Текст книги "Вас приветствует Голубицкая (СИ)"

Автор книги: Deniga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Знаешь, Саш, это нормально. Такое состояние, как у тебя я уже не раз видел. Грустно, конечно, когда сильные с виду мужики превращаются в тряпки, но такова цена за работу в аномалии. Только сейчас у тебя мозги на место окончательно встали и ты начал рассуждать, как адекватный человек. Со временем у тебя выработается привычка и нужно будет гораздо меньше времени на восстановление.

– Хочешь сказать, что сейчас я нормальный, а до этого был придурком? – я удивлен и обижен от такой заявы.

– Сейчас ты стал самим собой, а до этого был под неблагоприятным воздействием аномалии.

– И это нормально?

– Абсолютно.

Да, дела. Я тут терзаюсь, а оказывается, что всё в порядке. Причем получается, что ребята это всё сразу просекли и тупо терпели мои закидоны, ожидая, когда же я приду в норму. Ой, бедненькие они мои! Как же им тяжко-то пришлось!

– Кирилл, а почему вы мне этого раньше не объяснили?

– Мы тебе говорили, причем неоднократно, но ты попросту не слышал нас. Не вздыхай так тяжко. Теперь точно всё будет нормально. Хотя…

– Что? – сразу напрягся, понимая, что прозвучит какая-то гадость.

– Ты меня хочешь? – Оба-на! Ничего себе вопросик! Моя челюсть грохнулась сначала на кровать, оттуда на пол и там забилась в конвульсиях. – Сашенька, расслабься и сделай лицо чуточку попроще. Вопрос вполне уместный. Ведь вполне может оказаться, что твоя повышенная сексуальная тяга к мужскому полу могла возникнуть из-за воздействия аномалии. Сейчас оно закончилось, вот я и интересуюсь, как ты отнесешься к сексу с мужчиной.

– Не знаю… – Я растерялся, реально не зная, что сказать. Хочу ли я Кирилла? Наверное, хочу… И тут меня посетила идея, гениальная своей простотой: – А давай проверим!

– Как ты собрался это проверять? – спрашивает, будто бы не понимая, а сам лыбу давит, как Чеширский кот.

– А вот так!

Тут же перебираюсь на постель к Кириллу и присаживаюсь рядом, поджав под себя ноги. Приближаюсь к его лицу и замираю, всматриваясь в невозможно красивые, глубокие глаза. В ответ он чуть разворачивается ко мне, подается корпусом вперед, но тоже не спешит прикоснуться. Смотрит мне в глаза не мигая, а в уголках глаз собираются морщинки. Так происходит только когда он улыбается. Перевожу взгляд на его губы. Точно! Улыбается! В этот момент он подается вперед и захватывает мои губы в плен. Он целует властно, сразу проникая в рот языком. Я не против, отдаваясь во власть его умелого языка, позволяя хозяйничать ему, исследовать каждый миллиметр. При этом не остаюсь сторонним наблюдателем, а активно отвечаю. Наш поцелуй превращается в борьбу, в попытку перехватить инициативу, показать, кто тут доминант. Чувствую, что проигрываю в этой схватке и пытаюсь отстраниться, но не тут-то было. Кирилл, зарывшись всей пятернёй в волосы на моем затылке, попросту фиксирует голову в нужном положении. При этом его губы и язык ни на секунду не прекращают атаку, агрессивно насилуя мой рот. Под таким натиском никто бы не устоял. Вот и я вынужден был сдаться, объявляя о своей капитуляции громким стоном. Только после этого он отстраняется, но продолжает удерживать мою голову. Я же не могу отвести взгляда от его соблазнительно припухших губ, от тонкой нити слюны, тянущейся к моим губам, и совершенно не могу понять что его остановило. Почему он не продолжает?

– Раздевайся! – как-то слишком хрипло произносит он, но одно единственное слово сказанное таким голосом действует словно спусковой механизм моего безумного желания. Сразу же отстраняюсь от него и начинаю сдирать с себя одежду, не заботясь о её сохранности. В ушах шумит кровь, а перед глазами разворачивается невероятная картина, от которой забываю обо всём. Кира медленно, даже слишком медленно, раздевается, стоя рядом с кроватью. Неспешно стягивает футболку, мнет её в руках, прежде чем отбросить в сторону. Берется за пряжку ремня, тянет, расстегивая и опять замирает. Потом также, словно в замедленной съемке, расстегивает пуговицу, проталкивая её в петлицу. Да он издевается надо мною! Резко подаюсь вперед, отталкиваю его руки, и сам стаскиваю вниз ненавистные джинсы, а заодно и труселя. Вырвавшийся на свободу член гордо торчит вверх. Капелька смазки так и манит, приглашает отведать богатырский леденец. Шумно выдыхаю, сквозь сжатые зубы, но не вижу повода отказать себе в удовольствии. Обхватываю Кирин ствол у основания и провожу языком по всей длине, облизываю головку, слизываю смазку и смакую её вкус. На этом моё терпение подыхает, и я вбираю в себя головку, пару раз двигаю головой туда сюда, стараюсь расслабить горло и пропустить как можно глубже. И вот я уже практически касаюсь своей руки, удерживающей член Кирилла. Начинаю активно двигать головой, забывая обо всём. Существует только твердая плоть, пышущая жаром, которой тараню себе глотку. Мои движения рваные, никак не удается поймать определенный ритм и тогда мой Аполлон берет ситуацию в свои руки, в прямом смысле этого слова. Его крупная ладонь ложится на мой затылок, прихватывает за волосы и фиксирует голову на месте. После этого Кирилл попросту трахает меня в рот. Двигается он размашисто, выходя практически полностью, оставляя во рту только головку, и тут же загоняет прямо в глотку до основания, шлепая меня по подбородку большими яйцами. Вцепился в его бедра, теперь ощущая дрожь его тела. Трахая мою глотку, он громко стонал, от чего я ловил невероятный кайф. Его гортанные стоны – самая лучшая музыка на свете! Скулы немного стало сводить, но тут тело мужчины под моими руками задрожало, член напрягся, его движения стали более быстрыми и рваными. Мгновение, и рот наполняется горячей, ароматной спермой. Не успеваю глотать её и часть стекает по моему подбородку. Кирилл резко вздергивает меня вверх, вылизывает свои соки на моем лице, проникает языком в рот и жестко целует.

Хоть я и не кончил еще, но ноги мои подкашиваются, как после оргазма. Не могу стоять. Приходится утянуть Кирилла на кровать, а он и не сопротивляется. Укладывается сверху на меня, не переставая таранить рот в поцелуе. Его руки в беспорядке шарят по телу, даря ласку на грани боли. Только мне всего этого мало. Хочу получить толстый, горячий член в свою задницу. Дырка в предвкушении чуть ли не пульсирует, жаждет раскрыться навстречу Кириному колу. Хочу чувствовать себя заполненным, натянутым на раскаленную плоть. Не могу больше ждать! Но… но могу только мычать. Кирилл не выпускает мои губы ни на мгновение. Извиваюсь ужом, трусь об эту гору мышц всем, чем только можно, лишь бы он ощутил мой стояк и наконец-то трахнул как следует. Черт, может у него после минета не стоит? Он же мужчина в возрасте, в конце концов. Может ему требуется время на восстановление? Надо что-то делать с этой ситуацией, а то я сдохну от неудовлетворенности, причем находясь рядом с шикарным самцом! Но тут Кириллу явно надоедает моё ёрзанье и он наваливается на меня всей своей тушей, фиксируя ноги-руки, с силой вжимаясь в мой пах каменным стояком. «Ого-го, какой самэц!» – так и хочется заорать от восторга, но вынужден довольствоваться мычанием.

Кирилл прекращает поцелуй, нависая надо мной с шальным, многообещающим взглядом. С трудом делаю судорожный вдох и уже готов молить о большем, как перед моим носом появляются плотно сжатые пальцы Киры.

– Оближи.

Одно лишь слово, произнесенное с хриплым надрывом, словно приказ к действию, ведь это именно то, чего я жажду всем своим существом. Сразу заглатываю их все и с остервенением начинаю обильно смачивать слюной, ведь чем быстрее я это сделаю, тем раньше… Пальцы резко покидают мой рот, меня переворачивают мордой вниз, и сразу же появляется давление в пятой точке. Стараюсь расслабиться, чтобы ускорить процедуру растяжки, но как только пальцы оказываются во мне, тут же срывает контроль, и я начинаю вертеть задницей как заправская блядь, чем очень мешаю Кире. Он шипит на меня, тихо матерится, но я никак не могу остановиться и зафиксировать свою задницу в одном положении. Она живет своей собственной жизнью, независимо от желаний разума. Понимаю, что не вытерплю долго, но выдержка Кирилла сдохла раньше. Всего лишь на мгновение ощущаю пустоту в пятой точке, а потом почувствовал как горячая головка Кириного члена уперлась в анус и пытается проникнуть в него. Колечко моего ануса мягко растянулось под сильным напором, и колом стоящий член ворвался на всю длину. Я охнул от такого напора и по инерции дернулся вперед, но Кирилл удержал меня на месте, ухватив за бедра. Размерчик у моего мужика ого-го какой, так что замираю в сильных руках, привыкая к болезненно давящему ощущению, но всего лишь на пару мгновений, и тут же слегка подаюсь назад. Для Киры мои действия как спусковой механизм, включающий секс машину. По-другому назвать его не могу. Он начал трахать меня с особым неистовством. Крепко удерживая за бедра, он вгонял свой член в бешенном темпе и на полную амплитуду, до самых яиц, с силой ударяя своими бедрами об мои ягодицы. Его горячий член растягивал мой анус, а головка приятно давила на простату. На особо сильных толчках Кирилл взрыкивал от удовольствия, а я выл чуть ли не в голос, захлебываясь от кайфа.

Мой возбужденный член покачивался в такт его толчков. Просто до одури хочется его приласкать. Упираюсь лбом в локоть согнутой руки, а второй тянусь к члену. Обхватываю его, размазывая смазку. Начинаю надрачивать себе, стараясь попадать в такт Киринных толчков. Но стоило ему отпустить бедро, переместить руку на мою грудь и с силой сжать сосок, как я забыл про всё на свете. Рука безвольно повисла, а я от наслаждения завыл в полный голос. Кирилл дернул меня вверх, выгибая дугой, и теперь уже обе его руки мяли и выкручивали мои соски. Начинаю задыхаться от наслаждения, волнами накатывающими на меня. Выгибаюсь еще сильнее, вжимаясь затылком в его грудь. Его движения становятся рваными и быстрыми. Сильные пальцы крепко обхватывают мой член. Всего лишь пара движений и я не выдерживаю, с криком выстреливая. Задница начинает пульсировать, сжимая чужой член. Еще толчок и моё нутро заливает горячее семя…

С трудом прихожу в себя, лежа на боку на узкой кровати, прижатый к горячему телу. Шевелиться не хочется, говорить тоже. Кирилл как-то догадывается, что я уже пришел в себя, потому что его теплое дыхание щекочет мое ухо и он шепчет:

– Сашенька, ты настоящее чудо.

В ответ только улыбаюсь, хоть он этого и не видит. Но это и не важно. Я счастлив!

========== Глава 16. День шестой: Это конец? ==========

POV Гены

Мне снился странный сон, из категории «мокрый». И «мокрый» он был не в пошлом смысле, а в прямом. Раньше в подростковом возрасте, как раз когда наши родители погибли и мы оказались в детдоме, у меня был период таких снов. Их действие сводилось к тому, что по завершению ты становился мокрым, причем в реальности. Психолог объяснил, что энурез был вызван психологической травмой из-за потери родителей. Несколько сеансов у него, и всё прошло. К чему я это сейчас вспомнил? К тому, что мне опять приснился «мокрый сон». Вернее, я не помню, что именно мне снилось, но проснулся и чувствую – штаны мокрые. Пощупал сзади – точняк мокрые! И что делать? Вот теперь Витька постебется на славу. Как бы слинять так, чтобы он не заметил, не проснулся, и успеть сменить одежду? Но стоило подумать об этом, как он завозился рядом, закопошился и…

– Вот же блядь! – его ор сотряс палатку.

– Ты чего?

– Да у меня вся спина мокрая!

– Эмм… Прости, что у тебя? – уж что-что, а обмочиться так, чтобы Витьке всю спину уделать, я не мог.

– Да подтекли мы! Чертов дождь!

– Какой дождь? – чего-то я туплю, и тут же резко подрываюсь: – Как дождь?!

– Обыкновенно! Неужели не слышишь, как по палатке барабанит?

Теперь слышу, и невольно выдыхаю с облегчением. Значит, это дождь виноват, а не мой мочевой пузырь. Хотя… Какое к чертям собачьим облегчение? Мы же промокли! А всё из-за одного упертого идиота, который решил поставить палатку в низине.

– Витек, ты дебил, – констатирую факт, даже без злости в голосе.

– А почему сразу я?! – ну вот, как обычно. Из него агрессия так и прет.

– Потому что это ты сказал, что дождя не будет!

– Да откуда же я мог знать, что он будет?!

– Тогда какого ты меня слушать не стал, и мы палатку в яме поставили?!

– Ага! Опять я во всём виноват!

– А кто не захотел другое место для ночевки искать?!

– Ну конечно! Место ему не понравилось! Сказал бы более убедительно, я бы и согласился с тобой!

– Можно подумать, ты меня слушать стал! Уперся, как баран!

– Сам ты скотина рогатая! Мудак!

– От мудака слышу!

Вот и поговорили… Почему у нас так всегда? Мужики считают, что мы друг друга с полуслова понимаем, а в реальности договориться никогда не можем. Простейшая мелочь как искра для детонатора, и приводит к мега-скандалам. При этом я всегда чувствую себя виноватым. Ну что стоило промолчать, уступить? Ведь он мой друг! Но, Боже, как же всё это меня достало!

– Чего замолчал? – уже спокойно и даже чуть примирительно интересуется мой напарник.

– А чего зря орать? Можно подумать, что от этого толк какой-то будет.

– То есть это всё равно я виноват?

– Вить, да какая разница, кто виноват? – даже я слышу усталость в своем голосе. Достало меня уже всё. – Главный вопрос в другом: что нам теперь делать? До рассвета еще часа полтора, на улице льет, в палатке мокро. Что дальше?

– Ты забыл упомянуть, что мы ещё и заблудились.

– Вот именно, – сразу соглашаюсь. Когда Витя вот такой спокойный, рассудительный, то я его люблю, но вот когда включает мудака, то готов удавить на месте. – Нужно вернуться по вчерашнему маршруту, если, конечно, найдем дорогу. Карта-то у нас липовая.

– Ну, да… Обязательно отметелю шутника, который подсунул нам эту лажу.

– Ты сначала вычисли его. – Плотнее заворачиваюсь в сухую часть спальника и отодвигаюсь подальше в самый угол. Там пока ещё сухо, но вода продолжает подтекать и её становится больше.

– А что его вычислять? – беззаботно хмыкает, как будто знает ответ. – Это по-любому один из наших. Так что смело можно устраивать разборки всем четверым.

– Не… Это либо Кирилл, либо Слава.

– Думаешь? Почему Сёму исключаешь?

– А по поводу Гаджика вопросов не возникает?

Смотрим друг на друга и взрываемся хохотом. Наш бойцовый кролик на такое не способен. Поистерить он умеет и мозг знатно выносить – тоже, но вот чтобы так… Не, Гаджик на такую подлость не способен. Отсмеявшись, поворачиваюсь к Вите и слова так и застывают на губах. Только сейчас понимаю, что ему повезло меньше чем мне, и у него спальник промок вдоль всей спины, так что он отбросил его в сторону и, обхватив себя руками, пытался согреться, растирая предплечья. Хоть сейчас «бабье лето», и днем реально жарко, но на календаре давно уже осень, и этот дождь по-осеннему холодный. Надеюсь, хоть не затяжной будет, а то и так дубарь. Не хотелось бы по такой погоде шататься по лесу в поисках дороги. Смотреть на мучения Витьки не могу. Я же не садист и не какая-нибудь сука злопамятная, поэтому распахиваю полы своего спальника в приглашающем жесте:

– Иди сюда, теплее будет. – Витя возражать не стал, сразу перебравшись ко мне. Тесно прижался к боку и обхватил меня рукой за талию. Сразу стало тепло и уютно, так что я обнял его в ответ и только после этого возобновил разговор: – Слава мог такое устроить, потому что он у нас главнюк и ни черта не боится. Ведь только он умеет так гаркнуть, что аж яйца поджимаются.

– Ну да, командир у нас такой. Хм, он точно может, – хмыкнул Витёк под ухом, щекоча дыханием кожу, от чего вмиг побежали мурашки, а в паху появилась тяжесть.

– Вот именно, а у Кирюхи такие кулачища, что даже Долвак не выстоит. Куда уж нам. Поэтому он тоже может запросто устроить подобную хрень, не задумываясь о последствиях. Вот так!

– Логично, – соглашается, а потом неожиданно восклицает, от чего я даже дернулся, и зарождающееся возбуждение схлынуло. – А может это заговор и они все виноваты?!

– О да! Теория вселенского заговора! И именно мы стали его жертвой!

Опять дружно рассмеялись и на этом разговор иссяк. Слова нам были не нужны, ведь так здорово просто сидеть рядом с любимым, чувствовать его горячее плечо и ни о чем не думать, ведь и так всё хорошо! Только вот ощущение счастья длилось недолго, а ровно до того момента, как Витюшенька раскрыл свой рот:

– Слушай, получается, что я теперь тебе должен дать.

– В каком смысле? – занятый своими ощущениями не сразу понял о чем именно он говорит.

– В самом прямом. Мы же договорились, что если ты промочишь свою задницу, то я подставлю тебе свою. Так вот, я долги всегда отдаю. В общем, готов хоть сейчас должок отдать. Не хочу быть должен кому-попало.

От его слов внутри меня сразу будто всё заледенело, сначала стало невыносимо больно, а потом пришла пустота. Так вот получается, какого он обо мне мнения? И я еще надеялся на что-то с этим человеком, на какие-то там чувства, взаимность… Как же тошно… И пусто… Прикрываю глаза, отстраняясь от происходящего. Так, наверное, мне будет легче…

– Ген, ты вообще меня слышишь? – толкает меня плечом.

– Слышу, – выдыхаю сквозь стиснутые зубы.

– Ну так что? Когда готовить задницу для подачи? – хихикает он рядом. А я что? А я ничего… ничего не чувствую.

– Ни-ко-гда, – произношу по слогам, и ощущая как напрягается Руиджи. – Мне ни твоя задница, ни ты сам сто лет не нужны.

Сказав это, поднимаюсь, сбросив с себя его руку и откинув в сторону спальник. Сразу же закопался в рюкзаке, ища куртку. Нужно выбираться отсюда, а то достало уже всё, никаких сил нет.

– Эм-м, не понял. Это что сейчас было? Ген, ты чего? – Не оглядываясь на бубнеж приятеля, молча надеваю куртку, застегиваю её и перехожу к ботинкам. – Ген, я серьезно, ты чего?

– Рассветает уже. Пора выдвигаться.

Пожалуй, это было последнее, что я сказал ему в это утро. Он ещё пытался, что-то там говорить, цеплял меня, но очень скоро убедился, что это совершенно бесполезно и тоже заглох.

POV Славы

На эту игру я возлагал большие надежды, но им не суждено было сбыться, а как раз наоборот – ситуация только ухудшилась, да так, что меня чуть удар не хватил. Если от Гаджика я и ожидал нелицеприятного сюрприза, то там всё обошлось. Они с Кириллом вернулись в почти нормальном состоянии. Конечно, наша рыжеволосая бестия шипела по поводу мерзкой погоды, моря грязи и прочих неудобств, но в целом он оказался доволен жизнью. Поворчав для приличия, он скрылся в выделенном домике, отогрелся, отмылся и вышел уже счастливым человеком, а уж когда я засёк его сосущимся с Семёном, то окончательно убедился в том, что ситуация нормализовалась. Я даже успел порадоваться, что наконец-то все проблемы утряслись, мужики успокоились и теперь можно работать, наслаждаясь жизнью. Ага, как бы не так!

Как только установщики переступили порог базы, то сразу стало ясно, что у них не всё хорошо. Шли они вроде бы вместе, но в то же время каждый – сам по себе. Поздоровавшись, они сразу подтвердили моё предположение. Гена, узнав что их поселили в одном домике, поинтересовался:

– А что, свободных мест больше нет?

– Тебе зачем? – опешили от такого заявления все, но любопытство проявил только Кирилл.

– Не хочу с ним жить, – кивнул он на молчащего рядом Витю.

– Я один в комнате, а кроватей две. Если хочешь, то давай ко мне. Только, – Гаджик перестал улыбаться, и посмотрел на него исподлобья, – о сексе даже не думай. Понял?

– Понял, – Гена сразу согласился, ведя себя слишком покладисто. – Веди, показывай свои хоромы.

Только они скрылись за углом террасы, на которой мы расположились, как все уставились на Витьку в немом вопросе, но тот ситуацию не прояснил:

– Откуда я знаю, какая муха его укусила? Палатку поставили не в том месте, и ночью мы промокли.

– И всё? – в такую причину верилось с трудом.

– Ну, он сказал туда не ставить, и другое место предлагал, а я не согласился. В общем… мы поругались.

– То, что вы поругались, очень заметно! – Сёма влез, не сдерживая негативные эмоции. – А вот в то, что это случилось из-за промокшей палатки, верится с большим трудом.

– Верится вам там или не верится, мне как-то пофиг! Я ничего такого не делал и понятия не имею, что он там себе напридумывал и чего дуется! Отвалите от меня!

Глядя вслед удаляющемуся Руиджи, мы все были в шоке, а у меня слов не находилось, впрочем как и у Кирилла.

– Мда-аа, бля, помирили, называется. Только хуже сделали.

– Ничего, Сем, разберемся. Сейчас парни разместятся, поедят, и тогда я с ними поговорю и всё улажу.

Говоря это, я даже представить не мог, что всё будет так сложно. Гена пришел ко мне сам. Потупив очи, заявил, что нужно поговорить по личному вопросу. Семен, сидевший у меня в комнате, ситуацию понял и ушел без лишних слов, оставив нас вдвоем. Но даже после его ухода Гена не спешил начинать разговор. Стоит в пороге, переминаясь с ноги на ногу, и молчит.

– Проходи, садись. В ногах правды нет.

Усевшись на соседнюю кровать, на которой еще полминуты назад сидел Семен, Гена опять замер. И если Сёма до него там практически лежал, развалившись как у себя дома, то наш установщик напоминал нашкодившего школяра: сел почти на самый край, плечи поникшие, голова опущена, нервно теребит край футболки. Мда… Чувствую, что разговор мне не понравится.

– Гена, давай не тяни, а сразу рассказывай. Я уже знаю, что твои слова меня не обрадуют.

– Откуда знаешь?

– Вид у тебя уж больно виноватый. – Гена хмыкает, но как-то обреченно и наконец-то смотрит на меня, а глаза у него, как у побитой собаки. – Что у вас с Витькой произошло?

– Ничего нового, всё по-старому. Просто я взглянул на эту ситуацию по-новому.

– И? – пытаюсь добиться продолжения.

– То, что я увидел, мне совсем не понравилось. – И ежу понятно, что не понравилось. Мне вот тоже не нравится вся эта хренотень.

– Ты пытался с ним поговорить?

– А толку?

– Ген… – вот же два дебила! Один молчит, а другой накручивает себя.

– Он меня слушает, но не слышит. Вернее, не хочет слышать, или делает вид, что не слышит. В любом случае я больше так жить не могу, да и не хочу.

Он склоняется ещё ниже и прячет лицо в ладонях. Столько обреченности в его позе, что мне реально жаль парня, а Витьке нестерпимо хочется настучать по морде. Что он за мудак такой?! Ведь я видел, что Гена ему реально не безразличен.

– И что теперь?

– Буду просить перевод в другую группу.

– Твою ж маму! Гена… – чисто по-человечески понимаю его, но как командир отпустить не могу. У нас же рабочая смена вот-вот начнется.

– Установщики должны работать слаженно, словно один организм. Между нами понимания больше нет, и с каждым днем ситуация будет ухудшаться, пока не случится какая-нибудь фигня. А понимаешь, какие будут последствия у этой фигни в условиях САЗа?

– САЗ ошибок не прощает, – автоматически озвучиваю главную догму нашей работы.

– Вот именно. Но ты не думай, что я сволочь. Я же всё понимаю. Недоукомплектованную группу к работе не допустят, поэтому если замену за ближайшую неделю не подыщешь, то я на смену выйду. Но это будет последний раз, когда я еду в составе твоей группы.

Хоть на этом спасибо. Умный мальчик и ответственный. Только это меня мало утешает, но деваться некуда.

– Ладно, Ген, я тебя понял и твое решение уважаю. Только у меня к тебе просьба будет. Не говори пока мужикам о своем решении. Нечего нагнетать обстановку. И так тяжело будет.

– Ладно, помолчу пока.

– Спасибо…

========== Глава 17. Спустя четыре недели ==========

POV Гены

Как быстро бежит время, когда ты постоянно занят, а вот за свою занятость я очень благодарен Семёну и Гаджику. Вернувшись в «САЗ-17» и приступив к работе, я понял, что очень скоро у меня съедет крыша или я сцеплюсь с Витькой прямо здесь, в «дежурке». Оказалось, что когда «маяки» работают исправно, мне попросту нечем заняться. Что я делал до этого? Гонял шары в бильярде на пару с Витькой. Рубился в игрушки вместе с Витькой. Смотрел всякую фигню по ящику и комментировал, опять же на пару с Витькой. Прикольно было, и ржали все, а сейчас, когда мы друг с другом не разговариваем, тоскливо стало тоже всем. Клоуны уехали, остались гамадрилы. Ситуацию не спасают даже глупые выходки Гаджика. Хотя мне он невольно помог с зарождающейся депрессией. На очередной выпад Семёна:

– Гаджик, ты что дебил? Это же элементарно!

Рыжеволосое чудо не промолчало, а зло зашипело:

– Если я дебил, то чего ты со мной возишься?! Учи кого-нибудь другого!

– И кого мне здесь, кроме тебя, учить?!

– А вон возьми кого-нибудь из установщиков и еби им мозг на здоровье! Всё равно сидят и ни черта не делают!

Семён сразу же переключился на нас, внимательно осмотрел и, неожиданно для всех, предложил:

– Гена, если у тебя есть пара свободных минут, то иди сюда. Поможешь мне схему протестировать.

Как Семён потом объяснил, он хотел Гаджику преподать урок и поставить склочного парнишку на место. Стоило Гаджику вернуться под воздействие аномалии, как у него опять начались проблемы с мозгами, но на этот раз он хоть понимал, что у него реальные проблемы, и что без посторонней помощи он не справится. Жуков с Кирюхой его взяли в полный оборот, не выпуская из обозрения, а заодно и из своих постелей. Мы даже ставки сделали, кто из наших мужиков первым не выдержит и конкуренту морду набьет. Я верю в устойчивую психику командира, так что поставил на Кирюху. Гаджику это реально помогает, но иногда возникает что-то типа срывов, как во время того дежурства.

Но мне реально понравилось помогать Семёну. Вот теперь каждую свободную минуту во время дежурства я провожу с ним и Гаджиком.

Мои отношения с Витей не ухудшились и не улучшились, их попросту нет. Хорошо хоть на работе это не отразилось. Как оказалось, мы реально понимаем друг друга без слов, так что даже во время выездов молчим и не разговариваем, а работу делаем отлично.

Сегодняшний день у нас отсыпной. Смена выдалась на удивление спокойной – всего один выезд. Так что мы полны сил, и совершенно не хочется спать. Поглощая завтрак, пытаюсь придумать, чем же себя занять. Может, в качалку сходить? Или всё же поспать сначала? Наверно, лучше сначала в качалку…

– Витя, ты потом куда? – голос Жукова прерывает мои размышления.

– Не знаю, может, в качалку схожу. – Вот же гад! Весь настрой мне обломал.

– Тебя Тулин хотел видеть. Сказал, чтобы после смены зашел к нему. – Все затаились, вслушиваясь в слова. – Ты ничего, случаем, не натворил?

– Не-е-ет, а чё? Он что, недоволен?

– Да уж не пылает счастьем…

А вот это действительно хреново. Дисциплина у нас на базе железная, и это не потому, что у нас все такие сознательные и правильные, всегда готовые инструкции соблюдать. Это потому, что у нас начальник Тулин – мужик справедливый, но очень жесткий. Говорят, что лет восемь назад парочка специалистов решила поразвлечься, кинув голого истопника в снежок. Пьяные они были, и мороз в сорок градусов оказался для них не помехой. А вот когда протрезвели, Тулин заставил их пробежать два круга по территории базы в одних штанах. На землю отправили всех с пневмонией, только истопник получил компенсацию, а эти – увольнение по статье. Может, жестоко, но зато действенно. Дисциплина у нас стопроцентная, и оказаться у Тулина на ковре боятся все. Интересно, чего ему от Витьки надо?

Эта мысль меня преследовала и в тренажерке, мешая отдаться процессу, так что минут через двадцать я плюнул на это гиблое дело и пошел к себе. Быстро ополоснувшись в душе, решил всё же поспать. Делать всё равно нечего. Я уже досушивал полотенцем волосы, как в мою дверь постучали. Открываю – на пороге Витя.

– Можно? – кивает головой в мою комнату, а сам как-то мнется и понурый такой. Видать, сильно ему от Тулина досталось.

– Проходи.

Витя без приглашения садится на мою кровать и молчит. Я тоже молчу. Не знаю, зачем он пришел, так что говорить мне с ним не о чем.

– Я у Тулина был, – начинает он немного неуверенно. – Он сказал, что ты уходишь. Отработаешь последнюю смену и уйдешь. Уйдешь?

– Уйду.

– Но почему?!

Он вскидывает голову и смотрит мне в лицо. От его пристального взгляда становится неловко, так что я отворачиваюсь и смотрю в стену. Уж лучше куда угодно, только не на него.

– Вить, я очень устал. Всё надоело. Не могу так больше. Пора сменить обстановку и отдохнуть.

– А как же я? – и столько в его голосе безысходности, что сердце сжимается. – Бросишь меня?

– Бросишь? Вить, бросают тех, с кем вместе, а мы с тобой как бы врозь.

– Я понимаю, что ты на меня обиделся, но я думал, что ты подуешься еще немного, и всё опять будет нормально. А тут такая фигня…

– Это не фигня, а взвешенное решение.

– Ген…

– Ну что “Ген”?

– А ты обо мне подумал? – в голосе его явственно слышалась тоска.

– Да? А почему я должен думать о тебе? – до этого я стоял посреди комнаты, немного воинственно размахивая полотенцем, а тут как-то разом сдулся, и присел рядом с ним на постели. – Вить, вот скажи, только честно, кто я для тебя?

Очень простой вопрос, но как сложно было задать его, а ещё сложнее ждать на него ответ, при этом надеяться и бояться одновременно.

– Ты… ты… ты мой любимый.

Вот так новость! Не веря в услышанное, со смесью страха и предвкушения, пытаюсь заглянуть ему в лицо, хоть он усиленно отворачивается от меня. Судя по тому, как Витя покраснел, это не злая шутка, не розыгрыш. Шепчу вмиг севшим голосом:

– Повтори… повтори то, что ты сказал.

– Ты мой любимый.

– Тогда почему?! – в его взгляде непонимание. – Почему ты назвал меня кем попало?

– Я?! – его глаза округлились от удивления. – Ген, ты чего? Я не мог о тебе такое сказать.

– Тогда ночью в палатке… Именно так ты и сказал.

– Генчик, мне тогда так стремно было, что я мог сморозить, что угодно. Прости меня…

Стремно? Ему? Да в жизнь не поверю! Витька непрошибаемый, как танк! Хотя… Я ведь тоже такой, но только внешне, а в душе…

– Чего же ты так испугался?

– Я… В общем… Тут такое дело… Понимаешь…

Чего он мямлит, как малолетка? Никогда не замечал за ним такую нерешительность. Витька явно нуждается в волшебном пенделе, а ещё лучше… Бесцеремонно разворачиваю его лицо к себе и, пока не передумал, впиваюсь поцелуем. Витька в шоке, так что беру инициативу на себя, терзая его податливый рот в своё удовольствие. Очень скоро он, как будто очнувшись, отвечает с не меньшим пылом, но при этом оставляя за мной ведущую роль, чего раньше за ним не наблюдалось. Боже! Как же я скучал по его губам, дурманящим разум. По его горячим ладоням, бесстыже шарящим по моему телу, спешно избавляя от одежды. Тяну его на себя, откидываясь на кровать, ощущая приятную тяжесть разгоряченного тела. Развожу ноги, чтобы ему было удобнее, и сразу смыкаю их на его пояснице, чтобы не дай Бог Витька не вздумал удрать. Хотя… судя по тому, как он активно вылизывает и покусывает мне шею и плечи, он только начал.