Текст книги "СОбытИЕ"

Автор книги: Дамир К. Майкенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

«Какая еще свистопляска, нафиг?» – не поняла Светлана.

– …Слева-направо, взад-вперед и сверху-вниз проносились какие-то странные мельтешения: красные, зеленые, желтые, синие, – продолжал офицер спецназа. – Это продлилось максимум секунд пять. Никто так и не понял, что это было. Потом все ощутили какое-то мелкое дрожание в земле и в воздухе, как от тяжелой техники. Опасаясь, что здание обрушится прямо на нас, мы выбежали на открытую местность, подвергая себя обстрелу. И только тогда заметили, что противник прекратил огонь. Мы тоже не стали стрелять, облегченно вздохнули, но быстро нашли другое укрытие. Потом услышали крики. Вражеские боевики что-то кричали, указывали в небо и разбегались. Мы не понимали сначала, что с ними…

Пошел короткий смонтированный видеоряд, призванный скрыть монтажные склейки на синхроне и именуемый перебивкой.

В небе сквозь слои атмосферы был отчетливо виден неподвижно зависший инопланетный «Корабль», только чуть с иного ракурса, чем с улиц Москвы.

Местные жители изумленно смотрели на него и громко говорили на своем языке. Младшие дети, сидя на руках родителей и ощущая всеобщее волнение, хныкали от испуга.

– …Я сначала подумал, что противник опасался авианалета, – продолжал за кадром офицер. – Затем сами взглянули наверх, а там на фоне светлеющего неба уже был этот… это же корабль, как я понимаю? Или что это вообще? И мы не знаем, как он там появился…

Перебивка закончилась.

На экране снова возник офицер спецназа. Он продолжил:

– …Мы дар речи потеряли, честное слово. Бой прекратился сам по себе и, как видите, все словно забыли о нем. Все будто забыли о войне! Я это прекрасно понимаю, если честно. Теперь много других тревожных мыслей в голову лезет.

– Каких мыслей? – спросил военный корреспондент.

Снова пошла перебивка.

Среди местных стало заметно какое-то волнение.

Один из них что-то кричал на своем языке, к чему-то призывал и указывал в небо.

Молящиеся мусульмане почти одновременно поднялись с колен и, свернув коврики, торопливо направились к грузовым и легковым автомобилям.

К ним присоединились боевики, оставив оружие на земле.

Куда-то начали уходить и мирные жители, уводя с собой ревущих детей.

Офицер спецназа тем временем за кадром продолжал:

– Неужели нас скоро ждет новая война? Война, в которой мы еще не участвовали. Война, в которой, я думаю, у нас нет никаких шансов.

– «У нас» – это у кого? – решил уточнить военный корреспондент. Голос его выдавал тревогу. – У России, вы имеете в виду?

Пикапы, джипы, фургоны и грузовые автомобили – те, что были еще на ходу, – с набившимися в них напуганными мусульманами стали торопливо разворачиваться и уезжать в одну сторону.

Перебивка закончилась. Продолжился синхрон.

А кадре снова появился офицер спецназа. Он снял с головы шлем и бросил его на землю. Затем стянул балаклаву, явив телезрителям приятное славянское лицо с мужественной челюстью и короткими седыми волосами.

– Не только Россия на свете есть, верно? – сказал он, мельком взглянув в объектив камеры. – У всего человечества нет шансов. Мы все как один сейчас в позиции слабой жертвы. – Он тревожно посмотрел на внеземной «Корабль» и со знанием дела добавил: – Бежать с планеты некуда. Остается только молиться, чтобы они не проявили по отношению к нам агрессию…

– Господи, помилуй, – громко произнесла Светлана.

«ширк»

«НАУКА»

Продолжалась телепередача «Самые важные открытия человечества».

В мрачной студии все еще находился ведущий Олег Репетилов.

У него было несколько разочарованное выражение лица.

– …в противоречии названию нашей телепрограммы, – начал он с полуслова, – на этот раз отнюдь не человечество сделало новое открытие, а наоборот. Это иной разум как новый вид организмов открыл нас. Тем не менее, давний вопрос, который много веков мучил человечество – «Одни ли мы во Вселенной?» – перед нами больше не стоит. Но получив сегодня столь неожиданный ответ, у мирового научного сообщества возникает еще больше важных вопросов…

«Где, нафиг, Сергей?» – Таков был единственный вопрос, который в этот момент ярким неоном замигал в мозгу Светланы.

«ширк»

«РОССИЯ 1»

На экране появилась испуганная женщина в синей накидке уборщицы.

Она находилась посреди просторного и чистого зала Музея космонавтики. За ее левым плечом на специальных подпорках высился большой бело-зеленый макет военно-космической станции «Алмаз», разработанной Владимиром Челомеем в 70-х годах прошлого столетия.

– …не могу пока ничего сказать, простите, – закончила женщина, затем, виновато оглядываясь, куда-то убежала.

В кадре с микрофоном в руке показалась растерянная корреспондентка.

Всплывший титр уведомил, что ее зовут Маргарита Новах.

Это была симпатичная девушка двадцати трех лет с длинными каштановыми кудряшками и приятными веснушками на светлом лице. На ней было легкое ситцевое платьице в горошек. Судя по вопросительному выражению лица, она не могла решить, что ей делать дальше, и не понимала, почему ее все еще держат в эфире. После получения профильного диплома она проработала в штате телеканала всего два месяца, поэтому ей была простительна некоторая неопытность.

Особенно на фоне сегодняшних необычных и пугающих событий.

Собравшись с мыслями, Маргарита Новах все же начала:

– Мы сейчас находимся в зале Музея космонавтики, куда приехали, чтобы взять комментарий у директора. К сожалению, в установленное время он не встретился с нами, так что остается только…

Светлана подумала, что будь она сама директором какого-либо музея, в такой день она бы тоже не поехала на работу.

К съемочной группе подошел сотрудник охраны и велел им покинуть помещение.

– Мы договорились с вашим директором о встрече здесь, – ответила ему Маргарита. – Мы хотели задать ему несколько вопросов…

Оператор Игорь Быстров укрупнил лицо настырного охранника, который указывал корреспондентке на выход.

– Его еще нет, – сказал огромный мужчина в черной форме. – Будет ли он сегодня, я не знаю. Нам он не звонил. Если он появится, я еще раз вас впущу. А до тех пор, извините, музей закрыт. Мне не нужны проблемы.

У Маргариты Новах пока еще плохо получалось скрывать волнение. Она еще толком не научилась выражать профессиональное беспристрастие, поэтому оператор легко прочел ее растерянность и сказал:

– Ладно, Марго, пошли отсюда. Поснимаем пока на улице.

– Женя, вы меня слышите? – обратилась Маргарита через микрофон к ведущему.

– Все в порядке, Маргарита. – Ответ Евгения Полонова тоже вышел в эфир, прозвучав из динамика телевизора.

Светлана решила, что взволнованные режиссеры, звукачи и инженеры начали путать кнопки, крутилки и бегунки на пультах. Но это было маловероятно, так как все действия сотрудников в телеаппаратной отработаны до автоматизма. Порой там даже нос не почешешь, поскольку на каждую из рук приходится по несколько функций в секунду. Вероятно, все происходящее на экране было импровизировано или же изначально задумано именно так.

Ведущий за кадром посоветовал съемочной группе:

– Выходите пока на улицу, снимайте все, что происходит вокруг вас. В случае надобности мы с вами еще свяжемся. В любое время будьте готовы к прямой трансляции.

В сопровождении охранника корреспондентка Маргарита Новах и оператор Игорь Быстров направились к выходу из зала музея.

На экране появилась музыкально-графическая заставка: «Вести. Специальный выпуск». Затем возникла студия, и ведущий Евгений Полонов уверенно взял слово:

– Директора Музея космонавтики Владислава Челюскина в настоящий момент не оказалось на рабочем месте. Учитывая нынешнюю дорожную ситуацию, он, видимо, застрял в пробке. Уверен, немного позже, когда он доберется до нашей съемочной группы, мы обязательно вернемся…

«ширк»

«ОТР»

Голова декана Станковича на видеостене сменила тему:

– …за пределами орбит почти всех наших спутников, не повредив ни один из них. Вы можете в это поверить?

– Поразительно! – без особого удивления вставила Анастасия Соколова.

– А геостационарная орбита? – задал вопрос декану Александр Самойлов. Он внимательно следил за диалогом и искренне интересовался темой беседы.

– А что с ней не так? – в свою очередь спросил Станкович.

– Нам известно, что инопланетный объект остановился на расстоянии около тридцати тысяч километров от поверхности планеты. Но в тридцати шести тысячах километрах есть геостационарная орбита с различными спутниками. Они тоже целы? Их не притянуло к объекту? Они не столкнулась с ним?

Светлана вообще не понимала, о чем речь.

– С ними вроде пока все в порядке, – ответил декан. – Дело в том, что они находятся строго над линией экватора, которая пересекает, так скажем, голову Южной Америки, талию Африки и ступню Евразии. Так называемые «точки стояния» этих геостационарных спутников на шесть тысяч километров выше и южнее нынешнего местоположения инопланетного объекта. Там сейчас, если не ошибаюсь, около четырехсот спутников, расположенных по длине всей орбиты вокруг Земли. И объект прошел мимо них, не задев ни один. Пространства там ему вполне хватило, и он, вероятнее всего, просто-напросто их облетел, чтобы встать строго над нашим континентом. Причем, как вы уже видели, он расположен вдоль нашего материка, то есть с востока на запад… или с запада на восток? Я не знаю, где у него бак, а где корма. Но это и неважно. Орбиты остальных спутниковых систем – ГЛОНАСС, Джи-Пи-Эс, Галилео, Бэйдоу, Старлинк и УанУэб, – оказались под ним. Может быть, инопланетный объект и хотел бы подойти к поверхности Земли немного ближе, но спутники на высоте двадцати восьми тысяч километров не дали ему такой возможности. Учитывая его габариты, он просто не смог бы протиснуться между ними, и ему пришлось застыть там, где он находится сейчас.

Светлана искренне удивилась. Она мало что понимала в космонавтике и имела очень смутное представление о спутниках и орбитальных обсерваториях. По ее мнению, вокруг планеты кружили только МКС, о которой знают даже дворовые собаки, какой-то телескоп «Хвала» или «Халва» и еще парочка чего-то там для того, чтобы указывать водителям: «через триста метров поверните направо».

Если бы Сергей сейчас находился рядом с женой, он бы сказал ей, что спутников на разных высотах земной орбиты уже около сорока пяти тысяч, включая недействующие и весь остальной космический мусор.

«И не «Хвала», а тем более «Халва», а «Хаббл» – в честь астронома и космолога Эдвина Хаббла», – добавил бы он, снова укорив ее в отсталости. И напоследок бы еще расхохотался: «Какой дурак додумался бы назвать научный спутник NASA в честь арабской сладости?»

Но о том, что «Халвой-518» назван астероид, открытый американским астрономом Рэймондом Дуганом в начале прошлого века, он бы, конечно же, не стал ее уведомлять.

«Где же он бродит, сволочь?» – бурлило в Светлане.

«Неужели убежал на улицу?»

«Или забежал кому-то в квартиру?»

«Другая женщина?»

«Та разведенная швабра с пятого этажа как-то странно смотрела на него в лифте неделю назад, когда…»

«Идиотка, нашла что вспомнить! – Светлана попыталась вернуть контроль мыслям. – Не все ли равно, как на него смотрят другие бабы?»

От разрастающейся тревоги и бесконтрольного потока всяких образов в голове она сжала аэропульт еще сильнее, но затем расслабила пальцы, боясь повредить его. Иначе Сергей начнет рвать на себе остаток волос, подумала она, и еще неделю будет обижаться, как ребенок, которому всю жизнь дули в жопу.

А Светлана, – еще не подозревая, что у них с Сергеем уже не будет следующей недели, – в это утро не хотела с ним ссориться.

Снова перед глазами возникли два человеческих тела, летящих к земле…

«Тьфу ты!» – мысленно одернула себя Светлана.

Ей наконец-то удалось выбросить самоубийц из головы и сосредоточиться на словах декана МГУ, который в этот момент сказал нечто воодушевляющее:

– …Очень хочется верить, что внеземной объект намеренно – подчеркиваю, намеренно! – решил не вредить ни одной из наших спутниковых систем.

– Что это может означать, по-вашему? – казалось, с надеждой спросила Анастасия Соколова.

– Думаю, обитатели этого корабля понимают, – с не меньшей надеждой ответил декан, – что мы разумные и относительно развитые существа, у которых тоже есть наука и технологические достижения. Поэтому они решили отнестись к нам соответствующе…

– Дай бог, если так, – добавила Светлана.

«ширк»

«ЗВЕЗДА»

В просторной и чуть погруженной в полумрак аудитории министерства обороны шло экстренное совещание, транслируемое в реальном времени.

Ремарка: как правило, телеканалы нечасто следят за ходом подобных мероприятий в прямом эфире.

«Кому они сдались, а тем более в прямом эфире?!» – возмутился бы Сергей, если бы включил телевизор и увидел «большой стол с говорящими поросятами в костюмах».

Основной контингент телезрителей, был уверен Сергей, никогда не смотрит заумную болтологию щекастых толстосумов, которые (всего лишь) переливают проблемы из пустого в порожнее.

При этом используя глаголы только в будущем времени:

«сделаем»;

«выполним»;

«рассмотрим»;

«решим»;

«выделим»;

«будет, проект готовится» и др.

Подобные совещания чаще всего упоминаются телевизионными СМИ постфактум…

Поправка: за исключением пресс-конференций президента или его обращений федеральному собранию, а в остальном отличий мало.

Но остальные совещания упоминаются постфактум в виде краткого сюжета или видеоряда с комментариями участников о (всего лишь) намеченных (на будущее) результатах и (всего лишь) выдвинутых (на будущее) предложениях.

Будущее – наше все!

Именно там нас ждет самое лучшее, только мы туда все никак не дойдем.

Или это «лучшее» отдаляется от нас, как линия горизонта?

Или «улучшения» происходят настолько медленно, что мы попросту не замечаем этого? Как, например, не можем наблюдать процесс распада урана-238, который занимает 4,4 миллиарда лет.

Но если где-то там обещают «сделать», «выполнить» и «рассмотреть», то пусть обещают. Сегодня утром для всех стало важно, чтобы это будущее для человечества худо-бедно наступило.

Хоть какое-нибудь!

Пусть кто-нибудь пообещает хотя бы это!

И пока остальные информационные редакции выспрашивали мнения у научных экспертов, пытались детально запечатлеть чудо инопланетной техники или оценивали обстановку на улицах города, руководство телеканала «Звезда» пошло по иному пути. Оно решило понаблюдать за бурным обсуждением в зале совещаний министерства обороны, чтобы их контент отличался от материалов других СМИ.

С одной стороны, оно поступило правильно, но с другой – очень рисковало.

Правда, на случай чего-то непредвиденного и нежелательного были заранее подготовлены ролики о бело-сине-красном патриотизме и реклама никому не нужных отечественных брендов.

Руководство министерства обороны сегодняшним утром разрешило информационной редакции съемку и трансляцию совещания в прямом эфире, поскольку не планировало задевать какие-либо спорные или секретные темы. На повестку дня был поставлен только инопланетный «Корабль», потому что напуганные граждане (по мнению самого руководства) ждали от представителей власти хоть каких-нибудь ответов и предложений.

Иными словами, было решено открыто провести мозговой штурм, дабы народ видел, что «наверху» никто не сидит сложа руки.

За большим овальным столом находилось человек тридцать, большинство из которых являлись руководителями военных подразделений.

Среди них трое мужчин были в гражданской одежде.

Первый представлял собой уверенного в себе толстячка.

Второй же, в очках и худющий, как ветка, напротив, пытался спрятаться от чужих взглядов.

Третьим был всем известный герой интернет-мемов про Зимбабве, батут и народные песни – глава Роскосмоса.

Еще один человек сильно отличался от присутствующих. Он был облачен в черную рясу, на голове его ведром возвышался куколь, а в районе солнечного сплетения золотом и драгоценными камнями сверкал массивный крест, на котором при желании можно было распять крысу.

Одно место военного руководителя за столом почему-то пустовало.

Перед каждым участником из встроенного в стол коммутатора на тонкой и гибкой ножке торчал микрофон с поролоновой пимпочкой на конце.

Во главе стола толкал речь первый заместитель министра обороны, начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ Константин Ливанов.

Сам глава военного ведомства в это время присутствовал на более секретном заседании с другими профильными министрами и главой государства… но так ли это было на самом деле, никто из телезрителей пока не знал.

Наверное, об этом уведомят постфактум.

Поправка: если, конечно же, сочтут нужным. Ведь «наверху» могут решить, что людям «внизу» чего-то знать необязательно. Жираф большой, ему видней, и просьба отнестись к этому с пониманием.

Одна стена аудитории была сплошь завешена мониторами. На них из разных источников поступала вся собранная информация. Ее достаточно оперативно выводили на экраны техники и сисадмины, расположенные в глубине зала в окружении кабелей, маршрутизаторов и ноутбуков.

На экране одних настенных мониторов мерцали графические данные, карты, фотографии, тексты, схемы и диаграммы.

На других можно было заметить прямые трансляции почти всех московских новостных каналов.

На третьи же мониторы (в том числе и на главный, самый большой экран) в реальном времени поступало видео с одной из наземных обсерваторий. Ее мощные оптические телескопы были устремлены на инопланетный «Корабль».

Заместителем министра обороны являлся высокий крепкий мужчина в военной форме и с одной большой звездой на погонах. У него были седые виски и взгляд исподлобья, как у киногероев Стенли Кубрика. Насупленные брови начальника генштаба ясно говорили, что шуток в зале он ни от кого не потерпит, даже от собственных детей, будь они тоже здесь.

Присутствующие внимательно слушали его.

После появления на экране телевизора, замминистра обороны Ливанов продолжил с полуслова, обводя всех обжигающим взглядом:

– …которые наиболее актуальны. Первое: Кто они и откуда? Второе: С какой целью они к нам прибыли? И третье: Как долго они намереваются…

Вдруг к своему тоненькому микрофону придвинулся один из гражданских, а именно – полненький мужичок в белой рубашке и потными подмышками.

Он торопливо нажал на кнопку коммутатора и сказал:

– Подождите минутку! Извините, что перебиваю вас, но времени как всегда на раскачку нет. При всем уважении, Константин Ефимович, вы все правильно говорите, конечно. Но мне кажется, вы просто воздух сотрясаете, так как ваши вопросы бессмысленные.

Военные руководители изумленно уставились на него. Видимо, подумал каждый из них, опрометчивости этому потному толстяку было не занимать, раз он решил озвучить вслух нечто подобное, перебив самого главного человека в зале.

Светлана вышла из комнаты, прошлепала босыми ногами в прихожую и открыла входную дверь квартиры.

– Сережа-а! – скромно позвала она.

Замминистра обороны немного опешил от наглости перебившего его гражданского, но сдержался и вежливо спросил его:

– Прошу прощения, вы у нас кто?

– Ах да, извините. Я Харитонов Андрей Васильевич, научный руководитель института общей физики имени Прохорова, академик РАН, доктор физико-математических наук, астрофизик, космолог и так далее.

Замминистра обороны записал это в раскрытый блокнот и спросил:

– Почему же мои вопросы бессмысленные, Андрей Васильевич? Поясните, пожалуйста.

– Сереженька-а-а! – позвала Светлана громче. Ее дрогнувший голос отразился от стен лестничной площадки и эхом вернулся в квартиру.

В подъезде с верхних этажей послышались звуки торопливых шагов, чьи-то крики, матерные ругательства.

Светлана поспешила закрыть входную дверь, затем быстро протопала на кухню. Судя по звукам оттуда, она налила в стакан воду из-под крана, шумно выпила ее и с громким стуком поставила стакан на стол.

– Потому что задать их вообще некому, – ответил астрофизик Харитонов замминистра обороны Ливанову. – Вы сейчас мыслите немного стандартно. Это ведь не автомобиль, который утром мы заметили у своего дома. В таком случае еще можно узнать, зачем он к нам приехал. А это… – Астрофизик указал пальцем в потолок. – Это другая раса, о существовании которой мы никогда раньше не знали. Вдумайтесь в эту фразу! – Он обвел всех присутствующих тревожным взглядом. – Это неизвестные нам разумные существа, причем, как можно догадаться, давно обогнавшие нас в интеллектуальном и технологическом развитии. Никто на Земле сейчас не может дать ответы на эти ваше «первое», «второе» и «третье», как бы актуальны для нас они ни были.

– Да, я согласен, простите, – скромно вставил худосочный мужчина с огромными очками на длинном носу.

Оператор, снимающий происходящее, ни на секунду не прерывал запись, чтобы не упустить ни одного важного слова. Он панорамировал между говорящими участниками столь резко, что у многих телезрителей, наверное, могла вскружиться голова.

– Думаю, в данный момент единственный способ узнать, зачем они прилетели, это… – Астрофизик умолк и лишь развел руками. – Наверное, остается только ждать.

Замминистра обороны нахмурил и без того строгие брови:

– По-вашему, мы должны покорно дожидаться, когда они…

– Но ведь спросить их прямо мы не можем. – И астрофизик Харитонов с чувством выполненного долга откинулся на спинку стула.

– Верно, – сказал мужчина в форме Воздушно-космических сил и погонами генерал-полковника, то есть сам командир ВКС. – Установить с ними связь пока не удается.

– Вы серьезно пытаетесь наладить с ними связь? – удивился астрофизик.

– А что еще делать? У нас никогда не было четкого регламента, как действовать в подобных ситуациях. Мы, можно сказать, проявили инициативу. Посылали сигналы на разных частотах. До сих пор посылаем, как мне докладывают. В ответ – немая тишина.

– А этот объект излучает хоть что-нибудь? Кроме отражения солнечного света, само собой.

На этот вопрос ответил глава Роскосмоса:

– Нет. Никаких излучений. Ни радиоволн, ни электромагнитных импульсов, ни радиации. Ничего. Во всех спектрах и частотах. И это очень странно.

– Совсем ничего? – удивился астрофизик. – Но не бывает такого! Даже у мертвой Луны есть масса излучений.

– Может, это часть их маскировки? – предположил командир ВКС.

– Хотя да, возможно, – задумался астрофизик. – Будь я командиром космического транспорта, я бы тоже перед контактом с другим разумным видом замаскировал свои сигналы. Жаль, мы не можем знать наверняка.

С места неуверенно поднялся худосочный мужчина в больших очках.

– Подождите минуточку! – скромно прервал он остальных, пригнувшись к микрофону. – Я прошу прощения, что врываюсь в дискуссию, просто хочу сказать…

– Пожалуйста, вначале представьтесь, – попросил его замминистра обороны. – Я не знаком с гражданскими. Вас подняли с постели и привезли сюда, но из-за срочности вам не успели сделать таблички и бейджики.

– Моя фамилия Нарышкин, имя и отчество мое Валерий Палыч. Я тоже являюсь академиком РАН, только из отделения биологических наук, секции физико-химической биологии, доктор наук.

– Хорошо, прошу, продолжайте. – Ливанов записал в блокнот новое имя.

Светлана снова протопала к входной двери квартиры и открыла ее.

– Сережа-а-а! – крикнула она, чуть не сорвав голос.

– Я вот что хотел сказать. – Биолог Нарышкин будто сомневался в выводах, которые собирался озвучить. – Мы пока не знаем, как сами эти существа общаются друг с другом. У них может быть совсем другая анатомия и техника для этого. Может, им вовсе не нужны традиционные средства связи с использованием радиоволн и все такое.

– Он дело говорит, – вставил астрофизик.

– Сергей! – позвала Светлана более решительно и твердо. Затем подождав пару секунд, громко захлопнула дверь и застыла в прихожей, видимо, вслушиваясь к звукам лестничной площадки.

Биолог на экране тем временем продолжал:

– Но, допустим, мы установим с ними какой-нибудь тип связи. Нет абсолютно никакой гарантии, что они нас поймут и ответят. А если ответят, то нет гарантии, что их сообщение поймем мы. Я не думаю, что они говорят по-человечески, то есть с использованием ротового отверстия, легких и голосовых связок. У них может быть иной способ общения друг с другом, совсем иные для этого органы.

– Все верно. – Астрофизик Харитонов, внимательно слушая коллегу из научных кругов, задумчиво кивал.

– Поэтому я полагаю, что единственный способ, при котором два разумных существа из разных миров гипотетически могут начать хотя бы примитивную коммуникацию – это, наверное, язык символов. Иными словами, невербальный или паравербальный способ. Но сначала нужно установить какие-то алгоритмы этого общения. А это, по сути, придумать новый язык, новый принцип, новую технику построения фраз, используя уже знакомые нам символы, которые хотя бы мы можем для себя интерпретировать…

– Я немного запутался, – покачал головой глава Роскосмоса.

– Не беда, это всего лишь мое личное предположение. – Биолог Нарышкин сел на место. – Просто мысли вслух. Простите, что я не совсем связно говорю, я очень волнуюсь, так как в первый раз присутствую на подобном совещании.

– А других причин для волнения у вас сегодня нет? – спросил астрофизик.

– Конечно есть, я просто имел в виду…

– Так что нам делать? Продолжать посылать сигналы? – недоумевал командир ВКС. – Или это все зря?

– Продолжайте пока, – ответил ему Ливанов. – Вдруг они как-то ответят, мало ли. Хотя я тоже слабо в это верю.

Биолог РАН обратился к генерал-полковнику ВКС:

– Можно поинтересоваться, что именно вы спрашиваете у них сигналами?

– Кто они, откуда прибыли и каковы их цели по отношению к нам. На мой взгляд, это сейчас самые важные вопросы. Но третий вопрос, конечно же, приоритетен.

– А способы? – добавил вопрос астрофизик.

– Морзе, бинарные и десятеричные коды. Во всех частотных диапазонах.

Харитонов скептически покачал головой:

– Скорее всего, они считывают ваши сигналы, но не могут их правильно интерпретировать. Все эти кодировки придуманы людьми для людей, с учетом земных алфавитов, хоть и разноязычных. Для экипажа инопланетного корабля эти сигналы могут показаться беспорядочным набором волн. Ведь мы, встретив, скажем, неандертальца, тоже не поймем его примитивные уханья, стуки палкой по камню и рисунки на песке. И он в свою очередь не поймет наш сложный язык со всем лексиконом и речевыми оборотами. Поэтому, я уверен, даже если они ответят вам, вы ничего не разберете. У них может быть совершено иной механизм коммуникации, как и сказал уважаемый Валерий Палыч.

Биолог РАН, заслышав свое имя с приставкой «уважаемый», казалось, почувствовал себя увереннее. Он снова склонился к микрофону и обратился к командиру ВКС:

– Даже если – такую вероятность тоже нельзя исключать – они ответят голосовым сообщением, оно может содержать всякое «хрю-хрю», «ква-ква», «бульк-бульк» или того хуже…

– Скорее всего, «р-р-р-р», – шутливо вставил астрофизик.

– Допустим, и так, но я не об этом. Мы земных-то животных не понимаем, только считываем их примитивные эмоции. Что уж говорить об инопланетной форме жизни! Поэтому я полагаю, что ваши сигналы – это пустая трата времени. А вот идея с алгоритмами общения… Над этим стоит подумать. Только на их разработку, наверное, уйдет уйма времени? – Он повернулся к главе Роскосмоса. – Может быть, у вас есть какие-нибудь программы для разработки подобных алгоритмов?

– Ага, в кармане лежит, – съязвил глава космического агентства, затем развел руками. – Откуда? Они никогда не были нужны. В реальности сегодняшний контакт происходит впервые.

Уверенность биолога бесследно исчезла.

Ремарка: если бы Сергей сейчас сидел перед экраном телевизора, он бы вспомнил одну абсурдную новость, гулявшую по интернету в конце 2021 года. Заголовки пестрели, что NASA наняло священников и теологов для подготовки людей к контакту с инопланетной формой жизни.

Сергей тогда, даже не вникнув в текст статьи, от смеха выплеснул чай изо рта прямо на экран ноутбука. Он был уверен, что теологи не придумают ничего лучше вопроса пришельцам: «Веруете ли вы в Иисуса, спасителя нашего? Не хотите ли поговорить о Нем?»

– Есть один гипотетический способ, – вставил астрофизик Харитонов. – Чисто математический. Его описал Карл Саган в книге «Контакт». Он заключается в пошаговом обучении внеземного разума нашим математическим символам и мышлению. То есть дважды два равно четыре – правда, а дважды два равно пять – ошибка, и так далее. Но это может занять колоссальное количество времени.

– Сколько? – спросил биолог.

– Зависит от обучаемости внеземных видов. Одно ясно: если они развились до нынешнего уровня, значит, у них есть речь и общение, память, математика, социальная иерархия и…

– Сколько? – поторопил астрофизика замминистра обороны.

– Может, неделя или месяц. А может и год.

– Это слишком долго. Нам нужно как можно скорее установить с ними контакт и понять их намерения, – ответил командир ВКС.

– Придумать новый, современный, причем упрощенный алгоритм общения теоретически возможно, – добавил астрофизик. – Рисунки, схемы, смайлики и другая подобная дребедень. Сложность может состоять лишь с их расшифровкой. Историки над древними иероглифическими и иератическими текстами уже сколько веков бьются, а там все равно еще конь не валялся. Притом, что это наследие нашей, человеческой истории, а не какой-то инопланетянской.

Биолог Нарышкин снова вскочил с места и обратился к Ливанову:

– Простите, Константин Ефимович! Я еще кое-что хочу добавить по поводу возможных причин их появления. Не могу знать, каким образом они наткнулись в космосе на нашу планету, но вдруг они на пути к своему пункту назначения случайно бросили на нее взгляд и увидели на ней следы жизнедеятельности разумной цивилизации, а затем решили понаблюдать за нами из любопытства? Я как ученый-биолог сужу по себе. На их месте, наверное, я бы так и поступил, если бы нашел нечто интересное на поверхности земли или…

– А вы фантазер, Валерий Палыч, – перебил ученого седобородый и массивно-округлый мужчина в черной рясе. Это был Его Преосвященство председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами епископ Гавриил.

Нарышкин поник и сел.

– А вдруг они сейчас готовятся к нашему истреблению? – предположил астрофизик. – Как, например, в голливудском кино.

– Ради чего? – спросил его биолог. – Вы задавались этим вопросом? Думаю, всем присутствующим, как и остальным жителям Земли, в том числе и вашему Голливуду, хочется надеяться, что пришельцы просто наблюдают. И что это ничем плохим для нас не закончится.

– Уповаем на Господа нашего, – вставил епископ Гавриил.

– А причем тут Господь ваш? – возмутился астрофизик. – Кстати, а где Он? Думаю, сегодня Он всему человечеству очень пригодился бы.