Текст книги "Придворные игры (СИ)"

Автор книги: Чук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Последняя буква ==========

С самого утра придворный маг Неблагого Двора чувствовал себя как-то не так, иначе, чем всегда, причем, не в лучшую сторону. Голова болела, перед глазами то и дело мутилось, руки временами дрожали, и Лоркан прилагал усилия, чтобы выглядеть как обычно. Вдобавок, рукава мантии казались коротковатыми, отчего он их бесконечно поддергивал.

Отец Счастливчика был сегодня особенно настойчив, намекая – насколько он умел намекать – что Лоркану не место при дворе, ибо ему не хватает букв в имени!

Сам неблагой маг не делал отличий, есть ли аристократически удвоенная согласная в имени или нет. В полном, длинном и неудобном имени Лива – Лливеннгалл – удвоений было аж три штуки, и какого-то особого аристократизма это другу не прибавляло.

Но ладно Лив! Его отец, образцовый аристократ с именем Ганеллонн, не отличался ни умом, ни тактом, лишь склонностью командовать и перестраивать мир на свой лад.

Лоркан как мог быстро отвязался от монаршего отца и отправился переговорить с Ливом: на возможные яды он себя проверил, но лихорадить продолжало со все большей силой.

У Счастливчика были посетители с родственным визитом, пришлось подождать в перекрестье странно заинтересованных взглядов, поэтому Лоркан сделал самое свое высокомерное лицо и внушительно выпрямился. Кажется, даже более внушительно, чем всегда.

И возможно ему послышалось, но ткань рубашки затрещала, как будто она не могла сойтись в плечах.

Лоркан помянул очередных интриганов весьма недобрым словом, уже не сомневаясь, что это покушение. Еще раз прикинул симптомы: лихорадка, дрожь, произвольная расфокусировка зрения и какая-то чепуха с размером одежды. Поддернул рукава, снова и снова доискиваясь следов яда, что осложнялось вдобавок обстоятельством: придворный маг ничего не ел и почти не пил вчера, ибо работал над завершающей стадией одного занятного заклятья…

Его качнуло, и юный грифон сделал вид, что это специально – просто бросил взгляд на носки поджимающих пальцы сапог. Оперся о спинку кресла с самым независимым видом.

Так вот, продолжительная работа над заклятьем означала, что отравили его, получается, позавчера, и это, разумеется, усложняло дело. Вычислить яд будет трудно, избавиться – еще труднее, а главное, необходимо было проверить, как там Лив. Их довольно часто травили в паре.

Ожидающий своего приема король Дома Четвертой стихии, теперь подчиненный Счастливчику вассальной клятвой, как и прочие короли отдельных Домов, с какой-то странной насмешкой разглядывал придворного мага. Формально Лоркан относился к его вассалам, ибо принадлежал своему Дому, а вот фактически стоял много выше – как придворный маг. Находиться в одной комнате с ши, который отдал на растерзание своего младшего сына – белого грифона, было чрезвычайно неприятно, и Лоркан поймал себя на мысли, что с удовольствием накрутил бы королевские потроха на свои выразительные грифоньи когти.

Мысль была не то чтобы нетипичной, но гораздо более отчетливой, чем прежде. В голове все плыло, будто расплавленное желе, и откуда-то изнутри приходила ярость. Дотоле знакомая лишь по схваткам, эта освещала или готовилась осветить весь мир, желтела и полыхала перед глазами как Пески забвения.

Лоркан опустил голову, сосредотачиваясь на поправлении манжет, ускользающих, не желающих вытягиваться до запястий. Голубые глаза короля его Дома продолжали высверливать дырку где-то в центре груди, и желание избавиться от пристального взгляда приобретало все более чудовищные формы. Лоркан понял, что сейчас убьет ублюдка и не будет считать себя виноватым хоть сколько-то. Срочно следовало отвлечься, срочно!

– Как-то вы нехорошо выглядите, господин придворный маг.

Прохладный тон, опущенное приветствие, нет, король нисколько не облегчал задачу, нисколько! Лоркан наступил сам себе на ногу, прикрывая сапоги полой мантии. Жмущее облачение усилило неудобство, получилось ненадолго отбросить ярость назад. На вежливость грифона, впрочем, уже отчетливо не хватало – поднял взгляд и уставился прямо в лицо королю.

– Вероятно, шутки восприятия, господин король Дома Четвертой стихии, – с усилием свел челюсти, опасаясь щелкнуть грифоньим клювом. – Чувствую себя полным сил!

От которых разве что не разрывало. Может, так ощущали себя дети Дома Первой стихии перед линькой? Тогда понятно, отчего Лив-удав становился в такие периоды нервным. Лоркан чувствовал, что внутри его становится больше, он не умещается сам в себе, а шутки с одеждой косвенным образом подтверждали (если это были не видения) ощущения и в плане объективном, реальном, физическом.

Король воздуха хмыкнул, насмешливо воззрился на придворного мага, буравя своими холодными глазами, будто подозревал в том, что Лоркан – грифон, будто собирался Лоркана уничтожить или хотел понаблюдать, как именно он будет корчиться в агонии. Ярость рванулась с новой силой, количество вариантов применения грифоньих когтей к королевской персоне резко возросло.

Вокруг короля возник воздушный щит, и Лоркан понял, что чем-то себя выдал.

– Я вижу, про силы вы не шутите.

И вот теперь старый ястреб смотрел на Лоркана как на своего первейшего врага. Придворный маг не успел понять, чем все же умудрился задеть собеседника, но опустил взгляд, прослеживая поворот головы короля, и понял, что возле правой руки, повторяя очертания его когтей, завивается порывами ветер. Поторопился потрясти ладонью, чтобы король воздуха не рассмотрел подробностей – пока очертания были слишком слабыми.

– Я вообще редко шучу! Обычно меня принимают всерьез, – и проникновенно заглянул королю в лицо.

Достаточно проникновенно, чтобы он понял – угрожает Лоркан тоже всегда всерьез. И лезть к нему совсем не стоит!

По счастью, плотнее пообщаться они не успели, в этот момент двери приемной распахнулись, оттуда вывалилось несколько кузенов Лива, перемигивающихся между собой и поминутно оглядывающихся на Лоркана. Нет, необычного в этом ничего не было – грифон не пользовался среди родни Лива популярностью, но сегодня они как будто замышляли каверзу. Или были близки к ее исполнению.

Придворный маг с трудом собрался, опередил церемониймейстера, проскальзывая в королевский кабинет для приемов и страстно желая, чтобы король-ястреб перестал пялиться ему в спину. Руки сами сходились в кулаки, легкий дворцовый щит стремился преобразиться во что-нибудь по-настоящему убийственное, а перед собой Лоркан почти ничего и не видел.

Двери за ним закрылись, ощущение взглядов пропало, ярость поутихла, стало возможно оглядеться и обнаружить очень близко самого Счастливчика, к слову, весьма довольного. Облегчение от этого факта еще притопило ярость – друг не пострадал, как бы ни крутило придворного мага, Лив явно был в порядке.

Лоркан перевел дух, шагнул по направлению к другу и его трону, но тут, наконец, странное ощущение себя усилилось, и грифон запнулся – ярость больше не помогала сосредоточиться, ничто не раздражало, и силы тоже ушли.

Кабинет смазался перед глазами, пол рванулся навстречу, но на полпути грудь перехватили знакомые руки Счастливчика. Тот запыхтел, удерживая более высокого грифона, подцепляя за пояс и выпрямляя друга обратно.

– Эй, ты чего? – заглянул в лицо и явственно побледнел сам, что придворного мага отдельно не порадовало.

Значит, все действительно плохо.

– Я не знаю, не понимаю, кажется, меня отравили, но я не могу найти яд и словно вырастаю сам из себя, – уткнулся своему королю в плечо, чтобы устоять. – Если бы я был удавом, наверное, поменял бы кожу, но я не удав, Лив, не удав…

– Ох, держись, Лорканн, сейчас мы тебя посадим!

И бодро потащил к трону, пренебрегая официальным значением этого предмета мебели в пользу значения обычного. Очень удобного кресла. Грифон поковылял вслед за королем-удавом, но на полушаге встал как вкопанный. Возможно, это была шутка воспаленного сознания, а отец Лива и король-ястреб ничего и не знали, просто так сошлись звезды. Проклятые звезды, которые никогда не сулили черному грифону ничего хорошего.

– Как ты меня назвал? Как?

Плечи Счастливчика напряглись, но его друг и король всегда встречал удар забралом (от чего Лоркан безуспешно старался его отучить), а потому повернулся лицом и сознался. Он еще ничего не сказал, однако выражение его глаз изменилось так знакомо, что придворный маг понял – если он умрет, эта смерть будет полностью на совести его лучшего друга.

– Я назвал тебя Лорканн! – еще и выговорил пояснее проклятую удвоенную букву. Зачастил, заглядывая в глаза. – Тебя так зовут! С сегодняшнего дня!

Грифон очень старался, но вопреки всем его стараниям, челюсть все равно упала. Так вот! Почему! Все так странно!

Имя для неблагого мага – это его суть, его судьба и предначертания звезд! Характер и способности, параметры тела и параметры души, если можно так выразиться! И изменение, прибавление одной буквы, разумеется, отозвалось по всему Лоркану!

Да как бы не свело в могилу!

– Да ты не удивляйся, я не сам придумал, это кузены предложили, здорово, да, здорово? А вот ты их не любишь, а они предложили тебе к имени присоединить букву, и ты теперь не просто Лоркан, воздушник из провинции, родившийся вдалеке от вашего королевского Дома и столицы! Ты теперь Лорканн! Аристократ и дворянин!

Перед глазами снова стало мутновато, и новый, уже объяснимо изменившийся грифон, проглотил вопрос о вдохновении для кузенов. И так понятно, они жаждут видеть на месте придворного мага печальный могильный холмик!

Счастливчик держал крепко, тащить дальше пока не решался – свеженареченный Лорканн с трудом хватал ртом воздух, а как быстро бьется сердце, Лив чувствовал и так, ладонь пришлась как раз напротив него.

Грифон потряс головой, разгоняя туман, уставился на еще побледневшего друга, прохрипел:

– Здорово, да-а? – еще подышал, смиряя сердце, надеясь узнать вторую половину правды. – Должна была согласиться еще моя родня – кто? Когда?

По чести сказать, придворный маг опасался, что для подписания магического договора Лив вызвал из упомянутой счастливой провинции грифоновых родителей. Нет, конечно, Лорканн рад был бы родителей видеть, но очень боялся за их жизни: горлинка и аист, они не смогли бы постоять за себя, а насколько бы ни был опасным сам грифон, вечно присматривать за родителями он бы не смог.

– Не бойся, твоих родителей я не трогал, – Счастливчик выглядел все менее уверенным в изумительности своей затеи. – Я попросил подписать договор короля твоего Дома, он не отказал и сам загорелся идеей, представляешь! Тебя любят!

– Любят, да? – придворный маг сам бы с удовольствием кого-нибудь из вышеупомянутых доброхотов так полюбил. – Чего ждет ястреб в твоей приемной?

– Я не знаю, – лицо друга вытянулось в удивлении. – А он ждет? Ой, правда, чего?

Лорканн предпочел не отвечать на вопрос, а шагнуть в сторону кресла. Ну то есть трона. Чем плотнее сгущались над ним тучи, тем меньше грифон чувствовал разницу – взросление в провинции имело массу безусловных плюсов. Например, Лорканн воспринимал сначала ши, а потом его титулы. Или вот как с мебелью.

Счастливчик закряхтел, тащить грифона было все сложнее, Лорканн даже потерял сознание на момент, а очнулся уже в кресле. Руки сами скребли по груди, поэтому Лив в данный момент стоял над ним и рвал рубашку к фоморовой бабушке.

– Стража! – еще и звал кого-то… – Стража! Лекарь!..

Двери успели распахнуться, Лорканн оценил обалделый вид стражников, короля-ястреба и нескольких монарших кузенов, а потом очень сильно захотел, и двери захлопнуло обратно практически ураганным порывом.

– От чего ты меня собрался лечить? От имени? От буквы?

Лицо Лива стало очень несчастным, друг замер, продолжая смотреть на распростертого по креслу Лорканна с самым покаянным выражением.

– Они убьют меня, если ты их подпустишь, – прохрипел, как мог разборчиво, стараясь напоследок помочь другу совладать с новым беспорядком. – Если я умру, убей ястреба, он знал, он виноват, он убил белого грифона, не дай умертвить и черного безнаказанно!

– Нет! Лорканн! Не говори так! – не иначе как от напряжения Лив хлестко ударил его по щеке, и в этот момент двери распахнулись снова.

На сей раз Счастливчик взрыкнул по-боевому и сомкнул их магией земли. Лорканн пришел в себя от пощечины еще ненадолго, договорил.

– Кузенам не верь, возьми четырех советников из всех Домов, пусть делят власть между собой и помогают править тебе, смотри за ними как на поле боя, – оценил убитый вид друга. – Это все равно что четыре полка от разных Домов, которые надо заставить действовать вместе, это и есть победа.

– Ты всегда умеешь объяснить понятно! Лорканн! Нет! Нет! Не умирай!

Вторая пощечина отозвалась уже едва ощутимо, и Лорканн улыбнулся:

– Помни, король – ты-ы…

Тело как-то очень внезапно перевесилось через один подлокотник, перед глазами мелькнул потолок, потом сразу несчастный Счастливчик, его изумрудные печальные глаза, и грифон потерялся во тьме.

Рвать тьму когтями было занятно, а когда она нападала в ответ, становилось еще занятнее. Лорканн впервые за долгое время отпускал себя целиком, погружаясь в битву и противостояние, не сдерживаясь, покачиваясь на волнах захлестывающей ярости и приспосабливая заряд прибывающих сил для битвы. Когда грифон начал выдыхаться, рядом обозначился изумрудный хвост чего-то или кого-то, а стоило за ним погнаться, вместо надоевшей черноты с тысячей лиц ему открылась желто-золотая пустыня.

Ярость, воля к победе, упорство и целеустремленность заворачивались вокруг него тугой пружиной, будто диковинный удав – заворачивались и растворялись. Впитывались, расширяя, раздвигая самого Лорканна.

Отозвались болью кости и суставы; рвануло легкие, будто раскрывавшиеся заново; тяжесть тела стала ощутимее, грифоний образ наложился на вид ши, а потом все пропало.

Очнулся грифон от холода и от ощущения, что рядом с ним страдает тот самый изумрудный хвост. То есть удав. То есть, видимо, Счастливчик.

Голова раскалывалась, при этом в ней было совершенно пусто. Видения сна уходили, смазывались и прятались, память о вчерашнем дне не спешила подсказать, что он делает на троне в кабинете Лива почему-то полуголым.

Лорканн простонал, уцепил полу мелковатой мантии, запахнулся, стараясь прикрыть грудь, пересел и зашипел – крепкие сапоги сжимали ступни словно колодками. Что-то тяжелое протащилось вслед за ногой, грифон открыл глаза и встретился взглядом с Ливом, который, обратившись удавом, обхватил всю ногу от ступни до колена.

– Ты жив! Жив! – обернулся в ши, вскочил, будто пружиной подбросило, замер над придворным магом, приглядываясь, примериваясь, а потом так и упал на него в объятиях. – Ты жив! Я так испугался!

Грифон осторожно похлопал друга по спине, стараясь догнать мир и жизнь:

– Испугался? Чего? – голову опять дернуло болью. – Что вчера было? Меня все-таки попытались убить посредством топора? Голова трещит…

– Ох, это ничего, главное, ты жив! И не вчера, а сегодня! – Счастливчик весело тарахтел прямо в ухо, спеша поделиться радостью. – У тебя случилось переименование, а потом тебе было плохо, я испугался, это оказалось совсем не здорово! А потом ты чуть не умер, а мне сказал никого не пускать, если сам не очнешься, то точно никак! А я не пускал!

За потоком слов пришел поток воспоминаний, которым придворного мага чуть не смыло к фоморовой бабушке. Лорканн вспомнил день, утро, свое имя без второй «эн», но теперь оно казалось странным и куцым. Видимо, новое имя вступило в силу – и старое теперь казалось чужим.

– Ты молодец, Лив.

Лорканн с удивлением ощутил, что руки без усилий сходятся поверх спины широкоплечего короля-удава. Притом, что к Ливу надо было еще дотянуться, а сам Лорканн не вставал и даже не приподнимался.

– Ты теперь такой большой! – друг отклонился, с явным удовольствием приглядываясь к лицу Лорканна. – Мой королевский грифон! И ноги у тебя очень длинные! Я пока обнимал, оценил!

На этом прекрасном моменте придворный маг вспомнил, что все еще полуголый. Запахнулся в мантию поплотнее, погрозил пальцем Ливу:

– Не вздумай сказать что-нибудь такое при подданных! Не то нас с тобой мигом поженят! – превратил пальцы в когти, полоснул по сапогам, с шипением освобождая ноги. – На словах, но тем не менее, подобный штрих к репутации нам вовсе не нужен!

Лив беззаботно рассмеялся, махнул рукой, видимо, считая, что слухи в данной ситуации можно не принимать в расчет. Не успел Лорканн поинтересоваться, как друг подтвердил это сам.

– Глупости! Какие глупости! Я пожаловал тебе аристократическую букву к имени, а ты не умер! Хотя бредил и предупреждал, что я тебя изменил! – посерьезнел, виновато опуская голову и плечи. – Ты меня простишь, Лорканн? Я очень виноват перед тобой! Я не хотел подвергать тебя опасности! Ты можешь мне верить!

Грифон кое-как собрался, чтобы встать, выпростал ноги из обрывков сапог, отпинал их за трон подальше, обещая себе спалить потом все доказательства. Ухватил длиннопалой ладонью расходящиеся полы мантии, очевидно, ставшей не по размеру. Возблагодарил старых богов, что штаны, хотя и потрескивают швами, все еще держатся.

А от рубашки стараниями Счастливчика осталось лишь приятное воспоминание.

– Я тебя прощаю, Лив, – прихватил друга за загривок, одновременно опираясь и стараясь донести свои слова как можно яснее. – Я тебя, конечно, прощаю, Лив, однако, прошу, запомни, пожалуйста, на будущее. Все, что касается меня – обсуждать непосредственно со мной! К фомору такие сюрпризы, Лив, согласись?

Король-удав и просто друг прильнул в объятиях, таких же непосредственных, как всегда. Все-таки выбить Счастливчика из колеи надолго было невозможно.

– Хорошо, хорошо, Лорканн, я понял, это не здорово, я теперь совсем не буду советоваться с кузенами по сюрпризам и подаркам! Только если для них же, да, для них-то можно?

Лорканн представил королевский размах новых сюрпризов и улыбнулся несколько предвкушающе:

– Да, Лив, разумеется, для них – можно! Более того, нужно!

Король и друг прямо-таки засиял от счастья, а Лорканн поймал себя на совершенно спокойной мысли, что короля-ястреба нужно и можно как-нибудь сдвинуть. Для душевного равновесия его самого и Лива.

Если Лорканн что-нибудь понимал, старый ястреб впредь попытается затихнуть, чтобы не выводить придворного мага из себя. Однако магический договор он подписал, связывая свою жизнь с жизнью Лорканна, становясь особенным ши! Такого не забудешь и не потеряешь при всем желании!

Лорканн очень любил, когда не удавшиеся на него покушения можно было повернуть в свою пользу. Король-ястреб зря взялся убивать грифонов!

– Лорканн! – радостный Счастливчик раскатывал голосом новое имя, примеряя на своего придворного мага. – Лор-кан-н! А знаешь, аристократическая буква тебе идет! И ты теперь при желании сможешь занять королевское кресло, ой, то есть трон, по самому настоящему праву! Здорово, да? И красиво! И полезно!

Придворный маг не выдержал и рассмеялся: друг умел смотреть в самую суть!

Трон Дома Воздуха явно заждался хоть какого-нибудь грифона! И стараниями короля-ястреба, грифон, что придет ему на смену, будет черным!

========== Семейные традиции ==========

Нет, Лорканн знал, что Дом Первой стихии всегда отличался прямолинейностью… Однако все равно поразился, прикинулся оглохшим на момент, выпавшим из реальности, занятым собой или мысленными каскадами заклинаний больше, чем собеседником – пусть понимает в силу собственного разумения.

Которое Лорканну сейчас виделось весьма хилым.

– Что, простите? – посмотрел пытливо в зеленые глаза чудака, по странному стечению обстоятельств являвшегося отцом короля.

– Я говорю, милсдарь придворный маг, при Дворе вас, пташку воздушную, в вашем крылатом виде и не наблюдал, кажись, никто! Вы, видно, опасаетесь чего или стесняетесь, но мне-то по дружбе-то можно сказать! По секрету!

И заподмигивал глазом со страшной скоростью.

Лорканн устало вздохнул. Отец нынешнего короля, которого звали Ливом, но более известного по прозвищу «Счастливчик», не отличался особенно большим умом или магическими способностями, вдобавок, считал, что вроде как легкомысленный и как будто бы ветреный воздушник плохо влияет на сына и короля.

А потому пытался подрывать авторитет придворного мага при любом – удобном и неудобном – случае. Полагая, что придворный маг и типичный воздушник об этом не догадывается и близко.

Лорканн посмотрел прямо в глаза простоватому хитровану, лелея мысль сложно нагрубить, все равно ведь не поймет, когда усталого мага осенила более изощренная идея. Заодно и выяснится, кто докапывается до верхушки активно в этот сезон. Все одно свою природу скрывать стало невозможно.

Пусть Звездочеты не уставали напоминать о необходимости найти и уничтожить черного грифона, фигурировавшего на их схемах небес в качестве возможного и пугающего короля, теперь Лорканн вырос и вполне готов был сопротивляться любым предсказаниям и обстоятельствам. Учитывая и помня, разумеется, скорбный конец белого грифона – судьбу которого предсказали раньше и которому не повезло родиться в столице, прямо в королевской семье Дома Четвертой стихии. Лишь после гибели несчастного, всеми ненавидимого также из-за предсказания создания, Звездочеты дочитали про черного грифона.

Лорканн был уверен, что уничтожь они черного – на смену ему вестником бедствий придет какой-нибудь кровавый. Или, там, прозрачный. А может, радужный. Но у придворного мага существовал свой очень личный интерес в том, чтобы новые предсказания не появлялись. Умирать черный грифон, именуемый в виде ши Лорканном, вовсе не собирался.

– Только если вам и по большому секрету! – он ухватил собеседника за рукав, притянул к себе поближе, оглянулся сколь мог подозрительно. – Прошу, не смейтесь и никому не говорите!

Отец короля кивнул, весь дрожа от волнения и нетерпения передать скандальную новость дальше. Грифон с трудом справился с желанием закатить глаза.

– Я превращаюсь в относительно небольшую темную птичку, понимаете, не хотелось бы, чтобы все догадались…

И убогое воображение сразу же подкинуло только один вариант:

– Ты превращаешься в воробья?!

Ему показалось или это был восторг?

Лорканн неопределенно пожал плечами.

– О, сочувствую мальчик, сочувствую, – прошептал заговорщически, с подмигиванием, – птенчик!

Лорканн покивал, сделал вид, что верит в жизнеспособность своей тайны, и поспешил дальше.

– Воробушек, ну надо же, такой страшный, а воробушек! – эхо зала легко доносило удаляющийся вместе с раздражающим земляным голос.

Придворный маг улыбнулся, довольно сверкая бледно-голубыми, почти белесыми глазами: говорить лишнего не потребовалось, недалекий неблагой сам придумал новость, сам в нее поверил и совершенно сам догадался осчастливить ею всех встречных.

На следующий день половина Двора шушукалась, присматриваясь к профилю Лорканна, его рукам, ногам, стати, выправке, несомненно находя в нем «что-то мелкоптичье». Придворный маг делал вид, будто не слышит, однако не отказал себе в удовольствии долго и недобро заглянуть прямо в зеленые глаза болтуна. Тот поспешил скрыться. Лорканн удовлетворенно улыбнулся.

Счастливчик, как и было положено строением его удачи, пребывал в счастливом же неведении относительно происходящего. Затеял было охоту, но Лорканн успел друга перехватить на полпути, убедив, что по этому времени года лезть на побережье Хрустального моря – смерти подобно!

Парочка придворных скуксились, но выражение лица в доказательство замысла не поставишь, поэтому им Лорканн просто очаровательно улыбнулся из-за плеча вновь отвлекшегося короля. Улыбаться из-за Счастливчика получалось отменно – стоя в тени, грифон сверкал белесым льдом глаз, а так как друг и король был много ниже, Лорканна было видно всегда. И он видел тоже всех. Что производило неизменно удручающее Двор впечатление.

Как грифон и ожидал, вскоре на нем попрактиковали заклинание насильного оборота. Предварительно обложив переодетыми стражниками с сетями и булавами.

В узком коридоре.

Без окон.

Закрывающемся с двух сторон на двери с замками.

Грифон не мог мечтать о большей удаче.

В спину ткнулось копье, а сразу за ним – заклинание. Лорканн принципиально не стал закрываться щитами, отталкивать оружие и вообще суетиться. Устал он. Очень устал жалеть нарывающихся, обладающих настолько скорбным умом и приземленными потребностями.

Заклинание подхватило внутреннюю сущность, вывернуло, выкрутило, но боли не было – Лорканн не сопротивлялся. Раз им так втемяшилось увидеть придворного мага в его истинном облике… Свобода выбора в Неблагом королевстве есть у всех!

Крылья привычно оттянули спину, лапы крепко уперлись в полированный пол, когти стукнули по узору, хвост с тремя длинными шипами и двумя едва проклевывающимися, подрастающими, скребнул позади.

– И где тут воробушек?.. – вопрос повис в воздухе.

Лорканн хмыкнул про себя и распахнул глаза.

Нападающие явно побледнели и спали с лица.

– Ти-ихо-ти-и-хо, птичка, – один из них начал отступать к дверям, чтобы отомкнуть замок и сбежать.

Лорканн приоткрыл клюв, клацнул им со смаком, выдвинул когти на всю длину и рванулся за противником.

Тело радовалось битве, сам Лорканн радовался, что наконец размялся в полную силу. Правда, при этой полной силе противники очень быстро кончились. То есть, противники в сознании.

Лорканн тяжело вздохнул: стоило бы изничтожить их сразу и всех одним махом, но он разглядел под одеждами стражей королевства сочетание цветов Дома Первой стихии. Лив расстроится, если перебить за один раз всех его обожаемых и весьма многочисленных кузенов. Как выяснилось, кузенов вдобавок еще и честолюбивых.

Придворный маг постарался утешить себя в этой ситуации – кто-то может умереть от потери крови… Опять же, будет, кому в красках живописать, насколько Лорканн «мелкоптичий»! Это же слово такое придумать надо! Творцы недобитые!

Он хлестнул хвостом перед тем, как обернуться собой, а кто-то из недобитых застонал, умоляя о пощаде.

Лорканн тяжко вздохнул, пригладил окровавленными не по локоть, но по запястье точно, руками волосы, придавая своему привычно аккуратному облику пугающие черты.

Ну хоть что-то обязано было измениться!

Может, у кого-то ума прибавится?

Сам отомкнул замок, не торопясь, не обращая внимания на кровавый след и продранную в паре мест мантию, дошел до ближайшего поста.

Хладнокровно изложил ситуацию, потребовал всех арестовать, подлечить и приготовить к завтрашнему утру – король будет разбираться в произошедшем.

И ушел. Вот просто взял и ушел! Не порываясь объяснить, почему он, придворный маг, такой довольный и в кровище.

На следующее утро настроение у Лорканна было великолепным: вчерашняя стычка выявила заговорщиков, подрезала языки сплетникам и даже грозила раскрыть Счастливчику глаза на истинную причину многих родственных пожеланий. Вроде тех же заманчивых предложений прогуляться без доспехов по берегу Хрустального моря в сезон штормов и безумия хрустальных тварей.

Ну действительно, почему бы и нет?

Лорканн яростно поколотил подушку, представляя на ее месте кого-нибудь из многочисленной и амбициозной родни короля. Пар выпустить удалось. Потом придворный маг, вспомнил, что он именно маг по роду своих занятий, интриган – все же вынужденное хобби. Проверил составы в лаборатории, порадовался, что схема на полу успела напитаться за прошлую ночь лунным светом, убедился, чтобы крыша была закрыта на день – касание солнца к незавершенным лунным рунам стало бы губительным для них.

Не успело светило особенно высоко подняться над горизонтом, как Лорканн уже подбадривал сонного Лива, по ходу дела излагая свою версию вчерашнего происшествия. Друг так проникся, что подавился кашей, чуть не организовав успешное покушение сам себе.

Лорканн тяжко вздохнул и от души ударил Счастливчика по спине.

Переживал король, однако, стоило отдать ему должное, не о придворном маге, а о своем старом друге. Возмущение Счастливчика было искренним, изумрудные глаза горели благородным негодованием, он спешил как следует наказать кузенов!

А потому, когда их привели в тронный зал, выстроили перед троном в оковах и оставили напротив короля, Лорканн даже удивился, что Счастливчик жалостливо вскрикнул.

Хотя, вообще-то, этого стоило ожидать. Тем более – ему.

Придворный маг тяжело приналег плечом на спинку трона, за которым по обыкновению стоял, и обратился глазами к спектаклю «Прекраснодушный и благородный король судит несчастных заговорщиков, которые раскаиваются и не хотели, а также клянутся больше так не делать».

Спектакль разворачивался как по нотам: кузены голосили, жаловались на Лорканна, пускали слезы, хлюпали носами, оскорблялись на обвинения и предлагали вспомнить общие голоштанные годы. Где не было, не было пакостного воздушного, не иначе как волшебством подобравшегося к нему! Их дорогому, любимейшему кузену! Они хотели только сделать сюрприз!

Лорканн прикрыл глаза свободной рукой, растер лицо, посмотрел на разжалобившегося короля, однако, не командующего пока всех развязать. Поэтому счел нужным хмыкнуть различимо в общем гомоне.

Горячо любящие родственники как по команде притихли.

– Вообще-то «пакостный воздушник» тоже здесь, – укоризненно оглядел зеленоглазых, жалея, что не убил вчера в горячке боя. А мог бы сейчас просто извиняться перед Счастливчиком и утешать короля. Не-эт, надо было пощадить. – Спросите их, ваше величество, как они додумались напасть на меня всей кучей и вооружиться сетями на мелких птиц. С намерением явно не поймать, а убить.

Выразительно вытянул широкополую незастегиваемую мантию вбок – там зияла прореха.

– Да! – король вспомнил.

Лорканну захотелось снова скрыться за ладонями и как следует растереть лицо.

– Да! А зачем вы напали на Лорканна? Ну пусть вы им не довольны! Но это же не повод! – прошел мимо всей шеренги, заглядывая каждому в глаза.

Кузены потупились.

– Убивать моего придворного мага и друга – плохой сюрприз! Вообще, убивать кого-то очень плохой сюрприз! Извинитесь перед Лорканном и пообещайте больше так не делать!

Кузены уставились на Лорканна, Лорканн уставился на кузенов.

На сей раз выдержка придворному магу отказала, он спустился с возвышения, приблизился к королю и обвиняемым, отчего те нестройно подались назад. Лорканн на них не смотрел, он смотрел в изумрудно-незамутненные глаза друга.

– Ты серьезно? Ты это серьезно? Они пытались меня убить, а ты требуешь от них извинений?

Счастливчик нахмурился, озадачился, потер подбородок двумя пальцами.

– Конечно, нет, мой дорогой друг! Извинения – только первая часть их кары! – кузены побледнели. – Потом они должны будут убраться в той части дворца и помогать тебе этак с год в любых подсобных работах!