Текст книги "Альфы бывшими не бывают (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Друид ==========

– И ты не знаешь где он?

– Не знаю, – Стайлз качает головой, осоловело глядя в потолок. Скотт сидит рядом, на кровати, обеспокоенно разглядывая лучшего друга.

– Дерек с Корой уехали и не сказали куда. Может и он с ними?

– Нет, не думаю, – Стилински подкладывает под голову ладони.

Скотт молчит и совершенно не знает, что сказать – сумасшедшие события последних недель основательно выбили из колеи и его, и Стайлза, и всех остальных, кто оказался к ним причастен. Но при всей своей нелюбви к Питеру Хейлу, Маккол не ожидал, что он просто исчезнет неизвестно куда, оставив Стайлза медленно сходить с ума.

– Я все-таки думаю, что Хейлы вместе уехали, – Скотт так не думает и ни один человек, знающий Питера, так не подумает. Но звучит это как-то ободряюще.

Стайлз качает головой, садясь на кровати, встряхивается, отгоняя от себя очередной приступ меланхолии.

– Как у тебя с Элисон?

Скотт не знает, как у него с Элисон. Потому что Элисон думает, что ей проще общаться с Айзеком, чем со Скоттом. Вот только она не знает, что высокий худой мальчишка предпочитает ночами тихо и тоскливо выть на луну, дожидаясь своего бывшего альфу. А это делает всю ситуацию несколько… патовой.

Поэтому Скотт просто пожимает плечами и переводит тему.

– Дитон просил тебя зайти к нему. У него есть какой-то разговор…

– Знаю я его разговоры, – тоскливо произносит Стилински. – Он хочет меня обучить всяким этим друидским фишкам.

– Ну так это же круто.

– Ну круто… – Стайлз апатично пожимает плечами. – Да, наверное, стоит этим заняться. Дело полезное в нынешних реалиях. Хотя сейчас концентрация оборотней в Бэйкон Хиллс слегка снизилась, – Стилински натянуто улыбается.

– Да ладно, друг, не кисни, прорвемся, – Скотт силится улыбнуться, но затухает, встретившись с темными глазами Стилински.

– Уже прорвались, брат. Знать бы, что дальше делать…

– Поймем. Стайлз, поговори с Дитоном, мне кажется, дело не только в обучении.

– Не только, – кивает Стайлз. – Дело в Неметоне. Я зайду к нему сегодня, обещаю.

*

– Итак, ты все-таки решил зайти ко мне, Стайлз, – доктор Дитон отрывается от заполнения карточек и кивает на стул. – Посиди пару минут, я сейчас закончу.

Стайлз кивает, опускаясь на стул, задумчиво разглядывает ветеринара, сосредоточенного пишущего что-то на желтоватых листках бумаги.

– Ты не очень хорошо выглядишь, Стайлз, – Дитон откладывает бумаги, складывая руки перед собой на стол. – Тебя что-то беспокоит?

– Доктор Дитон, – Стайлз улыбается, качая головой, – это ваша сестра – школьный психолог, а вы – ветеринар.

Мужчина кивает, пожимая плечами.

– Но я спрашиваю не как психолог и уж совершенно точно не как ветеринар.

– Как друид? – Дитон кивает в ответ.

– Тьма в сердцах, – мрачно декламирует Стайлз. – Да ладно, доктор, бросьте. Если я и депрессую немного, то уж точно не из-за большого друидского дерева.

– Скажи, ты хотел бы стать друидом?

Стилински пожимает плечами.

– Вообще, я думал, что друидом надо родиться. Что-то типа семейного бизнеса. Но, по всей видимости, я не прав. Стать друидом? Зачем?

Алан буквально секунду выглядит растерянным, а затем улыбается, качая головой.

– Стайлз, ты очень неординарный юноша. Обычно в таком разговоре собеседуемый говорит «да, хочу» и тогда друид спрашивает «зачем?», но не наоборот.

Стилински ухмыляется своей фирменной ухмылкой.

– Ну я не знаю, доктор Дитон. Так получилось.

– А чего бы ты хотел, Стайлз?

Стайлз хмурится, глядя на мужчину, уголки губ ползут вниз, в конце концов он отводит взгляд, кривя губы.

– Защиты, наверное. Уметь защищать себя и тех, кто мне дорог.

– Не силы? – уточняет советник.

– Нет, не силы. От нее слишком много ответственности и слишком мало отдачи. У меня же куча знакомых альф, доктор, хотел бы я силы – сидел бы я здесь? Я хочу знаний. Умений. Возможностей. – Стилински прикрывает глаза, откидываясь на спинку стула.

– Разве кто-нибудь из твоих знакомых альф предлагал тебе укус? – Дитон заинтересованно наклоняет голову к плечу.

Стайлз кивает, всем своим видом показывая, что более подробно распространяться на эту тему он не собирается.

– Ладно, – понимающе кивает друид, – ты, судя по всему, отказался. Стайлз, что ты думаешь о моем предложении?

– Что будет, если соглашусь? Вы научите меня всяким примочкам из рябины, аконита и лунного камня, а дальше что?

– Ты станешь советником для одной из стай. Для одного из альф. Ты сильнее прочих связан с Неметоном, он сильнее всего повлияет на твою жизнь. И, когда придет время, он укажет, чьим советником тебе быть.

– А если я не буду согласен с его решением? – Стайлз внутренне напрягается, хмуро глядя на Дитона.

– Я не думаю, что ты будешь не согласен с его решением, ведь альфа для советника и советник для альфы выбирается не просто так. Мне кажется, что ты станешь советником Скотта. Но в любом случае у тебя будет свобода выбора, Стайлз.

Стайлз напряженно обдумывает сказанное, тем более, что на самом деле становиться советником Скотта ему… не очень хочется.

– А если я вообще не захочу быть ничьим советником?

– Это тоже возможно, – Дитон задумчиво кивает. – Но Неметон не оставит тебя в покое. Причем вне зависимости от того, примешь ты мое предложение или нет.

– Но если приму, я хотя бы буду понимать, что происходит, так?

– Именно так.

– И еще. Это же не экспресс-курс «Все тайны друидов за четыре месяца», так?

– Так, – ветеринар невольно улыбается в ответ.

– После школы я собираюсь в Лос-Анджелес, на учебу.

– «Fiat Lux»* и все такое? – подросток кивает. – Ну, не в другое же измерение ты собираешься, Стайлз. В двадцать первом веке расстояние не такая уж проблема, знаешь.

– Хорошо, – Стилински улыбается, покачиваясь на стуле, – тогда я согласен. Буду учиться настолько прилежно, насколько мне позволят мои запасы аддерала.

Стайлз и сам понимает, что шутка вышла какая-то депрессивная.

_________________________

* «Fiat Lux» – “Да будет свет” – девиз Калифорнийского Университета в Лос-Анджелесе

========== Полнолуние ==========

Стайлз может и умеет учиться с интересом и прилежанием. Дитон только хмыкает, глядя на то, с какой легкостью Стилински запоминает латинские названия разных трав, и с какой быстротой выучивает значения рун старшего Футарка.

Последнее особенно удивляет друида – не потому, что есть что-то сложное, в том, чтобы заучить значения двадцати четырех символов, а потому, что в большинстве рук руны оставались просто рунами, частью заклинаний, частью охранительных надписей, не более. Но когда Стайлз неспешно и с любовью выводит на тетрадном листке трехрунный ряд на защиту и достижение цели – Эйваз, Альгиз, Соулу – Дитон почти уверен, что, припрятав этот листок во внутреннем кармане пиджака, можно идти баллотироваться в президенты США и выиграть с невиданной легкостью.

И Дитон, и Скотт видят, что Стайлз скорее пытается занять пустоту, образовавшуюся вокруг него и в нем самом, но если Дитон это ассоциирует с уходом Дерека и Коры, то Скотт совершенно точно знает, что дело в Питере, не появлявшемся в городе после последнего полнолуния, сопровождавшегося лунным затмением. Скотт точно знает, что в городе Хейла не было, потому что раз в несколько дней он всю ночь бродит по городу, пытаясь учуять запах обратившего его волка. Скотт находит квартиру Питера, поскольку там запах еще не выветрился, но консьерж на первом этаже говорит, что жилец не возвращался уже несколько недель, но ему до этого дела нет, поскольку квартира полностью проплачена на полгода вперед.

Макколу не хотелось бы заглядывать так далеко, но он понимает, что в таком случае – полгода это крайний срок, время, в течение которого Хейл может вернуться хотя бы за вещами.

А уж Скотт с ним тогда поговорит.

Стайлзу он об этом не рассказывает.

А в полнолуние шериф Стилински звонит Мелиссе Маккол, потому что она с одной стороны – врач, с другой стороны – ее сын оборотень, а Джон совершенно не знает, что ему делать со Стайлзом, запершимся в комнате и скулящим то ли от боли, то ли от тоски. Мелисса обеспокоенно смотрит на прекрасно контролирующего себя сына, коротко кивающего в ответ на невольно подслушанный разговор.

Скотту не удается привычно перемахнуть через подоконник в комнате Стайлза – коснувшись ладонями подоконника, он чувствует сильное, почти нестерпимое жжение, и с рыком падает на землю, еле успевая сгруппироваться. Шериф выходит на крыльцо, обеспокоенно разглядывая полуобратившегося юношу, неверяще смотрящего на свои покрасневшие ладони. Стайлз перегибается через подоконник, окидывая недовольным взглядом друга и отца.

– Пап, со мной все нормально. Скотти, тебе придется заходить через дверь. Ну или через соседнее окно, но потом все равно через дверь.

Маккол переглядывается с шерифом и, быстро кивнув Стайлзу, поднимается на второй этаж. Стайлз сам открывает ему дверь в свою комнату и Маккол немного ежится, оглядывая ее.

– Рябина?

– Рябина. Я еще подумывал весь участок ей засадить, но решил, что это нечестно по отношению к тебе, ты же мой друг… А вот с окном теперь так, да. Никаких залезаний в это окно.

– Рамы поменял? – Скотт подходит ближе, разглядывая оконную раму.

– Не совсем. Соскоблил краску, написал кое-что кое-чем и снова покрасил. Рябину бы ты учуял, а так – нет. Прости. Ты же понимаешь, что это не от тебя.

Скотт кивает, осторожно проводя рукой в нескольких дюймах от оконной рамы. Все четыре плоскости пышут жаром, стоит оборотню поднести ладонь к одной из них.

– Ну нифига себе ты мощный тип, – Скотт ухмыляется, качая головой.

– Дитон говорит, что я нравлюсь рунам. Правда он не может того же самого сказать о целительстве. С этим у меня полная жопа. Не зря я никогда не играл за хилера. – Стайлз пожимает плечами, слегка улыбаясь.

Скотт молчит несколько минут, но потом серьезно спрашивает у Стайлза:

– Что с тобой происходило? Шериф позвонил моей маме, сказал, что с тобой что-то не так…

Стайлз немного мрачнеет, сутулясь, и садится на кровать.

– Не со мной. Со мной все нормально.

– С Питером?

– Он дуреет в одиночестве в полнолуние, – Стайлз кивает. – И я это чувствую. Только что-то изменилось, – подросток задумчиво подпирает подбородок кулаком.

– Не знаешь что? – Скотт садится на стол, наклоняясь вперед.

– Не-а, не знаю. Но сейчас он, то ли взял себя в руки, то ли умер, во всяком случае, меня сейчас не трясет, не колбасит, не тянет покончить жизнь самоубийством, – зло выпаливает Стилински, осекаясь, заметив тревогу в глазах Скотта. – Шучу, чувак. Шучу. Все хорошо.

Но Скотт, приглядываясь к другу, замечает в глазах, напоминающих сейчас застывшую, ломкую карамель, запрятанную глубоко, на самое дно, тоску. И, наверное, боль, но не физическую.

– Я с тобой посижу, – настороженно отвечает молодой альфа, явно ожидая отказа, но Стайлз согласно кивает, собираясь что-то сказать, когда его прерывает стук в дверь.

Шериф осторожно заглядывает в комнату сына: если раньше можно было опасаться наткнуться только на самоудовлетворяющегося под порно подростка, то сейчас за закрытой дверью могло оказаться что угодно: стая оборотней, какое-нибудь друидское жертвоприношение, еще что-нибудь не менее сверхъестественное, чего увидеть своими глазами шериф точно не хотел.

– Со мной правда все в порядке, пап, – ободряюще улыбается отцу Стайлз.

Шериф кивает, проходя в комнату, треплет сына по макушке.

– Это хорошо, сын. Но вы бы не забывали, что вам завтра в школу, а время позднее – начало третьего. Ложились бы спать, а?

Стайлз мягко улыбается отцу и кивает.

– И ты, пап. Потому что тебе завтра на работу и если я могу спать на уроке, то ты на дежурстве – не можешь, – строго подводит итог младший Стилински, в конце фразы все же срываясь на хихиканье.

Джон хмыкает, кивая.

– Ему тяжело со мной, – внезапно тускло говорит Стайлз, дождавшись, пока шаги шерифа затихнут где-то на первом этаже. – Сейчас даже тяжелее, чем когда умерла мама… Тогда он просто не понимал, что делать с ребенком, но с этим он справился, хоть ему и было трудно… А сейчас – он не понимает того, что меня окружает и с опаской относится к тому, чем я занимаюсь. И еще он боится, что однажды у нас с ним не станет общих тем для разговоров. И беспокоится. Я порчу ему жизнь, пусть даже он сам так и не думает.

– Не говори так, – Маккол подходит ближе к другу, обнимая. – Или ты опять пунша с аконитом напился?

Стайлз морщит нос, сдерживая улыбку.

– Ладно, пошли спать.

Скотт просыпается под утро, около пяти часов, от того, что на горизонте начинает брезжить рассвет, солнце сменяет собой луну, забирая желание перекинуться в волка и завыть. Стайлз спит, пуская слюни на подушку, глазные яблоки беспокойно двигаются под натянутой тонкой кожей век, брови то и дело сходятся к переносице, в конце концов Стайлз всхлипывает, на секунду жмурясь, но не просыпается, только придвигается ближе к Скотту, стараясь одновременно свернуться в клубок и прижаться лицом к его плечу. Маккол не решается отстраниться, напротив, слегка обнимает друга, поглаживая, успокаивая и, вскоре, снова засыпает.

========== Снег ==========

– Стайлз?

Подросток оглядывается на друга, отвлекаясь от разглядывания только что выпавшего снега. Зима выдалась хоть и теплая, но снежная, и этот снегопад был уже не первым в декабре.

Стайлз вырисовывает на белоснежном полотне очередную загогулину-руну, потом стирает и снова смотрит на Скотта.

– Я скучаю, – бесцветно произносит Стайлз. – Я его ненавижу, но скучаю. И знаешь, когда вокруг все белое, я это чувствую особенно остро.

Скотт измученно хмурится – приступы апатии и меланхолии сменяются у Стайлза периодами повышенной активности и бодрости, но Стайлз на себя в последние месяцы похож не особо. Впрочем все они на себя непохожи, все, кого Девкалион, захаживающий иногда к Дитону, называет “детьми Неметона”.

Снег тает в руках, стекая прозрачными ручейками по коже, а Стайлз все идет и идет вперед, протаптывая по лесу первую дорожку. Скотт знает, куда идет друг – к дереву. И вовсе не потому, что Стайлз там чувствует себя спокойно, Скотт ощущает нарастающую тревогу – свою и Стайлза – по мере приближения к дереву, но потому, что Стайлз, по его словам, чувствует себя здесь правильно.

Дойдя до припорошенного снегом пня, Стайлз садится, загребая в ладони новые хлопья снега.

– Знаешь, Неметон это в принципе дерево, не конкретно это, дерево, которое по повериям кельтов корнями уходит в подземный мир, а ветвями дотягивается до мира богов, соединяя тем самым все три мира. Как Иггдрасиль, только на нем семь миров, что ли, – Стилински задумчиво замолкает, глядя на Скотта. – Знаешь, что меня беспокоит? То, что это дерево соединяет только подземный мир с миром людей. И никакого тебе божественного благословения. Дитон говорит, что это не имеет значения, но я думаю, что он просто не хочет мне рассказывать… – Стайлз кидает в Скотта снежок и улыбается. – Вот такой я буду неправильный друид. Если буду. – Стилински уворачивается от ответного снежка.

– Будешь, куда ты денешься, – Маккол набирает в ладонь еще горсть снега, одновременно пытаясь вытряхнуть снежок из капюшона. – Я неправильный альфа и у меня будет неправильный друид.

Стайлз смеется, качая головой.

– Не хочу я быть ничьим советником.

– А зря, – серьезно произносит Скотт. – Потому что это занятие тебе подходит.

– Посмотрим, – Стилински пожимает плечами, ложась на спину, растягиваясь по гигантскому пню. – Может и подходит, но руки у меня кривые и нормально заниматься целительством я не в состоянии, так что пользы-то от меня не особо много…

Скотт вспоминает, как месяц назад Стайлз умудрился разлить в кабинете Дитона концентрированную настойку аконита, из-за чего Скотту пришлось уйти в оплачиваемый отпуск, пока Дитон менял полы – ни один оборотень не мог зайти в кабинет ветеринара.

– Посмотрим, – задумчиво тянет Стайлз.

– Мама приглашает вас с отцом к нам на рождество, – Скотт, задумавшись на мгновение, набирает полную охапку свежего снега и просто высыпает на Стайлза сверху.

Стилински смеется, отмахиваясь.

– Мы придем, братишка, – отплевывается и отфыркивается от снега, вскакивая на ноги. – Знаешь, мне кажется, у них могло бы что-нибудь получиться. Особенно, если бы твой отец уехал из города.

– Это да, – очередь Скотта мрачнеть. – Но я надеюсь, что к рождеству он свалит. Думаю, сложно не понять, что ему здесь не рады.

– Думаю, не сложно понять, что ему нигде не рады, – Стилински с ангельским лицом делает ловкую подсечку, заставляя молодого альфа-оборотня совершенно неграциозно плюхнуться в сугроб. Скотт, впрочем, этот факт не оставляет без внимания, тянет друга за ногу, и Стайлз возмущенно вопит, падая рядом.

– Нос мерзнет, – жалуется Стайлз минут через пятнадцать дружеской возни в снегу, лежа на спине и ловя снежинки на язык.

– Пошли домой, – фыркает Скотт, легко поднимаясь на ноги.

Стайлз что-то бурчит про неуемных оборотней, тщательно отряхивая толстовку от снега и идет за лучшим другом, периодически пытаясь завалить его в какой-нибудь сугроб.

Подходя к заброшенному особняку Хейлов Скотт останавливается, настороженно принюхиваясь, резко сворачивает в сторону дома, мимо которого они, вроде как и не собирались проходить, и Стайлзу остается только быстрой рысью последовать за ним, подскользнуться, и врезаться челюстью в дружеское плечо, когда Скотту приходит в голову остановиться.

– Камаро, – удивленно констатирует Маккол, глядя на стоящую возле дома машину.

========== Волк ==========

– Тебе, мальчик, никто не говорил, что шататься ночью по городу – небезопасно?

Стайлз резко оборачивается, отступая на шаг и окидывая взглядом поравнявшегося с ним мужчину. Ничего особо примечательного: одет просто, лицо хищное, плохо выбритое, глаза скрыты темными очками. Стайлз делает еще шаг назад – темные очки в одиннадцать часов вечера ничего хорошего не предвещают.

– А вам никто не говорил, что мой отец – шериф, и с такими вопросами ко мне подходить не стоит? – Стилински засовывает обе руки в карманы куртки, в одном нащупывая телефон, а в другом – пузырек с рябиновой золой.

– Я знаю, кто твой отец, – мужчина улыбается, явно стараясь выглядеть доброжелательно. – И я знаю, кто ты, Стайлз Стилински. И еще я знаю, что у нас с тобой один альфа.

Стайлз хмуро смотрит на мужчину, откладывая телефон и открывая пузырек.

– Я не из ваших и альфы у меня нет. Я, на секундочку простой человек, подросток. Понятно?

Мужчина кивает, снимая очки – ну кто бы сомневался, что радужка глаз ярко-желтая? – и поднимает голову, глядя на полную луну.

– Ты не из наших, но альфа у тебя есть, – мужчина делает шаг вперед, но замирает, заслышав глухой низкий рык. Стайлз, решив, что тесного общения ни с одним из оказавшихся в проулке оборотней, он не жаждет, вскидывает вверх руку, отработанным движением рассыпая рябиновый пепел вокруг себя. Мужчина, затравленно оглядываясь по сторонам, делает шаг назад, подальше от ровного черного круга.

Стайлз во все глаза смотрит на большущего черного волка, медленно, даже как-то вальяжно подходящего ближе.

– Я просто хотел с ним поговорить, – мужчина оборачивается к волку. – Ты же знаешь, что я б его не тронул, что я – самоубийца, что ли?

Волк угрожающе рычит, наклоняя голову, глаза на мгновение полыхают алым, и бета зажмуривается, поводя руками, будто стараясь удержать равновесие.

– Все, понял, ухожу. До свидания, – мужчина отвешивает насмешливый полупоклон Стайлзу.

Волк наблюдает за удаляющимся оборотнем и, убедившись, что он скрылся из виду, подходит вплотную, к линии из рассыпанной рябиновой золы, поднимая вопросительный взгляд на Стайлза.

– Я тебя не подпущу, – Стилински хмурится, вздрагивая, когда волк, зарычав, пытается преодолеть преграду. – Прекрати, ты не пройдешь.

Питер пятится, недовольно урча, и садится на землю, чуть наклонив голову, рассматривая подростка.

– Я могу стоять тут хоть до утра, хотя я заболею, и в этом ты будешь виноват. А вот тебе долго не протянуть в этом облике – слишком большой расход энергии, я прав? Всю ночь – может быть, но утром все равно обернешься, так? – Волк кивает, навострив уши. – Ну, чувак, не хочешь же ты оказаться голым посреди улицы в начале февраля, а? – Оборотень тихо рычит, качая головой.

Стайлз хмуро рассматривает вервольфа.

– Ну и кого ты убил, бэдвульф? Впрочем, мне все равно. Я тебя ждал, – волк снова делает шаг вперед. – Да не подходи ты, я же сказал, что не подпущу, хоть башку себе разбей!

Волк поднимает насмешливый взгляд на подростка, затем опускает голову, шумно фыркая на золу, отчего серые крупинки взлетают в воздух, отходит на шаг, отфыркиваясь, и подходит снова.

– Стоп, – Стилински старается не засмеяться. – У меня еще четыре пузырька, так что можешь всю ночь здесь фыркать. И вообще, следующим я просто тебя с головы до хвоста обсыплю.

Питер снова садится на землю, мрачно глядя на Стайлза.

– Уходи, – Хейл рычит. – Я твоего «Рррр» не понимаю. И разговаривать с тобой не хочу, Питер. И домой ко мне ты не попадешь – предупреждаю, чтоб у меня под окнами не валялся воющий от боли мужик. Нет, я не понимаю ни «Ррр», ни «Урр», Питер, не урчи, ты не кошка.

Волк повторяет урчащий звук, снизу вверх глядя на человека. Стайлз невольно улыбается, но тут же стирает с лица улыбку, хмурясь.

– Я звоню Скотту, – достает мобильник. – Ты его тронуть не посмеешь, а тащиться за нами двумя по улице все равно не будешь, ясно? И вообще, ну чего ты хочешь? Ты ж не будешь обращаться посреди города? И идти за мной по городу – не будешь, в Калифорнии вообще нет волков, Хейл. Постой… – Волк смотрит вопросительно. – Действительно, зачем бы тебе приходить ко мне в таком виде? Ты и не собирался, да? – У Стайлза резко грустнеет голос, он хмурится, присаживаясь в центр круга и тоскливо глядя на волка. – Не собирался ко мне приходить? Пришел только из-за своего беты? Да ничего бы он мне не сделал, я могу за себя постоять… Уходи, Питер.

Волк ворчит, мотая головой.

– Что «нет»? Что? Я тебя ждал!

Снова рычание.

– Питер, уйди, пожалуйста. И не приходи. Не хочу тебя видеть, ублюдок мохнатый. И не смотри на меня обвиняюще. – Стилински замолкает, глядя на улегшегося на землю волка, медленно помахивающего хвостом. – Ладно, черт с тобой. Хочешь тащиться за мной по улицам? Не боишься получить заряд из дробовика? – Стайлз решительно переступает линию. – Как хочешь.

Волк поднимается на лапы, подходя к подростку, упирается широким лбом в ладонь Стайлза, прикрывая глаза.

– Прекрати, бэдвульф. Я с тобой не разговариваю и не лезь ко мне со своими извинениями, ясно?

Оборотень кивает, отстраняясь, напоследок коротко лизнув раскрытую ладонь.

Стайлз зажмуривается, сдерживая почему-то подступившие слезы.

– Пойдем. Хотя знаешь, на собачку ты не будешь похож, даже если на тебя нацепить ошейник со стразами.

Хейл недовольно урчит, мотая головой.

– Ты будешь в старой квартире жить? – волк кивает. – Я сам приду, когда захочу с тобой поговорить, не смей ко мне подходить, я тебя аконитом оболью, ясно? – еще один кивок. – Хорошо, – Стилински запускает на мгновение ладонь в густую шерсть на загривке, сжимая. – Уходи, а то правда кто-нибудь саданет из обреза. Сам знаешь, с хищниками разговор короткий.

Волк глухо урчит, продолжая ластиться под руку подростка.

– Питер, это точно ты? Ты сам на себя не похож, волчара.

Волк довольно скалится, напоследок, ткнувшись мальчишке в бедро.

– Все, иди. Я зайду как-нибудь, – Стайлз немного грустно улыбается, глядя на волка.

========== Белладонна ==========

– О черт. Как ты меня нашел? – На лице Хейла флюоресцентными красками эмоций выведена термоядерная смесь неприязни, усталости и скорби.

Скотт просто сразу пытается ударить – не очень умный ход на взгляд Питера, хотя, будь он в своем прежнем положении, это могло сработать. Но сейчас альфа просто удерживает подростка за руку, втаскивая в квартиру, захлопывает за ним дверь и одним движением, почти не прилагая усилий, швыряет полуобратившегося ликана в стену. Демонстративно отряхивает ладони, поводя плечами, резко разворачивается к Скотту, сделавшему, стоит заметить, весьма достойный и молниеносный выпад, и рычит. Рычит так, что у Скотта, точнее у его волка, шерсть на загривке встает дыбом, а лапы инстинктивно подгибаются.

Но Скотт во многом сильнее своего волка – он не отступает.

– Ты ублюдок, – спокойно поясняет Маккол.

– Меня не интересует твое мнение о моих личностных качествах, – Хейл проходит в зал, покачивая головой.

– Ты урод.

– Ну не скажи, – язвительность капает ядом с оскаленных клыков альфы.

– Ты хоть представляешь… – Скотт замолкает. – Вообще представляешь, как ты паршиво поступил с ним? Он мой друг и я из тебя душу выпотрошу, если ты не приведешь его в нормальное состояние!

– Забавно – Хейл фыркает.

– Что забавного?

– Я как-то обещал Стайлзу просто тебя выпотрошить. Может, сейчас? – радужка наливается алым, но лишь на пару мгновений. Питер снова смотрит на Скотта со скукой. – Не давай обещаний, которых не сможешь выполнить, мой юный… тьфу ты, чуть не ляпнул “падаван”, – мужчина пожимает плечами. – Я хотел сказать – мой юный недоальфа. Хочешь мне что-то рассказать? Зачем вообще пришел? Сообщить мне о моем плохом поведении, волчонок? Так мне наплевать.

Скотт молча сжимает кулаки, стоя посреди комнаты.

– Ну? – Хейл скалится, длинными когтями постукивая по лакированной поверхности стола. Лак идет мелкими трещинами. – Хочешь, чтобы я свернул тебе шею? Я бы не отказался.

Маккол делает шаг назад, вскидывая перед собой ладони в подобии примирительного жеста.

– Не хочешь рассказать, из какого источника ты такой силы нахлебался?

– Тебе? – Питер насмешливо изгибает бровь. – Твое присутствие здесь я терплю только из-за твоего друга. Но, поверь мне, терпение у меня не безграничное. Зачем ты пришел? – альфа говорит спокойно, даже чуточку заинтересованно. – У тебя этот забавный альтруистический комплекс… Не доведет он тебя до добра, Маккол. Лезешь не в свое дело, даже не удосужившись запастись аргументами. В драку лезешь, даже не соразмерив свои силы с силами противника. Глупо. Долго ты не проживешь, Скотт. И, если уж ты все-таки станешь настоящим альфой, мой тебе совет – не заводи себе стаю, – Хейл ядовито улыбается. – Твоими методами никого нельзя защитить. Так и будешь втягивать друзей в неприятности, вместо того чтобы самому с ними разбираться. Или сдохнуть под грузом обязанностей, – насмешливо фыркает.

– У меня, в отличие от тебя есть друзья. У меня есть поддержка. И я не втягиваю их в неприятности, я пытаюсь оградить их. Всех их. И от тебя в том числе, потому что ты, Питер, моя самая большая неприятность. Из-за тебя все началось.

– А не из-за сумасшедшей семейки твоей не менее сумасшедшей подружки? И, если я твоя самая большая неприятность, то ты, Маккол, мое самое большое разочарование. Прямо аннотация к дешевому любовному роману, не находишь? А друзья, – Питер задумчиво пожимает плечами, – стая важнее, Маккол.

– Ты такой… такой оборотень, Хейл. В тебе мало человеческого, а сейчас, с этой силой – еще меньше.

– С одной стороны я могу принять это за комплимент, – Питер усмехается. – С другой стороны могу заметить, что не тебе судить.

– Я не буду говорить Стайлзу, что ты приехал, Питер…

– Он знает, волчонок. Не лезь в чужую жизнь… Почему я все время вынужден говорить об этом окружающим?

*

– Стайлз?

– Скажите, доктор Дитон, откуда у оборотня может быть сила, чтобы полностью обращаться в волка? – Стилински, отодвинув от себя колбы с порошками, сосредоточенно выводит на очередном листке рунный круг – уменьшенную копию мощного оградительного заклинания. – И еще – если я нарисую такой по фундаменту дома, оборотни вообще в принципе не смогут пройти?

– На второй вопрос ответить проще, – Алан, расставляет колбочки в нужном порядке в специальном ящичке. – Стайлз, я бы хотел от тебя немного больше прилежания в областях не связанных с защитой.

– Мне и нужна была защита, – подросток непонимающе смотрит на ветеринара. – Я поэтому и согласился.

– Но ты хочешь защитить только себя. Друиды должны защищать и оборотней, не забывай. Людей защищают охотники.

– Я и хочу защитить себя и свою семью. Я не буду советником, Алан. Извините, доктор Дитон.

– Ничего, можешь называть меня по имени, Стайлз.

– Не буду я советником, я не хочу связывать жизнь с этим дурдомом. И так слишком много всего произошло. И знаете – ничего хорошего не произошло… То есть… со мной – ничего хорошего. Вы не ответили на мои вопросы.

– Если вычертишь по фундаменту – скорее всего ни одна сверхъестественная сущность вообще не сможет пробраться в дом. Ты силен в рунах, поэтому я не могу сказать с точностью. В твоих руках может сработать. А на счет первого вопроса… Мать Дерека, Талия, обращалась полностью…

– Это наследственное?

– Нет, не совсем. Дерек не мог полностью обратиться, даже будучи альфой, – друид задумчиво потирает подбородок. – Вспомни Питера – в нем намного больше было звериного, чем в Дереке, но и он волком не был. Что-то преемственное в этом даре есть, Хейлы – сильные, потомственные оборотни, настоящая династия, но генетика не определяюща. Талия стала альфой после смерти своего отца, ей не пришлось забирать силу у кого-то еще. Но она была достаточно сильна, чтобы обратиться волком. И достаточно мудра и опытна, чтобы оставаться при этом человеком. В других случаях, когда собственных ресурсов недостаточно, силу нужно забирать со стороны. Убивать.

– Девкалион убил многих альф, – Стайлз чуть раскачивается на стуле, внимательно слушая. – Но волком он не стал.

Дитон кивает, пожимая плечами.

– Поэтому я и не могу сказать тебе чего-то определенного, Стайлз. Это действительно редкость.

– То есть не обязательно валить оборотней пачками, чтобы заполучить такой апгрейд?

– Нет, Стайлз, совершенно не обязательно – поминая все того же Девкалиона, – Алан усмехается. – Тебя беспокоит что-то конкретное?

Подросток качает головой.

– Побольше прилежания, Стайлз. Хоть в чем-нибудь, не связанном с рунами. – Дитон ставит перед Стайлзом два пузырька. – Ты хоть можешь различить – в каком что?

Стилински задумчиво осматривает оба, открывает, принюхивается.

– Настойка полыни, – отставляет в сторону одну бутылочку и крутит в пальцах вторую. – Так… Лотос?

– Для чего применяется лотос, Стайлз?

– Очистка крови, – подросток пожимает плечами. – В сверхдозах помогает и оборотням, в случаях отравлением аконитом или омелой, или еще какой дрянью. Редкость. Не сочетать с полынью, – кивает на первый пузырек.

– Энциклопедические знания, Стайлз, – ветеринар тяжело вздыхает. – Только это беладонна. Концентрированная. Даже оборотню не нужна сверхдоза, чтобы отбросить когти.