Текст книги "Коллекция упавших звёзд (СИ)"
Автор книги: D Scriptor
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
***
На данный момент господин Рик работал над утверждением проекта внутренних водяных «троп», которые бы проходили через главную залу, холл, рабские купальни, зимний сад, комнату общего отдыха и некоторые поместные галереи. Это Лотта поручила сделать для Самарта, чтобы русал мог спокойно передвигаться по всему дому, а не томиться только на нижних ярусах, где такая система работала вот уже пару месяцев. Искусственное море было бескрайним, пещеры, на стенах которых сверкали флуоресцентные водоросли, – бесподобно красивыми, подобные космосу. Но Аркана не могла отрицать, что там было одиноко, даже не беря в расчёт всевозможные виды рыб, которых альфа поселила по соседству с омегой. Не по наслышке она знала, что атлантины с лёгкостью общаются с братьями своими меньшими, но что пара селедок по сравнению с разумными существами? Вот она и выделяла баснословные суммы на проводку этих самых «троп».
Лотта теребила в руках ракушечное ожерелье, которое купила для Самарта. Перламутровые бока блестели в свете бьющегося в окна солнца, отливая то золотом, то синевой. Пахло морем и солью, от русала так же пахло – не мокрым запахом свежей рыбы, а именно морской чистотой. Удивительно, потому что воды подземной реки были пресными, хоть и насыщены искусственной солью для комфорта наложника; запах Атланты будто бы высекся на бледной коже омеги.
Среди богачей Сэйки рабы-русалы были невероятно популярны. Аркана не раз была на приемах министров и чиновников, болезненно морщась от вида фонтанов, в которых держали гордых атлантинов подобно диковинным зверюшкам. Хозяева домов хвастались своими приобретениями, прилюдно дергая за роскошные волосы своих невольников и оттягивая нежные плавники. Лотта отворачивалась, брезгуя глядеть на ту грязь, которой поросла элита Сэйки. Рабов нельзя унижать, рабов нужно любить – это жизненное кредо альфа повторяла каждый раз, возвращаясь с таких вечеров домой. Если уж их свобода принадлежит сэйканцам, неужели можно так гадко её ущемлять? Последняя человечность придушена властью и превосходством.
Лотта сжала ожерелье, чувствуя кожей приятную прохладу. Оправила рукава той же белой блузки, откинула косу за спину и вышагнула из комнаты, только бесшумно закрылись створки за её спиной. Хоть двери и были автоматические, порой Аркана отключала эту функцию, предпочитая самолично закрывать их. Но сейчас она слишком спешила, чтобы обращать внимание на такую мелочь. Сейчас она торопилась на нижние ярусы, чтобы вдохнуть тот самый запах свободной Атланты, который почти развеяли жадные сэйканцы.
Главное, что её омеги любимы и в безопасности. Главное, Лотта сумеет их защитить ценой чего угодно.
Мелькали увешанные картинами галереи. Дворец Арканы был поразительным: вроде и современным, но эта старинная лепнина, эти тяжёлые гобелены и яркие декоративные люстры – всё это так необычно гармонировало с высоко технологичной автоматикой поместья, делая дворец и удобным, и красивым. Альфа очень любила свой дом, построенный ею с нуля, любила свой сад, свои конюшни и свои оранжереи. Она мечтала, что однажды проснётся от звонкого детского смеха, а не от будильника, и с мыслями о повседневной рутине, а не от осознания, что предстоит оформить документы на продажу степней. Когда-нибудь Лотта уйдет с поста, сыграет свадьбу с одним из своих омег и посвятит всю себя воспитанию детей. Но не сейчас. Сейчас нужно обеспечить всем своим наложникам достойную жизнь.
На нижних ярусах воздух не был спёртым или сухим – Аркана проследила за установкой воздушных фильтров и обогащателей. Лампы, имитирующие приглушенный, словно через толщу воды, свет солнца, были установлены по всей территории нижнего яруса, представлявшего из себя один большой бассейн, пещеры, островки зелени, растения на которых были привезены прямиком с Атланы и отлично прижились здесь. Русалы не переносили прямой солнечный свет, поэтому обустройка подземной пещеры стала настоящим решением проблемы.
– Госпожа…
Лотта лениво повернула голову на голос, пряча за спиной подарок, и встретилась с парой виноватых сливовых глаз, блестевших в скупом свете ламп. Самарт всё так же стоял на слабых бледных ногах, неловко переминаясь. Процесс так называемой замены хвоста на конечности представлял собой подобие регенерации, когда клетки с фантастической скоростью менялись, но не на себе подобные, а на абсолютно чужеродные. Атланты не были высшей цивилизацией, но им удалось познать собственное тело, хоть и малую его толику. Волшебством это не было, только чистой биологией. Но был минус – принятие человеческой формы было чудовищно болезненным процессом. Преподаватель в университете, который вёл лекции на тему: «Особенности народов планет Водолея», неоднократно сравнивал сей процесс с отрыванием хвоста и склеиванием его обратно в ноги. Поэтому Аркана зла.
– Как твои дела, Арти?
– Всё хорошо, госпожа.
– Я принесла тебе подарок, – альфа глубоко вздохнула, а его платиновые волосы сверкали в полутьме, отливая нежным сиянием.
С этими словами она двинулась навстречу, медленно и грациозно, словно хищник к загнанной в угол добыче. Только вот русал не боялся, потому что прекрасно знал, что никаким хищником леди Аркана не была. Лёгким движением она надела ожерелье на его худую шею, ласково перебрав пальцами распущенные волосы. Заглянула в глаза, попутно стягивая его лёгкую рубаху и мешковатые штаны, закатанные до самых колен. Широко ухмыльнулась и неожиданно подхватила раба на руки, тот только вскрикнуть и успел.
– Что вы?..
– Ты ослушался, Арти. И как мне тебя наказать?
Лотта подошла к краю бассейна и не раздумывая опрокинула русала в воду, прекрасно зная, что после соприкосновения с родной стихией начнётся обратный процесс, совершенно безболезненный, по сравнению с человеческим обращением. Под водной гладью засеребрился мощный рыбий хвост, а бледные губы обиженно скривились. Но Лотта только оскалилась, мерно расстёгивая белую рубашку. Своих рабов Лотта умела наказывать, кажется, только одним способом, и если бы кто-нибудь узнал, что она их даже ни разу не ударила за все эти десять лет – засмеяли бы.
– Я говорила тебе, Арти, – тягуче начала Лотта, изящно обнажая сильные плечи и откидывая рубаху куда-то в сторону. – А ты снова ослушался. Ну что мне ещё предпринять?
– Извините, госпожа, – голос его сорвался, и Самарт стыдливо отвёл взгляд, когда она избавилась от белья и принялась за брюки. – Но я хотел вас увидеть…
– Тебе удалось, – хмыкнула Лотта, оставляя и штаны где-то позади, шагнула к краю, ощутив ступнями тёплые камни. – Хитрец. Выманил меня. Пощады не жди, – грозно пообещала она, и вдруг улыбка сползла с её лица, оставляя только полыхнувший желанием взгляд.
И она нырнула, грациозно войдя в воду, всполошила гладь, рассыпав вокруг себя брызги. Раскрыла глаза, видя перед собой непропорционально большой русалочий хвост. Он был не таким, каким его рисуют в детских книжках. У Самарта хвост был длинным и жилистым, сильным по сравнению с его худым телом, серебристо-синим. По бокам парусами раздувались вспомогательные полупрозрачные перья-плавники, конец тоже был увенчан плавником, тонким, роскошным, будто экзотический цветок вздумал распуститься прямо под водой. Лотта подняла взгляд, замечая уже возбуждённые паховые пластины, нетерпеливо вздымающиеся, прикрытые ещё парой полупрозрачных наростов. Усмехнулась, скользнув рукой по мощному хвосту вверх, почувствовала дрожь, коснулась тощего живота, выныривая.
– Я люблю всего тебя, слышишь, Арти? Не нужно прятать от меня себя настоящего, – Аркана грустно улыбнулась, глядя в сливовые глаза, накрыла ладонью грудь в том месте, где билось сердце. – И я не буду любить тебя меньше, чем кого-либо, лишь потому что к тебе дольше добираться.
Леди огладила ожерелье и примкнула губами к ключицам, прижимая русала к каменистому берегу спиной. Тот шумно выдохнул, откинув голову и позволяя касаться себя так, как вздумается его госпоже. Она не надеялась, что Самарт оставит свои глупые храбрые попытки, ведь ему всё равно придётся принять человеческий облик, чтобы полететь на Коургу, но… Хотелось доказать ему, что хвост или ноги – каким угодно, но Лотта будет его любить. Омеги постарше это прекрасно знали: Нико с его шелушащейся кожей Лотта не променяет ни на какие богатства мира. От Олли с его рассеченным лицом Аркана даже под дулом бластера не отречётся. У Рэя тоже был хвост, у Тэйки – рога.
Министр ощутила, как по её ногам заскользило что-то холодное и склизкое, обвивая лодыжки нежными кольцами. Она шумно выдохнула, пройдясь губами по худой шее, слушая сбитое дыхание, и хмыкнула, прощупывая пальцами выпирающие лопатки. Вода обволакивала, а рыбий хвост ласково обнимал сильные ноги альфы, помогая удержаться на плаву. Лотта подняла глаза, с удовольствием замечая раскрасневшееся лицо Арти. Тот глубоко дышал, жадно хватая ртом воздух, пока леди тревожила, гладя живот и спину. Ожидание – вот чем она собиралась наказать непослушного невольника, вздумавшего вредить себе.
Она обхватила губами бледный сосок, хитро поглядывая в глаза русала, спустилась ладонями ниже, нащупывая нежную чешую на границе с человечьим и рыбьим телом. Оттянула зубами нежную кожу, перекатывая твердеющую горошинку соска на языке, с чувством довольства ощутила дрожь, пронзившую юное тело. Это правда – Лотта Аркана ни разу за десять лет не подняла руку ни на одного из своих наложников, предпочитая насилию серьёзные беседы и собственную суровость, которая, порой, действовала на рабов лучше, чем любая пощечина.
– Ты не должен вредить своему здоровью так бездумно, ты меня понял? – министр мимолетно задела пальцами паховые плавники, почувствовав, как они ответно колыхнулись. – Арти, я не потерплю ослушания в таком плане. И когда нужно будет принять человеческую форму, это всё будет происходить под присмотром доктора Неццу.
Самарт толкнулся навстречу её ладони, влажно выдохнув. Кажется, мальчишка всецело был обеспокоен её действиями, а не словами. Лотта хищно улыбнулась, отняла руки и метнулась к его лицу, ещё такому юному и невинному, изучая красные от похоти щёки. Альфа огладила пальцами красивые скулы, обвела контур губ, задела нос. Русал только приоткрыл рот, подрагивая от нетерпения. Его течка через месяц, и нужно будет позаботиться о том, чтобы на Коурге ему обустроили комнату с искусственным водоёмом – Лотта подаст заявку перед визитом в конюшниБыло бы разумней назвать денники для степней степнюшнями, но соавтор и автор, посоветовавшись, пришли к обоюдному решению использовать всем привычный термин.. Министр почти что ненавидела себя за то, что из-за её работы Самарту снова придётся пережить трансформацию.
– Если пообещаешь слушаться, я возьму тебя на Коургу. Полетишь со мной на четыре месяца туда, м, Арти?
Тягучий стон отразился от сияющих стен пещеры, когда Лотта снова коснулась паховых пластин, но на сей раз более настойчиво, надавила на нежные чешуйки, ощущая набухающий бугорок. Безумно хотелось нырнуть под воду, но Аркана оставалась на месте, внимательно наблюдая за переменами в лице омеги и чувствуя собственное растущее возбуждение.
– Но это если ты пообещаешь больше не делать этого без вмешательства доктора Неццу, – снова повторила она, томно выдохнув тому в губы и, дождавшись слабого кивка в перемешку с коротким стоном, прильнула к нему, потёршись о мокрое тело обнажённой грудью. – Вот и отлично.
Самарт вжался в каменистый берег, откинув голову и откровенно подаваясь бедрами (или тем, что можно назвать бедрами) ей навстречу. Полость его рта была тщательно вылизана, губы искусаны; Лотта с упоением наминала омежью грудь, щипая чувствительные соски и наслаждаясь тихими стыдливыми стонами. Уступать она не собиралась, поэтому намеренно игнорировала распухшие паховые плавники и твёрдый член, упирающийся ей в живот. Какой нетерпеливый. Особенность анатомии русалов состояла в том, что анальное отверстие находилось спереди, как и у рыб, только чуть ниже и перекрывалось еще одной парой пластин нежного серебристо-голубого цвета. Аркана оторвалась от груди, хитро глянув в полуприкрытые сливовые глаза, и нырнула под воду. Сжала русалочьи бедра обеими руками, чтобы тот ненароком не дернулся, и, если бы не ограниченность в кислороде, облизнулась бы. Считать уродливым то, что сейчас видела министр, невозможно. Пульсирующие плавники раскрылись, обнажая чешуйчатые пластины, а они в свою очередь – возбуждённый омежий член с налитой кровью головкой. От человеческого его ничто не отличало, только небольшие яички покрывала мягкая серебристая чешуйка. Леди на пробу коснулась основания, отняв от бедер одну руку, обхватила двумя пальцами поджавшиеся яички, мягко оттянув. Сердце сделало кульбит, когда Самарт издал хлюпающий стон, из-за толщи воды превратившийся в песню серены. Голос у него был хрустально чистым, таким прекрасным.
Лотта вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, а заодно лицезреть тяжело дышащего Арти, полулежавшего на береговых камнях. Его хвост, обнимавший ноги министра, ослабел и теперь медленно сползал, делая тщетные попытки обвиться посильнее. Леди хмыкнула, игриво задев пальцами бледный живот, скользнула вокруг пупка, продолжая мучить игрой в ожидание. Сама старательно сводила ноги, чувствуя тяжесть возбуждённого клитора. Как-то мимоходом всплыла мысль, что нужно было заканчивать, ведь ещё нужно проведать конюшни, заглянуть к Лойко… Поэтому Аркана скользнула рукой обратно под воду, безотрывно глядя русалу в лицо, и нащупала пальцами нижние пластины, мягко надавив и попытавшись проскользнуть внутрь.
Атлантин взвился, надрывно выдохнув, и мощный хвостовой плавник шлёпнул по воде, рассыпая мириады брызгов. Лотта сосредоточенно нахмурила брови, снова нажав, почувствовала пальцами чешую обратной стороны пластин, такую нежную и мягкую, что аж сердце затрепетало. Арти взвыл от удовольствия, выгнувшись в спине и закинув голову вверх. Его волосы блестели от воды, ракушечное ожерелье отливало перламутром, а лиловые от укусов соски добавляли развратности моменту. Лотта ввела один палец, и, вопреки ожиданиям, её обволокло тепло в контрасте с прохладной водой бассейна. Альфа выдохнула сквозь зубы, а внутри всё оцепенело от удовольствия и восторга.
Она затуманенным взглядом глянула в лицо русала, снова нырнув под воду и уже без всяких прелюдий примкнула к раскрытому анусу губами, пройдясь по мягким внутренним пластинам, добавила второй палец, нетерпеливо, но осторожно растягивая напряженные мышцы. Снова – стон на границе с блаженным воем, и Аркана уже не отдавала себе отчёта в том, что делала. Вылизывала нежную плоть, чувствуя языком шероховатости чешуек, свободной рукой наминала возбужденный член, легко царапая ноготком скользкую от смазки головку. Белесая жидкость невесомыми каплями расплывалась по воде.
Лотта резко вынырнула, хватая ртом воздух и пытаясь отдышаться. Но работой осталась довольна: под пальцами чувствовала возбужденный анус, омежий член обмяк после оргазма, а сам Арти блуждал где-то на границе реальности и заоблачного удовольствия. Но министр долго отдыхать не дала – резко вынула пальцы с глухим хлюпанием и раздвинула ноги, опираясь ладонями о худую грудь. Блеснула глазами, войдя одним быстрым точным движением. Чешуйчатая плоть сжала клитор, и русал выгнулся в спине, громко застонав, и его хвост снова обвил лодыжки леди Арканы.
– Посмотри на меня, Арти, – прошептала Лотта, обнимая ногами его бёдра и толкнувшись внутрь. Вода мягко ласкала тела. – Я люблю тебя, – снова выдохнула она, протискиваясь глубже, пока не ощутила задницей холодную чешую, крепче обвила хвост ногами, прибив русала к береговым камням.
Сверкали водоросли, тревожилась вода, и разносящиеся эхом стоны омеги пронзали тишину подземных пещер. А день клонило к полудню.
9. Наперегонки с ветром
Лотта перебирала серебряные волосы уснувшего прямо на прибрежных камнях русала. Тот сложил голову на согнутые локти, а хвост опустил в воду, и чешуя мягко переливалась в искусственном свете ламп. Он был красив даже со своей болезненной бледностью и тощими руками, даже с истерзанным шрамами хвостом. Министр тяжело вздохнула, опустив руку в воду и оглаживая длинные рубцы, идущие вдоль чешуйчатого хвоста. Это республиканцы его так искалечили сетями, которыми вылавливали атлантинов. Арти плакал первые ночи, забившись в дальний угол купален, куда его поместили на первое время в доме Арканы. Лотта тогда сидела возле дверей, слушая прерывистые всхлипы, и тихо-тихо говорила, что она защитит его ценою всего. Подходить было нельзя – предыдущие девять научили, что жалость – это последнее, что могла проявить Лотта. История каждого омеги министра Арканы по-своему печальна и удивительна. Здесь нет места идеальным наложникам, капризным и высокомерным, каждый из рабов Лотты пережил трагедию, каждый пережил полную слёз ночь, и в этом нет ничего постыдного. Из этого, напротив, рождается сила.
Время клонило к обеду, это Лотта знала, поэтому она осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, поднялась на ноги, скользнула нежным взглядом по сопящему русалу и торопливо зашагала прочь. Одежда, намокшая на сыром теле, стесняла движения, но Аркана прекрасно помнила, что ей нужно проведать конюшни и безотлагательно подготовить документы на продажу степней. Вчера она нашла время заглянуть в интерактивные списки, составленные Виком, поэтому прекрасно знала, что для поездки в Гиган готовы пять взрослых ездовых степней. Альфа покинула подземные пещеры, устремляясь к лифту, но пока не захлопнулись автоматические створки, обернулась, мысленно обещая Самарту, что вскоре начнёт воплощаться в жизнь проект «водяных троп», поэтому недолго ему здесь томиться. Леди протяжно вздохнула, заходя в кабинку и выбирая второй этаж поместья. Так или иначе сначала придётся переодеться.
В предобеденное время в жилом крыле дома было спокойно и тихо – наложники сейчас были заняты своими делами. Аркана сморщила нос, когда уловила сладкий запах течки, и торопливо направилась в сторону своих покоев, клянясь не нарушать прописанный в голове план, иначе так она точно ничего не успеет. Но она так наскучалась, что уже сомневалась в эффективности этого самого плана. Хотелось разорваться, чтобы обласкать всех, так трепетно, так нежно. Вспомнилось, что Олли ждет её сегодня тоже, и от этого сердце сладостно затрепетало. Сахарец, по словам доктора Неццу, был психически неуравновешенным, и Лотта это прекрасно видела. После того побоища у наложника навсегда остался страх перед мужчинами. Во время осмотра в доме Арканы врач также сообщил, что Олли не раз и не два был изнасилован на его родной планете. Лотту это не удивило – она была наслышана об агрессивности альф с планеты Саха, а потом, когда впервые наведалась к рабу после покупки, и сама в этом убедилась – на его теле не было живого места: незаживающие шрамы, кровавые синяки, глубокие укусы… От воспоминаний передёрнуло, и Аркана едва не остановилась на лестнице, когда перед глазами скользнула картинка жестоко разорванного ануса. Но сейчас Олли ей улыбается, тянет руки, зарываясь в её волосах, и это поистине лучшие моменты. Лотте никогда не стереть те ужасы, которые пережил её наложник, но дарить любовь она никогда не перестанет.
Из-за травмы альфа никогда больше не наведывалась к нему без приглашения, даже если очень хотелось. Он сам должен разрешить, показывая этим, что готов принять её заботу и забыться. Таково негласное правило.
Леди в несколько прыжков преодолела промежуточную лестницу между этажными плато и оказалась в родном крыле. Нужно переодеться в рубаху и ездовые штаны, а так же не забыть подарок для Вика, она ведь вчера так и не вручила сапоги, которые прикупила на Коурге. Лотта тихо вздохнула, настраиваясь на нужный лад и пытаясь отодвинуть страшные воспоминания в самый дальний уголок сознания. Она ведь вся такая – переживает судьбу каждого раба, словно свою собственную. Так было с истерзанным Олли, чуть не сгоревшими заживо близнецами, искалеченным Самартом. Лотта не была пацифисткой, но и захваты новых территорий она не одабривала, по её мнению методы, которыми пользуется Республика – первобытны и излишне жестоки. Она видела корень всего, что только можно, посещала рабские бараки, захваченные планеты, но понимала, что война этому миру необходима, но… Аркана верила, что однажды сможет поспособствовать уравнению прав пленных и республиканцев. Однажды…
– Госпожа, – от голоса Коула она вздрогнула, переведя растерянный взгляд на микитийца, который стоял около её кровати, меняя бельё, о котором она совсем забыла. Через браслет она послала ему сообщение, но всё это происходило в промежутках между завтраком и визитом к Самарту, поэтому совершенно вылетело из головы.
– Спасибо, – она благодарно кивнула, шмыгая к шкафу и выуживая из него рубаху и чёрные брюки. В конюшнях она должна быть через двадцать минут, поэтому стоит поспешить.
Лотта услышала позади себя протяжный вздох, и закусила губу. Наверняка налипшая одежда обнажила спину, а распущенные мокрые волосы доставали до поясницы. Как невовремя, Коул, ты решил навести порядок! Ко всему прочему вспомнилось, что вчера Аркана чувствовала себя слишком уставшей, и один из старших наложников так и остался лишь со скупым поцелуем. Альфа яростно закусила губу, вцепившись в добытую рубаху и напрягла плечи. Но Коул, кажется, сообразил, что и без него у леди дел достаточно, поэтому лишь коротко попрощался, намереваясь уйти. Аркана выдохнула – вот и хорошо. Да нет, не хорошо.
– Постой, – Лотта резко развернулась, закинув рубаху обратно на полку, и в несколько шагов оказалась возле наложника. Двадцать минут. У них есть двадцать минут. – Постой, Коул.
Раб послушно остановился, подняв грустные тёмные глаза. Лота сердито фыркнула – ненавидела она, когда эти манипуляторы бесстыдные так делали, что Коул, что тот же Вик или Тэйка. Вся тоска плененного народа в глазах, не меньше. Альфа без предупреждения натянула толстую косу, примыкая к губам. Торопиться здесь не стоит, но если постараться, можно сделать и быстро, и нежно. За десять лет она научилась в сжатые сроки успевать всё. Невольник обмяк, подаваясь навстречу и касаясь сильными руками её мокрой спины. Одежда с хлюпаньем отлипала от кожи, а министр зарычала сквозь поцелуй, наматывая длинную косу на руку так, чтобы Коул послушно задрал голову. Тот лишь крепче сжал мокрую ткань, упиваясь жарким поцелуем, по-хозяйски вылизывал полость, не давая альфе и продыху. Но Лотта-то понимала, что всё нужно сделать быстро, поэтому бесцеремонно толкнула раба на кровать, наваливаясь сверху и не отпуская из рук косу, в силе она всё равно не уступала.
– Бесстыдник, – заулыбалась министр, разорвав поцелуй. – Ты же летишь со мной на Коургу, а тебе и этого мало.
– Мне всегда вас будет мало, – распалившийся Коул криво улыбнулся, влажно выдохнув и опалив горячим дыханием щеки. Аркана только закусила губу, не глядя скользя по мощному телу, огибая рельефные мышцы. Зато заберёт своё копьё.
– Как скажешь, – она тряхнула волосами, резко садясь и задирая подол домашней туники, которой он сегодня щеголял. – А ты намеренно за этим шёл? Хитрый, – наложник оскалился, обнажив клыки, а Лотта примкнула к оголенному животу, трепетно расцеловывая горячую кожу. Их первый раз произошёл спустя несколько месяцев после того, как Коул прибыл в дом Арканы, спустя сложные несколько месяцев. Если Рэй вёл себя как неприрученный волк, то Куол был воином, диким, клыкастым и сильным, дьявольски сильным, если быть точнее. Терпеть верховенство женщины для его рода было оскорбительно, но Лотта уверена была в своих силах, действиях и методах. Она не лишила его гордости, она привила Коулу уважение, ведь только таким образом можно заслужить любовь молодого воина, который сейчас бессовестно елозил бедрами от нетерпения.
Министр заулыбалась, отрываясь от своего занятия, и метнулась к его лицу, вновь примыкая к губам. Самое удивительное в её профессии – это наблюдать за ростом своих наложников, за тем, как меняются их мировоззрение, их принципы и жизненные позиции. Она дотронулась до его щеки, прервав поцелуй, и улыбнулась, любовно огладив скулы, лоб, подбородок, заглянула в чёрные глаза, коснулась пальцем выпирающих клыков. Аркана не могла представить жизни без них, без каждого из своих невольников, не могла любить кого-то одного.
Очнулась она только после того, как возбужденный член раба упёрся ей в задницу, и Лотта сообразилась, что слишком задумалась, а Коул ничего, лежал спокойно, наслаждаясь мимолетными ласками. Министр шумно выдохнула, приподнимаясь и стягивая с себя брюки и рубашку, давая невольнику полюбоваться своим телом, а потом рыкнула и одним резким движением задрала его сильные ноги, Коул даже сообразить не успел. Прижалась приоткрытыми губами под коленями, цапнула зубами, заскользив языком ниже, слюнявя и притискиваясь им меж сомкнутых ног. Когда услышала первый сдавленный стон, хищно улыбнулась и развела колени, пристраиваясь между ними и глядя в разгоряченное рабское лицо.
– Какой ты красивый, Коул, – проворковала Аркана, целуя коленки, чуть покусывая; гладила пальцами округлые ягодицы, наблюдая за струйкой прозрачной слюны, стекающей по его подбородку. Толстая коса растрепалась, задранная туника обнажала смуглую грудь с топорщащимися сосками, колом стоял налитый кровью член, и трогательная жилка подрагивала в такт вздохам Коула.
– Вы прекраснее, моя госпожа, – совершенно обезумевший от ощущений, невольник только высунул язык, облизав белые клыки.
– Льстец, – прицыкнула Лотта, но сдалась, метнулась к исходящему соками анусу, без предупреждения толкнувшись языком. Мокрая плоть тут же сжалась, а раб зашёлся стонами, выгнувшись, словно змея. Довольная результатом, министр добавила пальцы, растягивая напряжённые мышцы. Когда они занимались сексом в последний раз? Во время его течки, которая была два месяца назад. Изголодавшийся невольник поджимал ноги, постанывая от удовольствия, пока альфа орудовала длинными пальцами, с хлюпаньем толкаясь глубже, пока Коул и вовсе не зарычал, кончив.
Самое время. Лотты рывком раздвинула колени, вжав их в мягкие простыни, и пристроилась возбужденным клитором к анусу, облизнувшись в предвкушении. Двадцать минут на исходе, поэтому министр слишком резко, чем могла бы, вошла, ощутив, как вздрогнул наложник, давя судорожные всхлипы. Толкнулась на пробу, закинув голову от удовольствия, вцепилась в его бедра, насадив до самого конца.
– Госпожа, – шептал, а министр нагнулась, расцеловывая соски и ведя языком по напряженной груди. Кажется, член снова твердел, а двадцати минут им точно не хватит.
– Укуси меня, – рыкнула она, царапнув ногтями ягодицы, а Коул послушно вцепился зубами в её плечо, смыкая челюсти. Аркана только вскрикнула, когда горячим языком раб начал слизывать кровь. Ничего сверхстрашного не случится, если она опоздает с визитом в конюшни на полчасика.
***
Здесь пахло сеном, навозом и животными. А ещё степным ветром и полузабытой свободой. Лотта отворила скрипучие деревянные ворота, входя на территорию конюшен, и вдохнула калейдоскоп ароматов, ища взглядом работягу-Вика. Аккуратные стога были сложены вдоль бревенчатого забора, поилки стояли по другую сторону, а впереди виднелся обширный загон, куда наложник уже вывел своих питомцев на дневной выгул. Министр улыбнулась, ускорив шаг. В руках она держала подарок родом с Коурги, сапоги для верховой езды абсолютно точно будут смотреться на стройных ногах Вика более чем просто великолепно.
– Моя госпожа, – одновременно радостно и удивленно крикнул Вик, перемахнув через изгородь и устремившись навстречу. – Уж не думал, что увижу вас так скоро.
– Мне нужно оформить документы до того, как я улечу на Коургу, – фыркнула она, но развевать счастье не спешила – крепко обняла наложника, аккуратно поставив сапоги на землю. – Но в первую очередь увидеться с тобой.
– Ещё что-нибудь в этом роде, и моё сердце прыгнет прямо к вам в руки, – усмехнулся Вик, перебирая пальцами собранные в хвост волосы и целуя госпожу в щеку. От него пахло овсом и шерстью. Министр тоже улыбнулась, глядя через плечо раба на заинтересовавшихся гостями животных. Давно она со своими любимцами не виделась.
– Оно уже в моих руках, – парировала Лотта, мягко отстранившись, и вновь взяла обувь в руки, протягивая Вику, с удовольствием замечая восторженные искорки в ореховых глазах. – Примерь-ка.
– Ваша щедрость не знает границ, моя госпожа, – невольник отвесил шутливый поклон, за что Аркане невыносимо сильно захотелось цапнуть его за ухо, не дав и шанса на побег. Но она сдержалась, терпеливо наблюдая за тем, как кириец натягивал свой подарок, попутно любуясь вышитыми золотой ниткой узорами, и нет-нет да взглянет на министра с благодарной улыбкой.
Лотта часто дарила своим наложникам подарки – расточительно часто, по мнению сестры и близких друзей, но леди была уверена в том, что это её прямая обязанность, и дело не в плате за любовь, – какое варварство! – дело в том, что каждый подарок она выбирала с трепетом и отдельным вниманием к каждому из своих возлюбленных. Ей просто важно делать их счастливыми, ведь в этом заключалось и её личное счастье, большое и светлое, как солнце Хоттуны. И сейчас, глядя на Вика, который уже закончил с примеркой и вовсю щеголял новыми сапогами, красуясь перед госпожой, Лотта ощущала это счастье, застывшее на её лице широкой улыбкой.
– Они прекрасны, моя госпожа.
– Тогда предлагаю сразу их и опробовать, – задорно предложила она, кивнув в сторону степней, и сразу нашла взглядом своего любимого вороного скакуна, который, видно, тоже её приметил – нетерпеливо мотал головой, хрипя и порываясь подойти ближе. По Аркане скучали не только рабы.
– О, этот задор, – хмыкнул Вик, приблизившись к её лицу и прищурив хитрые глаза. – Тогда наперегонки через долину, госпожа Лотта? На спор? – очи ореховые пылали, и министр не смогла сдержать улыбку, ноготками пройдясь по линиям красивого лица, обнажив зубы в хищном оскале.
– Поиграть захотелось, Виконт? – почти что шепотом спросила она, проследив за тем, как широкая ладонь накрыла её, а манящие губы потянулись к пальцам, оцеловав каждый. – Будь по твоему. И что же ты хочешь в случае победы?
– Мне нечего желать, кроме вас, госпожа, – сладко протянул он, тоже перейдя на шепот, а взгляд стал ещё хитрее и игривее. Вот пройдоха.
– Тогда если выиграю я, – Лотта приблизилась к его уху, лизнув горячим языком мочку, – ты попозируешь мне нагим, договорились?
