Текст книги "Совершенный (СИ)"

Автор книги: DamnedDeus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

«Правда, не знаю, чем мне сейчас может помочь арбалет, баллиста или скорпион. Первый без металлических плеч с тетивой и крепкой рамы по убойной мощи едва ли достигнет хорошего лука, от которого местное зверьё и не почешется, а крупные механизмы пригодятся разве что для обороны. Да и то – попасть по многим местным обитателям удастся исключительно по зову удачи».

Так что в основном мои поделки носили небоевой характер. Нормальная, тёплая одежда из шкур, примитивные инструменты со столовыми приборами и посудой, крепления и стяжки для самодельной пародии на рюкзак, волокуши и даже моя личная гордость – крупная, тщательно выточенная тележка о четырёх колёсах. Деревянных само собой, пусть и обшитых шкурами ради амортизации. Надеюсь, подобного приспособления хватит для того, чтобы взять с собой весь свой скарб когда придёт время.

«А время придёт уже скоро. Лес исследуется быстро, руины – ещё быстрее. Вскоре придётся делать следующий шаг навстречу новому миру, пусть пока и непонятно, куда именно он будет направлен. Холмисто-гористая местность со сравнительно небольшой долиной, где я сейчас и нахожусь – удобный, укромный уголок для комфортной жизни… Но не для моих амбиций».

Естественно, одними инструментами всё вышеперечисленное было создать. Те же шкуры, к примеру, без обработки имеют свойство стремительно сгнивать, на радость немногочисленным насекомым. А для дубления нужны химикаты, пусть и простейшие. К тому же без лака, клея и чего-нибудь антисептического ни собрать поделки, ни уж тем более обезопасить их на сколь-либо приемлемый срок было фактически невозможно. Так что пришлось шерстить память землянина, поскольку создатели инфильтратора в принципе не предполагали нахождения своего творения в столь плачевной ситуации.

«А могли ведь дать хотя бы курс выживания в дикой природе… Неприятно осознавать себя пусть и сильнейшим, но всё же пещерным человеком».

Слава химии и биологии, разнообразных растений, в том числе подходящих мне в качестве реагентов, в тёмном лесу хватало, пусть и впритык. Неизвестно, была ли местная природа таковой всегда, или же всему виной события последних восьми десятков лет. Да и не важно это. Главное, что смола осталась смолой, а немногие масленичные растения продолжали давать эти самые масла. Убеждаться в их пригодности приходилось на практике, что заняло довольно много времени, но результат вышел вполне удовлетворительным.

«Чего не скажешь о многом другом… Впрочем, сейчас на повестке дня кормление Умбракса. Где там бродит эта шерстяная жопка?..»

* * *

Ожидаемо, но всё же немного внезапно хрустнули камешки где-то позади меня.

«Вновь котяра расшумелся. Ну, оно и не удивительно, под лапами такой-то туши!»

Другое дело, что до сих пор было совершенно непонятно, каким это образом зверь раз за разом бесшумно доходит практически до центра руин. Вокруг – многие сотни метров техногенной пересечённой местности, устланной мелкой, удивительно звонкой при раздавливании каменной крошкой. И не только лишь ею одной – мелких камешков, кусков полусгнивших пластмасс и прочего подобного хлама кругом хватало. Но Умбраксу, кажется, всё было не по чём. Огромная туша биогенета с какой-то прямо-таки вопиющей небрежностью неслышно кралась там, где даже многие модификанты-скрытники вынуждены бы были отступить.

«Очень уж ниндзявый кот какой-то выходит. Ага, размером с корову… Понимаю, что скоростной и штурмовой, но физику-то ведь обмывать нельзя! Ох уж эти мягкие лапки, глушащие любые звуки…»

Впрочем, ни словом ни делом я не показывал, что питомец уже был обнаружен. Зачем? О возможностях друг друга мы всё уже выяснили, границы дозволенного определили, а отношения – прояснили. И раз уж котик желает поиграть, то кто я такой, чтобы препятствовать своему другу в небольшой шалости?

– Мр-ру! – пробасило где-то за спиной, пока я прямо из положения сидя уходил перекатом за ближайший крупный булыжник.

– Не в этот раз, Ума! – прокричал вскакивая на ноги, после чего за один короткий рывок оказался с левого бока шарахнувшегося было в сторону зверя. Руки устремились вперёд, чтобы спустя миг сомкнуться поперёк мощного тела биогенета. И объятия мои сжались.

– Моу! – низко то ли поперхнулся, то ли пожаловался на чужое самоуправство наглый котяра. Впрочем, несмотря на показное недовольство, вырываться он не спешил совершенно. Даже наоборот – слегка прогнулся, чтобы подставить мне чуть больше своего тёплого бока.

«Нет, ну а кто ты, если не котяра? Вылитый мурлыка, не мордой с телом, так поведением».

– Эх ты, наглый пушистик! – разжав объятия и переместившись к требующей почесываний мордочке, принялся я песочить бессловесного, а потому совершенно беззащитного в этой сфере напарника. – Всё подкрасться да напугать норовишь, хотя ни разу с нашей первой встречи не получилось! Ну не скрытник ты, не скрытник, даже несмотря на такие волшебные лапки! И слава генетикам – даже штурмовики живут дольше, чем модификации ассасинов…

… Отношения у нас с Умбраксом сложились довольно странные и неоднозначные. Не уступая, впрочем, сумасшествию, сопровождавшему весь процесс приручения и взаимной притирки индивидов из двух разных видов. Но всё по порядку.

Мне неизвестен вид, к которому принадлежит мой друг. Неизвестен даже близко, хотя тип угадывается без труда – скоростной штурмовик, он и в Африке скоростной штурмовик. Резкого, словно понос, но сравнительно не слишком крупного, даже несмотря на общий размер, кошака совершенно не прельщало переть на противника в лоб. Даже если оный вроде как меньше, слабее и в целом на один укус. Нет, Ума, как наверняка и многие из его вида, предпочитал действовать от скорости, обманных манёвров и великолепного использования местности. То есть – да, действовал как чистейший скоростной штурмовик. Видимо что-то такое осталось в генетически заложенных инстинктах, даже несмотря на поколения, жившие под воздействием БАВКУА или чего-то подобного.

С другой стороны, шерстяной гигант оказался умён. Очень умён. Даже удивительно для вида без развитых социальных связей. В природе подобного возникнуть не могло никак – столь активная мозговая деятельность просто не рентабельна, если не является основной. А у одного из высших хищников по крайней мере окрестных земель, проблем с пропитанием, а значит и необходимости в настолько развитом интеллекте, банально не было.

Но он, этот развитый интеллект, всё же был. Так что несмотря на мой первоначальный скепсис, мы даже смогли контактировать… Ну, не как разумный с разумным конечно, но даже для наиболее развитых в этом плане пород собак Умбракс оказался слишком умён. Возможно, где-то на уровне человекообразных приматов. Увы, точнее судить не приходилось – информации об обезьянах было мало что у землянина, что у инфильтратора. Не считая один вид, придумавший фастфуд и атомное оружие, конечно.

«Так ли это важно теперь? Главное, что мы с Умой смогли понять друг друга».

Вообще, половозрелому апекс-хищнику не то чтобы было так уж необходимо мясо, которым я принялся приманивать его тогда, в первую нашу встречу. Собственно, кормилась наглая морда спокойно и в дикой природе, да и в дальнейшем проблемы вряд ли бы возникли. Скорее причина состояла в том, что кошаку стало попросту интересно. На его глазах ведь новый вид вовсю хозяйничал, весь из себя такой странный, неизвестный и всё прочее. И даже если Ума был знаком с людьми, а возможно и охотился на них в прошлом, спутать меня с оными смог бы едва ли. Слишком уж много отличий, в особенности для зверя. Мало того, что размером генетики меня не обидели, так ещё и запах с температурой с лёгкостью выдавали отличную от человеческой природу.

«Люди по сравнению со мной греются, словно ядерные реакторы с отключенным охлаждающим контуром. И зачем только? Бессмысленно тратить так много энергии – настоящее расточительство даже по меркам животного мира. Нет уж, создатели всё правильно рассчитали – незачем пылать словно пожар на всю округу, если вполне возможно греть мир на полтора-два десятка градусов ниже. И экономия, и незаметность для тепловизоров – удобно».

Словом, априори посчитать меня добычей он не мог никак. С другой стороны, развитый интеллект всегда сопровождается любознательностью, которую Ума и проявил, заинтересовавшись таким странным и необычным мной. Да и наличие кого-то живого в землях, запретных для местной живности, его также наверняка раззадорило.

Впрочем, Умбракс всегда был не только умным, но и крайне осторожным. Истинный кот, даже несмотря на то, что по внешнему виду напоминает скорее рептилию. Потому облегчать мне труд приручения он уж точно не собирался, и ближе определённого расстояния никогда не подходил.

«День за днём, угощение за угощением. Потом охота неподалёку, день за днём, раз за разом. Первая загонная, после которой наступил черёд и скоординированной… Первое поглаживание… Впрочем, я отдаю себе отчёт в том, что Ума – большой мальчик. Не пожелай он идти на контакт, не выскажи однажды толику доверия, и ничего бы у нас не получилось. Так что глупо думать, что это именно я его приручил. Нет, мы сами осознанно доверились друг другу. В конце концов с моей стороны выходить к скоростному биогенету тоже являлось тем ещё риском».

Однако, как бы я не романтизировал процесс взаимной притирки, также приходилось признавать и один простой факт – тело инфильтратора, а также некоторые теперь уже мои инстинктивные ужимки сыграли не последнюю роль в этой пьесе. Выражаясь игровым языком, мне, как будущему лидеру человечества, в первую очередь прокачивали харизму. И делали это всеми, даже совершенно бесчестными способами. Тембр, тон и окраска голоса, в купе с неслышимыми частотами и звуковыми аномалиями? Ставьте! Идеальная мордашка с поистине апполоновым телосложением и великолепной, удивительно мягкой для суперсолдата кожей? Конечно же! Множество дополнительных желез секреции, способных чуть ли не по ходу разговора по микрореакциям собеседника подобрать те запахи и химические составы феромонов, что оказывали бы определённое, нужное в данный момент воздействие? Безусловно, дайте две! Так что не удивительно, что суровый, но всё же не защищённый от подобного котик в конце концов пал под чарами существа, чьё предназначение заключалось в покорении сердец и умов бесчисленного количества куда более разумных индивидов. Неизбежный, закономерный итог…

«Но это ведь не означает, что мне теперь нужно относиться к нему, как к какому-то инструменту? Нет уж, лишь раб мечтает о других рабах. А я сам разорвал эти цепи, и более их примерять не намерен. Поэтому Умбракс – мой друг, партнёр и немного питомец, но никак не бессловесный расходный материал».

К тому же в подобном отношении имелся и другой резон. Со статусом человечества всё до сих пор оставалось сложно, непонятно и довольно зыбко. К тому же вокруг, по крайней мере вокруг меня на данный момент, кишмя кишат толпы самых разнообразных, преимущественно боевых биогенетов. На минуточку, способных размножаться биогенетов! В такой ситуации Убмракс и его сородичи, особенно если последние окажутся столь же умны, уж точно пригодятся людям. Пригодятся как минимум для увеличения шансов на выживание цивилизации. Ведь использование волкодавов, равно как и крысиных королей – старая человеческая идея, прекрасно зарекомендовавшая себя на протяжении тысячелетий.

Правда, условия для реализации столь амбициозных и масштабных планов… Их, условий, количество внушало икренее опасение. Слишком уж много «если» там присутствовало, начиная с «если Умбракс не является единственным в своём роде», заканчивая «если ДНК, учитывая в том числе и неизбежные ошибки, полученные за восемь десятилетий в столь агрессивной средне, вообще предполагают размножение его вида». Да и неизвестно ещё, какой срок жизни им отмерян учёными. Вряд ли большой, такое просто не нужно одноразовому инструменту…

… – Мр-р-ру, – тарахтя как старый дизельный мотор, продолжал стойко игнорировать мой словесный поток Ума.

«И вроде бы нагло, вроде бы демонстративно, вроде бы даже с некоторой ленцой! Но вот как на этого пушистика злиться⁈ Тем более, говоря по правде, такие игры с подкрадыванием полезны нам обоим. Внезапная атака – вообще самое опасное, что может случиться со мною в жизни. Не считая, конечно, атомного взрыва прямо перед лицом…»

* * *

«Оказывается, смотреть как на тебя несётся кто-то вроде Умбракса, довольно страшно. Словно автомобиль с весело скалящимся психом за рулём», – мысли мелькали, пока здоровенное тело продолжало неумолимо приближаться. Вёрткость феноменальная, скорость – моё почтение. Боюсь, даже заметь я опасность на сотню метров раньше, исхода это бы совершенно не изменило.

Тридцать метров… Двадцать… Десять… И мимо меня проносится Ума, поднимая за собой целое облако бетонной пыли. Где-то впереди чуть погодя раздаётся недовольный мявк, сопровождаемый жалобным стоном металла. Мощный хлопок, взметнувшийся ввысь столб пыли где-то в стороне… И покорёженный кусок титанового сплава, некогда являвшийся крепкой бункерной дверью, с внушительным ударом падает на нашу грешную землю под весёлый звон цепей.

«Правильно! А то замуровались, видите ли, ага. Тоже мне – партизаны хреновы».

Ещё один недовольный мявк, только теперь уже куда ближе возвещает, что котик хоть и рад помочь другу, но мою самодельную ременную систему всё же очень недолюбливает. Животинку понять можно – слепленная на скорую руку гадость сковывает движения, а также жмёт и в целом совершенно не подходит под окрас Умы. Впрочем, как и практически все остальные мои изделия под него. Броня из металлического лома, видите ли, слишком тяжёлая и неудобная, когда как кожаная практически не имеет смысла по сравнению с его естественной защитой. Спасибо, что хоть от седла не отказывается – и на том хлеб. Правда, стоит только припомнить, сколько времени, сил и нервов были потрачены на его подгонку, сразу становится как-то грустно и печально. А руки, не иначе как от большой любви к другу, всё тянутся нежно пожать его шею…

… С шипением, полным искреннего облегчения, Ума ускакал куда-то по направлению к кратерам-озёрам. Вряд ли для купания, хотя ему бы уже и не помешало. Нет, скорее всего будет опять валяться на Солнышке.

«Полюбилось ему это дело, ох полюбилось! А ведь в начале так рычал, так глазки строил… Сопротивлялся, словно на казнь тащу, честное слово! Но стоило пару раз преодолеть инстинкты, как умная животинка всё поняла, осознала и тут же принялась беззастенчиво загорать. То ли кровь рептилий проснулась, то ли действительно что-то кошачье…»

Так что теперь Умбракс для здешних лесов стал поистине удивительным зверем: открытые пространства и руины не боится, в кратерах-озёрах периодически купается, и даже дожди пережидает в сухости и тепле под навесом. Благо подобное строение соорудить было не слишком сложно, да и ситуация позволяла.

«Да, ситуация…»

Она вообще была достаточно специфична. Дело в том, что чтобы жить, и жить хорошо, требуются технологии и приспособления, на них основанные. Много, очень много приспособлений, начиная металлическими ручными инструментами, заканчивая высотехнологичными приборами. Причём, что примечательно, на данный момент я с примерно равной вероятностью могу получить что одно, что другое.

«Ага, пятьдесят на пятьдесят, как в той шутке. Иначе говоря, увы, лишь случай может помочь мне».

Огнестрельное оружие, ткани, взрывчатка… Чисто теоретически, всё это уже доступно мне для производства. Теоретически, да. Поскольку на практике без нужных инструментов и материалов займёт оно столько времени, и с таким шансом на провал, что логичнее будет и вовсе даже не пытаться.

«Что толку от знания, если его реализация займёт многие годы? Раньше закончиться дичь в лесах вокруг, чем созреют первые, крайне скудные порции селитры для пороха. Раньше умру от неудачно попавшего осколка, чем выведу стабильную взрывчатку и достаточно качественный гладкоствол. Даже попытки попросту бесполезны… Если не использовать наследие прошлых цивилизаций, конечно же».

В его, наследии, поисках я и прочёсывал руины, собирая немногий всё ещё к чему-то пригодный скарб. В его поисках и вырывал с помощью Умы, стальной цепи и какой-то матери дверь, преграждавшую путь к подземным этажам бывшего аванпоста пришельцев. В его же поисках, собственно, в подземелье и отправлюсь. Про себя вознося мольбы Мирозданию, чтобы проклятые осадки не успели ничего там испортить к этому моменту.

«Дожди… Чёртова лотерея! С шансом на благоприятный исход меньшим, чем вероятность на выпадение чего-то стоящего после убийства очередного босса в китайских играх».

Собственно, за прошедшие недели я уже уяснил, что осадки в здешних местах бывают трёх основных типов: ложные, когда тучи вроде бы и нависают, но на самом деле просто издеваются над всеми нами; токсичные, от которых вся живность прячется куда только может, вылезая обратно лишь по прошествии многих часов ожидания; и нормальные, относительно чистые, что искренне радуют всё живое. Причём настолько, что только во время вот таких вот дождей извечная, казалось бы, лесная мясорубка прерывается всеобщим негласным перемирием. Слишком уж важна чистая вода для животных, чтобы отвлекаться на возможность кого-нибудь загрызть. В конце концов это можно будет сделать и попозже, времени будет предостаточно.

Как понятно, нормальные дожди здесь чрезвычайно редки и желанны. Однако даже они, как всем известно, довольно неприятно сказываются на техногенных объектах. Руины затапливаются водой, ненадолго заболачиваются, а немногая сохранившаяся по прошествии времени утварь ускоренно портится. Окисление металлов, гниение, растворение и физическая деформация от бесчисленных водных капель… Что уж тогда говорить о токсичных осадках? Конечно, химия химии рознь, да и доля её по обыкновению довольно мизерна, однако в целом этого вполне хватает для обеспечения целой кучи проблем. Причём всему и всем, кто и как бы не пытался демонстрировать обратное.

«Добро пожаловать в постапокалипсис, так сказать. Спасибо, что без аномалий неустановленного характера и глобального похолодания».

На первый взгляд, как в общем-то и на второй, лес с полнейшим пофигизмом игнорировал растворённые в каплях дождя химикаты. Так это выглядело, так это чувствовалось… Но не являлось истинной. Пережидая осадки под навесами, некоторые из которых расположились непосредственно на границе руин, я внимательнейшим образом наблюдал за реакцией растений на токсичный дождь. И она, эта реакция, была. Ещё до падения первых капель невысокие травы и кустарники предпочитали сворачивать свои листья, если оные у них конечно же имелись, в то время как крупные представители выделяли некий прозрачный сок через кору и прожилки, по-видимому защищая таким образом наиболее уязвимые к химическому воздействию места собственных организмов. Прозрачная густая жидкость со слегка коричневым отливом стекала медленно и обстоятельно, покрывая по пути всё тонким слоем чего-то лакообразного. Этакая тонкая плёнка, едва заметная на фоне тёмной окраски растений

Естественно, я не был бы собою, если бы не собрал образцы. Увы, при всех впечатляющих достоинствах, кои проявила эта жидкость, имелся у неё и один критический недостаток. Недолговечность. Что, впрочем, было закономерно, всё же дожди продолжались не долго, и после их окончания растениям нужно было как-то дышать.

«А жаль. Не пришлось бы столько париться с маслами, смолой и прочим».

Животные в свою очередь реагировали на токсичные осадки куда более бурно. Они… прятались. Как можно дальше, как можно глубже или, наоборот, повыше. Лезли на деревья, зарывались под землю, сворачивались в защитную форму… Словом, спасались как только могли. Причины я, правда, до сих пор не совсем понял – как минимум треть биогенетов теоретически должна была спокойно переносить воздействие столь незначительного количества химикатов, обладая специфическим сопротивлением к оным. Другая треть же в свою очередь обладала такой регенерацией, да при столь высоком болевом пороге, что тоже могла не обращать внимания на жгучие капли с небес. И только последняя треть действительно должна была прятаться. Однако прятались абсолютно все. По каким причинам – не ясно.

«А, впрочем, кто я таков, чтобы учить их жизни? Человек, вон, тоже способен питаться сырым мясом. Вот только что-то не хочет».

Последним, наиболее важным для меня последствием токсичных осадков стала печальная участь немного скарба, до сих пор лежащего в руинах и всё ещё сохранившего свою полезность по прошествии стольких лет. Он портился. Он и без того портился постоянно, верно и методично, но вот под дождём, в особенности токсичным, делал это совсем уж стремительно. Что-то постепенно плавилось и текло, оставляя на последок уродливые, будто бы изъеденные чем-то кляксы. Что-то реагировало куда более бурно, в особенности это касалось немногого найденного в относительной целости и сохранность металла. Ну а что-то просто-напросто повреждалось, окисляясь или иным подобным образом теряя важные для меня качества. Да и съестными запасам, в том числе собираемыми мною на будущую дорогу, всё это качества с долговечностью не прибавляло.

Вот так и получалось, что если я хотел собрать что-нибудь полезное, то сперва приходилось искать более-менее сохранившиеся материалы, потом – мучаться с тем подобием инструментов, которые можно было выточить из камня и костей или выплавить в простейшем горне, а в конце – обмазывать результат слоями всего возможного в тщетной надежде хоть на какое-то сопротивление довольно агрессивной внешней среде. Тут уж не до инопланетных технологий. На что угодно будешь согласен, лишь бы работало.

«Впрочем… Половину воспоминаний обо всех этих поделках я бы с радостью обменял на полный школьный, а лучше – университетский курс из этого мира. А то карты знаю лишь в общих чертах, о своём местоположении могу лишь гадать, да и в местной живности разбираюсь с превеликим трудом…»

Увы, в такие дебри инфильтратора предпочитали не погружать. Причина проста – даже по самым оптимистичным прогнозам война всё же была довольно далека от завершения. И поскольку в её ходе не раз и не два применялось нечто, изменявшее климат довольно обширных территорий или сметавшее не слишком большие города с лица планеты, использовать детальные карты для обучения на тот момент посчитали бессмысленным. Собственно, как и обучать многим иным, далеко не столь обязательным для правителя дисциплинам.

«Ну, я ведь должен был в большом кабинете сидеть, да с подчинёнными разговаривать. И может быть разве что изредка выступать на потеху толпе. Но уж точно не шляться по заброшенным руинам, попутно собирая полезные примочки едва ли не из дерьма с палками».

Впрочем, рефлексировать или жаловаться Уме было бессмысленно. Работать нужно! Осмотрю, наконец, жуткие подземелья пришельцев, закончу исследование местности вокруг и ещё через пару недель, как наберу приличный запас провианта, отправлюсь в путь по примыкающей к моему лесу каменной пустоши. Благо была она небольшой, и с высокой точки за ней можно было разглядеть нечто, напоминающее покрытые лесостепью холмы. Но что куда важнее, туда шла едва сохранившаяся, но всё же заметно прорубленная в скалах дорога! Когда-то наверняка асфальтированная, теперь – покрытая песком и гравием, она оставалась практически единственной ниточкой связи с остальными техногенными остатками прошлых цивилизаций.

«Куда она могла направляться? Как долго придётся идти? Не исчезнет ли она бесследно по ту сторону пустоши? Неизвестно. Да и не очень важно. Еда там найдётся, направление пути тоже понятно. Рано или поздно, но результат я всё-таки получу. А там… Будет видно».

Глава 5

Перепутье

Проход в подземную часть здания, когда-то определённо принадлежавшего пришельцам, встретил меня красочной картиной разрушений. Ранее расчищенная от мусора лестница покрылась трещинами и частично раскрошилась, дверной проём лишился наверное половины укреплённой рамы, а сама дверь… Ну, она теперь лежала где-то в десятках метрах от сюда, покорёженная и согнутая в дугу.

«Хорошо Ума сработал, мощно. Жаль только, что цепь восстановлению не подлежит – не только лопнула в двух местах, но и почти все звенья деформировались. Теперь только на переплавку».

Впрочем, подобные последствия были мною вполне ожидаемы. Так что без лишних сантиментов, ещё раз проверив целостность свода, я устремился во тьму.

«Благо фонарик догадался собрать. А то в кромешной темноте даже моё зрение пасует»…

… Спёкшаяся электроника, контейнеры с давным-давно испортившимися пайками и не только, ломкие кости на полу да прочий подобный хлам. Вот, что наполняло подземные этажи. Для кого-нибудь другого – бесполезный мусор, тогда как в моих глазах всё выглядело иначе. Вокруг я видел целое множество потенциально не только полезных, но иногда даже и действительно ценных материалов. По крайней мере, ценных по меркам сурового постапокалипсиса. Несомненно, их нужно будет собрать, отсортировать и применить по назначению. Потом. Когда исследование всего подземелья будет завершено.

Кроме того, чтобы легче изымать приглянувшееся, а так же проще превращать его потенциальную пользу в действительную, мне крайне пригодились бы современные, качественные инструменты. Которых, разумеется, не было в наличии.

«Может быть хотя бы здесь они найдутся? Должны ведь где-то были ксеносы свою технику ремонтировать, верно?»

Конечно, совсем уж с пустыми руками я не сунулся – свёрла, пилы, стамески и прочие не слишком сложные орудия труда в наличии имелись так или иначе. Что не нашлось в руинах или лаборатории, то было получено литьём и простейшей ковкой. Благо металла с избытком хватило и на опыты по восстановлению древних методик обработки, и на десятки откровенно провальных попыток, и даже на формирование некоторого запаса инструмента.

Древесный уголь, тигель, химикаты… Что-то удавалось вспомнить, но чаще приходилось опираться лишь на догадки с косвенными признаками. К счастью, в конечно итоге этого вполне хватило. Хотя до умельцев с Земли я наверняка не дотягивал, и не дотягивал существенно. Ни скоростью работы, ни качеством, ни уж тем более конечным продуктом. Поэтому робкая надежда на чудо… или, как это явление называли в СНГ, на «халяву», конечно присутствовала.

«Не на орбиту ведь всё отправляли, верно? Да и в соседние регионы за бригадами техников каждый раз летать не слишком рентабельно».

Однако, как это не печально, ничего похожего на мастерские пришельцев ни на первом, ни на втором уровне найти так и не удалось. Вместо них, и без того невеликий объём пространства в основном занимали практически пустые склады, жилые комнаты сразу на три-четыре персоны, обширная столовая и несколько рекреационных зон. То есть практически полный пакет базы, скорее всего военной. Что для меня, прекрасно знакомого с человеческими объектами подобного типа, было, конечно же, явлением непривычным. Непривычным в основном из-за своего месторасположения. Видимо зелёные по каким-то причинам предпочитали располагаться именно под землёй, в отличие от людей, в тесноте чувствующих себя не слишком хорошо.

«Или же их вынудили? Ну а что, в человеческих партизанах я никогда не сомневался. А уж в условиях, когда вас пару десятков особей на тысячный человеческий город, рассчитывать на тотальный контроль и вовсе глупо. Даже обложившись камерами с датчиками. Уж что-что, а обходить такие системы люди хорошо научились что на Земле, что на этой планете».

Словом, чем дальше я углублялся, тем всё менее вероятным мне казалось обнаружение здесь чего-либо стоящего. Те же склады уже остались позади, на первом подземном этаже, а из электроники и вовсе вряд ли удастся встретить что-нибудь работающее. Слишком уж близко расцвели когда-то бутоны атомных взрывов.

«Хотя, военный объект ведь. Причём гарнизонный, то есть где-то должен наличествовать либо штаб, либо хотя бы центр координации и контроля систем слежения. Так где же он?»

Ни на первом, ни на втором этажах ничего подобного не было. Значит, придётся спускаться дальше.

Холодало…

Минус третий уровень, он же, по-видимому, и последний, встретил меня тихим гулом на грани слышимости.

«Странно. Неужели грунтовые воды так близки к стенам?» – такое настораживало. Грунтовые воды для подземных построек никогда не несли ничего хорошего. А уж перспективы если не быть заваленным, то хотя бы просто хлебнуть грязной, холодной водички вообще приводили в уныние. Так что, не желая подобного, я даже поспешил пройти дальше… За что и поплатился.

Четыре шага. Всего четыре шага от проёма, ведущего в тамбур с лестницей, по коридору к следующему проёму. Глупый, совершенно человеческий страх сыграл со мной злую шутку. И когда на третьем послышались какие-то хлопки, достаточно чётко слышимые в пустоте прямого как струна прохода, я, занятый иными мыслями, даже не успел среагировать. А потом стало поздно. Ровно на четвёртый мой шаг проёмы сзади и спереди едва ли не мгновенно перегородили крепкие на вид плиты. А под самым потолком открылись отверстия, из которых сплошным потоком повалил некий газ непонятного цвета.

«Понятно».

Всё действительно было совершенно ясно. И не важно даже, какова причина срабатывания системы защиты. Главное найти способ, как отсюда выбраться. В этом деле плиты, перегородившие проходы, являлись для меня куда большим препятствием, нежели чем банальный газ. Вряд ли местные умельцы рассчитывали, что к ним ворвётся нечто со столь чудовищной биологией.

Вдох, второй, третий, четвёртый. Лёгкие жжёт, глаза немного слезятся. Ещё один глубокий вдох, и спустя несколько мгновений онемения проблемы с дыханием почти полностью исчезают.

«В отличие от чёртовой плиты передо мною!»

Удары руками не приносят должного эффекта – барьер остаётся недвижим, несмотря на жалобный скрип. Использование лома тоже не помогает, поскольку зазоров достаточной величины найти всё никак не удаётся.

«Замуровали, демоны!»

Зато уже существующие щели вполне расширялись отвёртками и всем остальным, что можно было найти под рукой…

А спустя ещё некоторое время, затраченное на постепенное расшатывание фиксации механизма в пазах, за спиной следует ещё одна стремительная серия хлопков. После чего начинает повышаться температура. Сперва не слишком заметно, от чего я не обращаю на это внимания. Но когда с дыханием вновь возникают проблемы, а перед взором уже вьётся дым от тлеющей одежды…

Что я мог сделать в такой ситуации?

Полумеры отбрасываются в сторону, и на безмолвного врага со всем гневом обрушивается кусок крепкой стали. Раз, второй, третий… Удары ломом следуют один за другим, и преграда начинает постепенно поддаваться. Вскоре зазор между стеной и плитой расширяется достаточно, чтобы наконец мог вступить в дело довод Архимеда – рычаг.