Текст книги "Как шутит Судьба (СИ)"

Автор книги: Dayrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Найтмер поднял руки, касаясь спины Рии, мягко надавив между лопаток, чтобы девушка, наконец, легла. Он не сдержал выдоха от приятной тяжести ее маленького тела, от которого исходило нежное тепло, смешивающееся с его собственным. Рия никак не могла расслабиться, прижавшись щекой к груди и ключицам монстра, скрытым под тканью плотной футболки, замерев, словно одним движением боялась разрушить хрупкое чувство непривычной близости. Особенно после того, как он наклонился к ней так непозволительно и не по-дружески близко несколько мгновений назад… Всем телом чувствуя теперь его размеренное, мягкое дыхание и лёгкий гул души под ребрами.

– Чего напряглась так? Расслабься, Рия, все хорошо. Завтра придут ребята и вскроют дверь, – мягкий баритон его голоса вкупе с погладившей по спине ладонью, оставшейся лежать чуть ниже лопаток, едва не вынудили Рию выгнуться: настолько проникновенным вышел этот его жест и тембр… Особенно, когда монстр вдруг вновь погладил ее. А потом снова и снова, ведя ладонью от шейных позвонков до поясницы, а потом обратно, вновь и вновь, медленно и очень нежно, словно успокаивая и расслабляя своей спонтанной лаской, от которой у Рии в животе затрепетал ворох мягкого волнения.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой…

Глаза сами собой начали закрываться в тишине ванной комнаты, тепле его тела и слабом отсвете необычного шара, что подобно ночнику завис перед погасшим плафоном, давая переливчатые тени на все поверхности тесного помещения. Рия начала дремать, незаметно для себя успокоившись под мерные касания притихшего монстра, который и сам постепенно путал мысли, сплетающиеся в образы первой дремоты, пока в конце концов оба они не уснули, согретые теплом и спокойствием домашней тишины.

Однако, волшебная сфера имела свой взгляд на некоторые вещи, каким-то образом принимая решение под утро, резко включая свет в помещении, заставив сонных друзей недовольно застонать и начать ворочаться в тесных объятиях друг друга, то и дело стукаясь локтями о стенки ванны. В шланге, что вел прямиком к душу, закрепленному над ванной, подозрительно раздался булькающий звук, заставив обоих резко распахнуть глаза, синхронно переглянуться и воскликнуть:

– О нет!

А после их обоих накрыл мощный напор прохладной воды, включившейся по воле артефакта, что невозмутимо парил под самым потолком пугающим сгустком, словно бы обладающим собственным разумом. Пока оба трепыхались в мокрой одежде и полотенцах, то и дело падая и цепляясь друг за друга, они полностью промокли, начав дрожать от холода, судорожно выбираясь на пол, что тут же покрылся скользкими лужами воды. И одновременно с этим водяная пытка прекратилась, оставив двух совершенно потяренных существ растерянно мёрзнуть и смотреть друг на друга. И если Найтмер с холодом справлялся без особых трудностей, будучи от природы не слишком к нему восприимчивым, то того же нельзя было сказать о Рие, чья футболка теперь просвечивала из-за противной влаги и неприятно липла к дрожавшему от холода телу.

– Чч-т-т-о з-за ччерт, – стуча зубами прошипела девушка, сердито сверкая глазами на сферу, что будто насмехалась над незадачливыми пленниками собственной прихоти, плавно кружась под белым потолком, пока Найтмер буравил девушку потемневшим взглядом. Его скулы залил насыщенный лавандовый оттенок, выдавая сильное смущение напополам с взбудораженностью, но отвести взгляда от нежного оттенка мокрой кожи под почти прозрачной одеждой подруги он был не в силах. Его душа отправилась в катание по американским горкам, буквально вопя о том, как сильно ей хотелось быть ближе. Монстр с огромным трудом пересилил себя, взяв с крючка у стены последнее уцелевшее в мокром хаосе полотенце, накинув его на плечи Рии и обнимая после, к полному изумлении девушки, что дрожащей струной вытянулась в его объятиях. Ощутив, как сильно ее трясло от холода, скелет прижал хрупкое тело к себе крепче, делясь собственным теплом, но этого, казалось, было недостаточно. Ее холодный нос уткнулся в его шею, пуская по костям колкие мурашки… А девушка стояла сама не своя, не веря в то, что за такой короткий промежуток времени между ними вдруг начали витать крепкие искры взаимного притяжения, отрицать которое было попросту глупо.

Слишком очевидно он смущался при ней, вытягиваясь в напряжённую, но уверенную струну. Слишком очевидно она терялась с ответом и льнула к нему в ответ…

Внезапно, замок в двери щёлкнул, а сама она открылась, запуская внутрь два любопытных взгляда Кросса и Эррора, что с немым изумлением замерли, во все глаза рассматривая крепко обнявшуюся парочку.

– Воу… Кросс, ты проспорил, – Эррор лениво бросил взгляд на приятеля, пока тот что-то сердито пробурчал, вытаскивая из кармана куртки деньги и передавая их трехцветному скелету. Девушка сердито посмотрела на друзей и, выскользнув из объятий потерянного скелета, умчалась в гостиную, что была ей вместо личной комнаты за неимением лишних спален в доме. Найтмер медленно вышел к монстрам, сердито сверкнув глазами на подопечных, вздохнул и молча ушел к себе, не обращая внимания на то, что фиолетовый шар мягко вылетел следом и отправился туда, где за поворотом коридора скрылась Рия, провожаемый изумленными взглядами товарищей.

– Может ещё одно пари? – Эррор оперся плечом о дверной косяк ванной, глядя на друга исподлобья и скрестив на груди руки.

– Давай, – Кросс дерзко вскинул голову, широко улыбнувшись и ловя ответную хитрую ухмылку триколора.

Рия переоделась в сухую одежду и шустро юркнула во двор, по пути сцапав с пустой кухни заготовленные заранее бутерброды из холодильника и упаковку сока с трубочкой, чтобы спокойно и тихо поесть в тенистом яблоневом саду. К счастью, Кевин ей на пути не попался, а потому она спокойно и без лишнего шума ушла в самую дальнюю часть двора, к особо старому дереву, чьи ветки широко растянули темные лапы в стороны таким образом, что на них легко могла залезть даже Рия, что она и сделала, устроившись на толстой ветке в почти трех метрах над землёй. Здесь, в густой темной листве, ее даже не было видно, а потому можно было рассчитывать на покой и отсутствие лишних сейчас вопросов и разговоров. Рия хотела подумать… Насытившись завтраком и лениво допивая сок, девушка размышляла обо всем произошедшем за последние дни и в целом пыталась дать хоть какую-то оценку поведению Найтмера. А перемены безусловно были.

Ещё задолго до их авантюры с похищением сферы, которая, к слову, медленно приплыла к девушке, касаясь руки, будто прося прощения. Рия погладила шар, в котором витал и плавно клубился чароитовый туман, продолжая думать. Когда все начало так усложняться? Неделю назад? Две? Месяцы? Пожалуй, все шло плавно, и точно назвать переломный момент было так сложно… Но самих мгновений неоднозначности уже набежало немало.

Дни с простудой, когда монстр сидел рядом всю ночь напролет, развлекая историями в часы бессонницы. Переделка, в которой он сломал руку и просил помочь с перевязкой именно ее, надолго остановив аметистовый глубокий взгляд на ее руках, словно зачарованный ее бережными движениями. Лёгкие касания за завтраком, сделанные автоматически, даже если при этом Найт общался с Кроссом или с Эррором. Тычки и пинки под столом с игривой улыбкой, чтобы не заметил никто, кроме нее. Попытки задеть, раззадорить, разыграть или вывести на эмоции – ежедневно… Замашки, вроде случая с яблоней. И даже нечастые, но рискованные задания, на которые он уже давно не отпускал ее с Эррором, с которым девушка подружилась едва ли не в первую очередь, стоило Мару забрать ее к себе, предпочитая брать её теперь только с собой. И теперь – прошедшая ночь, где все мыслимые и немыслимые барьеры потеряли свои границы, сделав неразличимым и нечитаемым понятие простой дружбы. И так кстати девушке вспомнилась фраза, что как нельзя лучше описывала текущую ситуацию. “Уже не друзья, но ещё не любовники”.

– Когда же я умудрилась так безнадежно в тебя влюбиться? – Рия тихо вздохнула, поглаживая темный шар, словно он мог ей ответить, но артефакт хранил молчание, грея ее руку неясным ощущением, напоминающим печное тепло. Внезапно шар моргнул, показывая в себе силуэты, формирующиеся в отчетливую картинку, где Найтмер лежал на кровати, мечась по ней, словно в агонии, крепко стиснув зубы и покрывшись испариной, словно от жгучей лихорадки, испепеляющей кости изнутри. Он спал, но переживал отвратительные кошмары, от которых его буквально скручивало в тугой узел страха, заставив сжаться в стонущий комочек несчастья. Душа Рии в ответ на картинку болезненно ёкнула, в порыве немедленно подорваться и разбудить любимого, но для этого предстояло слезть с приличной высоты. Поторопившись, девушка неловко соскользнула с ветки, уронив упаковку от сока и застряв ступней между разведёнными вилами массивной ветки, повиснув вверх ногами и весьма больно стукнувшись о ствол затылком, отключаясь от реальности…

В себя она приходила от тормошения и обеспокоенного, приглушенного вялым сознанием голоса, вытягивающего ее из небытия напополам со звоном в ушах.

– Рия! Рия, ты слышишь? О, звёзды, как так? Это я виноват, оставил тебя одну, я заснул, прости, – девушка выдохнула, с трудом открывая глаза и всматриваясь в перевернутое изображение Найтмера, что плывущим пятном суетился рядом, бережно стягивая девушку с дерева к себе на руки.

– Мхх, Найт? – Рия растерянно всматривалась в его беспокойство, пока монстр садился с ней под яблоней, окружённой высоким частоколом мягких колосков растений, усадив на колени и аккуратно ведя ладонью по затылку, словно искал повреждения, – как ты узнал, где я? Я… А давно я так висела?

– Меня разбудила сфера и показала, что ты в беде… Хоть какой-то с нее толк… Ты как, малышка? Сильно ударилась? – скелет коснулся пальцами второй руки ее щеки, расчерчивая невесомые узоры на бледной коже: девушка смущённо вздрогнула от неожиданного проявления нежности монстра, что выглядел уставшим; сказывались кошмары, не давшие ему спать. И тут у Рии в голове сложилась полная картинка, на миг выбив из лёгких почти весь воздух… Его постоянно усталый вид, когда никто не видит. Поздний уход ко сну и подъем с утра ещё до рассвета. И его ложь об отсутствии страхов в ванной прошлым вечером…

– Найт… Тебя мучают кошмары. Почему ты не сказал мне? – прошептала девушка, перехватив его ладонь и сжимая ее тонкими пальцами, стараясь показать, что ей можно довериться. Монстр долго медлит: в его глазах мерцает сомнение, напополам с нежностью, что колет его иглами, стоило Рие чуть поморщиться, двинув ногой, зажатой ранее между ветками.

– Да… Мне… мне снится, что Дрим хочет меня убить… А ещё в последнее время снится, что… я теряю тебя, – его и без того низкий голос звучит чуть сипло. Мар опускает ладонь к травинкам, срывая с одной колосок и рассыпая зерна семян на прогретую летним солнцем землю, старательно избегая взгляда глаза в глаза. Рия не знает, что сказать, но от его слов собственная душа сладко скрутилась, обуреваемая догадками о его чувствах, что светились на мраморных скулах скелета лавандовым маревом. Девушка коснулась его подбородка, поднимая его взгляд к себе, вынудив надолго зацепиться за собственный в молчаливой беседе с ним, подбирая подходящие слова… На ум пришли строчки неизвестного автора, однажды прочтенные ей в прошлой жизни, до встречи с ним, что вполне ложились под те чувства, что ей так хотелось передать в этот момент, и она тихо зашептала:

– Уставая от мира и от себя, падай на руки мне. Я не хилая. Буду твоим завершением дня. Силой – в моменты бессилия.

Душа Найтмера тихо дернулась и замерла от томления, реагируя на сказанные слова тихой дрожью. А в его потемневших глазах разлилась тягучая уверенность в том, что не было смысла более отметать как невозможное. Теперь был его черед задавать прямые вопросы, и он склонился к ней ближе, почти касаясь своим носом ее щеки.

– Рия, ты меня любишь? – тихий баритон вновь забрался под кожу, пуская искры крошечных мурашек, от которых каждый волосок на коже встал дыбом. Вокруг все словно стихло, ожидая ее ответа: даже ветер перестал качать тени яблочной листвы, запутавшись и замерев высоко в кронах… Сердце девушки пропустило удар. Этот момент все же был неизбежен, и она никак не могла солгать о таком, а потому просто ответила:

– Да… Люблю, – принимая этот ответ и для себя, словно поставив жирную точку в собственных терзаниях и догадках. Она сказала честно, а значит – будь, что будет.

Найтмер широко улыбнулся привычным озорным выражением любителя творить дикие выходки и шалости, медленно ведя носом ниже и утыкаясь в шею, пока руки мягко и почти незаметно скользнули за тонкую девичью спину, очертив острые линии лопаток вразлет, ощутимых под тканью тонкой летней рубашки. И прежде, чем Рия снова успела что-то сказать или спросить, монстр бережно толкнул ее с колен в мягкость летней травы, нависнув сверху вплотную, с видом победителя, занявшего самый высокий пьедестал.

– Мар, что ты… делаешь? – сбилась с вопроса девушка, когда его рука мягко легла на шею, огладив ключицы и опускаясь ниже до самого живота.

– Тише… Знаешь ведь, что я привык отвечать не словом, а делом? Ответь мне, знаешь или нет? – монстр требовательно надавил на живот, вырвав из нее дрожащий ответ:

– Да…

– Тогда… Позволь мне ответить, Рия~, – он протянул ее имя низким и тягучим голосом, накрыв собой сверху и начиная плавный, но настойчивый поцелуй, словно ждал этого не один десяток лет, почти сразу же задействуя в процессе язык, что скользнул внутрь ее рта мягкой тенью, бережно огладив собой, утыкаясь в ложбину с уздечкой под ним и чуть прикусывая за самый кончик, когда ее – проникает к нему в рот в ответной ласке. Скелет быстро отрывается от сладких губ, продолжая дорожку мягкой ласки к шее, что он так мечтал прикусить раньше, нежно оттягивая теплую кожу и опаляя ее дуновением своего дыхания, пока руки девушки несмело коснулись шейных позвонков, словно спрашивая и все ещё недоумевая от действий Найтмера, который даже сейчас умудрялся говорить загадками. И будто ощутив ее неуверенность, монстр подался всем телом к ней, столкнув грудные клетки, вжав тело в теплую ароматную землю, добираясь до будоражащей точки нежности за самым ухом, настойчиво лизнув ее, заставив Рию рвано выдохнуть…

– Найт, что же ты делаешь? – шепчет она беспомощно, рисуя узоры на межпозвонковых дисках любимого монстра.

– Отвечаю на твое признание, малышка… И, если ты позволишь… Я бы ответил тебе не один раз… И желательно не прямо здесь, детка, – Найтмер красноречиво прикусил ее за хрящик уха, обведя контур влажным языком, что ясно давало понять недвусмысленность его намека.

– И давно ты хотел так ответить, Мар? – спросила Рия, в попытке удержать в узде последние проблески адекватного мышления.

– Мм, дай подумать… – его рука опустилась к девичьим ребрам, мягко сминая бока, лаская их и поднимаясь выше, пока монстр затуманенным взглядом, отстранившись, блуждал по омутам ее темных глаз, – почти с первой наши встречи, Рия… Каждый день… Каждую ночь… Все сильнее и больше я любил тебя, как никогда не любил до и никогда не полюблю после…

– Найт, – изумлённо прошептала девушка, останавливая ладони на его плечах, поймав довольную улыбку скелета, чьи скулы светились немыслимым заревом светло-ежевичного пожара смущения и возбуждения.

– Скажи мне это снова, Рия~ Моё имя из твоих уст, словно пьянящий винный напиток, – он вновь впился в ее губы, более не в силах терпеть или ждать, отбросив как незначимую деталь то, где они и когда они, уповая на надёжно скрытые высокой травой и деревьями силуэты. И совершенно не зная, как и не знала девушка, что сломаны были оковы на руках Найтмера, а сфера над их головами, внимательно следившая за собеседниками, с приятным звуком лопнула, выпустив тончайший, невидимый туман, что куполом марева накрыл два сплетённых в ласке тела, надёжно скрыв их словно бесшумной и непроницаемой для посторонних взглядов стеной, недоступной ни для кого другого. Поглощая собой чужие тихие голоса, вскоре перешедшие на приятные протяжные звуки выпущенной на свободу истинной любви.

А вокруг пахло свежими яблоками и солнечным летом, да ветер играл с листвой, унося прочь знание о соединившихся сердцах и душах, что слишком долго ходили вокруг да около, не зная, как подступиться, пока несколько долгих месяцев назад загадочную сферу не создал хитроумный Дрим, что ловко провернул план, в котором искренне хотел помочь с терзаниями своему менее уверенному братцу, чьи мысли и чувства тот видел, как на ладони… И, кажется, его идея удалась…

Комментарий к – {ДримСвапНайтмер}

Надеюсь, что твои ожидания оправдались.

✧(>o<)ﾉ✧

========== – {Инк} ==========

Комментарий к – {Инк}

ООС: У Инка изначально есть пустая оболочка души. Об остальном узнаете из истории ^_^

Кто тыкнет ошибки – тот булочка, а то вычитывала сонно очень.

“Должно быть, всё дело в ниточке. Она очень тонкая – настолько, что её невозможно увидеть невооружённым взглядом, а с другой стороны, очень прочная и длинная – настолько, что её можно протянуть через океан.”Майкл Такер

В большом доме было слишком пусто сегодня, а потому, лучшим решением было занять себя чем-то до прихода хозяина, которого застать здесь было почти нереально: слишком он был занят делами, иногда пропадая не то что днями – на недели мог исчезнуть из поля видимости… Но отчего-то девушке, что задумчиво рассматривала пустой холст на мольберте, казалось, что сегодня он непременно вернется домой. Ожидая его, она уже успела пройтись и навести здесь порядок, собрав с разноцветного пола смятые бумажки, кисточки, карандаши, клячки и блокноты, разложив их на столе, но ничего не выбрасывая и не убирая слишком далеко: хозяин дома мог напрочь забыть о вещах и потом долго мучиться, пытаясь найти нужную. А ей этого совсем не хотелось. Взгляд скользил по полкам с разными мелочами. На одной стояла приличная коллекция красочных снежных шаров самых разных размеров, на другой – стаканчики со всевозможными видами кисточек. В стеклянном стеллаже у стены красовались круглые древесные спилы, расписанные акриловыми пейзажами, а на потолке висела необычная люстра из витражного цветного стекла, давая потрясающие радужные блики на всё, чего касался свет, идущий изнутри. Мебель, состоящая из мягких кресел-мешков и широкого дивана, была под стать всему дому – сшита из цветных лоскутов разномастного вельвета. Тепло, мягко и нежно. И не смотря на полный разноцветных пятен хаос, здесь все выглядело уместным. Стояло там, где и должно. Она могла даже сказать, что во всем этом был определенный стиль… Его стиль… Узнаваемый ей из сотен тысяч других, даже если бы она увидела хотя бы одну вещь из этого дома в любой другой части случайно выбранной вселенной.

Девушка устало опустилась на мягкое кресло-мешок, вытянув на мягком ковре босые ноги. Она быстро утомлялась, будучи больше похожей на Хранителя, чем кто бы то ни было еще. Возможно поэтому они сдружились, можно сказать, на почве общих интересов… Она мягко коснулась рукой груди, выуживая оттуда душу… Неполноценную… Словно от нее отняли значительную часть: сердечко, бывшее когда-то потрясающе синим и ярким, поблекло, а половина была будто отколота и безвозвратно утеряна. Душа плавно вращалась на раскрытой маленькой ладони, освещая тусклым светом темные волосы с синими прядями и блестящие от усталости серые глаза. От недостатка эмоций, девушка не могла точно сказать действительно ли она устала или ей просто стало безразлично окружение. А потому, возвращение друга было бы как нельзя кстати. Лишь он помогал справиться с подобным и настоял на том, что выполнял сам ежедневно. Девушке это было необходимо реже, но, тем не менее, вопрос стоял так же остро.

Вернув душу на место, она откинулась в мягком сидении, постепенно погружаясь в апатичный сон, отмечая, что затянула с приемом краски в этот раз, а потому чувствует себя ужасно безэмоционально и тускло, а внутри словно постоянно ноет и горит повреждённый когда-то сгусток души. Ее другу было в этом плане отчасти легче: не имея в оболочке наполнения, она попросту не болела, истратив эмоциональный ресурс. И силы не расточала с той же интенсивностью, что у нее, не пытаясь восполнить то, что давным давно было уничтожено без остатка.

Сон был похож на кому, сдавив собой без движения и эмоций, оставив лишь пульс и безмерную слабость. Отчасти это напоминает сильную депрессию, с той лишь разницей, что на самоубийство нет ни силы, ни тяги, как и на что-либо ещё в принципе. Из состояния, близкое к безвольному, ее выводило тормошение и чей-то взволнованный голос. Вспомнить бы чей…

А зачем? Нужно ли вспоминать, если есть такое спокойное ничто, где нет ни звука…

Убрать бы эту боль за грудиной… Рука девушки слабо цепляется за одежду под ключицами, в бесполезной попытке унять это противное мучение. Но голос продолжает настойчиво звать к себе, вытягивая из пучины, что почти ее поглотила, вынуждая открыть безразличные ко всему глаза и увидеть перед собой обеспокоенный силуэт странно одетого скелета в очень длинном шарфе и с не менее странными зрачками в глазницах, что меняли свою форму с ужасающей скоростью, выдавая волнение монстра, вцепившегося в ее плечи, словно боясь, что отпустив – потеряет.

– Са́ти? Слышишь? Ты почему раньше не пришла? О, звёзды, почему даже я помню о таком, а ты нет? Давай, открой рот, – монстр сел вплотную, приставив к ее губам первый флакон с краской, что вынул из пояса на своей груди. Но Сати не шевелилась, словно мертвая, вперив пустой взгляд где-то на уровне его ключиц и никак не реагируя, чем изрядно напугала монстра. Скелет долго не думал, полагая, что промедление будет лишь хуже для подруги, а потому, поколебавшись ещё лишь мгновение, приложил флакон к своему рту, наполнив нужным количеством волшебной жидкости, и, взяв Сати за волосы на затылке, аккуратно запрокинул ее голову, припадая к губам и вливая в нее краску, чуть погладив второй рукой по горлу, вынудив глотать. Она лишь вяло попыталась противиться действиям монстра, с трудом обхватив его запястье, но скелет безропотно и методично повторил это действие с ещё тремя флаконами, прежде чем девушка очнулась от забвения, настойчиво толкая друга в грудь.

– Инк, стой… Д…дальше я сама, спасибо, – Сати старательно не смотрела монстру в глаза, концентрируясь на поясе с красками, самостоятельно вынимая оттуда следующий флакон и отпивая из него, готовясь выслушать тираду нравоучений друга, от последних действий которого только сейчас приходило осознание, мягко касаясь оттаивающей души волной смущения…

Он, черт возьми, ее только что поцеловал четырежды, хоть и из благих побуждений…

Но влюблённому остатку души не объяснишь, что это было лишь простой необходимостью во имя спасения. И стоило ей получить свою порцию различных эмоций, как она тут же мягко взметнулась где-то внутри, щекоча собой ребра, стоило несмело поднять глаза и увидеть в его зрачках искреннее беспокойство, взамен ожидаемого порицания.

– Совсем забыла, да, Сати? – скелет ласково улыбнулся, склонив голову к плечу и успокаиваясь после того, в каком состоянии нашел подругу у себя дома. Колким страхом сводило кости от мысли о том, что было бы, не вернись он сегодня.

– Да, я как обычно – все в последний момент делаю… Спасибо, Инк. Без тебя я бы здесь в овощ превратилась, – девушка виновато улыбнулась, садясь в мягком кресле ровнее и немного тушуясь от чрезмерно пристального взгляда разномастных зрачков монстра, что то и дело менялись на различного цвета фигурки, чаще всего возвращаясь к янтарно-желтой звезде в одном и бирюзово-синему ромбу в другом. Сколько она его знала – этот неотрывный, цепкий взгляд всегда пробирал до мурашек. И с растущей к нему симпатией все стало ещё хуже, примешав к чувствам ещё и сильное смущение.

– Отпускает? Не болит больше? Может вытащим посмотреть? – Инк затараторил, касаясь пальцем ложбинки между девичьих ключиц, тут же убирая руку.

– А больше тебе ничего не вытащить? – Сати беззлобно улыбается, дружески толкая скелета в плечо, скрытое тканью многочисленной одежды, поймав его едва заметное радужное смущение на скулах, перечеркнувшее дымно-черную кляксу на правой щеке.

– И-извини, Сати! Я просто волнуюсь за тебя. Твоя душа такая… уязвимая, – скелет отвёл взгляд, грустно вздыхая, и Сати поняла его… Ему отчаянно хотелось бы иметь хотя бы мелкий кусочек, а не пустотелую оболочку без наполнения. Сати лишь однажды видела это подобие жизненной силы, наполненной искусственными красителями, выглядящими в оболочке тускло и неподвижно. От этого зрелища в памяти до сих пор все внутри скручивало сочувствием и досадой от невозможности помочь… И от обречённости собственной влюбленности в неспособное ответить взаимностью существо. Девушка перевела усталый взгляд серых глаз на потемневшую в сумерках темноту изгибов дивана у стены с полками над ним.

– Все в порядке. Спасибо ещё раз, я… наверное пойду. Неудобно тебя стеснять, ты и так меня спас, – девушка с трудом встала, ощущая, как свинцом налились конечности, но виду не подала, стараясь улыбаться бодро и весело, хотя внутри замерзал океан утомленности. Скелет поднялся вместе с ней, возвышаясь над сероглазой девушкой на добрые полголовы.

– Сати, со мной можешь не притворяться, я ведь как никто другой тебя понимаю, – Инк взял ее за плечи, плавно проводя по ним вверх и вниз, – оставайся.

– С-спасибо, Инк… Извини меня за неудобство, мне неловко, что приходится занимать на целую ночь комнату, – она чуть вжала голову в плечи, но Инк лишь коротко хохотнул, все ещё придерживая подругу.

– Хах, ты не так поняла. Оставайся насовсем, Сати. Честно. Вдвоем веселее, да и так я не буду беспокоиться о том, успела ли ты выпить краску. И сама сможешь мне напоминать о чем-то, а то… Я, признаться, вообще не помню почему вернулся сейчас, – монстр отпустил девушку и неловко почесал затылок, поправив затем длинный бежевый шарф, сминая тонкими пальцами плисовую ткань.

– Ты не шутишь, Инк? Потому что, если это такой розыгрыш, то он совсем несмешной, – девушка нервно переступила с ноги на ногу, но Инк был серьёзен, уверенно кивая в ответ и вновь улыбаясь.

– Совершенно точно не шучу, так что… Ложись спать, утро вечера мудренее. О, одеяло и подушку я тебе сейчас принесу, погоди, – скелет торопливо метнулся куда-то в сторону своей комнаты, оставив поражённую девушку сверлить взглядом красно-зеленый торшер около разложенного дивана, который Инк специально не собирал, оставив на случай спонтанного прихода Сати в гости, часто упрашивая ее остаться на ночь. А теперь и вовсе склонил к переезду, не очень-то слушая возражений. Она так и стояла потерянным комочком, рассматривая равнодушную к ее мыслям лампу, пока не вернулся Инк, неся в руках постельные принадлежности с видом победителя, будто выиграл их в честном бою. Постелив все на диване, он с торжествующим видом встал рядом, широко улыбаясь и рассматривая подругу с пристальным вниманием, не вязавшимся с его беззаботным видом.

– Всё готово. О, тебя надо переодеть! – Инк спохватился, оглядываясь в поисках своей большой кисти, с которой расставался лишь дома.

– Ааа, ты мог бы просто нарисовать одежду отдельно, зачем… переодевать? – девушка смущённо прикрыла ладонями лицо, наблюдая сквозь пальцы, как Инк подошёл ближе, держа в руках рукоять кисточки.

– Потому что ты моя… подопечная, и я несу за тебя ответственность, – ответил монстр, запнувшись, и провел по всему телу подруги мягким ворсом огромного инструмента, немного пугая прикосновением слишком большой вещи. Вся кожа словно покрылась темными чернилами, которые, стекая по старой одежде и телу, сменили облик на домашнюю большую футболку и короткие, свободные шорты повыше колен. Весь комплект имел цвет в тон одежды Инка. Монстр отставил кисть к стене и подошёл вплотную к подруге, скептически осматривая результаты деятельности в виде домашнего облика Сати и ее милого смятения, заигравшего на бледных щеках приятными румянами, которые он разглядел, мягко отняв от лица ее маленькие ладони.

– Точно не болит, Сати? – монстр коснулся ладонью груди, словно силясь почувствовать гул души. Девушка чуть вздрогнула от его близости и излишней тяги к тактильному контакту, но винить его за это было бы глупо: он не чувствовал понятия личного пространства и самого его, как существо бездушное, тянуло к живому сгустку рядом с ним непреодолимой силой.

– Точно, Инк. Спасибо тебе, – Сати улыбнулась, беря его за руку и отводя ту от себя, чуть сжав прохладные костяные пальцы. Они были словно неживые: ничто не грело их изнутри. Девушке бы так хотелось согреть их, но сил неполноценной души едва хватало для нее одной и саму ее сделав весьма мерзлявой: стоя сейчас в одних шортах, футболке и босиком, она покрылась колючими мурашками холода и передернулась.

– Ложись отдыхать. Я завтра буду дома, можем что-нибудь поделать вместе, – монстр неловко улыбнулся и отпустил руку подруги, с сожалением отмечая, как внутри неприятно шевельнулась пустая оболочка, словно налитая бесчувственной анестезией, искажающей любое восприятие действительности до неузнаваемости. Возможно, будь душа живой, она бы ёкнула от ее касаний… Монстр молча ушел к себе, ещё раз улыбнувшись Сати и, махнув ладонью на прощание, скрылся в своей комнате, тихо щёлкнув дверью. Сати облегчённо вздохнула и поспешила забраться под одеяло на диване, поджав под себя замёрзшие босые ноги и накрываясь до самого носа. Кажется, это были его одеяло и подушка: они так сильно пахли Инком, что сероглазая зарылась в носом в мягкую ткань, подолгу вдыхая приятный сладковатый аромат вещей, представляя, что их обладатель был сейчас прямо здесь. Душа болезненно сжалась, не чувствуя того, к кому ее так тянуло… Отчаянно желая как-то помочь, даже поделиться собой, если бы это могло исправить ситуацию, однако это было невозможно… Сати тихонько заплакала в подушку, окрапляя ткань беззвучными слезами, напитавшими ее прохладной солёной влагой, пока девушка, наконец, не уснула неприятным, тяжёлым сном до самого утра.

За окном забрезжила дымка рассвета, пустив первые солнечные несмелые блики на стену комнаты над диваном, превращаясь в рыжее марево с каждой минутой, из-за прогревания воздуха. Сати с трудом разлепила веки, не сразу понимая, где она, ненадолго замерев, восстанавливая последовательность событий и собственных вспугнутых мыслей. Она тихонько села, прикрываясь одеялом и осматривая пустую гостиную, где подсвеченные утренним светом вещи и предметы приобретали свой чарующий шарм, разлагая лучи до тысяч цветных пятен и солнечных зайчиков, создавая иллюзию калейдоскопа на стенах. Инк специально задумал все так, чтобы свет менял привычные образы вещей, стоило ему попасть в окно прямыми лучами. Это было по своему гениально, и Сати уже не в первый раз восхищенно рассматривала бликующую круговерть цветов в гостиной. Это успокаивало и поднимало настроение: девушка хорошо отдохнула, а расколотая душа, наполненная красками, теперь не болела, и об этой проблеме можно было забыть на несколько недель, как минимум.