Текст книги "Всё о нас… с улыбкой и без"

Автор книги: Д.Ч.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Открытое письмо начинающего женолюба – женоненавистника

Мои дорогие женщины.

Не подумайте ничего плохого, я вас люблю всех. Если честно, то моя любовь к вам всеобъемлюща. Однако стоит признать и тот факт, что при всей моей любви к вам, есть такие вещи, от которых у любого нормального человека крыша может съехать по фазе конкретно. Одна из них – ваше поведение в общественном транспорте.

Что уж скрывать, общественный транспорт – место сосредоточения самых неожиданных, курьезных, а, порой, и скандальных ситуаций. Что самое удивительное, в этих ситуациях вы принимаете самое непосредственное и живейшее участие. И, поверьте, порой вас очень сложно понять.

Вот простой пример: рабочий день в разгаре, рейсовый автобус. Маршрут из одного конца города в другой. Свободные места есть хоть «сидячие», хоть «стоячие». Раздолье. На третьей или четвертой остановке от конечной (или начальной… даже не знаю, как выразить это), в автобус заходит дама (не важно пока какого возраста) и… прилипает к поручню у самых дверей. Прилипает намертво. Как будто руки перед этим смазала моментальным клеем. И прилипает так, что проход перед дверью перегораживает, и тем мешает и входящим, и выходящим. На скромное и робкое предложение «Вы пройдите в салон. И вы мешать не будете, и вас дергать не будут» возможны несколько вариантов ответа. Дамы юного возраста, от 15 до 25, могут улыбнуться и пройти. А могут и ответить: «Не инвалид, обойдешь». Более взрослые дамы, этак от 25 до 35-40, смерят вас презрительным взглядом и, не удостоив ответом, будут стоять там, где встали. В худшем случае тебе будет указано, что ты дурак, и не твое собачье дело. «Где хочу там и стою».

Дамы от 40 и старше поступают по-разному.

Пример номер один: Дамы с, видимым невооруженным взглядом, чувством собственного достоинства размером с Якутию, которое они несут, как африканки свою пятую точку, ответят, не опуская головы, носа и взгляда, что в салоне нет места для них (и я так понимаю их чувства собственного достоинства), обзовут тебя хамом, и начнут укорять тебя и поминать твоих родителей всуе, мол, плохо воспитали, мог бы и место уступить (Где?! В почти пустом автобусе?)

Пример номер два: особую категорию представляют дамы с тележками. Таким тележками, а-ля сумка с металлической ручкой и на колесах от детского трехколесного велосипеда. Они, кстати тоже делятся на две категории. Первые ставят свои тележки рядом с собой, и теперь не только дама, но и ее багаж плотно блокируют вход (выход) в автобус. На предложение пройти в салон, изрекший сие рискует услышать о себе много такого, чего он и сам не знал. Кроме того, ему, в доступной форме, поведают еще кое-что, после чего у просившего есть великий шанс сильно посомневаться в добропорядочности своих родителей, бабушек и дедушек, а если повезет, то и прочих родственников.

Вторые же, после просьбы пройти в салон, находят нужное укромное местечко, куда можно поставить свою тележку. Обычно там уже кто-то стоит. И вот начинается суета: дама, не взирая на протесты стоящего, на вопли прочих пассажиров, по ногам которых едут колеса этой тележки (а эта тележка обычно еще и забита под завязку и тяжела аки грех), со словами «Дайте я поставлю тележечку, а то там кому-то она мешает», пытается запихнуть свой багаж в интересующее ее место. В ходе отдавливания ног прочих пассажиров, дама, возможно, извинится, но это извинение будет таковым, что будет казаться, что она делает вам огромное одолжение извинившись. А вы должны быть рады, что ноги, пока еще, целы, и вам принесли извинения. В случае провала попытки впихнуть этого багажного монстрика в желаемое дамой место, в адрес неуступчивого стоящего будет высказано много неудовольствия, лейтмотив которого «Какой плохой, обидел тетеньку». В конце концов, дама сядет на кресло, расположенное рядом с площадкой для колясок и инвалидов (либо место будет свободно, либо ей уступят, чтоб она замолчала – наивные. Молчать она не перестанет). Тележка будет поставлена у стенки, но так, что независимо тормозит ли автобус, набирает ход или поворачивает, этот багаж с завидным постоянством или будет падать на пассажиров, на их ноги, или уезжать от хозяйки, попутно придавливая всех не успевших увернуться. Финальным аккордом данной «эпопеи» будет выход дамы на нужной ей остановке, когда, уже вытаскивая свою тележку, она разворачивается и бросает «Как вам не стыдно!» Интересно, за что должно быть стыдно всем пассажирам?

Пример номер три: итак, она вошла. Она приклеилась к поручню у входа. Она вежлива и улыбчива со всеми. Но на просьбу пройти в салон, мило улыбаясь, отвечает вам: «Ой, да мне скоро выходить». И это скоро наступает на конечной остановке маршрута, куда автобус (троллейбус, трамвай или большая маршрутка со стоячими местами) едет, минимум, минут сорок – пятьдесят.

Вариации поведения в расписанной с поручнем ситуации возможны, но типовые – перед вами.

Далее рассмотрим категорию «ТЕТКИ». Некоторые из них просто «ТЕТИЩИ».

Как правило, это дамы в возрасте от 30 и, примерно, где-то до 60. Узнать их не сложно. Как правило, они имеют весьма габаритные размеры (хотя встречаются и тощие экземпляры), неухоженные, часто злые, недовольные всем и вся, здесь, сейчас, и вообще…

Тетки, вплывая в автобус (далее по списку), оглядывают взглядом Штирлица салон и, выбирая очередную жертву необоснованного террора, готовятся к прыжку. Как правило, тетки любят играть в игру под названием «убью за сидячее место». Но не обольщайтесь. Этой игрой они, обычно, не ограничиваются, и их неправедное негодование может перекинуться и на достаточно безобидные вещи, такие как: еда (включая безалкогольные напитки), поцелуи в транспорте, перевозка крупных вещей или животных, макияж (или его отсутствие), громкая музыка в наушниках, негромкая музыка у водителя в кабине, вызывающий вид (ну с их точки зрения), как в прочем и все, что угодно, на что зачешется их левая пятка. Торнадо по имени «Тетка» обрушивается на жертву внезапно, без предупреждения: на голову несчастного (несчастной) вываливается цистерна словесного поноса, в котором высказывается теткино мнение о вас, о ком либо еще. При этом рев тетки по своей силе может запросто заглушить шум Ниагарского водопада, ибо говорит она как можно громче, чтобы все слышали. Задавая вам какой либо вопрос, тетке абсолютно без разницы, какой ответ она от вас услышит. Запомните: она уже заранее приготовила ответ, и он всегда (ВСЕГДА!) не в вашу пользу. Особую радость торнадо «Тетке» доставляет возникновение дополнительных локальных торнадо классов «тетка», «тетушка», «тетища», «базарная баба», с которыми она может как вести совместную атаку на бедную жертву, так и отдельные боевые действия против них. Тетка от этого получит неимоверное удовлетворение, близкое к оргазму, и посодействует повышению её чувства собственного превосходства. Салон покидает это стихийное бедствие с гордо поднятой головой и чувством исполненного долга (хотя, я так до сей поры не понимаю, в чем он состоит).

Подвидом «Тетки» является более распространенный вид «Базарная баба» (далее – ББ). Входя в общественный транспорт, ББ первым делом оттопчет вам ноги или отдавит своими непомерными сумками, коих она тащит с собой не менее трех (если их меньше – перед вами подвид ББ – «базарная бабочка»). Кроме того за плечами у нее жутких размеров рюкзак, которым она сносит окружающих при любом повороте ее корпуса. Жалкие попытки возражать против такого положения вещей, не заставят ББ даже извиниться. Максимум – «Он тяжелый, я его еле одела, а снимать уже мочи нет, ничего, не убила же, ты молодой-здоровый, а уже хамишь..» и т.д. Эта пулеметная очередь не связанных логикой между собой фраз не прекращается даже после того, как ББ отвлеклась от возражавшего и перекинулась на кого-то еще. При этом она будет громко охать, жаловаться на все вокруг, и говорить, говорить, говорить. Не важно, о чем. Не важно, слушают ее или нет. Не важно, какие разрушения она приносит своим появлением. Дальше идет любимая игра теток – «убью за свободное место» с вариацией, которая заключается в том, что тебя не только обхамят, придавят действительно адски тяжелым рюкзаком, но и сядут в освобожденное от тебя место, не снимая рюкзака. И при этом она говорит, говорит… а дальше все как у теток. Только злее, агрессивнее и визгливее.

Особый интерес вызывают гражданки – полуторки. То есть те, что независимо от комплекции норовят или фактически занимают полтора сидячих места. С наскока, лобовой атакой их не взять. Поскольку рискуете встретиться с дремлющей в полуторке теткой. Самый простой способ заставить ее принять нужное положение и соответствующее пространство в 1 сидячее место – сесть рядом и тихонько ерзать на месте, незаметно спихивая ее на ее же место. Обычно через 10 минут такого ерзания она уходит с оккупированной половинки.

Далее идут «бабушки» и «бабки». Как показывает практика, бывают утренние, обеденные и вечерние. Они есть постоянно, исключая время с десяти вечера и до пяти утра. Эта особая категория дам, которые всегда куда-то едут. Причем с самого раннего утра. Не стоит обращать внимания на их кажущуюся хрупкость, ибо даже когда транспорт бывает весьма переполнен, для того, чтобы попасть туда они будут пробивать себе проход локтями, ногами, палками, костылями, протезами, и даже вставной челюстью (если они таковой обладают). Тут вы сразу поймете, насколько правдив анекдот про «Мужчины осторожнее! Берегите яйца!», поскольку пострадать от их натиска могут не только ваши тестикулы, но и многие другие члены вашего тела. А что происходит в случае, когда освобождается место! Такого шоу вы не увидите нигде: распихивая всех вокруг всем, чем можно и нельзя они летят сквозь толпу. Летят они так, что, возможно, сам Шумахер на его болиде позавидовал бы. Бабки всегда имеют при себе какой-нибудь балласт. И этот балласт больно ударит вас, как бы вы не старались увернуться. Кроме того, независимо от того, ехать им одну остановку или десять, эти создания «эфира» все равно попросят себе место. Некоторые вежливо: «Уступи бабушке, ноги больные», а некоторые и не очень : «Ишь расселся, молодой, постоишь…и бла бла бла». Особо стоит отметить поведение бабок в метро. Нет, не в час пик, а тогда, когда в вагоне почти пусто. Вы сидите на сидении в одном углу. В вагон заходит бабка и цепким взглядом находит вас и идет к вам. Со словами «Расселся тут, бабушке старенькой места не уступит…» она легким движением бедра отправляет вас из одного конца сидения на другой. Тот факт, что вы имеете риск столкнуться с другими пассажирами в момент такого вынужденно-принудительного перемещения, бабку нисколько не смущает. Это при том, что большая часть сидений пустует. Далее, независимо от того, в каком виде общественного транспорта все происходит, начинается театральная часть пребывания бабки в салоне: вы становитесь невольным слушателем рассказа на тему «Ох уж эта молодежь», где главным персонажем является не собственно молодежь, а, в первую очередь, вы, даже если вам 40 лет. В отличие от прочих граждан и гражданок, пользующихся общественным транспортом, от бабок, как правило, часто пахнет лекарствами или еще чем-то не совсем съедобным. Часто они источают тончайший «аромат» чеснока с луком (для профилактики). Кроме того, они никогда не стесняются высморкаться, кашлянуть либо громко испортить окружающий воздух. Летом они просят закрыть форточку, даже если в транспорте температура как на поверхности солнца, а в вагоне метро – жуткая духота как в бане. Они сидят до последнего, и когда диктор объявляет о том, что двери закрываются, с диким воплем ужаса срываются с места, нанося ранения и контузии окружающим как своим криком, так и балластом, и несутся к выходу. В результате, водитель получает пару десятков нелестных эпитетов в свой адрес, не меньшее количество проклятий, и если двери не выносит, как пушечным выстрелом на улицу, то они получают жуткие повреждения, после которых транспорт признается нуждающимся в ремонте. Пассажиры медленно приходят в себя. Последствия таких контузий и ранений пройдут, в лучшем случае, на следующий день.

Милые дамы. Несмотря на все перечисленное выше, я вас люблю. Не любить вас сложно. Была бы моя воля, я бы каждому мужику присуждал гаремы в качестве награды. Ибо мне одной женщины мало, двух много, а много – в самый раз!

Телефонный спам

Сижу в кабинете. Тружусь, аки негра полосатая (в смысле исполосованная) на плантации какого-то там Джорджа, нашего, Вашингтона. Ибо пыхтеть в кабинете на пятерых над иском о возврате аванса по арбитражному делу – труд аццкий. Особенно, если учитывать, что заказчик, тот ещё жучара, и половину информации утаил. А когда всё всплыло, меня в суде, несмотря на духоту в зале, заморозило до костей. А еще постоянные звонки по корпоративному телефону, у которого звонок, такой же, как и у меня. Ну, забываю я поменять! Или времени нет, или сил.

Сижу. Печатаю. Чувствую, нащупал ниточку к положительному исходу дела. Вошел в раж и строчу, строчу, строчу.

Звонок! Хватаю корпоративную трубку и пытаюсь понять, почему экран черный, а звонок идет. Со скрежетом в мозгу, до меня доходит, что звонят мне на личный номер. Банк. В котором у меня карта расчетная. Тыкаю, не глядя, на ответ по громкой связи. Бодрый и нагловатый голос юноши в возрасте от 18 до 25 врывается в трудовую тишину нашего кабинета:

– Добрый день! Александр Петрович, вас беспокоит Евроамерокредитодебетобанк. У вас найдется минутка для беседы.

– Молодой человек, давайте быстрее, что вы хотите?

– У нас для вас есть выгодное предложение. Наш банк готов предоставить вам кредит на выгодных условиях. Сейчас я вам их оглашу!

– Мне ничего не нужно., я с кредитами завязал.

– Ну как же, такие выгодные условия.

– Ага, берешь чужие, а отдаешь свои. Да еще и с процентами.

– Что вы, у нас проценты именно для вас снижены ниже учетной ставки!

– Я отрицательно отношусь к этому вопросу.

Секундное замешательство на том конце провода, и:

– А что, был печальный опыт?

Тут я замолчал на секунду, выравнивая дыхание от непомерной наглости и апломба моего телефонного визави. Взяв себя в руки, задаю встречный вопрос:

– Молодой человек, как вы относитесь к сексу с мужчиной?

– Отрицательно! – с обидой в голосе отвечает нагловатый тип из банка.

– А что, был печальный опыт?

Трубку бросили.

Бабах! Грохот и сотрясающий стены хохот коллег длился долго. Но ведь, сбил же меня с мысли, зараза этакая!

Резонный вопрос

Среди моих родственников и друзей есть и те, что относятся к одной из благороднейших, но непомерно утомительных профессий – к врачам. И, не редко, от них слышишь разные истории из их медицинской жизни. Часто в такие истории поверить сложно, но, увы, поскольку юристы и врачи, по сути, работают почти с одним и тем же контингентом, то поверить в реальность той или иной истории не сложно. Так и тут.

Каждый лекарь, что имеет тяжкую долю трудиться в поликлиниках, сталкивается ежедневно с такими персонажами, у которых на лице написано немудреное выражение: «Я все сама (сам) знаю, а ты тупой, и я тебе расскажу как меня надо лечить». Чего греха таить, у нас юристов, такие персонажи тоже не редкость. И от таких докучливых и спесивых снобов – всезнаек мы стараемся избавиться любыми способами, вплоть до запрещенных. Условно-запрещенных. Но с врачами в поликлиниках этот номер не проходит. Они вроде как клятвой, какого-то там Гиппокрампа, связаны. Пришел больной – лечи.

И ведь самое противное у них, у врачей – горемык состоит в том, что эти «кадры» «прописываются» в поликлинике и ходят туда чуть ли не каждый день, как на работу. И тянут, и мотают твои нервы с завидным постоянством. С таким, что к концу работы в поликлиническом отделении (врача), или к концу жизни такого «кадра», сия персона, приставуче-снобливая, наматывает себе на память у каждого врача воооот такой вот клубочек нервов. Со временем врачи обрастают здоровым (а порой и не очень) цинизмом и интеллигентным пофигизом, результатом которых могут быть и такие ситуации:

В славном граде Омске в районе улицы Заозёрной, жила некая дама постбальзаковского возраста, с, якобы, высшим образованием, и, даже, со степенью кандидата поросячих наук, любившая проделывать операцию по наматыванию в клубочки нервов врачей себе в загашники. И вот однажды, так она усердно наматывала эти клубочки , так старалась, брюзжала, гундела, ворчала, и истерила, что вывела из себя уважаемого доктора в годах. Ну как в годах, лет под семьдесят ему было. Но доктор (будем звать далее его доктор Р.), к слову сказать, был сама обаятельность и вежливость. И специалист был высококлассный: и как диагност, и как терапевт. Сразу видно старую школу. Пациенты его всегда (ну или почти всегда – как же без частично недовольных или тех, кому уже не помочь) были ему искренне благодарны. В результате доктор, долго слушавший монолог мадам о том, что кругом все воры, врачи – сволочи и неучи, хапуги и мерзавцы, и никто лечить не умеет и не хочет, не выдержал. Правду говорят – бойся гнева терпеливого человека. Вначале он предложил ей посетить место с лингамом. Деликатно так. Чтоб не оскорбить.

Мадам округлила очи, но не замолчала, продолжив уже озвученную ранее тематическую лекцию.

Осознав, что «сударыня» (именно так он к ней обращался) не поняла, что ей предложили, доктор уже с некоторым раздражением предложил ей уйти к пенису.

Мадам округлила очи до размера апельсинов, но лекции не прервала. Видимо, слово «пенис», как и слово «лингам», тетеньке было не знакомо.

По истечении третьей минуты бухтения, доктор не выдержал и откровенно послал её на х..ер (ну, вы поняли, куда он ее на самом деле послал) .

«Сударыня» в тот же момент, оскорбившись до глубин копчика, превратилась в злобную и смрадную фурию, и с визгливым воплем: «Я этого так не оставлю!», с низкого старта, рванула с жалобой к главному врачу.

Отпихнув секретаря и других посетителей, со словами «Этот урод за все поплатится!», мадам влетает в кабинет главврача, где состоялся примерно следующий диалог:

Фурия, не меняя интенсивности ультразвуковой атаки, на самых высоких нотах, на какие только была способна, выплевывает в лицо главврачу:

– У меня нет слов! Это просто возмутительно! Вы знаете, что ваш врач Р. себе позволил?!

Главный врач, посмотрев на мадам поверх очков, невозмутимо ответствует:

– Вы меня простите, но, зная этого врача как человека и специалиста, я абсолютно уверен, что доктор Р. ничего предосудительного сделать не мог. Это ж доктор Р.!

Любительница чужих клубочков нервов , захлебываясь от распирающей её злобы и запинаясь от захлёстывающих чувств, выпаливает на том же ультразвуке:

– Этот ваш Р… Он… Он… Он меня на х…ер послал!

Главврач, не прекращая смотреть на мадам поверх своих очков, медленно закипая, отвечает удивленно-возмущенно:

– И Вы решили, что это ЗДЕСЬ?!

Про каннибалов

Сижу за компьютером. Уже далеко за полночь, а я спать не хочу. Близится рассвет. Удивительно, как быстро у меня начался «час волка», и как долго он у меня длится. Включил телевизор… По новостям трещат о героизме врачей борющихся с коровавирусом. Не спорю, они герои. В основной своей массе – герои. Но они не только герои, но и в первую очередь люди. Человеки. Такие же, как и любой из нас. И тем обиднее становится, когда эти люди вынуждены терпеть измывательства «людей со светлыми лицами» или откровенного былда, возомнившего себя пупом земли.

Вчера приходил ко мне мой знакомый Александр. Врач-дерматолог. В понедельник он уволился из поликлиники. По многим причинам. Мы сидели с ним долго, иногда опрокидывали по рюмашке чая, закусывая конфеткой и вафлями моего производства. Он мне рассказывал, что он уволился спокойно, после сложных двух месяцев полукарантинного режима. Сейчас можно. Он просто устал настолько, что волком вой. А когда он десять лет назад в «неотложке» пахал во время учебы н запомнил такую ситуацию (далее рассказ веду с его слов).

Из его бригады уволили врача. С треском. С грохотом. С волчьим билетом. За «нарушение, несоответствие и прочая, и прочая». Якобы.

Вот как он описал того врача: «Посмотришь на нее – ничего такого в ней нет . Симпатичная, тихая, спокойная женщина, только 35 разменяла, а все еще привлекательная. Интеллигентная, и вроде должна быть ранимой и нежной, да вот была крепкой, как кремень. Никогда не теряла присутствия духа и хладнокровия в любой критической ситуации. Но, вот тогда… она просто сорвалась. Довели…»

Лето 2010 года в Питере выдалось сложным. И в первую очередь из-за погоды. Июнь месяц отбомбил дождями в первую неделю и на том осадки завершились. И началось пекло. Днем до 40 градусов жары. В тени. Народ то в обморок, то в бессознанку валится. Вал вызовов. Острые приступы, сердца… вал внезапных смертей. Кого успевали – откачивали… А иногда просто шел человек – и бац, уже мертв. Сердце жары и духоты питерской не выдержало. Это днем. Да и ночью не лучше. Да еще и свалки мусорные горят – совсем «хорошо». Получите «подарочек»– тут уже астматики и чахоточники загибаться стали. Что не день – то смерть от апное. В общем, в Питере был реальный ад.

И вот в середине июля бригада дежурит днем. Полсмены прошло – а уже все выжаты как лимоны. У самих врачей цветные круги в глазах появляются. А халявить низ-з-з-зя, ибо на «неотложку» в Питере последняя надежда у страждущих. И тут – вызов – в районе метро «Международная». Дом в 25 этажей. Забираться на 15 этаж. Лифт не пашет по причине выхода из строя в связи с жарой. В результате вся бригада из машины чуть ли не рысью форсирует пешком. Забрались. Язык на плече, руки даже дрожат, в глазах опять цветные круги. Заходит бригада на этаж (ибо по черному ходу шли) , а там «больная» лет сорока стоит у дверей, выставила перед собой свой понтофон и снимает нас. И при этом так бодро и задорно комментирует «Вот так у нас «скорая» на вызов торопится». И лыбится, гнида. А на лице… в общем лицо интеллектом не обезображено. Одно глумление, тупость и апломб.

Сдержались все, молча вошли. Усадили эту «мадаму», начали задавать вопросы: что болит, на что жалуется? Ну «мадама», вместо приветствия, вываливает на «неотложников» ушат дерьма, попутно сообщая, что живет одна, жалобы на здоровье имеет невероятные, но при этом ни единой внятной. Из всего разговора основная и любимая, повторенная на 99% вопросов: «плохо, чо непонятного?!». Задолбала!

В результате бригада застряла у этой дуры больше часа. А эта… сидит и консультации требует по всем имеющимся, включая экзотические, заболеваниям, обязательного расписывания лечения и рекомендаций аж до старости. Только соберется бригада уходить – а это «чудо» начинает бравировать фамилиями чиновников и прочих шапочно знакомых фсбшников, которым при отказе тут же будет отзвон. Блин, какой-то вампир. В итоге ушли абсолютно вымотанные и убитые.

Только спустились – следующий вызов. В другой конец района. Согласно записи: «потеряла сознание, не дышит».

Несется «неотложка» через пробки. По жаре. По духоте. Влетает во двор «сталинки», а там толпа народа, не проехать не пройти. Но врачей пропустили быстро. Не успели… на земле лежит труп сухонькой старушки. Лицо синее, глаза багровые – черт его знает, может, инсульт, а может еще чего, уже не сказать. Ибо по такой погоде любая болячка может стать причиной смерти. Не успела бригада из машины выйти, как на нее набрасывается дочь усопшей. И в волосы вцепляется кому-то из мужиков, и плюется, как верблюд. И помоями поливают (фигурально, хотя могли запросто натурально дерьмом облить). Толпа нагрета и готова «неотложку» растерзать. А за что?

Но делать нечего, вызывают труповозку и оформляют документы. Через час закончили, думали отдохнут немного, чтоб хотя бы не так тяжко было. А хрен-то там! Только отпустили с этого вызова– на-те вам хрюшку: повтор на тот же адрес, к предыдущей тетке, диспетчер по телефону «жалуется на качество помощи».

Едут. Все матерятся, кроме врача. Она сидит и так странно молчит. И желваки по лицу гоняет.

Снова на 15 этаж на пешкарусах, снова эта «мадама» с телефоном. Да не одна. Уже с подругой, такой же не обезображенной. Стоят и в голос обсуждают бригаду: мол ну и торопливость, нерадивость и безалаберность у вас, пилюлькины.

Уже в полуобморочном состоянии Александр задает вопрос: «Какой у вас повод к вызову?». А эта…. с ушами (крепко он ее приложил в нашей беседе), лыбиться и через губу бросает: «Да вашу бумажку я куда-то задевала, где вы назначения писали – напишите еще одну».

Тут врач, тихая, милейшая женщина, делает шаг вперед и с размаху ей по роже. Кулаком. В носогубную складку. И на весь подъезд раздается ее истошный крик: «Да пошшшшшла ты, с…ка!». И еще раз кулаком, и еще! И в тоже место. Чтоб вы знали, если со всего маха в носогубную складку заехать – то человека можно с одного удара вырубить. Эта «мадама» аж отлетела и рухнула к своей двери. Так бригада врача еле оттащила. Потом привели ту дуру в чувство, выписали ей слабительное, влили в нее касторки столовую ложку и по-быстрому спылили.

Но вот без последствий то не прошло…

Знакомые чиновники у той дуры, оказывается, действительно были. И реально знакомыми.

На следующий день звонками замучили, все угрожали, сволочи. В общем, чтоб конфликт не раздувать врача уволили по статье, без права работы в «неотложке» вообще.

– И знаешь, – сказал Александр, – она, тогда уходя, криво так улыбнулась и сказала, что черт с ними, с этими начальниками и чиновниками, равно как и с этой дурой. Что, мол, работа, где с убийцами и людоедами надо сюсюкаться, а не морду бить ногами – не для неё. И вот так мне это запало в душу, что я долго задумывался над её словами. А ведь, и, верно, та «мадама» настоящая людоедка и убийца. Не было бы ее вызова, ее кривляния, распальцовки – мы бы тогда реально смогли спасти ту бабушку. И к многим другим бабушкам, чьи жизни сожрали вот такие вот мадамы».

И я задумался… Ведь прав та Врач! И Саша прав! Ведь такие «мадамы» разных возрастов по сию пору живут, в ус не дуют. И «неотложку» вызывают. Ради забавы и на потеху своему быдлогопническому эго. Смотрят на врачей своими лицами, не обезображенными интеллектом, своими каннибальскими глазками. Глумятся. И отнимают ради своего быдлоэго жизни у тех, кому помощь действительно нужна. Пожирают их, как молох…

И они так любят толковать про «врачей-убийц»: вот уж ирония судьбы… надо же… как забавно…