Текст книги "Пеплом разбитые (СИ)"

Автор книги: Dalils

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

***

Любить ее, понимая, что это в последний раз – больно.

Баки нежен и нетерпелив, ему хочется вобрать ее всю без остатка, надышаться запахом и насладиться стонами. Когда он двигается в ней, когда целует, когда смотрит на нее спящую – каждый момент их близости он старается запечатлеть в памяти.

***

Она спит так крепко, что даже не чувствует прикосновений. Баки проводит рукой по ее волосам, очерчивает контур губ, целует приоткрытый рот – и горько улыбается. В груди холодом разливается тоска, ему не хочется уходить, но он должен переступить через свои – и ее – чувства.

Гермиона Грейнджер стала его спасением. Но он окажет ей ответную услугу – избавит ее от себя.

И не важно, переживет он битву с Таносом или нет – только так, без него, она будет в безопасности.

***

Баки собирает всю свою выдержку, бросает на Гермиону полный боли взгляд – и уходит.

Рука не поднимается сломать ее палочку, поэтому он просто забирает ее с собой.

***

Гермиона просыпается от настырного солнечного луча, светящего прямо в лицо. Мышцы болят, словно после марафона, она потягивается всем телом, до приятного хруста в суставах, и медленно разлепляет веки.

Сколько же времени она проспала?

Тянется по привычке за палочкой, но не находит ее возле кровати. Видимо, забросила куда-то.

Гермиона невольно вспоминает прошедшую ночь, улыбается своим мыслям и, обмотав нагое тело простыней, выходит в основную комнатку.

Но и здесь пусто – ни Баки, ни ее волшебной палочки.

Только клочок бумаги на столе кричит ей о чем-то важном.

Все еще отказываясь верить в худшее, она берет записку, читает один раз, второй – и оседает на пол.

Баки ушел.

Бросил ее – и даже в глаза не глянул.

Написал, что так будет лучше. И просил не искать.

Обещал вернуть палочку через Стива, которого пришлет за ней через несколько дней.

И благодарил – мерзавец! – за все, что она для него сделала.

Хочется закричать – но из горла вырывается лишь хрип. Гермиона яростно сжимает записку в руке и отшвыривает прочь от себя. Обнимает руками согнутые ноги, утыкается лицом в колени – и несколько долгих минут беззвучно плачет.

Потом долго сидит, раскачивая себя руками. И думает.

***

Чем больше проходит времени, тем больше несостыковок она обнаруживает.

События прошлого дня, отголоски фраз, случайные взгляды – картинка принимает новые очертания. И Гермионе совершенно не нравится результат.

Баки считал себя главной угрозой для Гермионы – но даже при этом не ушел бы так скоро. Значит, появилась более масштабная угроза.

Т’Чалла не мог знать, что терапия закончена – Гермиона просила привезти блокнот, а не руку. Следовательно, им понадобился боец, даже недолеченный.

И, наконец, палочка. Баки знает, как много она значит для волшебника. Очевидно, забирая ее, он рассчитывал удержать Гермиону здесь.

Конечно, вся ее теория строится на Баки и его чувствах к ней. Гермиона боится обмануться, но потом напоминает себе, что провела в разуме Баки не один час и не могла принять желаемое за действительное. К тому же, она сердцем чувствует, что права.

И что нужно действовать.

Интуицию, вопящую о том, что все это – плохая идея, она заткнула еще тогда, когда согласилась начать лечение. Слушать ее сейчас Гермиона тем более не станет.

***

Маленькая, видавшая виды сумочка способна решить множество проблем.

Например, обеспечить волшебницу палочкой, когда ее собственную забрали.

Гермиона берет в руку изогнутое древко, делает глубокий вдох, пропуская пробный заряд магии, и благодарит Мерлина за то, что сохранила палочку Беллатрикс.

Она почти уверена, что Баки сейчас в Ваканде.

Она найдет его и все выяснит. Если потребуется – поможет в битве. И плевать на запреты – пусть хоть изгонят ее потом из магического мира. Отсиживаться в тени Гермиона Грейнджер больше не собирается.

Сконцентрироваться на месте, в котором была лишь раз, крайне сложно. Гермиона мысленно представляет себе просторную лабораторию с окнами во всю стену – именно там Стив впервые показал ей Баки – и аппарирует.

Ваканда встречает ее столпами дыма и скорбящей тишиной.

Гермиона недоуменно рассматривает разрушенное помещение, переводит взгляд глубоко вдаль – туда, где воздух наполняется серым – и пытается понять, что здесь произошло.

Вокруг ни души, ни звука – и это пугает больше всего.

Она замечает всполох на линии горизонта – и моментально переносится к границе Ваканды.

Но здесь лишь обугленные деревья и множество трупов.

Гермиона оборачивается вокруг себя и хватается за голову, пытаясь сдержать рвущийся из груди крик.

Пронзительная тишина пробирает до самых костей.

Воздух наполнен смрадом и темными хлопьями.

Она уже видела подобное зрелище – во время битвы за Хогвартс.

От этого сравнения подкашиваются ноги. И только едва уловимый звук, раздавшийся из глубины леса, сохраняет Гермионе сознание.

Она бежит, не разбирая дороги. Слышит приближающие голоса. Наконец, замечает людей на поляне и мелькнувшее среди них знакомое лицо.

– Стив! – кричит во весь голос. – Стив!

Капитан Америка отпускает руку мертвого мужчины со странной, нечеловеческой кожей и поднимается на ноги. Отчаяние в его глазах почти граничит с безумием.

Гермиона трясет Стива за плечо – лишь тогда его взгляд становится осмысленным.

– Что здесь случилось? – ее голос срывается. – Где Баки?!

Вместо ответа он подводит ее к дереву. Сначала она не понимает. Но потом смотрит вниз, на горстку пепла у ног, и замирает от ужаса.

Стив прижимает Гермиону к себе, пока ее тело сотрясают рыдания. Его душа кричит вместе с ней, но рот не издает ни звука.

Реальность не укладывается в его голове, сердце отрицает очевидное, но факты – и прах на земле – заставляют принять правду.

Половины из них больше нет.

Они исчезли, истлели прямо на глазах, словно их стерли с лица планеты.

От Баки остался лишь пепел в руках Гермионы.

И боль – одна на двоих.

========== Эпилог ==========

Баки приходит в сознание и удивленно озирается по сторонам. Вокруг темнота. Только что они дрались с армией Таноса – и вот спустя секунду он здесь. Решил бы, что умер, но боль в ребрах доказывает обратное.

Что, черт возьми, происходит?

Он дает глазам привыкнуть к темноте и наугад выбирает направление. Местность кажется незнакомой. Вдруг до ушей доносится нарастающий гул мотора и громкие вскрики. Баки тут же разворачивается в противоположную сторону и опрометью бросается к источнику шума и света.

Посреди толпы вакандийцев он видит Т’Чаллу и Сэма. Рядом одиноко озирается по сторонам Грут.

– Белый волк! – выкрикивает кто-то из воинов. Все тут же разворачивают головы.

Пантера кивает в знак приветствия. На его лице такое же недоуменное выражение, как и у самого Баки. Сокол выглядит не менее растерянным.

– Вы знаете, что случилось? – спрашивает у них Барнс.

– Тут такое дело… – разводит руками Сэм. – Говорят, мы выпали из мира на пять лет.

Баки не привыкать к подобным «пропускам», но даже ему сложно осознать услышанное. Перед глазами сразу вспыхивают образы Гермионы и Стива. Пространство вокруг резко сжимается, в груди нарастает давление, в ушах звенит. Лишь нечеловеческим усилием воли он подавляет зарождающуюся внутри панику и берет себя в руки.

– Все разговоры потом, – раздается громкий голос мужчины в монашеской рясе. – Прямо сейчас в Нью-Йорке идет сражение с Таносом и читаури. Как только вы соберете воинов, я открою портал.

– Таносу не жить, – угрожающе шипит Ванда, выходя из тени деревьев. Ее глаза полыхают алым, на лице чистая, неразбавленная ненависть. Она выглядит настолько устрашающе, что все, кто находится рядом, невольно отступают прочь.

Баки вспоминает о Вижене. Но сейчас не время отвлекаться: вокруг переполох, Т’Чалла с Окойе раздают команды и пытаются скоординировать войско как можно скорее. Баки сжимает винтовку в руке и делает глубокий вдох.

Спустя пять минут он снова оказывается в эпицентре сражения.

***

Им удается победить. Ценой жизни Старка, который в последний момент перехватывает камни. Щелчок пальцев Железного человека решает судьбу целой Вселенной, а от Таноса и всех его тварей остается лишь пепел, кружащий в воздухе серыми хлопьями.

Баки все еще не верит в происходящее. Стив со всей силы сжимает его в объятиях и долго не отпускает. Так Баки понимает, что для его лучшего друга эти пять лет не были мигом, как для него самого.

Сейчас не самый удачный момент для расспросов, но Баки не может и дальше оставаться в неведении. Он собирается спросить о Гермионе, когда вдруг ловит понимающий взгляд Стива и тихую фразу: «Она в порядке».

От сердца сразу отлегает. На фоне плачущей Пеппер и всеобщей скорби его чувства кажутся неуместными, но Баки ничего не может с собой поделать. Два самых дорогих человека, единственно важных для него во всем мире, живы и здоровы. О большем он и мечтать не смеет.

***

Все заняты подготовкой к похоронам. Баки старается не мешаться под ногами и терпеливо ждет подходящего момента. Главное он услышал, а остальное можно и отложить. Но чем больше времени проходит, тем отчетливее он понимает: лучше оставить все, как есть.

Здравый смысл подсказывает, что не стоит ворошить прошлое и вторгаться в жизнь Гермионы. И хоть сердце твердит совсем другое, Баки умеет брать эмоции под контроль.

Но все-таки… Как она справилась со всем? Вдруг Стив добирался до нее слишком долго, и она неделями была в тех горах одна, без палочки и средств связи? Простила ли она его? Поверила ли тому, что он написал?

Знать бы, что он ей нужен… Но ведь это не может быть правдой. Не после всего. Не спустя столько лет.

А впрочем… неважно.

Он бросил ее, потому что хотел уберечь. Обидел – чтобы оттолкнуть. Зачем менять что-то сейчас, когда ее жизнь наверняка налажена и стабильна? Он по-прежнему опасен. А ей по-прежнему лучше без него.

– Вот ты где, – Стив находит Баки в сквере у башни Старка, в которой они все временно разместились, и тихо присаживается рядом. – Поговорим о Гермионе?

– Я не хочу ничего знать, Стив, – отвечает Баки с горечью.

– Ты не понимаешь. Все эти годы…

– Не нужно! – обрывает его Баки. – Я принял решение не портить ей жизнь, и буду ему следовать.

Стив намеревается что-то объяснить, но трель мобильного отвлекает его буквально на секунду. Он успевает глянуть на дисплей, а когда поднимает голову – Баки уже исчезает.

***

Похороны Тони проходят в узком кругу. И хоть Баки не считает себя действительно близким человеком для Старка, отдать дань уважения – дело чести. Все они обязаны ему жизнью.

Стив ловит Баки позднее, на поминках, когда тот собирается незаметно ускользнуть. Впихивает ему в руку бумажку с координатами, датчик доступа к джету и какую-то цепочку.

– Отправляйся к ней немедленно. Не будь идиотом, Бак.

Баки стискивает зубы, прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Он и так на грани, зачем Стив все усугубляет?

– Поверь, ты нужен ей.

Это становится последней каплей.

Решительность Баки лопается, словно мыльный пузырь. Тяжело сопротивляться тому, чего хочется всей душой. В конце концов, разве не обязан он удостовериться в благополучии Гермионы собственными глазами?

Стив видит, как эмоции на лице Баки сменяют одна другую. И понимает, что принял правильное решение. Он многое мог бы рассказать о жизни Гермионы, но зачем лишать их возможности самим обо всем поговорить? Нет, Стив не станет вмешиваться. Тем более, сейчас, когда в этом отпала необходимость.

– Главное, надень на шею амулет. Без него не найти нужный дом.

– Спасибо, – искренне благодарит Баки, прежде чем уйти.

***

Несколько раз он практически разворачивает джет назад. Перелет через океан дает время еще раз обо всем подумать. Стоит ли вообще показываться ей на глаза? Захочет ли Гермиона быть с ним? Имеет ли он право на счастье? От грехов прошлого невозможно отмыться, они всегда будут смотреть на него из зеркала и слышаться в каждом движении бионической руки. Гермиона заслуживает гораздо-гораздо большего, и Баки никогда не стать тем, кто ее действительно достоин. Но… вдруг ей больно без него так же, как и ему без нее?

К моменту своего приземления Баки пребывает в полнейшем эмоциональном раздрае.

По заданным координатам обнаруживается безжизненный пустырь. Барнс вспоминает об амулете, надевает его на шею – и перед глазами буквально из воздуха материализуется небольшой двухэтажный домик.

Баки стучит в дверь и замирает в ожидании. Спустя несколько долгих минут повторяет попытку. Когда становится совершенно ясно, что дом пуст, он проводит рукой по лицу, шумно выдыхает и усаживается прямо на крыльцо.

Проходит несколько часов, прежде чем Баки окончательно теряет терпение. Он понимает, что нет смысла ждать дальше, но и улетать ни с чем не хочется. Он делает несколько кругов вокруг дома, осматривается, раздумывает. Большие окна первого этажа так и зовут заглянуть в них. Баки подходит ближе, практически утыкается носом в стекло, и тут ставня внезапно подается вперед.

Конечно, он не собирается проникать в жилище Гермионы. Уже практически отходит назад, но взгляд падает на фотографии, стоящие на столе недалеко от окна, и Баки решается. Он приоткрывает ставенку, протягивает руку в оконный проем, чтобы развернуть фото к себе… и застывает от удивления. Настолько сильного, что рябь в воздухе, спровоцированная его движением, ускользает от внимания.

С фото ему улыбаются четыре счастливых лица.

Гермиона практически такая же, как он ее помнит. Только волосы короче и прямее. На руках она держит кудрявую девчушку лет двух. А рядом стоит невысокий широкоплечий мужчина в очках и мальчик, похожий на него как две капли воды.

Баки сглатывает ком в горле и закрывает глаза, борясь с эмоциями.

Хотел убедиться, что Гермиона в порядке? Убедился.

Зачем только Стив так упорно настаивал на их встрече? Неужели всерьез полагал, что Баки захочет вмешаться и разрушить семью?

Гермиона счастлива. Он будет рад за нее, непременно будет, когда сможет заглушить боль от осознания этой правды. В конце концов, так даже лучше.

Баки не знает, сколько времени проходит, прежде чем он находит в себе силы справиться с оцепенением и вернуть фото на место.

Но уйти ему не удается.

– Остолбеней! – раздается за спиной.

Баки влетает прямо в окно гостиной, попутно разбивая все, на что натыкается его металлическая рука, и застывает в нелепой позе где-то у стены, неспособный не то что пошевелиться, но даже звука издать.

Напротив него, угрожающе вытянув палочку, стоит высокий рыжий мужчина. Разглядев, что его противник еще в сознании, он повторяет заклинание до тех пор, пока тот не отрубается. И только после этого замечает бионические пальцы, выглядывающие из-под длинного рукава толстовки…

***

Гермиона хорошо помнит день, когда ее жизнь разделилась на «до» и «после».

Нет, не так.

День, когда мир разделился на «до» и «после».

Не только Баки исчезает тогда с лица вселенной. Но и половина всех живых существ.

Узнав о масштабе трагедии, она тут же отправляется домой. Ни мамы, ни Джинни с новорожденной Лили, ни Джорджа с маленьким Тедди – только слезы, шок и всеобщая паника. Луна, Минерва, Хагрид и множество других близких и не очень людей превращаются в прах прямо на глазах у выживших.

Никто не понимает, что происходит. Почему? И по какому принципу? Кто-то лишается целой семьи, а кто-то – всего лишь знакомых. Маглы и волшебники, дети и взрослые, бедные и богатые, плохие или хорошие – затрагивает абсолютно всех. Нет ни единого человека, которого это горе обходит стороной.

Мир утопает в руинах. Как и люди, в нем оставшиеся.

Гермиона собирает себя по крупицам несколько месяцев. Ощущение полнейшей беспомощности, когда ты понимаешь, что являешься лишь пылинкой в огромной вселенной, и ничего, ровным счетом ничего не можешь противопоставить этой силе, останется с ней навсегда.

Стив верит, что сможет обернуть все вспять, и даже Гермиона какое-то время верит. Но когда Мстители возвращаются с головой Таноса, а мир так и остается разделенным на «до» и «после», надежда окончательно угасает.

Баки… От одного только имени в груди все сжимается.

Столько лет проходит, а Гермиона до сих пор помнит то чувство целостности и бесконечного умиротворения, которое испытывала рядом с ним. Ей было хорошо просто потому, что он находился рядом. Несмотря на его прошлое, вопреки настоящему, без каких-либо условий и ожиданий – любить его было так же просто, как и дышать. И так прекрасно, что до сих пор сердце щемит при одном лишь воспоминании.

А вспоминает она часто. Каждый раз, когда смотрит на дочь.

Роза становится ее спасением. Именно беременность вытаскивает Гермиону из пучины скорби, а потом и вовсе возвращает к жизни. Наполняет ее всю до остатка любовью к этому крохотному родному существу, их с Баки творению. Он продолжает свою жизнь в Розе, и это позволяет Гермионе наконец смириться со случившимся.

Она не ищет новых отношений, а все свое время посвящает дочери и работе. А еще Гарри с маленьким Джеймсом, которые тоже потеряли половину своей семьи. Гермиона помогает ему справиться, а может это он помогает ей – неважно. Просто в какой-то момент они принимают решение жить под одной крышей. Платонически, разумеется.

Стив тоже поддерживает Гермиону. Когда узнает о беременности, сразу просит разрешения стать крестным отцом ребенка. Все свое свободное время старается проводить с ними, и вскоре окружающие начинают задавать неуместные вопросы. Даже Гарри осторожно интересуется, не съехать ли им с сыном назад на Гриммо.

Конечно, Стив всем нравится. С горькой усмешкой Гермиона думает о том, что Баки никто из ее окружения не принял бы так легко. Она не рассказывает им подробностей, но и имени отца ребенка не скрывает. Да и Роза носит двойную фамилию, громко заявляя всему миру, чьей дочерью является.

А Стив… Он почти как Гарри. Уже родной. Но никогда не любимый в том самом смысле. Да и он, Гермиона уверена, испытывает по отношению к ней аналогичные чувства. Баки и Роза – звенья, крепко связывающие их судьбы. Но не более.

Гермиона почти не контактирует с остальными Мстителями, поэтому Стиву легко удается скрыть от нее безумный план по изъятию камней из прошлого и возвращению всех пропавших. Он не хочет давать ей ложную надежду, ведь шанс успеха – один на миллион.

Как-то он приезжает на все выходные, практически не выпускает крестницу из рук, а на прощание крепко обнимает Гермиону и просит беречь Розу.

Гермиона думает, что у Стива грядет сложная миссия. Но даже не догадывается, насколько.

Они с Гарри и детьми живут изолировано, в одном из пригородов Лондона, в доме, обвитом таким количеством чар, что увидеть его может лишь человек, магия которого вплетена в защиту. Стиву Гермиона дарит специальный амулет, содержащий ее собственную кровь и сложную руническую вязь – так он может беспрепятственно приходить к ним в любое время. Остальных дом распознает по магическому следу – единственному, что нельзя каким-либо образом скопировать или воссоздать.

О том, что пропавшие вернулись, становится известно от Патронуса, рыдающего голосом Молли. Это происходит рано утром, дети спят, поэтому Гарри срывается с места прямо в пижамных штанах, в считанные секунды оказывается на границе антиаппарационного барьера и с громким хлопком исчезает. Гермионе остается лишь негодовать, хотя она прекрасно понимает чувства друга. Она будит детей, наспех собирает себя и их, после чего целых пять минут выполняет упражнения по восстановлению концентрации. Ведь ее трусит от одной лишь мысли о случившемся, а для аппарации с двумя маленькими детьми такое состояние неприемлемо.

Оказавшись в Норе, она не может сдержать слез радости. Ничего не понимающих членов семьи, которые «только что были в одном месте, но спустя секунду оно стало другим, а все куда-то исчезли», окружает огромная толпа рыдающих навзрыд родственников. Вокруг бегают всевозможные Патронусы, сообщающие новости разномастными голосами. И все это выглядит по-настоящему жутко, если не знать подробностей.

Когда все немного успокаиваются, Гермиона с извинениями отрывает Гарри от Джинни и крохотной Лили и просит достать ей портал в Штаты. Она знает, что заниматься этим в данный момент ему хочется меньше всего и что чертова волокита – особенно сейчас! – займет едва ли не сутки, но бездействовать не может. Ураган эмоций внутри буквально разрывает ее на части.

Спустя час Гарри отправляется в Министерство, а Гермиона еще раз просит прощения у Джинни. Но та, кажется, понимает ее чувства. А еще испытывает облегчение, когда Гермиона кратко вводит ее в курс дела, показывает дочь и рассказывает, для чего именно ей портал. Все-таки не каждый день узнаешь, что твой муж живет под одной крышей с другой женщиной. Джинни шутит, что готова лично раздобыть портал для Гермионы, если у Гарри вдруг не получится.

Время идет, а Гарри все не возвращается. Гермиона решает оставить Розу в Норе и попробовать связаться со Стивом. Она аппарирует домой и находит маленький телефон, который тот ей вручил когда-то давно. Но все оказывается зря – мобильный столько лет лежит без дела, что аккумулятор окончательно приходит в негодность.

Она отправляет Патронус Баки, а затем и Стиву, но не знает, что в этот момент они находятся в эпицентре сражения с Таносом, месте, вдоль и поперек опоясанном древней верховной магией и таким количеством сверхъестественной энергии, что ее сообщения растворяются прежде, чем им удается просочиться через этот барьер.

В качестве запасного варианта Гермиона решает заказать билет на самолет и отправляется в аэропорт. Но там творится такое же сумасшествие, как и в остальном мире. Спустя сорок минут, проведенных у кассы, становится ясно, что улететь в ближайшие три дня не получится, сколько бы денег она не предлагала за билет.

Гермиона возвращается в Нору и узнает от Гарри, что завтра утром портал доставят ему лично в руки. Не хочется ждать так долго, но выбора нет. Да и вымотана она настолько, что отключается прямо в кресле посреди всеобщей суматохи.

Утром она целует Розу и, крепко сжав интернациональный портал в руке, переносится на другой континент. Но обнаружить местоположение Мстителей оказывается отнюдь не просто.

Спустя несколько часов тщетных поисков сигнальные чары оповещают ее о проникновении в дом.

***

– Откуда мне было знать, что он не грабитель? Я получил тревожку – и отреагировал по ситуации, – Рон озадаченно чешет затылок и переводит взгляд на Гарри. – Думал, к вам вообще невозможно проникнуть.

– Я тоже, – хмурится тот. – Скорее всего, это потому что амулет изначально настроен на Роджерса.

– Гермиона уже в курсе?

– Да, она должна была ощутить нарушение охранных чар, как и я, – говорит Гарри. – Но отправь-ка ей Патронус на всякий случай.

Сознание возвращается к Баки медленно и болезненно. Он чувствует себя настолько отвратительно, как не бывало даже в худшие дни Зимнего солдата.

– Держи, – Поттер присаживается рядом и протягивает ему пузырек с восстанавливающим.

Баки узнает мужчину с фото даже сквозь круги, цветными пятнами разливающиеся перед глазами. Хмурится, но молча берет флакон и опрокидывает в себя зелье.

– Мне жаль, – говорит он сиплым голосом. – Я сейчас уйду.

Гарри бросает на него недоуменный взгляд, но прежде, чем успевает сказать хоть слово, Барнс уже поднимается на ноги. Его заносит, и он случайно пробивает дыру в стене, когда хватается за нее рукой. Поттер моментально оказывается рядом и пытается помочь, но Баки отмахивается от него и приваливается спиной к дверному косяку.

– Гермиона отправилась тебя искать, – сообщает Гарри.

– Откуда ты знаешь, кто я? – спрашивает Баки, устало прикрывая глаза.

– Это несложно, – Гарри бросает быстрый взгляд на его руку.

Баки не понимает, зачем Гермиона вообще рассказала о нем. Но, в конце концов, ему о своем бывшем она тоже рассказывала. Немного, но достаточно, чтобы понять, что этот рыжий увалень, только что вернувшийся в комнату, скорее всего и есть Уизли.

Рон собирается извиниться за «теплый прием», но натыкается на суровый холодный взгляд Баки и замолкает на полуслове. И что Гермиона нашла в этом типе?

Повисшая пауза дает Барнсу возможность окончательно восстановиться – регенерация наряду с принятым зельем делают свое дело. Но как только он шагает в сторону выхода, Гарри преграждает ему дорогу.

– Никуда ты не пойдешь.

Смотреть на Баки снизу вверх не очень удобно, но Поттер выдерживает его взгляд уверенно и спокойно. Он уже понимает, что, скорее всего, тот не в курсе истинного положения дел.

– Ты знаешь о Розе? – спрашивает он у Баки.

Тот непонимающе хмурит брови, и это дает Гарри все нужные ответы.

Они переглядываются с Роном, не зная, как правильно преподнести столь важную и деликатную новость.

В этот момент распахивается входная дверь, а на пороге появляется растрепанная от быстрого бега Гермиона. Ее глаза натыкаются на Баки, и она теряет дар речи. На лице столько эмоций одновременно, что Гарри всерьез опасается, как бы она не отключилась от потрясения.

Баки непроизвольно делает шаг навстречу.

Гермиона сбрасывает оцепенение и медленно подходит к нему. Трясущимися пальцами проводит по его плечам и обхватывает руками лицо. Она тяжело и рвано дышит, по щекам текут слезы, а в глазах плещется столько всего, что внутри Баки все переворачивается от одного ее взгляда.

Он резко притягивает Гермиону к себе, обхватывает рукой затылок, прижимая к груди, зарывается лицом в волосы. И крепко держит, пока ее тело сотрясается в беззвучной истерике.

Должно быть, он не имеет права так поступать, особенно на глазах ее бывшего и нынешнего мужа. Но в данный конкретный момент ему плевать на все, кроме Гермионы в его объятиях.

Она справляется, наконец, с лавиной эмоций, и делает несколько глубоких вдохов. Баки дышит так же тяжело, как и она. Это чертовски больно – находиться вот так рядом и не сметь преступить черту. Он понимает, что пора отпустить Гермиону, но вместо этого лишь сильнее прижимает ее к себе.

Краем глаза Баки замечает, как Гарри с Роном выходят из комнаты. Гермиона не оставляет ему времени задуматься об этом – ее губы уже находят его рот, а у Баки нет ни сил, ни желания возражать.

Мир вокруг отходит на второй план. Гермиона вкладывает в этот поцелуй все свои чувства, всю боль и любовь, что годами копились в ее душе. Баки полностью теряется в ощущениях. Мозг отключается, остается лишь безграничное, чистое блаженство и осознание того, что он больше никогда ее не отпустит.

За спиной раздается тактичное покашливание, но ни Баки, ни Гермиона ничего не слышат. Тогда Гарри еще раз, уже громче, его повторяет. И отчего-то улыбается до ушей.

Гермиона медленно отстраняется от Баки, все еще не открывая глаз. Но когда чувствует, как напряглось его тело, настораживается. Баки смотрит на Гарри за ее спиной, затем его взгляд опускается ниже, зрачки расширяются, на лице застывает растерянное выражение. И тогда Гермиона все понимает, даже не оборачиваясь.

– Я тут кое-кого привел, – говорит Гарри с улыбкой.

Гермиона бросает на Баки нечитаемый взгляд, подходит к дочери, присаживается на корточки и берет ее за руку.

– Детка, – тихо обращается она к Розе, пытаясь справиться с накатившими эмоциями, – познакомься со своим папой.

Баки ошарашенно пятится назад – до тех пор, пока не утыкается спиной в стену. Шок на его лице сменяется удивлением, паникой и, наконец, надеждой. Он сползает вниз по стене и обхватывает голову руками, продолжая смотреть на Розу с Гермионой широко распахнутыми глазами.

Роза робко подходит к Баки и осторожно касается его щеки своей маленькой ладошкой.

– Привет, папа, – говорит она милым детским голоском.

Баки шумно дышит через нос. Когда он переводит взгляд на Гермиону, она видит слезы, стоящие в его глазах. Сглотнув ком в горле, она улыбается ему так ободряюще, как только может.

Этот момент навсегда остается в ее памяти.

Баки, трепетно обнимающий дочь. Она, прижимающая их обоих к себе. Счастье, наполняющее каждую клетку ее тела. И ощущение, будто за спиной выросли крылья.