Текст книги "После безумия (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

– Гребаный Малфой! – крикнул Гарри, со злостью отбрасывая от себя красно-золотой шарф и попутно снимая куртку для квиддича.

– Что случилось? – Гермиона подняла брови, медленно закрывая книгу, и положила ее на небольшой столик в Гриффиндорской гостиной, в которой они с Джинни провели последние сорок минут, подтягивая Уизли по Истории магии, ради чего Гарри великодушно освободил ее от сегодняшней тренировки.

– Твой… парень, – произнес Рон это словосочетание, как будто выплюнул какую-то гадость, – вытеснил нашу тренировку и поставил на это время Слизерин, даже не предупредив нас!

Грейнджер нахмурилась, пытаясь понять суть конфликта в выплескивании эмоций парней.

– Но разве расписание тренировок не утверждено? Я точно помню, что… – говорила она, роясь в сумке и надеясь найти там свою копию бланков.

– Он просто «внес некоторые коррективы», потому что имеет на это право, так как староста, – Гарри упал на кресло, все еще громко дыша от злости.

– Хорек совсем обнаглел, если он считает, что… – начал кричать Рон, привлекая внимание, но был перебит.

– Подождите, разве вы не пытались как-то уладить это? – спросила Гермиона, видя на листе, что тренировка Гриффиндора действительно была на своем месте.

– Мы все еще говорим о Малфое? – Гарри поднял брови так, будто одна фамилия Драко могла объяснить всю ситуацию. В принципе, так оно и было.

– Я поговорю с ним, – произнесла Гермиона.

Прошло больше месяца с того момента, когда всех вокруг взорвала эта новость. Больше месяца с момента, когда люди дергали ее за руки и не знали, что же спросить первым: о битве Гарри с Волдемортом, о том, правда ли Малфой им помог или как так вышло, что они вместе. Сначала всем казалось, что это шутка или какой-то стёб, потом люди были уверены, что кто-то из них под Оборотным, потом еще несколько безумных версий, о которых ей рассказывала Джинни, но Гермиона даже слушать не хотела. Потому что по началу ей это тоже казалось каким-то фарсом, девушке не верилось, что Малфой это сделал. Каждое утро она просыпалась и была уверена, что вот теперь то точно отойдет от странного сна, и это все окажется игрой ее воображения, но изо дня в день, чувствуя его руки вокруг своей талии и обязанность с криками поднимать его на занятия, гриффиндорка убедилась, что все это происходит наяву. Больше месяца прошло, а Рон все еще не мог с этим свыкнуться окончательно. Мальчики практически не пересекались с Малфоем, и все втроем подчеркнуто игнорировали друг друга, не вступая в перепалки под строгим наблюдением Гермионы, но глупо было полагать, что они станут друзьями или хотя бы перестанут ненавидеть друг друга так сильно. В глубине души Рон все еще надеялся, что у нее пройдут «затянувшиеся критические дни, которые делают девчонок бешеными», как он говорил Симусу (за что получил подзатыльник от лучшей подруги, когда она это услышала, проходя мимо) и Грейнджер бросит его, придя в себя.

– Мы уже даже успели взлететь, когда хорек объявился со своей змеиной сворой и надменной рожей! Клянусь, он просто боится, что мы выиграем в очередной раз, потому что по-другому…

– Я же сказала, что поговорю с ним, Рон! – осадила друга Гермиона, поворачивая голову к его сестре, которая предпочла воздержаться от комментариев по этому поводу. – Итак, в чем разница в подходах к терминам “существа” у Малдуна и Клагг?

– Согласно Эльфриде Клагг под определение «существа» подпадали те, кто разговаривал на человеческом языке, а Бардок Малдун называл так тех, кто передвигался на двух ногах, – измученно ответила Джинни, вспоминая три нескончаемых главы, которые Гермиона велела ей прочитать несколько дней назад. – Давай сделаем перерыв, честное слово, я больше не вынесу.

Джинни скривилась и положила голову на плечо Гарри.

– Мы начали всего около часа назад, – Гермиона ткнула пальцем в Поттера. – Ты ее совершенно рассредотачиваешь.

– Мне нужно как-то снять стресс, – пожал плечами Гарри, потянувшись рукой к шоколадным кексам. – Ты же пришлешь новое расписание, когда выяснишь вопрос с квиддичем? Мне нужно собрать всю команду, посмотреть кто в какой форме, потому что до матча осталось не так уж и много времени.

Гермиона кивнула, еще раз задумавшись над происходящим. Это было в стиле Драко. Он не изменился. Гермиона слышала, что Парвати все щебетала о том, что, возможно, теперь слизеринский принц станет немного менее невыносимым по отношению к гриффиндорцам, но едва ли это было так. Малфою все еще поднимали настроение снятые баллы и краснеющие от злости лица гриффиндорцев, с тем исключением, что до этого момента он избегал проделывать подобное с Гарри и Роном, что, по мнению Гермионы, уже было немыслимым прогрессом. Иногда, когда они пересекались на уроках, она могла стрельнуть в него взглядом и сказать губами «перестань», но вариант того, что это подействует всегда был пятьдесят на пятьдесят.

После того, как парни успокоились и начали обсуждать, насколько Зелья стали более приятным предметом, когда на этот пост поставили профессора Слизнорта, они отправились на ужин в Большой зал. Стрельнув глазами в сторону слизеринского стола, Гермиона увидела, что сторона старшекурсников практически пустая, и принялась за еду. Кислые желейки на десерт, обсыпанные сахаром все никак не хотели заканчиваться, и в итоге, устав от монотонного поедания сладкого, Гермиона одолжила куртку у Гарри, чтобы не заходить в башню и отправилась сразу на поле.

На удивление, сегодня вечер был совершенно безветренный и весьма теплый, сравнительно с предыдущей неделей, когда даже профессор Спраут должна была постоянно накладывать согревающие чары, которые топили лавины снега, летящие в теплицы. На школьном стадионе горели огоньки, и гриффиндорка подошла ближе, наблюдая за фигурами слизеринцев, снующих в воздухе.

– А она еще что тут делает? – скривилась Пэнси, смотря на Гермиону и задавая вопрос так, будто кто-то из ее стаи подружек должен быть ответственным за передвижения девушки. – Это слизеринская тренировка!

Повернувшись к ней, Гермиона заметила, что на зрительских местах людей гораздо больше, чем обычно бывает на тренировках.

– Боже, Паркинсон, уймись, уже становится скучно, – закатила глаза она, присаживаясь немного сбоку, на несколько сидений ниже.

– Блейз! – заверещала девушка, смотря на мулата, но он лишь пожал плечами.

Признаться честно, Гермионе было неуютно сидеть здесь, среди слизеринцев, и делать вид, будто все нормально. Несмотря на то, что за этот месяц многое изменилось в них по отношению к ней. Конечно, никто не питал к гриффиндорке дружелюбных чувств, но просто поразительно, какое влияние мог иметь факт того, что она – девушка Малфоя. Больше не было идиотских шуток, издевок или даже слов «грязнокровка» в ее адрес, более того, несколько дней назад, столкнувшись по ее вине с Крэббом, Гермиона услышала только злостное сопение, но ни слова в ответ. Забини же даже перебрасывался с ней парой-тройкой слов, когда появлялся в их общей гостиной и кивал в знак приветствия в коридоре. Это были странные изменения, но она была рада, что теперь слизеринцы вынуждены были оставлять свою ненависть внутри себя, естественно, кроме Пэнси. Паркинсон только не брызгала в нее ядом, но она прекрасно управлялась с распространением слухов в ее адрес, самые невинные из которых уже вызывали рвотные позывы.

– Твою мать, Харпер, ты вообще понимаешь, где находятся ворота?! Такое чувство, будто ты видел поле только на колдографиях! – орал Ургхарт, размахивая руками. – Следующий!

Присмотревшись, Гермиона удивленно заметила, что Малфой не гоняется за снитчем, а выполняет роль охотника, забрасывая квоффл мимо растерянного лица Харпера.

После крика капитана команды, сзади раздался смех, и следующий парень, лица которого она не успела рассмотреть, дал пять своим товарищам и, приняв пожелания удачи, собрался взмыть в воздух, когда Вейзи опустился ближе к земле.

– Он пропустил всего два мяча, и те были слишком заумными, – прогундел один из охотников. – Давай уже сделаем перерыв.

– Вратарь не должен пропустить ни одного мяча, в этом смысл игры! – рявкнул на него капитан, но все же, посмотрев на часы, нехотя кивнул. – Перерыв пять минут! Потом еще два претендента, а следующих попробуем завтра!

Сзади раздались разочарованные стоны, но, видимо, они не сильно волновали Ургхарта.

– Чувак, уймись, от твоих взвизгов мне иногда кажется, что наш капитан – это девочка, не достигшая пубертата, – усмехнулся Малфой, издевательски похлопывая слизеринца по плечу, и тот отмахнулся, ничего не сказав в ответ. – Грейнджер?

Он удивленно поднял брови, встречаясь с ней взглядом, и, снизившись, приземлился на ноги, подходя к девушке. Взъерошенные платиновые волосы, хитрый прищур, уверенная, слегка ленивая походка, и вот она опять чувствует себя в безопасности. Нет, конечно, Гермиона смогла бы позаботиться о себе самой, даже среди «змей», но когда он оказался рядом, гриффиндорка так явно ощутила купол, который словно дымкой окутывал ее спокойствием, и могла практически поклясться, что Драко использовал какое-то заклинание.

– Привет, – улыбнулась она, понимая, что на них опять все пялятся.

Одному Мерлину известно, сколько еще должно пройти времени, чтобы взгляды всех вокруг не сосредотачивались на этих двоих, стоило им подойти друг к другу, будто все ожидали, что они опять примутся целоваться или наоборот, повернутся, крикнув: «Розыгрыш!» и выстрелят в воздух хлопушками.

– Что-то случилось? – спросил Драко, смотря на мужскую красно-золотую куртку у нее на плечах и недовольно хмурясь.

Он прекрасно знал, что она не особенно любила общество его однокурсников, даже если те были его друзьями, всегда находя себе какие-то дела, когда они собирались в гостиной. Возможно, это было к лучшему, потому что все вокруг испытывали неловкость крайней степени, понятия не имея, как теперь с ней себя вести, кроме Блейза, который всегда держался так, будто в целом мире не было ничего более обыденного.

– Нет, я просто… увидела, что тебя не было на ужине, – пожала плечами Гермиона, ненавидя всех, кто сейчас сверлил взглядами ее профиль с такой силой, что не ровен час у нее в щеке образуется дыра.

– То есть, я могу рассчитывать на порцию стейка, который ты для меня утащила? – усмехнулся Драко, кажется, вообще не испытывая неудобств.

– На порцию куриного пирога, – улыбнулась девушка, всматриваясь в его лицо.

– Подождешь меня? Мы скоро закончим, – сказал он, садясь на метлу, после свистка капитана.

Гермиона не рассчитывала здесь сидеть, особенно увидев количество зрителей, но такие фразы, совершенно обыденные, но из его уст звучащие особенно, подкупали ее и заставляли улыбаться так искренне, что ей едва ли удавалось скрыть эти улыбки от посторонних глаз.

– Хорошо, – произнесла она, смотря, как Драко отталкивается от земли и тут же услышала, что Пэнси фыркнула и начала что-то шептать на ухо Астории.

Что-то, что заставило ту противно засмеяться. Разговоры, заинтересованные, ползущие в душу взгляды раздражали, особенно в обществе тех, кто ненавидел ее больше всего на свете. По крайней мере так казалось. Остальные слизеринцы стали не обращать на нее внимания, особенно в присутствии Малфоя, но Пэнси, кажется, обезумела, решив, что Гермиона – это основной камень преткновения в ее жизни. Иногда гриффиндорке казалось, что лучше бы Драко не выкидывал тот фокус – поцелуй, о котором до сих пор судачили даже картины, но чувство того, что он сделал это специально, наполняло ее теплотой и давало сил пережить любые перешептывания. Ему плевать, что о нем подумают, Малфой больше не прячется от этого.

Два слизеринца по очереди взмыли в воздух, пытаясь удовлетворить вратаря всеми отбитыми мячами, одному это даже удалось, но Ургхарт, кажется, все равно будет продолжать кричать и материться, даже если планеты сменят свою орбиту, только бы Слизерин выиграл. Вся команда была достаточно уставшей, чтобы упасть на места болельщиков и начать вяло собираться.

Драко вытер с лица пот и выпил сразу половину бутылки воды. Гермиона смотрела на него и поняла, что это что-то такое простое – наблюдать за ним, немного уставшим после тренировки, потным и запыхавшимся, но это было впервые, когда она видела его таким.

– Знаешь, мне казалось, что сегодня тренироваться должен был Гриффиндор, – протянула девушка, заходя издалека.

– О, малыш Поттер уже пожаловался? – Драко тут же понял, в чем дело. – Странно, мне казалось, что теперь я имею больше прав тебе жаловаться. Или Гермиона Грейнджер помогает только придуркам?

– Ты иногда ведешь себя так, что тоже вполне мог бы рассчитывать на мои услуги, – поджала губы она, а он скривился на ее реплику. – Пожалуйста, перестань так делать.

– С чего бы это? – поднял брови Малфой, смотря, как его однокурсники выходят со стадиона.

– Драко? Ты идешь? – спросила Пэнси, от которой не отходила свора подруг, но он мазнул по ней взглядом и покачал головой, вновь возвращая внимание к Грейнджер и слыша краем уха, как Блейз начал ей что-то рассказывать, выводя к выходу.

Гермиона поднялась, становясь впереди него, и, улыбнувшись, положила руки ему на плечи.

– Потому что это тебе не нужно. Ты и так прекрасный ловец и справишься без любых преимуществ.

– Ммм, да? – он сохранял серьезное лицо, но она видела, как в серых глазах бегают чертики, принимая ее правила игры. – Знаешь, я почти повелся, Грейнджер.

– Эй, вообще-то я правда так думаю, – девушка легко стукнула его по плечу.

– Еще бы. Сложно так не думать, когда это правда, – ухмыльнулся Драко, смотря как она закатывает глаза от напыщенности парня. – Я могу рассмотреть твое предложение, но мне нужно что-то взамен.

– В смысле? – насторожилась гриффиндорка.

– Сегодня полнолуние, ты в курсе? – вдруг произнес Малфой, будто забыв, о чем они говорили.

Гермиона нахмурилась и, взглянув через плечо, ничего не увидела за деревьями и тонкой поволокой туч.

– Наверное, – пожала плечами она.

– Хочешь посмотреть? – спросил Драко, беря блестящий черенок метлы в руку.

Гермиона округлила глаза, понимая, куда он ведет.

– Нет, ни за что, – покачала Грейнджер головой, смотря любезно предоставленные мозгом картины множественных переломов, когда она падает вниз.

– Перестань, ты боишься высоты?

– Я боюсь упасть, – отчеканила девушка, вспоминая несколько травм даже профессиональных игроков.

– Иди ко мне, – произнес он, протягивая ей руку с обольстительной улыбкой на лице, зная, как на нее действует эта фраза.

– Малфой, – строго произнесла она его фамилию, чтобы отрезвить себя.

– Я не дам тебе упасть, обещаю, – серьезно сказал Драко, и девушка сдалась.

Ей становилось не по себе от того, как легко она проигрывает ему. Еще не оторвавшись от земли и на миллиметр, ее руки начали дрожать, выдавая страх.

– Садись впереди, а я буду поддерживать тебя сзади, – указал Малфой.

Когда Гермиона перебросила ногу через метлу, он обнял ее, прижавшись к спине, и оттолкнулся от земли.

– Просто положи руки на древко, я сам буду управлять, – спокойно сказал Драко, пока она вспотела от страха.

Те пару раз, когда Гермиона поднималась на метр ввысь на метле самостоятельно, ее метла вибрировала как сумасшедшая, будто пытаясь вырваться из рук нерадивой хозяйки, но сейчас черенок слушался и повиновался любому, даже самому легкому движению, направляя их все выше.

– Ты можешь закрыть глаза, – сказал он, наклонившись близко к ее уху, касаясь носом шеи, чем спровоцировал марш мурашек. – И к твоему сведению, сегодня я отменил тренировку твоего факультета, потому что нам нужно было выбрать нового вратаря. У Блетчли больше нет такого рвения оказываться со мной в одной компании.

Драко говорил тихо, касаясь губами кожи на шее, когда она закрыла глаза, чтобы не видеть, насколько высоко они были.

– Он боится тебя? – спросила Гермиона, вспоминая слухи, которые ходили по школе.

– Мне похуй, – ответил Малфой, а гриффиндорка почувствовала, как его голос окрасился злостными нотками буквально на мгновение.

Когда через пару секунд он велел ей открыть глаза, Гермиона ахнула от удивления. Ночное светило красноватого оттенка было непривычно большим и таким близким, что создавалось впечатление, будто оно лежит на верхушках сосен Запретного леса.

– Это очень красиво, – произнесла девушка, не думая о высоте. – Никогда не видела луну с этого ракурса.

– Плюсы полетов на метле, – улыбнулся Драко, наблюдая за ее реакцией.

Когда ветер, почувствовав наступление ночи, начал набирать обороты, им пришлось спуститься на траву, рискуя не успеть добраться к Хогвартсу до наступления метели.

– Мне нужно в раздевалку, – сказал Драко, когда они выходили из пустующего стадиона. – Не хочешь со мной? Уверен, с этим местом тебя связывают приятные воспоминания.

Гермиона захохотала, прикрывая смехом смущение и красные щеки. Малфой помнил, какой энергией заряжался от любого проявления ее эмоций, но теперь, когда ему была подвластна особая магия – вызывать улыбку девушки, смех, видеть искры веселья, танцующие в ореховых глазах, это наполняло его чем-то с таким мощным зарядом, что не верилось, что он жил без этого всю жизнь.

– И что за проблемы у тебя со своими вещами, Грейнджер? – недовольно спросил Драко по дороге в замок. – Отдай куртку обратно одному из твоих беспомощных. Я буду столь любезным, что верну их в расписание тренировок, нет надобности избавляться от формы так радикально.

***

Кабинет Зелий стал слишком сильно напоминать обитель Дамблдора – чересчур уютно и очень много ненужных вещей. Фотографии бывших учеников, закупоренные флакончики с разноцветными зельями, стоящие в ряд согласно цвету, странные приборы – профессор Слизнорт явно привнес в помещение часть себя.

Грейнджер сегодня рано с утра убежала на собрание к Макгонагалл, разбудив Драко, и тот слишком рано спустился к завтраку. Поэтому сейчас они сидели с Блейзом в кабинете практически в одиночку.

– Как им не жалко деревьев для печати этой херни? – произнес мулат, держа в руках очередной выпуск «Ежедневного пророка», где на первой странице красовались отдельные фото Малфоя и Грейнджер с подписью: «Отношения с магглорожденной? Любовь против многовековых традиций семьи Малфоев. Стоило ли оно того?» – Скитер нужно оторвать руки. Ты читал?

На третьей странице открывалась огромная статья, в которой перемывались кости всей чете Малфоев и предполагаемая реакция на подобные отношения, приправляя словами о коротких комментариях юного мистера Малфоя.

– Да, только вот не думал, что «отъебись», брошенное ей, когда она подкараулила меня, можно считать «коротким комментарием», – закатил глаза он.

– А как… она к этому относится? – неуверенно спросил Блейз, и не нужно было уточнять, о ком шла речь.

– Не знаю, – нахмурился Драко. – Не обращает внимания. Наверное.

– Ты не говорил с ней об этом? – поднял брови Забини. – Если хочешь мой совет, то не думаю, что Грейнджер слишком приятно все это дерьмо.

– Это едва ли сильнее того, что рассказывает Пэнси, и ей абсолютно насрать.

– Это Пэнси, а это общественность. Все вокруг то и дело обсуждают вашу личную жизнь, на Слизерине тоже, они просто замолкают, когда видят тебя. Это довольно сильное давление.

– Что-то ты слишком сильно переживаешь за Грейнджер, – произнес Драко, поджимая губы и нехотя признавая, что друг прав.

– Очень смешно, – скривился Забини, складывая газету вдвое. – Просто мой мальчик завел свои первые отношения, я чувствую ответственность! Боже, как быстро растут чужие дети!

– Какой же ты кретин, – покачал головой Драко. – Грейнджер прекрасно знает, что это вообще ничего для меня не значит. Не после всех событий.

Забини промолчал, воздерживаясь от ответа. Кабинет понемногу заполняли ученики Слизерина и Гриффиндора, чьи расписания в этом полугодии были более тесными, чем в предыдущем, и Драко не мог понять, радует это его или раздражает. Постоянное лицезрение Уизли, который то и дело бросал на него косые взгляды, не придавало дням красок, но зато Малфой мог бросать в Грейнджер записки с похабными замечаниями, смотря как она злится, смущаясь, что поднимало ему настроение в ста процентах случаев.

Он наблюдал, как девушка заходит, смеясь и взлохмачивая Поттеру волосы, и вспомнил, о чем хотел с ней поговорить.

– Грейнджер, – она обернулась, склонив голову, – ты сегодня проводишь собрание с Пуффендуйцами.

– В смысле? – брови Гермионы вмиг сдвинулись на переносице, и он обожал, как быстро ее эмоции сменяют друг друга. – Даже не думай, Малфой, я провела два собрания на этой неделе, поэтому остальные за тобой.

– Неа, – покачал он головой, замечая, как все вновь оборачиваются, чтобы проследить за перепалкой. – Я плохо нахожу контакт с полоумными.

– Странно, потому что со слизеринцами у тебя неплохие отношения, – Гермиона закипала от такой наглости.

– Грейнджер, не беси, – сжал челюсти он. – Мы договаривались, что этими вопросами занимаешься ты.

– Я занимаюсь большинством вопросов, Малфой, мне кажется, что это уже слишком! – она поставила руки на бока, принимая оборонительную позицию.

Он видел, что девушка злилась, по глазам, в которых плескалось негодование, по щекам, которые стали красными и по притихшим голосам вокруг. Ну естественно.

– Перестань быть такой сукой, – произнес Драко, прищурив глаза.

– Перестань быть таким самовлюбленным индюком, это точно такие же твои обязанности, как и мои!

Они сверлили друг друга взглядами под аккомпанемент любопытных глаз и, кажется, люди уже начали делать свои ставки. Разница с прошлым была только в том, что слизеринцы не вмешивались, добавляя в речь Малфоя оскорбления, и Поттер с Уизли сидели тихо, хотя по их выражению лиц можно было сказать, что это молчание отбирает у них все жизненные силы.

Странно было бы ожидать другого исхода. Им никогда не стать идеальной парой, о которых пишут истории или восторгаются союзом. Было ясно с самого начала. Они спорили постоянно, это никогда не прекращалось. Кто первый пойдет в ванну, кто более изощренный в колких фразочках, кто проводит собрание, кто знает лучше. Вечное противостояние двух антиподов, сотканных из противоречий.

– Так, хорошо, что вы уже все в сборе и… мистер Малфой, мисс Грейнджер? – Слизнорт зашел в кабинет, держа в руках несколько флаконов, но, увидев яростные метания взглядами двух старост и всеобщее внимание, сосредоточенное на них, немного опешил.

Гермиона отбросила волосы с лица и, слишком сильно толкнув сумку, села за парту рядом с Невиллом, решив воздержаться от дальнейших реплик. По классу пронесся вздох разочарованных зрителей, ожидающих кульминации, а особо вдохновенные, вроде Паркинсон – буйного разрыва.

– Эмм, ладно, хорошо, – продолжил свою речь профессор, немного замешкавшись. – Сегодня мы будем изучать Желчь броненосца. Кто подскажет, что это за зелье? Да, мисс Грейнджер?

– Разъедающее зелье, широко используется как боевое оружие, но в некоторых ситуациях вполне применимо в бытовых целях.

– Верно, верно, десять очков Гриффиндору! – улыбнулся профессор. – Его приготовление требует чрезвычайной точности и аккуратности, впрочем, как и приготовления всех зелий, ингредиентами которых является яд акромантула, который, как вы знаете, чрезвычайно чувствителен. Я попрошу вас взять перчатки для пущей безопасности и обратить внимание на доску, где указаны особо важные моменты в процессе приготовления.

Строчки возникали на грифельной поверхности сзади учителя, пока ученики натягивали перчатки, доходящие до середины предплечья. Малфой наколдовал 28 жидких унций воды, призывая нужное количество крыльев летучей мыши, чтобы не толпиться перед профессорским столом, как остальные.

Злость на Гермиону все еще сидела внутри, и он даже не понимал, что его раздражало больше: что она перечит ему прямо перед всеми, так, как не делал никто или сам факт ожидания, что будет по-другому. Нарцисса нередко была не согласна с мужем, но никогда не позволяла себе резких выпадов в его сторону при людях. Ну отлично, теперь он сравнивает ее с Нарциссой. Но она никогда не будет такой – кроткой и послушной. Скорее, весь этот мир пойдет ко дну вместе с тремя китами.

Студенты нарезали ингредиенты под монотонное бурчание профессора об особенностях приготовления, и Малфой, еще раз взглянув на рецепт, отметил, что оно довольно сложное, но все же не сомневался в том, что ему удастся приготовить его на «отлично». Дафна была ужасной в Зельях, поэтому то и делала, что оборачивалась назад, смотря на действия Забини и постоянно их отвлекая. Прошло примерно сорок минут, когда его мысли отвлеклись в достаточной мере, а зелье, вобравшее в себя половину положенных капель яда, начало пузыриться.

– Прекрасно, прекрасно, мистер Малфой! – проговорил Слизнорт, замирая напротив его котла. – Пока что вы с мисс Грейнджер идете нога в ногу. Мне нравится цвет и консистенция, кажется…

Звук бьющейся посуды прервал речь профессора, и он бы даже не обратил внимание на шум из гриффиндорской стороны кабинета, отмеряя очередной ингредиент с надлежащей точностью, если бы не крик. Ее крик. Гермиона вскрикнула, схватившись за правую руку, которую волдыри покрыли буквально мгновенно. Котел Невилла постепенно разъедало вещество, постоянно брызгая во все стороны, заставляя учеников разлетаться кто куда от горячих капель.

– Мерлин, Гермиона, прости, я не…

– Какой же ты, блять, кретин! – оттолкнув Долгопупса рукой, Драко подбежал к ней, находя себя рядом с Поттером и Уизли, которые склонились над девушкой, сжавшей зубы от боли.

– Так, что произошло? Разойдитесь, живо! – крикнул профессор, пробираясь к Гермионе.

– Я случайно, профессор, просто отвлекся и добавил пять унций яда, вместо двух, и оно взорвалось так сильно, попав Гермионе на руку, – лепетал Невилл, пытаясь подойти к гриффиндорке. – Гермиона, прости, я…

– Отъебись от нее, иначе я тебя заставлю, – рыкнул на него Малфой, еле сдерживая свою агрессию и опасаясь, что подойди Долгопупс еще хотя бы на шаг, и выдержка Драко взорвется точно так же, как и зелье этого идиота.

– Невилл, сейчас это неважно, – оборвал его Поттер, впервые соглашаясь с Малфоем. – Гермиона, что…

– Это же недопустимо! – воскликнул Слизнорт и подошел к гриффиндорке, положив повязку ей на руку. – Ткань смочена в растворе из волоса единорога – она снимет боль, но вам, юная леди, срочно нужно к врачу. Прошу, разойдитесь отсюда, чтобы больше никто не пострадал.

Драко ступил к выходу, увлекая девушку за собой, проходя сквозь толпу.

– Черта с два! Мы можем отвести Гермиону! – крикнул Рон, вставая на пути.

– Свали, Уизел, не уверен, что у тебя хватит мозгов не повторить этот фееричный трюк, – огрызнулся слизеринец.

– Да хватит уже! – встал между ними Поттер. – Малфой, веди ее быстрее в лазарет. Рон, нужно помочь устранить остатки зелья, чтобы оно до конца не разъело наши вещи.

Гарри глянул на свою сумку, часть которой была покрыла слоем жидкости и издавала булькающие звуки. Сейчас не время пререкаться и, кажется, даже при тотальном недоверии к Малфою, Рону пришлось с этим согласиться, и с красным от злости лицом, все же приняться за отодвигание парт, пока профессор махал палочкой, устраняя последствия катастрофы.

Гермиона сжала зубы, пытаясь утихомирить жжение на руке, которое немного успокоилось после наложения повязки, но теперь снова начало набирать обороты.

– Боже, дорогая, что за плохой рок то с вами? – качала головой мадам Помфри, прикладывая новую повязку к руке девушки. – Профессор Слизнорт правильно сделал, что смочил рану раствором волоса единорога, вот еще одна. Посидите здесь, пока я приготовлю нужное зелье. Кошмар, просто кошмар, а не школа…

Врач причитала себе под нос, уносясь в подсобку, пока Гермиона сидела на краю кушетки, придерживая повязку рукой. Малфой стоял у окна, положив руки в карманы, и пристально наблюдал за ней, помня, что она еще ни разу не произнесла ни единого слова за все это время.

– Боже, почему ты вечно окружаешь себя одними недоумками? – вздохнул он, пытаясь как-то оторвать ее от втыкания в одну точку.

Гермиона слышала колкость, но пропустила мимо ушей, чувствуя, как боль снова нарастает, словно чертовой повязки хватало всего лишь на несколько минут. Сглотнув, она ощутила, как слезы собираются в уголках глаз.

– Грейнджер? – Драко нахмурился, смотря на нее.

Он так не привык видеть ее плачущей, что буквально оторопел. Пэнси рыдала из-за каждой чепухи. Для Грейнджер же обычно нужна была целая трагедия, чтобы пролить слезы. Он поверить не мог, что боль смогла это сделать, пусть и сильная.

– Очень больно, – всхлипнула она, вытирая щеку тыльной стороной ладони.

Гермиона не успела проанализировать свою реакцию, ее начало трусить, когда он подошел и обнял ее, прислоняя лицо к своему животу и зарываясь рукой в волосы.

– Потерпи немного, сейчас придет Помфри, слышишь? – говорил Драко, выводя мелкие узоры у нее за ухом.

И вот оно. Она поняла. Обняв его торс здоровой рукой, Гермиона чувствовала, как рубашка парня в том месте, где гриффиндорка прислонялась к ней щекой, становилась мокрой. Девушка поняла, что ей не хватает его нежности. Она собирала ее по крупицам, даже сейчас, когда они были вместе. Он обнимал Гермиону ночью, когда они спали, целовал в башне, больше не давая возможности всем подряд насладиться первоклассным спектаклем, но в большинстве случаев ничего не изменилось.

– Мне иногда кажется, что ты все еще ненавидишь меня. Как раньше, – сдавленно произнесла она, уткнувшись в его живот.

– Нужно быть стопроцентной идиоткой, чтобы так думать, – фыркнул он.

– Нет, – покачала головой гриффиндорка и тут же ощутила новую волну боли в руке. – Ты никогда не идешь на уступки, не пытаешься найти компромисс. И порой ты такая каменная глыба, что…

– Мы будем сейчас это обсуждать? – прервал ее Малфой.

Ему все казалось безумием: у нее плавится рука, а ей вдруг приспичило обсудить их отношения. Он ни черта в этом не понимал. Говорят, это должно быть естественно. Но ничего не было естественного в том, чтобы жить во тьме столько лет, а потом вдруг столкнуться с таким светом, который вот-вот норовит испепелить твою сетчатку. Он чувствовал себя, как на минном поле. С Пэнси все было просто. С Грейнджер ничего не было просто с самого первого дня. Она переворачивала все его устоявшиеся представления, весь его мир, и теперь сидела здесь и рыдала, а он совершенно не знал, как ее успокоить.

– Так, мистер Малфой, отойдите, давайте, вы можете случайно задеть поврежденную кожу, – мадам Помфри возникла из неоткуда, несясь к ним с кувшином. – Вот так, дорогая, протяните руку.

Помфри корпела над ранением девушки, шепча заклинания, и, отойдя, взмахнула палочкой, и вся кожа до локтя покрылась белоснежными бинтами.