Текст книги "Глаза цвета моря (СИ)"
Автор книги: Дита
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Не потрудившись даже застегнуть ему штаны, девушка выволокла пирата на берег и почти бросила на песок. От одного взгляда на него и тяжелый член, активно подающий признаки жизни у неё перехватило дыхание.
–Ого! А ты не промах!– она с жадностью смотрела на член, стоявший уже почти вертикально. Рэтбоун вздрогнул и, подняв связанные руки, тронул орган. Это прикосновение вызвало у него протяжный вздох. Видимо, поняв, что это приятно, он принялся медленно гладить вставшую плоть. Аннекен прикусила губу. Опустившись на колени, она оттолкнула его руки и взялась за дело сама. Её пальчики порхали по атласной коже, слегка задевая крайнюю плоть, касаясь побледневшего, почти исчезнувшего рубца, играя с головкой. С губ Рэтбоуна слетали прерывистые вздохи, стоны, откинувшись на песок, он прижал связанные руки к лицу и подавался навстречу ласкам Аннекен, которая всё никак не могла решиться. В памяти снова и снова воскресала та страшная ночь, когда он взял её силой, скованную, растянутую, словно на дыбе, и та боль, что ей пришлось пережить. Неужто в этот раз будет так же больно?! Неужели какие-то женщины могут испытывать от проникновения члена что-то, схожее с тем, что испытывала она, когда пальчики Жанны проникали в её тело? Аннекен не раз видела, как Жанна занималась сексом с мужчинами, или ублажала их орально, часто наблюдала открыто, испытывая удовольствие при мысли о том, что по окончании наслаждения мужчину ждет смерть. Но сама она боялась снова испытать тот ад, через который прошла в день своей первой встречи с Хлыстом.
–Я должна…– она устало взглянула на пленника, который кусал губы и выгибался всем телом. _Ты заразил меня страхом, Хлыст, ты же и излечишь меня от него!
Она стянула штаны и, совершенно нагая, встала над ним. Дрожь прошла по её телу, когда головка стоящего налитого члена коснулась покрытой темным пушком киски. Аннекен закрыла глаза и медленно, помогая обеими руками, приняла его в пульсирующее от жажды лоно. Голова закружилась, Аннекен вскрикнула, задохнувшись, когда, проникнув в неё почти целиком, горячая плоть надавила на какую-то точку внутри. Тело девушки сотрясла дикая судорога наслаждения, настолько глубокого и сильного, что на сей раз она потеряла сознание, повалившись на песок.
Когда она очнулась, он сидел рядом, трогая обмякший член, словно ребенок, пытающийся понять, что это за странная штука и зачем она нужда. Сев рядом, девушка убрала прядь волос с высокого лба пирата и улыбнулась.
–Да, на сей раз «клин клином» сработал. Никогда не думала, что скажу это, но…спасибо тебе, Хлыст!
Он словно понял её благодарность, неожиданно протянул руки и погладил её по лицу тем же жестом, что она касалась его. Аннекен вытащила из-за пояса нож и перерезала веревки за запястьях. Обрезки упали на песок. Аннекен поднялась и помогла подняться пирату.
–Идем, Хлыст. Посидишь в пещере, а я схожу на охоту.
========== 3. ==========
Снова потянулись дни. Освобожденный Аннекен пират не делал попыток сбежать или что-то изменить. Всё таким же бездумным оставался его взгляд. Всё так же рассеянно-нежны его ласки. Теперь Аннекен иногда играла с ним, словно с большой куклой. Заметив, что у него начала отрастать борода, она побрила его, правда с непривычки пару раз порезала, но он даже не отреагировал на порезы. Она и раньше ловила себя на мысли, что ей нравится касаться его тела, теперь она не пыталась отогнать от себя эти желания. Иногда долгими вечерами она сидела, пытаясь проникнуть сквозь дымчатую паутинку расфокусированного взгляда в поврежденное сознание пирата. Временами ей казалось, что она замечает пробески мысли в этом взоре, но снова и снова убеждалась, что это ей почудилось.
–Чтоб тебе, Рэтбоун, – грустно сказала она однажды, когда проснувшись среди ночи, обнаружила, что он приткнулся ей под спину, пытаясь согреться (резко похолодало, видимо, сменялись сезоны). Он лежал, свернувшись калачиком и сунув большой палец в рот, как ребенок. Аннекен вздохнула и стянула с себя одеяло, сшитое жилами из шкур двух оленьков (эти зверьки в изобилии водились на острове, куда их забросила судьба), накинув на продрогшего пирата, поплотнее укутала его, обняв большое, доверчиво прижавшееся к ней тело. Вдвоем было теплее и, пригревшись, она крепко уснула. С той ночи они спали вдвоем, тесно прижавшись друг к другу. Но на охоту она по-прежнему ходила в одиночку, оставляя его в пещерке.
Прошло около месяца с того дня, как судьба забросила их на этот небольшой остров. Аннекен, предвидя день, когда закончатся её запасы пороха и пуль, смастерила себе копье из молоденького деревца, обожгла заточенный конец на огне, закалив его, и вскоре научилась неплохо метать. Она охотилась в основном на оленьков, но попадалась ей и другая дичь. Однажды она убила змею, видимо, родственницу того самого питона, что пытался поживиться Рэтбоуном в первый день их пребывания на острове. Её мясо оказалось неожиданно очень вкусным, немного напоминая курятину, но без специфического запаха. Девушка заготовила его впрок, прокоптив над костром, а из шкуры чудовища смастерила одежду для себя и для пирата. Она приучила Рэтбоуна выходить на её голос и теперь он встречал её, стоя у пещеры. Аннекен часто задумывалась об их дальнейшей судьбе, но должна была признать, что присутствие пирата во многом помогало ей не сойти с ума, оказаться в одиночестве на маленьком островке Бог весть где и без надежды на возвращение домой было бы очень тяжело. Если поначалу она боялась, что однажды Рэтбоун очнется от того состояния, то теперь страх понемногу уходил. Она даже по-своему привязалась к нему. Хотя ей было странно думать об этом. Перед глазами вставало лицо отца Жана, лицо Мари, лица женщин, замученных Хлыстом. Но она утешала свою совесть тем, что перед ней лишь оболочка чудовища, а душа его блуждает где-то далеко и вряд ли вернется обратно. Иногда она была нарочито груба с ним, но наталкивалась лишь на какое-то детское недоумение, спустя секунду сменявшееся обычной безмятежностью. Иногда, жестоко терзаемая жаждой плоти (особенно часто это случалось перед переменой погоды и в полнолуние), она нарочно возбуждала его, лаская его член, он всегда отзывался на эти ласки. Но всегда сверху была она.
Всё изменилось на 42-й день их пребывания на острове. Еда у них закончилась, и как ни холодно было, как ни лень, пришлось всё-таки выйти. Холод разогнал живность, и Аннекен довольно долго бродила в поисках добычи. Она даже попыталась поймать что-нибудь в пресноводном ручье, где иногда прошмыгивали продолговатые тени, но и тут её ждала неудача. Тем временем небо затянули свинцовые тучи, в которых то и дело вспыхивали ослепительные зигзаги молний. Удача улыбнулась ей лишь у самых скал, где удалось подстрелить из пистолета крупного попугая. Радуясь и такой скудной добыче, Аннекен присовокупила попугая к найденным слегка перезрелым плодам (они были в птичьих поклевках, стало быть неядовиты, а вкусом немного напоминали ананасы). Торопясь обратно к пещере, она с тревогой поглядывала на быстро темнеющее небо. Поднялся ветер, гнувший деревья. Пробираясь сквозь заросли, девушку с трудом держала верное направление. Она надеялась добраться до пещеры прежде, чем начнется гроза, но всё началось раньше. Она почти бежала, хорошо представляя себе, как гром подействует на Рэтбоуна, который до судорог боялся громких звуков и с тихим хныканьем прижимался к ней, дрожа всем телом, когда над островом проносились грозы. Уже почти у самого дома оглушительный удар грома оповестил о том, что молния ударила слишком близко. Аннекен не сразу поняла, насколько близко. Лишь услышав жуткий треск, утонувший в новых ударах, она повернулась. Но больше ничего не успела, лишь отчаянно вскрикнуть. Рухнувшее дерево швырнуло её наземь, придавив. Оглушенная, задыхающаяся Аннекен лежала под тяжелым стволом, плохо осознавая, что происходит. Ребра трещали под чудовищной тяжестью, девушка почти потеряла сознание от шока. Она попыталась оттолкнуть ствол, выползти из-под него, но это было нереально. Ствол был толстый и тяжелый, и спасло её от немедленной смерти лишь то, что основной упор приходился на крону. Однако, постепенно проседая под собственной тяжестью, дерево медленно раздавливало девушку.
Аннекен попыталась потянуться за выроненным копьем, в слепой надежде использовать его как рычаг, но в глазах потемнело. Она не знала, сколько длилось это состояние. Внезапно стало легче дышать. Она чувствовала движение сбоку и чуть под собой. Что-то трогало её бок, что-то передвигало её. Она не понимала, что это. Её снова подвинули. Дышать стало ещё легче. Она закрыла глаза. Дышать было больно, каждое движение отдавалось болью в раздавленных ребрах. Прикосновения участились. Она слышала хриплое дыхание рядом, прикосновение, и её теперь передвигали чаще. Вкакой-то момент она потеряла сознание от сильного толчка. А когда пришла в себя, то обнаружила, что лежит на полу в пещере, а за стенами бушует ураган.
Пират сидел спиной к ней. Пламя костра бросало алые и желтые отсветы на его широкую спину, затянутую в переливающуюся чешуйчатую куртку. Она не сразу поняла, что он помешивает варево в камне-котелке. Помешивает…Она уловила движение, попытку повернуться и закрыла глаза. Видимо, почуяв её взгляд, он обернулся, и ей показалось, что его взгляд прожигает её насквозь. Её вдруг охватил отчаянный, рвущий душу страх. Снова зашуршало. Она рискнула чуть приподнять ресницы. Он снова сидел спиной. Теперь нарезал полоски мяса из уже ощипанной птицы, нанизывая их на колышки. Обрезав мясо с кости, он бросал кость с остатками в «котелок». Оцепеневшая от страха Аннекен лежала, не в силах двинуть не единым членом. Случилось то, чего она боялась-его разум вернулся к нему. Разум монстра вернулся в тело!
Она опустила ресницы, снова уловив поворот торса. На сей раз он поднялся и спустя секунду навис над ней. Она уловила запах его тела, привычный горьковатый терпкий аромат, ставший уже почти родным. Но теперь он заставил её застыть, притворившись, что она всё ещё в отключке. Прохладная ладонь коснулась лба. Аннекен попыталась вдохнуть, но неожиданно боль с такой силой хлестнула по груди, что она закашлялась. Пират присел на пол возле неё, придерживая обеими руками, не давая метаться. Аннекен с ужасом ждала, что он ударил или встряхнет её, так или иначе попытается привести в себя. Она постаралась расслабиться, хотя всё тело пронизывали судороги боли.
–Тише, тише, крошка…– хрипловатый шепот рассек сознание девушки подобно острию горящего меча. –Не дергайся. Тшшш…
Она обмякла, перехватывая воздух мелкими глотками. Глаза по-прежнему были закрыты. Большая ладонь снова легла на лоб.
–Черт бы подрал этот жар, – тихо произнёс мужчина, и в его голосе девушка с удивлением услышала нотки тревоги. –Что же делать? Я не могу …(неразборчивое бормотание)…
Она снова закашлялась, ощутив давящую тяжесть в груди. Во рту стоял вкус железа и соли. Большая рука поддержала её под спину, приподнимая, прислоняя к чему-то твердому.
–Ну давай же, детка, не вздумай помереть, – горячее дыхание обожгло лицо. Шелковистые губы скользнули по щеке, отыскали губы, кончик языка тронул их, словно змеиное жало.
Аннекен чувствовала себя жутко, словно из тихого уголка рая её неожиданно забросили в ад. Руки пирата касались ей тела осторожно, почти нежно. Но в каждом прикосновение девушка чувствовала угрозу.
–Попей немного…ну же…открой ротик, – край скорлупы кокоса ткнулся в губы. –Ну же, давай…ну!
Отбросив скорлупу, он снова сжал её лицо в ладонях.
–Ты не можешь умереть! Не можешь!
Ладонь заскользила по лбу и щеке, отирая испарину с её лица. Мир куда-то уплывал. Спасительное забытье накрыло девушку.
Когда она очнулась, было светло. Пирата не было видно, но она не сомневалась, что он где-то поблизости. Она даже не рискнула пошевелиться (да и была, честно сказать, слишком слаба). Подняв руки, она едва не вскрикнула от ужаса, они были похожи на лапы какой-то чудовищной птицы, тонкие пальцы. Она судорожно ощупала лицо. Руки были ужасно слабы и это движение отняло последние силы. Аннекен задрожала, услышав шаги и шорох листвы под ногами. Закрыв глаза, она притворилась спящей. Спустя секунду свет померк и она поняла, что он вошел, на мгновение заслонив вход в пещеру.
–Я вернулся, красотка, – голос его был немного грустным и усталым. – Смотри, что я принес! Хватит на долгое время для нас обоих.
Она слышала, как он раздувает огонь, сбереженный в угольях, присыпанных пеплом, и вскоре тепло и потрескивание пламени наполнило пещерку, а спустя некоторое время к нему присоединился и аромат жареного мяса. Аннекен ощутила, как рот наполняется слюной.
–Ну и денек сегодня был, ты себе не представляешь, – усмехнулся пират, присаживаясь рядом с ней. Я гнался за этой подлой скотиной почти пол-дня и когда уже почти загнал её, вдруг появилась эта ползучая гадина. Так что у нас теперь еды хватит надолго.
Аннекен боялась двинуться, но пират, рассказав о сегодняшнем дне, просто вернулся к костру и что-то проделал, видимо, повернул палочки с мясом и бросил пару успевших раскалиться камней в «котёл».
–Всё холодней становится, – его голос, тихий и спокойный, снова раздался рядом. –Я попутно подыскиваю нам местечко потеплее. Дай-ка я посмотрю, как ты…
Аннекен с трудом подавила желание оттолкнуть руки пирата, осторожно снявшие с неё одеяло. Сразу стало холодно. Она ждала, что он начнет лапать её, но к её удивлению он просто погладил её по голове.
–Умница, девочка! И сухая, и чистая. А теперь пора есть.
Он отошел. Затем вернулся и она ощутила прикосновение к губам горячей кромки ракушки. Бульон был не слишком крепкий, но она глотала с удовольствием.
–Молодец, – споив ей почти полную скорлупу, он снова погладил её по голове. – Знаешь, малышка, иногда мне кажется, если бы я хотя бы знал твоё имя…
Грохот снаружи прервал его фразу наполовине.
–Я схожу, посмотрю, что там.
Он набросил на неё одеяло. Аннекен подождала, пока свет померкнет и чуть приоткрыла глаза. Он стоял спиной к ней. Она заметила, что его волосы сильно отросли с того момента, как она видела его в последний раз. Сколько же она провалялась без сознания?
========== 4. ==========
Он вернулся спустя минуту и Аннекен ощутила прикосновение его пальцев к лицу.
–Там был обвал, в горах. Неслабо двинуло! Но ты не бойся, сюда не доберется.
Он устроился поудобнее, перебирая её волосы, нежно поглаживая лоб и иногда касаясь его губами. Аннекен лежала, ни жива ни мертва от страха.
–Я не люблю женщин…не принимай на свой счет. К тебе это не относится. Хоть я и не помню, кто ты, но ты была добра ко мне…черт бы подрал эту память!
Горячие губы на мгновение прижались к её лбу.
–Я всё-таки надеюсь, что ты очнешься и расскажешь мне, кто ты…и кто я…и как мы попали сюда. А пока… знаешь, у меня странное ощущение, что я забыл что-то очень важное. Но ты не думай, я помню…помню, как ты ухаживала за мной…кормила…всё делала для меня. Помню…как мы…занимались любовью…так ярко и отчетливо…
Аннекен ощутила, как его руки скользнули по телу, спустя миг к ним присоединились губы. Спустья мгновение он уже ласкал её. Боясь выдать себя, Аннекен неподвижно замерла. Она молила небеса, чтобы не выдать себя. Он уйдет на охоту…не сегодня, в другой день и она сбежит…Но куда бы она сбежала? Остров был не очень велик, дня хватило, чтобы дойти до центральной горной гряды и забраться наверх. Конечно, она может прятаться…от него…долго…
Голова кружилась, тело, хотя и слабое, больное, горячо отзывалось на ласки пирата. Аннекен задохнулась, когда мужчина коснулся пальцами её тайного местечка. С губ девушки сорвался невольный вздох. И почти сразу пальцы скользнули внутрь. Вслед за этим послышался изумленный вскрик.
–Детка! Да ты же вся…мокрая…
Глаза открылись сами собой. Аннекен выгнулась, едва не потеряв сознание от ощущения его прикосновения ТАМ. Но вот прикосновение исчезло. Большие ладони обняли её лицо. Аннекен изо всех сил попыталась выглядеть безразлично.
–Ты очнулась, малышка!– он поднял её, держа за плечи и прижал к себе. –Наконец-то! Я уже отчаялся!
Он терся губами, щекой о её лицо, волосы. Аннекен немного успокоилась, поняв, что он не желает ничего дурного…пока не желает. Медленно, словно нехотя она подняла слабые, истончившиеся руки, погладив его по спутанной гриве. Он видимо брился, но не очень ловко, физиономия была кое-где порезана.
–Ты помнишь, кто я?– в этом самом первом вопросе она услышала отчаянную надежду потерявшего себя человека. И окончательно успокоилась. Он держал её, ласково обнимая за плечи, глядя с радостью в её лицо. Теперь, когда в больших серо-синих глазах плескался разум, ей было и страшновато, и одновременно она чувствовала, как исподволь поднимается другое чувство. Она пока не могла дать ему определения.
–Ты…не знаю…– она поразилась тому, как слабо прозвучал её голос. –А я? Кто…я? Где мы?
–О Небо, Небо, ты очнулась!– вне себя от счастья он прижал её к груди и расцеловал в дрожащие губы. –Ты хочешь есть? Или пить?
–Да…немного…– она устало прильнула щекой к его плечу. Он осторожно уложил её обратно и бросился к их «котелку». Минут через пять Аннекен с аппетитом пила бульон (немного остывший, но вполне вкусный) с мелко нарезанными и разволокненными кусочками змеиного мяса. Много Рэтбоун не дал из осторожности, поскольку она долго была лишена твердой пищи.
–Ты представить себе не можешь, как я перепугался, увидев тебя под этим деревом, будь оно неладно, – говорил он, придерживая ракушку у её рта. –Словно что-то лопнуло в голове, я вдруг понял, что могу сам двигаться и говорить. Я попытался приподнять чертово дерево, но оно было слишком тяжелым. И тогда я подумал, что земля здесь рыхлая и влажная… начал копать, понемногу сдвигая тебя в ямку под стволом, пока не смог потихоньку вытащить. Всю ночь ты кашляла кровью и металась. Я понятия не имел, что делать. Просто как мог постарался сбить жар и следил, чтобы ты лежала на боку. Так тебе было легче дышать.
Он отнял пустую ракушку и помог ей лечь, укрыв одеялом из шкур. Вытянувшись рядом, продолжал:
–Первые три дня я даже не выходил кроме как по нужде. Ты принесла птицу и плоды, я растянул их как мог. Но тебе нужен был бульон и мне пришлось выйти на охоту. Мне повезло, удалось убить эту мелкую тварь, оленя или что-то вроде. Оказывается, я умею стрелять из пистолета, – он с улыбкой ребенка сделал вид, что прицеливается. –И довольно метко! Я вернулся и поджарил немного мяса. Потом сварил бульон. Знаешь, я кое-что придумал, чтобы не пришлось камни калить. Взял обруч от бочонка с порохом. Одну часть полосы погрузил в горящие угли, вторую в наш котелок. Теперь быстрее закипает и бульон намного чище.
Я до смерти боялся, что ты умрешь. Ночью вслушивался, дышишь ты или нет. В первые несколько дней у тебя постоянно поднимался жар. А на шестой день случились судороги. Я здорово перетрусил! Потом тебя прошибло потом. Я не успевал обтирать, – он с улыбкой погладил её по груди под одеялом и Аннекен со странным чувством поняла, что это прикосновение приятно ей. –На седьмой день я понял, что кризис миновал. Ты дышала уже спокойно, почти не хрипела. Я всё ждал, что ты очнешься, но ты никак не приходила в себя. Прошла ещё неделя. Потом другая. Я мыл тебя, вливал бульон по ракушке…а ты всё никак…– он с нежностью поворошил её волосы. –Сегодня ровно месяц с тех пор, как…
–Месяц, – пробормотала она, пытаясь осмыслить. – И ты заботился обо мне весь этот месяц?
–А что тебя удивляет?– он улыбнулся. –Разве ты не заботилась обо мне? Я, правда, многого не помню, но помню как ты кормила меня, купала…как мы…
–…занимались любовью, – докончила она, с трудом удержав горькую усмешку. Интересно, что будет, если он вспомнит черенок хлыста? И всё остальное, что они с Жанной проделывали, а после и она сама. И веревки…
–Правда, – словно уловив её мысли, неуверенно произнёс он, – я не мог понять, зачем ты…связывала меня…но надеялся, что ты всё расскажешь, когда очнешься.
–Я и сама почти ничего не помню, – тихо ответила она. – А ты…когда я была…без сознания…ты меня…ты со мной…
Он кивнул. Очень спокойно.
–Да. Иногда я пытался…ласкал тебя…Мне казалось, это может помочь тебе прийти в себя. Но ты оказывалась всегда совершенно сухой. Никакой реакции. И я прекращал.
–Просто прекращал?– недоверчиво взглянула на него Аннекен. Пират слегка смущенно хмыкнул.
–Ну…не совсем…просто продолжал уже в одиночку.
У Аннекен сжалось сердце, когда она вспомнила его, сидящего на песке и пытающегося дрочить связанными руками.
–А со мной…никогда?
–Ты и так была слаба, – он пожал плечами. –Я мог навредить тебе.
Утром следующего дня покормив Аннекен, пират взялся за дошив зимней одежды. Костер теперь он поддерживал постоянно. Снаружи было очень свежо и он сделал из змеиной шкуры полу-прозрачную завесу. Аннекен наблюдала за ловкими движениями его рук. Как и она, он использовал высушенные жилы оленька в качестве ниток. Иглой служила рыбья кость.
–Я скроил куртку для тебя, – сказал он, наклоняясь, чтобы подбросить поленце в костер, – вот, примерь.
Он подошел, держа в руках заготовку из оленьих шкур. Помог просунуть ей руки в проемы для рукавов.
–По-моему великовато, но ты сейчас здорово исхудала. Надеюсь, понемногу наберешь вес. Тогда куртка будет тебе впору.
–Рэтбоун…– начала было Аннекен и тут же прикусила язык. Он медленно повернулся, глядя на неё с удивлением. Она видела, как мерцают его глаза.
–Как ты меня назвала?
–Рэтбоун, – пробормотала она, кляня себя последними словами. –Я вспомнила…это твоё имя.
–Рэт…боун…– повторил он медленно, словно ощущая на вкус это имя. –Да…это моё…имя…а ты…ты…
По его огромному телу прошла дрожь. Аннекен попятилась, отталкиваясь ногами, вжимаясь спиной в стену. Всё-таки он вспомнил! Она видела это по его глазам, таким же сумасшедшим, полным веселой ярости, ненависти…как тогда, в первый день их встречи на корабле…
–Ты-та самая девчонка с голландца!– он неожиданно расхохотался. – Вот так штука! Будь я проклят, крошка! Неужели ты…ааахххх!
Он протяжно застонал, схватившись за голову. Аннекен попыталась сползти с постели, но она была слишком слаба. А, гори оно всё…
Рэтбоун вскинул голову, держась за неё и постанывая от боли. Видимо, память возвращалась целиком и полностью и приятных ощущений это не доставляло. Аннекен вжалась спиной в стену, прижимая к себе одеяло. Её трясло от ужаса.
–Ты…– хрипло произнёс пират, подняв на неё горящие глаза. – Ты и твоя подружка…эта французская шлюха…сестричка священника…ох, черт подери, как же я мог…забыть…ты и она…
Аннекен судорожно цеплялась за одеяло, словно оно могло спасти её от чудовища, сидящего рядом с ней и смотревшего на неё с ненавистью. Рэтбоун протянул руки, больно стиснув её плечи. Аннекен беспомощно обмякла, задрожав словно умирающая дриада. Вдруг стало всё равно. Хочет насиловать, пусть делает, что хочет, хочет пытать, убить, пусть…
–Делай что хочешь, – тихо, устало произнесла она. – Я устала бояться…тебя…других…
Он подтянул её к себе, глядя в большие темные глаза девушки. Темно-карий взор скрестился с серо-голубым. В глазах пирата была ненависть, боль, но и ещё что-то. Рывком он вырвал одеяло из её рук и опрокинул спиной на постель. Аннекен не делала попыток помешать или воспротивиться. Но к её удивлению пират лишь с усмешкой провел рукой по её телу, задержав на груди, и снова набросил одеяло.
–Слишком отощала! Ладно уж, откормлю тебя…чтоб была помягче…к тому же…– по его лицу словно прошла судорога, – я помню не только плохое. Хотя ты и твоя подружка здорово меня отделали…но здесь, на этом чертовом островке ты почему-то заботилась обо мне…надеялась домучить, когда оклемаюсь? Одного не пойму, зачем ты меня развязала?
–Не домучить…– нехотя ответила Аннекен. – Я думала, ты никогда не очнешься…и перестала бояться… ты был спокойным…тихим…единственно, плакал иногда по ночам…говорил…
Пират сверкнул глазами. Провел ладонью по отросшим спутанным волосам. Аннекен показалось, что последние слова заставили его вздрогнуть.
–Да…помню…ты утешала меня. Не пойму, зачем…какой-то трюк с твоей стороны?
–Никаких трюков, -устало произнесла девушка. –Мне просто было жаль…ты был как напуганный ребенок…я мстила чудовищу, изнасиловавшему меня, мучившему и насиловавшему женщин, убийце, поднявшем руку даже на священника. Но я не сделала бы зла человеку, чей разум не отличается от разума ребенка.
–Ребенка…– Рэтбоун произнёс это слово глухо. –Ребенка…так ты…поэтому меня…пощадила? Впрочем, это ничего не меняет! Все вы-шлюхи, и то, что я помню о некоторых моментах моего пребывания здесь с тобой это ясно доказывает. Так что поправляйся, крошка…ты мне ещё понадобишься…а пока…
Он стащил с себя пояс и связал ей ноги по-хитрому, тройным сложным узлом.
–Это чтобы тебе не пришла в голову какая-нибудь глупость, – ухмыльнулся он. –А теперь отдыхай, я пока докончу шитье. Противно, а делать нечего. Подлечишься, будешь шить сама. Но сейчас…– он с усмешкой взглянул на неё. – Ты ни на что не годишься! Хотя, пожалуй, твоему ротику можно было бы найти применение…но ладно уж, отдыхай…
Он вернулся к костру и снова взялся за шитье. Аннекен впала в оцепенение, вытянувшись на ложе. Итак, он вспомнил! И теперь она во власти кровожадного маньяка, ненавидящего женщин. Ноги связаны, да она и так не смогла бы сбежать. Слишком слаба. Мозг был словно в тумане. Она пыталась найти лазейку, пыталась придумать хоть что-то. Но, так и не придумав ничего, уснула.
Она ела, спала, не пытаясь отвечать пирату на его вопросы и насмешки. Позволяла мыть себя (обычно это заканчивалось тем, что он засовывал в неё пару пальцев , второй рукой ублажая себя), кормить, делать всё, что ему благорассудилось. Прошло почти две недели. Она быстро набирала в весе и уже не выглядела живым скелетом. Но по-прежнему была слаба.
Однажды ночью её пробудили грубые ласки. Пошевелившись, она обнаружила, что ноги развязаны, и что Рэтбоун лежит рядом, нагой как в день своего рождения. Его рука уже обосновалась в её киске и тело против воли девушки отзывалось на эти прикосновения. Аннекен едва слышно застонала, когда он взял её, одним сильным движением протолкнувшись сразу наполовину. Её тело, только-только начавшее восстанавливаться, показалось ей самой карточным домиком под ударами стихии. Она попыталась было взять себя в руки, но сознание куда-то уплывало. Она была бесконечно слаба, настолько, что даже не могла сдерживать собственных желаний и ощущений. Держа её одной рукой за плечо, второй опираясь о ложе, пират двигался, всё ускоряя темп. Аннекен протянула руки, обвив его тело, перебирая волосы, дрожа под тяжелыми гулкими толчками, отдававшимися в её сознании острой судорогой блаженства. Она сама не заметила, как её ноги оплели бедра пирата, как она приподнимается навстречу ему. Наконец Рэтбоун застонал и спустил, тяжело рухнув на почти потерявшую сознание Аннекен. Он слепо ткнулся ей в щеку, пытаясь перевести дыхание, пока она нежно гладила его спину. На какой-то миг ей почудилось, что это прежний Рэтбоун, теплый, бездумный. Нежный полу-ребенок. Она едва не расплакалась от тоски по нему.
Пират попытался встать, но она продолжала держать его в объятиях. Он усмехнулся, заглянув в её глаза.
–Что, понравилось? А ты многому научилась, шлюшка!
Аннекен расплела ноги и разжала руки, снова вытянувшись на ложе с безразличным выражением.
Пират задумчиво смотрел на неё. Она заметила, что в его взгляде была не только насмешка, но и что-то другое. Словно он на какой-то миг пожалел, что не прежний. Аннекен лежала неподвижно, пока он медленно сползал с неё.
–Когда ты ещё немного окрепнешь, можно будет попробовать и кое-что другое, – пират с усмешкой взглянул на неё. – Я не прочь повторить тот номер с ножом и ремнем…На твоей нежной коже остались шрамы…
–На твоей тоже, -тихо ответила она, сама не зная, почему. – Как и в душе. В этом мы с тобой похожи, Хлыст. Делай, что хочешь. Я в твоей власти.
Он еле заметно вздрогнул. Затем грубо развернул её на бок и лёг сзади, прижав к себе и обхватив обеими руками. Аннекен закрыла глаза. Она думала, что не сможет уснуть, но её тело оказалось милосерднее неё. Спустя пять минут она уже спала, всхлипывая во сне.
…Ей снилась их первая ночь с Жанной. Шелковистые губы француженки нежно касались её лица, век, щек. Жанна погладила её по щеке и Аннекен немного зажато улыбнулась.
–Страшно?– тихо спросила Жанна, убирая волосы с её лица. –Знаю, что боишься…бедная моя девочка…этот ублюдок заплатит, клянусь тебе!
–Мари…
–Жанна…я же просила тебя, АЛЛОРЕТ!
–Да…прости, я забыла. Конец жизни, конец прошлого. Ма…Жанна…я не знаю, найдем ли мы его. Иногда мне бывает страшно до ужаса. Я не могу видеть мужчин, меня начинает трясти от страха.
–А от женщин?
–Что ты имеешь в виду?
–Просто хочу, чтобы ты отбросила свои страхи, детка. Расслабься…
Она чувствовала нежные поцелуи подруги на лице, шее, плечах. Она плохо понимала, чего добивается Жанна, но безотчетно подалась навстречу, когда та обняла её, пытаясь расстегнуть крючки корсета за спиной.
–Не бойся, детка…– шелестящий голос вонзился в сознание словно нож в масло. Задыхаясь, Аннекен кусала губы, стискивала кулаки, но не делала попыток отстранить подругу. Жанна увлекла её к огромной постели, уложив и стащив платье. Сама же избавилась от своего костюма и вытянулась рядом с ней.
–Не бойся…расслабься…
Нежные пальчики касаются живота, скользят по горячей коже, вызывая нервную дрожь. Её страх поднимается из самых глубин. Но Жанна нежна, она целует её грудь, поигрывает с сосками, вызывая невольные стоны. Она терпелива и ласкова, и в конце концов Аннекен удается немного расслабиться…
-Просыпайся, крошка!
Она открыла глаза, наградив склонившегося над ней пирата взглядом, полным ненависти и боли.
–Вставай, будешь есть сидя у костра, рядом со мной!
Она сползла с ложа, с трудом опираясь на непослушные ноги. Упала, не имея сил стоять. Голова ужасно кружилась. Пират ухмыляясь смотрел, как она на четвереньках ползет к костру. Этот путь в два шага занял у неё почти десять минут. Наконец мокрая от пота, обессиленная, она сжалась в комок у костра, обнимая голые коленки.
–Дай мне одеться, – попросила она, дрожа.
Он хмыкнул, но неожиданно стащил с себя куртку из оленьей шкуры и накинул ей на плечи.
–Держи. Повернись ко мне. Хочу видеть тебя.
Она с трудом приняла нужную позу. Пират опустился напротив неё, держа в руках чашку из кокосовой скорлупы с вареным мясом. Вторую скорлупу протянул ей.
–Ешь!
Аннекен взяла скорлупу и принюхалась. Бульон с кусочками мяса, плюс какие-то травки. Вполне себе приятный аромат. Она взяла кусочек мяса и принялась медленно жевать, запивая бульоном. Пират ел , не сводя с неё горящих глаз.
