Текст книги "Пеплом разбитые (СИ)"

Автор книги: Dalils

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Она все еще не представляет, как магловским ученым удалось проделать все это с ним. Каким образом они внедрили программу в его голову, как умудрились стереть память столько раз подряд и не спалить при этом нейроны его мозга. Гермиона всю ночь думала об этом, но так и не нашла ответа. Зато поняла, что выбранная стратегия – постепенное удаление спускового кода – единственно верный способ избавить Баки от Зимнего солдата. Вот только остальных демонов, поедающих его душу, никто, кроме самого Баки, не прогонит.

– Ты не лишился рассудка лишь потому, что после каждого задания твою память блокировали. Сейчас она вернулась, – Гермиона касается его плеча, вынуждая открыть глаза. – Не позволяй чувству вины все разрушить. Борись, Баки. Пожалуйста.

«А я буду бороться вместе с тобой», – мысленно добавляет она.

Барнс смотрит на нее слишком пристально, настолько, что ей становится некомфортно. Гермиона подавляет желание отойти на несколько шагов, а лучше – в другую комнату. Придав себе максимально беззаботный вид, она возвращается к сортировке зелий. Расставляет флаконы по степени их полезности, делает пометки в блокноте, и только спустя несколько минут чувствует, что руки, наконец, перестают дрожать.

Гермиону крайне беспокоит реакция, которую у нее вызывает Баки, но об этом она подумает позже. А может быть, никогда.

***

Второй сеанс проходит значительно проще.

Баки пускает ее в сознание неохотно, но все-таки позволяет просмотреть воспоминание и почти не дергается, когда начинается зачитка кодовых фраз. Гермиона повторяет свои манипуляции: визуализирует мусорную корзину (примитивный, но действенный прием), ловит фразы, сжимает их руками и выкидывает. Несмотря на отсутствие ярого сопротивления, ей все равно приходится концентрироваться изо всех сил. Вереница образов и лиц, водоворотом крутящаяся в сознании Баки, отвлекает от дела; Гермионе любопытно узнать, как он жил в промежутке между заморозками и заданиями, где бывал и с кем общался, но она напоминает себе первое правило легилимента – не лезть, куда не положено, – и усилием воли отгоняет посторонние видения прочь.

Когда Гермиона заканчивает, то и она, и Баки остаются в сознании. Она некоторое время пытается восстановить дыхание, а он рассматривает красные следы на своих пальцах и думает, что, наверное, кровь из носа после такой процедуры – вполне нормальная реакция. Не мозг вытек – и на том спасибо.

Гермиона одним движением палочки подогревает еду. Они обедают в полном молчании.

Забитый под завязку холодильник явно намекает Баки на то, что им придется пробыть здесь не один день, но когда он спрашивает об этом Гермиону, она лишь ворчит, что «в кухарки не нанималась», и уходит в свою комнату. На еду Баки, конечно же, плевать – он вообще не это имел в виду. Его интересует, как долго продлится их вынужденное соседство. Игнорировать в Гермионе молодую привлекательную женщину становится сложнее с каждым часом.

========== Часть 4 ==========

Баки подскакивает от странного то ли стука, то ли скрежета. Рефлексы требуют от него незамедлительной реакции, и когда он видит бегущую к окну Гермиону, хватает и прячет ее за спиной прежде, чем успевает осознать происходящее. Она лишь удивленно смотрит на него, затем ухмыляется и просит поумерить пыл, ведь «это просто сова».

Он недоуменно моргает и дает ей пройти. Наблюдает, как она впускает крупную, явно взбесившуюся птицу в хижину, как ласково гладит ее и кормит чем-то прямо из рук, извиняясь за то, что той пришлось лететь так далеко. Баки хочется протереть глаза – возможно тогда происходящее перестанет казаться галлюцинацией.

Тем временем, Гермиона отвязывает от лапки совы сверток, дрожащими руками раскрывает его и, быстро-быстро бегая глазами по строчкам, читает. Затем облегченно вздыхает, благодарит сову и, пожелав ей хорошего пути, отпускает.

– Не объяснишь, свидетелем чего я стал?

– Это почтовая сова, так волшебники обмениваются посланиями, – говорит она, бросая пергамент в камин и тут же невербальным заклинанием разжигая огонь.

Баки хмыкает от подобного зрелища и выжидающе смотрит на Гермиону.

Она же думает о Гарри. Он написал, что дома все спокойно, а легенда, скормленная всем сослуживцам и знакомым о «необходимости побыть наедине с собой несколько недель», в общем-то, сработала. Еще он напомнил об обещании в подробностях рассказать, где и с кем она так внезапно решила «побыть наедине», но об этом, конечно, Гермиона ни за что не скажет Баки. Впрочем, она вообще не собирается перед ним отчитываться.

Барнс понимает, что Гермиона не планирует продолжать разговор, но любопытство не отпускает его.

– Ты же из Британии, – он дожидается подтверждающего кивка. – Неужели эта сова?..

– Почему, думаешь, она так злилась? – говорит Гермиона с усмешкой.

Он округляет глаза и улыбается в ответ.

Повисает пауза. Гермиона обнимает себя руками и смотрит в окно. Баки наблюдает за ней, размышляя о том, что представляет собой ее жизнь на самом деле.

– Ты нервничала, читая письмо, – замечает он, чтобы прервать молчание.

Гермионе хочется сказать, что это не его дело. Но потом она напоминает себе, что, вообще-то, регулярно копается в его подноготной, и вроде как справедливо дать ему немного информации в ответ.

– Понимаешь, в волшебном мире не все так просто…

Она рассказывает о глупых правилах и навязанной изоляции. Пытается максимально кратко обрисовать ситуацию, но в двух словах такое не опишешь, поэтому разговор затягивается до поздней ночи. Баки с интересом слушает Гермиону, периодически уточняет непонятные для него моменты, а она охотно объясняет. Несмотря на то, что вообще ничего не планировала рассказывать.

Дрова в камине уютно трещат, всполохи огня алеют в ее зрачках, а тени вырисовывают на коже причудливые узоры. Гермиона красива как никогда. Но Баки игнорирует любые мысли на этот счет. Он не имеет права рушить ее жизнь, а ведь именно это и произойдет, если он позволит себе забыться.

***

Дни летят один за другим. У Зимнего солдата оказывается столько заданий за плечами, что даже пять сеансов легилименции в сутки не приближают к заветной первой миссии.

Гермиона вымотана. Баки раздражен. Она поит его зельями и регулярно глотает что-то сама. Но упорно продолжает терапию, отказываясь взять паузу даже на день.

Путешествия по его воспоминаниям проходят строго в хронологическом порядке, поэтому Баки всегда знает, чего ждать от следующего сеанса. Гермиона на удивление стойко переносит то, что он никогда бы не рискнул показать даже Стиву. Баки уже слышал рассказ о Магической войне и немного о случаях из ее врачебной практики, но лишь анализируя реакцию Гермионы на действия Зимнего солдата, он понимает, как много пришлось ей пережить. Раз она даже не вздрагивает от увиденного.

Но конкретно это воспоминание он показать не может. Достаточно того, что он помнит – и никогда не забудет. Хочется сдохнуть, причем немедленно, стоит лишь подумать о содеянном.

Гермиона замечает состояние Баки – и его возросшую нервозность, и то, как резко он закрылся в себе после последнего сеанса. Она понимает, что подобралась слишком близко к чему-то, что беспокоит его особенно сильно. Но выбора нет – им придется идти до конца.

Он смотрит на нее почти умоляюще, когда она в очередной раз произносит «Легилименс». Этот взгляд разрывает ей сердце, но Гермиона не отступает.

Она оказывается в заснеженной глубинке, видит уютный загородный дом, слышит разговоры на незнакомом языке, мягкий смех, а следом – звон разбитого стекла. Уже через секунду спираль воспоминаний переносит ее внутрь помещения. Раздаются крики и пронзительный детский плач.

Все внутри Гермионы замирает от ужаса. В этот момент ее с такой силой вышвыривает в реальность, что она некоторое время не может осознать, где находится.

Баки бьет крупная дрожь. Он смотрит на нее – и не видит. Зрачки расширены настолько, что даже радужка не просматривается.

Гермиона ошарашена. Она не представляет, скольких усилий стоил ему этот ментальный щит, но прекрасно понимает, чем это чревато для его сознания.

У нее есть секунда для принятия решения. Сейчас не время сомневаться и думать о последствиях.

– Империо, – едва слышно шепчет Гермиона. По руке поднимается теплая волна, плавно втекающая в палочку, а затем и в разум Баки. – Позволь мне смотреть, не сопротивляйся.

И Барнс повинуется. Еще никогда ему не было так легко на душе, как сейчас. Гермиона надеется, что он не возненавидит ее за это.

Она прокручивает воспоминание к отправной точке. Снова слышит плач. Отрешенно наблюдает за тем, как Зимний солдат вонзает нож в грудь женщины и одним выверенным движением сворачивает шею мужчине. Затем направляется к колыбели.

Гермиона всхлипывает, когда видит двух новорожденных близнецов. В ушах набатом бьют слова: «убить всех и принести документы». Она уже знает, что будет дальше – Зимний солдат не может сопротивляться прямому приказу. Когда его металлическая рука тянется к ребенку, она невольно чувствует хрупкую шею своей ладонью. Оказывается, это так просто – отнять жизнь. Одно движение – и все кончено.

Гермиона не выдерживает и, впервые за время, проведенное в воспоминаниях Баки, отворачивается. Ей кажется, что таким образом она предает его, но смотреть на еще одну детскую смерть выше ее сил.

Завершив начатое, Зимний солдат пускает пулю в лоб еще дышащей женщине, находит нужные файлы – и убирается прочь.

Невероятным, нечеловеческим усилием воли Гермиона заставляет себя собраться. Нужно стереть код и как можно скорее закончить с этим воспоминанием. Она быстро проматывает все к началу, останавливается, как только в руках одного из военных мелькает красная папка со звездой. Некоторое время всматривается в глаза этого нелюдя – по-другому не назовешь, – отрешенно размышляет о том, хватит ли у нее сил вырвать его кадык вместе с позвонками, но потом спохватывается, одергивает себя, вызывает образ корзины и действует по уже доведенному до автоматизма сценарию.

Сознание возвращается к Баки медленно. Гермиону рвет в ванной – и это приносит ему странное, извращенное облегчение. Возможно, теперь она наконец поймет, что он не заслуживает ни ее помощи, ни заботы, ни даже присутствия рядом.

Баки уже знает, что она использовала на нем заклятие подчинения воли. Он не глуп, и прекрасно умеет анализировать свои реакции. Ему хочется разозлиться – ведь так проще, но ничего, кроме равнодушия, он не испытывает. В конце концов, одним приказом меньше, одним больше – какая разница.

Стерев уже привычную струйку крови под носом, он поднимается, набрасывает плед на плечи и выходит наружу. Ночью здесь водятся хищники – и если Баки повезет с ними встретиться, сопротивляться он не станет.

***

Гермиона находит его задолго после полуночи. Барнс горбится у дерева, и только клетчатый плед, небрежно наброшенный на спину, позволяет его обнаружить.

Она тихо присаживается рядом.

Он даже не смотрит в ее сторону, и Гермионе кажется, что это вполне заслуженная реакция на ее действия.

А он все пытается найти правдоподобную причину, которая объяснит, почему она до сих пор здесь.

Так они и молчат, смотря каждый в своем направлении, пока Гермиона не шмыгает носом. Это странным образом отрезвляет Баки, он сдергивает с себя плед и укутывает им плечи Гермионы.

– Я могу забрать это воспоминание, – неожиданно предлагает она хриплым от долгого молчания голосом. – Весь эпизод полностью, ты даже не вспомнишь.

Какое-то время он серьезно обдумывает ее предложение – оно кажется таким заманчивым. Но затем отрицательно качает головой.

– Помнить о них – это меньшее, что я могу сделать.

Гермиона понимающе кивает. Почему-то именно такого ответа она и ждала.

– Ты злишься на меня? – спрашивает она.

Баки бросает на нее недоуменный взгляд. Гермиона грустно улыбается.

Ему хочется спросить, что она чувствует к нему. Ненависть или отвращение? А может, то и другое вместе? Но Баки замолкает, едва открыв рот.

Безграничное сочувствие в ее глазах выбивает воздух из его легких.

Гермиона смаргивает слезы, тянет руку к его обветренной щеке, касаясь легко и почти невесомо. И четко, уверенно произносит:

– Ты. Не. Виноват.

Он до хруста стискивает челюсть. И призывает всю свою выдержку, чтобы совладать со шквалом противоречивых эмоций, бушующих внутри.

Гермиона настолько близко, что он может чувствовать тепло, исходящее от ее кожи.

Это почти больно – ощущать ее рядом и не сметь притронуться.

Когда он поднимается на ноги и протягивает ей руку, на лице Гермионы мелькает сожаление. Но она быстро себя одергивает и позволяет Баки увести их обоих в хижину.

========== Часть 5 ==========

Кошмары прошлого снова напоминают о себе – на этот раз круговерть из лиц Волдеморта, Беллатрикс, пожирателей и мертвых друзей разбавляет детский плач и навсегда замершие глаза-пуговки.

Гермиона захлебывается собственным криком – и в ту же секунду просыпается. Моргает, пытаясь вернуть четкость зрения, и почти не вздрагивает, когда видит Баки в дверном проеме.

Его грудь часто вздымается, в глазах – такая острая вина, что об нее можно порезаться.

Гермиона не знает, как заставить его понять. Что не он – виновник случившегося. Что нельзя хоронить себя заживо. Что ей небезразлична его судьба. И он сам – такой, как есть – небезразличен.

Кинуть бы эту правду ему в лицо, но голос не слушается. Поэтому она решает показать действиями то, что устала таить внутри.

Баки оторопело наблюдает за каждым движением Гермионы. Она направляется к нему медленно, но решительно.

Его тело натянуто словно струна, каждая мышца застывает в ожидании, он приказывает себе немедленно уйти, но не может сделать и шагу. Он не знает, что она сделает – и что он хочет, чтобы она сделала.

Гермиона обхватывает его тонкими руками и прижимается изо всех сил – отчаянно и обреченно. Мелко дрожит от напряжения – его слишком много для нее одной, – но не обращает внимания.

Баки впивается короткими ногтями в ладонь и запрещает себе даже дышать сейчас. Его контроль как никогда шаток.

Но Гермиона не собирается отступать. Она знает, что у Баки хватит сил сдержаться. А вот у нее – нет.

Он нужен ей сейчас, и плевать на любые аргументы против.

Гермиона приподнимается на носочках и целует уголок его сжатого рта. Он втягивает носом воздух, но не шевелится. Тогда она проводит кончиком языка по его губам – один раз, второй, третий.

Баки сбрасывает оцепенение, шумно выдыхает и наматывает волосы Гермионы на кулак, заставляя отклонить голову. В его глазах плещется столько чувств, что хватит испепелить их обоих. Ее – за то, что посмела перейти черту, себя – за то, что не смог устоять.

Его поцелуй жалит как укус. Отросшая щетина царапает кожу. В прикосновениях – ни капли нежности.

Но Гермионе плевать.

Она отвечает с таким пылом, какого отродясь в себе не замечала. Не время анализировать происходящее – этим Гермиона займется позже. Прямо сейчас она так сильно, до боли, нуждается в нем, что это чувство затмевает все остальные.

Их секс быстр и ярок, оргазм – запредельно острый. Когда все заканчивается, Гермиона смотрит в зеркало напротив – и не узнает ни себя, ни Баки. Лохматая как фурия, с красными искусанными губами и горящими глазами, она чувствует себя свободной впервые за долгое время. Баки сидит, опершись спиной о стену, с запрокинутой назад головой и закрытыми глазами. Ей сложно считать его состояние, но по едва заметной улыбке, блуждающей по его губам, Гермиона понимает, что еще никогда не видела его таким расслабленным. И возможно, только возможно, счастливым.

***

Он не знает, как вести себя с Гермионой. Это смешно, учитывая, сколько женщин у него было. Но ни с одной из них Баки не приходилось жить под одной крышей. Ни одну из них он не боялся ранить. И ни одну не хотел так сильно.

Баки не может понять, на кой черт вообще сдался Гермионе, но она убеждает его в обратном так искренне, что он малодушно затыкает голос совести.

Гермиона храбрая и самоотверженная. Она пытается спасти его, не понимая, что для таких, как он, спасения быть не может.

Баки отчаянно, сильнее всего на свете не хочет терять Гермиону. Но еще больше он боится утянуть ее в пропасть – на дно своего персонального ада.

Такой, как она, не место рядом с ним.

Баки постоянно приходится напоминать себе об этом.

Ведь когда она доверчиво прижимается к нему во сне, а он с упоением вдыхает запах ее волос, когда она стонет так сладко, что его внутренности плавятся от наслаждения, Баки испытывает лишь одно желание – темное, эгоистичное, недостойное – никогда ее не опускать.

***

– Как, говоришь, это называется? – Баки с интересом рассматривает серебристую выдру, наматывающую круги вокруг него. Он пытается потрогать ее рукой, но пальцы проходят сквозь полупрозрачное тельце и замирают в воздухе.

– Патронус, – объясняет Гермиона с улыбкой. – Он может защитить волшебника от темных сил, а также передать послание.

Она совсем забыла о необходимости связаться со Стивом и Т’Чаллой. Удивительно, как они еще не примчались сюда – четвертая неделя пошла как-никак.

Выдра убегает выполнять поручение своей хозяйки, а Гермиона с грустью думает о том, что совсем скоро все изменится. Она успела достаточно хорошо изучить Баки, чтобы понимать ход его мыслей. Но это не значит, что она позволит ему решать за двоих.

***

– Ты готов? – уточняет она.

Остается последний, решающий рывок.

Сейчас она увидит момент, когда Зимнего солдата активировали впервые.

– Ты уверена, что этого будет достаточно?

Гермиона кивает. Она не все рассказала Баки о предстоящем сеансе – ей нужно, чтобы он был собран и спокоен.

– Пообещай не разрывать связь, – она обхватывает его лицо ладонями. – Что бы ни случилось.

Баки отстраняет ее от себя и настороженно всматривается в глаза.

– Все под контролем, – поспешно заверяет его Гермиона. – В этот раз придется действовать иначе, но так и должно быть. Просто позволь мне закончить работу, хорошо?

Ее поцелуй как никогда нежен. Баки зарывается рукой в ее волосы, притягивает ближе, вдыхает запах, прикрывая глаза. Щемящее чувство в груди не дает ему покоя.

Гермиона отстраняется первой, проводит рукой по его щеке и ободряюще улыбается. Затем берет палочку, делает глубокий вдох – и проникает вглубь его сознания.

Первое задание мало чем отличается от большинства других. Выследить, ликвидировать, вернуться на базу. Верная собачонка – не иначе.

Разум Зимнего солдата тех времен кристально чист. Баки задвинут так далеко, что Гермиона его почти не слышит. Она не обращает внимания на кровавые сцены – уже столько их видела! – и просматривает воспоминание быстро и беспристрастно. Доходит до кода активации, стирает его привычным способом и только затем позволяет себе испугаться.

То, что она собирается сделать – за гранью изученного.

Нет никаких гарантий, что все получится. Гермиона рискует своим рассудком, чтобы спасти его, но это единственный вариант, который приходит ей в голову.

Она делает глубокий вдох и собирает всю свою магию воедино. Затем представляет себя маленькой-маленькой точкой, а разум Баки – огромной вселенной вокруг. Визуализация срабатывает, и тогда Гермиона усилием воли заставляет каждое его воспоминание занять правильное место. Перед глазами мелькает множество лиц, смех женщин смешивается с криками жертв, то и дело всплывает лицо Стива – сначала болезное худое, потом привычное, – а затем и ее собственное. Хочется заглянуть в эти воспоминания, но сейчас не до этого – каждая секунда на счету.

Структурирование позволяет собрать всего Баки, каждое событие в его жизни и каждое воспоминание воедино. А также увидеть черные, выпаленные участки его сознания.

Гермиона концентрируется на них, ищет любое упоминание кодовых слов – и не находит.

Это хорошо. Значит можно приступать к следующему шагу.

Собравшись, она с силой разводит руки в стороны. Вселенная воспоминаний лопается, словно пузырь, и вместо нее Гермиона оказывается на дне мутного водоема.

Подсознание Баки холодное и вязкое. Гермиона никогда не была так глубоко ни в чьем разуме. Она пробирается сквозь толщу воды и радуется тому, что здесь ее легким не требуется воздух. Наконец, взгляд натыкается на огромную каменную сферу. Возможно, это ядро личности Баки – Гермиона не знает точно, но она видит вычерченные красным слова активации и понимает, что оказалась там, где нужно.

Магия выползает из ее пальцев и впитывается в сферу. Кровавые слова не поддаются, но Гермиона напрягается изо всех сил, наплевав на то, что связь с телом ускользает с каждой минутой. Ей вдруг слышится крик Баки, но она отмахивается от этого ощущения. И продолжает.

Не выдержав натиска, ненавистные слова начинают исчезать. Плавно. Невыносимо медленно.

Гермиону лихорадит, но она не закрывает глаза до тех пор, пока последнее из них не растворяется. А затем проваливается в бездну.

========== Часть 6 ==========

Обычно Стив Рождерс спокоен и рассудителен. Он редко нервничает и никогда не суетится. Но вид двух тел, распластанных на полу, заставляет Стива по-настоящему испугаться.

Он срывается с места, подскакивает к ним, пытается нащупать пульс. Следом спешит Т’Чалла со своим генералом и несколькими воинами.

Баки жив. Гермиона тоже дышит, хоть и едва-едва.

Стив облегченно выдыхает и переводит взгляд на Пантеру.

Один из вакандийцев уже сканирует Гермиону каким-то прибором, второй что-то вкалывает в шею Барнса.

Люди вокруг суетятся и быстро переговариваются на своем языке, Стив чувствует себя беспомощным и потерянным. Он садится прямо на пол, облокачивается о стену и устало трет пальцами виски. Т’Чалла подходит и усаживается рядом.

– Все будет хорошо, – обещает он. – Им помогут.

– Думаешь, мы правильно поступили? – спрашивает Стив. В голове тут же всплывает образ рыжеволосого мага, Чарли, который вскользь обронил фразу о том, что в их мире лечат подобные проблемы. И что он знает прекрасного специалиста.

Стив так сильно хотел спасти друга, что совершенно не подумал о цене, которую придется заплатить за это Гермионе Грейнджер.

– Мой народ верит в то, что ничего не случается без причины, – отвечает Т’Чалла. – И ты верь, Роджерс. Иначе никак.

***

Баки приходит в себя первым. Распахивает глаза, ровно секунду осмысливает происходящее – и моментально вскакивает на ноги. Стив уже рядом – удерживает за плечо от резких движений и просит успокоиться.

Не обращая внимания на друга, Баки находит глазами Гермиону. Белая как мел кожа, следы крови на шее и лице, тонкая рука безвольно свисает с дивана. На какой-то жуткий миг Барнсу кажется, что она мертва, но потом он улавливает едва заметные движения ее грудной клетки и шумно выдыхает.

Стив помогает ему сесть.

– Что здесь произошло? – спрашивает Т’Чалла.

– Гермиона произошла, – угрюмо отвечает Баки.

Шок уже отпускает его, а вот злость – только начинает набирать обороты.

– Зачем вы втянули ее в это?

Стив не знает, что ответить. Его самого мучает совесть.

– Она смогла тебе помочь? – осторожно уточняет он.

Баки одаривает друга тяжелым взглядом.

– Что с ней? – спрашивает вместо ответа.

– Сильное истощение, – объясняет Стив. – Мы нашли вас обоих без сознания.

Барнс хмурится и на какое-то время погружается в собственные мысли. Возможно, стоит отправить Гермиону домой, к магам – они наверняка знают, как помочь.

И тут его озаряет.

Он резко вскакивает с места, нетерпеливо распихивает людей Т’Чаллы – их слишком много здесь! – и продирается к столу.

Король подает едва заметный знак – и все посторонние моментально покидают помещение.

Баки тем временем перебирает склянки и, наконец, находит нужную – с зеленоватой жидкостью внутри. Гермиона столько раз вливала в него это пойло, что его вкус и оттенок навсегда останутся в памяти. Подумав, он берет сразу два флакона и направляется к дивану.

– Поможешь? – просит подошедшего ближе Стива.

– Что это? – спрашивает тот, приподнимая голову Гермионы выше.

– Одно из ее чудо-зелий, – Баки начинает медленно вливать ей в рот жидкость, массирует следом горло, внимательно наблюдает за реакцией. И повторяет свои действия еще раз.

Когда Баки стирает пальцами остаток зелья с ее щеки, Стиву кажется, что он упускает из виду что-то важное.

Но потом Роджерс замечает подрагивающие пальцы друга, отмечает, как неохотно он убирает руку от лица Гермионы.

И все становится на свои места.

***

– Серьезно? – спрашивает Барнс, рассматривая новую бионическую руку.

И устало, словно ему на самом деле сто лет, вздыхает.

Если команде даже его помощь требуется сейчас, значит дело – дрянь.

– Где драка? – уточняет спокойным, смирившимся тоном.

– Уже в пути, – отвечает Т’Чалла.

Баки бросает быстрый взгляд на Стива, подмечает его серьезное выражение лица и напряженную позу. Что-то ему подсказывает, что враг на этот раз действительно опасен.

***

Все ее тело – снаружи и внутри – болит. Наверное, это хорошо. Значит, она еще жива.

Гермиона медленно открывает глаза – и видит перед собой мужчину в странном одеянии. Тут же вспоминает, что так выглядят воины из гвардии короля, и понимает: Т’Чалла здесь.

Но где же Баки?

Она прокручивает в голове случившееся – и непроизвольно вздрагивает. Вакандиец тут же бросается к ней, но она останавливает его жестом, давая понять, что все хорошо.

Приняв сидячее положение, Гермиона пытается проанализировать свое состояние. А потом замечает два пустых флакона от восстанавливающего – и отчего-то глупо улыбается.

Только он мог дать ей зелье. Только он.

***

Когда Баки видит Гермиону, выходящую из хижины, то моментально оказывается рядом. Обхватывает пальцами подборок, всматривается в глаза, пытаясь понять, в порядке ли она. И думает, чего ему прямо сейчас хочется больше: поцеловать ее или все-таки придушить.

– Я тоже рада тебя видеть, Баки, – улыбается она.

Он притягивает ее ближе, сжимает до хруста позвонков, а Гермиона жмурится и позволяет себе насладиться объятием.

Что-то непривычно холодит ее затылок, и когда она понимает что именно, изумленно открывает рот.

– Твоя рука! – она тут же отходит на пару шагов, осматривая Баки с ног до головы. Затем проводит ладонью по диковинному сплаву, восхищенно вздыхает и осторожно переплетает свои пальцы с его бионическими. Баки легонько сжимает ее руку в ответ. И улыбается.

У Гермионы миллион вопросов, она так много хочет рассказать – и сделать – но тактичное покашливание Стива напоминает о том, что они здесь не одни.

– Спасибо, – говорит ей Роджерс. В его глазах столько искренности и благодарности, что Гермионе становится неловко.

– Я рад, что вы в порядке, мисс Грейнджер, – сдержанно улыбается Т’Чалла. – Насколько я понимаю, ваша терапия сработала?

Повисает напряженная пауза. Каждый из присутствующих выжидающе смотрит на Гермиону: Стив – с надеждой, Т’Чалла – с одобрением, а Баки… на его лице столько эмоций в данный момент, что она затрудняется выделить какую-то одну.

Наконец, Гермиона кивает.

– Ты уверена? – тихо спрашивает Баки.

– Есть только один способ проверить, – осторожно говорит она. И разворачивается к Т’Чалле: – Вы привезли то, что я просила?

Он делает жест рукой – и тут же получает от одного из своих ребят блокнот. Тот самый – красный, со звездой на обложке.

Зрачки Баки моментально расширяются, он набирает воздух в легкие и намеревается высказать все, что думает по этому поводу, но Гермиона затыкает его рот ладонью.

Он сбрасывает ее руку, смотрит почти обиженно, с негодованием. Она же подавляет желание закатить глаза.

– Это всего лишь вещь, – Гермиона поднимает блокнот на уровень глаз Баки. – Символ, отравляющий твою душу. Он здесь лишь для того, чтобы ты его уничтожил.

– Я думал, ты хочешь прочесть код, – выдыхает Барнс.

Он собирается улыбнуться, но что-то во взгляде Гермионы его останавливает.

– Я и хочу, – говорит она в следующее мгновение. – Но никакой блокнот мне для этого не нужен.

Он медленно закрывает глаза и неверяще качает головой.

– Послушай меня, Баки, – Гермиона подходит настолько близко, что между ними остается лишь несколько сантиметров. – Только так ты сможешь поверить, что все кончено. Код не сработает.

– А если сработает? – вспыхивает он.

Она усмехается.

– Значит, ты получишь самый приятный приказ в своей жизни.

Стив прячет улыбку в кулак, Т’Чалла смотрит куда-то вверх, делая вид, что его здесь нет. А Баки думает о том, что Гермиона невыносима. Она вывернула вопрос так, что все его аргументы пошли прахом.

– Готов?

Он обреченно вздыхает. И утвердительно кивает.

– Желание, – начинает Гермиона. По удивленному лицу Баки она понимает, что он не помнит ни единого слова. – Ржавый. Семнадцать. Рассвет. – А вот в ее памяти этот драклов код останется навсегда. – Печь. Девять. Добросердечный. – Баки начинает нервничать, но Гермиона верит в успех. – Возвращение на Родину. Один. – И словно контрольный выстрел: – Грузовой вагон.

Баки понимает, что она прочла весь код. Напряженно замирает, пытаясь почувствовать какие-либо изменения в себе. Но ничего, ровным счетом ничего не происходит. Он – все еще он.

От накатившей волны эйфории хочется упасть на колени и смеяться до хрипоты. Но он лишь шагает к Гермионе, подхватывает ее подмышки, поднимает на высоту вытянутых рук и кружит долгие мгновения. Ее смех отдается перезвоном в каждой его клетке, и Баки так хорошо в этот момент, что хочется остановить время.

========== Часть 7 ==========

Прощание проходит под гул реактора. Военная свита короля уже на борту, сам он терпеливо ожидает Капитана у трапа.

Давние друзья пожимают друг другу руки, обнимаются, словно братья, и, обменявшись кивками, расходятся.

Когда самолет уже взлетает, Гермиона ловит грустный взгляд Стива, но он быстро переводит его в улыбку. Ей бы насторожиться, но на душе так хорошо, что все мысли тут же испаряются из головы.

Баки стоит позади, с упоением вдыхает запах ее волос и обвивает за талию так крепко, что едва хватает воздуха дышать. Она вжимается в него еще сильнее, трется щекой о его щеку, слегка колючую. И тянется, наконец, за поцелуем.

Впереди несколько безмятежных дней, а потом они придумают, как действовать дальше. В том, что они будут вместе, Гермиона уже не сомневается.

Вот только Баки отчетливо понимает: эта ночь – все, что у них осталось.

Армия Таноса прибудет на планету со дня на день. По словам Стива, битва ожидается такого масштаба, какого планета Земля еще не видела.

Баки не уверен, что выживет. Он так часто ходил по краю, что, вполне вероятно, давно исчерпал лимит везения. И несмотря на то, что умирать ему впервые не хочется, он заранее заслуживает все, что может случиться. Грехи Зимнего солдата невозможно ни смыть, ни забыть.

Но Гермиону он сбережет любой ценой. Даже если для этого придется разбить ей сердце.