Текст книги "Глаза цвета моря (СИ)"
Автор книги: Дита
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== 1. ==========
Светало. За круглым, забранным тусклым стеклом иллюминатором светлела вода. Аннекен пробудилась первой и какое-то время лежала, не совсем соображая, где находится и от чего так гудит черепушка. Во рту словно паслось стадо быков. Девушка с трудом поднялась, окинув взглядом разор и побоище в каюте. Жанна, свернувшись калачиком, посапывала рядом, окутанная покрывалом из собственных волос. При движении Аннекен она пошевелилась и открыла глаза, сонные, в красноватых прожилках.
–Воды!
–Тут должно быть…– язык с трудом ворочался во рту. Держась обеими руками за голову, Аннекен поплелась к умывальнику и наклонила подвешенный кувшин. Несколько секунд раздавались блаженные вздохи и шумные глотки. Жанне, увы, не досталось почти ничего. Бросив на подругу укоризненный взгляд, девушка потащилась наверх.
Оглядевшись в попытке припомнить последние пару дней, Аннекен заметила раскиданные по всей каюте бутылки. Плеть валялась подле сжавшегося в комок на полу у стены пленника. Черенок её был перемазан чем-то темным и неприятным на вид. Ах да…Аннекен потерла виски, как можно было забыть! Они праздновали победу, поимку Хлыста, этого выродка, подлого насильника. Девушка ухватилась за угол стола, пытаясь удержать равновесие, и потыкала лежащего на полу Рэтбоуна. Не двигается, однако, дышит. Окинув его скрюченную фигуру, Аннекен усмехнулась. В памяти постепенно всплывали подробности. Она помнила хриплые отчаянные вопли пленника, постепенно перешедшие в жалобные стоны и всхлипы. Под конец он уже не мог даже этого. Просто лежал, хрипя и дрожа всем телом, пока Аннекен держала его за волосы, подняв голову и повернув к свету, чтобы видеть лицо, а Жанна протискивала черенок плети в пиратскую задницу. Единственное, что странно-неприятным холодком , тонкой иголочкой кольнуло Аннекен, это дрожащий от боли, рваный шепот пленника. «Нет, пожалуйста…нет…умоляю…оставьте меня…пустите…» Он словно говорил не им, а кому-то другому. Жанна даже не заметила этого, её лицо лучилось жестокой радостью. Что ж, Аннекен её хорошо понимала. Отбросив сомнения, она крепче прижала пленника коленями…
Брезгливо поморщившись, Аннекен набросила на плеть кусок батиста-жалкий остаток одежды пленника, перехватила поудобнее. Свистнув в воздухе, плеть рассекла кожу на плече. Но к удивлению Аннекен пират не пошевелился. Она лишь слышала слабое прерывистое дыхание. Хлестнула ещё раз. И снова ничего. Разочарованно отбросив плеть, Аннекен ухватила пленника за плечо и перевернула на спину. И почти сразу отдернула руку. Затем положила на лоб пирату. Тот весь пылал. Она видела побледневшие, жестоко прокушенные губы, алые пятна жара на смуглой коже, запекшиеся струйки крови под носом и на подбородке. Внутри исподволь поднималось что-то темное. Отбросив плеть носком сапога, девушка опустилась на колени и приподняла голову пирата. Связанные руки покоились на покрытом сетью спекшихся и опухших рубцов животе. Она заметила, что член его так же опух и тонкий рубец, опоясывавший его в пальце от крайней плоти потемнел и нагноился. Странно…сколько же времени прошло? Сутки? Двое? Скорее второе. Иначе раны не успели бы приобрести такой жуткий вид.
-Аллорет, ты здесь ещё?
Жанна спустилась вниз, держа в руке кувшин с разбавленным вином. Отхлебнув, она протянула остаток сидящей на полу Аннекен, с недоумением покосившись на голову пирата, лежавшую на коленях подруги.
–Чего ты с ним возишься? За борт мразь и никаких хлопот!
–Ну уж нет, – Аннекен с вызовом взглянула на подругу. – Он всего день промучился, а сколько страдали все те, кто здесь, на корабле, да и другие тоже.
–Три дня, – сказала Жанна, носком сапога подпихивая бесчувственного пленника в распухший рубец, опоясавший бок. Видимо, от толчка припухлость лопнула и темно-коричневая дурно пахнущая струйка гноя полилась на пол. Аннекен смотрела на это со смешанным чувством отвращения и удовлетворения.
–Нет…он должен быть в здравом уме и светлой памяти, издыхая. Чтобы знал, от чьих рук умрет! Сейчас он ничего не понимает.
–Пожалуй, что-то в этом есть, -Жанна недовольно поморщилась, присев на корточки. – Ну и смердит от него! Ладно, Аллорет, я поднимусь наверх, кажется. Поднимается ветер. Боюсь, близится шторм. Надо привести тех матросов, что ещё в отключке, в порядок. Так у нас будут шансы.
–Хорошо, дорогая, займись этим.
Жанна на миг наклонилась, коснувшись губами губ подруги. Красивое лицо француженки было встревоженным. Аннекен положила руку ей на щеку, повернув к себе.
–В чем дело, малышка?
–Боюсь, буря будет сильнее, чем мы думаем. Будь осторожна, крошка. У меня сердце не на месте.
Аннекен испытывала те же чувства, но предпочла не озвучивать их. Вместо этого крепко поцеловала подругу и подтолкнула к выходу.
–Иди, подготовь корабль. Я скоро поднимусь.
Она и подумать не могла, что ураган будет таким страшным. Стоя у штурвала, окатываемая волнами с обеих сторон, Аннекен с трудом вела корабль сквозь кромешный ад. Жанна орала, пытаясь поддержать дух напуганных, измученных этой чудовищной битвой женщин. Они пока держались, хотя уже лишились одной из мачт и троих матросов смыло за борт. Ураган бушевал с такой чудовищной силой, что они даже не знали, куда плывут. Аннекен пыталась высчитать курс, но небо было затянуто тучами. Пару раз они чуть было не перевернулись, взмывая на гребнях чудовищных волн, и только умение капитана Аллорет спасло команду и судно.
–Давай я сменю тебя!– проорала Жанна, кое-как добравшись до неё, мокрая до нитки и потерявшая уже часть своей одежды. –Ты же рухнешь в конце концов!
–Стой, смотри! О Боже! Боже!
Их несло на рифы. Жанна поняла это, перехватив полный отчаяния взгляд подруги. Аннекен яростно вцепилась в штурвал.
–Спускай шлюпки! Попробуйте уйти на них!
–Ты рехнулась? Нас просто разнесет!
–Так у вас есть хотя бы призрачный шанс! Я не могу развернуть «Месть»! Нас несет на скалы! Спускай шлюпки!
Зная, что спорить с ней бесполезно, Жанна бросилась вниз, созывая женщин. Корабль ужасающе качало. Но объединенными усилиями им удалось спустить одну шлюпку. Вторую же при попытке спустить разбило о борт корабля. Тут же послышался жуткий треск и грохот. Жанна не успела понять, что это рухнула вторая мачта. Очнулась она, лежа у борта, придавленная этой чертовой мачтой. Рядом лежала одна из матросов, совсем юная, лет шестнадцати. Жанна узнала её. Этот выродок Хлыст надругался над малышкой, когда ей было всего двенадцать лет, и почти год держал при себе как наложницу. Жанна смотрела в юное лицо, в широко распахнутые серые глаза. С разметавшимися волосами малышка была похожа на русалку. Не в силах вынести этот слепой взгляд, Жанна протянула руку и закрыла ей глаза. Снова окатило волной. Жанна успела увидеть стоявшую у штурвала Аннекен. Ослепительную, невероятно прекрасную. Страшный треск и грохот взорвали сознание. Жанна закрыла глаза, приветствуя смерть…
Ледяной холод. Она судорожно закашлялась и забилась, пытаясь вытолкнуть воду из легких. Тело было невероятно, ужасающе тяжелым, как и голова. С трудом удалось повернуться на бок. События словно рисунки на старинной вазе, неподвижными черно-белыми оттисками проходили мимо.
Прошло довольно долгое время прежде, чем она смогла встать. Сначала на колени, и долго сидела так, сгорбив спину и съежившись в комок. А потом уже на непослушные ноги. Едва не упала. Голова ужасно кружилась. Всюду, куда падал глаз, побережье было усеяно обломками. Неподалеку она увидела тело. В слепой жалкой надежде опустилась рядом, пытаясь счистить тину с бледного лица. Хотя видно было, что девушка мертва. Закрыв ей глаза, Аннекен поднялась и побрела по берегу, ища хоть кого-то живого, хотя надежды не было. Собственное спасение казалось ей едва ли не страшнее, чем гибель соратниц. Солнце тускло светило из-за туч, клонясь к закату, дул сильный промозглый ветер. Аннекен неожиданно споткнулась. Решив, что о какой-то обломок, глянула вниз, но то был не обломок. То была рука. Точнее, две руки, связанные и посиневшие. А, чертов ублюдок! Аннекен присела и принялась разгребать мусор. Неосознанно ею руководило желание увидеть снова это красивое жестокое лицо, лицо монстра…увидеть его мертвым. Однако, последующее событие заставило её отдернуть руку. Она уже очистила от тины верхнюю часть его тела, когда с посинелых губ внезапно сорвался хрип. Аннекен застыла, глядя на пирата расширенными от шока глазами. Жив! Её неожиданно охватила животная ярость. Все её подруги, соратницы мертвы, а эта дрянь дышит! Она с неожиданной злобой залепила пирату пощечину. Он снова захрипел, судорожно закашлялся, выталкивая воду из легких и окатив её фонтаном пенистой жижи. Аннекен без сил уронила руки на колени.
–Будь ты проклят, Хлыст!– хрипло произнесла она…и принялась раскапывать нижнюю часть пирата.– Не надейся сдохнуть легко! Не выйдет!
Больше живыми она не нашла никого, но подальше от кромки воды обнаружила выброшенный бочонок с порохом и обрадовалась этой находке. Пистолет всё ещё оставался при ней, надежно закрепленный двумя лямками на бедре. Был так же и мешочек с пулями.
Неподалеку от побережья, лишь чуть углубившись в лес, она почти сразу обнаружила естественное укрытие в виде обломков базальта, сваленных друг на друга и образующих нечто вроде неглубокой пещеры. Перетащив туда пирата, она швырнула его в угол пещеры и села, прислонившись к стенке. Она слишком устала, была слишком измождена. Но оставаться так, без огня, без защиты. Немного отдохнув, она принялась за дело. Натаскала валежника, сложив его у входа в пещерку. Сложила небольшой костер, всыпав в основание его горстку пороха, и взялась за огниво. У неё не было трута, но порох с успехом исполнил его роль. Ей пришлось потратить почти пол-часа прежде, чем она смогла высечь достаточно искр, чтобы воспламенить его. И вскоре небольшой уютный костерок весело потрескивал в пещерке, наполняя её живительным теплом. Свернувшись калачиком и улегшись на ложе из травы, устроенное в уголке, девушка наконец смогла передохнуть и обдумать сложившуюся ситуацию. Она на земле, но что это за побережье? Куда принесла её судьба? И что теперь делать с этим выродком, который волей Провидения оказался рядом с ней? Аннекен приподнялась, вслушиваясь в хриплое прерывистое дыхание лежащего рядом мужчины. Она лежала ещё довольно долго, ворочаясь без сна, иногда подбрасывая ветку-другую в огонь. Лишь под утро усталость и наконец проникшее в измученное тело тепло сморили её, погрузив в глубокий спасительный сон.
Аннекен проснулась от хриплых отчаянных стонов. Открыла глаза, не совсем понимая, где находится, всё ещё во власти сна. Что-то ударило по ноге. Стряхнув с ресниц остатки дрёмы, она всмотрелась в полу-мрак, слегка рассеиваемый алым сиянием не до конца прогоревших угольков. Хлыст метался, всхлипывая, умоляя кого-то о пощаде. Левая нога дернулась в паре дюймов от костра. Аннекен толкнула его, попытавшись разбудить. Пират продолжал метаться. Несвязные вопли, срывающиеся с изодранных губ, вначале не вызывали в девушке ничего кроме злости и раздражения. Однако, прислушавшись, она внезапно ощутила как сердце сжала ледяная лапка. Стало не то что жутко, неуютно. Словно по душе провели мокрой грязной тряпкой.
–Нет…пожалуйста…Джоанна, не отдавай меня! Джоанна! Нет…умоляю…пустите! Пустите меня…неееет!
Желая хоть как-то заглушить эти отчаянные хриплые вопли, Аннекен обхватила голову пирата и прижала его лицом к груди. Он продолжал метаться, глухо всхлипывая, но постепенно судороги становились всё слабее. Наконец большое тело обмякло в её объятиях. С облегчением вздохнув, девушка аккуратно переложила голову Рэтбоуна на травяную подстилку. Он снова сжался в комок, подтянув колени к груди. Глядя на него Аннекен испытала смешанное чувство ненависти, отвращения и странной, иррациональной жалости. На самом деле, не отдавая себе отчета, она понимала, что пытать и истязать пленника сейчас не просто глупо, но и противоестественно. Одно дело-глумиться над вполне осознающим своё падение врагом, прекрасно понимающим, за что его муки. И совсем другое-истязать полу-мертвого, невменяемого человека, не понимающего даже где и кто он такой.
–Я вылечу тебя, – сказала она, пристраивая голову пленника на охапке травы, убирая спутанные волосы с бледного лба. –Вылечу тебя, сукин ты сын…подлая ты дрянь…а потом…тебе жизни не хватит, чтобы заплатить за всё, что ты натворил!
Сознание то возвращалось, то вновь покидало её. Она не помнила, сколько находилась вот так, между светом и тьмой, где каждый звук был словно грохот барабанов, а каждый вдох резал сознание острыми раскаленными лезвиями. Сквозь боль и грохот она ощущала мягкие, удивительно нежные руки, касавшиеся её тела, лица, вливавшие живительную воду, пресную воду в источенные солью губы. Она плыла на волнах пламени и льда, зовя, отчаянно зовя Аллорет, Жана, Алиетт…тех, кто был ей дорог. Словно во сне она видела убийцу брата, его красивое лицо, искаженное наслаждением, чувствовала вкус его семени на губах…
–Тише, тише, госпожа, – мягкий голос сочился в сознание чистыми каплями света. Французская речь! Сквозь прикрытые веки она видела тусклое оранжеватое сияние. Глаза болели. Но она заставила себя открыть их.
Над ней склонилось молодое спокойное лицо. Тонкие черты, немного крупноватый рот, слишком соблазнительный для существа мужского пола, темные волосы обрамляют мягкий овал лица. Но самым примечательным были глаза. Она протянула руку, коснувшись щеки. Он взял её ладонь и улыбнулся. Глаза, казавшиеся омутами на тонком лице, сверкнули от радости.
–Хвала Господу, вы очнулись, госпожа, – голос был мягким и приятного тембра. Почему-то стало тепло и уютно. Маленькая, почти женственная рука коснулась лица, убирая волосы.
–Я уже начал бояться. Как вы себя чувствуете?
–Не очень…– она слабо улыбнулась, поразившись тому, как жалко, пискляво прозвучал её голос.
–Вы помните, как вас зовут?
–Мари…но…кто вы? Француз?
–Арман де Шанже, француз, всего лишь жалкий слуга Господень, -полу-детская улыбка на пухлых губах. –Не беспокойтесь, госпожа Мари, здесь вы в безопасности.
–Где…здесь?
–Туземцы конечно заблудшие души, – мягкая рука гладила волосы, успокаивая поднявшийся было страх, – но у них добрые сердца. Они выловили вас из воды полу-мертвую и принесли сюда. Здесь мы с вами-единственные христианские души, не считая двух десятков обращенных. Лежите, не вставайте, вы ещё слишком слабы.
Он приподнял ей голову, приложив к губам краешек раковины. Она сделала пару глотков и обессиленно поникла.
–Так где…всё-таки…
–Гаити.
Гаити…о Боже, за что? Она всмотрелась в тонкий профиль мужчины, лишь теперь заметив , что одежда его-это одеяние миссионера. Он снова повернулся к ней и она с трудом сдержала слёзы. Нет, он совсем непохож был на Жана. Но доброта в его глазах, огромных и нежных, заставила её сердце болезненно сжаться.
–Отче…
–Просто Арман…-мягкая улыбка.
–Арман…не уходите. Посидите ещё со мной.
Он кивнул и опустился на край постели.
Связав пленнику руки за спиной и примотав конец веревки к щиколоткам, Аннекен выглянула из пещеры. Через плечо бросила взгляд на спутанного, бесчувственного пирата. Ладно, не сдохнет же он за то время, что она будет охотиться! С этими мыслями девушка вышла из пещерки, озираясь по сторонам. Поодаль виднелась небольшая прогалина и Аннекен пошла туда. Лес был полон звуков и скоро она увидела первую добычу. Это было небольшое животное размером с крупного пса, копытное. Тоненький рожки росли вперед. Животное мирно паслось в прогалине, время от времени озираясь вокруг. Аннекен зарядила пистолет и тщательно прицелилась. Животное подняло голову, глядя в её сторону.
Аннекен выстрелила. Пуля ударила в дерево над головой жертвы, отлетевшая щепка щелкнула по мохнатому боку и тварь скрылась в лесу. Выругавшись, девушка побрела дальше. Она была ещё довольно слаба после многочасовых скитаний по волнам и голода. Ещё дважды ей попадались живые существа. В первый раз это была пестрая птица, напоминавшая попугая, второй раз животное, похожее на броненосца, шустро скрывшееся в кустах. Девушка не стреляла, не будучи уверена, что попадет. Единственное, что она успела заметить, что птицы и мелкие зверьки совершенно не боялись её. Стало быть, никогда раньше не сталкивались с человеком. Она уже порядочно углубилась в лес, когда увидела за кустами создание, похожее на то, что встретила первым. На сей раз она просто осторожно приблизилась на такое расстояние, с которого не могла промахнуться. Животное стояло, глядя на неё с любопытством, но без тени страха. Аннекен была права, эти твари никогда прежде не встречались с человеком. Глядя в большие глаза оленька, она испытала нечто вроде угрызений совести.
–Прости, малыш, -тихо прошептала девушка и спустила курок.
Шагая с упитанной тушкой на плечах, Аннекен размышляла о том, куда же занесла их нелегкая. Непуганое зверье, девственный лес смешанного типа, каких она никогда не встречала в своих плаваньях, хотя она вынуждена была признать, что единственное, что давило на нервы, было присутствие пирата. Пару раз у неё даже мелькнула мысль просто выбросить его в море, либо пристрелить. Но в памяти снова вспыхивали тяжкие воспоминания: отец Жан с перерезанным горлом, собственные муки, когда этот выродок изнасиловал её, а потом истязал, чтобы доставить себе удовольствие. Рассказы женщин, грустная повесть бедной малышки Джоанны, попавшейся этому ублюдку, когда ей было всего-навсего 12 лет. Что ж, во многих странах вполне себе брачный возраст. Но то, что этот выродок заставлял её делать, и то, что вытворял с ней…она помнила собственное ощущение смертельного ужаса, когда Джо рассказывала ей, как этот ублюдок отдавал её на потеху своим друзьям, или оставлял без еды и пищи по нескольку дней. Нет, не заслуживал он легкой смерти!
Уже наподходе к пещере она услышала отчаянные стоны и поневоле ускорила шаг. Сбросив добычу у входа, нырнула в пещерку и тут же едва не вылетела из неё. Пират хрипел и стонал, но ничего не мог поделать. Его ноги и бедра находились уже в утробе громадной змеи, которая межденно, но верно заглатывала несчастного. Оцепенев от ужаса, Аннекен попятилась и уперлась спиной в противоположную стену. Однако, вскоре поняла, что бездействием делу не поможешь. Рэтбоун задыхался, дергая головой, заглоченный уже по грудь. Лишь тогда Аннекен решилась действовать. Ухватив острый обломок базальта, она вонзила его в затылок чудовища, чуть ниже головы, услышав жуткий хруст. Конвульсиями её отбросило, сильно шмякнув о стену. Змея билась и металась, но то была предсмертная агония. Аннекен с трудом подтянула онемевшее тело, глядя, как длинная туша питона вытягивается, обмякая. Рэтбоун всхлипывал, слабо подергиваясь. Аннекен опасливо приблизилась, боясь новых судорог. Но змея была мертва. Сама того не подозревая, ван Келлен нанесла единственно верный удар, куда обычно бьют змей мангусты-в основание головы. Вынув обломок, сослуживший ей службу, девушка принялась вспарывать чудовищную тушу, начав с угла пасти. И вскоре Рэтбоун лежал на полу, весь в какой-то жуткой белесой слизи. Аннекен потрогала было и тут же отдернула руку. Слизь жглась невыносимо, с пальцев тут же стала сползать кожа. Теперь были понятны корчи и всхлипы пирата, которого по сути уже начали переваривать. Аннекен втащила тушу оленька в пещеру, удобно пристроив в щели между валунами, чтобы никакая тварь не достала, затем сгребла пирата за шкирку и поволокла на побережье.
========== 2. ==========
Солнце уже взошло и стояло довольно высоко, примерно на пол-пути к зениту. Аннекен сидела, глядя на мягко колышущиеся волны. Отмытый, развязанный пират лежал подле неё, не подавая признаков здравого рассудка. Его несвязное бормотание уже не бесило Аннекен. Девушка напряженно размышляла о возможности вычислить, где она находится, и, если получится, вернуться обратно домой.
–Папа…папочка…не умирай…
Она вздрогнула, покосилась вниз. Пират лежал на спине, тихо всхлипывая. По лицу его текли слёзы. Аннекен сама не понимая себя, протянула руку и погладила изуродованную шрамом щеку мужчины.
–Не бросай меня…папа…
Аннекен перевела взгляд на полу-обнаженное тело, с которого свисали лохмотья одежды и его собственной кожи. Однако, осмотрев его, она убедилась, что морская вода сослужила ему хорошую службу, видимо, продезинфецировав рубцы, оставленные на теле ею и Жанной. Рубец, опоясавший член, выглядел уже намного меньше и тоньше, нагноения не было, как и в остальных, покрывавших могучий торс мужчины. Хотя они с Жанной хорошо потрудились над ним, надо отдать должное…При мысли о Жанне Аннекен тяжело вздохнула. Многое они пережили вместе с этой мужественной и прекрасной девушкой. Делили кусок хлеба, невзгоды, и не только. Она помнила, как они впервые разделили постель. Как нежна была Жанна, как её тонкие пальчики ласково касались её тела, поглаживая, подготавливая, и в конце концов погрузившись в её лоно, вызывая сладкие судороги. Их первая ночь…Потом были другие, не менее страстные и сладкие…Жанна излечила её от страха перед постелью…
Вздохнув, Аннекен поднялась на ноги и, наклонившись, приподняла пирата, забросив его руку себе на шею. За время плаванья, тяжелых лишений и постоянных физических нагрузок она стала едва ли не сильнее, чем иной мужчина. Пират был тяжел, но она без особого труда дотащила его до пещерки.
Разложив костер, она подвесила нанизанное на палочки мясо олешка, затем положила калиться несколько круглых голышей. Чуть поодаль от пещеры она отыскала круглый камень в естественным углублением, вмещавшим около двух галлонов жидкости. Источник пресной воды она отыскала ещё утром, во время охоты, проследив за тем, куда зверье ходит на водопой. Затем, содрав шкуру с олешка целиком, сделала что-то вроде меха для воды и принесла из источника, вылив в углубление в камне. Нарезав мясо полосками, побросала в воду, затем вытащила успевшие накалиться голыши и бросила в воду. Таким нехитрым способом ей удалось вскипятить неплохой бульон, хотя за это время шашлык успел испечься и она поела. Но пират есть не мог. Он был мало того, что слишком слаб, так ещё и не осознавал ни что с ним, ни где он.
Попив бульона, Аннекен зачерпнула немного найденной на берегу большой раковиной и поднесла к губам пирата. Ей удалось влить в него немного бульона. Причем глотал он с видимой жадностью, хотя по-прежнему был горяч и бредил. Аннекен припомнила, что видела поодаль деревья, похожие на ивы. То, что ивовая кора может быть полезна от жара, она знала. Посему решила пробежаться до них. На всякий случай связав пирату руки и ноги, собственными ремнями от перевязи, девушка торопливо проделала путь к ивам и обратно, запасшись парой пластов коры. Добавив немного в бульон, она подождала, пока он настоится, и влила в Рэтбоуна ещё пару ракушек.
–Я вылечу тебя, – снова повторила она, глядя, как он тихо похрипывает, сжавшись в комок у костра. –А потом…потом ты ответишь за всё!
Три дня пролетели как один. Пока хватало мяса оленька, убитого Аннекен, она почти не покидала пещерку, выходя лишь по надобности. К вечеру первого дня и обеду второго снова варила бульон. Постепенно силы её восстановились. Она как могла старалась вывести Рэтбоуна из состояния забытья, в которое он впал на следующее утро. Ей удалось сбить жар и она была уверена, что помогла ивовая кора, хотя не следовало сбрасывать со счетов и могучий организм пирата. Днем третьего дня, обтирая неподвижное тело мужчины влажным обрывком его собственной рубашки, девушка неожиданно поймала себя на мысли, что ей доставляет удовольствие прикасаться к нему. Недовольная собственной реакцией на это прикосновение, она уложила пирата обратно на подстилку и связала ему руки за спиной ремнем от перевязи. Она почти всё время держала его связанным, боясь, что он может застать её врасплох, очнувшись. И сейчас, затягивая кожаную петлю на запястьях, она вдруг обратила внимание на тонкие, едва заметные шрамы, охватывающие их. Старые шрамы. Не от кандалов, на них она насмотрелась. То были шрамы от веревок, стеревших кожу и плоть почти до кости когда-то очень давно.
Наклонившись и всматриваясь в белесые полу-затертые рубцы, она внезапно ощутила холодок. И одновременно любопытство. Что же произошло с ним когда-то? Ей неожиданно представился юный и красивый Хлыст, тонкие прекрасные черты лица, ещё не искаженного жестокостью. Интересно, что заставило его сделаться пиратом?
Поев сама, она покормила пленника, который покорно глотал бульон и даже смог съесть несколько мелких кусочков мяса. Но как ни старалась она привести его в себя, большее, чего удалось достичь, это мутный расфокусированный взгляд серо-голубых глаз из-под тяжелых век. Он не узнал её.
Уже лежа на своей подстилке, Аннекен задумчиво смотрела на пирата. То, как послушно он принимал её заботу и позволял мыть себя и связывать, натолкнуло её на некую мысль, возможно, не совсем приличную и порядочную, но понятие порядочности давно уже исказилось в изломанном сознании девушки. Глядя на младенчески-бездумный взгляд пирата, она усмехнулась и принялась стягивать с себя кожаные штаны. Рубашку оставила. Не так уж это важно. Повеяло легким ветерком и она слегка поежилась, но это прикосновение ветра лишь чуть охладило горящую кожу и пылающий рассудок. Перекинув ногу через торс пленника, она приподняла его голову, глядя сверху-вниз в прозрачную серо-голубую паутинку, мерцавшую из-под прикрытых век.
–Ты помнишь, как разогревал меня в наш первый день?– свой собственный чуть хриплый голос показался ей каким-то неестественным. –Жалкую девчонку, никогда не знавшую мужчин. Забыл? А я хорошо помню! Ты знаешь, Хлыст, я научилась ценить хорошие моменты жизни…тот момент был не худшим…
Она приблизила свою киску к его лицу. Он инстинктивно попытался отвернуться, за что тут же получил затрещину.
–Не серди меня, Хлыст…ну же, тогда ты применял свой ядовитый язык с большим успехом. Давай, вспомни тот день!
Он больше не пытался сопротивляться, когда она прижалась промежностью к его лицу. По гибкому телу прошла судорога-горячий влажный язык коснулся чувствительной плоти. Аннекен не смогла подавить стон. Откинув голову, она прикусила губу, почти теряя сознание от ощущения подступающего блаженства.
–Ну, давай же, глубже! Давай! Ну!– несвязные стоны и вопли слетали с её губ, теряясь в пении птиц и шелесте леса. Пленника уже не было нужды удерживать, он тихо постанывал, вылизывая её, играя с комочком чувствительной плоти у основания её тайного местечка. Наконец жаркая судорога выгнула дугой гибкое тело. Аннекен почти без сознания рухнула, содрогаясь в жаркой волне накатившей истомы. Сердце колотилось неровными гулкими толчками, ударяясь в грудную клетку. Прошло немало времени прежде, чем она смогла здраво мыслить. И первый взгляд её был обращен к по-прежнему лежащему на спине Рэтбоуну. Глаза были раскрыты чуть сильнее, но в них оставалось всё то же младенчески-бездумное выражение. Аннекен подобрала штаны всё ещё дрожащими руками, лишь с третьей попытки попав ногами в штанины. Застегнув пояс, она склонилась над пленником, похлопав его по щеке.
–Ты молодец, Хлыст. Будь всегда таким же послушным мальчиком и тебе не придется больше страдать.
Шли дни. Рэтбоун по-прежнему находился в том же состоянии. Аннекен вначале подозревала притворство, но пару раз осторожно прокравшись к пещере с обратной стороны, обнаружила, что пленник даже не делал попытки перевернуться. На всякий случай она по-прежнему связывала ему руки, и оттаскивала за тяжелый валун, отделявший угол пещеры, чтобы до него не добрались хищники. Он не реагировал или почти не реагировал на её прикосновения. Ключевое слово «почти»
Это случилось девятого дня их пребывания на острове. Аннекен решила выкупаться, а заодно выкупать пирата, который уже самостоятельно двигался и ходил, хотя оставшись в одиночестве, просто застывал на месте. Она связала ему руки впереди и повела, держа за конец веревки. Рэтбоун, покорный, как теленок, доверчиво следовал за ней. Пару раз она оборачивалась в надежде поймать хоть какой-то признак того, что разум к нему вернулся, но глаза мужчины по-прежнему были полны безмятежной пустоты. Из одежды на нём остались только жалкие обрывки кожаных штанов, больше похожие на бриджи. Рубцы начали подживать, нагноения не было. Аннекен не отдавала себе отчета в этом, но её устраивало положение вещей, покорность пленника. Она больше не пыталась мучить Рэтбоуна, он и сам покорно исполнял все её прихоти и пожелания. Иногда девушке казалось, что она управляет бездушной куклой и по её телу пробегали мурашки. Лишь в последний раз, заставив Рэтбоуна ублажать её, она натолкнулась на пустой взгляд, не выражавший ни страсти, ни отвращения, ничего, и неожиданно её охватила ярость. Отшвырнув пленника на пол, она дрожащей рукой схватила перевязь и принялась хлестать по обнаженной спине и плечам мужчины. Но вместо того, чтобы броситься на неё и вырвать плеть, он неожиданно свернулся калачиком, прикрывая голову, и жалобно захныкал. Перевязь выпала из пальцев Аннекен. Рэтбоун беспомощно всхлипывал, сжавшись в комок и это было так жутко, что Аннекен бросилась наземь и обняла его, укачивая, только чтобы перестал.
День был жаркий, на море царил штиль, и Аннекен решила попросту завести пирата в воду и уже там как следует отмыть его. Она для начала выкупалась сама, пока он ждал на берегу, сидя на песке. А потом странная мысль неожиданно пришла ей в голову. Выбравшись из воды, она взяла Рэтбоуна за связанные руки, помогая ему подняться. Он послушно последовал за ней и остановился, неуверенно озираясь, лишь когда вода достигла пояса. Аннекен стащила рубашку и, свернув комком, принялась оттирать грязь с тела мужчины. Она стояла перед ним полу-голая, яркое солнце играло на её полных грудях. Продолжая отмывать пирата, девушка пыталась отыскать в его лице хотя бы какие-то признаки жизни. Отчаявшись сделать это, она набросила рубашку на плечи и протянула руки к застежке штанов пленника.
–Не бойся,– зачем-то сказала она, глядя на безмятежное лицо мужчины. – Я просто помою тебя. Я не сделаю больно.
Она коснулась его живота, скользнув пальчиками по полоске темного меха, спускающейся от пупка ниже. Он не мог даже сам справлять нужду, пару раз ей пришлось просто отмывать его, как маленького ребенка. Памятуя об этом, Аннекен как следует промыла все закоулки его тела, даже не замечая, как действуют прикосновения к нему на неё самоё.
–Л-ладно, что-то прохладно тут, – пробормотала она, с трудом переводя дыхание.
