Текст книги "Exit (СИ)"

Автор книги: Cold February

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Давление на запястьях исчезает, и Пэн одним рывком стаскивает с Венди толстовку вместе с бюстгальтером. Второй поддается с трудом, тормоша спутавшиеся длинные волосы еще больше. Венди фыркает от попавших в рот прядей. Мог бы быть и поаккуратнее!

– Я ненавижу тебя! – сбивчиво произносит она, притягивая его за каштановые пряди для глубокого поцелуя.

Пэн улыбается и, отстранившись, оттягивает зубами ее нижнюю губу, на ходу выдергивая пуговицу джинс из петли. Он с предвкушением рычит:

– Приму это как «Трахни меня пожестче».

Феликс возвращается в смотровую, спеша сообщить Пэну, что с выродком Дэвином уже покончено. Пацан получил свое, и копы его не найдут. Если им, конечно, не приспичит собрать «мозаику». Феликс холодно ухмыляется и уже почти дергает ручку двери, как его привлекают… Нет, эти двое, что, издеваются?!

Феликс медленно закатывает глаза до боли в глазницах. Ладно. К черту. Просто отправит Пэну СМС.

Ф: Предатель мертв. Парни обо всем позаботились. Я проверил: осечек не будет.

Ф: Ты трахал Дарлинг или пытался убить ее?

Ф: На следующей базе поставлю тебе звукоизоляцию в комнату. И замок на дверь.

Пэн не сдерживает хохот, печатая в ответ: «ОK», – и стряхивает истлевший фильтр в пепельницу. Искоса ловит подозрительный взгляд закутавшейся в кокон из пледа Венди. Ее суженные глаза с опаской спрашивают: «Что смешного? Что могло тебя рассмешить?» Пэн только плотоядно усмехается, одной улыбкой давая понять, что она, вероятно, думает в правильном направлении.

Ничего хорошего.

Венди передергивает, почти выворачивая наизнанку. Она похоже только что переспала с убийцей (в очередной раз) или, по крайней мере, с тем, кто косвенно причастен к убийству. Хочется то ли побиться головой об стену, то ли разреветься. А лучше – все сразу. За такой косяк стоит выдать премию. Венди-идиотка-года-Дарлинг, гордись собой!

– Ты можешь прекратить? – морщится она, пытаясь выплеснуть легкое раздражение, едва ли затмевающее экстаз после оргазма.

– Что? – непонимающе вскидывает брови Пэн, оборачиваясь к ней вполоборота.

– Курить…

Венди шумно выдыхает и прикрывает глаза. В маленьком помещении воздух быстро наполняется едким дымом, отравляя легкие. Пэн сидит на расстоянии вытянутой руки у ее подогнутых под себя ног, и все это душит. Буквально. Дым – своими стойкими парами. Пэн – своим присутствием.

– Вместо того чтобы брюзжать – попробуй, – хмыкает он.

Пэн делает затяжку и, вынув сигарету изо рта, подносит прямо к отшатнувшемуся лицу.

– Спасибо, но «нет», – четко проговаривает Венди. Волосы пропитались никотином – уже от этого ее тошнит. – Серьезно, нет, Питер.

Пэн фыркает, как мальчишка, у которого не получилось взять на слабо, и, выдохнув дым в сторону, вновь затягивается. Он отталкивается от дивана, медленно подбираясь к «окну»: нужно проверить, как дела у подданных Неверлэнда. К утру здесь не должно остаться ни единого напоминания об их присутствии.

«Может, спалить все это к чертовой матери?..»

По-правде говоря, Пэн будет скучать по этому месту. Оно на время стало для него настоящим домом. Тут было… уютно. А под боком всегда была Птичка, с которой можно было скрасить пару лишних минут. Или часов. Ему всегда было интересно играть с ней. Они полные противоположности. Он – темный, она – светлая. Но, несмотря на это, в ней есть зияющие черные пятна. Хотя он замечает это не сразу.

Птичка привлекает его, столкнувшись в толпе на вечеринке. И все бы ничего, но она с извиняющейся улыбкой всучивает ему в руку желейный шот. Открытый, но не начатый. Она делает это абсолютно бездумно, даже не взглянув на лицо. И это верх наглости! Никто и никогда еще не смел так вести себя с главой Потерянных, Питером Пэном!

Он наблюдает за ней в течение получаса под аккомпанемент не непрекращающихся насмешек Феликса. Тому посчастливилось запечатлеть перекосившееся лицо друга, тупо уставившегося на зеленое желе так, будто ему в руку вложили гранату. Птичка веселится, танцует, пьет, ее глаза сверкают, на губах алеет улыбка. Пэн решает, что она просто очередная наглая блядь тусовщица.

Когда они впервые заговаривают, он меняет свое мнение (на немного). Когда она оказывается кузиной Бэйлфаера, Пэн едва не смеется в голос. Это… неожиданно. Это пахнет заведомо длинной и интересной авантюрой. Он знает Венди Дарлинг. Она самая «правильная» и заурядная старшеклассница на его памяти. Она сестра Дарлингов-полицейских, с которыми ему неоднократно приходилось иметь дела. Она родственница пусть и бывшего, но Потерянного. Она тусуется на запретной для посещения территории заброшенного Завода в ночь Хэллоуина вместо того, чтобы сладко спать в своей теплой постельке. Такой диссонанс «Венди Дарлинг» и «Птички» не укладывается в голове. Наверное, именно поэтому Пэн тогда отпускает ее.

Хочется все узнать самому.

Птичка на воле, вне разрисованных граффити стен, оказывается пугливой. Бэйлфаер наверняка рассказал ей парочку красочных историй. Мелкий гаденыш. Слился, как только почуял, что Потерянные занимаются чем-то незаконным. Сын мэра – от него нельзя было так просто избавиться, пришлось отпустить, удостоверившись, что тот не заберет с собой улик и не будет открывать рот.

Чем больше Пэн узнает Птичку – не скучную Венди Дарлинг, боже, нет, – тем больше она вызывает в нем интерес. У нее невинная улыбка с дерзостью дикарки в уголках губ. Так хорошо скрытой, что распознать смог лишь король дикарей. Птичку тянет к его темной сущности, как мотылька на свет. Пэну не требуется много времени, чтобы понять, в чем дело: она скрытая адреналиновая наркоманка. Глубоко внутри милой головки, обросшей стереотипами и правилами, привитыми взрослыми, горит крохотный огонек плохой девочки, до смерти жаждущей выползти из блеклой однотипной жизни. Жающей быть живой. Пэн внушает Птичке, что для нее быть живой – значит нарушать правила.

И она нарушает.

С ним.

Она кусается и царапается, как чокнутая, пытаясь заглушить стоны, когда он доводит ее одними пальцами, берет у стены или сзади, стирая кожу на коленях и ладонях о ступеньки лестницы. У Феликса много вопросов (будем честны: этот мудак просто стебется) по поводу вечно израненных рук и шеи друга. (Плечи Феликс просто не видит. И хорошо: у Пэна даже остаются шрамы от ногтей этой маленькой сучки.) Так что приходится все выкладывать. ОКей, Пэн делает это с превеликим удовольствием на самом деле и совершенно без зазрения совести. Феликс умеет держать язык за зубами, когда знает, что того требует ситуация. И он держит.

Пэну нравится делать Птичку все хуже и хуже, засаживая вглубь своих демонов. И вот так просто отказаться от нее, не увидев результат своих трудов?! Немыслимо!

Птичка – его собственность. Дерзкая, авантюрная, бесстрашная (временами), чертовски сексуальная. Пэн хочет вырастить из нее себе королеву. Просто – хочет. Глупо отрицать: от нее у него при одном взгляде стоит. Особенно, когда она пытается противостоять ему. Даже молча. Особенно когда он едва сдерживается, чтобы не взять ее. В третий раз. Второй раз он брал ее сзади, поставив на колени и придавив к спинке дивана. Искусственная кожа скрипела от тесного трения потного тела. Птичка стонала и морщилась. А у него просто сносило крышу.

– Скажи…

Ее внезапно прозвучавший неуверенный голос машинально вынуждает обернуться. И Птичка на секунду тушуется, пряча взгляд. Он молчит. Ждет. Она решается.

– Все эти твои игры с подростками… – она кивком головы указывает на вид за «окном». – Это ведь несерьезно. Чем ты на самом деле занимаешься?

Пэн мысленно скалится. Всегда замечает куда больше, чем следует. Когда-нибудь это ее погубит. Он опасно суживает глаза и говорит уверенно:

– Ты не хочешь этого знать.

– Но если я хочу, Питер? – упрямо сводит брови Птичка.

«Питер». Только ей его так позволено называть.

– Не хо-че-шь! – по слогам произносит он, так что она вздыхает и больше не решается спорить.

А так хотелось расставить все точки над «i»…

В конце концов, Пэн решает, что проще все сжечь, и отправляет Венди домой вместе с Феликсом. Тот гасит фары и высаживает ее у ближайшего полицейского поста, не забыв припугнуть, чтобы она молчала.

Как будто она бы сказала хоть слово после всего!

По счастливой случайности в патрульной машине оказывается Майкл.

Венди никогда в жизни не приходилось столько лгать. Полиции, шерифу, братьям, родителям. Она рассказывает искусную ложь о том, что ее просто высадили за чертой города. Ее не тронули и пальцем – хотя на самом деле все было кардинально не так. Она прячет синеющие засосы волосами и запястья в кармане толстовки. Шериф Свон клянется, что посадит Питера Пэна за решетку: за все заведенные дела, за побег, за похищение, – и отправляет Венди домой.

На утро все новостные сайты и страницы газет пестрят заголовками о пожаре на старом мясном заводе за окраиной города. Пэн все-таки сделал это – сжег все мосты. От этого Венди немного грустно. Нет, не так. Она ужасно расстроена. Она в отчаянии. Только сейчас приходит полное осознание: Венди Дарлинг… Птичка Питера Пэна не представляет жизнь без него. Эта мысль поражает в самое сердце и кажется одновременно и противоестественной, и такой… правильной. Впервые в жизни Венди произносит слово «правильно» без пресловутой иронии.

Единственный, кто узнает хотя бы малую часть правды, – Бэй. Он врывается к Венди сразу после завтрака, и на его лице читается отпечаток бессонной ночи, проведенной в переживаниях и жутком стрессе. Как и у всех старших Дарлингов. Он требует от нее рассказать все. Венди справедливо решает, что рассказывать Бэю все – довольно плохая идея. Обрисовывая произошедшее, она тактично умалчивает о своих «тесных» отношениях с Пэном. Она бы могла рассказать Бэю. Но какой смысл, если все просто… закончилось? Никто, никто в здравом уме, даже он, не поймет. Невозможно испытывать теплые чувства к опаснейшему мерзавцу.

Как оказалось – можно.

Венди рассказывает Бэю о желании Пэна исчезнуть из города. Именно поэтому тот и решает сжечь Неверлэнд. Она молчит, что этот Неверлэнд не станет последним. Будут другие, возможно, десятки. Почему-то в этом она уверена.

Откровенно говоря, от новости Бэй приходит в восторг. Откровенно говоря, от радости Бэя Венди приходит в бешенство. Это выглядит как насмешка над ее чувствами, и поэтому кузен быстро оказывается выпровоженным. Венди ссылается на то, что хочет все переварить, побыть одна. Ведь ее еще ждет бесконечная дача лживых показаний в департаменте шерифа. Еще раз.

С исчезновением Пэна жизнь довольно скоро вновь приходит в тошнотворно-обычное русло. Полиция Сторибрука весьма оперативно и сообразительно причисляет пожар на заводе к делу о Потерянных, догадавшись наконец, куда надо было смотреть, чтобы найти преступную шайку Пэна. Работая на опережение, они решают проверить второй корпус. И тайна молодежи Сторибрука, тщательно охраняемая в течении почти трех лет, оказывается раскрыта. Завод упраздняется – прощальный реверанс Пэна, имеющего дикую страсть портить все.

Венди лишается даже этой отдушины.

Будь проклят, чертов придурок Пэн!

Венди не замечает, как приходит лето, заканчивается одиннадцатый класс. Следующий двенадцатый – выпускной. Пэн и большинство Потерянных выпустились бы в этом году, но из-за всей истории с обличением их главаря они лишились даже возможности получить диплом. Не то чтобы в преступном мире лист с оценками имеет хоть какое-то значение. За хорошую сумму всегда можно сляпать любой документ – это Венди узнает от Феликса.

Идет третий семестр выпускного класса, уже восемь месяцев от Пэна и Потерянных ни слуху ни духу. По крайней мере в Сторибруке. Венди готовится поступать в медицинский. Она читает пособие по анатомии в парке за столиком, когда солнце внезапно заслоняет чья-то тень.

Сердце Венди пропускает удар, когда она поднимает голову и натыкается на знакомую холодную улыбку и зеленые глаза. Его голос заставляет вздрогнуть.

– Привет, Дарлинг. Я на минуту.

Феликс отдает ей посылку.

Венди оглядывается вокруг, как будто совершает что-то противозаконное (возможно, она делает?). Прямо перед ней, на столе, маленькая продолговатая коробка в зеленой оберточной бумаге. Бархатной. Дорогой. Позер. Венди фыркает. Ее руки дрожат, когда она медленно начинает разворачивать упаковку. Даже не знает, что движет ей больше: интрига, детское любопытство, тоска или страх. С чего Питер Пэн после стольких месяцев затишья решил дарить ей подарки? Что ей вообще может подарить гребаный Питер Пэн?

Он дарит ей нож. Черт возьми, как романтично… Венди с хмурым выражением лица поддевает черный балисонг, и до нее доходит. Это тот самый, что она украла в Неверлэнде. Воспоминание заставляют Венди улыбнуться, а низ живота предательски сжаться. По этому она тоже ужасно скучает.

На дне коробки, под ножом, – записка.

Письмо.

Венди облизывает пересохшие губы от волнения. Будь это от кого-то другого, это было бы влюбленно и возвышенно. Но это чертов Пэн, и…

«Привет, Птичка.

Я знаю, ты скучаешь по мне. Но я строю новый Неверлэнд, и у меня много дел, поэтому ПОКА я не могу забрать тебя.

Я дарю тебе одну из своих игрушек (твой украденный трофей) в качестве напоминания о тех веселых ИГРАХ, в которые мы играли.

Я хотел бы сыграть с тобой во что-то интересное прямо СЕЙЧАС.

Надеюсь, ты помнишь, что ЕДИНСТВЕННЫЙ, с кем ты можешь играть, – это Я? Я накажу тебя, если ты ослушаешься.

Ты ЛЮБИШЬ МЕНЯ. Я знаю. Ты абсолютно не следишь за языком во время оргазма. КОГДА я вернусь за тобой, я хочу, чтобы ты сказала ЭТО.

Помни, Птичка-Венди: ТЫ МОЯ.

Твой Король Неверлэнда».

Венди прошибает холодный пот. Сердце стучит как бешенное, разгоняя любимый адреналин по венам. Она сжимает письмо в руках и хнычет, закусывая губу.

Стоит ли бежать домой и экстренно заказывать билет куда-нибудь до Аляски, или это в любом случае бесполезно?