дня, Наталья была как на иголках – она суетливо носилась по дому, по несколько раз повторяла родственникам их обязанности, по сто раз переспрашивала выполнены ли ее поручения. Она нервничала и все время говорила, что если что-то пойдет наперекосяк, она этого не переживает. Пока Эдуард не плеснул ей рюмку коньяка и не заставил выпить. Тогда она, наконец, расслабилась и перестала метаться из угла в угол. В назначенный час, старшие родственники отбыли в клуб. Ангелину и Альбину должен был привезти Олег. Вообще-то он вызвался подвезти только Гелю, которая решила не садиться сегодня за руль, но ему тут же дали ответственное и почетное задание – доставить именинницу к месту проведения ее праздника.
Олег в указанное время, стоял у лестницы в холле дома Мелеховых, и задумчиво наблюдал за стрелкой часов на стене.
– Я готова…. – Послышалось за его спиной.
Олег обернулся на голос Ангелины и замер. Она стояла на лестнице, одетая в платье из светло-розового шелка. Ее волосы снова были уложены в прическу, открывающую шею и плечи, в руках она теребила сумочку-клатч. Платье, довольно простого фасона, лиф без бретелек, до колена длиной, без каких-либо украшений, делало ее такой нежной, такой трогательной и хрупкой, что мужчина на несколько секунд потерял голову. Захотелось, не говоря ни слова, просто подойти, обнять ее и увезти на край света. Подальше от всех, от ненужных им праздников и людей. Туда, где были бы только он и она. И больше никого.
– А вот и я! – Голос Альбины вырвал его из плена серых глаз Гели и вернул на грешную землю. Именинница подошла к нему и повернулась вокруг себя, демонстрируя наряд. Она была одета в черное платье с отделанным серебристым кружевом, корсетом. Полоска черного атласа на поясе подчеркивала тонкую талию, длинная атласная юбка, облегающая бедра и расклешенная от колена, притягивала взгляд к стройным ногам. – Ну, как я тебе?
– Вы, как всегда, очаровательны, Альбина Эдуардовна. Ну что, едем?
– Едем! – Она взяла Олега под руку и потянула к двери. Геля побрела за ними, разглядывая их спины и размышляя, что бы все это значило, и не появилась ли у нее неожиданная соперница.
– Олег, – капризно выговаривала тем временем Альбина, – ну сколько раз я просила называть меня просто, Аля? Что ты со мной на «вы» и по отчеству?
– Потому что ваш отец просил меня называть вас именно так.
– Я поговорю с ним.
Девушка подождала, пока Олег откроет ей дверцу переднего сидения машины, и, усевшись, решила не пристегиваться ремнем, дабы не помять платье. Олег тем временем открыл дверь для Гели, подождал пока она сядет и, поправив краешек платья, чтоб его не прищемило, незаметно коснулся кончиками пальцев ее круглого колена.
– Ну же, Олег, – послышался голос Альбины, – где ты там пропал? Поехали уже.
Альбина всю дорогу весело щебетала о чем-то, стараясь втянуть Олега в разговор. Геля не слушала ее. Она только и видела, что взгляды мужчины в зеркале заднего вида – он наблюдал за ней, смотрел на нее, прожигал ее горящими глазами.
Его взгляды, его легкое прикосновение к ее ноге, напряженная, искрящаяся атмосфера в салоне автомобиля – все это будоражило воображение Ангелины. Сердце ее трепетало от сладостной надежды и хотелось верить, что все это ей не кажется, и он действительно всю дорогу не сводит с нее глаз, отвлекаясь только для того, чтоб совершить маневр.
Геля не смотрела в окно, не замечала дорогу, по которой они ехали, она, уже не скрываясь (а что толку было скрываться, когда все ее чувства рвались из нее), щедро возвращала Олегу красноречивые томные взгляды. И судя по тому, что в машине неожиданно стало тихо, все их переглядывания заметила и Альбина.
– Вы меня слушаете? – Подозрительно щурясь, спросила девушка.
– Конечно, Альбина Эдуардовна. – За себя и за Гелю ответил Олег. – Мы, кстати, уже приехали.
Девушка отвлеклась от размышлений и посмотрела на высокие кованые ворота, перед которыми остановился их автомобиль.
– Я была здесь однажды. Здесь классно!
Едва Олег помог Ангелине выбраться из машины, как их окружили многочисленные гости и родственники, встречающие именинницу. Мужчина выбрался из этого столпотворения и хоровода поздравлений и радостных возгласов. Он вошел в павильон, где праздновалось сие знаменательное событие.
Там, внутри все говорило о том, что Наталья на славу постаралась ради дочери. Почти две трети помещения занимали круглые столики, застланные серо-жемчужными скатертями. На каждом стояли таблички с именами гостей, блестевший в свете ламп фарфор и хрусталь, и букеты живых цветов. Цветов вообще было очень много, они были всюду: на столах, в высоких вазах на полу, в петлицах мужчин и прическах девушек. Олег нашел на одном из столов табличку со своими инициалами, понял, что с этого места ему не будет видно Гелю и пересел, заняв более удобную для наблюдения за девушкой позицию. Если бы он мог, он бы никогда не сводил с нее глаз. Просто смотрел бы и смотрел, жадно впитывая в себя каждую деталь ее красоты. Изгибы тела, завитки волос, блеск серых глаз и нежный, чуть приоткрытый ротик, к которому хотелось прижаться губами и целовать, целовать бесконечно….
Первые он чувствовал это странное желание – просто находиться с девушкой рядом, слушать ее голос, смотреть на нее. Ему хотелось защитить ее от всего света, от чужих взглядов, от прикосновений к ней чужих людей.
Олег давно начал понимать, что встретил, наконец, ту, что без сомнения мог назвать своей родственной душой. Но мог ли он поверить в то, что она когда-нибудь ответит ему взаимностью? Потерянная и одинокая, она тянулась к нему, потому что он мог дать ей иллюзию спокойствия и надежного, дружеского плеча рядом. Скоро все это должно было закончиться, но сегодня, увидев ее на лестнице, посмотрев в ее глаза, он увидел в них отражение своих чувств, он не мог ошибиться. Значит, пора перестать, наконец, сомневаться и в себе и в ней. И придумывать самому себе препятствия.
Но почему вместо предвкушения скорого счастья в душе его поселилось тягостное предчувствие чего-то плохого?
*
Ангелина сидела за столиком и вертела двумя пальцами тонкую ножку бокала, в котором искрилось дорогое шампанское. Праздник был в самом разгаре, и всем было весело. Всем, кроме нее – кто-то догадался посадить ее с Германом и Еленой и мужчина весь вечер сверлил ее тяжелым, полным ледяного презрения взглядом. Наверное, с точки зрения психологии общения, это был верный ход, и Геля подозревала, у кого возникла такая гениальная мысль. Наталья Игоревна от скуки уже успела увлечься вышиванием крестом, разведением заморских растений (большая часть из которых погибла с наступлением холодов), изучением мастеров живописи по репродукциям картин в какой-то энциклопедии и добралась-таки до психологии отношений.
