Текст книги "Борьба за будущее (СИ)"

Автор книги: Дарья Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

Маркос вернулся к себе домой, где Аня сторонилась всех, кроме него. Она всегда хотела быть рядом с ним. Вместе они читали сказки, играли в разные игры. Через неделю состоялся совет, где Маркос должен был присутствовать. Он уехал, но обещал Ане вскоре вернуться. В совет входили десять вампиров, все они были Главы кланов. Алексей предложил им подписать закон. Многие согласились, а некоторые были против. Они не видели ничего плохого в том, чтобы обращать детей. Совет длился ещё одну неделю. Только после этого под давлением большинства, вампиры, которые были против, согласились подписать закон. Маркос удовлетворенный вернулся домой, где все это время его ждала Аня.

***

– Ты приехал! – Аня быстро спустилась с лестницы и, подбежав к только что вошедшему Маркосу, пригнула ему на шею. – Ты почему так долго? Я скучала, – Маркос обнял девочку в ответ.

– Мне пришлось задержаться

Маркос прошел в гостиную, где пару недель назад он убил Алекс, а её тело за несколько минут состарилось на пятьдесят лет. Столько лет она была вампиром. Сейчас ничего не напоминало об этом. Все было как всегда – красиво и чисто. Маркос, держа на руках Аню, сел на диван.

– Чем ты тут занималась?

– Скучала. Меня не выпускают на улицу, – пожаловалась девочка. – Я хочу поиграть с другими детьми. Я вижу их через окно, но не могу к ним даже подойти.

Дом Маркоса находился на главной улице Барселоны. Возле дома всегда кто-то был. Прогуливалась знать, туристы и обычные люди. На этой же улице находилась одна школа. Аня видела каждый день людей разных возрастов, чаще это были дети, она хотела хотя бы просто пробежится вместе с ними по улице. Но ей не разрешалось.

– Аня, ты ещё не научилась себя контролировать. Тебе всего лишь один месяц. Ты можешь кому-нибудь навредить. Ты хочешь этого? – спросил Маркос.

– Нет, – покачала малышка головой и слезла с колен Маркоса. – Тогда надо меня научить, – девочка улыбнулась.

– Научим, – ответил Маркос.

***

– На обучение ушло два года. Сначала я её обучал, но недолго. Я был правой рукой Алексея. Мне надо было заниматься делами клана. А это отнимало много времени. Вместо меня Аню обучали другие вампиры. Своё свободное время я пытался провести с Аней. И это свободное время появлялось у меня только раз в неделю. Приблизительно через шесть лет Аня начала забывать своих родных, свое прошлое до обращения. И как только последнее воспоминание стерлось из её головы, она назвала меня «папа», – Маркос посмотрел на меня, на лице его была печальная улыбка.

– А сколько лет прошло с того, как Аня стала вампиром? – спросила я.

– Много, – ответил Маркос.

Опять двадцать пять.

– Много это сколько? – Маркос посмотрел на меня.

– Прошло чуть больше четырехсот лет со дня её обращения в вампира, – ответил Маркос.

– А она развивается эмоционально? – спросила я и посмотрела на Аню.

– Нет. Она остановилась в физическом и эмоциональном развитии. Дети-вампиры не развиваются эмоционально, в отличие от взрослых людей-вампиров. Мы научили её писать и читать, думая, что она будет сама себе читать детские книжки. Но она все равно любит, когда ей кто-то читает сказки на ночь. Она всегда будет играть в куклы и в другие игрушки. И никогда не влюбится в парня, не создаст семью, – тяжело вздохнул Маркос. – Так получилось, что с её обращением оборвался мой род. Она была единственной дочкой моего внука. А он умер через год после рождения Ани и не успел зачать ещё одного ребёнка.

В интонации его голоса я слышала грусть, но, судя по внешнему виду, Маркос был собран и спокоен.

– Значит, вам запрещено обращать несовершеннолетних. Детей до восемнадцати лет.

– Нет, Лина, – ответил Маркос. – Это сейчас считают, что до восемнадцати лет ты ещё ребёнок. А в мое время считали, что как только девочка и мальчик достигают полового созревания, они становятся взрослыми. В тринадцать лет девочек выдавали замуж. А через год они становились матерями.

– Значит, вам запрещено обращать детей, не достигших полового созревания? А после этого можно делать с детьми все что угодно?

– Да, – ответил Маркос.

– Твой закон ничего не изменил. Вы до сих пор можете обращать детей!

– Он изменил многое в моё время, – возразил вампир.

– Но сейчас он бесполезен.

– Закон нельзя изменять, – отрезал Маркос.

На его лице между глаз появилась складка.

– Можно ещё один вопрос? – спросила я.

– А если я отвечу нет? – спросил меня вампир. – Что тогда?

– Я буду наглой и спрошу все равно, – улыбнулась я.

– Эх, бесполезно говорить тебе нет, – вздохнул притворно Маркос. – Поэтому говорю да.

– Кто Аня? Она Вио?

– Её обратил Вио, но вампирша – создатель Анны была очень слабой. Поэтому при обращении получился Триа. Аня – Триа.

Я посмотрела на девочку. Она сидела на траве и капала ямки в песке.

– У неё какая способность?

– Ох, Лина, тебе нужно всё знать, – произнес Маркос и хлопнул себя по ноге.

– Конечно, я должна знать, какие вампиры меня окружают, что они могут. Ради своей безопасности и нервных клеток моего мозга, – возразила я.

– Ну конечно, – хмыкнул Маркос.

– Ты мне не веришь? – прищурила я глаза, глядя на вампира.

– Верю, конечно, что это ради твоих нервных клеток и тому подобное, – махнул он рукой. – Но ещё и потому, что ты очень любопытная.

– Я не любопытная. Я любознательная, – ответила я и подняла немного голову вверх. – Так ты мне ответишь?

– Тебе повезло, что я сегодня сговорчивый, – улыбнулся мне Маркос, а в его глазах опять что-то проскользнуло. – У Ани нет ни одной способности. У Триа такое может быть.

Я ничего не ответила, просто посмотрела на свои руки, обдумывая его слова.

– Последний вопрос, – я засмеялась, когда услышала смеренное "угу" Маркоса. – Я услышала, что Сара – Триа. Ты же сказал, что обычно Триа служат более сильным вампирам. Но взглянув на неё, я не сказала бы, что она моет полы. А ещё я видела, как ей кланялись. Мне интересно, – я услышала смешок от Маркоса. Прищурив глаза, я легонько ударила его по ноге. – Я любознательная! Так вот, мне интересно, почему ей кланялись.

– Создатель считается родителем обращенного, а обращенный считается ребёнком создателя, – произнес вампир. – Есть создатели, которые принимают то, что они обратили человека в Триа. Некоторые из них отпускают свои Триа после обучения. Те, в свою очередь, идут работать, зная, если что-нибудь случится, они могут вернуться к своему создателю, он им поможет. А некоторые наоборот, держат своих "детей" возле себя. Конечно, если это им по карману. Создатель Сары один из тех, кто не отпускает Триа, он влиятельный Вио. И Сара была его самым любимым 'ребёнком'. Но в нашем мире не смотрят кто твой создатель, если ты Триа. Ты для всех Триа и плевать, что благородных кровей, – замолчал вампир.

– Так если её все равно считают Триа, почему ей кланяться?

– Её создатель оповестил всех своих знакомых, что тому, кто возьмет Сару замуж, он даст очень хорошее приданное, – Маркос посмотрел на меня. – Триа начинают уважать тогда, когда Триа выходит замуж или жениться на Вио или Эна. Сара вышла замуж.

– Ого, – голова моя раскалывалась от информации.

Больше я ничего не спрашивала. Мы сидели под клёном очень близко друг к другу, смотрели на Аню и молчали.

Я увидела красивую бабочку. Она летела недалеко от нас. Я следила за ней взглядом, когда мне пришлось повернуть голову, чтобы не потерять бабочку из вида, я столкнулась с синими глазами вампира. Он смотрел на меня. Сердце моё забилась как птичка в клетке, я от смущения ляпнула первое, что пришло нам ум:

– Значит, тебе чуть больше пятиста лет.

– Ты уже задала свой последний вопрос, – лениво улыбнулся Маркос.

– Это не вопрос. Это констатация факта, – шепотом ответила я.

– А, ну хорошо тогда, – Маркос замолчал. – Да, с обращения меня в вампира прошло пятьсот двадцать шесть лет.

– Ого, – присвистнула я. – Ну ты и старый, – с улыбкой сказала я.

– Я… – начал было вампир, но я перебила.

– Я не старый, а опытный? – спросила я, улыбка моя стала шире.

Маркос не ответил, только изогнул дугой свою бровь, смотря на меня с ответной улыбкой

– Тебе не скучно?

– Что? – не понял меня Маркос.

– Тебе так много лет. Ты не устал жить? – я немного наклонилась вперед, ожидая ответа. Мне было интересно.

– Сначала я брал от вампирской жизни все, что она мне могла дать. Я гулял, веселился, жил, как говорят, на всю катушку. Я не понимал тех вампиров, которые добровольно втыкали серебро себе в сердце. Ведь нам даровано бессмертие! Вечная жизнь! Я думал, что они слабаки, – ответил Маркос, смотря на меня. – Но потом все стало обыденно. Люди менялись, но у меня было такое чувство, что люди передо мной были одними и теми же. Были такие моменты, когда я хотел оставить всё и уйти, как сделал это Алексей, – ответил Маркос. – Ты можешь представить, сколько я увидел за свою жизнь? – разоткровенничался Маркос. – Сколько пережил взлётов и падений? И большинство дней похожи друг на друга, как братья-близнецы. Мало что отличалось в них. Иногда чертовски от этого устаёшь, – Маркос вдохнул и выдохнул, до моей щеки дошел теплый воздух.

– Но ты до сих пор держишься. Не воткнул в себя серебро.

– Да. Потому что я знаю, не могу просто взять и уйти. У меня есть обязанности. И самая большая обязанность перед ней, – Маркос указал рукой на Аню.

– Только поэтому ты все ещё живешь? Из-за обязанности?

– Пока что, да, – Маркос посмотрел на меня.

В его взгляде промелькнула нежность. Нежность? Наверно нежность по отношению к Ане.

– Это печально, – ответила я.

– Да, это печально, что я мало встречал людей или вампиров, с помощью которых моя жизнь стала бы намного лучше, – Маркос замолчал.

Его глаза опять изменились. Мне безумно нравилось, когда его синие глаза светились. По отношению к другим вампирам это меня настораживало, но только не глаза Маркоса. Я медленно перевела взгляд вниз к его губам. Сердце в груди забилось. Опять. Опять это желание. Я посмотрела обратно в глаза Маркоса. Я. Хочу. Его. Поцеловать. Я сделала выдох на вздохе, закрыв глаза, подалась вперед к таким желанным губам. Губы Маркоса были мягкие. Я дотрагивалась до них неуверенно, боясь, что Маркос отпрянет от меня, а я этого, видит Бог, как не хотела. Но вместо того, чтобы прервать поцелуй, вампир взял моё лицо в свою ладонь и немного притянул к себе.

Он ответил на мой поцелуй, нежно целуя.

Всё, я отключилась. Не имею понятия, сколько поцелуй длился, ибо для меня время и все, что было вокруг меня, пропало, остался только Маркос, я и мои эмоции. Маркос целовал меня намного уверенней, чем я его. Когда вампир прервал поцелуй, его рука все ещё была на моей щеке, он провел по моим губам своим большим пальцем, отчего мурашки побежали по коже. Перед глазами у меня все плыло, грудь поднималась и опускалась от вздохов, губы жгло от поцелуя. Я смотрела на грудь вампира, не решаясь поднять взгляд. В таком положении мы просидели минуту, пока Маркос не убрал свою ладонь. Прохладный воздух охладил кожу на моей щеке, которая была согрета Маркосом.

– Папа! – я услышала голосок Ани.

Через секунду девочка стояла перед нами. Ручки Ани были в песке. На желтом платье были зеленые следы от травы. Девочка отряхнула песок с ладошек:

– Все, я нагулялась. Пойдем домой?

Маркос не ответил, просто встал. Я тоже встала на ноги. Аня подошла ко мне и протянула ручку:

– Я с тобой пойду, – я кивнула и взяла её за руку.

Домой мы шли в тишине, даже Аня молчала.

Я шла и думала о том, что произошло пару минут назад. До сих пор моё сердце быстро билось в груди. В голове было пусто. Когда мы зашли в дом, Аня потянула меня наверх, а Маркос, сказав что-то на иностранном языке, пошел по своим делам. Он ничего не сказал мне, что задело меня.

– Поиграешь со мной? – спросила Аня.

– М-м-м? – девочка вырвала меня из мыслей. – Прости, что ты сказала?

– Я говорю: поиграешь со мной? – повторила Аня свой вопрос.

– Конечно, поиграю, – сразу ответила я.

Мы поднялись на четвертый этаж, прошли мимо моей спальни, спальни Ришарда и подошли к предпоследней двери. Аня нажала на ручку, дверь легко открылась, предоставляя моему взору большую детскую комнату. Комната была нежно-розового цвета. Большая необычная двухъярусная кровать стояла возле дальней стены. Необычность её была в том, что она была сделана, как замок. Внизу не было кровати, вместо неё стояли розовые стульчики вокруг столика. Там же были маленькие шкафчики, лежали игрушки. Вход в эту маленькую 'комнату' был в виде арки. Справа стоял шкаф, заполненный книжками. Высотой он был выше кровати, и на самом верху заканчивался, как башня из диснеевского мультика. Слева наверх вела лестница, где было место для сна. Сама кровать была большая и ярко-розового цвета.

В комнате было очень аккуратно. Игрушки не были разбросаны. На детском письменном столике, который располагался возле кровати, стояла баночка с карандашами и фломастерами, лежали раскраски, книжки. В левой части комнаты располагались два комода и шкаф в том же стиле, что и кровать. Рядом со шкафом в ряд сидели разные куклы и плюшевые игрушки. Большое окно напротив двери было завешено тюлью. На полу лежал бежевый ковер. В комнате также была ещё одна дверь, которая, наверное, вела в ванную.

– Познакомься, Лина, это мои лучшие друзья, – Аня подвела меня к ряду из игрушек. – Это мистер Соня, – девочка наклонилась и взяла в ручки плюшевого кота, – это Жужа, – Аня взяла куклу, – Пчёлка, – в ручки Ани попал мишка с цветочком на голове, – и Гена, – Гена был и правда Геной из мультика 'Крокодил Гена и его друзья', – Вот, это мои любимые игрушки, – Аня повернулась ко мне.

– А остальные? – и присела на корточки, чтобы быть одного уровня с девочкой.

– Остальных я тоже люблю, – сказала Аня, – но их больше. Пошли за столик, – проговорила малышка и пошла к кровати.

Я встала и пошла за девочкой.

– Я здесь не помещусь, – с улыбкой сказала я, смотря, как Аня усаживает на стулья свои игрушки.

– Поместишься, – уверенно произнесла Аня, вышла из 'комнаты' и протянула ко мне свою маленькую ручку. – Папа поместился и ты поместишься.

– Папа там поместился? – недоверчиво спросила.

– Поместился, – закивала Аня.

– Хорошо, давай попробуем, – Аня забежала обратно, а я, нагнувшись, прошла через арку.

Внутри было намного больше места, чем казалось. Я смогла почти выпрямиться в полный рост. Чтобы не сгибать голову, я согнула ноги. На согнутых ногах я подошла к столику и села на пол.

– Тебе чай или какао? – услышала я вопрос.

– Чай, – ответила я.

Я огляделась и представила, как здесь, на этом же месте, сидел Маркос и играл с Аней. Пару дней назад, если бы мне сказали, что Маркос когда-то сидел за детским столиком и играл в игры, я бы засмеялась от этих бредовых слов. Ведь слова 'Маркос' и 'детские игры' никак не могут стоять в одном предложении. Через некоторое время передо мной стояла чашечка с чаем. Настоящим. Я удивленно посмотрела на Аню.

– Хочешь какао? – спросила девочка, когда увидела, что я смотрю на нее.

– Я просто думала, что чай будет ненастоящим. Понарошку, – мягко сказала я.

– А-а-а, – протянула Аня. – Я попросила одну чашку с чаем принести сюда, – улыбнулась девочка. – Если бы ты сказала, что хочешь какао, ты пила бы понарошку, – Аня обошла стол и села на стульчик.

Взяла в руку игрушечный чайник и в чашечки, которые стояли напротив игрушек, как будто разлила… Не знаю что, поставив на место чайник, взяла свою чашку, в которой ничего не было, и пригубила. Я тоже взяла в руки чашку и сделала глоток. И чуть не подавилась чаем от смеха, когда в голову залезла картинка, где Маркос сидел на полу в окружении игрушек с розовой чашкой в руке, со смешным выражением лица. Картинка была очень нереальной и смешной.

Кто бы мог подумать, что Маркос – вампир, Глава вампирского клана, сильный Эна может играть с маленьким ребёнком? Да и так, что этот ребёнок без ума от него.

Глава 10

С Аней я играла до обеда. После чаепития девочка принесла раскраски, фломастеры и карандаши, мы разукрашивали мультяшных героев. К обеду мой желудок урчал, ведь утром я съела только одно яблоко. Закончив разукрашивать Тома и Джерри, я сказала Ане, что пойду на кухню перекусить.

Я спустилась на первый этаж и прошла на кухню. Мне нравилось проводить здесь время. Может быть странно, но обстановка на кухне успокаивала меня. Я поставила чайник на газ и присела на барный стул и залюбовалась красивым видом из-за окна. Когда чайник закипел, сделала себе любимый напиток – чай. Как только я села на стул с кружкой в руке, на кухню зашла Эрика. Она, не заметив меня, прошла к стеклянному шкафу, где стоял алкоголь, достав бутылку и стакан, наполнила последний наполовину. И выпила его. Залпом. И собралась наполнить стакан опять.

– Эрика?

– Ой, – Эрика дернулась и резко повернулась ко мне. – Лина! Ты… Ты не расскажешь никому, что я, – она подняла пустой стакан.

Голос её был нервный, а рука со стаканом дрожала.

– Нет, не расскажу, – Эрика поставила бутылку обратно на место, а стакан сполоснула. – С тобой все нормально?

– Нет, Лина, – Эрика повернулась ко мне и закрыла глаза, а когда открыла, сказала:

– Я… – она запнулась, – Вивьен…

– С Вивьен что-то случилась? С ней все хорошо? – тревожно спросила я.

– Нет, нет, Вивьен в порядке… – Эрика вздохнула. – Почти.

– Так что случилось? – я не понимала, что могло случиться.

– Мы были в аэропорту, когда она мне это сказала. Оставалась несколько минут до регистрации, – проговорила девушка и замолчала.

– Что рассказала?

– Она рассказала мне, что знает: она приемный ребёнок. Она думает, что её родители, настоящие родители, бросили её. Если бы ты видела, Лина, её лицо, когда она это мне говорила, – по лицу Эрики скатилась слеза. – Она думает, что я её не люблю, что она не нужна настоящим родителям. Но ведь это не так! Я её люблю, она единственное, что есть у меня. Она то, ради чего я живу! – Эрика заплакала.

Я встала со стула и, подойдя к девушке, обняла её. Тело девушки в моих руках дрожало, эта дрожь передавалась мне. Я посильней обняла ее, поддерживая. Эрика обняла меня в ответ.

– Она считает себя виноватой, – девушка всхлипнула и еле разборчиво, продолжила говорить:

– Но единственный, кто виноват, это я. Я виновата в том, что позволила забрать её у меня, что не была достаточно сильной для борьбы с сутенерами. Я позволила забрать её. Виновата я! Я была слабой.

– Не говори так, – успокаивающе проговорила я. – Ты самый сильный человек, которого я встречала. После того, что ты пережила, у тебя остались силы, чтобы оставаться собой. А это не каждый сможет.

– Но что мне делать, Лина? – промямлила Эрика. – Я не хочу, чтобы Вивьен думала, что её не любит родная мать.

Я отстранилась от девушки и посмотрела в её заплаканное лицо.

– Помнишь, что я тебе предлагала, перед твоим вылетом? Расскажи дочери, что ты вампир. А когда она примет это, расскажи, кем ты ей приходишься.

– А если она испугается? Если не захочет после этого со мной видеться? – со страхом спросила Эрика.

– Чтобы не произошло, ты её мама. Между вами связь, ведь вы родные люди. Она тянется к тебе. И она примет тебя такую, какая ты есть, – смотря в глаза девушки, проговорила я. – Главное, не бояться, тогда всё будет хорошо.

– Да, ты права, – неуверенно произнесла Эрика.

– Пошли, я тебя проведу до комнаты. Ты должна отдохнуть. Может поспишь, – я взяла девушку за руку и потянула на выход из кухни.

– Я спала две недели назад, – проговорила Эрика, идя за мной. – Хотя я чувствую себя так, как будто не спала вечность.

– Вот и отдохнешь. Сегодня и завтра, – мы начали подниматься по лестнице, к этому времени я отпустила руку Эрики.

– Я не могу так долго отдыхать. Я же здесь работаю.

– Я поговорю с Ришардом и попрошу его отстранить тебя на два дня от работы, – я повернула голову к Эрике и улыбнулась ободряющей улыбкой.

– Ришарда нет в доме.

– Ну, – я замялась, – тогда пойду к Маркосу, – пожала я плечами, как будто мне все равно к кому идти: Маркосу или Ришарду.

– Спасибо.

Когда девушка зашла к себе, я направилась на два этажа выше, в комнату Маркоса. Но, когда я постучала, никто мне не открыл. Я подошла к другой двери, где находился кабинет вампира. Я постучалась, и через несколько секунд дверь немного приоткрылась. Из кабинета я услышала:

– Проходи, Лина, – я легонько толкнула дверь, она открылась, и я увидела Маркоса, сидящим за столом и перебирающим какие-то бумаги.

– Я не помешала? – спросила я.

– Несколько минут на тебя найдется, – спокойно сказал вампир. – Что ты хотела? – он положил бумаги, которые держал в руках, сложил в замок руки и поднял взгляд на меня.

На секунду мое сердце остановилась, и я пожалела, что пришла сюда после нашего поцелуя. Мне было неловко.

– Эм, – я замялась, – я хотела попросить тебя. Попросить об одолжении, – я замолчала, ожидая ответа от него, как будто уже все сказала.

– Я тебя внимательно слушаю, – сказал вампир, смотря мне прямо в глаза.

– Я пришла попросить тебя отстранить Эрику от работы по дому на пару дней, – я замолчала, а Маркос смотрел на меня.

Он ждал продолжения.

– Эрика плохо себя чувствует.

– Это не моя проблема, и я не вижу причин, чтобы Эрика отсиживала дни, за которые я ей плачу.

– Я, – сделала ударение на это слово, – прошу тебя отстранить Эрику от работы, пожалуйста. У неё проблемы с дочерью. Она в плохом состоянии. Она готова работать, но… – тараторила я, но меня перебили.

– Хорошо, сегодня пусть не работает…

– И завтра, – перебила я, как это сделал он несколько секунд назад со мной.

– И завтра, – медленно повторил за мной Маркос. – Я не люблю…

– Когда тебя перебивают, – перебила я его. – Ой, – я прикрыла рот ладошкой, когда поняла, что перебила Маркоса.

Глаза вампира засветились. Это не к добру.

– Иди, – Маркос взял бумаги в руки.

– Спасибо, – поблагодарила я его.

***

Прошла неделя с того момента, когда я поцеловала Маркоса. Наутро следующего дня приехал Ришард. Он и вампир заперлись в кабинете на четвертом этаже и не выходили до обеда. После этого Ришард был задумчив, но со мной был как всегда: общительным и милым. Хотя что-то все же тревожило его.

Эрика не выходила из комнаты два дня. Я стучалась в её дверь пару раз, но в ответ всегда слышала: "Лина, прости, но я хочу побыть одна".

После того, как я услышала второй раз эту фразу, я оставила её в покое. Через два дня она вышла из комнаты. Эрика работала по дому, дружелюбно разговаривала со мной и остальными, не плакала, не была печальной. Словом, вела она себя так же, как до отъезда во Францию. Она так и не сказала мне, что решила сделать: рассказать про себя дочери или оставить все в секрете.

После знакомства с Аней, каждое утро, после завтрака, я ходила на речку с девочкой. Мы плавали, собирали камушки, плели друг другу венки, а затем, немного уставшие, (да, Аня тоже уставала, как обычный ребёнок) возвращались домой. Однажды вечером, одного такого дня, Аня постучалась ко мне в комнату и попросила почитать ей сказку. Я с радостью согласилась.

Я не успела прочитать полностью историю про Белоснежку, как Аня уже спала крепким сном. Это меня очень удивило. Она же – вампир. А вампиры спят три часа в месяц, насколько я помню. Она спала три дня назад. Аня сама мне сказала, что в самолете, в котором она летела домой, было очень неудобно спать. Выходя из её комнаты, я встретилась с Ришардом и спросила его о сне Ани.

"Аня очень слабый вампир, Лина. Аня почти ничем не отличается от обычного ребёнка. Отличия только в том, что она не растет и вместо еды пьет кровь. Если, не дай бог, её поранить, Аня может умереть. Регенерация у неё очень медленная. И спит она чаще, чем обычная Триа. Её сон длится час, и повторяется он один раз в два дня. Мы не знаем, почему она такая" – ответил мне тогда Риш.

Я читала сказку Ане ещё четыре раза. Каждый раз, когда я проводила с девочкой время, у меня появлялись очень нежные чувства по отношению к ней. За эти дни я привязалась к этому ребёнку.

На этой неделе мне позвонила мама сама. Спрашивала, когда же я приеду домой. А я плавно уходила от ответа, меняя тему разговора. Ну не могла я ей соврать, а сказать правду не имела права. Поэтому лучше ничего не сказать, я думаю.

Маркос вел себя со мной всю эту неделю как обычно. Говорил со мной по делу, и не больше. Ни одно слово не вылетело с его губ о том, что произошло на берегу реки. А я не хотела первой начинать разговор на эту тему. Четыре дня назад состоялся общий ужин, где были те же вампиры, что при первом моем ужине в этом доме. Еды было заметно меньше и больше крови, чем в первый раз. Но это меня не пугало, как могло испугать три недели назад. Как я уже говорила, Маркос вел себя так, как будто не было между нами поцелуя. Наверное, для него поцелуй ничего не значил, в то время как для меня он значил многое. Каждую ночь, перед сном, я вспоминала наш поцелуй. Мягкие губы Маркоса на моих, его большая, немного шершавая, ладонь на моей щеке, мои ощущения во время поцелуя. Знаю, очень по-детски. Но я ничего с собой не могу поделать. Да, и не хочу, мне нравится вспоминать наш поцелуй, мечтая, чтобы он ещё раз повторился.

После этого ужина я очень часто начала замечала Маркоса в компании с одной из его любовниц. Я не следила за ним, нет. Несколько раз я, подходя к своей комнате, сталкивалась с Маргаритой, которая выходила из комнаты Маркоса, взгляд её был довольный и высокомерный. Как на картине в каминной, которую я с интересом разглядывала три недели назад. Иногда, когда выходила или наоборот заходила к себе, встречала Маркоса в компании одной из его любовниц. Ну, понятно, что они не в шахматы идут играть в комнату Маркоса! Сначала меня это злило. Но потом злость проходила, и появлялась тупая боль в груди. И ревность. Да, я ревновала Маркоса к его любовницам. Сейчас я это признаю. Я понимаю, что это был просто поцелуй, и вампир мне ничего не должен. Но может он потише вести себя с любовницами, чтобы я не слышала?

Сегодня было двенадцатое августа и ровно три недели с того дня, как я очнулась в этом доме. Эти дни пролетели быстро. Какие-то три недели назад я жила обычной жизнью, не подозревая о сверхъестественном мире. Сейчас же, я знаю о вампирах и оборотнях. И непросто знаю, а живу с ними под одной крышей. И как бы этот сверхъестественный мир не был загадочен, интересен, удивителен и необыкновенен, а некоторые вампиры в этом доме вели себя хорошо по отношению ко мне, я очень хотела домой. Хотела увидеть маму и папу, Олю и своих друзей по институту. Сходить в кино, кафе. Побродить в книжном магазине между полками, думая какую купить книгу. Определившись, купить книгу, а вечером прочитать её. Начать работать в школе, познакомится с сотрудниками, после рабочего дня сходить с ними куда-нибудь отдохнуть. Осенью начать учить деток… Познакомится с каким-нибудь парнем. Влюбиться в него… Хотя, нет, не влюблюсь. Неважно. Просто жить своей жизнью! А не сидеть в этом доме, как пленница, не зная, когда можно будет выйти за территорию клана!

***

Я подошла к двери и, постучавшись, зашла в комнату. На бежевом ковре лежала Аня и листала книжку, махая в воздухе ногами. Когда я закрыла дверь, девочка повернула ко мне голову.

– Привет, Лина.

– Доброе утро, – я подошла к девочке и присела возле неё. – Мы пойдем гулять? – спросила я ее и когда Аня кивнула своей головкой, которая была в непривычном мне беспорядке, спросила:

– Ты почему не одета?

– Тебя ждала. Я хотела бы, чтобы ты мне помогла, – смущенно проговорила девочка, накручивая на пальчик непослушную прядь.

– Я с удовольствием, – после моих слов, девочка оставила прядь и лучезарно улыбнулась.

Мы вместе направились к шкафу, я открыла его и достала одно из летних платьев, которыми был полон шкаф.

– Как тебе? – я показала это платье малышке.

– Не. Не нравится, – скривила забавно Аня личико. – Я его два дня назад одевала.

Я повесила обратно платье и достала другое, при этом замечая, что, если бы Аня могла расти, то она выросла бы модницей.

– А это?

– Нравится, – кивнула девочка с улыбкой на лице.

Я подошла к Ане, помогла снять разовую пижаму и надеть платье. Потом взяла из комода белые носочки и одела их на ножки девочки. Следом за носочками на ножку одела босоножки. Кстати, я тоже была в обуви. Раньше я не одевала её, но иногда надо было выйти на улицу, подниматься на четвертый этаж, чтобы одеть обувь, было тратой времени. И мне быстро надоело так делать. И я начала, как все тут, носить обувь дома.

– Тебе кто обычно помогает одеваться? – спросила я Аню, когда взяла расческу, чтобы сделать колосок девочке.

– Миша, но я попросила сегодня не приходить. Я хотела, чтобы ты пришла, – девочка повернулась ко мне.

– Не крутись, – мягко сказала я, девочка села ровно.

– Мне нравится играть с тобой, – тихо сказала она.

– Мне тоже очень нравится проводить с тобой время, – произнесла я, наклонившись к личику девочки.

– Правда? – Аня повернула ко мне лицо, в глазах был вопрос.

– Конечно. И сегодня хочу провести время с тобой, но сначала мне надо покушать и тебе тоже, – я выпрямилась, завязала резинку на конце колоска.

– Ты умывалась?

– Да.

– Тогда пошли на кухню.

Мы спустились и прошли на кухню. Аня, побежав вперед меня, подошла к одному шкафчику и, открыв его, достала розовую кружку.

– Это моя кружка. Мне подарили ее в Испании, – девочка покрутила кружку в руках, показывая мне.

– Красивая, – улыбнулась я малышке.

На кухню зашла Корин, неся в руках графин с кровью. Она, остановившись, склонила голову.

– Доброе утро, Анна. Доброе утро, Лина, – поздоровалась девушка.

– Доброе утро, – ответила я ей.

– Привет, – Аня помахала ей свободной ручкой.

– Тут свежая кровь, – девушка кивнула на графин и, пройдя к столешнице, поставила графин на нее.

Затем открыла холодильник и достала такой же полупустой графин с кровью.

– И часто вы свежую кровь меняете на несвежую? – спросила я, облокотившись об островок.

– Через час этой порции уже не будет! Ее выпьют, – ответила Корин так, как будто я должна была это знать.

– Вам налить крови? – спросила девушка Аню.

– Нет. Лина, налей мне, пожалуйста, – попросила меня Аня.

Я замялась, но, все же, подойдя к столешнице, взяла в руки графин, подошла к Ане и начала лить красную жидкость в розовую кружечку. Я смотрела на кровь, которая лилась, и думала о том человеке, у которого эту кровь взяли. Добровольно он её отдал, или вампиры выкачали её до последней капли, не спрашивая разрешения, и сейчас бедняжка, чью кровь будет пить Аня, лежит мертвый без единой капли крови? Я потрясла головой, чтобы выкинуть эти мысли из головы. Выпрямившись, я поставила графин туда, где обычно стоит кровь.

– Я пойду, – Корин склонила голову и удалилась.