Текст книги "My killer, my lover (СИ)"
Автор книги: Destiel-love
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Уже нет, – Женя повернулся ко мне, положил лопаточку на стол и улыбнулся. Он был одет в старую отцовскую футболку, которая, кажется, лежала в моем шкафу, и в трусах. – Прости, я взял ее, потому что у меня рубашка белая, – улыбнулся он, видимо, заметив мой взгляд.
– Да ничего, это отца, – я сглотнул. В горле появился ком, но он быстро исчез, когда Женя подтянул меня к себе и поцеловал. – Что ты делаешь? – спросил я, указывая на сковородку.
– Блинчики, я у тебя нашел только кислое молоко и, что самое интересное, две пачки муки, – он засмеялся, и я, почему-то, тоже.
– Этой муке, наверное, года два, – Женя пожал плечами. Он отошел от меня и вернулся к своему занятию, а я сел за стол, на котором стоял заварочный чайник. – Ты заварил чай? – я поднял крышку чайничка, подтверждая свои догадки. Боже, это было так странно. Женя, который по всем законам жанра вообще не должен уметь готовить, сейчас стоит и жарит мне блинчики. Я мог ожидать от него чего угодно, но это прям какое-то чудо.
– Прости, что я у тебя в шкафчиках рылся, – он поставил передо мной тарелку с блинами и принялся наливать чай.
– Ничего такого, – мой желудок снова заурчал.
– Боже, вечно голодный мальчик, – усмехнулся Женя, разливая чай по чашкам. Мы пили чай, ели блинчики, и я думал о том, как счастлив. Нет, честно, я был очень счастлив, прям очень-очень! А потом в дверь кто-то позвонил, и Женя убежал в комнату, искать какие-нибудь трико, а я пошел открывать дверь.
– Боже, наконец-то ты дома, – как только я открыл дверь, то в квартиру ввалились Дима и Влад. Они были пьяны, и от них за версту несло алкоголем.
– Вы чего так нажрались? – друзья кое-как разделись и потопали на кухню.
– Да мы чет решили расслабиться, и тебе вот, – Влад помотал перед моим носом двумя бутылками вина. – Принесли, – он поставил алкоголь на стол и плюхнулся на диванчик. Дима сел рядом с ним, падая головой на его плечо.
– Привет, – на кухню вернулся Женя. Он был одет в мои бриджи и все в ту же черную футболку.
– Ого, – друзья тут же напряглись. – Здравствуйте, – кажется у них даже опьянение чутка спало.
– Что за попойка? – Женя вполне безобидно прошел к столу, достал еще две чашки и налил им чай. Он вел себя как дома, и его, кажется, совершенно не напрягала моя квартира. Казалось, ему даже нравится здесь.
– Отдыхали, – пожал плечами Маус. Я стоял, прижавшись плечом к косяку, и смотрел на эту картину. Самый ужасный учитель года, по совместительству человек, который уже два дня подряд трахает мое тело и, кажется, любит меня, и два моих лучших друга. Все они сидели на моей кухне и ели блинчики с чаем. А я стоял и чувствовал себя счастливым. Будто бы в этом и было счастье.
– У тебя есть бокалы? – спросил Женя, открывая бутылку вина. Я кивнул и направился в зал. Кажется, в серванте все еще стояла какая-то посуда, купленная еще при отце. Я откопал кое-как четыре одинаковых бокала и вернулся на кухню. Сполоснул их от пыли и поставил на стол, перед Жене. Он разлил вино по бокалам, отодвинул в сторону чай и встал. Друзья тоже поднялись со своих мест. – За дружбу, – улыбнулся Женя, смотря на меня. Мы чокнулись. Я улыбался. Мне казалось, что в моем сердце расцветают цветочки, а в животе летают бабочки. Да, это банально, но рядом с Женей сложно оставаться «не банальным» и «не романтиком». Рядом с Женей все окрашивается в розовые цвета. Странно, как в одном человеке могут совмещаться две совершенно противоположные личности.
Мы доели блинчики, допили чай, и, как-то слишком быстро убили две бутылки вина. Потом Влад сходил еще за двумя, и под вечер я уже не чувствовал себя совершенно. Меня шатало так, что я предпочитал лишний раз не вставать с места. Но Женя врубил откуда-то взявшееся радио и всех приспичило танцевать. Я не умел танцевать. А потом в дверь снова позвонили.
– Кто? – я не мог дотянуться до глазка, да и не увидел бы там ни черта.
– Я! – кто этот «я» было непонятно, но дверь я открыл. Это была Софья. Выглядела она паршиво, даже хуже некуда. Размазанная по лицу косметика, заплаканные глаза, грязные туфли.
– Боже, – только и смог выдавить. Она кинулась на меня, обнимая за шею, и зарыдала. – Софи, ты чего? – мой пьяный мозг плохо соображал, а ноги еле держались, поэтому мы свалились на пол. В это время в коридор вышел Женя. Он посмотрел на нас и вернулся на кухню. Тогда я еще не понимал, как все херово.
***
Проснулся я от того, что на меня кто-то смотрит. При том пристально так смотрит. Открыл глаза, и первое, что я видел была Софья, которая спала рядышком, обнимая меня за шею. А смотрел на меня никто иной, как Мильковский.
– Может ты уже поднимешь свою задницу, и мы поедем к твоей матери? – он явно был очень зол. Черт, его глаза горели такой злостью, что мне даже стало страшно.
– Доброе утро, – только и смог выговорить я, скидывая с себя руки девушки. Она что-то пробормотала себе под нос, но не проснулась. – Прости, я не помню, что вчера было, – Женя фыркает и уходит на кухню. Влад и Дима спят в зале, развалившись на мамином диване. Дима лежал, уткнувшись носом в шею Влада, а тот обнимал его за плечи. Им явно было хорошо вдвоем. Черт. – А ты где спал? – спросил я Женю, но он не ответил.
– Иди умывайся, – он кинул в меня полотенцем. С кухни снова пахло чем-то вкусным, и вновь мой желудок издал крик белуги. Я глянул в телефон, время доходило десять часов дня. Я почти запаниковал, ведь думал, что мы прогуляли школу, но вовремя вспомнил, что сегодня выходной. Когда я вышел, то спящие до этого друзья уже сидели на кухне и наблюдали за тем, как Женя что-то делает у плиты, а Софья сидела на подоконнике и курила в окно. Она о чем-то рассказывала, как я понял, Жене.
– Я ударила его, убежала еле-еле, – это единственное, что я услышал.
– Ты запомнила его? – обратился Женя к Софье. Вид у него был хмурый, но уже не злой. Никто не заметил, как я вошел.
– Не запомнила, хорошо хоть ничего сделать не успел, – Женя повернулся и наконец-то увидел меня. На меня он смотрел все так же зло.
– Разберемся, вспоминай пока, – ответил он Софье, и поставил на стол чашки с чаем. – Я ходил в магазин, – пояснил Женя, поставив на стол сковородку с картошкой.
– Спасибо, – я пожал плечами, садясь за стол, рядом с Владом. Чувствовал я себя паршиво, а на душе, так вообще кошки скреблись.
– Ешь и поедем, – я кивнул. Женя говорил со мной, как папочка с провинившимся ребенком. За столом повисла тишина. Все ели молча, только Влад и Дима иногда обменивались шуточками, высмеивая друг друга. Потому мы проводили ребят, Софью, и пошли собираться. Мы очень долго собирались! Потому что Жене не нравилось абсолютно все!
– Что не так в этой рубашке!? У меня нет другой! Нет у меня денег на другую одежду! – я уже переходил на истерику.
– Какая разница сколько у тебя денег!? Ты просто выглядишь, как шлюха! – он сдирает с меня рубашку. Я машинально зажмуриваюсь. Его пальцы больно впечатываются в мои плечи.
– Ай! – я вырываюсь и отхожу в сторону.
– Хотя, дело не в одежде, – шипит он, вытаскивая из шкафа черную водолазку с воротом, и кидает мне. Я уже представляю, как буду в ней выглядеть со своими черными волосами. Будто только что вернулся со сходки готов.
– Ты же знаешь, что она моя подруга! – не выдерживаю я. – Ты мог лечь со мной, что тебе мешало!? Скинул бы ее, нахуя сейчас на мне срываться!? Я даже не помню ничего! – я психую, потому что он не прав. Потому что я ничего не сделал, чтобы так со мной обращаться!
– Не повышай на меня голос, мелкий, иначе я найду чем закрыть тебе рот, – он снова хватает меня, но на этот раз с силой прижимая к себе. – Ты меня понял? – несмелый кивок, но все еще держит меня. – Умница, – целует, больно прокусывая губу. Черт! – Одевай водолазку и поехали, – он отпускает меня, и я как ошпаренный отбегаю в сторону. Хватаю свою водолазку, напяливаю ее, хватаюсь за свои шмотки, как будто они меня как-то спасут.
Женя выходит из спальной, захватывая свою рубашку и брюки, в которых приехал ко мне, и уходит в зал. Мда, уже и одеваться при мне не хочет что ли? Да и к черту! Снова стягиваю с себя водолазку, достаю из шкафа свою черную рубашку, закатываю рукава, собираю волосы в маленький хвостик на затылке. Выгляжу как шлюха? Окей! Прохожу в коридор, напяливаю сверху единственную и любимую черную кожанку. Когда Женя выходит из зала и видит меня, то его реакция даже превосходит все то, что я ожидал.
– Во что ты вырядился? У тебя вся шея в засосах, – он хмурится, а его плечи напрягаются. Он меня хочет, я знаю. Знаю, что в таком виде рядом со мной ему находится невозможно.
– В твоих же, – я подмигиваю ему и выхожу в подъезд. Жду, когда он натянет свои ботинки и пальто, и выйдет следом. Я не торопясь закрываю дверь, ощущая на себе его взгляды, и спускаюсь вниз.
Женя дергается всю дорогу до больницы, сильно вцепляется в руль, гонит. Мне даже становится немного страшно. Он старается не смотреть на меня, но я вижу, что он подглядывает в зеркало заднего вида. Специально облизываю губы, хлопаю глазками, как дешевая проститутка. В общем веду себя подобно шлюхе. Он нервничает.
***
– Если ты это продолжишь, то обратно пойдешь пешком, – бубнит парень, когда мы выходим из машины. Если честно, то продолжать что-то я не собирался. Рядом с больницей меня снова начинало трясти.
– Она очнулась? – Женя кивает. Я оставляю куртку в машине, поэтому до больнице иду очень быстро, отчего даже Жене приходится меня догонять. Парень о чем-то разговаривает с медсестрой, потом с врачом, и лишь минут через 10 меня пускают к маме.
– Зайдешь один? – я киваю. Мне ужасно страшно, и я чувствую, как трясутся мои руку.
– Привет, мам, – я сажусь на колени возле кровати, даже не замечая стул. – Как ты? – она открывает глаза, и я почти не верю в это. Моя мама жива, она смотрит на меня, дышит. Разве это не чудо? Кажется, деньги и правда могут решить все. А ведь совсем не давно врачи не давали мне никаких надежд.
– Тоша, – она улыбается, разгибает пальцы, я ложу свою руку ей в ладонь. – Твои волосы? – ей сложно говорить полными предложениями. Я киваю, чтобы показать, что понял ее вопрос.
– Покрасил, потом состригу, не переживай, – она слабо качает головой.
– Очень красиво, я не замечала, как ты вырос, – ее голос хрипит. – Я такая дура.
– Ничего, мам, у нас с тобой еще столько времени впереди, – я улыбаюсь, но чувствую, как по моей щеке начинают скатываться долбанные слезы.
– Спасибо тебе, – она сжимает мою руку.
– Все будет хорошо, – я встаю с пола и сажусь на край кровати. Кажется, это наш первый разговор за многие годы. И я чувствую, что должен сказать ей кое-что важное. – Мам, я люблю тебя, я очень испугался, пожалуйста, больше не бросай меня, – я ложусь рядом, сворачиваясь калачиком. Знаю, что нельзя, но просто хочется опять почувствовать себя маленьким.
– Прости меня, – отвечает она. Кажется, она тоже плачет, потому что я слышу всхлипы.
– И ты меня прости, мам, – ее рука ложится мне на голову. Ей нельзя шевелится. У нее переломаны почти все кости, у нее повреждены многие внутренние органы, и ей сделали две операции, но он все равно обнимает меня, не смотрят на боль. Даже пусть так, просто положив руку мне на голову. Она любит меня, я знаю это.
– Тошик, – в палату заглядывает Женя, и я тут же соскакиваю с кровати. – Пойдем, врач сказал выходить, – я кивнул. Женя закрыл дверь.
– Иди, Тош, скоро я уже домой вернусь, – она улыбается. Я киваю, наклоняюсь и целую ее в щеку. Мою, блин, маму. Это, черт возьми, моя мама! Та, что была со мной до смерти отца. Та, что целовала меня на ночь и читала сказки. Та, что каждое утро готовила мне завтрак, а потом вела меня в детский сад, чтобы забрать после обеда и погулять со мной. Моя мама, которую я должен был любить не смотря ни на что. А я посмел ее ненавидеть. Я полный идиот.
– Я приду к тебе, как только будет можно, пока, – она улыбается и слабо кивает. Я выхожу из палаты, кое-как сдерживая вновь подступившие слезы.
========== Часть 11 ==========
Я сидел за барной стойкой и время от времени поглядывал на телефон. Кафе снова возобновило работу. Софи позвонила мне почти сразу, как ей эту новость сообщил Виталик. И я теперь принят официально. Душу это новость конечно грела, но вот отношения в отношениях с Женей все пошло через жопу. Мы не общались почти неделю, на уроках он меня не замечал. Приехал лишь забрать маму из больницы, при том, что я его даже не просил. Довез нас до дома, при моей маме вел себя, как джентльмен. Когда мы завели маму домой, то я спросил его в чем дело, на что он промолчал и ушел.
– Тошик, ты чего? – Софья бросила в меня полотенцем. В кафе было полно народу, но до меня никому не было дело. Софья то и дело таскала из кухни горячие вафли, изредка забегала за стойку, чтобы налить чай. Я покачивался на стуле и смотрел в окно. С неба шел первый ноябрьский снег. Он падал прямо в лужи, и тут же таял.
– Ничего, – я отмахнулся.
– Женя все еще с тобой не разговаривает? – я кивнул. На самом деле это не вызывало во мне много эмоций. Ну кинул и кинул, бог бы с ним. Просто не понимаю его. Зачем было тогда все это? Телефон дорогущий, оплатил маме операцию. Он мазохист что ли? Типа просто так деньги потратил и ушел. Не знаю, бред какой-то.
– Просто чувствую, что что-то не так, – все-таки сказал я, когда Софи плюхнулась рядом со мной на стул. – Как-то странно все, ты так не думаешь?
– Ну да, странновато, – пожала плечами девушка. – Я, конечно, в вас особо не разбираюсь, но что-то правда не так, – я вздохнул. В сотый раз прокрутил в руках телефон, проверил страничку Жени, на которую он не заходил у же три дня, а потом мне пришло смс от Юли. Я был удивлен, на самом деле удивлен.
«Привет! Как дела, мелкий?»
Я долго смотрел на ее смс, но потом все-таки ответил:
«Привет, все хорошо. Ты как?»
В вконтакте я общался всего с тремя людьми. С Владом, Димой и Софьей. Смс от Юли добавило мне один диалог. Здорово, наверное.
«Да я то шикарно! Только вот ты мне врешь»
Черт, я действительно идиот. Глупо полагать, что Женя ей все не рассказал. Но тогда у меня появилась надежда, что Юля объяснит мне какого хрена с ним происходит!
«Юль, что с Женей?»
Я решил не ходить вокруг да около и спросить прямо.
«Потерпи немного, окей? Такое бывает»
Ее ответ, если честно, нисколько не успокоил. В смысле такое бывает? Типа приступов что ли? Но он выглядит вполне себе адекватно! Я ничего не понимал…
***
В школе было все как обычно…как было в том году. Никто меня не доставал, мы с парнями носились по коридору, даже с Тимофеевым начали общаться нормально. Только вот на душе было хреново…хреновее не бывает.
Я стоял возле запасного входа и курил. Мы там обычно собирались после уроков, но в этот раз я вышел туда, когда все пошли в столовую. Из-за угла послышались детские крики. Я сразу заметил Женю. Он держал за руку какого-то малыша, а за ним плелась еще толпа точно таких же. Я выбросил сигарету, затоптал ее ногой и спустился с крыльца.
– Евгений Геннадьевич! – внимание малышни тут же переключилось на меня. Женя делал вид, будто не заметил того, как я его зову. – Евгений Геннадьевич! – я догнал его и сравнялся с ними.
– А вы кто? – вылупился на меня маленький мальчик.
– Я бабайка, – наверное мой внешний вид и правда напоминал собой бабайку. Дима подарил мне серый кардиган, сказал, что это больше подойдет под мой новый образ, и теперь я напоминал сбежавшего с обложки гей-журнала мальчика. Черная рубашка, черные обтягивающие джинсы, черные кеды и кардиган. В нем, кстати, было довольно тепло. Я спокойно обходился без куртки. Женя же сменил свое серое пальто на парку, а вместо ботинок на нем сейчас красовались какие-то кеды. Кажется, они были не толще моих. Да и в школу он перестал ходить в костюмах. Все чаще какие-то джемпера, черные джинсы типа моих. Что с ним вообще происходит?
– Антон вернись в школу, – он все-таки обратил на меня внимание, но продолжал смотреть перед собой, не бросив в мою сторону ни одного взгляд, браво!
– Не могу, я хочу поговорить с вами, – дети внимательно смотрели на меня. – Олимпиада по английскому на следующей недели, вы должны проводить с нами подготовку! – как говорится, всегда имей козырь в рукаве!
– Ты итак все знаешь, – отмахнулся он.
– Мне сходить к директору? – он все-таки посмотрел на меня, но тут же отвел взгляд.
– Иди, – он ускорил шаг, отчего дети начали буквально бежать за ним.
– Что ты делаешь с ними? Ты же вроде только со старшеклассниками работаешь, – парень вел себя так, будто мое присутствие его напрягало.
– Мне дали младший класс! Черт возьми, Ниженко, иди в школу! – он резко остановился, от чего пара малышей врезались в него.
– Почему!? – дети смотрели на нас во все глаза. Боже, если я продолжу, то у него будут проблемы.
– Я не буду вести никакие подготовительные курсы! Ты с свободен, – он пошел вперед еще быстрее, теперь дети уже на самом деле почти бежали. Я достал еще одну сигарету и вернулся на крыльцо. С неба падал снег, но мне было пофиг. Ну хорошо, отлично! Не хочет по-хорошему, тогда я буду действовать его методами!
***
– Здравствуйте! – я влетел в кабинет даже не постучавшись.
– Ниженко? – Геннадий Васильевич сидел за столом и что-то писал. Он поднял на меня глаза, снял очки и сложил руки на груди. – Чем могу помочь?
– Евгений Геннадьевич не хочет вести подготовительные курсы по английскому, а у меня олимпиада на следующей неделе! – я сел на за стол.
– Курсы может вести Наталья Анатольевна, она хороший педагог, – предложил директор, но я замотал головой.
– Она не сможет дать мне того, что дает Евгений Геннадьевич, – на этой фразе я усмехнулся.
– Антон, ты понимаешь, что твоя увлеченность моим сыном не доведет тебя до добра? Он взрослый человек, а ты еще школьник. Тебе бы учится лучше, головой думать, – я лишь отмахнулся.
– Как я могу думать, когда ваш сын не хочет меня учить!? Если не будет курсов, то я и на олимпиаду не пойду, – директор нахмурился. Это на самом деле был весомый аргумент, потому что с олимпиад я всегда приносил в школу призовые места, за что учителя меня обожали просто.
– Тошик, – он встал из-за стола. – Послушай, ты не маленький, понимаю, но Женя старше тебя на шесть лет – это много, – я закрыл глаза.
– Мне плевать, – честно, я не хотел этого слышать. – Знаете, этого не я хотел! Нельзя так поступать с людьми! Нельзя сначала давать надежду, а потом плевать в душу! Нельзя! Но сейчас речь не об этом, мне нужны курсы! – я встал из-за стола.
– Хорошо, – директор вздохнул. – Хорошо, будут тебе курсы! – он был зол, но не на меня, как будто сам на себя. – Ты очень хороший мальчик, Антон, ты мне нравишься как человек, понимаешь!? Но Женя портит тебя! Посмотри сам! Что с твоими волосами? Что с твоей формой? Что с твоим поведением? Сколько ты прогулял?
– У меня мать была в больнице, – ответил я на последнее замечание. – А волосы – это лично мое желание, – он вздохнул.
– Прости, Антон. Я тебя услышал, будут тебе курсы, ты можешь идти, – я усмехнулся.
– Спасибо! – буквально выбежав из кабинета, я понесся в туалет, где обычно во время физ-ры, которая шла прямо сейчас, зависали мои друзья. – Ребят!
– Тошик, блять! – я им, кажется, помешал. Влад отпрянул от Димы, который сидел на подоконнике, и отошел в сторону.
– Чуваки, я добился курсов! Он будет меня готовить к олимпиаде! – Влад закатил глаза, но вот Мауса это обрадовало. Еще бы, ведь я пообещал ему, что если у меня все получится, то я отдамся в его прелестные руки стилиста, чтобы он помог мне вывести Женю на чистую воду, и понять какого хера с ним творится!
– Когда первое занятие? – я пожал плечами.
– Спрошу его на английском, – я прямо чувствовал свое превосходство.
***
На уроке Женя выглядел отвратно. Он кричал на всех и каждого, и лишь мое имя он попросту игнорировал! Даже тогда, когда я поднимал руку, чтобы ответить. В итоге я не выдержал.
– Евгений Геннадьевич, а как на английском будет поиметь? – весь класс замолчал. Дима тыркнул меня ногой под столом.
– Не нарывайся, – боже, как будто меня еще можно чем-то напугать. Женя меня игнорирует.
– Ну, Евгений Геннадьевич! А как будет поиметь и бросить? – Тимофеев начинает ржать. Он наверняка не понимает смысла моей «шутки», но подача ему нравится. Я улыбаюсь, а одноклассники начинают перешептываться. Брови Жени сдвигаются к переносице, он тяжело дышит – злится.
– Ниженко, выйди из класса, я больше не могу тебя видеть, – он снимает очки и откладывает мел на жердочку. Все снова замолкают.
– Нет, – я откидываюсь на спинке.
– Отлично, тогда веди урок дальше сам, – Женя вылетает из класса, чуть ли не хлопая дверью.
– Что это было? – все смотрят на меня. Отлично, устроим цирк!
– Ниженко, у тебя есть от нас секреты? – раздается противный голос одной из моих одноклассниц. Одной из тех, кто спит и видит, чтобы оказаться на моем месте. Но никто, кроме Влада и Мауса не знает о наших отношениях. А вот сейчас Женя поставил все под удар!
– Да так, приходил ко мне в кафе со своей девушкой. Бросил ее, видимо, а она давай крокодильи слезы лить, мол козлина, – Дима даже дыхание задержал, но когда я начал нести чушь, то выдохнул. Видимо чушь моя звучала убедительно. Я встал из-за парты и направился за Женей.
– Ты куда? – Тимофеев рыпнулся за мной, но остановился.
– Извинюсь, – кажется кто-то недовольно фыркнул. Я направился к запасному выходу. Теперь все курили там, и я был уверен, что Женька направился именно туда. Я был прав.
***
– Женя, – я подошел со спины и обнял его. Он вытянулся как струна, но руки мои не скинул.
– Зачем ты пришел? – я поднялся на цыпочки и поцеловал его в шею. Не знаю, что нашло на меня, но мне просто хотелось показать ему, как сильно я в нем нуждаюсь. Будто бы от моей нежности он растает.
– Я не знаю зачем ты так себя ведешь, не знаю, чем заслужил, но если я сделал что-то не так, то прости меня, пожалуйста, – он все-таки скинул с себя мои руки и отошел в сторону.
– Не извиняйся, – он выкинул сигарету и попытался уйти, но я поймал его за руку снова. Он сильно дернул ее, и я, не удержавшись на ногах, упал на пол. – Черт, ты что, стоять разучился!? – он вздернул меня вверх.
– Жень, объясни мне что не так?! – рядом с ним трясло еще больше. Сердце ныло. Теперь я реально понимал, что значит больно от «любви». Хотя и не знал, точно люблю ли я его.
***
От лица Жени.
Он позвонил мне, когда Тошик уже спал. Я даже немного был рад этому, хотя уже сам факт этого звонка продирал меня изнутри.
«Трухин» принять.
– Да? – он еще ничего не сказал, но мне уже было мерзко от его голоса.
– Как дела, сладкий? – я тихо вылез из кровати и вышел из комнаты.
– Хорошо, – спрашивать о его делах мне совершенно не хотелось, потому что такая тварь, как он, точно не подохнет быстро. Хотя это было бы идеально.
– Соскучился по мне? – я почти почувствовал приступ тошноты. – Ладно, зайчонок, можешь не отвечать, я не обижусь, – он усмехнулся. По моей коже пробежали мурашки от такого обращения.
– Чего ты звонишь? – мне хотелось побыстрее бросить трубку и вернуться к Тошику. Рядом с ним хорошо, рядом с ним я чувствую себя чище.
– Как там мой бизнес? – я слишком сильно сжал зубы.
– Мой! Это мой бизнес, – руки уже сжимались в кулаки.
– Да-да, сладкий, твой. Но ты же помнишь с каким условием? – мне еще сильнее захотелось сбросить.
– Я выполняю все твои условия! Проценты тебе поступают, товары тоже, все отправляется и приходит вовремя, что тебе еще нужно? – я почти почувствовал, как он усмехается надо мной.
– Тебя. Ты забыл про самое главное мое условие, – спустившись по лестнице вниз, я вышел в коридор, а затем на веранду. На ней было холодно, но так даже лучше.
– Этого не будет, ты же знаешь! – быстрее! Быстрее скинуть трубку и вернуться к Антону!
– Тогда я заберу у тебя мальчика, – сердце пропускает пару ударов.
– Ты совсем ахуел? – я чувствую злость, чувствую, как она наполняет каждую клетку моего тела.
– Женя, я просто тебя предупредил. Еще раз увижу тебя рядом с этим ребенком, – он сделал паузу, специально, чтобы надавить побольше. – Заставлю страдать вас обоих, – он сбрасывает, и я оседаю на пол. Хочется перезвонить, послать его нахуй, выкинуть к чертям телефон. Но вместо этого я стираю последний входящий, оставляю телефон в зале и поднимаюсь обратно к Антону. Он спит, перетащив на себя все одеяло. Я ложусь сзади, обнимаю его, утыкаюсь лицом в его лопатки. Хочется быть ближе, слиться в одно. Самое ужасно – это осознание того, что сегодняшняя ночь последняя.
***
– Жень, объясни мне что не так?! – его глаза на мокром месте, он цепляется пальцами в рукав моей толстовки, кричит, будто пытаясь достучаться до меня. Но я итак все слышу, итак все чувствую! Просто не могу!
– Оставь меня в покое, Тошик, живи своей сраной жизнью! Я помог тебе, дал тебе даже больше, чем должен был, так что теперь я тебе ничего не должен, – он закрывает глаза, отворачиваясь, словно от пощечины.
– Я ненавижу тебя, – это он говорит уже глядя мне в глаза. – Я не понимаю тебя! – надежда, что он сейчас убежит рушится, потому что он толкает меня к стене. – Я, черт возьми, нихрена не понимаю! Зачем тогда было все это!? Зачем ты мучал меня!? – мне хочется прижать его к себе, зарыться пальцами в его черные крашенные волосы, стереть выступившие слезы, но вместо этого я опускаю глаза в пол, руки по бокам, а свою гордость глубоко в жопу. Долбанный Женя, долбанный Трухин! Я ненавидел его каждой частичкой своего тела, хоть и понимал, что от этого никому лучше не станет. Но это казалось таким важным. Просто ненавидеть его. Будто бы от этого Тошику станет легче Будто бы от этого легче станет мне. Пощечина прилетает слишком неожиданно, я дергаюсь, но ничего не говорю. – Ну чего ты молчишь!?
– Иди на уроки, Тош, – мне стыдно поднимать на него взгляд. Мне страшно смотреть ему в глаза. Мне больно видеть в них разочарование.
Комментарий к
Извиняюсь за то, что козлом опущения вышел Трухин))Но увы, больше никто под эту роль не подходил:D
========== Часть 12 ==========
Юля спустила на меня всех собак. Она орала так, что у меня аж уши закладывало. Я молча слушал все ее претензии, а потом в дверь позвонили. Юля была зла на столько, что схватилась за кочергу, которая стояла возле камина, и как только Трухин вошел в дверь, не дождавшись ответа, Юля запустила ей в него.
– Ты, сраный мудак! – парень отшатнулся назад и уставился на нее, как на дьявола во плоти.
– Нихера себе меня встречают, – если честно, то я сожалел, что эта кочерга не прошла сквозь него, вырвав душу. Но с другой стороны мне бы не хотелось потом таскаться с Юлей по судам. Хоть и знал, что дело мы бы выиграли. За такое дерьмо, как он, сажать не должны.
– Какого хрена ты приперся, урод!? – она схватилась за вторую железку, которая, вроде как, служила для переворачивания бревен. Если честно я в этом не разбирался.
– Юля, милашка, чем я тебе не угоден? – я продолжал сидеть на кресле, наблюдая за тем, как моя сестра замахивается на парня железякой, и уже через мгновение эта железяка прилетает ему по коленной чашечке.
– Пидор недоделанный, – Женя закусывает кубу, хватается за ушибленное колено. Я вскакиваю с места, ожидая, что он сейчас что-нибудь сделает, но вместо этого он начинает смеяться. Я знал, что Юля и Женя были знакомы раньше, еще в детстве. Не понимаю только как. Женя даже меня старше.
– Лапуль, ну я же не к тебе пришел, а к братцу твоему, – он подошел ко мне и положил руку мне на плечо. Ком тошноты подкатывает к моему горлу. – Поговорим? – я киваю. Мы поднимаемся наверх, и я почти чувствую его взгляд на своей заднице.
– Зачем ты приперся в мой дом? Кто тебя звал? – но Женя даже не слушает меня, он просто толкает меня к стене и впивается в мои губы. Блять, чувствую себя какой-то подстилкой.
– Солнце, почему ты такой грубый? Неужели я не заслужил даже немного нежности? – его руки ложатся на мою талию, но я отталкиваю его.
– Отвали! – я отхожу в сторону, сплевывая и вытирая губы рукавом.
– Я ведь и обидеться могу, – Женя хмурится, даже начинает злиться, но мне плевать.
– Послушай, чего ты хочешь от меня!? – у меня уже, кажется, сдают нервы.
– Я уже озвучивал тебе свои условия. Не хочешь быть моим, так и денег больше не увидишь, как своих ушей, а тебе без них, я думаю, будет ой как не просто. Тем более с твоей то зависимостью, да, Женя? – его рука снова легла на мою спину, подтягивая к себе.
– Нет у меня никакой зависимости, – сквозь зубы процедил я.
– И благодаря кому? – я закрываю глаза.
– Боже, это было два года назад! Ты сказал, что я ничерта не должен тебе за твою сраную помощь! Если бы я знал, то лучше бы сдох! – снова отталкиваю его и сбегаю вниз.
– Так ты и сдохнешь, придурок! Ты сдохнешь, если сейчас сбежишь! У тебя же нихуя нет! Что ты будешь делать, а!? Хватит тебе твоих денег, Женя!? Работать учителем после того, каких высот мы с тобой достигли!? – Юля сидит на диване, уткнувшись в свой телефон. Она больше не вмешивается, но я вижу, что она вот-вот взорвется.
– Мы достигли!? Ты ничего для этого не сделал! Это я летал туда-сюда, рискуя своей жопой, чтобы хоть чего-то добиться! Да меня чуть два раза не посадили! А ты, между прочим, чуть не просрал огромную партию товара! – я захожу на кухню, чтобы попить, потому что в горле уже образовалась пустыня Сахара.
– Потому что это твоя обязанность, – совершенно спокойно отвечает Трухин. – Ты должен был этим и дальше заниматься, а не на меня скидывать. Я лишь спонсор твоей отстойной жизни, позволю тебе ее строить, – еще немного, и я задохнусь от его наглости. – В общем, Женя, либо ты увольняешься и держишься подальше от этого мелкого отродья, и я, так уж и быть, оставляю тебя в покое, либо я отбираю у тебя все, – если честно, то мне было смешно. Да, Женя мог отобрать у меня наше дело, да, он мог отобрать у меня все деньги, которые я заработал на этом. Но что еще? Этот дом? Вряд ли. Машину? Нет. Да и убить кого-то он вряд ли может. Кишка тонка.
– Мне плевать! – я осушаю стакан и выхожу в комнату. – Юля, проводи его пожалуйста, – Женя ловит меня за руку.
– Ты совсем больной!? Бросишь все ради шестнадцатилетнего утырка!? Да я его в порошок сотру! Блять, ты совсем долбанутый!? – я усмехаюсь.
– Ты о Тошике? – при произношение его имени у меня начинают дрожать губы. Но я усмехаюсь, не подаю вида.
– Мне похуй как его зовут, но ты понял, о ком я, – я пожимаю плечами, выжимая из себя максимальное равнодушие.
– Я давно его бросил, скучно стало, – снова усмешка, а у Жени, кажется, уже мозг сводит от непонимания. – Вы мне надоели, ясно!? Ты надоел, он надоел! Блять, катитесь к черту! – Юля смотрела на меня, как на больного. Боже, сестренка, прошу, подыграй!
