сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Она почувствовала, что дрожит под его пристальным взглядом. После трёх лет тесного контакта с ним, это был первый раз, когда Грейнджер почувствовала, что видит настоящего Драко Малфоя — самоуверенного мужчину, что считал себя умнее, чем был на самом деле.
— Да, — нет. — Я пережила войну, ради Мерлина!
Я так устала…
— Последнее, что мне нужно, это чтобы люди жалели меня только потому, что я не могу заставить пару искр вылететь из моей палочки.
Была ли вообще возможность получить эту помощь?
— Грейн… Гермиона, — глубоко вздохнул Драко. Его взгляд смягчился. И медленным жестом руки указал на алтарь. — Я могу тебе помочь. Есть способ вернуть магию, понимаешь? Всё, что тебе нужно сделать, это попросить.
— Попросить? — Грейнджер снова огляделась, чувствуя, что фейри наблюдают за парой с интересом в глазах. В воздухе было так много волшебства, что она снова почувствовала искры в кончиках пальцев — даже когда поняла, что это исходит не от неё.
На самом деле, самая сильная и самая опьяняющая сущность магии, которая угрожала поглотить саму душу, исходила от мужчины, что стоял так близко. Гермиона почувствовала, что снова становится труднее дышать.
Мог ли Малфой знать, какой эффект он производил на неё?
Гермионе нетрудно было составить логическую цепочку и понять, что Малфой был в курсе, особенно учитывая его особую проницательность. И именно поэтому он ждал Литу, чтобы решить её проблему.
После трёх лет тщательных исследований своей угасающей магии Грейнджер уже натыкалась на несколько текстов, книг и документов, касающихся языческих ритуалов и того, как они могут помочь ведьме или волшебнику с подобной ситуацией.
И хотя Грейнджер перепробовала большинство заклинаний из всех этих книг, ни одно из них не было эффективным. И те, которые выглядели многообещающим решением… Не помогли…
Она даже не рассматривала эти заклинания как вариант. Для неё было бы слишком рискованно искать кого-то, кто сможет помочь, и объяснять ему, что происходит, только для того, чтобы в конце концов всё это оказалось случайностью.
Честно говоря, от одной мысли об описаниях ритуала, которые Гермиона однажды прочитала, у неё закружилась голова.
— Ты доверяешь мне? — это прозвучало неожиданно, и только тогда Грейнджер поняла, что Малфой теперь стоял невероятно близко к ней. Теперь она слышала его дыхание над своим ухом. И когда Драко наклонил голову, прошептал хриплым голосом: — Пожалуйста, позволь помочь тебе.
— Почему это тебя так сильно волнует?
— Хочешь верь, хочешь нет, — усмехнулся Малфой, проводя рукой по своим прекрасным светлым волосам. — Я забочусь о тебе. Я привязан к тебе уже три года, потому что ты мой друг, Гермиона.
Друг.
Была ли дружба достаточной, чтобы побудить его сделать то, что он собирался предложить?
— Мы даже не знаем, сработает ли это, — настаивала Грейнджер, хотя в её голосе почти не осталось уверенности. Она нервно прикусила нижнюю губу. — Может быть, вообще ничего не произойдёт!
— Я имею в виду, — задумчиво произнес он, насмешливо ухмыляясь. — Тогда чего ты боишься?
На самом деле вполне логичный вопрос. В этот момент Гермиона очень хорошо понимала, что просто упрямится ради удовлетворения собственной гордыни.
Он всё равно уже разгадал её секрет, так что же плохого в том, чтобы попробовать хотя бы раз? Не говоря уже о том, что она всё равно заставила бы Малфоя заключить договор о молчании независимо от результата.
— Ладно, Малфой, — Грейнджер ненавидела то, как её голос дрожал. — Мы можем попробовать. Но если это не сработает, будем двигаться дальше, как будто сегодняшнего дня не было.
— Справедливо, — кивнул Драко. Во взгляде читалась эйфория от победы. И вместе с этим Гермиона почувствовала, что вот-вот произойдет что-то невероятное. — Спасибо тебе за то, что смогла прислушаться к голосу разума.
Самоуверенный мерзавец.
— Что нужно сделать?
— Просто расслабься для меня, — убеждал Малфой, обнимая большой рукой её тонкую талию и направляясь с ней к центру алтаря. — Ты доверяешь мне, Гермиона? — снова спросил он, на этот раз глядя прямо в её янтарные глаза, как будто пытался заглянуть в душу.
— Да, — слова легко слетели с её губ, и Грейнджер поняла, что они были абсолютной правдой. И, действительно, почему она не должна доверять другу? Даже с секретом, который вполне мог разрушить её жизнь.
— Хорошо, — его улыбка была такой искренней, что это зрелище потрясало. Но она не могла слишком долго зацикливаться на этом, когда Малфой начал ловкими пальцами расстёгивать пуговицы её платья.
— Ты знакома с этим заклинанием, Гермиона? — спросил он, медленно разбираясь с её одеждой — и с тем, как он, казалось, слишком долго возился и не отрывал взгляда от пола, Грейнджер должна была задаться вопросом — возможно, Малфой тоже нервничал?
— Я читала об этом, — ответила Гермиона, вздрогнув, когда прохладный летний ветерок подул на её обнаженную кожу и напомнил ей о её нынешнем затруднительном положении. — Но я не пробовала это с… партнером.
— Я проведу тебя через это.
— Ты… Ты делал это раньше?
— Как я уже говорил тебе, ты не единственная, кто испытывал трудности со своей магией из-за войны.
Её желудок словно налился свинцом, но Гермиона пока отказывалась признавать это ужасное ощущение.
В прошлом он уже проводил этот же ритуал с кем-то еще… Ну и что? Это ведь не её дело, с кем Малфой спал. Во всяком случае, она должна быть рада, что имеет дело не с любителем, который понятия не имеет, что делает.
Если Малфой и почувствовал её сомнения, то, к счастью, никак это не прокомментировал. Через несколько мгновений Грейнджер была совершенно обнажена. И всего пара защитных заклинаний, чтобы убедиться, что никто внезапно не помешает им.
— Ложись здесь, — Малфой указал на алтарь, и она беспрекословно выполнила его команду, сев на край тёплого камня. Затем сразу же почувствовала, как лепестки цветов начали ласкать ее обнажённую кожу. И с этими словами он начал снимать свои одежды почти без особой аккуратности — бросив их на ближайший камень, пока любопытные феи играли с разноцветной тканью. — Посмотри на меня, — потребовал Малфой, и Гермиона повернулась, чтобы увидеть, как он стоит перед алтарем.
Его идеальная белоснежная кожа сияла под палящим полуденным солнцем, а мускулистая грудь уже была украшена несколькими древними рунами, нарисованными красным — пигмент стекал по его плечам и рукам, прикрывая глубокие шрамы и последние остатки поблёкшей Метки, которая, как Гермиона знала, всё ещё преследовала его.
Естественно, её глаза проследили за резкими изгибами его подтянутого тела вниз к пупку, и у неё перехватило дыхание, когда она, наконец, уставилась на его обнажённый орган, ещё даже не твёрдый, но всё ещё почти такой же длинный, как её предплечье.
Святой Годрик, он намного больше, чем она себе представляла, и Грейнджер не могла не чувствовать себя немного напуганной этим, особенно учитывая, как он пристально смотрел на неё сейчас.
Желание прикрыться закралось в её сознание, когда Гермиона почувствовала себя незащищённой под его неотрывным взглядом. Однако, прежде чем она смогла пошевелиться, чтобы прикрыть грудь, твёрдая рука остановила её.
— Не надо — ты прекрасна.
Его руки поднялись вверх, чтобы заправить выбившийся локон ей за ухо. Это действие было каким-то слишком эмоциональным для того, что они делали.
— Я… Я не думаю, что это часть ритуала, — не смогла удержаться Грейнджер, пытаясь не покраснеть от его комплимента и обвиняя летнее солнце во внезапном жаре, охватившем ее щеки.
Малфой пожал плечами, призывая рукой свою священную краску, чтобы нарисовать руны на ее коже:
— Я чувствую, что ты должна знать, Гермиона — ты действительно прекрасна.
Он начертил руны, которые, по её мнению, означали силу обеих её бедер, как раз перед тем, как продолжить.
— И ты невероятно умна, — его палец прочертил еще несколько пугающих рун на её животе, чуть выше пупка. — Ты проницательна, но также очень заботлива и добра — поистине сострадающее сердце, — его голос понизился до баритона, когда Драко нарисовал руны прямо над её сердцем. — Дружба, подобная вашей — это то, что нужно хранить вечно, — заключил Малфой, рисуя последнюю руну в центре ее лба.
— Почему, — Грейнджер моргнула и на мгновение замолчала, обдумывая свои дальнейшие слова. — Зачем ты мне это рассказываешь?
— Ты больше, чем просто ведьма, — объяснил Драко, убирая свои принадлежности и поворачиваясь, чтобы преклонить колени перед алтарем — прямо между ее раздвинутых ног — и выглядя готовым поглотить ее целиком прямо здесь и сейчас. — И было бы нелепо думать, что твоя ценность должна измеряться твоими магическими способностями.
— Малфой…
— Пожалуйста, — теперь в его голосе на удивление звучала мольба. Малфой снова протянул ей вино — один из необходимых шагов ритуала, если она правильно помнила, и подождал, пока она сделает три глотка, торжественно наблюдая. — Называй меня Драко.
— Драко. Спасибо… Вроде это начинает помогать, — грудь Грейнджер сжалась от испуга, она ещё не была готова называть его так.
— Сладкая обольстительница, Гермиона, — тихо прошептал он, опуская голову ниже, чтобы остановиться чуть ниже ее пупка, позволяя своему горячему дыханию ласкать её кожу с каждым словом, слетевшим с его губ. Руки легли на её бедра, схватив их и начав разминать плоть, в то время как лицо приблизилось к её разгоряченному месту. Малфой испытывал жгучее предвкушение. — Ты идеальна.
На секунду Грейнджер почувствовала раздражение, ей так хотелось, чтобы он уже просто продолжал и, возможно, была даже готова слегка подтолкнуть его, чтобы посмотреть, повлияет ли это как-то, но в конечном счёте она знала, что нет смысла торопить что-то столь священное, как это.
Поэтому с трудом заставила себя расслабиться и просто наслаждаться моментом, глубоко вздохнула и откинула голову на алтарь, прикрыв глаза. Почувствовала тепло, омывающее её пупок, сопровождаемое произнесённым шёпотом противозачаточным заклинанием, которое вызвало ещё большее предвкушением от того, что должно было произойти.
— Да будешь ты благословлена силой разгара лета, — Драко благоговейно пропел, прокладывая поцелуями дорожку вдоль чувствительной кожи, прежде чем опустить голову к её складкам, уткнувшись носом в кожу и заставив Гермиону издать пронзительный стон, который застал её врасплох.
Дёрнув шеей, Грейнджер лишь слегка приподнялась, чтобы посмотреть на великолепное зрелище, как Малфой опускается к её самой чувствительной точке со знакомой дерзкой ухмылкой на губах и сильными руками, сжимающими её задницу, просто чтобы заставить девушку захныкать. Его влажный язык быстро добрался до её щели, увлажняя её своей слюной. Внезапный спазм охватил её, и Гермиона поддалась бедрами вверх, ведомая восхитительным ощущением его языка на своей коже.
Ей казалось, что это чувство возносит её к небесам — один только его язык, но затем ощутила, как пара длинных пальцев проникла в неё, и Нирвана стала ещё более интенсивной. Малфой старательно растягивал её, с наслаждением ловя задыхающиеся крики удовольствия.
— О, Драко! — стон вырвался из горла, когда он изогнул указательный палец внутри, попав в нужную точку. Затем Малфой ввел в неё всю руку, что заставило её увидеть звезды. — Не останавливайся.
Гермиона снова дёрнулась, но он удержал её, обхватив свободной рукой талию, и продолжил ласкать ее складки, принимая почти ленивый такт. И когда она попыталась увеличить его темп, покачивая бедрами, Драко издал стон, закидывая её дрожащие ноги на свои широкие плечи, не прекращая своих действий.
Не было никаких сомнений, что Малфой делал это раньше — и что ему это тоже явно нравилось — по тому, как он посасывал ее набухший клитор и смаковал её истекающие соки, как изголодавшийся мужчина.
Грубый большой палец быстро описывал круги вокруг ее пульсирующего клитора, а язык проник так глубоко внутрь неё, что Грейнджер громко вскрикнула, когда пик оргазма подкрался к её позвоночнику и завладел чувствами.
Её пятки впились в его плечи, когда спина выгнулась от нарастающего удовольствия — зрение стало сначала размытым, а затем перед глазами все побелело — и все же волшебник под ней отказывался останавливаться, продолжая вводить свои пальцы ритмичными рывками, чтобы довести ее оргазм до безграничного безумия.
Даже с этим первым приступом блаженства, Гермиона уже могла чувствовать на задворках самой своей сущности магию, пульсирующую в её крови.
Воздух вокруг неё, казалось, изменился, и вместе с этим изменением она почувствовала, что всё больше воссоединяется с восходящим солнцем и танцующими вокруг них феями, что радовались ещё одному успешному ритуалу Литы.
И всё же, всё, на чем она могла по-настоящему сосредоточиться — это чудесные, греховные ощущения, которые язык Драко творил с её возбужденными складками.
Когда зрение вернулось в норму, Грейнджер ожидала увидеть его ухмыляющимся с тем обычным уверенным выражением на лице Драко, но вместо этого обнаружила, что он пристально смотрит на неё.
Его зрачки были расширены так сильно, что полностью спрятали красивый серебристый оттенок радужки, но это только сделало его ещё более привлекательным.
Святая Цирцея, она была обречена.
— Гермиона, — начал он хриплым голосом, от которого у неё по спине пробежали мурашки. — Это сработало?
Как будто нужно было спрашивать! С кончиков её пальцев буквально исходили искры магии.
— Я хочу ещё! — всё ещё умоляла Гермиона, усаживаясь на алтарь с удвоенной энергией и практически таща его за собой вверх. В глубине её живота поселилась некая невесомость, восторг овладел чувствами. Она не смогла бы остановиться, даже если бы и хотела. — Еще немного, пожалуйста…
— Оу, — Малфой выгнул бровь, глядя на нее, всё ещё отходя от ритуала. Как и от Грейнджер, от него тоже исходили искры магии. — Так ты снова просишь моей помощи?
— Да, — она почти плакала, зарываясь пальцами в его прекрасные волосы, пытаясь уговорить его тоже взойти на алтарь, и втайне надеясь вновь создать тот образ, в котором он вылизывал из нее гребаную душу.
— Ну, как я могу отказать кому-то вроде тебя?
Прежде чем она успела остановиться, чтобы обдумать его слова, он внезапно схватил её за талию и поднял с того места, где она лежала, поменяв их позы так, что теперь Грейнджер сидела верхом на нём, вскрикивая с испуганным вздохом.
Затаив дыхание, она выпрямила спину, глядя сверху вниз на мужчину, прижатого её телом.
В глубине души ей хотелось просто поцеловать его — попробовать свой вкус на его губах, но она подозревала, что это пересечет негласную границу между ними, что в конечном итоге разрушит этот идеальный момент.
В конце концов, Малфой был просто другом, оказавшим ей услугу.
— О, — ахнула Гермиона, когда почувствовала, как что-то твердое проталкивается в её задницу, и когда она повернулась, то поняла, что член Драко теперь полностью затвердел — красный, подергивающийся и истекающий спермой в явном желании.
Подумать только, что всё это было из-за неё.
Боги, она и представить себе не могла, что почувствует себя такой значимой — для этого не требовалось никакой магии.
С растущей в её сознании смелостью Грейнджер нервно вдохнула, приподняв бедра с небольшой помощью Малфоя, чтобы зависнуть над его эрекцией всего на несколько секунд, прежде чем медленно опуститься вниз, насаживаясь на впечатляющую длину.
Наконец, Гермиона опустилась на него, обволакивая дюйм за дюймом, чувствуя, как он растягивает её до предела. Она нашла опору в его мускулистых руках, в то время как сам Драко держался за ее тонкую талию, как будто от этого зависела его жизнь. Не удержался и издал стон.
— Боги! — она услышала, как он ахнул, откинув голову назад и с глухим стуком ударился о каменную плиту. — Блядь, так туго. Так чертовски идеально, Гермиона.
— Я чувствую себя такой наполненной, — простонала она, дёргая дрожащими ногами, ожидая, пока острая боль медленно утихнет и сменится удовольствием. И после ожидания, которое показалось ей вечностью, она слегка покачала бедрами, наслаждаясь ощущением его члена, скользящего глубоко внутри неё. — Так хорошо!
Его мозолистые руки метнулись к её грудям, сжимая их и пощипывая соски, пока Грейнджер вскрикивала его имя с необходимым вздохом. Он прикасался к её телу так, словно боготворил её — с преданностью, написанной в его глазах, что заставляла магию в её венах петь так громко, как только могла.
