Текст книги "Альфы бывшими не бывают (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Хочешь сказать, что наш учитель английского и литературы мало того, что оборотень, мало того, что в стае у сумасшедшего Хейла, так еще и знает, что ты с ним… ну, что ты с ним, короче?

– Если бы я не был пьян, я бы там нафиг умер. Скотт, блин, не называй Питера “сумасшедшим Хейлом”.

– А что из этого не соответствует правде?

– Все соответствует. Просто не надо, блин. Я же большую часть времени не вспоминаю в одном предложении Элисон и арбалет. Хотя все, что я могу сказать о них в одном предложении будет соответствовать правде.

Скотт страдальчески пожимает плечами.

– А у нас сейчас английский?

– Ага. Почему Дитон не научит меня как становиться незаметным-незаметным?

– То есть ты вчера вечером, после клуба, нетрезвый, ввалился в квартиру Хейла?

– Ага.

– И наш мистер Джонс был там?

– Ты можешь мне не напоминать об этом хотя бы минуту? Я еще чего-то там съязвил на счет стаи… кажется… Тьфу, блин.

Скотт глубоко задумывается.

– И сколько оборотней у него в стае?

– Скотт, тебе нужно проводить бесплатные курсы “Как за десять секунд заставить лучшего друга чувствовать себя информатором, шпионом и агентом под прикрытием” Только без прикрытия. – Стайлз упирается носом в тетрадь, стараясь не поднимать глаз на вошедшего учителя. – Трое. Нафига тебе это?

– Просто любопытно, – молодой альфа хлопает друга по плечу.

– Мистер Стилински, мистер Маккол, не могли бы вести себя тише? – с нотой иронии произносит рыжий оборотень, отрываясь от краткого изложения “Старшей Эдды”.

– А теперь прикинь, что он слышит вообще все, о чем мы говорим, даже шепотом, – почти беззвучно шипит Стайлз. – И вот это – в том числе.

– Мистер Стилински, – учитель задумчиво смотрит на Стайлза, – Вы прочитали “Старшую Эдду”?

Стайлз понимает, что он сейчас соврет. И еще он понимает, что этот чертов оборотень поймет, что он соврет. Значит, нужно идти путями полуправды.

– Частично, – Стилински широко ухмыляется. – В общем-то я прочитал не так уж много частей, но могу совершенно точно сказать, что штука эпичная. Ну, это-то логично, не зря же это эпос. Вообще, моя самая любимая часть из всех прочитанных – “Перебранка Локи”, ну, точнее, не часть, а песня, они же там песнями называются… Мощная штука…

Стайлз продолжает нести чушь, способную заставить мозг засохнуть, пока Маккол давится смехом, прекрасно помня, что “Перебранку Локи” Стайлз прочитал во время своего увлечения марвелловской вселенной.

– … да и сам Локи был тот еще тип, – гордо заканчивает Стилински, доброжелательно глядя на преподавателя.

– Впечатляет, – хмыкает мистер Джонс. – В основном, конечно, поражает количество слов, произносимых в минуту, но тот факт, что вы прочитали хоть что-то из исландского эпоса, не может меня не радовать. А, судя по улыбке мистера Маккола, вы и ему что-то рассказали, – Стайлз смаргивает. – О “Старшей Эдде”. Вы, я так понимаю, не читали, мистер Маккол?

Скотт давится собственной ухмылкой, не слишком удачно пытаясь пойти путями Стайлза:

– Частично.

– И я даже догадываюсь, какими частями, – качает головой мистер Джонс, отворачиваясь, продолжая опрос других учеников.

Скотт подпихивает к Стайлзу записку: “Чувак, да у тебя теперь блат на английском и литературе”.

– Иди ты, – шипит Стайлз.

*

– Мистер Стилински, мистер Маккол, я бы попросил вас задержаться на пару минут.

Скотт хватает за руку Стайлза, а Стилински жалобно смотрит на друга, пожимая плечами. Они оба заходят обратно в кабинет, прикрывая за собой дверь.

– Не думаю, что должен говорить об этом с вами двумя, ребята, но меня не может не беспокоить тот факт, что некоторые мои ученики из старших классов оборотни. И оборотни без альфы.

– Зондеркоманду набираете? – неприязненно отзывается Скотт.

Стайлз мученически закрывает глаза, садясь на парту.

– Просто Питер с тобой разговаривать не будет, а через меня передавать не захочет… я прав? – Стайлз смотрит на рыжего оборотня, разводя руками, когда тот неопределенно кивает. – Ну и в чем ваше предложение?

– Я не могу ничего предлагать, – бета улыбается, чуть оскаливая клыки. – Я хочу выяснить, на какие условия согласны вы, Маккол. Омеги опасны. И быстро умирают. Я не считаю, что обращение подростков вообще законно, но, возможно, это из-за моей профессии, из-за того, что прекрасно вижу, какие же мои ученики еще дети. Насколько мне известно, двое уже погибли?

– Они не были омегами, – хмурится Скотт.

– Ну, вообще – были, – Стайлз вымученно вздыхает. – Они же ушли от Дерека.

– Все равно – причина их смерти не в этом, – Скотт легко хлопает ладонью по столу. – В чем подвох-то? Получается, у нас только один омега – Лейхи…

– И Кора, – тихо напоминает Стайлз.

– Но она же Хейл, – альфа качает головой, – Питер ее не оставит.

– Уиттмор.

– Джексон в Англии, – Скотт непонимающе смотрит на друга. – Хотя, говорят, скоро вернется. Ты еще Итана и Эйдана вспомни, к чему ты-то клонишь? Совсем уж свихнулся со своим… – Скотт резко замолкает, прикусывая губу.

– Близнецы с Девкалионом, – Стайлз задумчиво качает головой, будто не замечая последних слов Скотта. – А Айзек один.

– Он не один, а со мной, ты это знаешь прекрасно. И Уиттмор если вернется…

– Не смеши меня, – Стилински тыкает пальцем в молодого оборотня. – Если Уиттмор вернется, голова будет болеть у всех.

Оба подростка фыркают, глядя друг на друга.

– Хейлу нужен Айзек? – строго спрашивает Скотт, поворачиваясь к мужчине.

– В том-то и дело, что нет. Это, скорее, моя инициатива. Желание защитить своих учеников.

– Вы какой-то странный оборотень, – Стайлз покачивает головой, не сводя взгляда с преподавателя. – Хотя, может и нет. Может, вы и нормальный. А Хейлы странные – это более вероятно.

– Лучше бы вам с самим Айзеком и говорить, – Скотт качает головой.

– Но ты же позиционируешь себя его альфой, – бета удивленно изгибает бровь.

– Нет… я не… – Маккол замолкает. – Я не его альфа. Просто…

– Вот поэтому нельзя обращать подростков. Безответственно.

– А что с Дереком? – неожиданно спрашивает Стайлз.

– Об этом тебе лучше спросить у Питера, – улыбается оборотень. – Собственно, для чего разговор – вам обоим – тебе, Скотт, и Айзеку – нужны силовые тренировки, иначе первый же пришедший в город альфа просто раздерет вам глотки.

– Думаю, первый уже пришедший в город альфа раздерет нам – и вам, кстати – глотки, услышав такое предложение. И я и сам смогу его защитить.

– Как? – в один голос спрашивают Стайлз и оборотень.

Скотт возмущенно поворачивается к другу.

– Ты-то на чьей стороне?

– Да при чем тут чьи-то стороны, если он прав? Думаешь, Дерек будет тебя по-прежнему тренировать? А давно ты его видел? А если он уйдет в стаю Питера, тебе все равно придется иметь этот разговор. В общем – в чем разница?

– Я подумаю над всем этим. И поговорю с Айзеком. – Скотт мрачно кивает.

– А меня вы попросили остаться, чтобы я в вольной форме пересказал этот разговор вашему альфе, потому что мне он голову точно не оторвет? – Стайлз укоризненно смотрит на пожимающего плечами учителя. – Ай-ай, как подло. Ладно. Интриганы чертовы. Извините, мистер Джонс, – сарказм так и льет из последнего предложения.

– В неучебное время можешь называть меня по имени, Стайлз.

– Окей, – Стилински кивает. – Скотти, не зависай, тебе на работу. А мне домой надо. Только Питер все равно не согласится тренировать Скотта…

*

– Пап, я дома! И, раз уж я дома не ночевал, я не буду тебя спрашивать, что в нашем доме делает коробка из-под пиццы!

Шериф укоризненно смотрит на сына, откладывая бумаги.

– Раз уж никто не пришел готовить мне витаминный салат, мне пришлось спасать себя от голодной смерти известными мне способами. Стайлз, где ты был?

– В клубе, пап. А утром – в школе. Все в норме.

– Стайлз, мне нужно с тобой серьезно поговорить.

Стилински сбрасывает рюкзак на пол, придвигая табуретку к отцовскому столу.

– Ты у меня, несомненно, мальчик взрослый. И занимаешься этими своими странными штуками, после которых в разных частях дома появляются какие-то иероглифы…

– Руны.

– …руны. И это даже работает, что меня несомненно восхищает, хоть и немного пугает. Но ты все еще мой сын, Стайлз, и мне чертовски бы хотелось наконец узнать, куда ты пропадаешь по ночам?

– Я же говорю – я был в клубе.

Шериф кивает.

– Ладно, я неверно выразился. Ты сейчас снова будешь пропадать ночами, так же, как примерно полгода назад?

– Ну, пап. Я не уверен.

– Мне нужно знать, где ты, чтобы не волноваться.

– Пап, ты можешь мне позвонить, чтобы не волноваться, – Стайлз делает несчастную мордашку. – А со мной все в порядке. Настолько, насколько может быть в городе, доверху напичканном оборотнями.

– То есть, ты не хочешь мне рассказать, кто у тебя есть? – мистер Стилински тяжело вздыхает.

– Как-нибудь потом, пап. Как-нибудь потом – я расскажу. Ладно?

– Ладно, сын. – Шериф кивает. – Иди, учись.

– Есть, сэр! – Стайлз вскакивет со стула, подхватывает с пола рюкзак и быстро взбегает по лестнице на второй этаж.

*

– О мой бог, и давно ты тут сидишь?

Хейл удивленно отрывается от электронной книги.

– А если бы мой отец в комнату зашел, Питер?

– А ты мог бы стереть свои, весьма действенные, надо признать, руны не с одной, а хотя бы со всех четырех сторон оконной рамы? Знаешь, остается легкое ощущение, что тебя протащили сквозь промышленную печь.

– Скажи спасибо, что хоть с одной стороны стер. И скажи спасибо, что снизу, а не где-нибудь сбоку.

Питер закатывает глаза.

– Иди сюда, – Стайлз послушно подходит, останавливаясь рядом, насмешливо глядя на оборотня сверху вниз. – Что расскажешь?

Стилински, задумавшись на мгновение, садится оборотню на колени.

– Хочешь послушать, что я расскажу? – Питер кивает, настороженно глядя на подростка.

– Ты будешь тренировать Айзека, ну и, наверное, Скотта.

– Очень интересно, – оборотень наклоняет голову к плечу и лицо его при этом не выражает никаких эмоций, кроме холодной заинтересованности.

– Ну им же надо как-то выживать в условиях этой вашей волчьей жизни…

– Любопытно. А почему я должен об этом думать?

– Потому что тебе не нужны на твоей территории не могущие себя защитить омеги, – неуверенно произносит Стайлз, сам видя огромную брешь в этом доводе.

– Стайлз, мне кажется, ты не до конца улавливаешь тот факт, что я не склонен к альтруизму в принципе. Мне вообще не нужны омеги на территории. И еще меньше мне нужны могущие себя защитить молодые альфы. Ты же умный мальчик, Стайлз, сделай вывод сам – почему твой друг еще жив.

– Ты не посмеешь его тронуть, – сердито произносит Стилински.

– Я его и не трогаю, – ядовито-сладко продолжает Хейл. – И, предпочитаю придерживаться этой же политики в дальнейшем.

– Но Айзек-то ни в чем не виноват. И тебе в стаю он, я так понимаю, не нужен. С ним как быть?

– Ты у Скотта что ли заразился острой необходимостью помогать всем и каждому за чужой счет? Айзеком пускай Дерек занимается. Захочет – пускай и вашего недоальфу на себе тянет, я с этим ничего общего иметь не хочу. И защищать их как свою стаю, в случае чего, не стану.

– Дерек? Можно?

Альфа недовольно кивает.

– Я тогда с ним поговорю?

– Нет, – Питер неожиданно рычит, почти оскаливая клыки.

– Ты ревнуешь что ли? Бэдвульф, не глупи.

Хейл кривит губы.

– Ладно. Поговори, если хочешь. Но передай своему другу, явно страдающему паталогическим альтруизмом, что если он вздумает на моей территории начать собирать свою стаю – я их уничтожу еще до первого полнолуния. Всех, кроме него, – Хейл улыбается так, что у Стайлза кровь стынет в жилах. – Я же не хочу тебя расстраивать.

– Ты чудовище, – оторопело произносит подросток.

– А чего ты ждал? – Питер откидывается на спинку кресла. – Оборотни это совсем не то же самое, что радужные пони.

========== Депрессия ==========

Стайлз дулся почти неделю.

Из-за вполне логичного, нормального желания волка оградить себя и свою стаю от посягательств со стороны. Из-за того, что Питер просто честно предупредил его, что стаю Скотта – уничтожит, равно как и любую другую, появившуюся на его территории.

Девкалиона Питер в расчет не берет, испытывая к нему какое-то подобие уважения.

И ведь он пообещал Скотта не трогать! Что еще нужно было Стайлзу, снова пропадающему у Дитона, за рябиновой оградкой, Хейл не понимал совершенно.

И сделать не мог ничего – ни с собой, ни с упрямым подростком. А с собой что-то делать нужно было, потому что для грозного альфы как минимум странно по нескольку раз в день сдерживать себя, чтобы не пойти, не найти этого дурного мальчишку и не смотреть на него щенячьими, влюбленными глазами, выпрашивая прощения. Нет, альфы так не делают, даже если им этого очень хочется.

А Стайлз просто не приходит – после возможно чересчур ехидного замечания про оборотней и пони, он устроил тихую, шипящую истерику, чтобы не услышал отец на первом этаже. Успокаивать строптивого щенка в присутствии его родителя было бы по меньшей мере неудобно, поэтому Хейл решил отложить это мероприятие до лучших времен. А Стилински вздумал играть в оскорбленную невинность или что-то в этом роде.

Питер извинялся как умел, впрочем: поговорил с племянником, с готовностью взявшим шефство над молодыми волчатами, даже со Скоттом поговорил, сказав ему практически то же самое, что и своему Стайлзу, но только Скотт, почему-то, отнесся даже с каким-то пониманием – кивнул, пожал плечами и сказал, что принимает такие условия.

И все-таки спросил – может ли он рассчитывать на помощь альфы в случае чего.

Питер покачал головой, думая о том, что если Стайлз просто глянет своими невозможными глазами и попросит – то Скотт сможет рассчитывать на что угодно.

“Все равно спасибо” – закончил разговор молодой альфа.

“Все равно”? Питеру хотелось приложить мальчишку головой об стол, дать понять, что он в любом случае получил больше, чем мог рассчитывать, больше, чем заслужил, больше, чем сам Питер, даже в самом благодушном расположении духа, захотел бы ему предложить.

– Спасибо, – вполне искренне сказал Тайлер, присутствовавший при разговоре, после того как выпроводил Скотта.

Бет тоже надо поощрять, давать им почувствовать, что они альфе не безразличны – а эти трое Питеру не безразличны. Неожиданно совместимые друг с другом люди, понимающие друг друга и своего альфу практически с полуслова. Так что, желание Тайлера защитить своих подопечных, тоже сыграло немалую роль в принятом альфой решении.

Но Стилински продолжал дуться, испытывая далеко не безграничное терпение своего волка.

“Я приду к тебе домой”

“Фигушки. Я обратно окно зарисовал”

“Я приду к тебе домой и скажу твоему отцу, что имею честь трахать его сына”

“Только попробуй. У него ж инфаркт будет! А потом, чувак, он в тебя выстрелит”

“Не вижу других способов тебя изловить. Я не буду носиться за тобой по городу”

За этой смс-кой следует долгое, трехчасовое молчание.

Питер, со скуки забредший в торговый центр, не слишком заинтересованно рассматривает набор плетеной мебели, рядом с ним вьется девочка консультантка, расписывая достоинства экологичной мебели.

– Если ты надумал покупать это долбанное кресло, то в придачу к нему возьми большущий плед. И коробку какао, потому что у меня плохое настроение и я хочу депрессовать, – Стилински встает рядом, задумчиво рассматривая кресло.

– Нравится?

Стайлз задумчиво кивает:

– У меня слабость к креслам-качалкам. Оно клевое.

– Доставка в день покупки? – девушка быстро кивает, с благодарностью глядя на юношу. – Оформляйте.

– Спасибо, – почти безразлично кивает Стайлз. – Я буду в нем сидеть завернувшись в плед и пить какао. Буду ванильным типом.

Девушка, пробивая чек, лучезарно улыбается и советует пройти на третий этаж, если уж господа хотят плед.

– Что случилось с моим человеком? – Питер остро чувствует депрессивную тоску, исходящую от Стайлза.

– Авитаминоз, зимне-весенняя депрессия.. Еще я перебрал с аддералом со скуки… Не знаю, Питер… Кстати, спасибо. Я оценил твой подвиг – разговор со Скотти. Нет, правда… Мне нравится с шотландской клеткой, – длинный указательный палец постукивает по свернутому клетчатому пледу.

Питер задумчиво проводит ладонью по мягкой шерсти и кивает.

– Подойдет.

– Мои критерии оценки – цвет, а твои?

– Чтоб ты не жаловался, что он колючий.

Стайлз смешливо фыркает, подхватывая пакет.

– Молоко есть? – Хейл кивает. – Значит, надо какао купить по дороге. Я сказал отцу, что ночую у Скотта. Он волнуется.

– Тут я ничем не могу помочь, – Питер крутит в руке ключи от машины.

*

Стайлз правда заворачивается в плед с порога, названивает в службу доставки, уточняя, когда, черт возьми, привезут его кресло, потом долго и шумно раздирает упаковочный полиэтилен, и со скрежетом таскает кресло по комнатам (включая кухню), выбирая оптимальное место.

Стилински выбирает зал – где Питер предлагал ему остановиться с самого начала – оставляет мебель в покое и, завернувшись в шотландскую клетку идет на кухню, наблюдать за тем, как его волк варит какао. Стайлз улыбается, нежно и немного растерянно, прижимаясь щекой к плечу Питера, а потом тихо и как-то слишком уж грустно спрашивает:

– Для племянников варил?

– И для сестры, – Питер кивает, делая огонь совсем маленьким. – Талия обожала сладкое.

Стайлз кивает, не зная, что еще сказать, затем поворачивается, прижимаясь губами к обтянутому тонкой тканью футболки плечу. Хейл выключает плиту, застывая, не смея пошевелиться, побеспокоить своего человека. Через пару минут полнейшей тишины Стилински поднимает голову, улыбаясь Питеру, тянется к столу за большой кружкой, забавно морщит нос, наблюдая за льющимся в нее напитком и, неловко придерживая одной рукой плед, удаляется в свое кресло, забираясь в него с ногами.

Питер, подойдя через пару минут, задумчиво оглядывает Стайлза, представляющего собой какое-то воплощение тоскливой грусти, безысходности. Волк не совсем уверен, с каких слов нужно начать разговор, да и не совсем уверен, что его мальчишка вообще хочет разговаривать – уж больно, обычно болтливый, особенно под аддералом, подросток молчалив. Хейл садится на пол возле кресла, укладывая руки и голову на колени Стайлза. Тонкие пальцы почти мгновенно вплетаются в волосы, слегка сжимая, оттягивая, поглаживая. Волк довольно щурится, подставляясь под ласку, а Питер, позволяя ему это, продолжает обеспокоенно смотреть на подростка.

– Что случилось? – оборотень все же не выдерживает тишины, забирая у мальчишки опустевшую кружку, отставляя ее на пол.

– Ничего не случилось, волчище, – Стайлз мягко улыбается, глядя на то как Питер осторожно целует его холодные пальцы. – Может быть, что-то случится. Но я не предсказатель, я не знаю…

– Ты друид, ты чувствуешь.

– Я не друид, Питер. И не стану советником, я уже говорил Дитону, а ты слышал, я знаю.

– Пожалуйста, – Хейл поднимает глаза на обескураженного подростка.

– Это все бесполезная трата времени, – Стайлз наклоняется, отчего наклоняется и кресло, и подросток ойкает, опираясь рукой о плечо Питера. – Это все устарело. Это все бесполезно. Пока Дитон рассказывает мне, как вытащить арбалетную стрелу из ноги и как купировать действие аконита, охотники начиняют аконитом разрывные пули и учатся стрелять сразу в голову, – тонкие пальцы осторожно касаются щеки мужчины и Стайлз качает головой. – Я так боюсь, что кого-нибудь из вас убьют. Вы должны держаться вместе, должны поддерживать друг друга. А ты ведешь себя так, будто вам, волкам, не угрожает ничего… Будто можно тратить время и ресурсы на территориальные разборки… Нет, это тоже важно, но не сейчас, не здесь, не между теми оборотнями, что живут в Бэйкон Хиллс, понимаешь?

Питер послушно кивает.

– Это хорошо, – Стилински внезапно сжимает запястье мужчины и притягивает к губам, целуя тыльную сторону ладони, – Питер удивленно моргает, сдерживая волка, порывающегося тонко и надрывно завыть на одной тоскливой ноте. – Мне страшно. – Стайлз закрывает глаза.

– Я защищу тебя.

– Да, – юноша мягко улыбается, – я знаю, волк. Знаю. Не переживай. Депрессия пройдет, все будет хорошо. Все будет как обычно. Тебе больше нравится, когда я болтаю без умолку и по-дурацки шучу? – Стайлз наклоняет голову к плечу, разглядывая Питера, замечая тонкую сеть морщин, раскинувшуюся от уголков глаз к вискам.

– Я люблю тебя любого, – серьезно отвечает оборотень, прислушиваясь к сбившемуся ритму сердца мальчишки. Стайлз даже вздрагивает немного, удивленно моргая.

– Ты никогда… так не говорил, – Стайлз, впрочем, тоже никогда не говорил Питеру “люблю”.

Оборотень пожимает плечами.

– Так что можешь депрессовать столько, сколько захочешь…

– А ты будешь варить мне какао? И сидеть рядом со мной?

Волк кивает, укладывая голову на колени юноши.

– Ты просто соблазняешь меня на вечную депрессию, Питер, – Стайлз слабо улыбается, скользя пальцами по шее и плечам мужчины. – Мой волк…

========== Неметон ==========

Стайлз заходит в приемную Дитона мрачнее тучи – ветеринар обеспокоенно рассматривает подростка, указывая рукой на стул, и смотрит на часы – пятнадцать минут девятого.

– У тебя разве нет занятий?

– Ты сказал, что у меня будет свобода выбора!

Алан, секунду помедлив, кивает.

– Что-то случилось? Стайлз?

– Случилось? Случилось?! Ты… Вы говорили, что я смогу выбирать – быть мне советником у этих долбанных волков или нет! И что я смогу сам выбирать у кого! Вы не говорили, что меня просто наградят въедающимся в мозг приказом типа “ты будешь советником у Маккола”!

– Тебя не устраивает приказная форма или кандидатура?

– И то, блин, и другое!

– Стайлз, пойми… ты можешь оспорить его решение и сопровождать другого альфу. Но я не говорил, что ты можешь совсем отказаться от этого… назначения. Если ты не хочешь быть советником, тебе придется научиться игнорировать его слова. И жить с этим.

– С этим набатом в ушах? – Стайлз почти срывается на крик. – А вы сами пробовали? Пробовали с ним спорить? Пробовали сказать “нет, чертова деревяшка, я не буду делать то, что ты говоришь”? Прежде чем втягивать меня в это, вы сами хоть знали, как это бывает?

– Стайлз, я никогда не сталкивался с тем, чтобы человек отказывался от этого. – Дитон садится рядом, нервно похлопывая ладонью по колену. – Ты как всегда отличился… Расскажи, что сейчас с тобой происходит и я попытаюсь тебе помочь.

Подросток горбится, сжимая ладонями виски.

– Вы когда-нибудь слышали, как может орать многовековое дерево?

Алан сочувственно качает головой.

– Тогда я не знаю, как объяснить… Я видел, как альфы рычат на своих бет так, что у тех ноги подкашиваются. Наверное, это что-то подобное. У меня мозг кипит. И я не могу ни на чем сосредоточиться. Во мне столько аддерала, что у меня истерика. И вы считаете, что с этим можно научиться жить, доктор Дитон?

– Я знаю такие случаи, хотя ни с одним не встречался лично.

– Хотел бы я познакомиться с этими сошедшими с ума личностями. Нет! Не хотел бы! – Стайлз всхлипывает, мотая головой. – Мне просто больно, плохо, страшно, я не знаю, что мне вообще делать, потому что это не соглашение! – голос подростка снова срывается на крик. – Это ультиматум! Это хреново дерево ставит мне ультиматумы! – Стайлз судорожно вздыхает и шепчет еле слышно. – Я не могу, не могу, не хочу, я хочу нормальной жизни, хотя бы приближенной к нормальной… я не хочу всего этого, доктор Дитон… Вы хуже Питера! – Дитон удивленно смотрит на Стайлза, указывающего на него пальцем. – Питер втянул Скотта в эту ахинею, но хотя бы выдал ему минимальный набор для выживания – клыки, когти, скорость, сила… А вы просто втянули меня, ничего не объясняя и даже лопату отбиваться от этого всего не дали!

Дитон растворяет в стакане воды какой-то порошок и протягивает стакан мальчишке.

– Ты не прав. Я рассказываю тебе все, что знаю сам. И учу тебя тому, что знаю. И ты сам связал себя с Неметоном. Я понимаю, что у тебя не было другого выбора, Стайлз, но винить меня – нечестно.

Стайлз крутит в руках стакан с зеленоватой жидкостью, не спеша отпивать, затем поднимает измученные, покрасневшие глаза на ветеринара.

– Питер идет, – хрипло выговаривает он, одновременно с прозвучавшим хлопком входной двери.

– Я могу его не пускать, – непонимающе отзывается Дитон, подходя к двери кабинета.

– Нет. Нет, он мне нужен…

Алан не произносит ни слова, пропуская напряженно молчащего Хейла в свой кабинет. И не знает куда девать глаза, когда грозный полусумасшедший альфа опускается на колени рядом со Стайлзом, обеспокоенно всматривается в уставшее лицо юноши, осторожно проводя пальцами по щекам, стирая мокрые дорожки слез. Подросток вжимается лицом в ладонь оборотня, сильнее сутулит плечи, вымученно вздрагивая.

Оба – и человек и волк – совершенно не обращают внимания на друида, так и стоящего у двери.

Дитон видит, как вены на руке оборотня интенсивно окрашиваются в черный – волк буквально выкачивает из подростка боль, тихо рыча от напряжения, и через пару минут Стилински дышит уже спокойнее, поднимает голову, несчастно разглядывая своего – а в этом ветеринар абсолютно уверен – волка.

– Выпей, – серьезно произносит Питер, и Стайлз послушно подносит стакан к губам, в пару глотков осушая его. – Теперь говори.

Стайлз пожимает плечами и мотает головой. Хейл осторожно проводит ладонью по его волосам, будто успокаивая, и поворачивается к Дитону.

– Что с ним?

– Он друид и Неметон ставит ему условия, – Дитон пожимает плечами, весьма неуютно чувствуя себя под тяжелым, изучающим взглядом альфы. – С которыми он не согласен. Думаю, Стайлз, ты провел верную параллель с альфой и его стаей.

– Ему не должно быть так плохо, – Хейл говорит коротко и отрывисто, и Дитон понимает, что в преддверии завтрашнего полнолуния оборотню еще сложнее сдерживать себя.

– Я не предполагал, что будет так плохо, Питер. Он сильно связан с Неметоном и, по всей видимости, не может игнорировать его указаний.

– Не предполагал? – Хейл рычит, низко и пугающе, но друид только поджимает губы, кивая.

– Это все слишком древние знания, чтобы кто-нибудь из живущих вообще мог хоть что-нибудь предполагать.

– Какие условия? – Питер одним плавным движением поднимается на ноги, в упор глядя на друида.

– Я должен стать советником.

Стайлз замолкает, когда оборотень поворачивается к нему.

– Но ты не хочешь.

– Знаешь, Питер, я бы дорого дал за то, чтобы все сверхъестественные сущности прислушивались к моему мнению хотя бы наравне с тобой. А может было бы лучше, если б ты меня все-таки укусил. Не знаю. Но я не хочу быть советником…

Питер выжидающе молчит.

– У Скотта… Питер, я вообще не хочу быть советником, но… – Стайлз замолкает, неуверенно качая головой.

– Но он тебя защитить не сможет, – жестко произносит альфа.

– Он мой друг. Лучший друг. И… Я не могу ему сказать: “нет чувак, я не хочу, потому что…” – Стайлз поднимает глаза на волка. – Почему?

– Потому что ты мой, – Хейл пожимает плечами.

– Глупый альфа, – Стилински устало закрывает глаза. – Мне нужно подумать, – тихо добавляет он, и Дитон почему-то уверен, что обращается он не к присутствующим в комнате. – Но до полнолуния один день… Один? – смотрит на Питера, а тот кивает. – Значит один день для раздумий.

========== Я разберусь ==========

Стайлз забился в свое кресло, чуть ли не с головой накрывшись пледом, так, что создавалось впечатление, что это кресло – единственное безопасное место во всем мире.

Ближе к вечеру пришел Тайлер и долго, тихо о чем-то говорил с Питером. Стайлз слышал голос Хейла – рваные, короткие ответы – создавалось впечатление, что альфа почти не слушает своего бету, что мысли его явно заняты чем-то другим. Когда оборотень собрался уходить, Стайлз, кутаясь в плед, вышел из своего укрытия, извиняющеся разводя руками.

– Завтра тебя тоже не будет в школе, Стайлз?

Стилински пожимает плечами, переводя взгляд на подошедшего Питера.

– Ты отцу позвонил? – подросток кивает, снова с интересом рассматривая рыжего оборотня. – Хорошо. Я постараюсь что-нибудь придумать и попрошу Маккола не забыть передать тебе задания, ладно?

– Спасибо, – Стайлз слабо улыбается. – Вы и вправду странный, Тайлер. Но про вас Питер не говорит, что вы страдаете альтруистическими комплексами… – подросток переводит лукавый взгляд на закатывающего глаза альфу.

– Потому что Тайлер в состоянии нести ответственность за себя и свои поступки. В отличие от твоего друга, любящего перекладывать это на других.

– Ты не прав, Питер, – Тайлер качает головой. – Скотт просто слишком молод для такой ответственности. И это твоя вина, что он во все это втянут.

Стайлз искренне предполагает, что Хейл на бету сейчас рыкнет в лучших хейловских традициях – так, чтобы шерсть на загривке дыбом встала, но Питер только качает головой.

– Постарайся что-нибудь придумать к полнолунию, Питер, – оборотень неспешно застегивает пальто. – Дерек будет занят с волчатами, а нам с Биллом сложно будет без тебя справиться с Адри. Ты знаешь, ей пока тяжело.

– Знаю, – альфа кивает. – Я разберусь.

– И как ты разберешься? – устало спрашивает Стилински, измотанный непрекращающейся головной болью и звоном в ушах, когда Тайлер уходит.

Питер молчит, глядя куда-то в сторону. Стайлз проходит мимо него, волоча за собой клетчатую ткань.

– Я никогда не слышал, чтобы это происходило так, – Стайлз оборачивается, невесело улыбаясь.

– А у меня все не как у людей, Питер. С нормальными подростками такого не происходит, а?

– Наверное, – Хейл продолжает смотреть в стену, задумчиво щурясь.

– Ты не виноват… – Стилински возвращается к волку, путаясь ногами в пледе. – Правда не виноват, альфа. Просто так получилось, что у меня нет возможности отказаться. Он меня не отпускает. И не отпустит.

– Ты его слышишь? – Питер переводит взгляд на Стайлза, замершего перед ним.

– Ну, что-то вроде. Он большой, древний и полумертвый. Страшный. Пугающий. И он меня не отпускает. Но я хочу попробовать поговорить с ним.

– Как?

– А вот это уже не твое волчье дело, Хейл.

– Я могу тебе помочь? – альфа хмуро смотрит на человека.

Стайлз кивает.

– Мне нужно будет стаскаться к дереву, я думаю… И лучше бы в полнолуние.

– Плохая идея, – Питер качает головой, – ты же знаешь, Красная Шапочка, что в полнолуние лес кишит волками.

– Ну, большой и страшный серый волк что-нибудь придумает, ведь правда?

– Могу отвезти тебя сегодня. Луна почти в фазе.

– Прости, – Стилински качает головой. – Сегодня не надо. Надо завтра, когда дерево в пике силы, понимаешь? Оно ведь такое же как вы. Оно и есть вы, в какой-то степени.

– Ладно, – Хейл кивает. – Но один ты идти не должен. Опасно.

– Нет, Питер. Все будет хорошо. Мне лучше знать, волчара, – Стайлз усмехается, приподнимаясь на мысочки и целуя волка в нос.

– Но я же должен что-то сделать?

Стайлз пожимает плечами.

– Надеюсь ты там жертвоприношениями заниматься не будешь? – Питер насмешливо смотрит на юношу. – Не то что бы я был принципиально против – хочешь, так пожалуйста. Но ты меня предупреди, ладно?