Текст книги "Ошибки прошлого (СИ)"

Автор книги: Диа Гроул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Я стоял с фотографией в руках, пытаясь понять, что происходит, но мои мысли были такие смутные и беспорядочные.

– Темных Ксения Алексеевна?

Когда я увидел распечатки того, что моя Ксения замужем, моя вселенная рухнула. Чувство шока и разочарования овладело мной, а сердце начало болеть от предательства и обмана. Я не мог поверить, что всё это время она скрывала от меня свой настоящий статус.

В моей голове кружились вопросы: как я не заметил этого раньше? Почему она решила обмануть меня? Какие мотивы у нее были?

Каждый доказательство пронзало меня как нож, и я чувствовал себя преданным и измученным. Было так больно осознавать, что вся наша связь была построена на лжи и обмане.

В этот момент я почувствовал себя одиноким и уязвимым, но в то же время я был благодарен за то, что узнал правду.

Этот момент стал для меня настоящим испытанием, и я понял, что нужно принять решение. Я понял, что должен отпустить ее и позволить ей идти своим путем. Это было тяжело и болезненно, но я знал, что нужно это закончить.

25 Глава: Ксения

Я стою в углу комнаты, мои руки дрожат и сердце бешено бьется в груди. Я нервничаю и перебираю в голове все возможные варианты того, как Даниил отреагирует на мой брак с Игорем. Мне кажется, что это самое страшное, что я могла сделать – рассказывать ему правду.

Я медленно переступаю из угла в угол, словно это поможет мне собрать свои мысли. Моя дыхание становится все быстрее и поверхностнее, и я пытаюсь вдохнуть глубоко, чтобы успокоиться. Но чем ближе стрелки часов подводят его к возвращению в дом, тем больше мои ноги дрожат и голос срывается.

– Ты можешь сесть? У меня от тебя голова закружилась, – ворчит Иван с дивана.

– Ты что тут делаешь? – огрызаюсь на него. – Скройся.

– Ага, сейчас, бегу, – усмехается он. – Богдан спит, как только Даниил подъедет, я скроюсь.

Я снова возобновляю свою ходьбу по комнате. – Ну, вот где он?

– Успокойся. Надо было сначала говорить, что замужем, а только потом соглашаться на другой брак, – умничает он. – А ты все сделала на оборот.

– Знаешь что…

– Что?

– Знаю. Дура. Загнала себя, не пойми во что, теперь приходиться расхлебывать все это.

– Ой, все будет ровно. Поговорите, разберетесь, и все будет, как в сказке… Он поймет тебя. То как он смотрит на тебя, уже о многом говорит.

– Правда? – с сомнением спрашиваю я.

– Да.

Я стояла на улице, терпеливо ожидая его. Волнение и страх мешались во мне, ведь уже целый час я ждала его приезда. Наконец, я увидела его машину, и сердце забилось сильнее. Но когда он вышел из автомобиля, его взгляд не остановился на мне. Сначала я подумала, что он просто не заметил меня, но когда он прошел мимо, не произнеся ни слова, я почувствовала, как разочарование окутывает меня.

– Даниил?

Я пыталась обратить на себя его внимание, но все мои усилия были напрасны. Чувство одиночества и отверженности охватило меня, и я растерянно стояла на месте, не зная, что делать.

Слезы навернулись в глаза, и чувство обиды пронзило мое сердце. Я не могла поверить, что все мои ожидания и надежды оказались обманутыми.

Но я решила не оставаться в этом состоянии разочарования и возвратилась домой, чтобы собраться с мыслями и понять, что дальше делать.

– Дань, нам нужно поговорить, – начинаю я, чувствую, как мое сердце сжимается от страха. Я глотаю слезы и нервно улыбаюсь, не зная, как начать разговор.

– Давай начнем с того, как ты мне расскажешь, понравилось ли тебе делать из меня идиота? – с горькой усмешкой бросает мне.

– Ты о чем? – шепчу неуверенно.

– О твоем браке, – холодно произносит, складывая руки на груди.

Подняв на него взгляд, я впервые вижу настолько безразличный и отреченный взгляд.

Я чувствовала, как мое сердце начинает биться быстрее. Я не могла верить, что он знает о моем браке, ведь я старалась скрывать этот факт от него.

– Ты знаешь? – удивленно произношу и мне становиться неловко и немного страшно, потому что я не знала, как он отреагирует на эту новость. Моя рука начала дрожать, когда я поняла, что не могу скрыть правду от него. Я потеряла спокойствие и не могла заговорить, пока он ждал моего ответа.

– Знаю.

– Я могу объяснить…

– Не нужно. Мне вот интересно, какую именно лапшу ты вешала на его рога? Или он понятия не имеет, что его жена спит с другим? И как получилось, что за два года брака с Темных ты осталась девственницей?

Каждое произнесенным словом, мое сердце разрывается от боли.

Вначале я пыталась сдержать слезы, но это не продлилось долго, слезы начали катиться по моим щекам.

Мое сердце сжималось от боли, я чувствовала, как слова пронзают меня как нож.

– Я говорила, что… мы пытались построить отношения, но у нас … не вышло, – я чувствовала, как тяжело идут слова.

– Не вышло? – его слова настолько ядовиты, что мне становиться еще больнее. – Находясь в браке с ним, ты согласилась на брак со мной…

– Мы разводимся, – крикнула. – У нас осталась чуть больше недели и нас с ним разведут.

– Хватит врать…

– Я не вру! – закричала настолько громко, что стены отзеркалили мой крик.

– Политик разводится, а новостей нет. Как так?

– Мы не афишировали. Решили по-тихому разведемся, и потом он поставит всех просто перед фактом…

– Как удобно, – прошипел в бешенстве. – Не успела получить заветную бумажку прыгнула в койку к другому?

Я не могла поверить, что он, казавшийся мне раньше таким заботливым и любящим, может так обращаться со мной.

– Хватит…. Я не позволю, кому то так со мной обращаться. Ты слово мне не даешь вставить.

Я стояла на кухне, смотря на кольцо на пальце. Чувствовала, как горькое чувство разочарования и печали заполняло мое сердце.

Я поняла, что больше не могу продолжать этот разговор.

Медленно, с дрожащими руками, я сняла кольцо с пальца и оставила его на столе. Этот момент был для меня символическим – конец нашего отношения, конец нашего будущего вместе. Я чувствовала себя свободной и одновременно как будто лишенной чего-то важного.

Смотреть на это кольцо на столе было тяжело, но я знала, что это правильное решение для нас обоих. Я понимала, что нам нужно идти каждый своим путем, и это было самое лучшее, что я могла сделать для нас обоих.

– Что ты делаешь? – неуверенно произнес он.

– Ухожу к мужу, – горько бросила ему, разворачиваясь.

Я медленно поднимаюсь по лестнице, с каждым шагом ощущая дрожь в ногах. Наконец, я добираюсь до второго этажа и вхожу в комнату. Воздух здесь невероятно тяжелый, словно давление сжимает мою грудь.

Я подхватываю чемодан и медленно начинаю собирать в него вещи. Мои руки дрожат, и слезы начинают накатываться на глаза. Это была последняя капля в чаше – я больше не могу оставаться здесь.

Мои руки дрожат, когда я складываю мои самые любимые вещи в чемодан. Они кажутся мне тяжелыми, словно я удерживаю на них весь мир, который рушится у меня под ногами.

Когда я наконец закрываю чемодан, я чувствую, как плыву в бездне эмоций. Я не могу поверить, что это происходит со мной. Но я знаю, что это правильное решение.

Собрав последние вещи, я поднимаю чемодан и выхожу из комнаты.

– Ты что делаешь? – спрашивает Иван, заставляя меня затормозить.

– Ухожу, не видно? Я подожду тебя в машине.

– Стой, что произошло? Как вы поговорили?

Подняв правую руку вверх, я дала этим понять, что разговор не удался.

– Охренеть. Что он тебе сказал? – спрашивает он, сжимая кулаки.

– Не хочу больше говорить…

– Что. Он. Сказал? – рявкает Иван.

– Как я могла прыгнуть к нему в постель, находясь в браке с другим. На это закончился наш интересный разговор.

Ваня, резко разворачивается, оставив мои слова в воздухе.

– Ты куда? – произнесла я. Черт.

Я поняла, что он отправляется на поиски Дани. Мой друг не собирался терпеть такое поведение по отношению ко мне.

Быстрым шагом я направилась за ним, забыв о чемодане. Не успев спуститься со ступенек, я увидела, как Иван без колебаний наносит удар по лицу Даниила.

– Приблизишься к ней на метр, ты крупно пожалеешь, – прошипел Иван.

Наблюдая за тем, как Иван и Даниил вцепились друг в друга. Моё сердце начинает биться быстрее, а живот сжимается от тревоги. Я не могу поверить, что они начали драку прямо перед моими глазами. Мне кажется, что время замедлилось, и я не могу оторвать взгляд от этого жуткого зрелища.

Они оба выглядят яростно, и я понимаю, что сейчас ситуация может выйти из-под контроля. Я чувствую себя парализованной, не зная, что делать. Мой первый инстинкт – бежать и остановить их, но я не могу двигаться. Мои ноги кажутся как будто вкопанными в землю.

Слышу их громкие крики, толчки и удары. Каждый удар пронзает мою душу и наполняет меня отчаянием. Я чувствую слёзы на своих глазах, и мне кажется, что всё это сон, но острый запах крови и пота напоминает мне, что это реальность.

Наконец, я собираю свои силы и направляюсь к ним, крича и прося их прекратить. Мой голос звучит слабо в моей усталой голове, но я продолжаю умолять их остановиться. И вот, наконец, они оба замерли и отошли друг от друга. Я чувствую слабость в коленях и лёгкий облегчение, что я смогла остановить этот кошмар.

– Идиоты, – шепчу со слезами. – Вы что устроили? Вань ты как?

Глядя на него, не могу не вздрогнуть от его разбитой губы и подбитого глаза.

– Собери вещи, мы уезжаем, – командую для Ивана, развернувшись, наблюдая, как Даня утирает кровь с губы, усмехаясь.

– Сильный удар, – хвалит он Ивана.

– Да пошел ты, – рявкает Ваня.

– Заткнулись оба, – рявкаю на этот раз я. – Живо за вещами. А ты держись подальше от него.

– Ксю, – окликает меня Даниил. Вздернув подбородок, я лишь снова начинаю свой подъем по лестнице.

Зайдя в комнату к Богдану, я аккуратно присаживаюсь на корточки рядом с его кроватью. – Прости меня. Мне нужно будет уехать, – шепчу ему.

– Тетя? – сонно бормочет он. – Что ты делаешь?

– Прости, что разбудила. Мне нужно уехать…

– Нет, пожалуйста, не уезжай, – шепчет он.

– Послушай меня, – говорю быстро, хватая его за щеки. – Мне нужно уехать по… работе. Тебе нужно оставаться сильным. Несмотря на все, что произойдет, будь самым сильным динозавром…

– Как Рекс? – прерывает меня.

– Да, как Рекс, твой огромный синий динозавр. Я скоро приеду и мы обязательно купить самое вкусное мороженое. Тебе нужно только подождать.

Я никогда не оставлю его. Плевать, что с Даниилом все кончено, это не помешает мне навещать Богдана.

– Клятва на мизинчиках? – произносит он, вытаскивая из под одеяла руку.

– Клятва на мизинчиках.

Мои ноги шатаются, когда я поднимаюсь, поцеловав Богдана в макушку и пожелав сладкий снов, я решительно иду к двери. Это начало новой главы в моей жизни, и ничто не сможет меня остановить.

Забрав чемодан, я подождала Ивана и вместе с ним спустилась на первый этаж, где из угла в угол ходил Даниил. – Ксю, нам надо поговорить, – шепчет он неуверенно.

– Нет, не надо, – рявкнул Иван, хватая меня за руку и выводя на улицу.

– Ксю, пожалуйста, – бормочет за моей спиной Даня. – Пять минут, прошу.

Не удостоив и взгляда, я открыла дверцу машины. – Всего один вопрос.

– Я тебя слушаю, – сразу ответил он, подходя ко мне.

– Кто тебе сказал?

Опустив голову вниз, он совсем тихо прошептал имя Кати.

И тогда я просто не смогла сдержать эмоции больше и начала плакать. Мои слезы не останавливались, и я чувствовала, как все внутри меня разрывается.

Мои чувства были в полном хаосе, и я просто стояла перед ним, плача и чувствуя себя совершенно одинокой и уязвимой.

26 Глава: Даниил

Я, следовал за Ксенией на расстоянии, чувствуя, как внутри меня нарастает тревога. Она шла молча, так непривычно для нее, и я понимал, что между нами образовалась пропасть. Когда она вдруг остановилась у машины и задала вопрос, мое сердце полностью застыло. Я подошел поближе и увидел слезы на ее щеках, и это разорвало меня на части.

Дверца машины резко захлопнулась, как удар сердца, и я понял, что это мог быть момент, который изменит все. Машина тронулась с места, и мгновение я остался стоять на месте, ошарашенный событиями.

– Быстро она собралась, – радостно произносит Виктория. – Не ожидала.

Развернувшись, к ней лицом увидел ее злорадство. – Чего тебе? – прошипел я.

– За все стоит платить в этой жизни…

– Убирайся к чертовой матери, – заорал на нее.

– Какой ты злой, – усмехнулась она. – Ты разбил мне сердце, изменил и бросил. Теперь это сделаю я.

– И каким образом?

– Всему свое время. Но завтра ты обязательно об этом услышишь, – бросает мне слова, разворачивается и уходит в соседний дом, где ее уже ждет Екатерина.

Я открываю дверь своего дома и вхожу в комнату на шатких ногах, сердце бьется так сильно, что я чувствую, как оно готово выпрыгнуть из груди. Мысли кружатся в голове, не давая мне понять, что делать дальше. Я чувствую себя потерянным и испуганным.

Войдя в свою комнату, я с трудом добираюсь до кровати и падаю на нее, закрыв лицо руками. Сердце продолжает колотиться, дыхание перехватывается, и я не могу успокоиться. Крик, который вырывается из моей души, напоминает мне о том, что я теряю контроль над собой.

Я пытаюсь собрать свои мысли и выяснить, что делать дальше. Может быть, мне нужно позвонить Матвею, чтобы получить поддержку. Может быть, мне просто нужно расслабиться и дать себе время осознать происходящее. Но сейчас я просто лежу на кровати, слезы текут по щекам, а сердце продолжает биться сумасшедшими темпами.

Я медленно открываю глаза, чувствуя себя изможденным и истощенным. Последние несколько часов прошли как в тумане. Мои глаза сухие и усталые, мозг беспокоится и крутится вокруг в тех же мыслей, не давая мне уснуть.

И вот, в этот момент, я слышу звук звонка двери. Это смешно, но в моем состоянии даже такой незначительный шум вызывает у меня странный подъем адреналина. Я медленно встаю с кровати, чувствуя, как каждое движение причиняет мне дискомфорт.

Шаг за шагом, я приближаюсь к двери. Моя рука дрожит, когда я тяну за ручку. Мне кажется, что сердце замирает на мгновение, пока дверь открывается.

– Громов Даниил Викторович? – произносит мужской голос. Подняв взгляд, вижу мужчину средних лет в костюме и женщину. Мужчина стоял прямо и уверенно, смотря прямо в глаза. Его костюм был темного цвета, и он выглядел довольно элегантно.

Женщина, стоявшая рядом с ним, также была в костюме. У нее был пучок на голове, и очки с крупными оправами.

– Да, – произношу пересохшим голосом.

– Меня зовут Филипп Иванович Кораблев. Вы арестованы, – бросает он.

– На каком основании?

– За дачу взятки органам опеки и попечительства. Светлана Борисовна представляет именно эту сторону. Оденьтесь и на выход. Советую без шуток.

Мне было трудно поверить в то, что это происходит на самом деле. Мое сердце заколотилось, и я чуть не потерял равновесие.

Ноги плохо держали меня, когда я направился в комнату, чтобы быстро одеться. Мысли кружились в голове – почему он? Кто рассказал опеке? Что случилось? Все это в душе толкнуло меня на грань тревоги и паники.

Я быстро надел свою рубашку и брюки, пытаясь собрать свои мысли. Потом спокойно направился в комнату племянника.

Не успев дойди до комнаты, увидел женщину, что вела его за руку. – Дядя?

– Послушай меня, – ответил ему, присаживаясь на корточки. – Все будет хорошо.

– Ничего хорошего не будет, – резко бросает женщина. – Молодой человек отойдите от ребенка. Немедленно.

– Вы не имеете право, – рявкнул на нее.

– Следи за тоном. Тебе светит колония. Громова Богдана Максимовича, я забираю.

– Дядя? – заплакал он.

Я приблизился к нему, взял его за руку и мягко сказал, что все будет хорошо.

Мы вышли из дома, и я проводил Богдана, моля бога, чтобы все обошлось. В моем сердце было место для надежды, что все уладится и мой племянник будет в безопасности. Дорога в агентство опеки была тихой, но мой внутренний мир был настолько шумным, что я едва мог сосредоточиться.

Когда я оставил Богдана под присмотром Светланы Борисовны, я чувствовал себя пустым и ошеломленным. Прощаясь с ним, я поцеловал его в лоб и пожелал ему силы и мудрости. Уходя из агентства, я понимал, что теперь начинается новый этап – борьба за благополучие и безопасность моего племянника.

27 Глава: Даниил

Я сижу на холодной скамейке в узкой камере полицейского участка, окруженной мрачными стенами. Мой пульс учащается, когда я слышу шаги приближающегося капитана. Волнение и тревога захватывают меня, не зная, что ждет меня дальше.

Мои руки нервно сжимаются на коленях, пока я пытаюсь собрать свои мысли. Я слышу, как дверь камеры открывается, и вижу входящего капитана, чье лицо выражает строгость и авторитет. Мой желудок сжимается от напряжения, и я глотаю слюну, пытаясь проглотить комок в горле.

Капитан подходит ко мне и садится на стул напротив. Его взгляд пронзает меня, словно он может видеть мои самые скрытые мысли. Я чувствую, как мое сердце бьется в унисон с тиканьем старого настенного часового. В комнате царит молчание, и я никак не могу предугадать, что будет дальше.

Наконец, капитан начинает говорить, и его слова звучат как гром в тишине.

– Меня зовут Семен Егорович. А вы как понимаю, Громов Даниил Викторович? – спрашивает он, кивнув в знак согласия, он продолжил. – Вы меня удивили. Столько всего на вас…

– В чем меня обвиняют? – прерываю его.

Хмыкнув он, открыл папку, что принес с собой. – Нелегальные бои, где вы присутствовали, как участник. Но, обрадую вас, доказательств на этот счет у нас нет, но я обязательно найду.

Ищи. Не найдешь.

– И все?

– Дача взятки в крупном размере.

– Кому? – снова встреваю со своим вопросом.

– Опеке.

– Бред, – произношу с замирением сердца. Доказательств не должно было остаться. Взятку я дал наличными. Тот, кто ее принял, умер от инфаркта полгода назад. Я внимательно смотрел за этим ублюдком, что поставил мне условие.

– Не думаю, – нарушает тишину капитан. – Нам поступил звонок. Мы не обратили внимания, но нам нужно проверять информацию, что к нам поступает. Какое наше было удивление, когда мы ее проверили. Бывший, судимый за превышение пределов необходимой обороны. Смог оформить опеку над своим племянником. Чудеса. Да и только.

Он задает мне вопросы, на которые я пытаюсь отвечать как можно более уверенно, несмотря на волнение, которое все еще бушует внутри меня. Я пытаюсь контролировать дыхание, чтобы не выдать свою нервозность.

Капитан делает заметку в своем блокноте и внимательно смотрит на меня. Я чувствую, что его взгляд пронзает меня, как острым ножом. Я не могу скрыть свою тревогу, и это делает меня еще более уязвимым.

Когда капитан, наконец, заканчивает свое допрос, он поднимается со стула и направляется к двери. Я слышу, как замок щелкает, и я остаюсь один в камере, оставшись лицом к лицу со своими страхами и сомнениями.

– Прости меня Богдан. Но теперь я ничего не смогу сделать. Мне светит двухзначное число.

Я стою в тесной тюремной камере уже сутки. Мои мысли полны беспокойства и жажды свободы. Я чувствую, как теснота стен камеры давит на меня, как бесконечное однообразие и молчание поглощают меня.

Мое сердце бьется сильно, когда я осознаю, что находясь здесь, я лишен возможности связаться с внешним миром.

И в этот момент, окрыленный отчаянием и страхом, я начинаю требовать телефонный звонок. Мои крики пронзают молчание камеры, мои руки бесцельно бьют по твердым стенам. Я знаю, что мой голос не проникнет сквозь бетонные стены, но я все равно продолжаю требовать свое право на звонок.

Через несколько мгновений я понимаю, что мое требование было услышано.

– Чего разорался, – рявкает мент.

– Я имею право на телефонный звонок, – бросаю ему.

– Будет тебе телефонный звонок.

Я взял трубку в дрожащие руки и набрал номер своего друга.

Звонок звенел долго, и мне стало не по себе. Я начал переживать, что друг не возьмет трубку, что он не ответит. Мне было так нужно услышать.

Наконец, после многих гудков, мой друг взял трубку. Я услышал его голос и мое сердце затрепетало от радости.

– Матвей…

– Гром, ты где?

– Слушай меня внимательно. Я в ментовке. Богдана забрала опека. Я…

– Кто на тебя настучал? – рявкает он.

– Виктория, может и Екатерина. Эти суки спелись. Она мне угрожала, сказала, что я пожалею.

– Так хорошо. Что я должен делать. Как быть?

Не знаю. Я, блять, не знаю.

– Ладно. Ты там посиди. Отдохни. Я придумаю что-нибудь.

Я был благодарен ему за этот звонок, за то, что он не оставил меня в одиночестве.

Когда разговор закончился, и мне пришлось положить трубку, я чувствовал, что слезы наполняют мои глаза. Но я старался не показывать свою слабость, усиливал волю и надеялся, что скоро все изменится.

Сутки спустя.

Я сижу на жесткой кровати, уже вторые сутки без связи с внешним миром. Мои мысли запутались, а чувства беспорядочные – страх, отчаяние, недоумение.

И вот, внезапно, дверь камеры открывается, и входит мужчина в костюме.

– Даниил Викторович, меня зовут Владимир Владимирович, я ваш адвокат.

Мое сердце замирает от шока – адвокат! Как он узнал о моей ситуации? Как он может помочь мне?

Мужчина в костюме садится рядом со мной и начинает задавать мне важные вопросы о моем деле.

– Стоп, – прерываю его. – Я вас не нанимал. Вы кто?

– Владимир Владимирович, я ваш адвокат, – повторяет снова.

– Кто прислал?

Хмыкнув, он сложил руки на груди и откинулся на стул. – Я адвокат семьи Темных. Сюда меня прислала Ксения Алексеевна.

Я слушаю его слова, в замешательстве теряясь в мыслях. – Ксения Алексеевна? – повторяю я, мне нужно удостовериться, что я правильно услышал.

– Да. Она передал вам записку…

– Дай ее сюда! – рявкаю на него.

Закопавшись в папке с бумагами. Он протягивает свернутый листок мне.

Дрожащими руками забираю его и открываю.

«Перед тобой лучший адвокат. Выключи своего внутреннего кретина и слушай его внимательно. Он единственный кто способен на то, чтобы вытащит тебя. Ксю.»

– По вашему взгляду, я прекрасно понимаю, что вы готовы сотрудничать?

На его вопрос, я всего лишь кивнул в знак согласия.

Я сижу напротив адвоката в тесной комнате, наполненной запахом старых документов и нервозным напряжением. Мы смотрим, друг на друга, обменяемся молчаливым пониманием, что наша задача сейчас – придумать план, который поможет мне выйти из этой тюрьмы.

Адвокат начинает задавать мне вопросы, разбираясь в деталях моего дела. Я отвечаю, стараясь вспомнить все обстоятельства и факты, которые могут помочь нам доказать мою невиновность или хотя бы смягчить наказание.

Мы обсуждаем различные стратегии. Он делает замечания, предлагает идеи, рассматривает все возможные варианты действий.

Время идет, но мы остаемся сконцентрированными и целеустремленными.

– Ты все понял? – задает вопрос после несколько часов обсуждения.

– Да. Можно вопрос?

– Слушаю.

– По поводу моего племянника.

– Я не смогу что-то сделать с этим. Ребенка тебе не отдадут. Ему будет лучше в детском доме...

Слова прозвучали как удар молотка. Я почувствовал, как мое сердце сжалось от боли.

– Извини, но уже поздно. Я должен идти, – сообщает он, спустя несколько минут тишины. – Всего хорошего. Встретимся через пару дней.

Мы заключаем рукопожатие. – Хорошо. До свидания.

28 Глава: Даниил

Месяц спустя.

Я сижу в темной клетке уже целый месяц. Одиночество, холод стали моими постоянными спутниками. Каждый день я просыпаюсь в этой маленькой камере, не имея никаких надежд на будущее.

И вот однажды, когда я снова сижу, прислонившись к стене и погруженный в свои мысли, дверь моей камеры внезапно открывается. Я поднимаю глаза и вижу вошедшего полицейского, чье лицо выражает нечто непонятное.

– Громов на выход.

Я ощущаю, как сердце начинает биться быстрее, а в голове крутится мысль: это все настоящее или я опять питаю ложные надежды?

Я выхожу из камеры, избавленный от тяжкого бремени, которое давилось на мои плечи так долго.

Пока я иду по коридору, я думаю над тем, что капитан хочет от меня снова.

Зайдя в кабинет. Нас оставляю наедине.

– Семен Егорович, что опять? – бросаю ему. Ходить к нему каждые три дня и маленько заебался.

– Тебе весело? – рявкает он. – А я тебя недооценил…

– В каком смысле? – не понимаю я. Что этому старому маразматику опять не так?

– Обзавелся связями наверху? Похвально.

– Ближе к сути.

– Ближе не куда. Ты свободен. Собери свои вещички, и мы тебя не держим, – сообщает мне. Бросив на стол листы, он взглядом показывает на них. – Подпиши и свободен.

Я стоял в комнате, держа в руках ручку и глядя на документы, которые передо мной лежали на столе. Я подписал каждую страницу с особым вниманием, осознавая, что это закроет эту главу моей жизни.

Когда я закончил, Семен Егорович улыбнулся горькой улыбкой и пожал мне руку. Я благодарно улыбнулся в ответ, чувствуя облегчение и радость. Теперь все было позади, и я мог двигаться дальше.

Я направился в камеру, чтобы собрать свои вещи. Они были там, скучно и безжизненно лежащие на кровати. Я быстро сложил их в сумку, не желая оставаться еще на минуту дольше, чем необходимо.

Когда я вышел на улицу, солнце светило ярким светом, наполняя воздух теплом и оптимизмом. Меня ждал Матвей, который улыбнулся мне и пожал плечом в знак поддержки.

– Ну, наконец-то братан, – заорал он.

– Привет. Какого черта с меня сняли все обвинения? – спросил его.

– Если в двух словах, то на тебя ничего не было. Вообще ничего. Доказать взятку было проблематично, списали на то, что старик выжил из ума не проверил информацию о твоей судимости и оформил опекунство.

– Как это? – с непониманием произношу. Там если копнуть, много дерьма всплывет. Мужик, которому я дал взятку через несколько дней купил себе машину. Можно было как-то связать.

– Этот вопрос не ко мне.

– А к кому?

– Адвокат Темных основательно за тебя взялся. У него хватка, как у питбуля… Ты, что мне раньше не сказал, что Ксения замужем? Я когда узнал, охренел знатно.

– Она еще с ним? – тихо спрашиваю.

– Да.

Как полагаю, развода у них не было. Горько усмехнувшись про себя. Я направился к машине Матвея.

– Куда? – спрашивает он, заводя машину.

– В детский дом… Ты знаешь, как он там?

– Мне отказались предоставлять, малейшую информацию о нем. Я ему никто. Там сука в очках, настоящая мразь.

– Светлана Борисовна? – предполагаю я.

– Она самая. Несколько раз приходил узнать, как Богдан. Объяснял, что, по сути, его друг. Могла просто его пригласить, но нет. Блять.

– Ладно, успокойся. Мне она не имеет права отказать.

Приехав к детскому дому, я вышел из машины и направился к зданию, в котором находились дети. Подходя к детской площадке, я увидел, как много детей играют там весело и беззаботно. Радость и смех наполняли воздух, и это зрелище сразу согрело мое сердце.

Затем я вошел в здание и направился к кабинету. Проходя по коридору, я слышал за дверью детские голоса, шум игрушек и веселую музыку. Когда я вошел в кабинет, меня встретило недовольное лицо.

– Выпустили? – удивилась Светлана Борисовна.

– Как видите.

– Чем обязана? – с прищуром спрашивает она.

– Хочу увидеть своего племянника, – отвечаю ей, присаживаясь на стул напротив нее.

– Вот как? Я не могу это вам предоставить…

– Светлана Борисовна, при всем моем уважении к вам, вы не имеете права. Я его единственный родственник. Приведите его.

– Я не могу…

– Да какого черта? – прикрикнул я.

– Успокойтесь и не смейте повышать голос в стенах этого здания, – прошипела она, поправляя слетевшие очки.

– В чем причина? – миролюбиво спросил ее.

– Его здесь нет.

– Как это нет. А где он? В другом детском доме?

– Его усыновили.

Слова звучали как эхо в моей голове, я не мог поверить в то, что слышу.

– Как это?

Смешанные чувства охватили меня: гнев, печаль, разочарование. Я чувствовал, что мир рушится у меня под ногами, что все, о чем мечтал, было лишь иллюзией. Моему племяннику я больше не родной, я лишен возможности заботиться о нем, быть для него опорой.

Тяжело было осознать, что я не могу изменить ситуацию, что все решено без моего согласия.

– Как это? – снова повторяю я.

– Ко мне пришла женатая пара. Они много лет не могли зачать ребенка. Я предоставила фото и информацию о детях. Они выбирали от года до трех. И когда они выбрали двухлетнюю девочку, мы решили подписать документы. Но в одно мгновение они в сразу изменили свое мнение в пользу Богдана…

– И? – спрашиваю с замеревшим сердцем.

– Его увезли неделю назад… Даниил Викторович, поймите меня правильно. Они хорошие люди. Богдану будет лучше с ними…

– Не надо. Что за семья? Они местные?

– Я не могу разглашать конфиденциальную информацию…

– Хоть что-то…

– Нет. Покиньте мой кабинет.

Подавив эмоции, я покинул кабинет, пытаясь взять себя в руки и найти облегчение в мыслях о том, что моему племяннику наверно будет лучше жить в приемной семье.

Я вышел из здания и направился к парковке, ощущая, как ноги подкашиваются подо мной. Мои мысли были смутны и запутанные. Как это могло случиться, что моего племянника усыновили? Все это казалось нереальным и абсурдным.

Шаг за шагом я приближался к машине, все еще не веря в то, что происходит. Мои чувства были смешанными: гнев, отчаяние, недоумение. Я старался сдержать слезы, чтобы не показаться слабым.

Подойдя к машине, я медленно открыл дверь и сел.

– Как он? Ты его видел? – закидывает вопросы Матвей.

– Нет…

– Вот же сука в очках… Беспредел…

– Его усыновили…

Что? – недоуменно произносит он, хватая меня за плечи. – Как это усыновили? Кто?

– Конфиденциальная информация. Пожалуйста, отвези меня домой. Без вопросов.

– Окей.

Я не мог понять, как могли они усыновить его. Бессмысленно было пытаться разгадать их мотивы. Я знал только одно – сейчас моя задача вернуть его обратно домой, к себе.

Когда мы подъехали к дому, в глаза сразу бросилась, высока трава.

– Мне остаться с тобой? – спрашивает Матвей.

– Нет. Хочу побыть один.

– Уверен?

– Да. Спасибо, что встретил.

– Нет проблем.

Я открыл дверь своего дома и поспешил в детскую комнату. Я приблизился к кроватке и взял в руки динозавра. В этот момент, мне стало так хуево на душе.

Я сел на пол, подперев стену и начал плакать. Я чувствовал себя виноватым и бессильным перед этими мыслями.

– Прости меня, мой дорогой племянник, что не смог защитить тебя от этого неприятного события. Ты для меня очень важен, и я глубоко сожалею за свою неспособность помочь тебе.

Я сижу на полу уже несколько часов, погруженный в свои мысли. Наконец, раздаётся звонок из моего кармана, и я быстро вытаскиваю телефон. На дисплее я вижу неизвестный номер, и сердце моё начинает биться быстрее.

Я нервно нажимаю на кнопку ответа и подношу телефон к уху.

– Даниил Викторович? – слышу голос Владимира Владимировича, моего адвоката.

– Да?

– Вас выпустили?

– Да.

– Вы дома?

– Да. В чем дело?

– Вас должны были освободить в понедельник. Я звоню, потому что мне позвонили и сообщили, что сегодня вас выпустили. Я был поражен.

– Тому, что меня выпустили в пятницу? В чем проблема?