Текст книги "Придворные игры (СИ)"

Автор книги: Чук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Отрицать было бессмысленно как то, что Лив был прав, так и то, что Лив беспокоился. А когда король переживал, он мог становиться весьма настойчивым. Лорканн здраво рассудил, что пытку вопросами вот прямо сейчас не переживет и перебил уже набравшего в грудь воздуха Счастливчика.

– Он мне рассказал про белого грифона, признался, что убил своими руками, – маг отпил из кружки, смиряясь все больше, пытаясь отпустить переживание. – Уточнил, что белый грифон был не сыном, а дочерью.

Лив охнул, оценив откровение, приобнял ссутулившегося грифона.

– Ох, Лорканн, не волнуйся, ястреба ты уже наказал, а прошлое не исправить, нет, не исправить, мы как-то с тобой пытались, помнишь? – слабо улыбнулся. – Не переживай, исправить тут уже совершенно ничего нельзя. Зато можно жить дальше и знать!

Придворный маг ощутил теплую волну благодарности и дружеской признательности, полуобернулся к Ливу и прижался, сидя рядом.

– Ну-ну-ну, Лорканн, ничего ужасного не произошло, а ты еще и король теперь своего Дома, очень удачно, что формально, что неформально, ты главный! Никто за тебя ничего не решает, все сам! Ну и я немножко!

Озвучивание поверхностного факта озарило Лорканна пониманием природы бури – он сосредоточился, стараясь взять стихию под уздцы, и, к его существенному удивлению, стихия поддалась. Чернота разошлась, буря поутихла, остался обычный дождь с грозой.

– Вот, видишь, все наладится! Все хорошо! – Счастливчик похлопал его по спине, хмыкнул и добавил уже почти довольно. – И как же здорово, что нет никакого пророчества про черного грифона и белого удава!

Пожал плечо рукой, отставил чашку, а потом завился вокруг Лорканна привычными белыми кольцами, крепко и надежно обнимая в своем исключительно оригинальном жесте признательности.

Грифону стало тепло окончательно, он осторожно откинулся на мягкую спинку дивана, погладил плоскую белую голову на своем плече.

– Спасибо, Лив, ты настоящий друг.

Белый удав легко мазнул раздвоенным языком по щеке, а на засыпающего Лорканна снизошло озарение, чем Лив тоже мог не устроить свой Дом.

Нет, определенно, с цветовыми предубеждениями надо было что-то делать!

========== День Золотого города, первая половина дня ==========

Смена имени, покушение от дорогих кузенов Лива, попытка прежнего короля воздуха призвать черного грифона к ответу – все как-то смешалось в сознании Лорканна, отчего минувший год показался до чрезвычайности насыщенным и долгим. Конечно, событий хватало и так, но смена имени означала также смену статуса. Отныне грифон, как лицо придворное, официальное и аристократически называемое, должен был участвовать во всех масштабных празднествах Неблагого Двора очевидно и со всех сторон заметно.

Разумеется, об этакой малой малости грифон совсем забыл, забот у него хватало: требовалось восстановить круг лунных рун, зачаровать, начертить поверх другой; находить дело кузенам Лива; не упускать из виду чудеснейшего отца короля-удава, а то Ганеллонн уже зарекомендовал себя отличным источником проблем; не допускать свары между магами разных Домов; успевать радеть о своем Доме, королем которого внезапно стал; падать на хвост уползающему в очередной закат Ливу – эти его подвиги…

Одним словом – дел действительно хватало.

Поэтому в одно прекрасное неблагое утро, когда придворный маг и черный грифон отправился к королю (скорее всего, торжественно сопящему в подушку и ловящему во сне очередное чудовище), слуга, впихнувший Лорканну в руки кисти и краски, получил нагоняй и прицельный подзатыльник. Грифон был слишком загружен делами, чтобы обращать отдельное внимание на слуг, ошибившихся поручением, поручителем или предметами для передачи. На всякий случай проверил, однако, краску – она оказалась даже без яда. То есть явно не ему. Это даже удивляло.

Как бы, впрочем, это ни удивляло, Лорканн возобновил движение в сторону королевских покоев, благо, теперь до них было несколько ближе – на время ремонтных работ вокруг прежнего кабинета, Лорканн поселился в том же крыле, где обитал сам Счастливчик и вся его многочисленная ползучая (исключительно потому, что они змеи, конечно же) родня.

Второй слуга с подобными предметами уже был Лорканном отчитан, наставлен на путь истинный – подальше от грифона, и отпущен с миром заниматься более полезным делом, то есть уборкой. Раз уж ему было настолько нечем заняться, что он пытался вновь передать грифону кисть и краску для лица.

Краска для лица немного насторожила придворного мага, мысль устремилась было на поиски отгадки для вопиющей странности дня, но тут на горизонте показался отец Лива. Лорканн вежливо поздоровался с пожилым удавом, с изумлением выслушал упрек в беспамятности и неуважении к традициям предков, нашел силы сдержаться от ответной любезности – сам-то Ганеллонн с подведенными отчего-то глазами, выглядел до ужаса отталкивающе.

А потом Лорканн достиг-таки заветной двери и понял, что пропал. Дверь распахнул сам Лив, собственной персоной. Причем, персоной приодетой в праздничный традиционный наряд!

Попытка срочно вспомнить про оставленное на огне молоко, неотложные дела, лунные руны (спешно переквалифицированные для надежности в солнечные) провалилась. Лив ничего не слушал и слушать не собирался: уцепил Лорканна под локоть, затащил в свои покои, довел до приснопамятной второй гостиной комнаты, не дал оглядеться, закружил, а потом почти бросил в какое-то странное кресло.

Тонкие железные ободки с неприятным щелканьем сомкнулись вокруг груди, щиколоток и запястий. Лорканн дернулся, но встать не смог: судя по силе заклятий, хвост к зачарованию мебели приложил с присущей ему душевностью сам король. Сидящий напротив и заискивающе смотрящий Лорканну прямо в глаза.

– Ты меня прости, но я подозревал, что добровольно ты не согласишься, а сегодня, понимаешь, праздник, День Золотого города, помнишь? Нам обоим теперь надо выглядеть соответственно, понимаешь, Лорканн?

И нарочно выделил аристократическое удвоение буквы голосом!

В этот момент Лорканн осознал весь ужас ситуации. Как придворный маг он должен был всего лишь организовать праздничные торжества и устроить огненное представление в небе – подготовленные задолго до самого праздника. А вот как придворный маг, являющийся одновременно аристократом, Лорканн должен был выглядеть соответственно. И любимой рабочей одеждой придется пренебречь!

Праздничный вид аристократа являлся одной из незыблемых традиций Двора, существовавшей задолго до самого Двора, принятой еще на заре времен ши, когда неблагие селились маленькими деревнями, составлявшими одно племя. Со временем племена сбились по соотнесению со стихиями в Дома, а уже Дома подтянулись туда, куда их призвал один особо мерзкий старый бог, относительно недавно препровожденный в небытие Ливом и Лорканном лично.

В общем, старого бога не стало, а обычай был подревнее и никуда не девался. И деваться не собирался! Пусть на троне сидел новый король, первый из числа ши!

– Ли-ив?! – Лорканн постарался вложить в имя друга столько мольбы, сколько вообще мог. Получилось больше похоже на угрозу, но король-удав все равно понял грифона верно.

– Извини, Лорканн, извини, это традиция, а ты теперь аристократ, тебе придется следовать традициям, – оглядел грифона в кресле, попытался успокоить. – Кёрли в этом деле лучший, а больно только первые пару раз!

Грифон ощутил, как челюсть безвозвратно отпадает – утешил так утешил.

– Лив!

Счастливчик развел руками и улыбнулся, извиняясь, но не собираясь Лорканна отпускать или освобождать от фоморова следования фоморову пережитку фоморова прошлого!

– Неблагого прошлого, Лорканн, неблагого! А свое прошлое надо чтить и уважать! – наставительно поднял палец вверх. Усмехнулся шаловливо, как в детстве. – И ты наконец перестанешь надо мной смеяться!

Видимо, выругался придворный маг вслух.

Со спины прошуршали шаги, а потом через плечо грифона перегнулось дивное создание неопределенного рода – ши, безусловно, грациозный и одетый со вкусом. Трудно было понять только – он красивый или она красивая?

– Так-так-так, что тут у нас? Ваше величество предупреждали меня, что случай будет непростым, но эти ресницы! Это просто ножом по сердцу! – знаток красоты склонился к опешившему Лорканну ниже, окутав ярким цветочным ароматом и без привычного ужаса заглянув в белесо-голубые глаза. – Не очи, звезды! А вот за кожей лица надо ухаживать, ухаживать, но ничего, для этого у вас есть я, у вас есть Кёрли!

– Ли-ив? – по спине грифона промаршировали огромные мурашки, сигнализируя, что паника близко и надо все прекратить, пока он не стал агрессивен.

– Ну-ну, душечка, у нашего короля полно своих забот! Да вот он и ушел уже, как будто застеснялся, право слово! Но ничего-ничего, руки у Кёрли надежные, не тревожься душечка, все будет в лучшем виде! Мы даже твое мрачное обаяние обыграем!

И подмигнул!

– Чт… Какое еще обаяние? Куда обыграем?! – тут до Лорканна дошло, что одной подводкой для глаз он не отделается, все будет прямо как надо – по старым традициям.

– Вот такое, вот такое, душечка, ты так на Кёрли своими глазами сверкаешь, как будто наш буйный придворный маг! – между делом, странный ши шлепнул Лорканну на лицо какую-то довольно горячую массу и принялся ее трудолюбиво растирать. – Ты слышал, как он разделался с королем воздуха? То есть с прошлым королем воздуха?

Лорканн уже потянулся ответить, что он и есть тот самый кровожадный придворный маг, но, по счастью, не успел.

– Хотелось бы мне с ним увидеться, душечка, как с тобой, лицом к лицу, какой, наверное, обаятельный молодой человек!

В синих глазах Кёрли появилась мечтательная поволока, поэтому Лорканн вовсе не ожидал, что руки красавца-ши с силой оттянут голову назад, подставляя под маленький дождь практически из кипятка. Ну понятно! Дом воды!

Лорканн зашипел, вдобавок, ибо заметил, что одежда с верхней половины тела съежилась до круглого и широкого воротника, оголяя грудь и руки, а штаны и сапоги превратились в подобие юбки и сандалии с загнутыми носками соответственно. Придворный маг не удержался от ругательств, сам он воспрепятствовать не мог никак, а Лив удачно – Счастливчик!.. – сбежал подальше от грифоньего праведного гнева!

– Фу, душечка, что за манеры? Уверен, даже наш придворный маг себе такого не позволяет! Вежливый король – тем более! И тебе не пристало!

У Лорканна было отдельное мнение о том, что и кому в данной ситуации пристало, однако тут знаток своей и чужой красоты вылил на почти голую грудь грифона тот же состав, что и на лицо чуть раньше, ощущение ожога заставило Лорканна отвлечься и выругаться мысленно о многих других прекрасных предметах.

Первым из которых была чудесная задумка Лива о смене имени!

Пока грифон осваивался с новым ощущением боли – из-за того, что она не проходила, чувствительность птичьей кожи словно бы притуплялась – каждая рука отдельно была устроена в маленькую мисочку с чем-то, напоминающим розовую воду.

– Да-да, душечка, я вижу, заботиться о себе для тебя в новинку, но придется потерпеть! Кёрли сделает из тебя произведение искусства! Залюбуешься! Ты у нас, похоже, воздушник, – пилка прошлась по ногтям на ногах, будто наждачкой, Лорканна передернуло. – Ну-ну, потерпи, тут нам тоже поможет водичка!

Для полного счастья, ступни тоже поместили в тазик. Лорканн почти расслабился, не чувствуя подвоха, когда по всей поверхности кожи прошла как будто бы волна кипятка – заклинание водной стихии, видимо, вместо купания.

– Прости, душечка, наш прелестный король сказал, что ты нужен ему довольно быстро, поэтому обойдемся без розовой ванны!

Грифон жарко возблагодарил Счастливчика, что тот хотя бы догадался установить временные рамки! Пытка не продлится вечно!

– Так ты из Дома Четвертой стихии, как я погляжу, м-м-м? – склонился к Лорканну опасно близко, прищурился, как на лакомство. – А цвет твоего оперения, дай угадаю, черный? Ох, это обязательно надо будет обыграть, обязательно! Ну вот, кажется, можно и осчастливить твое личико новыми ощущениями!

И потянул за край присохшей массы. Таких зверских ощущений Лорканн не испытывал никогда, кажется, даже во время сражения с древним богом: кожу как будто тоже снимало с костей вслед за отрывающейся маской. Чудом удалось не заорать.

– Вот, теперь усталая серость пройдет, а природная белизна воссияет, еще немного крема, и ты будешь звездой вечера! – по свежим следам и особенно чувствительной коже был размазан будоражаще-прохладный крем. – А вот что творится с твоими ногтями, а, душечка? Один обломан, второй треснул, третий порезан! И под всеми – под всеми, душечка! – следы грязи! Ряски! Краски! Бурой какой-то краски, неприятной, фу, мерзость какая! Сейчас мы тебя всего почистим!

Теперь взъерошивающими ощущениями наждачки обдало руки. Лорканну было немного обидно: за руками придворный маг старался следить, но как раз вчера пришлось падать на хвост Ливу, а вернулись они после очередного подвига изрядно поздно, и Лорканн позорно забыл почистить ногти. Вдобавок, Кёрли в процессе нащупал мозоли от палаша – и устранил их странным полумагическим, полуприпарочным образом! Лорканн пожалел о них: это всего лишь означало, что рукоять оружия опять будет первое время натирать ладонь. Сознаваться Кёрли хоть в чем-то, однако, грифон не спешил, справедливо полагая, что узнай тот, кого именно заимел в свои сети, просто так на свободу не отпустит. Еще хвост какой-нибудь из перьев приделает!

Дальнейшие процедуры Лорканн запомнил плохо – новизны ощущений в них не было, а были разные степени боли, особенно от ухода за кожей. Грифон даже заподозрил, что Кёрли наняли для по-настоящему изощренного убийства, но пыточные действия вскоре закончились, и в итоге испереживавшийся грифон сам не заметил, как уснул.

Проснулся он от того, что тонкие ободки вокруг груди, запястий и лодыжек наконец разошлись, позволяя встать и отойти от кресла. Рядом, на расстоянии двух почтительных шагов, имелся Счастливчик, горячо благодарящий уходящего Кёрли и наказывавший о проделанной работе строго-настрого до вечера молчать! Кёрли обещал, Лив признательно хлопал его по плечу и выглядел, к слову сказать, прекрасно.

Белая длинная туника до колен, перехваченная зелено-золотым поясом с крупными драгоценными камнями, подчеркивала крепкую фигуру короля. Такое же широкое, как у Лорканна ожерелье-воротник представительно лежало по массивным плечам и впечатляюще очерчивало верх груди и ровную спину. Сандалии с загнутыми носками смотрелись по-настоящему золотыми, а щиколотки и запястья короля окольцовывали толстые и тоже золотые браслеты, выполненные в форме свернувшихся змей. И без того загорелый король смотрелся почти бронзовым. Довершала образ высокая цилиндрическая зелено-золотая шапка с белой каймой, по верху которой тоже полз золотой удав.

Лив обернулся и замер, разглядывая Лорканна, в то время как грифон имел возможность оценить раскраску королевского лица. Впрочем, тут сюрпризов не было: зеленый – цвет Дома, оттенял глаза; белый – цвет Лива, выделялся на губах и под глазами; а золотой – цвет столицы и власти, покрывал узорами лоб, щеки и незанятое пространство нижних век.

– А теперь обрадуй меня, Лив, мне не обязательно показываться в нынешнем виде на всеобщее обозрение? – меньше всего на свете Лорканн мечтал выглядеть нелепо, возможно, с возрастом это пройдет, но пока…

Ему было неблизко даже до двухсот!

– Ты что-о! Ты что, Лорканн! Тебя обязательно надо показать! – Лив восхищенно вздохнул и обошел придворного мага по кругу, а потом схватил за руку и потащил к зеркалу в полный рост. – Кёрли на самом деле постарался! Выглядишь великолепно!

Лорканн скептически хмыкнул, но к зеркалу двинулся. Немного вздрогнул, рассмотрев на тыльной стороне руки стилизованное изображение крыла, выполненное черной краской. Возможно из-за опускающихся сумерек или просто по контрасту белая кожа казалась сияющей. Вдобавок, ногти тоже были выкрашены в черный! Придворный маг хмыкнул – ну, с этим почти можно жить, рисунок на руках, фоморов костюм, подкрашенные ногти…

А потом чуть не шарахнулся от зеркала, к которому его подтащил радостный Лив!

С другой стороны прозрачной глади на него недружелюбно уставился высокий и мрачный ши, точно заставший старых богов и перенявший от них какую-то неуловимую угрозу. Одежда вроде юбки по колено, но несомненно мужская, черная, с голубыми вставками, воротник – голубой с золотым. Кожа все отчетливее светилась белым, глаза сияли слишком для себя насыщенным тоном, утопленные в черной краске, а ресницы ярко золотились и смотрелись неестественно длинными. Вдобавок, губы были выкрашены в тон оперению и основному цвету одежды. Голубой узор на лбу слегка разбавлял общую вакханалию, но не то чтобы очень!

Лорканн подался назад, слыша радостный лепет Счастливчика о сходящихся к лопаткам черных крыльях, придворный маг думал просто отойти от зеркала, но оказался видимым с головным убором и опять замер. Не зря, ой не зря он опасался Кёрли! Неровно подстриженные волосы, свободно падавшие по плечам, оказались заплетены на концах в небольшие косички, удерживаемые фигурными зажимами, тоже почему-то в виде змей. И в довершение образа на голове сидел обруч, из которого прямо надо лбом торчал веник из длинных перьев, черных и голубых, с одним золотым по центру.

Грифон неразборчиво взрыкнул о неминуемой смерти одной Кудряшки*, поэтому Лив почти повис на правом плече, успокоительно похлопывая и уговаривая посмотреть на ситуацию под другим углом!

Угловатая ситуация пока виделась Лорканну исключительно в мрачных тонах, таких же мрачных, как отражение его разукрашенной персоны! Вот не зря он никогда не завидовал аристократам! Страшно захотелось размазать узоры по телу, сорвать с волос зажимы и избавиться от веника из перьев, но тут Лив так жалостно заглянул в лицо, что выбора у Лорканна не осталось. Придется терпеть.

Комментарий к День Золотого города, первая половина дня

*Кёрли (ирл.) – кудряшка :D

========== День Золотого города, вторая половина дня ==========

Придворный маг очень глубоко вздохнул, смиряясь, пытаясь успокоить сердце и обещая себе, что это ненадолго, что он в общей массе все равно затеряется, а потому не стоит даже начинать переживать…

– Вот увидишь! Ты произведешь впечатление на всех! На всех! На всю столицу!

… И подбадривающие речи Лива ничуть успокоению не способствовали.

– Ладно, Лив, хорошо, ты меня убедил, – Лорканн поджал губы, стараясь не думать, что они черные и это очень хорошо заметно со стороны. – Я полагаю, все нас заждались, следует открыть праздник и праздничное торжество, как считаешь?

Попытку перевести внимание Лива на другой предмет нельзя было назвать провальной, равно как и удавшейся: король-удав перехватил Лорканна за локоть поудобнее и потащил с целеустремленностью тарана и скоростью атакующей змеи на выход, туда, где их поджидал весь Неблагой Двор, в полном аристократическом и простонародном составе.

Когда от него шарахнулась замершая на выходе стража, Лорканн решил, что жизнь в принципе прожита не зря – один из них попытался подпалить придворного мага огненным языком. Хорошим таки огненным языком, под стать дракону. По счастью, грифону хватило одной свободной руки, чтобы выставить щит и отвесить по ходу движения воспитательный подзатыльник: «Глаза разуй, дубина!»

Оба стражника замерли так же, как чуть раньше сам Лорканн перед зеркалом, но атаковать больше не пытались, и то ладно. По мере путешествия по дворцу к главной, тронной зале, где собирались для королевского приветствия и благословления все высшие ши, стража попыталась Лорканна последовательно утопить, рассечь, зарезать, напугать и удушить. Ни одна попытка цели, разумеется, не достигла, Лив ничего не заметил, а сам придворный маг уверился, что мрачные тона к его настроению как нельзя кстати.

Очень хотелось всех этих остолопов догнать и приласкать кулаком в челюсть.

Лив, однако, руку не отпускал, не без оснований полагая, что если Лорканна не держать, он быстренько испарится из поля зрения. Поэтому король-удав отпустил грифона только на пороге тронной залы, лишь на этот раз заметив, как недвусмысленно на разукрашенного грифона реагирует стража.

– Эй, эй, вы чего? Это же наш придворный маг! – и малость не рассчитав сил, впечатал обоих стражников каменным щитом в пол. Тут же извинился и бросился их поднимать. – Это же Лорканн, вы что, не узнаете?

Стражники поочередно встретились с ним глазами, поежились и негромко сознались, что да, признают, однако господин придворный маг выглядит уж больно необычно, поэтому они просят прощения и надеются на снисхождение. Лив их тут же душевно простил, а Лорканн, поправивший крутанувшийся на шее воротник, посмотрел на каждого стража крайне неласково, заставляя понять разницу между королем и собой.

Да-да, черный грифон никогда не был особенно сочувственен или снисходителен.

Но сегодня, так или иначе, был праздник! Поэтому Лорканн не стал уж совсем пугать собеседников, прокашлялся, отвлекая Лива от бледных стражников и напоминая, что праздник сам себя не откроет.

Счастливчик тут же заторопился, отряхнулся, поправил воротник и браслеты, величественно нахмурился – дела государственные, как-никак! Махнул стражам, и те поспешили открыть высокие двери в тронный зал.

Огромная дворцовая комната была заполнена гомонящим народом: сюда собирались все высшие неблагие, проживающие в столице, а зайти могли все – и те, кто приезжали с разных концов страны специально на праздник. Толпа была воистину огромной, разноголосой, разноликой, пестрой и праздничной, почти везде виднелись вычурные наряды аристократов…

И весь этот зал затих, когда на порог вслед за Ливом шагнул, как будто собираясь из самых мрачных теней, сам Лорканн. Придворный маг, про которого ходили жуткие байки. Черный грифон, персонаж сказочный и преувеличенно ужасный. Вместе с королем – победитель древнего бога.

Лорканна узнавали и тут же сомневались, он ли это; по залу зашуршал шепот, неблагие явно строили догадки и предположения, однако грифон был слишком страшен, чтобы они осмеливались говорить в голос.

Одним словом, незамеченным просочиться не удалось.

Лорканн медленно шел позади Лива, отставая от короля на полшага, выпрямившись и взирая на застывшее собрание сколь возможно равнодушно. Кто-то на задних рядах вскрикнул и потерял сознание. Лорканн едва удержал себя, чтобы тут же не метнуться выяснять – кто и по какой причине. Лив как-то странно хмыкнул, гордо и шаловливо одновременно. Прошептал, не оборачиваясь, так, чтобы слышал только Лорканн:

– Я же говорил! Ты производишь впечатление!

Верить, что в обморок упали от его боевой раскраски, Лорканн не собирался, но коротко согласился и немного расслабился. Вместе с ним расслабился и задышал свободно как будто весь зал. Это заставило грифона вспомнить, что он не зря зовется теперь еще королем воздуха – ветер распахнул оконца и окна, зашелестел по залу легким бризом, изгоняя духоту, принося свежесть неблагой ночи.

Лив дошел до трона, встал перед ним – высоким и впечатляющим, а Лорканн занял место за спиной короля, не рискуя приваливаться к королевскому креслу, существовал риск какую-нибудь ерунду на себе размазать. Толпа неблагих ши внимала заговорившему Счастливчику, призывавшему силы всех Домов благословить столицу, праздник – подарить благоденствие еще на год вперед, а самих ши – не забывать своих корней.

Лорканн подивился, до чего складно Лив приплел сюда необходимость следовать традициям предков, и еле успел перехватить руку на полпути к зачесавшемуся глазу. Пока вся краска была нетронута и симметрична, не следовало размазывать ее легким движением кулака по глазнице!

Когда король договорил, был официально объявлен праздник Дня Золотого города, Лорканн расцветил небо первыми фейерверками в долгой заготовленной череде, давая старт прочим традиционным возлияниям. Ши разбрелись по залу, общаясь стайками, то и дело перетекая от кружка к кружку, оркестр фей затянул мелодию – и выстроились в ряд несколько пар танцующих. К тому же, как Лорканн точно знал, разглядевшие салют низшие неблагие точно так же выставили столы с угощениями прямо на Дворцовый проспект Золотого города и радовались вместе со всеми.

Такая рассеченность общества надвое Лорканна раздражала, маленьких неблагих он отказывался признавать низшими – да взять хоть тех же фей! Особенности размножения от поцелуев или ритм бодрствования в зависимости от рода не делали их глупыми или какими-нибудь менее неблагими! Впрочем, и тут традиции были сильны в той степени, какую грифон пока был не в состоянии превозмочь, и единственное, что оставалось придворному магу – узаконить их работу, обеспечивая «низших» неблагих правами и уважаемым статусом.

Вспомнивший опять о своих неудачах – совсем уравнять низших в правах с высшими не получилось – грифон поклялся себе, что потерпит всю свистопляску лишь до полуночи, а потом смоет всю эту жуткую краску и спустится в город, там тоже должно быть интересно! Лив на праздниках справляется и без придворного мага прекрасно!

Чтобы не стоять памятником самому себе, уж больно этот памятник был привлекателен для самого разного рода взглядов, Лорканн двинулся внутри толпы, по ходу движения проверив столик с яствами на отсутствие отравы и испепелив одну подсунутую под нос тарелку с хрустальными мидиями. Лакомство с любой стороны смертельное.

Изловленный тут же за руку разносчик пронзительно верещал про свободы выбора и возможность попробовать удивительное блюдо! Пусть всего раз в жизни! И с летальным исходом!

Лорканн одобрительно хмыкнул: логика ему нравилась. Что, впрочем, не помешало подозвать ближайших стражников и сдать им излишне ретивого в плане чужих свобод молодца. Лив разберется с ним завтра. Лорканн отряхнул руки, прошел дальше, к следующим столикам, выискивая самые очевидные и неочевидные угрозы. На третьем столике оказались отравлены вина, по счастью, вина еще не открытые; снизившаяся и потемневшая оркестровая феечка намекнула поискать – а потом и снять паутину пустоты, натянутую в очень удобной нише за портьерой окна. Пол в дальнем конце зала тоже скрипел довольно странно, и Лорканну выпал шанс сразиться в ментальном поединке с обезумевшим духом дерева, перенесенном сюда с целью убийства конкретных ши, его самого и Счастливчика.

На вопрос, почему этого духа пришлось активно доискиваться и дозываться еще самому, ответил мимо идущий отец короля-удава, походя назвавший Лорканна в спину «милочкой». Дух дерева стремительно скончался в корчах, и грифон развеял его пепельный прах по новому порыву ветра. Складывая этот порыв в своеобразный черный ком и запуская его непосредственно в затылок доставучему удаву-отцу!

Лорканн дал себе труд прислушаться, что о нем шепчут окружающие, и выяснилось, что некоторые не готовы признать в нем придворного мага. Эти сомневающиеся полагали грифона странной и новой фавориткой короля, в чем им нисколько не мешал отчетливо мужской костюм. Лорканн поморщился и выкинул все глупости из головы. Свобода на то и свобода, чтобы предоставлять варианты, во всеуслышанье грифона никто ни в чем не обвинял, а прочее его не трогало.

Ну, не должно было трогать!

Ганеллонн вскрикнул оскорбленно, озираясь уже на другой половине зала, чем погрел душу, а Лорканн еще раз обошел помещение по периметру, глянул на Лива, окруженного прелестницами из Дома Первой стихии, накрыл их на всякий случай куполом отторжения ядов, выставляя его центр на Лива. Друг почесал макушку, куда пришелся якорь заклинания, прелестницы не отреагировали никак, Лорканн успокоился, практически умиротворился и покинул праздник.

Впрочем, как оказалось, покинуть праздник раньше утра, похоже, ему не грозило: трижды проклятая краска не желала смываться, размазываться, отскребаться или отпадать! Лорканн нервно растер все лицо, уже не боясь повредить рисунок, дернул на пробу ободок с перьями, но и он сидел, как гвоздями прибитый! Грифон зашипел, расколотил какую-то вазу, попавшуюся под руку, и смирился со своей участью провести праздник в окружении аристократов.

Заявляться к низшим неблагим в подобном расфуфыренном виде не сулило душевности и простоты в общении.

Опять входя в зал, Лорканн понял также: со смирением он поторопился. Кузены Лива хохотали в уголке, и ветер донес, что прическу грифону Кёрли сотворил наполовину женскую. Лорканна затрясло, это был плохой со всех сторон признак. Ему еще фейерверки запускать!

Пришлось пробиться в толпу прелестниц, невежливо оттолкнув кое-кого из них локтем, и похитить на время оттуда Лива. Иного способа успокоиться сейчас, способа вернее, чем беседа с другом, Лорканн не знал.

Лив сразу заметил, что Лорканна слегка потряхивает, но со свойственной себе безмятежностью отнес это проявление беспокойства к менее ужасным причинам.

– Ой, Лорканн, тебе холодно? Я могу принести тебе платок! Я совсем не подумал, что в этом костюме тебе будет прохладно! А окна все открыты как назло! – и исчез, видимо, за платком.

Лорканн не успел сказать, что окна он может в любой момент закрыть самостоятельно! Судя по звукам, опять же, Лив вернулся в покинутое общество прелестниц Дома земли, чтобы взять платок там, где это будет проще всего! Лорканн почувствовал подступающую безысходность: сбежать ему отсюда не грозило, зато грозило светиться дальше в дамском платке. Под испепеляющими взглядами ущемленных прелестниц.

Впрочем, какая разница, действительно, если прическа у него уже наполовину женская и неистребимая, как эти проклятые краски! А Лив, судя по его счастливому виду, очень старался!

И действительно принес платок, накинул более высокому грифону на плечи, ради чего потрудился специально подняться на приступочку трона. Бешенство понемногу отступало, безысходность испарилась как и не было, Лорканн улыбнулся сияющему Ливу в ответ и сказал, что побудет на балконе, пока не настанет время основного ночного салюта.

Король-удав попытался уговорить грифона остаться, но Лорканну претило ловить на себе теперь вдвойне убийственные взгляды прелестниц из Дома Первой стихии – потому что ни одна из них не могла рассчитывать на подобное внимание со стороны Счастливчика. А Лорканн мог. Просто потому, что ни одна из них не была Ливу другом, а Лорканн был! Но доказывать это всем грифон не нанимался, а потому просто развернулся и вышел на балкон.

Тут было спокойно: зала шумела позади, галдели внизу низшие неблагие, видимые на площади перед дворцом и по всему проспекту, однако все звуки отходили на второй план, свежий ветер трепал упорядоченные в прическу пряди грифона, звенел зажимами, остужал ярость, уносил тревоги и заботы…