Текст книги "Во мрачной тьме (СИ)"

Автор книги: Demonheart

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Но я чувствую сомнение в твоем голосе.

– Искусственные мышечные пучки, которыми Адептус Механикус снабжает Империум, обладают намного большей прочностью и скоростью сокращения, чем твои, и при этом компактнее. Но и энергопотребление намного выше. Это раз. Они крайне дорого стоят, и у меня нет доступа к ним. Это два.

– Насколько дорого? – спросил Вертер.

– Тебе не по карману. Кроме того, у нас небольшие запасы, и те предназначены для сборки протезов – на случай травм у экипажа.

– Тогда, думаю, с этим придется повременить. Все-таки придется скреплять.

– Повторяю – положительный результат не гарантирован, – Мегане взяла с верстака паяльник. – Я не возьму оплаты на этот раз, но если швы лопнут в самый неподходящий момент, вини только себя. Зачем вообще понадобилось делать такую странную аугментику? Стандартные шаблонные модели намного надежнее.

– На моей планете было особое понимание принципа единения человека и машины, – соврал Вертер. – Мы осознавали слабость плоти, но также понимали, что и металл имеет недостатки. Поэтому решили взять совершенную форму, выверенную миллионами лет эволюции человеческого вида, и облечь в машинный облик. Не заменить, как делают большинство механикусов, а слить воедино. И я – результат такого слияния. Я обладаю всеми человеческими достоинствами, но также имею достоинства машины. Чего нельзя сказать о механикусах, которые терпят свою плоть только потому, что нет возможности немедленно заменить ее железом. Кстати, у тебя аугментики почти нет.

– Мы же в Пустоте, и редко встаем на причал надого, – пояснила Мегане. – А «Таласа Прайм» очень небольшой корабль. Техномансер Прират раньше служил на крейсере класса «Лунар» и часто сетует, что нет возможности произвести некоторые узлы на месте, и приходится дожидаться следующего захода в док. Я бы давно получила все причитающиеся благословения, если бы они были в запасе. Так, ты можешь обесточить этот участок? Я не смогу приступить к починке, пока все под напряжением.

– Сейчас… готово. И ты бы поаккуратнее с этим делом, – осторожно заметил Вертер. – Я уже видел, чего стоят благословения Омниссии. Может, они и прочнее моих, но калечат в той же мере, что и усиливают. Особенно те, которые затрагивают мозг.

Техножрица ткнула его в спину механодендритом, выпустившим электрический разряд – безвредный, но чувствительный для электронных схем.

– Не учи меня, что мне делать. Ты просто не можешь понять, каково это – осознавать мир так, как это делают механикус, считывать ноосферу напрямую. Я тоже пока не вполне понимаю, но имею представление из поучений. Это невозможно описать словами.

– Именно благодаря этому я все еще человек. И вообще, разве обязательно уродовать себя? У вас есть возможность принять совершенный облик, лишенный любых изъянов, а всякие дополнительные манипуляторы подключать тогда, когда они нужны, а не таскать на себе постоянно.

– У тебя слова не сходятся с делом. Без одежды ты и сам не слишком похож на немодифицированного.

– Ну, тут ничего не поделать. Я был первым, кто подвергся таким глубоким изменениям, но даже так мое тело копирует естественное устройство – скелет, мышцы, суставы. Если бы не внешние обстоятельства, думаю, на моей планете бы создали бионику, неотличимую от живых частей.

– Она и так существует. Но зачем?

– Как минимум, чтобы не пугать нормальных людей одним своим видом?

– Это их проблемы, если они боятся. Так даже лучше, меньше суют носы, куда не надо.

Вертер закатил глаза.

– А разве мой пример не показателен? Господин инквизитор взял меня в свиту потому, что мои модификации не бросаются в глаза, но при этом существенно усиливают меня.

– То-то ты весь в дырках, – хихикнула Мегане.

– Я в дырках, потому что в меня стреляли! И заметь, все еще жив. А если бы я был громоздким и неповоротливым, как технопровидец Прират – попаданий бы было намного больше.

– Технопровидец Прират и не стремится участвовать в бою. Зато он все-все знает о системах очистки воздуха и электрических линиях. И ничего он не неповоротливый! – кажется, Мегане немного обиделась на шпильку в адрес наставника. – Ему так удобно!

– Просто он не пробовал сделать себе тело как у меня. Уверен, он бы был в восторге от того, что может залезть в любой вентиляционный канал, чтобы раскурить там ладан.

– Если все-таки возникнет такая необходимость, он скорее обратится к господину инквизитору, чтобы тот сдал тебя в аренду. Можешь восстанавливать энергоснабжение, я тут закончила.

Вертер на несколько мгновений перевел сознание в режим самодиагностики и послал запрос по спинномозговой шине. Поврежденная мышца снова давала отклик, но все же имелись помехи в модуляции сигнала. Полного излечения не произошло. По приблизительной оценке, восстановленные волокна могли выдержать нагрузку в семьдесят процентов от предельной. Это значило, что они будут нормально функционировать в обычном режиме, но перегрузки почти гарантированно приведут к разрыву. О спаррингах с братом Герионом придется забыть на неопределенный срок, но на лучшее техобслуживание рассчитывать не приходится. Пока во всяком случае. Может быть, удастся прожить достаточно долго, чтобы раздобыть средства на полноценную модернизацию…

– Хуже, чем хотелось бы, но намного лучше, чем я опасался, – подвел он итог, возвращая свое восприятие в обычное русло. – Если не придется сражаться против совсем уж невероятных чудовищ, продержится достаточно долго.

– А какие чудовища бывают? – неожиданно живо поинтересовалась Мегане.

– Всякие… – Вертер попытался было уйти от ответа, но перехватил требовательный взгляд техножрицы.

Нехотя он описал ей генокрадов, корабельных упырей и нескольких самых уродливых мутантов, которых застрелил во время зачистки одного аристократического поместья. Немного подумал, и добавил описание орков и зверолюдей, про которых рассказывал Джей. Мегане слушала его со смесью ужаса и любопытства, отбросив на время свою обычную язвительность. А когда Вертер добрался до описания колоссального завода, в дебрях которого иквизиторские бойцы преследовали группу культистов, любопытство сменилось восхищением.

«Может, зря я ей это рассказываю? – мелькнула в его голове мысль. – Она ведь выросла, не видя ничего кроме этих коридоров. Каково ей будет жить со знанием, что за пределами корабля находится целая вселенная?»

Но остановиться он не мог. Во всей вселенной не нашлось бы человека, с которым Вертер мог бы болью, терзавшей его душу, но даже такой незамысловатый разговор, описывающий в полушутливых тонах пережитые кошмары, был подобен дуновению свежего воздуха. Он не лечил ран, но укреплял волю, давал силы терпеть и дальше. Он продолжал рассказывать и тогда, когда улегся на верстак вместо вентилятора, а Мегане принялась обследовать его с помощью ультразвукового щупа, даже не замечая, что рассказывает уже не об операции на Рисле IV, а о Земле.

– На большинстве элементов наблюдаются признаки износа, – наконец, произнесла техножрица. – Микротрещины в скелетном каркасе, особенно в районе плечевых, кистевых и коленных суставов. Это еще не поломки, но напоминание о том, что они неизбежно произойдут.

– Это, конечно, паршиво, – отозвался Вертер. – Кстати, я слышал про такой материал, называется адамантиум. Он намного прочнее моего нынешнего скелета?

– На порядки. Но он очень дорогой и очень тяжелый, – Мегане отложила в сторону щуп. – Я мало разбираюсь в аугментике, но у тебя две главные проблемы – это низкое качество материалов и ненадежные источники энергии. И то и другое разрешимо, но я не представляю, как ты добудешь необходимое. Хотя, ты же приближен к господину инквизитору. Наверное, он сможет обеспечить тебе лучшие детали.

– Ах, если бы. У меня такое чувство, что я выбрал его кредит доверия на сто лет вперед. В любом случае, благодарю тебя за помощь, – Вертер слез с верстака и взял принесенный сверток. – Я не знал, что может понравиться адепту Бога-Машины, поэтому постарался выбрать что-то универсальное и практичное. Прими это, пожалуйста.

Он протянул девушке приобретенный на планете многоразовый инфопланшет – самый емкий и быстродействующий, на какой хватило денег и умения торговаться. Техножрица удивленно посмотрела на предложенный подарок, а потом почему-то сравнялась цветом со своей мантией.

– Это… то есть, что… а почему… – она отступила, прижав к груди руки и заслонившись механодендритом.

– Что-то не так, многознающий техножрец? – уточнил Вертер, удерживая на лице невинное выражение. – Мне показалось, что такой качественный инфопланшет придется тебе по душе и окажется полезен. Преподнесение подарков среди немодифицированных людей является обычаем, призванным укрепить дружеские связи, если ты не в курсе. Клянусь, я не пытаюсь тебя подкупить, выведать тайны машинного культа или иначе покуситься на твою честь.

Упоминание покушения на честь заставило Мегане вспыхнуть с новой силой. Однако первое потрясение быстро прошло, и она довольно быстро смогла взять себя в руки. Вертер чувствовал ее стыд за такое импульсивное поведение, недостойное верного слуги Омниссии, но также смущение, озадаченность и иные эмоции, пробужденные естественной физиологией.

«Надо было помягче, наверное. Она же еще подросток, по сути».

– Нерационально отказываться от безвозмездно предложенных ресурсов, – достаточно твердым голосом сказала техножрица и протянула руку за инфопланшетом. – Это оборудование действительно мне очень пригодится.

– Рад, что смог угадать. Наверное, благодаря тому, что я тоже объединен с Машиной, и могу представить, чего вы желаете. Ну ладно, еще раз спасибо за помощь, но час уже поздний, а остатки моей бренной плоти требуют немного сна.

– А разве не нужно залатать пробоины в броне?

– Сейчас это не существенно, на фоне прочих проблем, – отмахнулся Вертер. – Дыры в обшивке не никак не влияют на функциональность.

Мегане пожала плечами, все еще неловко вертя в руках инфопланшет, и Вертер предпочел поскорее откланяться, чтобы не усугублять неожиданно возникшую проблему. Он надеялся, что в техножрице осталось меньше человеческого, чем оказалось на самом деле, и она воспримет дар именно так, как положено, как залог будущего сотрудничества. Не как попытку ухаживания.

«Это в любом случае лишено смысла, – подумал он про себя. – Пройдет совсем немного времени, недели или месяцы, и ей вырежут добрую половину мозга, заменив ее компьютером. И она станет такой же... как и все остальные».

В груди снова поднялась волна ярости, которую пришлось гасить дыхательной гимнастикой и ударом кулака в пласталевую стену. На миг его охватила безумная жажда разрушения. Вырвать прямо сейчас кабели из системы, разрушить катящихся мимо сервиторов, убить всех, кто есть на борту – или просто как можно больше! Пусть это будет последним, что он сделает, но уж он покажет этому Империуму…

«Покажет что?» – скептически поинтересовался в голове голос рассудка, и Вертер не нашелся, что ответить.

Даже если он сейчас сорвется – лучше ему не станет. Более того, с ним умрет единственная ниточка, связывающая варваров сорок первого тысячелетия с цивилизованными временами прошлого. Кто же тогда объяснит этим заблудившимся людям с наглухо закрытыми умами, что они ошибаются? Кто отвернет их от ежедневного выживания и бессмысленных ритуалов к истинной цели человечества? Кто донесет до них мечту Императора?

«Эй-эй, полегче! – одернул его голос рассудка. – Куда замахнулся!»

Да, легко было думать о себе как о сверхчеловеке, когда был единственным полноценным киборгом на Земле, воплощением самых совершенных технологий и самых смелых экспериментов, а обитаемая вселенная ограничивалась единственной планетой. Здесь же приходилось постоянно напоминать себе о масштабах. Вертер сжал и разжал кулак, и посмотрел на механическую кисть.

– Микротрещины, – сказал он вслух.

Кто говорит, что плоть слаба, а металл силен, просто узколобый идиот. Металл действительно может выдержать больше, но он никогда не сможет самостоятельно восстановить себя, воспроизвестись или усовершенствоваться. Человек может создать машину, или же может существовать без нее. Машина никогда не создаст человека, и без человека просто рассыплется от ржавчины. Машина бесконечно зависит от инфраструктуры, поддерживающей ее работу.

Мегане, при всей ее старательности, тут и правда не помощник. Рано или поздно, но придется идти на поклон к Варнаку и униженно молить о снисхождении. Будь проклят гребаный Империум, отдавший весь технический аспект цивилизации в безраздельное владение гребаных неорганических ксеносов… Не лучше ли в случае серьезной поломки просто подорваться на гранате?

Вертер резко выдохнул и пошел в кают-компанию. Он запретил себе думать обо всех своих бедах, потому рисковал сойти с ума от созерцания бездны, в которую падал. Чашечка рекафа – вот что поможет ему прийти в себя. А потом спать и не видеть снов. А потом будет завтрашний день, и может что-нибудь изменится. Может даже в лучшую сторону.

Кают-компания встретила его темнотой и тишиной. Что не удивительно, ибо отбой прозвучал почти два часа назад. Вертер взял с полки маленькую чашку, бросил в нее пару кубиков прессованного рекафа и залил их кипятком из бойлера. Оставив напиток доходить до кондиции, он подошел к стене, на которой висел музыкальный инструмент, поразительно похожий на гитару, но с более широким грифом и большим количеством струн – восемь вместо шести. Инструмент висел тут давно, нетронутый и молчаливый, Вертер никогда не видел, чтобы кто-то на нем играл. Наверное, принадлежал кому-то из погибших ранее бойцов. Он и сам не особо любил инструментальную музыку, но сейчас его словно тянуло вырвать из струн хоть какой-то звук.

Вертер снял "гитару" со стены и устроился с ней на стуле. Попробовал каждую струну по отдельности, потом на разные лады, и принялся подкручивать колки, чтобы придать более привычное звучание. Игре на музыкальных инструментах его обучили в институте, хотя и непреднамеренно. Тогда изучали возможности взаимодействия квантового процессора и органической памяти. Вертер должен был услышать мелодию, запомнить ее, а потом воспроизвести с помощью кибернетических средств. Через полгода эксперимент прекратили, потому что киборг научился играть по-настоящему, и начал жульничать. Впрочем, исследователи были не в обиде, потому что в любом случае получили кучу новых сведений о механизмах работы памяти, а Вертеру в виде премии осталось еще одно бесполезное умение.

Которое сейчас могло его спасти.

Он попробовал рекаф – убогую пародию на растворимый кофе и пакетированный чай, полностью синтетическую, однако содержащую вожделенный кофеин и танин. Пусть и отдаленно, рекаф напоминал о потерянном доме. О семейных ужинах в детстве, о передышках между боями в юности, о вечерних чаепитиях прямо в лабораториях с теми немногочисленными учеными, с которыми Вертер сумел сдружиться.

– Och, Geller, – пробормотал он по-польски. – Gdybys tylko wiedzial, co przyniesie twoja praca ...(1)

Двери кают-компании разошлись в стороны, и внутрь вошла Алисия Боррес.

– О, Железка. А с кем ты тут разговариваешь.

– Меня зовут Владислав. Ни с кем не разговариваю, просто мысли вслух.

– А, ну бывает… – она тоже плеснула себе рекафа в кружку. – Не спится?

– С чего ты взяла?

– Ну, ты же не спишь.

– Нет, я тренировался с братом Герионом, – Вертер помолчал и зачем-то добавил. – Сегодня я впервые смог его достать.

– Как тебе это удалось? Он поддавался? – удивилась арбитр.

– Раньше погаснет галактика, чем Герион поддастся в спарринге. Просто я научился, вот и все. А ты чего бродишь ночью?

– Нога все еще болит, время от времени. В бою не мешает, но стоит лечь…

– Современная медицина действительно впечатляет. В мою эпоху на заживление такого перелома ушло бы несколько месяцев, а полное выздоровление не наступило бы никогда.

Алисия устроилась рядом за столом и уставилась в кружку так, будто хотел разглядеть на дне вселенскую истину. Отдых в лазарете явно пошел ей на пользу. По крайней мере стало заметно, что она женщина, лишь на несколько биологических лет старше самого Вертера, и все еще довольно привлекательная.

– Я все хотела спросить, – проговорила она. – Как была… ну, Старая Земля?

– А ты уверена, что хочешь это знать? Старой Земли давно нет. А что из себя представляет Святая Терра, как вы ее зовете, я и сам знать не желаю.

– Да, смысла в этом нет. Просто… любопытство. Я видела много планет, но мне интересно, каким был мир, где зародилась наша цивилизация.

И правда, каким? Вертер не мог ответить на настолько сложный вопрос коротко. Да и какое слово могло описать кипящие жизнью многомиллионные города, а потом те же города, превращенные в руины артиллерией? Сведенные в ноль леса, на месте которых разбивались поля, и поля, засаженные новыми лесами? Пламенную веру, которую сменял цинизм и разочарование во всем только для того, чтобы надежды вспыхнули с новой силой? Триумф технологии, соседствующий с ностальгией по архаике?

– Она была прекрасна. Я смог осознать ее немыслимую красоту только сейчас, утратив ее навсегда. Мне очень жаль, что моя машинная память хранит так мало культурных материалов. Может, если бы Империум ознакомился с ними, то смог бы переосмыслить свои ошибки… хотя кого я обманываю.

– И музыка у вас тоже была? – Алисия кивнула на гитару в руках Вертера.

– Разумеется. Я как раз собирался проверить, на что годится этот инструмент.

– Он принадлежал Тобиасу. Ну, тому, кто был до тебя.

– Думаю, он бы не обиделся. Инструмент живет только тогда, когда звучит, – Вертер горько усмехнулся. – Слушай внимательно, дитя Империума. Вот голос Старой Земли.

Он прокашлялся, в последний раз подправил настройку и положил пальцы на струны. Песня, что звала его сейчас, была очень старой, почти двухсотлетней давности, но зацепила его тем, что была посвящена существам, очень похожим на него самого.

– Two fates intertwide sorrow in a memories…

«Но где ты, вторая судьба, что переплетена с моей?! Покажись, помоги мне! Я не справлюсь один с этим ужасом!»

– Rooted, realigned, not cold comfort here for me…

«Здесь так холодно. Мое тело не чувствует этого, но душа уже замерзла».

Он продолжал играть, он парил в своей песне. Ему было безразлично, что рядом сидит Алисия, не понимающая ни слова. Эта песня нужна была ему, это была тончайшая ниточка, которой неведомая сила словно пыталась вытянуть его из ада. И он знал, что пусть ниточка и тонка, но она выдержит всех, кто попытается спастись вместе с ним.

– And if I don’t have heart, then what is broken? Bonds of time, they come apart. We’ve been awoken at the end.

«Проблема в том, что у меня все еще есть сердце. Слишком живое. Слишком слабое. И я чувствую, что однажды его придется вырвать из груди».

– And if I don’t have a heart, then why keep hoping? We were blinded from the start, forever frozen, my friend…

«И правда, на что я все еще надеюсь? На чудо, наверное. Больше не на что… Хех. Совсем, как инквизитор Тор».

Вертер замолчал и прижал струны рукой.

Алисия тоже не издавала ни звука, только глядела в пустоту.

– Переход в варп назначен на завтра, на десять часов по бортовому времени, – сказала она необычно тихо. – Мы отправляемся на самую границу обитаемого космоса. Наш пункт назначения – мир, населенный ксенорасой эльдар.

– Эльдар так эльдар, – Вертеру это название не говорило ничего. – Надеюсь, там найдется что-нибудь, что можно убить.

ПРИМЕЧАНИЕ:

(1)– Эх, Геллер. Знал бы ты, до чего доведет твоя работа… (пол.)

Глава 19

«Таласа Прайм», архивариум

Время в варпе тянулось однообразно-утомительно и до утомительного однообразно. На борту корабля смена дня и ночи определялась только сигналом по системе оповещения и приглушением света, а отличить один день от другого и вовсе не представлялось возможным. Как и прежде, с развлечениями было туго, но после сумасшедших трех недель на Рисле Квартус Вертеру в чем-то даже нравилась такая размеренность. Во всяком случае, он точно знал, сколько времени у него на сон, и что никто не вытащит его из архивариума на очередной штурм.

В архивариуме Вертер стал проводить еще больше времени, чем прежде. С летописями было давно покончено, и теперь он жадно поглощал всю информацию, для которой хватало допуска и знания низкого готика, от материалов по различным ксеноугрозам и пособий по следственной работе до экономических сводок сектора. Врага следовало знать в лицо.

Варез Торрент с его постоянным присутствием, похоже, окончательно смирился, и временами даже соглашался поддержать продолжительный разговор. Вертер в свою очередь находил общество старика-архивиста наименее раздражающим из всех имеющихся вариантов, и радовался, что кого-то можно трясти на счет многочисленных недомолвок и нестыковок в материалах. Вот как сейчас.

– В этом справочнике дыр больше, чем в моем белье! – Вертер с притворным гневом потряс увесистым томиком. – Данные по эльдар скудны, разрозненны и местами противоречат друг другу и здравому смыслу. Отсутствует упорядоченность. Сложно иногда понять, что из написанного правда, а что – больные фантазии очередного переписчика.

– Я вас попрошу, аколит Вертер! – возразил Варез. – В моем архиве только точнейшая информация! И не надо так размахивать книгой, можно повредить переплет.

– Если все так точно, то почему в этой книге написано, что эльдар – дряхлая раса, находящаяся на грани уничтожения?

– Потому что они и находятся на грани уничтожения, – удивился Варез. – Численность их популяции точно неизвестна, но по оценкам инквизитора Чевака, она не превышает нескольких миллиардов особей.

– Но они все равно представляют огромную угрозу для Империума. Может они малочисленны, но не дряхлы.

– Интересно. Откуда такой вывод?

– Оттуда, что первое упоминание об эльдар в прочитанных мною летописях датируется 749.М31. Если эльдар не были уничтожены в течение десяти тысяч лет – значит имели силы сопротивляться всей военной машине Империума. И здесь два варианта: либо армии Императора настолько слабы, что не могут раскатать несколько миллиардов ксеносов, либо ксеносы настолько сильны, что даже после глобального катаклизма, уничтожившего почти всю их расу, способны дать прикурить даже главной силе в галактике.

– Дело не в этом, – Варез машинальным движением потер глазную аугментику, которым когда-то поправлял очки. – Эльдар почти никогда не ввязываются в открытое столкновение. Они наносят удар там, где этого никто не ждет, и отступают прежде, чем Империум успевает отреагировать. Обычно их вторжения не длятся дольше нескольких часов.

– Какова их цель? – спросил Вертер. – Я имею ввиду тех, что не относятся к эльдар-бета.

– Кто их знает? – Варез только развел руками. – На этот счет лучше спросить у господина Тора. Он прежде имел контакты с ними. Мотивы ксеносов вообще сложно объяснить, а мотивы эльдар и вовсе тайна за семью замками.

– Логики и правда немного…

Вертер отложил книгу в сторону и взял другую, озаглавленную как «Ксенология» за авторством инквизитора Брема Сашама. Если эльдар настолько малочисленны, не было бы правильнее свести к минимуму контакты с Империумом? Возможно даже, попытаться заключить мирный договор… хотя это вряд ли, конечно.

Он раскрыл «Ксенологию» на закладке. Рисунок на странице был выполнен с большим умением, и детально изображал вскрытие мужской особи эльдар. Вертер внимательно изучил схему. Он предполагал, что среди ксеносов будут встречаться гуманоиды – вспомнить тех же тау, которых он поначалу вообще принял за людей. Сама логика эволюции разумной жизни предполагала свободные конечности для использования искусственных орудий и относительную хрупкость сложения как толчок для развития мозга. Но сходство эльдар с людьми было неестественным. Если бы не форма ушей и средний рост, превышающий два метра, Вертер бы поклялся, что видит на рисунке человека, просто худого и с необычным фенотипом лица, вызванным специфическими условиями родной планеты. Он погрузился в чтение отчета о вскрытии и прилагающихся стенограмм.

– Эта раса не могла появиться естественным путем, – заключил он через полчаса.

– Прости, что? – Варез так удивился, что отвлекся от своего терминала. – С чего ты так решил?

– Ни с чего. Просто ничем другим объяснить такое переусложненное строение не могу. Не могу представить природных условий, в которых бы потребовались настолько избыточные биологические функции, но которые бы позволили сформироваться гуманоидной форме.

– Сходство эльдар со священным человеческим обликом – фикция, – снисходительно заметил Варез.

– Священный человеческий облик сформировался из обычного животного за миллионы лет под влиянием совершенно определенных факторов, – отрезал Вертер. – И не вздумай со мной спорить, в мое время велись исследования, раскопки древних окаменелостей. Эволюционная родословная человека отслежена до мельчайших подробностей. Были изменения климата, миграции, переход от жизни на деревьях к жизни на равнинах, использование примитивных орудий труда, постепенное увеличение объема мозга… ну и так далее.

– Я бы на твоем месте держал такие знания при себе. Большинство могут счесть это…

– …ересью. Я в курсе. Но ты-то должен понимать, что истина важнее догм, хотя и неприглядна зачастую. Но мы отклонились от темы. Наш нынешний облик таков, потому что набор генов, которым он диктуется, обеспечивал нам выживание через механизмы естественного отбора. Но вот эльдар… я бы мог бы предположить, что их эволюция шла теми же путями, что и наша, если бы не их ДНК. Четверная спираль вместо двойной, двадцать различных химических оснований вместо четырех… сложность человеческого генома настолько колоссальна, что в мое время, за почти двести лет непрерывных исследований, не удалось даже приблизиться к его всеобъемлющему пониманию. Какую прорву информации можно закодировать в ДНК эльдар, мне и подумать страшно. Такая генетическая структура не могла возникнуть естественным путем, и тем более не могла оставаться стабильной – риск мутаций возрастает на несколько порядков. Да еще поголовное владение психическими силами без вредных последствий, в отличие от людей. В общем, либо эльдар когда-то давно увлекались трансгуманизмом и целенаправленно улучшили себя, либо… нет, это уже бред какой-то.

– Да, ты не первый, кто обращает внимание на такое сходство. Но если кто и брался исследовать этот вопрос, то плохо кончил. Во всяком случае, все во всех известных мне случаях. Даже те, кто является признанными специалистами по ксеносам, кто глубоко погружался в их тайны, даже жил среди них, предостерегают нас от излишнего любопытства, – старый архивист вздохнул и почему-то ссутулился, слово под тяжким грузом. – Я и предостерегаю тебя: не пытайся понять эльдар, не пытайся вникнуть в их историю и образ мыслей, и никогда, ни в коем случае не задавай им вопросов. На любой твой вопрос они дадут три ответа, и каждый ответ будет истиной, слишком ужасной, чтобы осознать ее.

– Пугай истиной трусливых невежд, которым страшно взглянуть на небо, – Вертер презрительно улыбнулся, подошел к столу архивиста и склонился над ним. – Я из другого теста, Варез. Никакие тайны и ужасы галактики не смогут напугать меня сильнее того, что вы считаете обыденностью.

– Видал я таких храбрецов. И видел бессвязно мычащие куски плоти, в которые они превращались, заглянув за грань.

– Хах, я уже был за гранью. Так себе местечко, но терпимо.

Варез машинально сделал знак аквилы и прошептал короткую молитву. По тому, как кривились его губы, Вертер видел, что архивиста терзают сомнения. Но наконец желание поделиться сокровенным знанием пересилило страх. Варез понизил голос и сбивчиво начал:

– Тебе уже известно, что люди – далеко не самая древняя раса в галактике. На протяжении всей истории мы находили на разных планетах следы исчезнувших цивилизаций чужаков. Но есть… теория. Еретическое предположение, которое слишком гладко объясняет массу загадок, чтобы его просто забыли. Я и сам не знаю, кому первому в голову пришла такая мысль, но… в общем, некоторые инквизиторы Ордо Ксенос считают, что несколько десятков миллионов лет назад в галактике существовала ксенораса настолько могущественная, что именно она сотворила многие из прочих ныне живущих видов. Эльдар, орки, хруды, сланны – все они плоды их работы. Я не знаю подробностей, сам понимаешь, даже знать о таких вещах – ужасный риск и великая удача. Но почти наверняка можно сказать одно: шестьдесят миллионов лет назад в галактике бушевала война более жестокая, чем все конфликты, которым было суждено случиться в будущем. В переводе с языка эльдар она зовется Война-В-Небесах. С кем она велась, можно только догадываться, ксеносы на эти темы не откровенничают, да и времени прошло немало. До нас доходят только отдельные термины с неясным смыслом. Ингир. Каэлис Ра. Яам-Кех. Маг’ладрот. Слах-хай.

– А эти расы, назовем их условно «старшие», в этой войне участвовали, – Вертер вернулся за свой стол и откинулся на спинку, переваривая данные. – Это и правда объясняет. Если они были биооружием, тогда понятно, зачем им такие превосходящие способности. Но в таком случае у них должны быть и слабости. Точнее, одна единственная летальная слабость, которая бы позволяла создателям держать их в узде. Никто не создаст оружие, не снабдив его выключателем.

– Слабости известны, – Варез вздохнул с облегчением, когда разговор отклонился от пугающей темы. – Эльдар крайне медленно размножаются. Орков легко обратить в бегство, убив вожаков. Хруды обычно живут небольшими колониями и не могут использовать сложные технологии. Сланны… по мнению большинства людей, контактировавших с ними, их вообще ничего не интересует. Они, наверное, единственная ксенораса, с которой Империум не имеет конфликтов.

– Это не то, – Вертер покачал головой. – Я говорю про скрытые механизмы, которые бы позволяли брать под контроль или уничтожать значительные доли популяции при минимальных затратах сил. Хмм… все старшие расы психоактивны, верно?

– Да. Но психические силы вообще встречаются довольно часто, в том или ином виде.

– Но я слабо представляю, чтобы оркам проводили ритуал Связывания Души или эльдар отправляли своих драгоценных детей на Черные Корабли. Варп – бич человеческой расы, а не «старших».

– Полагаешь, что можно каким-то образом воздействовать на них с помощью энергий варпа, чтобы истребить всех разом?

– Кто я такой, чтобы что-то предполагать? У меня мало данных, и вообще не по чину. Но если стабильная психоактивность – общая черта «старших» рас, то вероятно «выключатель» скрыт где-то там. Во всяком случае, я бы его там разместил.