Текст книги "Тайны Логофетов (СИ)"

Автор книги: Чик Чирик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14. Огонь в душе

Наши дни.

В институте было пусто, тихо и спокойно. Похоже, сама шутница судьба привела меня в это место, раз я чувствую защиту, находясь здесь. Не раздумывая очень долго, направился прямиком в спортзал, где и ждала меня учительница. Сидя за столом, она изучала какие-то журналы.

– Добрый день. – Громко, поприветствовал я, отчего по залу эхом прошелся мой голос. Она почти подпрыгнула на стуле от неожиданности и с укором глянула на меня.

– Добрый. Ты определился сам?

– Мм…не совсем.

– Ясно. Тогда я ставлю тебя перед меньшим выбором. Теннис, волейбол или гандбол? Во всех остальных кафедрах уже достаточное количество человек – ты будешь лишним.

– Что, во всех, кроме этих трех?!

– Да, я же говорила тебе определяться раньше.

Я, устало, опустился на скамью рядом с ней и только сейчас почувствовал накатившую усталость, сковавшую мое тело. Вытянув ноги и откинувшись к стене, вздохнул, окунувшись в глубокую задумчивость. Ни к одному из этих видов спорта я не имею никакого отношения. И что же, черт возьми, выбрать?!

– Советую тебе теннис. Хотя, с твоим ростом, тебе больше бы подошел волейбол. – Раздался голос Марии Антоновны, откуда-то из завала журналов. Мне оставалось лишь еще раз вздохнуть. Решение не хотело приходить само. А думать совершенно не хотелось. Вместо этого я закрыл глаза и тихо спросил.

– Вы давно считаетесь членом ордена?

– Нет. Всего четыре года.

– «Всего»?! – я посмотрел на нее, чтобы понять, шутит она или говорит серьезно. – На мой взгляд, четыре года, довольно, большой срок.

– А какой срок тогда, по-твоему, пятьдесят лет?

– Разве такое возможно? – еще больше удивился, и было чему. Пятьдесят лет! Для кого-то это почти вся жизнь!

– Не делай такое лицо! – засмеялась Мария Антоновна. – Это был мой предшественник. Пол века он старался для этого мира, ради людей. Он ни разу не сделал что-то для себя или….

Учительница замолчала, грустно уставившись в пол.

– Или? – повторил я.

– …Или для своей семьи. – Затем она откашлялась и принялась вновь изучать свои журналы.

– А что с ним случилось? – не отставал я. Мария Антоновна укоризненно, даже злобно посмотрела на меня, но все же ответила.

– Он умер, точнее, его убили. – И снова наклонила голову.

– Вы часто сталкиваетесь со смертью? Миша сказал, особенных много, но лишь девять человек могут использовать свою силу.

– Одни умирают, на их место приходят другие. – Устало и, как-то равнодушно, проговорила она. – Эта цепь бесконечна. Много веков, мы так и живем. Осторожные и умелые дольше, беспечные и…

– Слабые? – Подсказал я ей.

– Неопытные. – Посмотрела она недовольно на меня. – Неопытный меньше.

Не могу этого понять? Почему только девять? Ведь как было бы проще будь Хранителей двадцать, а то и тридцать человек. Что в этом страшного? Бог так придумал? Везде свои правила и законы. Толи отъезд священника на меня так повлиял, толи сегодняшняя встреча с врагом. С глазу на глаз мы, конечно, не встретились, но каждый раз я слышу одно и тоже. Враг скрылся. Враг ушел. Мы его упустили. И вот сегодня он от нас удрал. Так не легче было бы устраивать облаву не одним, двумя Хранителями, а впятером или вшестером? Почему нельзя, раз уж все так любят правила и законы, объединять всех совершеннолетних?

– Потому что девять – это число Бога. – Ответила Мария Антоновна.

– Что?

– Ты спросил, а я ответила.

– Я не спрашивал. – Вытянул лицо от удивления. – По крайней мере, вслух.

– М, ты делаешь успехи. – Удовлетворенно кивнула она. – Только не сильно увлекайся, мы не любим, когда у нас в голове роются без нашего согласия.

– А вы что, не умеете прятать свои мысли? – в шутку спросил, радуясь новым достижениям. Небольшим, почти незначительным, но таким значимым для меня.

Я не могу принять это как должное. Для меня все эти фокусы сродни супергеройским фильмам или комиксам. Это очень необычно, странно и абсолютно необъяснимо.

– Так чье место вы заняли в ордене?

– До чего ж ты любопытный. – Мотнула она головой и отвела взгляд от журналов. – Рано тебе еще знать все и об всех. Не торопись сразу подчерпнуть максимум информации.

Наверное, она права. Так можно и с катушек слететь, если завалить чердак целой кипой сведений.

– Теннис. – Сказал я и пошел к выходу.

Перед работой заехал домой, не смотря на активное утро, до смены оставалось еще несколько часов. Принял душ и прилег немного отдохнуть. Прислушиваясь к себе, пытался понять, чего хочу. Почему так разнервничался, узнав об отъезде священника? Что вдруг нашло? Может все еще был под действием адреналина после погони? Хотя времени прошло много после нее. И все же, дело было в другом. Меня и впрямь что-то беспокоило. Словно чувствовал – невовремя они уезжают. Хотя с чего мне об этом переживать, если я толком не знал о положении дел.

Вдруг раздался телефонный звонок, а я так углубился в свои мысли, что даже вздрогнул. Да что со мной происходит?

– Да. – Недовольно проговорил в трубку, сам не понимая, на что злюсь.

– Привет. – Это была Настя. – Занят?

– Пока нет. – Ответил я равнодушно.

– До которого часа ты свободен?

– Через несколько часов надо быть на работе. Что случилось?

– Ко мне пришли какие-то люди, и сказали, чтобы я тебе позвонила и позвала сюда.

Я подорвался с места так резко, что на секунду оторвался от пола, зависнув в воздухе. Хотя это для меня в то мгновение было неважно и не исключено, что просто почудилось.

– Какие люди? – напряженно проговорил я.

– Здравствуй, дорогой! – некто отнял у Насти трубку и заговорил приторно сладким голосом. Сложно было понять, принадлежит он женщине или мужчине. – Если хочешь, чтобы твоя курочка не пострадала, приезжай.

И отключился. Я посмотрел на свой телефон, будто он мог ответить на вопросы, пронесшиеся у меня в голове. Ступор прошел быстро. Я заметался по комнате, не зная, с чего начать. Что, черт возьми, это было? Кто эти люди и при чем тут Настя? Все из-за ордена? Из-за Хранителей? Я судорожно одевался, пытаясь сообразить, как правильно поступить. Поехать самому, или попросить помощи у кого-нибудь из Хранителей? А что, если дело не в них? Тогда кто мог хотеть меня видеть и при этом вовлек в это Настю? Одевшись в то, что первое под руку подвернулось, выскочил из дома, продолжая держать телефон. Внутри все кипело от злости. Выходя из парадной, я со всего размаха вышиб дверь рукой, оставив в ней приличных размеров вмятину. Мне казалось, еще немного и я взорвусь, если не смогу отыграться на том, кто решил так трусливо поступить. Уже на улице, понял, что оказаться у Насти дома нужно как можно скорее, только вот машины у меня нет. Наземный транспорт совершенно не подходил для быстрого перемещения.

Недолго думая, побежал к парку. Через него будет ближе и гораздо проще использовать силу незамеченным. Решив не вмешивать сюда никого из ордена, я все же подумал об Эмилии. Но ее в свои проблемы впутывать я бы решился в самую последнюю очередь. Постепенно, набирая скорость, я достиг максимального предела. Ни капли усталости. Ни капли сомнения. Не волновался, что меня может кто-то заметить. Одна лишь разъедающая злость. Я его уничтожу! Возможно, стоило проявить осторожность, но я старался миновать людные места, пользуясь самым безопасным путем. Я не знал, чего ждать и что грозит Насте. Но понимал, что медлить нельзя. Необходимо поторопиться. Я мчался, не видя ничего вокруг. До ее дома я добежал минут за пять. Влетел в подъезд и поднялся, нет, почти взлетел, на четвертый этаж по лестнице. Дверь в квартиру была открыта. Не помня себя, зашел внутрь и увидел Настю, сидящую на стуле посреди комнаты. Услышал, как за спиной захлопнулась дверь и оглянулся. Рослый бугай стоял, подперев дверь, сложив руки на груди. Второй, в костюме, вырулил со стороны кухни с чашкой горячего чая, да еще и с лимончиком. Третий появился из неоткуда, возник прямо из-за спины мужика с чаем, словно все это время был к нему приклеенный. Большие уши, большой нос. Длинные руки, казалось, должны были принадлежать не его телу. Они безвольно болтались, как плети. Скучающий взгляд остановился на мне, и он улыбнулся одними губами. Левая рука ожила и вытянувшись, словно ветка дерева, обвила Настину шею. Я сжал челюсти и сделал шаг вперед, но мужик с чаем укоризненно цыкнул, предотвращая тем самым мои действия.

– Не рыпайся. Мне ничего не стоит ее придушить. – Голос, как в телефоне. Значит это он разговаривал со мной. И так же это значит, что он главный.

– Я пришел. – Развел я руками, стараясь все их внимание перевести на себя. – Дальше что?

– Ты для нас помеха… Девятый. – Он надавил на шею девушки, и через несколько секунд она отключилась. – Не хочу, чтобы она мешала нашему диалогу.

Его рука вернулась на место, и вновь повисла, доставая почти до ступни.

Что за чертовщина? Я мельком оглядывался по сторонам, стараясь приметить для себя нечто важное, что может помочь в битве с этими тремя. Приблизительно я понял способности человека с лианами вместо рук, а вот как обстоят дела с этими двумя? Что они умеют? С тремя мне точно не справится, если у них тоже есть способности. Я сам ничего не умею, но злость во мне нарастала с каждой секундой все больше. Я уже готов был разорвать их всех. Но здравый смысл, не заглушенный до конца ненавистью, подсказывал, что для начала, надо их выслушать.

– Не сомневался, что ты поторопишься. Хорошая была идея. – Покивав сам себе, проговорил длиннорукий.

Потом резко выбросил конечность вперед, она вытянулась в два раза и почти дотянулась до меня, но я не успел сделать шаг в сторону и увернуться. Затем почувствовал, как огромные руки сжимают меня в тески. Бугай воспользовался моментом, чтобы схватить и удерживать, пока ветки-руки будут протыкать меня насквозь. Хватка сильная. Так просто выбраться не получится. Я попытался лягнуть его по колену, но тому было совершенно все равно.

– Он не чувствует боли, так что можешь не стараться. А вот ты сейчас ощутишь всю прелесть болезненных ощущений.

Говоря это, он подходил ближе и угрожающе вытягивал обе руки вперед. Вместо кистей появились два острых кола. Я наблюдал, как они приближаются и ничего не мог сделать. В следующее мгновение он сделал резкое движение и обе руки вонзились в мои плечи. Боль пронзила все тело, и я заорал. Он прокрутил их, а мне показалось, что мое сознание вот-вот покинет меня. Вместе со мной он проткнул и бугая, тем самым пригвоздив меня к гиганту. Мое тело задрожало будто в лихорадке. Становилось холодно и безумно хотелось закрыть глаза. Только Настино присутствие останавливало от такой фатальной ошибки. Руки начали неметь, даже пальцем сложно пошевелить. В глазах темнело, но я старался не упускать из вида человека перед собой. Мужик в костюме, поставил чашку на стол и начал подходить. В это мгновение раздался грохот. Все трое обернулись на шум. Я воспользовался шансом и постарался поднять руки, чтобы схватится за колья. Из-за бугая я еле дотянулся до них. Обхватив, попробовал вытащить, но они крепко сидели внутри. Стиснув зубы, я надавил из-за всех оставшихся сил. Нестерпимая жгучая боль, словно подстегнула меня. Зарычав, я надавил на его руки и раздался хруст ломающихся костей. Мужик ошалело уставился на меня и отшатнулся. Его руки вновь повисли вдоль тела, после чего он сделал шаг в сторону и спрятался за спину мужика в костюме. После этого я рухнул на пол, каким-то образом отцепившись от громилы. Дотронувшись до плеча, почувствовал, что в ранах остались куски оторванных конечностей человека-дерева. В комнате раздавались звуки битвы. Оглядевшись, понял, что они с кем-то сражаются. Помимо нас в комнате был еще кто-то. В глазах двоилось, но я перевернулся на живот и встал на четвереньки. Одежда пропиталась кровью, тело ослабло, но мне хотелось понять, что происходит. У меня получилось подняться. Я устоял, не смотря на слабость в ногах. Сначала подумал, что мне привиделось, но все оказалось правдой. Эмилия сражалась с бугаем! Она билась отчаянно, но сосредоточенно. Наносила удар за ударом, но противнику было все равно. Он так же истекал кровью только вот чувствовал себя гораздо лучше, чем я. Эмилии удавалось уворачиваться от его выпадов. Как кошка, ее движения отточенные, грациозные, но плавные. Тем не менее, битва была не равной. Я следил за их дракой и внутри снова нарастала безумная ненависть. Сделал шаг, потом еще один. Я должен что-то сделать. Я обязан помочь! Не знаю, как она здесь очутилась. Как нашла нас? Но теперь моя очередь ее спасать. Девушка не могла навредить врагу, как бы не старалась. И в какой-то момент пропустила удар. Она рухнула на пол, но сознание не потеряла. Попробовала подняться, но враг занес ногу и со всей силы ударил по спине. Эмилия вскрикнула, а меня будто стрелой пронзило. Я уставился на лежачую девушку, постепенно теряя рассудок и погружаясь в пучину безудержной ярости. Толком не понял, осталась ли хотя бы крупица сознания или в меня вселилось нечто, придавшее сил. Не помня себя, кинулся на врага и сбил его с ног. Мои кулаки беспощадно месили его лицо. Я молотил без разбора. Моей целью было вбить его голову в пол. Уничтожить, как паразита! Истребить! Размазать! Выбить из гада душу. Его лицо превращалось в кровавое месиво, а я продолжал лупить. Мне показалось, что мои кулаки задымились, откуда-то пошел пар. Затем кто-то оттащил меня от громилы. Я не удержался и свалился на пол, будто все силы разом покинули меня. Человек не двигался, но я понимал, что он жив. Эта тварь еще дышала – посетила мысль, после чего меня окутала тьма.

Глава 15. Смысл жизни?

Больше 30 лет назад.

После случая в заброшенной больнице, Кирилл не виделся с Витей целую неделю, что для них было необычно. После их знакомства, они каждый день проводили вместе время. Кирилл продолжал ходить в школу, но за столько дней Витя ни разу не появился во дворе школы, улыбающийся и машущий рукой. Больше шести месяцев, Витя встречал его на ступеньках парадного входа. Облокотившись на перила, тот не спешно жевал травинку, если это было лето, а осенью крутил в пальцах ярко-желтые листочки, и задумчиво глядел куда-то вдаль, пока не поворачивал голову и не встречался взглядом с Кириллом. Тогда он моментально преображался. Снова становился веселым и жизнерадостным. В такие моменты, Кирилл частенько задерживался у окна и наблюдал за другом, пока тот не видит. Трудно было понять природу его задумчивости. Скорее всего он думал о родителях, Кирилл в этом почти не сомневался, и поражался, как Вите удается так быстро перестроиться на другую волну, при виде друга. Но сейчас прошла неделя, а следом уже пошла следующая и от Вити не было никаких вестей. Что самое обидное, Кирилл понятия не имел, где живет друг, и в какую школу ходит.

– Да уж, хороший из меня друг, ничего не скажешь! В случае чего, даже не знаю, где его искать.

Но если хорошенько подумать, что вообще он знал о Вите? Помимо школы и дома, он мог бы узнать о его родителях, о его жизни до их гибели, есть ли у него еще друзья и чем он занимается в свободное время. Ничего этого он не знает. Да и Витя не лезет к нему с подобными вопросами. Они лишь проводят вместе свободное время и считают друг друга близкими друзьями. А обязательно надо знать всю подноготную человека, чтобы быть его другом? Нет. Достаточно духовно чувствовать друг друга. И именно это произошло с ними при первой их встрече. Они ощутили близость, которую не каждому суждено испытать. Но что случилось с ними в той ужасной больнице. Какую цель преследовал Витя, позвав его в ту комнату и показав непристойные фотографии? Хотел поиздеваться или хотел что-то этим сказать? Кирилл даже помнил плохо, о чем тот ему говорил, потому что боролся со своим внутренним состоянием. Да и этот голос. Он появляется, когда в душе происходит какой-то диссонанс. Неужели тех противоречивых чувств хватило, что бы он его вновь услышал? Как бы он не старался забыть, не думать, это было невозможно. Ведь так отчетливо слышать слова, будто их говорит кто-то находящийся по правую руку от тебя, скорее всего, может не каждый.

С тяжелым вздохом, Кирилл опустился на скамью, где они впервые вместе сидели и поднял голову к небу. Тяжелые, серые облака проплывали по небу, заслоняя собой голубую гладь и последние лучи осеннего солнца. Еще немного и пойдет дождь, а у него даже нет при себе зонта. Ну и все равно.

На улице было холодно. Еще пара дней и наступит зима. Единственное время года, которое он ненавидел всей душой. Через месяц все будут праздновать наступление Нового года, а что будет делать он? Из года в год, тридцать первого числа он закрывался в своей комнате, укрывался одеялом, открывал книгу, включал фонарик и старался ни о чем не думать. Радовало то, что он жил в церкви и все праздники кроме православных проходили у них тихо и спокойно. Этот год не будет исключением. И церковный поселок находится далеко от города. Не услышит он бой курантов, не увидит сверкающие огни города, не будет наблюдать за фейерверками, запускаемые празднующими веселыми жителями ближайших домов. Больше никогда он не сможет отпраздновать этот праздник, как все нормальные люди. Он не любил снег, даже просто воду, не любил елки, не любил яркие огни и всю эту праздничную мишуру, ничего, что соприкасалось с его воспоминаниями. В классе все ребята обменивались мнениями о проведенных каникулах, о полученных подарках. Он был единственным, кто никогда не участвовал в этих беседах. Ему нечего было рассказывать. Нечем поделиться. Семейные посиделки за столом, гости, украшенная елка, игры, обмен сюрпризами – это было слишком давно, чтобы вспоминать и бередить старые раны. Кирилл почувствовал, как по щеке потекла слеза. Что это? Нахлынувшие воспоминания, или жалость к самому себе? Он снова тяжело вздохнул и вытер щеку рукой.

Кирилл увидел, как большая прозрачная капля летит прямо на него, но не стал уворачиваться. С громким шлепком она приземлилась ему на лоб и медленно скатилась к переносице. За ней последовала следующая. И еще одна, и еще. Когда его лицо было почти полностью мокрым, небо заслонила черная материя, а потом он увидел перед собой улыбающееся лицо Вити. От неожиданности Кирилл выпрямился и вытер рукавом куртки свое лицо. Капли дождя скрыли следы слез.

– Ты чего? Дождик же не летний! Хочешь насквозь промокнуть?

Витя сел на скамейку рядом и поделился с ним зонтиком.

И вот он здесь, и на душе уже не так тяжело. Неловко, немного сжато, но все плохие мысли улетучились. Минут пять они сидели молча, разглядывая горизонт. Но потом Витя нарушил тишину странным вопросом, который Кирилл не сразу понял.

– Как ты считаешь, что такое жизнь? – улыбаясь чему-то, проговорил Витя.

– В смысле? – посмотрел на него Кирилл.

– Для чего человеку дана жизнь?

Такой вопрос не раз посещал измученный мозг Кирилла, но ни разу он не смог на него ответить. Да и кто сможет дать на него ответ, если этого никто не знает. У всех взрослых много версий и предположений, но что они дают? Решают ли они какие-то проблемы? Нет.

– Знаешь, я считаю, что нет смысла углубляться в этот вопрос. – Улыбаясь проговорил Кирилл, после недолгого раздумья.

– Что? – не понял теперь Витя. Казалось? он рассчитывал на другой ответ, и этот его немного даже разочаровал.

– А ты считаешь мы можем найти ответ на него? Нам по двенадцать лет, что мы можем? – снисходительно пожал он плечами.

Витя от непонятного негодования аж вскочил со скамьи и выразительно замахал руками, ему даже зонт не помешал, так он был возбужден.

– А кто тогда, если не мы?! Кирилл, только мы и можем делать, решать, менять! Этот мир может быть лучше, он должен быть лучше! И в наших силах все изменить.

– Витя, я тебя не понимаю.

Кирилл во все глаза смотрел на друга и не мог понять, сошел ли тот с ума, или он его и в самом деле совсем не знал? Витя частенько не тормозил на поворотах, и иной раз Кирилл даже не мог понять помпезных речей друга, но сейчас это уже совсем никуда не годится.

– Ты же находишься в непосредственной близости к Богу, разве нет?

– Витя…да, я живу в двух шагах от церкви, но никакого отношения к этому не имею. Меня стараются настроить на их волну. Привязать веру в Бога, но из-за того, что произошло со мной и моими родителями, я ни за что не поверю, что он существует. А ты? Ты в него веришь?

– Конечно. – Уже более спокойно сказал Витя, и сел обратно на скамейку.

Дождь не переставал бушевать. Но ни один, ни другой не собирались уходить с насиженного места.

– Жизнь человека, это всего лишь этап. Сложный, беспощадный и неумолимый этап. Человек сам решает, как ему двигаться, в каком направлении, но…свыше, ему уготована судьба. Точнее, несколько ее вариантов, в зависимости от того, что выберет человек. Ты когда-нибудь был на грани смерти?

– Нет. – Кирилл старался говорить спокойно, но ему необычно было слышать от друга такие речи. А может и был, когда болел. Но с того времени он почти ничего не помнит, и уж тем более такие глубокие мысли.

– Когда я висел над пропастью… – при упоминании об этом инциденте, Кирилл опустил глаза и уставился на лужу, покрытую пузырями из-за бьющих по ней капель. – В тот момент, у меня вовсе не жизнь промелькнула перед глазами.

– А что?

– Будущее.

– Какое будущее?

– Что со мной будет, если я сорвусь…

Кирилл с недоверием смотрел на друга, потому что так и не мог понять, всерьез он завел этот разговор, или в очередной раз издевается над ним. Может он просто хочет уколоть его за то, что он так долго мешкал? Какова цель? Но Кирилл решил не нарушать течение беседы, а продолжить, чтобы понять… Или запутаться еще больше.

– И что же будет?

Витя отрицательно помотал головой и улыбнулся Кириллу такой теплой улыбкой, что у того защемило сердце от нежности к другу. Ему стало так хорошо от одной этой улыбки, что он понял – не мог Витя подтрунивать над ним в этот момент. Он говорил, как думает и поделился с ним своими мыслями.

– Я не могу тебе этого рассказать, потому что у меня не получается вспомнить. Я понимаю, что видел именно будущее, но деталей вспомнить не могу. Это произошло за какую-то долю секунды, но этого хватило, что бы мой внутренний мир пошатнулся.

Кирилл положил руку на плечо друга и слегка сжал пальцы.

– Не бери в голову.

– Что? – опять удивился Витя.

– Ты же рядом со мной. Ты не сорвался тогда. И до тех пор, пока я рядом с тобой не думай о подобном.

У Вити даже рот приоткрылся от такого высказывания. Но через пару секунд он пришел в себя и засмеялся во весь голос. Они поднялись со скамейки и направились куда-то вдаль.