Текст книги "Non si sa mai (СИ)"
Автор книги: Cliodna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 3.
Солнце плавно опускалось за горизонт, а его лучи лишь изредка могли пробиться сквозь плотную завесу туч, идущих со стороны моря. Волны стали выше, предвещая ночной шторм, чайки метались под низким небом, отчаянно крича, а тело в объятиях Тома начала бить легкая дрожь. Проведя рукой по холодной коже тонкой спины, итальянец приподнялся на локтях, заставив Билла отстраниться.
– Ты совсем замерз, пойдем в дом.
Билл будто очнулся, когда услышал тихий голос Тома, и отстранился, сев на песок. Том поднялся на ноги и подобрал брошенную рубашку, осторожно накидывая ее на дрожащие и бледные от холода плечи. Билл с трудом одел ее, тело почти не слушалось, и поднялся, стряхивая с ног налипший песок.
Том смотрел на своего любимого, и не смел подойти ближе, порыв, заставивший не смотря ни на что броситься в воду и сжать стройное тело в объятиях, прошел, и теперь он боялся даже дотронуться до немца. В молчании они дошли до виллы, а за их спинами шторм набирал силу, швыряя соленую воду на берег.
– Иди наверх, тебе сейчас нужен горячий душ, а то заболеешь, – Том плотно закрыл дверь, поглядывая на буквально стучащего зубами от холода молодого мужчину. Билл всегда легко простужался, и Том знал, чем для него может закончиться такое вот купание. Брюнет неловко попытался снять рубашку, и Том шагнул к нему ближе. – Давай, помогу.
Рука итальянца так и не коснулась тонкого тела, Билл отступил на шаг, и не глядя в глаза своему мужчине, покачал головой.
– Не надо.
Рука безвольно опустилась, и итальянцу осталось только наблюдать за тем, как Билл быстро и почти бесшумно поднимается по лестнице на второй этаж. Закусив губу, Том побрел в сторону кухни.
Билл, стараясь просто не пускать мысли в свою голову, скинул одежду и включил обжигающе горячую воду, чувствуя, как проходит озноб, и тело расслабляется. Постояв так под горячими струями около десяти минут, молодой парень вышел из душевой кабинки, не обращая внимания, что стекающая с его волос вода образовывает небольшую лужу на бежевом кафеле. Обернувшись большим полотенцем, заботливо оставленным приходящей горничной, Билл зашел в спальню, стараясь не замечать большой фотографии на стене, где были изображены они с Томом, улыбающиеся и счастливые, и направился к шкафу, в котором должны были быть несколько банных халатов. Достав свой любимый – цвета весеннего неба, брюнет отбросил полотенце в сторону, оставаясь обнаженным.
– Билл, – тихий скрип открываемой двери и легкие шаги заставили Билла вздрогнуть. Быстрым движением он схватил халат и торопливо надел его, отмечая, что впервые за девять лет почувствовал себя неловко, находясь обнаженным рядом с Томом.
– Я принес имбирный чай, – Том болезненно передернул плечами, заметив, как судорожно Билл прячет от его взгляда свое тело. – Выпей, а то опять тебя простуда накроет.
Билл с трудом выдохнул, привычная забота Тома казалась сейчас едва ли не издевательской, но кивнул и сел в плетеное кресло. Том приблизился и подал ему большую чашку, от которой по спальне распространялся пьянящий аромат меда и специй. Молясь, чтобы пальцы прекратили так сильно дрожать, Билл принял из рук Тома напиток и сделал маленький глоток, чувствуя, как тепло медленно распространяется по замерзшему телу.
Том молчал, устроившись в точно таком же кресле напротив, и смотрел куда-то в стену отсутствующим взглядом. Он казался спокойным, но Билл слишком хорошо знал своего любимого, чтобы не заметить маленькую складочку между бровей, которая всегда говорила о том, что итальянец о чем-то напряженно думает, и мысли его отнюдь не приятны. Билл тоже сохранял молчание, не зная, что может сказать своему мужчине, и все еще немного надеясь, что Том сейчас скажет, что все это чушь, что у них все по прежнему хорошо. Поэтому брюнет медленно пил заботливо приготовленный Томом «антипростудный» напиток, и только изредка бросал взгляды на своего мужчину.
Услышав легкий стук, когда Билл поставил пустую чашку на стол, Том очнулся и посмотрел Биллу прямо в глаза, заставив его вздрогнуть.
– Ты получил фотографии?
Билл прикрыл глаза, ощущая, как его сердце словно кипятком ошпарили, и кивнул.
– Я тоже получил такой конверт.
Билл застыл, вскинув глаза на мужчину.
– Я звонил тебе три дня, но ты не брал трубку. Твои помощники отказывались соединять с тобой, придумывая какие-то глупые отговорки. Я пытался узнать, где ты, почему не отвечаешь. И только сегодня, когда мне позвонил Лоренцо и спросил, будет ли нужен самолет в ближайшие двадцать четыре часа, я понял, где ты. Он собирался провести чистку двигателей после полета на Крит, а так я бы и не узнал, куда ты подевался, так?
– Я бы позвонил… Позже.
– Я волновался.
– Это и странно, – заметил Билл, не сумев скрыть горечи.
– Не странно, – покачал головой Том, – Я люблю тебя.
Билл дернулся так, будто Том его ударил. Вскочив на ноги, он подошел к окну, по которому уже скользили первые капли дождя. Шторм набирал силу.
– Любишь? А когда развлекался в машине с тем мальчишкой, тоже меня любил?
Молчание за его спиной длилось слишком долго. Совладав с подкатившими слезами, Билл повернулся, чтобы посмотреть в глаза тому, кого еще несколько суток назад мог назвать центром своей вселенной. Темно-карие глаза Тома горели в полутьме комнаты опасным, жарким огнем.
– Значит, ты поверил.
Итальянец не спрашивал. Он утверждал. А у Билла все внутри оборвалось в этот момент, потому что… Неужели он был не прав? Надежда, лавой поднявшаяся со дна души, перемешалась со страхом и неверием. Слишком уже Билл свыкся с мыслью о том, что Том ему изменил.
– Я…
– Поверил. Я понял это, как только ты перестал отвечать на мои звонки.
В голосе Тома не было осуждения или гнева, только разочарование, которое ранило куда сильнее. Билл ухватился за подоконник, не уверенный в том, что ноги его держат. Все происходящее казалось абсурдом, и молодой парень никак не мог сориентироваться. Том выбил у него почву из под ног.
– Ты хочешь сказать, что ничего не было? – дрожащим голосом спросил Билл.
– Тебе это важно? Ты все уже решил. – Том спокойно сидел в кресле, но это было только внешнее спокойствие. В карих глазах метались самые разные эмоции, который вот-вот могли прорваться наружу.
Билл рвано выдохнул и закрыл лицо ладонями. Это было слишком для него. Уже несколько суток он изводил себя мыслями об измене, стараясь свыкнуться, ища в себе силы простить, размышляя, сможет ли он быть дальше с Томом. А сейчас… Парой фраз Том заставил его чувствовать себя едва ли не предателем, поверившим досужим сплетням.
– Том, но… эти фотографии…
– Качественные, не спорю, – итальянец покачал головой, – Но, сколько уже было таких провокаций, Билл?
– Таких – никогда, – брюнет покачал головой. – Это была твоя машина, Том. Это был ты с этим… блондином.
Том поднялся с кресла, заставив Билла вжаться в подоконник, и стал ходить по комнате, нервно дергая себя за косички. Билл отвел глаза, сколько раз он видел этот смешной, немного детский жест, когда Том нервничал.
– Том…
– Что, Билл? Что ты хочешь услышать? Ты, как мне кажется, уже все для себя решил!
– Том, но…
– Я не ожидал, что ты можешь поступить так, Билл. Я думал, ты веришь мне!
– Я просто…
– Что, просто? – Том подлетел к брюнету, наклонившись вперед и не давая ему сдвинуться с места. – Просто поверил? Просто решил ничего не спрашивать? Ты даже не захотел поговорить, просто трусливо сбежал! Если бы не Лоренцо, ты бы и дальше отсиживался на вилле, лелея свои домыслы?!
Билл содрогался от боли, каждое слово Тома било его, как будто плетью, глаза жгло от непролитых слез, а сердце заходилось стуком.
– А что потом? Уехал бы в Берлин без объяснений? Что дальше, Билл?!
– Прекрати! – Билл оттолкнул от себя сильное тело. – Прекрати, слышишь?! Я не знаю, что было бы дальше! Что я должен был думать, когда увидел эти фотографии?
– Ты должен был спросить у меня! – глаза Тома горели бешенством. – А ты просто трусливо сбежал! А я сходил с ума, не зная, где тебя искать.
– Я думал, что ты меня предал, Том! Мне было больно! – крик Билла потонул в раскате грома.
– А мне было не больно?! – лицо Тома, искаженное яростью, зловеще озарило вспышкой молнии.
– Том, я…
– Мне было не больно?! – молниеносным движением итальянец оказался прямо перед Биллом. – Мне было не больно, когда ты сбежал, даже не усомнившись в том, что я мог так поступить?! Мне было не больно, когда я понял, что ты считаешь меня таким подлецом? Билл, думаешь, мне было не больно?!
Раскат грома сотряс дом до основания, стекла жалобно звякнули, но устояли, в отличие от души Билла, которая, казалось, осыпалась осколками. Горло перехватило спазмом, глаза обожгло, а колени ослабли, и если бы Том не удержал его, молодой мужчина непременно бы упал. Перед глазами замелькали черные пятна, разбавленные вспышками мертвенно белого цвета, словно молнии раскрашивали не только небосвод, но и сознание брюнета. Воздух в легких кончился, а вдохнуть следующую порцию не получалось, тонкие пальцы судорожно впились в шею, заскребли, словно желая разодрать горло, чтобы наконец вдохнуть. Сознание ускользало, сердце, казалось, стало биться со скоростью тысяч ударов в минуту, а тело свело судорогой.
– Билл? – теплые сильные руки удерживали тело, а знакомый голос – сознание. Но воздуха для вдоха все еще не было, поэтому Билл попытался оттолкнуть руку Тома, которые едва справлялся, удерживая пальцы парня подальше от выгнутой шеи. – Билл, ты слышишь меня? Билл!
Ласковые пальцы коснулись шеи, легко помассировав гортань, и воздух, наконец, нашел путь, и брюнет судорожно вдохнул, едва не захлебываясь.
– Ну все, все… Билл, не пугай меня так…
– Том…
– Тише, Bello, тише… Все хорошо.
Билл медленно приходил в себя, цепляясь за сильные плечи Тома, вдыхая такой знакомый запах, чуть приправленный солеными нотками морской воды. Том прижимал его к себе, гладя по спине, успокаивая и что-то шепча. Билл хоть и знал итальянский как родной язык, но сейчас не в состоянии был разобрать, что шепчут любимые губы. Но слова Тома успокаивали разбушевавшееся сердце.
– Том, скажи мне…
– Что, il mio Bello?
Билл улыбнулся дрожащими губами, услышав, как Том ласково зовет его так, как повелось еще в самом начале их отношений.
– Скажи, Том, скажи, что это все неправда.
– Неправда, Bello, – пальцы запутались в еще чуть влажных черных волосах. Билл почувствовал, как с его души буквально схлынуло что-то вязкое, тяжелое и темное, казалось, что теперь он способен взлететь.
– Том, скажи мне…
– Я люблю тебя, Bello, – Том обхватил бледное лицо ладонями и посмотрел прямо в медовые глаза, – Я люблю тебя и всегда буду любить только тебя.
Глава 4.
Прикосновение губ Тома заставило огромную глыбу льда, застрявшую где-то в районе сердца, начать таять. Билл прикрыл глаза, чувствуя, как эмоциональный кризис оставил его совершенно без сил, но теплые руки держали крепко, передавая вместе с теплом желание жить дальше.
Том зарылся пальцами в темные волосы, поглаживая прохладную кожу под влажными прядями, поцеловал склоненную голову, скользнув губами по тонкой коже виска, задевая чуть топорщащиеся короткие волоски. Билл мелко подрагивал в его руках, его тело по ощущениям было словно пластилиновое, такое же тяжелое и мягкое.
– Bello…
Слипшиеся в стрелки черные ресницы медленно, будто под тяжестью воды, приподнялись, давая Тому возможность увидеть, наконец, покрасневшие карие глаза, в которых, будто нехотя, разочарование и горечь уступали место привычному мягкому свету.
– Том…
Одними губами произнеся имя любимого мужчины, Билл почувствовал, что комок слез снова подкатывает к горлу, но Том, заметив, как немец судорожно сглатывает, пытаясь удержаться от очередной волны истерики, мягко коснулся дрожащих губ, поцеловал скулы, на которые начала возвращаться краска, ощутил порхание ресниц Билла, стоило ему коснуться прикрытых глаз.
– Том…
Билл буквально выдохнул его имя, и итальянец поймал его своими губами, притягивая стройное тело любимого ближе, скользя руками по тонкой спине, вжимая в себя так, чтобы между телами не осталось ни сантиметра пространства. Билл податливо прильнул к нему, обнимая за шею, и чуть царапая ногтями ткань натянутой на плечах рубашки. Хотелось стать как можно ближе, чтобы все, что разделяло их последние часы, исчезло, растворилось в привычной близости, в которой не было места ничему, кроме любви и желания брать и отдавать в равной степени.
Билл едва не вскрикнул, когда сильные руки почти до боли стиснули его ребра, приподнимая над полом, как невесомую куклу, ноги, чтобы удержать равновесие, обвились вокруг стройной талии итальянца, заставляя полы халата разойтись в стороны. Сделав один лишь шаг вперед, Том усадил Билла на подоконник, не упуская возможности освободившимися руками скользнуть по гладкой коже бедер, пробираясь под ткань. Видя, как сбилось дыхание немца, Том улыбнулся, стаскивая со смуглых плеч ненужную ткань мешающегося халата. Билл не отставал, едва не отрывая пуговицы от рубашки, его пальцы подрагивали от желания как можно скорее коснуться упругой кожи любимого и единственного в его жизни мужчины. Медленно его накрывало осознание, что Том действительно принадлежит ему одному, что никто, кроме него не касался сильных плеч, не скользил кончиками пальцев по четко выраженным кубикам пресса, что только он имел право так резко и даже чуть грубо срывать со стройного тела одежду.
– Том… Томми…
Ласковое прозвище само сорвалось с губ, и Билл чуть испуганно приоткрыл затуманенные глаза, вглядываясь в лицо Тома, не зная, как тот отреагирует. Иногда, когда в коктейль дикого возбуждения, любви и страсти вмешивалась сокрушающая волна нежности, Билл называл так любимого, хотя и знал, как тот ненавидит любое сокращение своего имени. Но сейчас в глазах напротив вспыхнуло пламя, окрашивая радужку в цвет темного золота.
Губы Билла сдались в плен без борьбы, и Том пользовался капитуляцией, врываясь в покорно приоткрытый рот жарким мокрым поцелуем. Удерживая затылок молодого парня в ладони, итальянец не позволял отстраниться, целуя голодно, так, что у Билла скрутило низ живота от возбуждения. Чувствуя дрожь желания, Том притянул Билла к краю подоконника, заставляя шире развести колени и прижаться к твердой плоти, защищенной пока двумя слоями одежды.
Том отстранился, развязывая пояс халата, буквально вытряхивая своего любимого из одежды. Не отрывая взгляда от открывшейся россыпи родиной на тонком боку, итальянец опустился на колени и стянул Билла на пол, заставив снова встать на дрожащие ноги. Обессиленный, немец едва устоял, упираясь локтями в шершавое дерево подоконника, а Том тем временем на контрасте аккуратно отогнул край белья и нежно прикоснулся губами к открывшейся светлой полоске кожи, там, где солнце никогда не касалось излишне стеснительного Билла. Продолжая целовать мелко подрагивающее тело, Том стянул с худых бедер последний предмет гардероба до щиколоток. Взглянув вверх, мужчина улыбнулся, увидев, как судорожно двигается кадык на запрокинутой шее его любимого, и снова вернулся к исследованию более светлой, чем все остальное тело, теплой плоти. Погладив бедро, Том заскользил рукой по бархатистой коже стройной ноги, пока в его ладони не оказалась круглая пяточка. Оторвавшись от исследования бедренной косточки, Том отстранился, чтобы выпутать ступню Билла из плена ткани. Немец не сопротивлялся, потерявшись в потоке ощущений, позволяя мужчине руководить собой, как марионеткой. Том ловко освободил и вторую ногу, поцеловал острую коленку, не забыв погладить чувствительное местечко под ней. Билл всхлипнул, едва не падая, но Том, удержал его, успев подняться на ноги и прижать теперь уже горячее тело к себе. Билл вслепую нашел его губы, впиваясь поцелуем, и едва не кусая тонкую кожу от переизбытка эмоций. Том не возражал, крепче притискивая к себе пылающего желанием молодого мужчину.
Оба точно не вспомнили бы, как оказались на кровати, и только потом, обнаружив маленький порез на ладони, Билл смутился, поняв, насколько лихорадочно пытался избавить любимого мужчину от штанов, что стоило ему пореза от острой кромки пряжки ремня. Ощутив всей кожей обнаженное тело Тома, Билл заскулил от нестерпимого удовольствия, обвивая сильные бедра ногами и царапая смуглые плечи впечатавшего его в кровать мужчины.
– Том, хочу тебя, – обжигая дыханием чуть колючую щеку, прошептал Билл.
Том приподнял голову, отрываясь от соблазнительной шеи брюнета, чтобы встретить взгляд горящих глаз любимого.
– Пожалуйста, Том…
Билл изогнулся, крепче стискивая ногами талию Тома и втягивая его в жадный поцелуй. Тонкие пальцы потянули за косички, заставив итальянца рыкнуть, жестче впиваясь в сладкие губы, пробежались по гибкой линии позвоночника, царапнули чувствительную разгоряченную кожу боков, огладили сокращающиеся мышцы живота, скользнули на грудь и остановились на темных пятнышках сосков, ставших твердыми от мимолетной ласки. Биллу до дрожи хотелось ощутить, как скользящая по его животу влажная головка члена толкнется в него, проникая все глубже, наполняя его до краев, до нестерпимого желания рассыпаться на миллион частиц и влиться в тело, придавливающее его к мягкому матрацу. Опустив руку, Билл соединил их истекающие влагой члены, заставляя Тома задохнуться. Уперевшись лбом в худое плечо немца, мужчина выдохнул сквозь зубы, не в силах совладать с судорогой удовольствия, скручивающей тело. Перед глазами маячила тонкая ключичная косточка, обтянутая мерцающей кожей, и итальянец не удержался от соблазна украсить эту красоту, виденную уже в тысячный раз, багровым пятном обжигающего поцелуя.
– Bello… Подожди…
С трудом заставив себя отказаться от ощущения скользящей по напряженной плоти ладони, Том заставил Билла убрать руку. Тот, впрочем, не сопротивлялся, только откинулся на подушку и шире развел колени, приглашая любимого взять то, что с радостью хотел ему отдать.
– Есть смазка?
Том растерянно огляделся, зная, что в таком состоянии не заметит нужной вещи даже, если она вдруг засветиться в сумраке комнаты.
– Тоооом… К черту ее… – простонал Билл, подаваясь бедрами вверх и беспомощно скребя простыню ногтями. – Давай так.
Резко выдохнув, когда тяжелое тело Тома всем весом навалилось на него, брюнет был пойман ладонями любимого, обхватившего его лицо. Карие глаза смотрели серьезно как никогда.
– Я не хочу делать тебе больно.
Неожиданно слова отозвались щемящей болью в сердце, заставив возбуждение чуть отступить. Билл застыл, вглядываясь в карие глаза Тома, и пытался совладать с желанием разрыдаться от облегчения и нежности, которые смели остатки неуверенности с его души. Том мягко накрыл его губы поцелуем, лаская, успокаивая, возвращая утраченное было желание. Брюнет задышал чаще, извиваясь в крепких объятиях Тома, желая как можно скорее соединиться с ним, стать одним целым телом, как за миг до того произошло с их сердцами.
Том ласкал его исступленно, словно они не были вместе очень давно, и Билл понимал, что в какой-то степени это так и было. Те несколько дней, которые они провели на грани расставания, казались невыносимо огромным сроком для тех, кто привык каждую минуту проводить рядом, дыша одним воздухом и деля все радости и беды. Сейчас казалось необходимостью быть как можно ближе, наверстать упущенное, укрепить то, что существует между ними, чтобы больше ни одна буря не смогла пошатнуть их доверие и любовь.
Мягко оттолкнув разгоряченного итальянца, Билл заставил его лечь на спину, а сам склонился над его бедрами, решая проблему с отсутствием смазки. Но долго Том вытерпеть не мог, слишком сильным было впечатление от каскада черных волос, окутавших его бедра. Усадив легкого Билла себе на бедра, мужчина погладил поясницу, не забыв уделить внимание двум соблазнительным ямочкам, скользнул в жаркую ложбинку, находя колечко мышц, пока еще неготовых
расступиться и пропустить его внутрь желанного тела. Глядя прямо в глаза своего любимого, Том вернул руку к губам и облизал собственные пальцы, увлажняя кожу. Мужчина не понял, чем был вызван стон Билла сейчас – зрелищем скользящих меж губ пальцев или первым прикосновением к пылающему входу, но знал, что он не станет последним этой ночью.
– Тооом, хватит… – Билл облизывал пересохшие губы и пытался глубже насадиться на ласкающие его пальцы. Тело горело от томительного напряжения, хотелось, наконец, почувствовать Тома внутри себя, раствориться в каждом движении, отдать все, что сейчас у него есть.
Легко уложив брюнета на спину, Том всем весом прижал его к кровати, и вошел одним плавным движением, заставив Билла протяжно застонать и содрогнуться от чувства заполненности, завершенности.
– Bello…
Хриплый стон, сорвавшийся с губ Тома, заставил Билла открыть глаза. Итальянец прикусил нижнюю губу, и плотно смежил веки, так же, как и Билл, привыкая к ошеломляющим ощущениям, он лишь легонько гладил раскрытые бедра брюнета, лаская чувствительную влажную кожу.
– Том, пожалуйста, – простонал Билл, понимая, что его мужчина сдерживает себя из последних сил, боясь причинить боль, – Я хочу…
Чуть выгнувшись, чтобы дотянуться до губ любимого, Билл невольно позволил еще глубже проникнуть в свое тело, и Том не выдержал. С хриплым стоном он ответил на поцелуй брюнета, одновременно делая первые движения в тонком горячем теле, заставляя Билла дрожать и вскрикивать от острого удовольствия.
Отпустив измученные покрасневшие губы задыхающегося от каждого толчка немца, Том легонько прикусил нежную шею, оставляя цепочку следов. Билл цеплялся за него, притягивая ближе, ища губы любимого, и итальянец не мог отказать брюнету, раз за разом даря поцелуи, забирающие последний воздух из легких. Впрочем, их это не пугало, ведь сейчас они могли дышать только друг другом.
– Билл, любимый… – шептал Том, прикусывая мочку чуть торчащего забавного по форме ушка своего самого близкого человека на свете.
В том, что сейчас происходило, не было ничего нового для них обоих, такая близость была почти что каждый раз, стоило им остаться ночью вдвоем. Не было ни новых поз, ни необычных ласк, ни незнакомых ощущений. Все было таким родным, привычным и знакомым, что, казалось, можно предсказать, что каждый из них сделает в следующее мгновение. Билл встречал каждое движение Тома, отвечал безошибочно, зная, как лучше всего дотронуться в тот или иной момент. Том целовал запрокинутое лицо, украшенное горячим румянцем, ласкал чувствительные плечи молодого мужчины, то ускорял ритм, срывая с полуоткрытых губ громкие несдержанные стоны, то замедлялся, почти останавливаясь, давая Биллу отдышаться, и снова возвращался к прежнему темпу, заставляя немца кричать. Каждое мгновение их близости было предсказуемым, и это, пожалуй, было самым прекрасным, что могло быть между ними. Именно сейчас оба понимали, насколько они вросли друг в друга, насколько близки, что чужое удовольствие чувствуешь сильнее, чем свое собственное. Они были одним целым в этот момент, словно когда-то родились только для того, чтобы быть вместе.
– Том, Том, Том…
Билл шептал имя любимого, срываясь на всхлипы и крики, а Том только крепче, почти до боли, стискивал тонкое тело в объятиях, желая сделать так, чтобы тот растворился в их страсти без остатка.
– Билл… Bello… Ti amo… più bella…
– Том, люблю тебя…
Мир закрутился, как в калейдоскопе, а потом цветной витраж разлетелся вдребезги, оставляя перед глазами только любимое лицо. Не чувствуя веса лежащего на нем мужчины, Билл потерся кончиком носа о влажную шею любимого, заставив того завозиться и перевернуться так, чтобы тот оказался лежащим на его груди. Билл сполз чуть вниз, чувствуя, как по коже скользят теплые капли их удовольствия, и устроил голову на смуглом широком плече. Ласковая ладонь опустилась на его спину, мягко пересчитывая по памяти каждую родинку. Говорить не хотелось, ведь минуту назад они сказали друг другу куда больше, чем могли бы, обходясь только словами. Приподняв голову, Билл поцеловал чуть солоноватую кожу, чувствуя, как под ней сильно бьется сердце его любимого. Длинные пальцы вплелись в его волосы, поглаживая затылок, укладывая обратно, укутывая в сильные объятия. Билл расслабился и закрыл глаза, погружаясь в сон. За окном стихла буря, оставив после себя лишь мерный шелест накатывающих на берег волн.
«Завтра будет штиль», – подумал Билл, засыпая.
