Текст книги "Exit (СИ)"

Автор книги: Cold February

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Полгода назад она буквально упрашивает его взять ее с собой на вечеринку по случаю Хэллоуина, которую устраивает Завод. Родители и братья ни за что не отпустят ее одну, не скажи она, куда именно направляется. Но если Венди пойдет с Бэем, никаких вопросов не будет. Она еще ни разу там не была. Ей хочется посмотреть на место, о котором все говорят, хотя бы одним глазком. А уж если это еще и будет тусовка!..

У Венди много бесспорных аргументов: там будет полно ее друзей, там будет Бэй, и это будет костюмированная вечеринка. А значит Венди может надеть маску, и ее даже никто не узнает!

Бэй от первого лица знает, что не в этом проблема. А в том, кто еще посетит Завод. Но под слезными уговорами кузины он соглашается.

После Бэй жалеет об этом всю жизнь.

Оглушительный рев колонок отражается от каждого разукрашенного бетонного дюйма. Всюду слышны веселые выкрики, смех, тосты «до дна». Венди вертит головой из стороны в сторону. Большое помещение похоже на клуб. Свет предусмотрительно выключили. Вместо него натащили вертящиеся диско-шары и светодиодные ленты, у столиков с алкоголем выставили цветные лампы. Венди с Бэем у самого выхода, и им хорошо видно, как в самом эпицентре разряженной толпы кто-то вертит розовую и голубую дымовые шашки. Кажется, Завод заполонили все подростки Сторибрука в диапазоне от пятнадцати до восемнадцати. И это…

– Так круто!

Бэй по-доброму усмехается, глядя на едва не прыгающую от восторга кузину. Чтобы она услышала, он повышает голос:

– Организаторы превзошли сами себя! Даже нарисовали новые граффити! – он указывает пальцем на стену за парой диванов, где поверх старых надписей сейчас красуется светящийся рисунок скалящегося Джека Фонаря.

Как будто без него тут тыкв не хватало!

– Здесь так здорово, Бэй! Почему ты не привел меня сюда раньше?! – Венди надувает губы в притворной обиде и тут же широко улыбается.

Сегодня она не способна злиться. Сегодня ее глубоко дремлющее бунтарское существо жаждет оторваться по-полной: общаться, пить, танцевать! Она дергает Бэя за руку и тянет в самую гущу народа, туда, где расположен танцпол. Они смеются, дергаясь как полоумные в электронном ритме с совершенно незнакомыми и знакомыми парнями и девчонками. Все они сейчас – вампиры, мумии, привидения, зомби и прочие нечисти. Сегодня на Заводе нет людей – ни е-ди-но-го.

Где-то после совместных красного, зеленого и желтого шотов Бэй пропадает. Но Венди этого даже не замечает. Она танцует с темнокожей девушкой в костюме Трупа невесты, и та недвусмысленно намекает, что «кое-кто у ящика с алкогольным желе не сводит глаз с маленькой заводилы уже минут двадцать». Венди давит улыбку, решая, что «кажется, ей нужно срочно выпить!»

Она опрокидывает малиновое желе с водкой и не успевает смять пластмассовую форму, чтобы выкинуть в урну, как до нее доносится насмешливое:

– Тебе на сегодня не хватит, Птичка?

Ее реакция мгновенная:

– Я Летучая мышь! – оскорбляется Венди, складывая руки на груди. Да, она не смогла найти кожаного комбинезона, как у Бэтвумен, и на ней платье, но к рукавам все еще пришиты «рваные» черные крылья, а на лице маска с заостренными ушками, закрывающая пол-лица. – А вот кто ты?..

Венди склоняет голову, рассматривая причудливый наряд незнакомого парня, развалившегося в кресле, как чертов бог. Весь в черном: берцы, джинсы, майка, куртка. Даже руки, шея и неприкрытая маской нижняя часть лица выкрашены в темный цвет. С таким костюмом легко можно затеряться в каком-нибудь неосвещенном углу, чтобы напугать человека до смерти. Губы растянуты в полуоскале, и, пожалуй, вот оно, единственное светлое пятнышко во всем образе – ровные белые зубы. На голове – корона из лезвий ножей. Ну да… Венди вполне могла догадаться…

– Я Темный король. А он – моя Тень.

Венди едва не подпрыгивает, когда прослеживает взглядом за ленивым кивком и натыкается прямо на смеющиеся глаза. Сердце ухает вниз. Черт возьми! Она даже не заметила второго парня в черной (почему опять черный?! ах, ну да, он же «Тень»…) мантии. Невероятно острые черты лица скрыты за капюшоном. На «Тени» нет маски, но открытые участки тела, так же как и у «Темного короля», выкрашены краской. Эти двое смотрятся весьма экстравагантно, надо сказать. И пугающе. От них веет аурой опасности. Они определенно из «плохих парней», и будь Венди трезвой, она бы скорее ушла, чем осталась. Но сегодня Венди – не трезвая, и она остается, ведомая жаждой приключений на пятую точку.

Никто не называет имен. Для нее парни – Король и Тень, для них она – Птичка. Всех троих такие ролевые игры на один вечер вполне устраивают. Они веселятся, болтая о мелочах. В основном – Король подкалывает ее по каждому поводу. Они опрокидывают желе из ящика рядом одно за другим, и вскоре Венди уже мало соображает. Она помнит оставшийся вечер урывками. Например, себя, кружащуюся в танце под какой-то заводящий электронный ритм рядом со смеющимся над ней Королем. Венди покорена. Очарована. У этого парня потрясающая маняще-опасная аура, чарующе-скользкая улыбка, завораживающий голос и сумасшедшие затеи: пару минут назад она под чутким руководством училась крутить нож-бабочку прямо в толпе! Она могла кого-то поранить! Было ли Птичке или Королю до этого какое-то дело?.. Его руки плотно сдавливают ее бедра, плавно елозя по бокам вверх-вниз, а она упивается светомузыкой. Венди давно не было так хорошо, так свободно, так весело. Давно сердце не екало от одного взгляда, чего уж там! – прикосновения.

Поддатый парень случайно пихает Венди спиной в бок, и она падает на Короля, со смешливым возгласом хватая того за шею. Все случается слишком быстро. Его губы находят ее, сминая и почти кусая. Порывисто. Дико. Мокро. Горячо. Пальцы путаются в волосах. На языке Венди вкус сигарет и алкоголя, в голове фейерверки, а в венах – пламя желания. Король отрывается от нее с довольной ухмылкой. Он тяжело дышит. Венди – тоже. И прежде чем потянуть ее на себя в сторону выхода, он возбужденно шепчет прямо на ухо:

– Не хочешь немного полетать, Птичка?

На следующий день Бэй устраивает Венди разнос с самого утра прямо в летнем домике своей семьи, куда привозит после вечеринки, потому что «”хорошая девочка” Венди Дарлинг налакалась в!..» Он выдыхает сквозь зубы и потирает пальцами переносицу, когда его жалостливо просят сбавить обороты: голова безжалостно раскалывается, а любой лишний звук отдается молотком по черепной коробке. Бэй страдальчески стонет, всовывая стакан с подготовленной таблеткой, и уходит проветриться. Заодно – в очередной раз сбросить СМС одному из сходящих с ума Дарлингов-старших о том, что с их сестрой все в порядке. Она просто немного перебрала. Стандартная ситуация.

Через час Бэй кормит кузину завтраком и рассказывает, как чудом выловил ее в коридоре Завода. Ее, собирающуюся «домой» в обнимку с главарем банды Потерянных.

Венди роняет из руки вилку. Ей нужны пара секунд тишины, чтобы до мозга наконец дошло, в какое дерьмо она вляпалась. Венди сильно зажмуривается, точно это поможет ей стереть ошибки прошлого. Не поможет. Губы беззвучно шепчут самое употребляемое нецензурное слово на континенте.

Фак.

Она флиртовала, она, очевидно, целовалась, и чуть не переспала с «главной проблемой Сторибрука»! С тем, кого всю жизнь обходила за ярд. С тем, о ком по городу ходят самые кровожадные слухи. С Питером-мать-его-Пэном! Темный король оказался Королем Неверлэнда. И да, глупая Венди, он был «из плохих мальчиков». И не просто опасным, а супер-опасным!

Бэй говорит, что не все так плохо. Пэн вел себя вполне адекватно (насколько может вести себя адекватно Пэн), «отдавая пьяную Птичку» под опеку кузена. Он даже велел «получше за ней приглядывать». Венди выдыхает, думая, раз так, то все хорошо. Бэй знает: все очень плохо. Пэн никогда ни к кому (из своих потенциальных девочек на ночь) не проявлял такого интереса. И забота от Пэна? Вы шутите?

Бэй берет с Венди обещание, что она не станет искать встречи с Пэном. (Что было – то было.) Что она будет продолжать обходить предводителя Потерянных стороной. Что она больше не станет общаться с ним или кем-то из его шайки. Бэй знает: это абсолютно не решит грядущей проблемы. Если Пэн захочет – его ничто не остановит. Но Бэй хотя бы пытается. И он облегченно выдыхает, когда Венди кивает, соглашаясь с каждым его словом. Пэн опасен. И ей не стоит с ним контактировать вновь.

На следующий день, сразу после тренировки группы поддержки, у машины на полупустой школьной автостоянке Венди встречает едкое:

– Привет, Птичка.

Она роняет ключи и застывает, прилипая подошвами белых кроссовок к асфальту. Пэн стоит в полуярде с широченной улыбкой, полностью довольный произведенным эффектом, и опирается на ее авто. (Каким чудом только не сработала сигнализация?) В его руке знакомый нож-бабочка, который Пэн похоже вертел от скуки, пока хищник в нем выжидал дичь.

Его дичь – Венди Дарлинг. И похоже зверя только пуще раззадоривает то, что какая-то несмышленая маленькая Птичка раз за разом дает ему от ворот поворот. Это длится в течение месяца: он поджидает ее после тренировок черлидеров на полупустой школьной автостоянке, и они разговаривают. Это мало похоже на нормальные разговоры на самом деле. Он заигрывает с ней. Он заигрывает с ней? О боже! Он заигрывает с ней! С ней заигрывает Питер Пэн, этот чокнутый преступный мальчишка! Он пугает Венди до жути. Но она не говорит ни слова Бэю, боясь того, как отреагирует кузен. Венди знает: он взбесится. У Бэя всегда на первом месте стоит инстинкт защищать ближнего. В этой истории тот самый «ближний» – она. А защищать ее нужно от главаря преступной шайки подростков. Ничего хорошего из этого не получится. Поэтому Венди молчит. Да и, кажется, защищать ее вовсе не надо…

С каждым днем Венди все больше проваливается в Питера Пэна. В «эльфийские» черты лица; в холодную зелень глаз с поселившейся на самом дне ордой бесов; в острую, как лезвие бритвы, улыбку; в приятный голос, сочащийся насмешкой и ядом. Черт возьми! Ей хочется сбежать только от одного его взгляда! В нем отчетливо читается: «Дай мне трахнуть себя, Птичка. Ты не будешь разочарована». Но Венди не бежит, нет. Венди чувствует себя королевой. В конце концов… ВАУ. Ее хочет сам Питер Пэн. Она дура, не правда ли?..

Она бросает ему вызов, с каждой неделей делая шаг ближе, пока они не оказываются на расстоянии вытянутой руки. Это шутки с огнем, но Венди нравится. Пэн находит в Птичке повод для новой извращенной игры. Венди находит в нем источник адреналина. В ее жизни «по расписанию» все так скучно и заурядно, что «плохая Венди» решает: «Пусть будет хотя бы это». Хотя бы капелька нарушения запрета. Венди ведь не делает ничего плохого. Просто открыто флиртует с самым опасным и неконтролируемым даже полицией подростком в городе…

В один из вечеров, сидя на кровати и прокручивая в голове насмешки Пэна о том, что «Птичка – заложница своей собственной правильности», Венди понимает, что в каком-то смысле он прав. День за днем повторяется. Даже их тайные встречи входят в привычку. Ничего не меняется. Совершенно ни-че-го. Венди Дарлинг живет как робот. Красивый и во всем идеальный правильный робот.

Поэтому в ближайшие выходные она идет на Завод. Это удивляет многих завсегдатаев тайной тусовки. Включая Бэя. Но Венди встречают довольно неплохо, хотя кузен первое время и пытается сплавить ее подальше: она машет красной тряпкой прямо перед носом быка. Жаль, Бэй не знает: Пэн давно носит эту тряпку в кармане брюк рядом с презервативом.

Венди вливается в небольшую компанию во многом благодаря той самой «Трупу невесты» Элле. Каждый день на Заводе разный. Не похож на другой. Каждый раз кто-то выдумывает совершенно иной движ, не похожий на прошлый. Венди чувствует себя живой. Еще живее она чувствует себя, ныкаясь по углам заброшенных помещений и лестничных пролетов с Питером Пэном. Там часто совсем не бывает света. А руки и язык Пэна часто оказываются там, где их не должно быть.

Именно на Заводе Пэн и Венди начинают играть в «кошки-мышки» намного теснее. Он по какой-то причине очень увлечен этими «дразнилками», и она пользуется этим, стараясь держать дистанцию. Венди не собирается быть ему другом. Пэн ее другом и не считает. Игрушкой – да.

Именно на Заводе Венди заново знакомится с молчаливым Феликсом. «Тенью», которой она так же не доверяет, как и «Королю». Хотя этот парень намного, намного! приятнее.

Именно на Заводе Венди узнает все о Потерянных. И причины держать ту самую дистанцию с их главарем становятся еще очевиднее. (На самом деле это очевидные причины, чтобы прекратить все их встречи раз и навсегда, потому что Пэн готов нагнуть ее, дай она ему хотя бы малейший намек на согласие.) Одна из этих причин – Неверлэнд – база шайки Пэна, что находится в двух шагах. Самое опасное место рядом со Сторибруком.

Cейчас Венди прямо в этом месте, в самом сердце – логове Короля. Она нажимает на «Отбой» на одноразовом телефоне, скрепя сердце обрывая взволнованный голос Бэя, и с раздражением всовывает гаджет в протянутую ладонь. Пэн с удовлетворенной улыбкой ломает его одним быстрым движением. С треском дешевой пластмассы рушится надежда, что все закончится хорошо. Венди только что сказала Бэю, что с ней все в порядке. Будет в порядке, если он будет молчать.

Венди чувствует себя ужасно.

========== Исчезновение ==========

Венди упирается подбородком в острые колени и тяжело вздыхает. Ей хочется вернуться на полгода назад и все исправить. Бэй говорил ей, Элла – единственная, кому Венди обрисовала ситуацию, – говорила ей. Все вокруг: интернет, фильмы, литература, история, – твердили одно и то же. Разве Венди не слышала, что хорошие девочки, связавшиеся с плохими, очень плохими мальчиками, хорошо не заканчивают? А Пэн – очень плохой. Но Венди-наивная-дурочка-Дарлинг все равно с ним связалась. И вот куда ее это привело?

Она кивает самой себе, соглашаясь, что полная идиотка, и внезапно сталкивается с пробирающими до костей зелеными глазами. Венди леденеет, только сейчас осознав, что Пэн так ни разу и не отвел от нее взгляд за последние пять минут. Ее пробирает дрожь. Он отослал Феликса вниз к остальным Потерянным еще до телефонного разговора, и теперь они тет-а-тет в одном помещении. Пэн может сделать с ней все что угодно. Буквально. Видимо, пугающая мысль отчетливо отпечатывается у Венди на лице, потому что он улыбается. Ни один нормальный человек в здравом уме не назовет это улыбкой. Животным оскалом – возможно.

Венди знает это его выражение лица. Пэн в предвкушении. Пэн задумал очередную игру. Он особенно полюбил играть со своей Птичкой, потому что она оказывала ему достойное сопротивление. Сейчас Венди не уверена, что у нее хватит духу противостоять ему. Но она не может сдаться, даже не попытавшись. Если раньше Пэн вел себя обходительно, никто не знает, что может ударить ему в голову сейчас. Венди прибегает к тактике «лучшая защита – это нападение». Она хмурится и осторожно спрашивает:

– Что? – в голосе проскальзывает раздражение, щедро смешанное со страхом.

У Пэна вырывается смешок. Птичка такая забавная. Нахохлившаяся канарейка, которой так и свербит глубоко под кожей поотрывать маленькие крылья. Он невольно сглатывает и облизывается. В горле застревает свербящий ком нетерпения. Она на его территории. Она, черт возьми, на его территории! Игры переходят на новый уровень.

Пэн отталкивается от стола, на котором сидит, и делает шаг в ее сторону. Птичка ожидаемо дергается в попытке слиться со спинкой дивана клеткой. Нервно прикусывает губу и огрызается:

– Что?! Пэн, что еще тебе надо?!

Он бесшумно усмехается, кривя губы и скрывая за ними зубы. Медленно наклоняется, опираясь ладонями о сиденье по обе стороны от сжавшейся фигуры. Нависая очевидной угрозой. Время останавливается. Трепещущая Птичка так близко. Напряженная до невозможности. Прямой взгляд стальной зелени прожигает дырку.

Венди поджимает ноги еще ближе к себе, затаив дыхание. Глаза начинает щипать. Вся эта ситуация пугает до жути. Его – забавляет.

Пэн шепчет, почти ласково, но в его шепоте что-то дикое, нездоровое:

– Сыграем в игру, Птичка. Ты отдашь мне то, что взяла без спроса, и я не сделаю тебе больно.

У Венди проступает холодный пот. Она чувствует себя той самой Птичкой, как он любит ее называть, в пасти у голодного безжалостного кота. В шаге от разрыва сердца. Она прикусывает внутреннюю часть щеки, пристыженно вжимая голову в шею, и с нескрываемым поражением заводит руку за спину. Нож-бабочка, только черный, а не стальной, как у Пэна, послушно протягивается хозяину в сложенном состоянии. Но Пэн не спешит забирать его. Он хмыкает, удовлетворенный послушанием, и с интересом выгибает бровь.

– Птичка-Птичка… Неужели ты думала, что я не замечу пропажу одного из своих ножей в мишени? На что ты рассчитывала?

– На это и рассчитывала, – бурчит она, потупив взгляд.

Уголок его губ на секунду прыгает вверх. Как наивно. Глупая, глупая Птичка. Пэн ловко выхватывает из ее дрожащих пальцев нож и отточенным умелым движением прокручивает в руке с характерным металлическим звяканьем.

Венди косится на этот жест с опаской. И не зря. Следующие слова заставляют ее похолодеть.

– Ты же в курсе, что теперь я должен тебя наказать?

Она хмурится, устремляя на него опасливый взгляд.

– Ты сказал, что не сделаешь мне больно.

– Я мог солгать, – драматично покачивает головой он.

– Ты не сделаешь. – Игра ва-банк. – Иначе у тебя будет еще больше проблем с полицией.

– Ты думаешь, меня пугают проблемы с полицией? – откровенно смеется Пэн.

На это Венди нечего ответить. Все проблемы с законом он воспринимает как игру в догонялки. И пока что выигрывает.

– Кроме того… – с наслаждением произносит Пэн. – Если я обнародую наш маленький секрет…

У Венди резко включается защитная реакция – агрессия.

– Ты обещал, что никто не узнает!..

– Какое удовольствие я получил, снимая с тебя пояс девственности?

Она вспыхивает. Накаленную докрасна тишину предательски разрывает звук пощечины. Венди только секундой позже понимает, что натворила. И страх тут же склизкой лапой провозит по спине, хватая за сердце через ребра. Бить главаря преступной шайки с ножом в руке – не самое лучшее решение.

Пэн поводит челюстью и тяжело вздыхает. Его бровь дергается в короткой вспышке бешенства, опасно затаившейся в глубине режуще-зеленых глаз. Но вместо ожидаемой злобной гримасы – улыбка. Острая и глумливая. Такая, что лучше бы было первое.

Венди замирает, отказываясь дышать, когда скулы нежным поглаживанием касается холодное лезвие. Он?.. Или нет?.. Он ведь не станет?.. Или?.. По телу ползут панические мурашки, а внутренности скручиваются. Пэн подцепляет острием ее подбородок и легким надавливанием заставляет поднять голову вверх.

Его взгляд – пожирающий, ее – затравленный. И Пэну это нравится. О! Как ему это нравится!

– Сейчас у меня слишком хорошее настроение. Но когда-нибудь ты доиграешься, Птичка.

Нож покидает пределы шеи так же внезапно, как и оказывается там, и Венди облегченно выдыхает, тут же жадно хватая ртом воздух. Даже не заботясь, как жалко выглядит.

Он не зовет ее «Венди». Вообще никогда.

Наглый ублюдок.

Страх, злость, обида и ненависть за собственную глупость смешиваются в опасный гремучий коктейль.

К черту!

– Ты больше не будешь говорить об этом, – строго произносит Венди, стараясь, чтобы голос не дрожал. Стресс берет свое. Чувство самосохранения отключается напрочь. В конце концов, если бы он хотел ее прирезать, он бы уже сделал это. – Тебе ясно, Пэн?

Венди все еще внутренне трясет, и шок никуда не ушел. Но она зла. Она не может так просто спустить это на тормоза. Пэн обещал. Пэн обещал держать свой грязный язык за зубами, но, очевидно, не сделал этого, потому что Феликс в переулке не был удивлен их «тесными взаимоотношениями». Совершенно. С другой стороны, действительно, на что Венди рассчитывала? Какой наивной идиоткой надо было быть (боже, пристрелите ее!..), чтобы поверить, что такой тип как Пэн не будет хвалиться своими «завоеваниями»?

– Это угроза? – весело щурится он, играя бровями. В глазах вспыхивает фатально упущенное для Венди вожделение.

– Тебе ясно, Пэн? – повторяет она с нажимом. Но на его имени голос предательски срывается.

Он довольно смеется и резко подается вперед, прижимаясь к ее икрам грудью. От лица до лица остаются считанные дюймы. Пэн заговорщицки шепчет:

– Не так ясно, как твое сладкое мурлыканье, которое звучит в моей голове снова и снова…

Он не прочь его снова услышать. И он услышит. Здесь. Сейчас. Потому что хочет.

Венди раскрывает рот в шоке: возмущение застревает в горле. Оскорбительных эпитетов в адрес Пэна так много, что она просто не может выбрать. Моральный урод! Боже! Надо ведь было быть такой дурой, чтобы переспать с ним!

Венди-полная-идиотка-Дарлинг!

– Так поставь его на паузу! – рыкает она, лягая его куда-то в бок.

Он бесит ее. Он так жутко бесит ее! Настолько, что она даже забывает о том, как он опасен. Венди довольно часто об этом забывает на самом деле…

Это ему в ней и нравится.

Пэн морщится. Скорее рефлекторно, чем от боли. Что ж. Это был вызов. Пэн опасно суживает глаза и, ухватив Птичку за щиколотку, рывком дергает на себя.

Венди не успевает среагировать. Вот она сидит на диване, а уже через секунду – полулежит с расставленными ногами, придавленная Пэном к сидению. Он рвется поцеловать ее, но она отталкивает его руками и царапается, требует, чтобы отпустил. Когда ее ладонь с силой упирается в его щеку, Пэну все это надоедает. Он хватает мельтешащие перед самым носом запястья и вдавливает в кожаную обивку по обеим сторонам от головы. Они оба тяжело дышат. На его губах победная ухмылка, а в глазах – огоньки азарта. Венди знает, куда это ведет.

Черт.

Черт! Черт! Черт!

– Не. Смей, – предупреждающе шипит Венди, дергая руками. Безрезультатно.

– А то что? – Пэн с вызовом изгибает бровь, подавляя смешок.

Нет, серьезно, это забавно.

– Ты только что на моих глазах отрезал парню палец, – пересохшие губы едва двигаются. – Одному из своих! Ты думаешь, что после этого я стану тебя целовать?!

– О! – притворно округляет он глаза в удивлении. – Так ты больше не делаешь вид слепой овечки? – Пэн сладко ухмыляется, ударяя горячим дыханием ей в лицо. По телу Венди проходит дрожь. – Поэтому ты украла нож?

Она лежит под ним неподвижной безвольной куклой. Неспособность выбраться и предпринять что-либо в свою защиту душит заводит не хуже осознания колотящегося сердца и приятного жара в теле. Пэн полный мудак. Но она хочет его.

Фак.

– А ты как думаешь?

– И что бы ты сделала? – глумится он. – Всадила мне лезвие под ребра? Или перерезала глотку?

Венди ужасается:

– Я не!..

– Вот-вот! Никогда не берись за оружие, если знаешь, что не сможешь нанести удар! – страстно шепчет Пэн ей в губы. – Запомни, Птичка!

– Конечно, не смогу! – мстительно выплевывает она в ответ, игнорируя прокатившую дрожь по позвоночнику. – Я же не ты!

Ты – псих, садист, преступник, ненормальный мальчишка с комплексом бога, не желающий взрослеть и принимать, что мир – не персональная площадка для игр, а люди – не фигуры на шахматной доске, от которых можно легко избавиться.

Пэн сладко скалится, поняв намек.

– Это было наказание. Хочешь знать за что? – он продолжает, не дожидаясь ответа, в каком-то пугающе заведенном запале: – Именно из-за этого идиота меня поймала Эмма! Феликс отвлекал охрану магазина, а Дэвин должен был стоять на шухере, пока я выношу кассу. Чего он, как можешь догадаться, не сделал. Намеренно. Он бросил мне вызов и подставил. Идти против меня было ошибкой с его стороны. А я не прощаю ошибок! Палец – это меньшее, чем он мог отделаться!

На самом деле это была лишь первая часть наказания. Всю остальную грязную работу за Короля выполнят подданные. Завтра Дэвин уже не встретит рассвет. Но Птичке об этом знать не нужно.

– Если ты считаешь, что это оправдание, ты больной!

Пэн на секунду замирает, и на его губах медленно расцветает острый пугающий оскал. Сердце Венди пропускает удар. В глубине потемневшей зелени – голод.

Еще одна его патология: все ее оскорбления для него – комплименты.

– Вот тебе новость, Птичка, – вкрадчиво проговаривает он, вскидывая брови. Дыхание сбитое, – мне плевать, как ты это видишь!

Он просто хочет трахнуть ее. Здесь и сейчас. В своем волчьем логове. На своем диване.

Пэн резко подается вперед, впиваясь в исторгающие проклятья губы. Венди отказывается отвечать, тщетно елозя под навалившимся телом. Она знает, наученная опытом, что это только сильнее его (их обоих) раззадорит, но не может остановиться из принципа. Этот ублюдок слишком много о себе возомнил, если решил, что она сдастся так просто. Венди изворачивается в ярой попытке скинуть Пэна с себя, но неожиданно ударяется промежностью о постепенно твердеющий член.

Черт!

Пэн приглушенно стонет сквозь поцелуй, усиливая давление, и еще теснее прижимается к ней, создавая между гениталиями трение. Она невольно выгибается. Ее гулко бьющееся сердце пускает по венам жидкую панику наравне с жаром. И Венди не придумывает ничего лучше, чем раскрыть рот в ответ на настойчивое требование и позволить Пэну углубить поцелуй. А после – со всей силы укусить за язык.

Пэн с шипением отстраняется, упирая почти безумный взгляд прямо в широко распахнутые оленьи глаза.

– Отпусти меня! – Венди тяжело дышит.

Он кривится.

– Брось, Птичка. Ты вся такая… «правильная»! – брезгливо выплевывает Пэн. – Но там, глубоко внутри, ты же хочешь, чтобы тебе вновь хорошенько взъерошили перышки, разве нет? – его брови саркастично подпрыгивают. Он знает как его Птичка обожает это. – Взять хотя бы твой поцелуй в переулке…

– Тебе мало уже имеющихся статей?! – шипит она. – Хочешь, чтобы на тебя повесили еще и изнасилование?!

Может, она и хочет его, но не станет спать с ним. Не после всего. Вот уж нет! И не надо напоминать ей про тот поцелуй в переулке!

– Изнасилование – это когда, один из партнеров против. А мы оба знаем, что ты этого хочешь, Птичка, – уверенным тоном разбивает он ее внутренние установки, – не отпирайся!

Пэн с усмешкой припадает к ее шее, вызывая легкую дрожь истомы. Шея – самая сильная эрогенная зона, которую он нашел путем ужимок на лестничном пролете Завода.

В то время их близость была волнующей. Горячила кровь своей запретностью и нуждой постоянно изощряться, чтобы «отношения» оставались тайной. Той Венди нравились эти игры в прятки и хождение по лезвию ножа. Той Венди нравилось дразнить Короля Неверлэнда, позволяя касаться себя иной раз слишком вольно. Они начинали с руки Пэна в ее трусиках, доводящей иной раз Венди до слез, и заканчивали ее ртом под пряжкой его джинс. Все переменилось, когда в один из таких дней Пэн показал, что на самом деле вел в игре он. С самого начала.

Их первый раз был на узком подоконнике лестничного пролета. Ее голая спина вдавливалась его горячим телом в холодное стекло, пока Пэн ритмично толкался в нее. У Венди на бедрах остались лиловые синяки в форме пальцев, а с шеи почти месяц сходила гематома от укуса, которым Пэн пытался себя сдерживать.

Он назвал ее своей собственностью.

Поцелуи Пэна жадные, болезненные. Оставляющие следы на чувствительной коже. Как и жесткая хватка на запястьях, которых Венди совсем не чувствует. Зато отлично чувствует накатывающую с новой силой панику. Дыхание сбивается, температура в смотровой опасно повышается. В висках стучит адреналин. Венди закусывает губу, подавляя всхлип, когда зубы игриво прикусывают ушную раковину. Пэн тяжело дышит, все его тело напряжено.

Он хочет ее.

А если Пэн чего-то хочет, он идет до конца.

– Прекрати, Питер! Я не хочу!

Имя – последнее средство достучаться до неуравновешенного придурка.

Пэн отрывается от нее и вскидывает голову с рыком. Это было забавно вначале, но слишком затянулось.

– Да что с тобой?! – он зол. Нет – взбешен. – Какого черта ты строишь из себя мисс Невинность? Ты с самого начала знала, кто я! Сколько раз мы трахались?!

Грубые слова хлещут пощечиной, и Венди шумно выдыхает, тут же поджимая губы.

– Я была дурой, – отводя взгляд тихо проговаривает Венди.

Она, и правда, – была.

– Так побудь дурой еще раз. Если до тебя еще не дошло, Птичка: завтра я покину Сторибрук. И больше никаких наших игр в кошки-мышки, которые тебе так нравятся.

Взгляд прожигает до костей. Ее – коротко вздрагивает под его.

– Ты правда уедешь?.. И оставишь меня в покое?.. – до Венди только сейчас доходит, что это не шутка и не уловка. И вроде надо бы радоваться, только вот не выходит. Новость шокирует.

По-правде говоря, Венди этого совершенно не хочет. Без Пэна с его вмешательством в ее жизнь, та снова станет унылой рутиной.

Он раздраженно закатывает глаза. Иногда Птичка перебарщивает с образом «глупышки». Вместо ответа он пошло поводит бровями и приказывает:

– Расслабься.

Он целует ее. Страстно. Порывисто. И на этот поцелуй Венди отвечает. Почему-то. Наверно, потому что до сих пор не приходит в себя от всех эмоциональных скачек, по которым Пэн ее прокатил. А, может, думает, что это все действительно в последний раз. Один раз напоследок поддаться своим демонам же можно, правда?

Пэн одним рывком переваливает Венди из состояния поперек дивана – вдоль, сам забираясь с ногами, и медленно проходится языком по ее нижней губе. Венди ловит его только-попробуй-снова-укусить взгляд, брошенный исподлобья. И ей становится смешно. А следом горячо и мокро. Она стонет ему в рот, и он собирает ее многострадальные затекшие запястья вместе над головой. Вновь сковывая, только уже одной рукой. Вторая – пускается шарить по вздрагивающему от нетерпения телу, в конце концов оказываясь под толстовкой и бюстгальтером, на груди.

Его губы снова на ее шее, и Венди рвано и тяжело дышит. Накопившаяся эмоциональная энергия быстро находит выход в страсти. Былые гнев, страх и паника перестраиваются в жгучее желание. Ласки Пэна грубые, несдержанные, настойчивые. Он зажимает затвердевший сосок между пальцев, и Венди хнычет, выгибаясь. Ее тело требует еще. Еще теснее. Хочется чувствовать Пэна кожа к коже. И Венди готова убить себя за это фатальное желание. Она ведь даже не уверена, что любит Пэна. Просто загорается, как спичка, от одного его взгляда. Просто сходит с ума от его запаха и самоуверенной ауры. Просто хочет его так близко, как нельзя. Страсть и любовь – не одно и то же.

Пэн же с ней просто играет. Удовлетворяет свои нездоровые наклонности.

Его зубы смыкаются на ее челюсти, легко покусывая.

– Сейчас я отпущу тебя, – голос хриплый и тяжелый, – и ты будешь вести себя хорошо, – аксиома.