Текст книги "Полюби меня такой (СИ)"
Автор книги: Dana D
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Выйди, я поговорю с Ульяной наедине.
Голос Германа звучал твёрдо и холодно, но на Соню он не смотрел, он лишь смотрел на меня с тревогой и сочувствием, будто знал о чём-то, что ещё не случилось, но скоро должно произойти.
– Нет любимый, говори при мне… Мы же почти семья.
Решительно произносит и рукой упирается о косяк двери, намеренно перекрывая мне проход.
– Я не понимаю, о чем ты хочешь поговорить? Что значит вы семья… Объясни..
Я стояла в полном непонимании от происходящего, только лишь переводила взгляд с Германа на Соню, а потом обратно на него.
– Соня, выйди!
Внезапный рык Германа застал меня в проломе, заставляя подпрыгнуть на месте от страха. Сейчас его состояние меня пугало до безумия. Совершенно не тот Герман что был пару дней назад.
– Я останусь здесь! Со своим мужчиной и отцом моего будущего ребенка!
После сказанного, его ледяные глаза прожгли меня непонятным холодом, губы Германа искривились в недоброй, печальной, встревоженной усмешке. А я медленно летела в бездонную пропасть, разбивая все свои искренние чувства к этому человеку о острые скалы, a виной тому, его невеста, которая лишь одним своим словом сейчас развеяла между нами с ним эту продуманную иллюзию искренних чувств.
– Что, прости?
– Да, тебе не послышалось, я жду ребенка, нашего с Германом ребенка.
Соня проговорила эти слова с нескрываемым удовольствием, а я как мне казалось даже перестала дышать в эту самую секунду…
– Ребёнка?
Шепчу сама себе под нос.
– Мы женимся через пару месяцев, а ты, я надеюсь забудешь сюда дорогу.
От услышанного, моё бедное, раненое сердце оборвалось, a хрупкий мир который я себе придумала, словно хрустальный шарик, покатился куда-то в неизвестном направлении, разбивая на мелкие осколки все мои надежды и чувства…
– Значит, пару дней назад, тогда на крыше, это было твое такое прощание со мной?
Неотрывно убиваем друг друга глазами. Герман приблизился ко мне максимально вплотную. Он пытался ко мне прикоснуться, желая явно меня немного успокоить, но я намеренно от него отшатнулась, выставляя руку, лишь бы он не подходил и не касался больше меня. Больно. Ужасно больно.
– Нет… Ульяш, это было все от чистого сердца, я…
– От чистого сердца?! А оно у тебя есть?! Есть сердце?!
Срываюсь на крик. Лютая злость нарастала с усиленной скоростью, все болезненно клокотало внутри, эта боль жгла меня до пепла не давая шанса на спасение, причиняя огромную, нестерпимую боль в душе. Вся эта иллюзия нашего придуманного счастья. Его красноречивые слова о любви, сейчас рухнули как карточный домик. Эмоции накатили огромной лавиной, а меня предательски прорвало на горькие солёные, удушливые слёзы.
– Маленькая…. Прошу тебя, не надо… Я не могу выносить твоих слез… Ульяш…
Герман с огромным сожалением пытается снова дотронуться до меня, смотрю как он тянется к моим глазам, желая убрать каждую мою горькую влажную капельку.
– Не прикасайся ко мне.
Уворачиваюсь в сторону, а его руки неповоротливо зависают в воздухе, а потом они вовсе опускаются.
– Герман?! А ничего что твоя будущая жена и мать твоего ребёнка стоит здесь и всё это слушает?! Пока ты успокаиваешь свою мимолетную шлюшку?! Сколько их у тебя было?! Думаешь я не знаю обо всех?! Пусть проваливает!
Соня кричит и не сдерживает выражений, мне плевать что она говорит, я смотрю на Германа, который судорожно пытается унять своего внутреннего зверя. Вижу же как он чертовски зол. Сжимает пальцы в кулаки, хрустит позвонками на шее, а потом и вовсе парой слов затыкает рот своей невесте.
– Не смей что либо говорить в её адрес, уяснила?! Закрой рот и выйди!
Разворачивается к ней через плечо и ядовито шипит сквозь зубы.
– Я больше не собираюсь терпеть всех твоих шлюх! Хочешь чтобы я сама её спровадила?! Да без проблем!
София напористо надвигается на меня с искаженным в гримасе омерзения лицом, ещё немного и она набросится на меня, но Герман не позволяет и пальцем ей до меня дотронуться, перехватывая её за руку.
– Разучилась меня слышать?! Я сказал тебе выйти!
– Ты посмотри как эта сука влезла в твой мозг! Да я её сейчас…
Закрываю глаза в ожидании её удара. Мне все равно… Пусть наносит эти хлесткие и унизительные удары. Может через физическую боль прекратится внутренняя душевная, такая намного страшнее. Все же ведь пройдет. Ссадины можно залечить, а вот боль в разбитом сердце, её так просто не унять. Но и её я не чувствую. Герман подхватывает решительно меня на руки, прижимает к себе и уносит в комнату, закрывает дверь на ключ. Но его невеста все не унимается.
– Открой дверь! Ты не имеешь права так поступать с матерью своего ребёнка! Открой!
Герман не обращает внимания на крики Сони, ставит меня на ноги, я боязливо отступаю, а он надвигается плавно на меня. Один, потом второй испуганный шаг назад, и вот я уже упираюсь в холодную стену, а крепкие руки Германа обхватывают мои хрупкие плечи. Слышу как стучит неистово его сердце. Ему больно. Больно так же как и мне. Ненавижу! Ненавижу и одновременно люблю. Но боль застилает глаза слезами, а разум ядовитой обидой.
– Давай спокойно поговорим как взрослые люди, выслушай меня.
– Не говори ничего, не хочу. Противно! И ты противен!
Судорожно хватаясь за горло обеими руками я будто задыхалась сейчас, испытывая мучительную боль, не смотрю в его глаза, не хочу там ничего видеть, жалости точно к себе я не выдержу. Герман сам властно приподнимает мой подбородок, заставляя насильно меня на него смотреть, и я набираюсь смелости. Смотрим пристально друг на друга.
– Уль, пожалуйста, ты сейчас на эмоциях, но не надо так… Давай мы с тобой сейчас все обсудим…
Утираю холодными ладонями нескончаемый поток слез, и набираюсь смелости. Дура! Дура что позволила проникнуть в свою душу! Зачем?! Зачем позволила себе открыться и довериться этому мужчине?! Сейчас я умираю, и решаю сделать осознанно больно ему.
– Знаешь почему я пришла?
– Нет.
– Пришла лично сказать тебе, что нам больше не надо общаться. Сказать тебе, то, что было между нами, это было ошибкой, одной сплошной огромной ошибкой.
Меня не волновали сейчас его чувства, он смотрел с грустью и печалью. Конечно это не было ошибкой, как мне казалось, за это короткое время, это была настоящая любовь с моей стороны. Я же умирала без него, а он….. Что чувствует он в эту минуту, я не понимала. Глаза пустые, холодные, но вмиг его лицо меняется, приобретая нездоровый блеск.
– Ошибкой значит?!
Взревел он, сбивая до крови костяшки пальцев о крепкую стену. Ну вот зачем нужно себя колечить?! Меня сейчас так _подрывало взять его окровавленную руку и заботливо обработать маленькие ранки, которые наверняка причиняли ему боль, но одергиваю себя. Он наверняка не хочет моей жалости, слишком гордый, да и я такая же…
– Именно. Вдруг поняла, что мне это не нужно, ты не нужен. Поэтому все кончено, да и не было особо ничего, я надеюсь ты будешь счастлив.
– Значит не было ничего?! Уверена в своих словах?
– А ты? Ты уверен что говорил мне? Как оказалось, я для тебя стала очередной шлюшкой, сколько их у тебя было? Какая я по счету?! Ну? Что ты молчишь?!
Озверело кричу и луплю его своими ладошками. Он позволяет наносить мне удары. А потом он перехватывает мои руки и подносит к своим губам, целуя нежно каждый мой пальчик.
– Ты была для меня особенной, единственной. И сейчас существуешь только ты… Зачем сейчас пытаешься сделать меня уродом? Серьезно думаешь что я просто с тобой играл?
Продолжает целовать мои ладошки, зарываясь в них своим лицом.
– Играла я… Ты мой ухаб, на который я по ошибке наткнулась. Ошибка понимаешь?!
Опускаю глаза, вру, не могу на него смотреть, иначе выдам всю свою боль. Медленно его хватка ослабевает, а я решительно убираю свои руки, которые горят от его поцелуев.
– Повторишь? Повторишь глядя мне в глаза?
С огромным трудом я поднимаю на него стеклянные глаза.
– Ты моя ошибка, Громов… Я жалею что так непростительно ошиблась. Жалею, слышишь?!
– Очень надеюсь, что ты больше так не ошибешься, Соболевская.
– Я тоже на это надеюсь
Он отстраняется, предоставляя мне свободное пространство.
– Чуть не забыла… С днем рождения, Громов… Прости что пришлось испортить твой день… Это тебе в качестве компенсации.
Из своей сумочки я достала красивую бархатную коробочку, извлекла из неё золотую цепочку и дрожащими руками повесила её на шею Герману. Ему она очень идёт. Он не шевелится, стоит с закрытыми веками и угнетенно качает головой в разные стороны.
– Убери!
Грозно чеканит.
– Оставь себе, на память о мимолетной шлюхе.
Прости меня… Прости за эти обидные слова. Очень люблю, поэтому отпускаю, ведь я же изначально понимала что такой исход наших отношений возможен. Да, я хочу чтобы хоть эта ничтожная частичка меня в качестве цепочки осталась при нём.
– Прощай Громов.
Отворила дверь и не обращая внимания на крики его невесты, рванула из его квартиры как можно скорее, я просто заливалась слезами, они бежали ручьями не переставая, на душе было так больно, что мне казалось ее просто разрывают на мелкие кусочки. Усевшись в машину, надавила по газам и поехала куда смотрели мои глаза. Ехала я наверное нарушая всевозможные правила дорожного движения, слезы все также стекали по моим щекам от обиды на себя, что доверилась, на его, что предал… А потом и вовсе, я совершила самый необдуманный поступок в своей жизни. Беру в руки телефон и набираю выученный наизусть номер.
– «Привет.»
– «Неожиданно, неужели соскучиться успела? Или у тебя что-то случилось?»
Слёзы душат, душа жжет диким огнем, а перед глазами белая пелена. Быстро сворачиваю на обочину и напряженно даю по тормозам, останавливая машину. Задыхаюсь…. Молча выхожу из тачки на свежий воздух, пытаясь вдохнуть спасительный глоток жизненно необходимого кислорода.
– «Когда ты мне предлагал переехать, это было серьезно?»
– «Конечно серьезно.»
– «Я согласна выйти за тебя замуж и переехать к тебе.»
Я уже сама не понимала что делаю, нестерпимая боль внутри, сменилась на злость…
– «Ты действительно согласна? Согласна стать моей женой и переехать ко мне?»
– «Да.»
– «Я через неделю возвращаюсь, тогда и перевезем все твои вещи ко мне.»
– «Хорошо.»
Смотрю не моргая в одну точку, медленно скатываясь вниз как безжизненная кукла, из которой выкачали весь воздух.
– «Уль, я люблю тебя.»
Любит… А я?! Я люблю?! Нет. Однозначно нет. В сердце прирос с корнями другой, чужой… Чужой мужчина, который никогда уже не станет моим. В ответ я не решаюсь сказать слова о взаимной любви, напросто не поворачивается язык.
– «До встречи…»
– УТРО ~
Лежу на какой-то скамейке, кости в спине напросто расходится от нетерпимой боли. Если встану, скорее всего просто сломаюсь напополам, ноги и руки не слушаются, онемели настолько, как будто все мои кости достали из под кожи и напихали туда ваты. Потихонечку начинаю приоткрывать глаза, с большим трудом я их пролупила, картинка в моих глазах была вообще не четкой, хорошенько так проморгавшись, от увиденной картины я чуть ли не ослепла.
– Доброе утро!
– Зачем так орать.
Сдавливаю болезненно пульсирующие виски и морщусь.
– Ой… Ва-а-анечка, ты ли это?
– Как спалось?
– Превосходно
Покосившись в сторону Ване-е-чки, страдальчески сморщилась. Внимательно оглядывая все вокруг, при этом, растирая свои затекшие руки, опустила голову чуть вниз, печально усмехаясь. Знакомое местечко однако, что было ночью? Ничего не помню. Но это не страшно, а самое страшное было, лишь бы не встретится с Громовым. Не хочу больше его видеть с своей жизни.
– Я смотрю, взялась за старое?
– Да пошел ты!
Раздраженно вбрасываю.
– Так я уже как бы только что пришел.
Я демонстративно закатила глаза и цокнула языком, скрестила руки на груди и еле-еле присела на свою пятую точку.
– О, это видимо к тебе.
Нет! Только не он! Прошу! Умоляю! Но как по иронии судьбы, я слышу хриплый, такой любимый, родной голос. Ну почему так больно? В груди предательски колет. Какая сволочь придумала эту любовь?! Как вылечиться?! Как не умирать день за днём? Как?!
– Вань, привет, ну что, как ночь? Без происшествий?
Герман, увлеченно разговаривая с кем-то по телефону, прошел к окошку дежурной части, в упор меня не замечая.
– Привет, а с подружкой своей не поздороваешься?
– Так я же с тобой поздоровался только что.
– Ха-ха, очень смешно! Вон…
Этот надзиратель кивнул головой в сторону камеры, где величественно восседала я на деревянной скамье как на троне, ну прям безумная злодейка всех времён, Харли Квинн недоделанная. Герман, отключил вызов и спрятал телефон в карман куртки, медленно повернул голову в мою сторону и перевёл взгляд своих темных как горький шоколад глаз на моё лицо. Смотря на меня в упор, он даже не улыбнулся.
– За что ее взяли?
Отворачивается от меня и обращается к своему дружку.
– Да там целый букет.
Ой, ну прям целый букет, я совершенно ни в чем не виновата, я ничего страшного не сделала, просто отдохнула как отдыхают все приличные люди. Наверно… Да я даже не помнила что вчера было.
– Вот прям даже не сомневаюсь.
Скрестив руки на груди, он плавно надвигался в мою сторону, а Ваня следом проследовал за Германом. Стоят оба напротив и смотрят на меня как на идиотку.
– Поведай мне, а заодно и гражданке Соболевской, по её виду, она явно находится в беспамятстве.
Ваня шумно выдохнул и втянул воздух носом. Ой, а мне уже и страшно стало, чувствую накосячила я знатно.
– Сначала пыталась купить наркоту, потом облила самбукой охранника и пыталась поджечь, ну, а на десерт, в щепки разнесла лобовуху на патрульной машине, кстати на той которую пару месяцев назад угнала, так сказать решила закрыть свой гештальт.
– Охереть!
Сижу, слушаю и сама прихожу к шок. Да ладно? За одну ночь я смогла это все провернуть? Вздёргиваю подбородок и хмурюсь.
– Доказательства?
Ваня усмехается.
– Хочешь фотки глянуть?
Обращается не ко мне, а к Герману.
– Есть на что посмотреть?
– Сам взгляни.
Герман подошел к Ивану, склонил голову к экрану телефона и прищурил чайные глаза, разглядывая многочисленные бото. Его брови уверенно поднимались на самый лоб. Косится исподлобья на меня, странно, но на его лице не было ни злорадства, ни злости, в его глазах было леденящее равнодушие.
– Что уставился?
– Не начинай прыскать своим ядом, он меня не берет.
Вбросил и снова всмотрелся в телефон.
– Я смотрю, ты опять вернулась к прошлой жизни?
– Тебя это не касается!
Хищно усмехается и потирает двумя пальцами подбородок. Его чертовски злит моё к нему отношение. Нагло облизывает нижнюю губу, а потом и вовсе подходит ко мне на пару шагов.
– Жениху дать позвонить?
– Невесте своей позвони.
– Я ее только утром видел в своей постели, я еще не соскучился.
От услышанного, сердце разрывалось. От любви и боли. Как неприятно было слышать его слова. Как глубоко они ранили мою полюбившую этого человека душу. Сволочь! Ненавижу всем сердцем! Решил добить?! Сделать ещё больнее? Больше не могла сдерживаться, решила ранить его своими словами взамен.
– Я тебе даже завидую немного, твоя невеста у тебя в постели, ну ничего, Игорь возвращается через неделю, вот перевезу к нему свои вещи и тоже буду засыпать и просыпаться в объятиях любимого человека.
– Ты решила к нему переехать?
Когда он услышал от меня о переезде, его карие глаза заискрили огнем от прожигающей его насквозь ярости и в тоже время ненависти, это было всё равно что подливать масло в огонь, он злился всё сильнее и сильнее.
– Разве будущие муж и жена не должны жить вместе?
– Мне глубоко насрать где ты и с кем ты будешь жить, счастливо оставаться!
Как дура победно улыбаюсь. Больно тебе милый?! Терпи! Мне тоже нелегко. Какая-то странная у нас история получилась, так внезапно все началась C неприкрытой ненависти и ей же все закончилась.
– Если тебе так насрать, то вытри здесь пол.
– Что ты сказала?
– Сказала, вытри пол! Забрызгал здесь все своими слюнями от злобы!
– Дура!
– Мудак!
Обижено отвернулась от него, а он ушел к себе в кабинет, дверь хлопнула с такой силой что скорее всего где-то штукатурка осыпалась с потолка.
– Ну вот Ульяна, мы пришли к тому с чего начинали.
~ 17 глава ~ Зачем мы встретились?
До самого вечера я просидела в этой сырой темнице. Как ни странно, с Германом я вообще не пересекалась за весь день. Он даже не выходил из своего кабинета. То ли был весь в работе, либо намеренно не хотел со мной сталкиваться. Не знаю. Но, наверно это даже к лучшему. Ближе к позднему вечеру, надо мной решили сжалиться и отпустили домой с этого праздника сатаны.
– За голову возьмись наконец, надеюсь больше здесь не окажешься.
Пришел значит…? Видя его перед собой, несмело встаю со скамейки. Смотрю в любимые холодные глаза и дрожу как осиновый лист. Приказным тоном он высказал мне свое нравоучение и решительно отворил клетку, выпуская меня на свободу.
– Твое мнение меня не интересует, вали к невесте, её поучай уму разуму, а ко мне не смей лезть.
Растирая затекшие руки, грозно оскалилась на него.
– У тебя случился внезапный приступ бешенства? Снова кидаешься на людей?
– Смотри чтобы тебя не задело, замучаешься потом по врачам бегать. Уйди с дороги.
Попыталась сделать шаг вперёд, лишь бы поскорее от него отделаться, но он упорно встал как каменная статуя на моем пути, не позволяя мне убежать.
– Не пытайся, сиди и жди отца, он уже едет за тобой.
– Уже нажаловался? Знаешь, я не сомневалась в тебе.
Конечно в глубине души я надеялась что хотя бы сейчас он меня не сдаст, неужели совсем меня ни капли не жалко? Он же прекрасно знает кто такой мой отец и что он может со мной сделать. Даже сейчас он меня предал. Действительно позвонил и нажаловался ему. Сволочь! Пока я заполняла какие-то бумажки о своей амнистии, он сидел рядом, лениво копаясь в телефоне, даже словом не обмолвился. А спустя минут десять, отец стоял уже рядом со мной, окутывая меня диким пламенем, как огнедышащий дракон.
– А я уже надеялся что ты решила за ум взяться.
– Зря надеялся, это моя жизнь и я сама в праве решать как мне её прожить.
Равнодушно произношу не глядя в свирепые глаза отца.
– Всечь бы тебе хорошенько ремнем! Да так, чтобы мозги все на место встали! Поехали!
Отец грубо хватает меня за локоть, причиняя мне значительную боль. Моя кожа плавится под натиском его сильных пальцев. Сколько же ещё все со мной так будут обращаться? Тихо усмехаюсь сама себе и стреляю глазами в сторону Германа, который смотрит на руку отца. Его хватка болезненно сжимает мою кожу. Вижу как Герман злится… Ho ничего не делает… Конечно, зачем же защищать обычную шлюху? Почему-то вдруг стало ещё хуже. Видит как мне больно и ничего не делает.
– Поздно папенька, ремнем махать… Но можешь меня ударить, тебе же это не в первой, правда?
Смотрю в озверелые глаза отца. Только что я одернула чеку от гранаты. Да, я говорила не тихо, я хотела привлечь внимание хоть кого нибудь. Плевать! Герман, Ваня, да даже уборщицу. Но только бы не чувствовать на себе этот ядовитый взор глаз отца и неприкрытую ненависть.
– До приезда Игоря, ты из дома не выйдешь, хватит позорить меня и жениха.
Хватка отца усиливается, его пальцы буквально впиваются в кожу моих нежных рук… И вот оно… Слышу тяжелые шаги в нашу сторону, а потом вовсе ощущаю позади горячее дыхание. Рядом… Он рядом…
– Вы же не собираетесь решать вопросы с собственной дочерью через рукоприкладство?
Грозно чеканит. Я не вижу его лица, но чувствую ноты стали в его голосе.
– Ну что вы, Герман Александрович… Никогда я не опущусь до такого мерзкого поступка. Это же родная дочь. Тем более, у неё есть жених, вот пусть и занимается её воспитанием.
Печально усмехаюсь.
– Надеюсь её жених такого же мнения?
– Ну кто же влезет в голову молодым? Горячие, вспыльчивые, сами пусть разбираются… Верно, дочь?!
Отец выжидает моего ответа и выпускает мои руки. А я решаюсь повернуться лицом к лицу с Германом. Он стоит так рядом, что я ощущаю его запах. А потом и вовсе, глядя на него, говорю то, что сама от себя не ожидала…
– Пап, поехали домой… Не переживай, я очень люблю Игоря, больше не хочу и не буду портить имидж будущему мужу.
Медленно проговариваю, поворачиваясь к отцу в профиль.
– Снова твои лисьи уловки?! Чтобы я тебя не посадил под домашний арест?! Слышал, проходили, уходим!
Отец кивает в сторону выхода, а я послушно делаю пару шагов, слышу как отец идёт следом, но твердый голос Германа, заставляет отца остановиться, да и я сама замираю.
– Сергей Анатольевич, не моё дело, но все же… Я думаю не стоит запирать Ульяну дома, без права выхода на улицу. Вы же не в каменном веке живете, верно?
– Герман Александрович, при всем моем уважении к вам…
Отец спокоен как никогда. На удивление позволяет Герману высказываться. Странно, с чего бы это? Он даже матери никогда не позволяет так с собой надменно разговаривать, а тут совершенно посторонний человек ему указывает. Но папа покорно выслушивает его.
– Вы плохо знаете свою дочь? Не боитесь что с горяча она наделает глупостей, обрисовать вам статистику как раз таких ситуаций?
– Каких ситуаций?
Герман не сводит пристального взгляда с отца, нагло делает один шаг навстречу, склоняя голову набок.
– Домашнее насилие… Слышали о таком? А как после таких ситуаций собственный родных находят повешенными или сброшенными с крыши… Этого хотите?!
Что он несет?! Совсем головой поехал? Мне дико от его слов. Или это и есть его защита? Таким образом он пытается повлиять на отца? Зря… Отцу плевать, захочет, вытрясет из меня всю душу. Но мне приятно… Приятно что он не стоит молча в стороне. Внутри меня просто разрывает на части. Все чувства смешались. Любовь. Благодарность. Обида. Стах. Ненависть. Я же как влюбленная дура стою и ловлю каждое его слово, он же этими действиями не дает мне возможности его возненавидеть. А я должна! Должна держаться от него на расстоянии. Проще же ненавидеть. Да! Так легче! Когда в тебе плещется ненависть, тебе не так больно. Приди в себя идиотка! Приди! Не ищи в нём плюсы! Пытаюсь вбить сама себе это в голову и вроде у меня получается.
– Да, замолчи ты уже! Тошнит! Весь такой из себя идеальный, правильный! Кто тебя просит лезть?! Кто?!
Срываюсь на крик, не обращая внимания на отца.
– Гражданка Соболевская, не забывайтесь где вы находитесь. Я сейчас при исполнении, не нужно мне «тыкать.»
Сдвигает черные брови к переносице, недоволен… Он из того типа мужчин, которые явно не любят неподчинения. Я не твоя бесхребетная невестушка, которая заглядывает тебе в рот. Не нравится?! Не «тыкать» тебе? Да, пошёл ты!
– Герман Александрович, буду вам признательна, если ты закроешь свой рот!
– За голову возьмитесь, пожалейте нервы своего отца.
За твою голову хочется взять и об стену ей шандарахнуть, жизни он меня тут учить вздумал?!
– Пап, поехали домой, мне нужно вещи собирать перед переездом к Игорю.
Невозможно было не заметить сейчас ту боль что плескалась в глазах Германа, его боль гулко отражалось и в моём сердце, я не знала зачем я все сейчас это говорю. Его потухший и взволнованный взгляд заставил моё сердце биться быстро-быстро, а потом оно словно разлетелось на сотни мелких частиц.
– Счастливой вам семейной жизни.
Герман раздраженно процедил свое пожелание сквозь зубы.
– Мы очень постараемся чтобы она осчастливила нас с Игорем обоих.
Отец с недоумением смотрел на нашу перепалку с Германом, но не вмешивался. Смотрел как-то уж слишком странно, но в глазах не было злости и ярости…. Ho почему?! Что у него творится в голове? Я ничего не понимаю.
– Ты все высказала? Может хватит? Мне кажется, ты рвалась домой, мы едем?
Смотрит внимательно на Германа, а потом плавно переводит взор на меня. Да что с ним такое?! Меня начинает до ужаса пугать его спокойствие.
– Нет, не все..
Делаю глубокий вдох.
– А тебя, Герман Александрович, я бы попросила не лезть в дела семейные, заведешь свою семью вот там и будешь править на троне.
– Обязательно буду.
Я видела, что он еле сдерживает себя, его накрыл будто ядерный взрыв гнева, который сейчас мог уничтожить все живое вокруг.
– Ульяна, хватит! На выход.
Разорвав наш с Германом убийственный, зрительный контакт, я перевела взгляд на отца.
– Правда, поехали и поговорим по дороге, без лишних, длинных ушей.
Со всей своей пылающей раздражительностью скривила лицо и гневно последний раз зыркнула на Германа. Выбесил гад! По-детски, показываю ему язык. В ответ вижу его наглую ухмылку. Сволочь любимая…. Мои глаза опускаются на его губы… Черт! Помню их манящий вкус… Да Господи! Уйди ты из моей головы! Не могу больше так, развернулась и направилась на выход к машине. Лишь в спину услышала еле уловимую для моих ушей фразу.
– Какой же ты ещё ребенок, Соболевская.
Сидя уже в машине отца, терпеливо ожидала когда же он со мной заговорит. Но он молча выехал с парковки полицейского участка и пол дороги до дома, между нами висела призрачная тишина. Спустя время, его машина уверенно припарковалась на территории нашего коттеджа. Выйдя из машины. Я устало прислонилась к бамперу тачки, a отец неожиданно для меня, подошёл и облокотится также на капот рядом со мной.
– Это правда? Ты решила переехать к Игорю?
– Ты против?
Не смотрю в его глаза, смотрю в пол, пиная ногой небольшой камушек.
– Наоборот, я очень рад… Только я не понимаю такого резкого твоего порыва.
– Рад за дочь или за свой салон? Ведь как только я стану женой Игоря, у тебя появится столько возможностей с его отцом.
Скрещиваю руки на груди, уводя глаза в сторону хвойного леса.
– Не без этого, но за тебя я тоже рад, может остепенишься, повзрослеешь наконец, детишек с Игорем заведете.
– Думаю, здесь я смогу разобраться без твоих советов.
– Разберешься конечно… Скажи… Мне показалось или у тебя с Германом какие-то близкие отношения?
Смотрю на отца. Его лицо не выражает никаких эмоций, а я заметно занервничала, но умело это скрыла.
– Тебе показалось.
– Показалось… Хорошо если это так… Хотя… Ладно, сама в себе разберись, идём?
– Иди, я догоню.
Отец отправился в дом, а я решила немного подышать свежим воздухом. Проследовала на небольшую террасу возле дома, расслабленно села в кресло качалку и некоторое время сидела в тишине, гоняя в голове разные мысли. Все думала о парнях. Ведь они оба были мне по своему дороги, но вот вопрос, с кем я буду по настоящему счастлива? Они очень разные, Герман, настоящий и искренний, когда не выпендривается, да к тому же как еще и оказалось романтик, как бы я на него не злилась, знала что этот человек всегда придет на помощь чтобы не случилось. Я прекрасно понимала свои к нему чувства, я полюбила его, но вот злость и обида что он теперь принадлежит полностью другой, просто напросто сейчас играют со мной в очень плохую шутку. Как же он так смог, заставил себя полюбить, а потом просто уничтожил всё моё сердце, которое теперь в шрамах, как же они болят и ноют, ими сейчас покрыта вся моя душа… Игорь, он серьезный и решительный, не плохое качество для человека, привык всегда получать желаемое, упорно и уверенно всегда добивается своих целей. Правда, для этого человека не существует красок. Пойти с ним на компромисс невозможно. У него есть только черное и белое. А это не всегда хорошо. Почему я больше ничего к нему не чувствую? Глаза так больше не горят, сердце не бьется в бешеном ритме, всё будто резко развеялось как туман по утру… Немного ещё посидела, а потом решила что хватит на сегодня этих угнетающих мыслей. Встала и отправилась к себе в комнату.
Спустя время…
Ночь.
Оставаться одной сегодня мне не хотелось. Родители снова укатили на какой-то прием, а я позвонила своим девочкам и попросила обоих приехать ко мне с ночевкой. И вот уже через каких-то полчаса, мы сидели у меня на кровати, обсуждая все вокруг и попивали уже третью бутылку вина со льдом.
– Ну и что вы решили между собой? Пришли к чему-то?
Отпивая небольшой глоток вина, пытливо поинтересовалась Крис.
– Решили… Его невеста уже все решила за нас.
– Я же предупреждала… Обоих предупреждала. Сейчас только корчитесь от своей боли друг к другу.
Влезла бесцеремонно Ната, бурно жестикулируя руками в разные стороны.
– Может все еще наладится у вас с Герой? Так больно за вас обоих.
При упоминании его имени, моё сердце предательски сжалось. Я постаралась держать себя в руках и не отвлекаться от беседы с девочками, но руки судорожно задрожали.
– Конечно наладится… Я выйду замуж. Он женится, будем с ним счастливы по отдельности.
– Сама в это веришь?
С губ подруги сорвался недоверчивый смешок.
– Девочки, вот что сейчас говорить, они ждут малыша, разбивать их семью я не собираюсь.
– У них еще нет семьи.
– Согласна, он влюблен в тебя. Представь как сейчас ему тяжело… Ты хотя бы выслушала его? Дала шанс объясниться?
– А что слушать? Что он не бросит ребёнка, будет со мной, но и всегда рядом с Соней? А зачем?! Смысл тогда от этого? Не хочу быть последней тварью… У малыша должна быть полноценная семья. А я… Я там явно лишняя.
Подруги резко замолчали, прокручивая мои слова у себя в голове. Крутя бокал в руках, залпом выпила остатки вина. К черту его! От такого количества выпитого, у меня немного закружилась голова, и всё что со мной происходило сейчас, казалось мне каким-то фантастическим сном.
– Я не буду мешать. Через пару месяцев они женятся, и будет у них крепкая, счастливая семья.
Раздраженно ставлю бокал на небольшой поднос, резко вскакиваю с кровати и подхожу к окну, сиротливо обнимая себя обеими руками за плечи.
– Ненавижу!
Со злости, распахиваю в обе стороны легкую тюль висящую на окне, ещё немного и сорву её таким настроем.
– Я скажу так, я понимаю что там будет ребенок и все такое… Но разве дети не счастливы тогда, когда счастливы их родители? Пусть даже если и не друг с другом.
– Пусть разбираются сами, это их отношения и их ребенок, я просто постараюсь с ним больше не пересекаться.
Заклинаю сама себя, всматриваясь в отражение огромной луны за окном.
– Ой, а ты сможешь?
Хмыкает Ната.
– Она постарается, да крошка?
– Никогда больше не появлюсь рядом с ним.
– ОТ ЛИЦА ГЕРМАНА ~
Переступив порог собственной квартиры, меня встретила безмолвная тишина, Соня укатила на пару дней к родителям, поэтому, я мог спокойно все обдумать, как дальше выстраивать свою жизнь. Зашел на кухню, налил в стакан крепкий виски и стал небольшими глотками заливать алкоголь в себя. Обжигающая жидкость разлилась по венам, обволакивая и обжигая мою и так горящую душу.
– Сука! Ненавижу!
Выпив, принял решение немного освежиться, взял свежее полотенце и пошел в душ, стоя под горячими каплями воды, облокотился устало руками о стену. Стою с опущенной головой вниз и сука! Только и думаю о Соболевской…
– Блядство! Что ж так рвёт всю душу в щепки?!
Капли воды медленно стекали по моему телу, они смывали мою такую обжигающую любовь к этой язвочке, вода наполняла прохладой и дарила умиротворенный покой вместе с пробуждением. Повязав на бедрах полотенце, вышел в спальню, открыл настежь окно, задумчиво всматриваясь в ночной город.
