Текст книги "Не бойся темноты (СИ)"
Автор книги: Chibi Sanmin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Ты лгун! – толкнув парня в грудь, звонко крикнула Дика. – Врёшь мне с самого начала! Ты сказал, что будешь в Маквилле ещё несколько дней, а у самого лежал билет в паспорте на завтра!
– А нечего рыться в моих вещах! – возмутился в свою очередь О. – Или ты думаешь, что после случайного секса я в тебя втюрюсь и предложу пожениться? Прости, но ты не мой типаж! И в твои годы нужно думать головой, а не витать в облаках!
– Какая же ты скотина! – от души отвесив звонкую пощёчину, заорала девушка. – Ты меня использовал! Это низко и подло!
Дика продолжала ещё что-то кричать, с удивлением замечая, что Сехун не отвечал, а смотрел остекленевшим взглядом куда-то за её плечо. Но прежде, чем она успела обернуться, парень схватил её в охапку и толкнул на землю. Стрела, предназначенная Дике, со свистом пролетела над головой и вонзилась в шею Джесуса, первым вышедшего из шахты.
========== Глава 6 ==========
Не было ни паники, ни страха, ни захлёстывающей волны безумия – только ледяной ужас, не дающий пошевелиться и заставляющий ежесекундно ожидать свою смертельную стрелу. Дике казалось, что даже воздух вокруг неё загустел и наэлектризовался. Пусти в таком стрелу и она застрянет на пол пути, не достигнув цели. Быть может, тогда удастся спастись?
Звук мёртвого тела, мешком рухнувшего на землю, моментально отрезвил четверых человек, шокировано застывших на пару мгновений. Скрими тонко вскрикнула и кинулась было к истекающему кровью Джесусу, как Поло схватил её в охапку и потащил обратно в тёмное зево шахты. Сехун проследил за ними и тут же коротко взглянул на отрицательно замотавшую головой Дику.
– Бежим! – шепнул он, первым поднявшись на ноги и побежав обратно к зданию асбестового завода.
Девушка, встав на корточки, обернулась на то место, откуда прилетела стрела, и увидела мелькнувшую за углом тень. Резко вскочив, метнулась за Сехуном и, перебежав по диагонали залитую солнцем площадку внутреннего двора, влетела в приоткрытую О дверь.
Не сговариваясь, они запрыгали по ступеням на второй этаж и, добравшись до дальнего кабинета, заперлись изнутри, подтащив к двери тяжёлую тумбочку.
Обесиленно рухнув на пол, сели напротив друг друга и с трудом перевели дыхание. Паника захлестнула только сейчас – сердце стучало, будто сумасшедшее; в висках шумело; уши заложило. Вспомнились стеклянные глаза Джесуса, из шеи которого торчала стрела, и Дика сдалась, сдавленно зарыдав, не в силах понять и принять случившееся.
– Тише! – шикнул Сехун, продолжая тереть ладонями грязное лицо.
– Мы должны посмотреть, что с Джесусом! Вдруг, он ещё жив и ему можно помочь?
– Единственное, чем ты сможешь ему помочь в таком случае – это добить! С такими ранами не живут, Дика!
– Кто это? Кто его убил? – с искусанных губ слетел главный вопрос, но ни О, ни сама девушка не знали на него ответ.
Сделав знак вести себя осторожно, Сехун подполз к окну и незаметно привстал, упираясь подбородком в отсыревший плесневелый подоконник. Дика, вынырнувшая рядом, проследила за направлением его взгляда и поморщилась. Картина была из ряда вон выходящей. Яркий солнечный день, буйно разросшаяся по краям двора трава с вкраплениями диких цветов и лежащий у входа в шахту труп, под которым накопилась целая лужа крови. Нет, Джесусу уже никто и ничем не мог помочь.
Драгушану зажала ладошкой рот и зажмурилась, чтобы не видеть весь этот ужас. Ей казалось, что содержимое желудка вот-вот вырвется наружу, но толкнувший в плечо Сехун разом отогнал бессмысленные беспокойства.
– Они идут.
Распахнув слипшиеся от слёз ресницы, Дика едва сдержала отчаянный крик. Там, внизу, спокойно пересекая площадку, плавно двигались две сгорбленные фигуры в чёрном. На их лица были накинуты тёмные капюшоны, что не позволяло получше их рассмотреть. В руке одного из них был зажат лук, а на плече болтался колчан с самодельными стрелами. Второй же шёл, небрежно поигрывая мачете. Девушке даже показалось на секунду, что они лишь призраки воспалённого мозга – уродливые и страшные, из-под ног которых клубилась тьма, и они сами были её детьми.
Затянувшееся тучами небо плавно погасило солнце, и стало на порядок темнее. Две фигуры, остановившись возле Джесуса, склонили на бок головы и пнули пару раз неподвижное тело.
Сехун тяжело сглотнул, но взгляда не отвёл, продолжая следить за событиями. Рядом тряслась Дика, захлёбывающаяся воздухом, попадающим в лёгкие, и находящаяся на пороге очередного приступа паники.
Она крепко зажмурилась, когда обладатель мачете выдернул из шеи американца стрелу, а затем лёгким, отточенным движением занёс оружие. Пара резких ударов и голова Джесуса откатилась в сторону. Её тут же подхватил второй незнакомец, крепко сжав в узловатых пальцах слипшиеся от крови волосы.
– Они ей что, в футбол поиграть решили? – прошипел Сехун, едва заметно морщась.
– Нам надо уходить!
– Куда?
– Если их всего двое, то мы сможем сбежать!
Дика, продолжив оставаться на корточках, поползла в сторону двери, но Сехун перехватил её на пол пути и прижал своим телом к полу, не давая возможности пошевелиться.
– Нам некуда бежать! Посмотри, что с погодой! Если сейчас начнётся ливень, то снаружи мы сдохнем ещё быстрее, чем здесь!
– Но они знают, куда мы побежали!
– А ещё они знают, куда побежали американцы. И, поверь, догнать их будет куда проще, чем найти нас…
Договорить О не успел – на первом этаже хлопнула дверь. Молниеносно оказавшись у окна, Сехун лишь обречённо простонал – типы в чёрном исчезли и, судя по приближающимся шагам, верно двигались к новой цели.
– Только не ори! – приказал парень, принявшись рыскать по кабинету в поисках оружия.
Согласно кивнув, Дика бросилась ему на помощь. Они перерыли все ящики стола, успели поковыряться в содержимом книжного шкафа, но единственной вещью, которую можно было использовать в качестве оружия, стала деревянная ножка торшера, стоящего в углу.
Когда убийцы поднялись на второй этаж, Сехун приложил палец к губам и встал у стены. Дика, вцепившись в его плечо, замерла рядом и задержала дыхание.
Шаги приближались. Мало того, идущие по их душу незнакомцы ударяли ногами в каждую дверь и насмешливо фыркали, когда те со стуком ударялись в стены.
– Надо убрать и спрятаться, – кивнув на тумбочку, шепнула девушка.
– Поздно, – помотал головой Сехун, лишь крепче сжав в руках деревяшку.
Со стуком распахнулась дверь соседнего кабинета и ноги Дики подкосились от ужаса. Она схватилась за плечо О, чтобы не упасть, и вспомнила слова единственной известной ей молитвы, неумело повторяя их на румынском и не замечая недоумённого взгляда парня, не понимающего ни слова из её бормотания.
…Tatăl nostru care eşti în ceruri…
Фигуры остановились напротив кабинета, где они прятались, и время вновь замерло, а воздух загустел, не поступая в лёгкие, плотно облепив тела, мешая двигаться и дышать.
…şi ne iartă nouă greşelile noastre…
Смерть притаилась за тонкой стеной, выжидая подходящий момент, чтобы напасть. Она уже нашла своих жертв, остальное лишь вопрос времени. И чем дольше оно будет тянуться, тем быстрее можно сойти с ума.
…şi nu ne duce pe noi în ispită ci ne izbăveşte de cel rău…*
По виску Сехуна стекла ледяная капля пота и, прокатившись по шее, скрылась под футболкой. С губ Дики сорвалось короткое «Amin». И в то самое мгновение, когда подошва грязного ботинка почти соприкоснулась с дверью, во дворе раздался отчаянный девичий крик.
Колени Дики подогнулись и она опустилась на пол, когда фигуры, забыв об их с Сехуном существовании, метнулись в обратном направлении. О тем временем выглянул в окно и нахмурился – там, рыдая возле изувеченного трупа, сидела Скрими. Поло, всё это время пытающийся её оттащить, поднял глаза на распахнувшуюся дверь и побежал прочь, бросив подругу в одиночестве. Девушка, кажется, даже не заметила этого и продолжила покачиваться из стороны в сторону, прижимая к себе обезглавленное тело.
Сехун на мгновение зажмурился, когда подошедший к Скрими урод вырубил её одним точным ударом. Он отпрянул от окна и, подхватив Дику, толкнул к двери.
– Помоги мне!
Вдвоём они отодвинули тумбочку и, опасливо выглянув в коридор, метнулись к запасному выходу. Повернув за угол и увидев заветную дверь, они прибавили шаг, но тут же заметили висевший на ней замок.
– Твою мать! – зарычал Сехун, остервенело пнув неподдающуюся преграду.
– Потише! – взмолилась Дика, отчаянно ища иной способ выбраться. – Может, в окно?
О поморщился и мученически поднял глаза к потолку. Каково же было его удивление, когда он приметил на нём почти незаметный люк, выкрашенный бежевой краской в тон остальному пространству.
Усадив девушку на плечи и ежесекундно поторапливая, парень облегчённо вздохнул, когда крышка поддалась и со скрежетом распахнулась.
– Там темно! – пискнула Драгушану, не торопясь забираться внутрь.
– Блять, не беси меня! – зарычал Сехун.
Облизнув пересохшие губы, Дика подтянулась на руках и с трудом забралась наверх. О же подбежал к одному из окон и, со скрежетом распахнув ссохшиеся створки, оторвал от футболки кусок ткани. Повесив его на остром краю подоконника, подошёл к люку, откуда выглядывала испуганная Дика, и с её помощью забрался в новое укрытие.
Лишь опустив крышку и придавив её для надёжности первой попавшейся коробкой, парень нашёл время осмотреться. Небольшой закуток, высота которого едва позволяла разогнуться в полный рост, был пустынным и тёмным. Здесь было невыносимо душно из-за накалившейся на солнце крыши, а узкая полоска дневного света, пробивающаяся сквозь крохотное круглое оконце, была единственным источником освещения.
Пройдя мимо лязгающей зубами Дики, не отрывающей взгляда от тусклого луча света, Сехун подошёл к стене, где висела пара железных ящиков. С трудом их открыв, он увидел непонятные, давно неработающие датчики. Возможно, они отвечали за подачу электричества или показывали состояние заводского оборудования. В любом случае, сейчас от заржавевшего железа не было никакой пользы.
– Мне нужен свет, – тихонько скулила Дика, уткнувшись носом в заляпанное мушиным дерьмом стекло.
– Прочитай молитву! Вдруг Бог снизойдёт и ниспошлёт на тебя озарение! – ядовито заметил О.
– Нам не нужно было разделяться. Если бы мы остались вместе до конца, то смогли бы противостоять этим отморозкам.
– Нет, дорогая, мне нужно было бросить тебя! И я это обязательно сделаю, если ты не перестанешь ныть.
– Я не ною. Просто мне страшно, – устало возразила Дика.
– А мне не страшно, по-твоему? На наших глазах убили человека и отрубили ему голову! Чуть не прикончили нас самих! Ты думаешь мне весело?! Но я, однако, не кричу о том, как мне страшно и темно! Так что и ты засунь свои детские страхи куда подальше! Нужен свет – вали на улицу и становись живой мишенью для этих уродов. Хочешь жить – так перестань ныть и сделай хоть что-нибудь!
Девушка молча выслушала тираду Сехуна и, не сказав ни слова в своё оправдание, отвернулась, проглотив комок слёз. Разве объяснишь, что если бы она не держала себя под контролем, то давно билась в истерике на пыльном грязном полу? Тьма вокруг неё была живой, она шевелилась, разговаривала и сводила с ума. Хватала за руки и ноги, опутывала тисками. Она была снаружи и таилась внутри. Темнота никогда не оставляла Дику.
– Тут есть ещё один люк. Я вылезу и посмотрю, что снаружи творится.
– Не смей! – встрепенувшись, Драгушану налетела на парня и повисла на его руке. – Что мы будем делать, если они нас заметят!
– Они схватили Скрими и я не думаю, что в ближайшие пару часов им будет дело до нас!
– Как схватили Скрими? – заторможено переспросила Дика.
А брюнет в это время уже налегал на люк, силясь его приподнять. Когда тот, наконец, поддался, он удовлетворённо кивнул самому себе и, подтянувшись на руках, выбрался на чуть покатую крышу.
– Что там? – выглядывая в отверстие, то и дело повторяла девушка.
Сехун, пригнувшись, дошёл до огороженного края и выглянул вниз. Во дворе уже никого не было – только на земле осталась извилистая кровавая дорожка, по направлению которой можно было без труда догадаться в какую сторону волокли труп. Скрими тоже пропала, как и Поло. Кто знал, удалось ли бородачу сбежать или он тоже лишился головы в борьбе с неизвестной опасностью?
– Помоги мне!
Сехун обернулся и недоумённо округлил глаза – Дика отчаянно пыталась вскарабкаться на крышу, но в одиночку ей не хватало сил.
– Что, на солнышко захотелось? – хмыкнул О, легко подхватив румынку под мышки и затащив на горячую от солнца крышу.
– Ты же говорил, что дождей не будет? – свесив ноги в люк, беспомощно осмотрелась девушка.
Всё небо было затянуто свинцовыми тучами, поднялся сильный ветер, от которого даже видавшее виды железо жалобно скрипело. Оставив Дику в одиночестве, Сехун подошёл к другому краю и поморщился – на потемневшем участке моря, видном отсюда, не проплывали ни корабли, ни лодки.
Надежда в то, что их будут искать, стремительно угасала. Безусловно, заказчик О, как и его постоянный напарник, знали, куда отправился парень. Но вопрос в том, станут ли они его искать? Да, он отличный Чёрный охотник, но таких, как он – сотни. И нужен Сехун лишь тогда, когда приносит деньги. Зачем тратить лишние зелёные на его поиск и спасение?
Некстати вспомнились злые слова, брошенные напарнику в последний их разговор. Узнав, что тот не сможет приехать по личным причинам, Сехун психанул и заявил, что это его последнее дело. Что он умывает руки, что больше не свяжется с этим бизнесом, что его всё достало. А потом было столкновение с Дикой, и как-то всё закрутилось, что перезвонить напарнику не было ни времени, ни желания.
Естественно, Сехун не собирался отказываться от прибыльного бизнеса, ведь ничего другого он просто не умел делать, но мерзавец Браун, с которым они вечно неосознанно соревновались, вполне мог донести заказчику своё видение ситуации. Мол, О решил слиться, так и нечего о нём переживать.
Самым поганым было то, что подобный инцидент уже случался однажды. Это произошло пару лет назад в медленно тлеющей Централии – реальном американском «Сайлент Хилле». Не слишком удалённое от цивилизации местечко, но кому-то из заказчиков приспичило получить оттуда вещицу, вот Сехун и отправился туда без лишних разговоров. Дел было максимум на сутки, но в Нью-Йорк он вернулся лишь спустя неделю – не до конца отошедший от наркотического угара, затраханный и с жутким похмельем.
Браун тогда всех собак на него спустил, заказчик чуть все связи не оборвал – О чудом оправдался, благополучно забив на брошенную в его адрес пафосную фразу: «Я даю тебе шанс в первый и последний раз!»
– И где же ты пропадал целую неделю? – заранее предугадав ответ, спросила Дика.
Они сидели в своём закутке, пока по крыше хлестал ливень, изредка проливаясь тонкими ручейками им под ноги. Было чертовски темно, и девушка спасалась лишь тем, что крепко прижималась к Сехуну и слушала его голос. Даже в крохотном оконце под натиском непогоды померк свет.
– Её звали Лоренца и она прикатила в Централию из Чили. Представляешь? – фыркнул О, почесав Дику за ухом, словно кошку. – Чокнутая туристка, с огромной грудью и обалденной задницей! Мы познакомились с ней на одной из дорог, в которой зияли огромные трещины с валившим из них паром от подземного пожара. Стоим, значит, на асфальте, выжидаем, проверяя главную легенду. И точно – подошвы кроссовок начали плавиться! С трудом отодрали их и дальше пошли уже на пару. Я искал ценности для заказчика, она – незабываемые воспоминания. Именно поэтому вечером я пошёл не к выходу из города, где в лесополосе меня поджидал оставленный автомобиль, а в один из заброшенных домов на окраине, где дымило не так сильно. У Лоры в рюкзаке лежала заначка убойного чилийского пойла и купленная уже где-то недалеко от Манхэттена доза кокаина. Мы ужрались как два дебила. Я больше налегал на алкоголь, Лоренца нанюхалась. В общем, в себя мы пришли через несколько дней. Я отвёз её в аэропорт, так и бросил на лавочке, пока копы не замели. Потом ещё сутки приходил в себя дома – отмокал в ванной, к врачу наведался. Мало ли, вдруг заразу какую подхватил? С тех пор, ни разу не употреблял наркоту и не трахался без резинки. Всё-таки чему-то жизнь меня научила.
– Сехун, ты такой гнусный, – устало пробормотала Дика. – А ты не думал, что Лоренцу могли арестовать? Или она от тебя забеременела, пока вы кувыркались в тлеющем городке?
– Это не мои проблемы. Я и так из-за неё настрадался! Знаешь, как первое время тянуло понюхать это порошковое дерьмо?! Блять, да я даже в клинику на реабилитацию ложился, хотя врач и говорил мне, что «один раз не пидорас».
– Если мы выберемся с Уиттмира, я пошлю тебя далеко и забуду, как страшный сон, – в противовес своим словам, Дика прижалась к парню ещё крепче и поморщилась. – Что будем делать?
– Если бы я знал, – погладив её по волосам, покачал головой Сехун. – Раз уж у меня нет семьи, а партнёрам глубоко похуй на моё исчезновение, то может хоть кто-то из твоих хватится?
– Нет, – отрезала Дика, распахнув ресницы и с тоской взглянув в залитое дождём окно. – Не хватятся.
– Что так?
– Когда умерла мама, мы с отцом почти прекратили общаться. Он считает, что это я во всём виновата.
– В смысле? – недоумённо взглянув на девушку, уточнил О.
– В тот день она поехала в магазин за настольной лампой. Старую я разбила накануне в пылу очередной истерики. Отца, к слову, всегда раздражал мой страх темноты. Он всякий раз повторял, что это целиком моя вина. Мол, нечего было оставаться на ночь в Бран. Надо было раньше думать, а сейчас поздно плакаться. Он даже ударял меня всякий раз, когда я заходилась в истерике. Считал, что только так можно выбить из меня эту блажь. А мама, наоборот, жалела и утешала. Спала со мной ночами, когда было особенно страшно. А в тот день она торопилась успеть до темноты, чтобы не оставлять меня одну дома. Её автомобиль занесло на обледеневшей дороге и он врезался в дерево. Машина всмятку, мгновенная смерть… Я отчасти понимаю отца, его горе и вечный взгляд исподлобья. Он же теперь всегда один, никого не впускает в свою жизнь, даже из дома почти не выходит. И каждый раз на прощание, после наших редких встреч, отец желает мне испытать то же самое, что пережил он, когда умерла мама… Так что нет, меня некому искать.
Сехун тяжело вздохнул и нахмурился. Ему никогда не было дела до чужих проблем и он не умел успокаивать людей, особенно плачущих девушек. Поэтому ограничившись коротким поцелуем в макушку и властным «Спать!», первым закрыл глаза, убаюканный шорохом дождя по крыше, погружаясь в долгожданную дрёму.
_______________________________________________
*строчки из “Отче Наш” на румынском
========== Глава 7 ==========
Проснувшись, Дика с трудом разлепила ресницы и лениво зевнула, краем сознания подумав, что было бы неплохо умыться и почистить зубы. Тело затекло от неудобной позы, даже лёгкое движение отзывалось звенящей болью в гудящих конечностях. Впрочем, воспоминания о вчерашней ночи добавляли утру ярких красок.
Когда девушка вскочила от кошмара посреди ночи, Сехун поднялся вместе с ней. Устало ворча, он прижал к себе Дику и принялся рассказывать очередные дурацкие истории из своей насыщенной жизни. С чем нельзя было поспорить, так это с тем, что парень был прекрасным рассказчиком. Именно благодаря его умению, девушка забыла и о кошмарах, и о грозе. Она прижималась к Сехуну, слушала его тихий уверенный голос и ловила холодные вспышки молний в темноте, которые сверкали достаточно часто, чтобы у Дики успела начаться истерика. А потом они целовались – вначале совсем невинно, а уже потом тягуче, сладко, так и уснув в объятиях друг друга.
Однако всю сонливость девушки как рукой сняло, стоило ей заметить, что сейчас на чердаке она находится одна. Встрепенувшись, Драгушану привстала на локтях и осмотрела каждый угол комнатушки – Сехуна нигде не было видно. Впрочем, люк, ведущий на крышу, был приоткрыт с помощью ржавой металлической подпорки, и в узкое пространство падали косые лучи солнца.
С кряхтением поднявшись и отряхнув ладони, Дика встала в прямоугольнике солнечного света и счастливо улыбнулась – солнце согревало, разгоняло страхи и переживания. В такие мгновения верилось, что всё будет хорошо, иначе просто быть не может.
– Сехун? – крикнула девушка, привстав на носочки и высунув нос на крышу.
Ответом ей была тишина – то ли О ушёл далеко, то ли просто не хотел отзываться. Дика продолжила упрямо его звать до тех пор, пока её не озарила новая догадка.
– Сукин ты сын! Ты что, бросил меня одну?! – девушка разъярённо пнула стену, дословно вспомнив вчерашнюю угрозу парня оставить её. – Козёл! Урод! Ненавижу тебя!
Внизу что-то грохнуло и тут же стихло. Оборвав свой крик на середине, Дика закрыла рот ладонями и испуганно вжалась в угол. Сомнений не оставалось – кто-то ходил под её укрытием, скрипел половицами и тихо переговаривался.
Не зная, что делать, румынка опустилась на корточки и затаила дыхание, чтобы ничем себя не выдать. Несколько долгих минут были слышны лишь тихие шорохи и стуки, а затем всё стихло. Вздохнув облегчённо и вытерев мокрые от пота виски, Дика уже хотела подняться на ноги, как крышка люка, припёртая для надёжности ящиком, подпрыгнула от удара и тут же с грохотом опустилась.
Завизжав, девушка бросилась к отверстию, ведущему на крышу и, убрав подпорку, принялась карабкаться наверх. За спиной, действуя на нервы, продолжала дребезжать коробка, каждый раз подпрыгивая всё выше. Чужие голоса издевательски кричали на незнакомом языке, резкий смех заставлял бежать по спине мурашки. Дрожащие пальцы отказывались держаться за острые края, руки не сгибались от страха, но Дика всё же умудрилась выбраться на крышу и аккуратно вытаскивала следом ноги. Но правая всё равно зацепилась за торчащий шуруп и всю конечность прострелила острая боль.
Румынка только мельком успела взглянуть на небольшую рваную рану, из которой сочилась густая кровь, когда незнакомцам удалось ворваться на чердак. В последний момент они схватили её за ногу, но Дика, от страха, прицельно лягнула в голову ближайшего противника и полностью забралась на крышу, захлопнув за собой люк.
Чуть прихрамывая на одну ногу, помчалась вперёд, стараясь не оборачиваться и боясь в любую секунду получить стрелу в сердце. По щекам катились солёные слёзы, колени подгибались от страха, и единственным выходом было спрыгнуть с крыши, чтобы этим уродам не удалось её прикончить с особой извращённостью.
До края оставалось ещё приличное расстояние, когда в плечо впилась острая игла и сознание наполнила мутная пелена. Последнее, что Дика увидела, прежде чем тьма проглотила её – склонённую над собой фигуру в чёрном капюшоне.
***
Ещё одно пробуждение за утро – как-то слишком, особенно, когда понимаешь, что руки связаны, а тело тащат за ноги по земле. Вот и Дика, придя в себя, не сразу поняла, что происходит, а когда более-менее очнулась, тут же прикрыла глаза, чтобы ничем себя не выдать.
Мужчин было трое – один держал её за ноги и волок за собой, двое других шли чуть впереди и о чём-то переговаривались. Кажется, это была небольшая деревенька. Из покосившихся хижин по обеим сторонам дороги выглядывали любопытные жители. Дика не могла рассмотреть их лиц – люди прятались в глубинах дверных и оконных проёмов, и лишь лихорадочно горящие глаза выдавали их присутствие.
Наконец, мужчины остановились перед одним из домов – гораздо более большим, по сравнению с соседними. Подхватили Дику на руки и внесли внутрь. Ещё пара секунд и девушку положили на жёсткую поверхность. Что-то скрипнуло и вокруг лодыжек обвились холодные кожаные ремни. Верёвка, стягивающая запястья, оказалась разрезана и также заменена ремнями.
С трудом дождавшись, когда хлопнет дверь и стихнут шаги, Драгушану лихорадочно распахнула ресницы и в страхе всмотрелась в высокий закопчённый потолок. Прислушалась и, превозмогая острую боль в плече, медленно повернула голову.
Рядом с кушеткой, на которой её распяли, стоял длинный стол, заваленный старым барахлом и инструментами. Стараясь не думать о том, зачем здесь плоскогубцы, молоток и несколько видов топоров, Дика судорожно облизнула губы и выгнула до хруста шею, пытаясь заглянуть в находящееся за кушеткой окно. Судя по всему, было обеденное время – солнце и не думало садиться, хотя сквозь грязное стекло в комнатушку попадали лишь жалкие крохи света.
Мучительно простонав, девушка зажмурилась и перевела дыхание. Несмотря на ситуацию, в которой она оказалась, невыносимо хотелось есть и в туалет. Эти желания были настолько сильны, что Дика даже не могла определить, чего хочет больше. Уговаривая себя потерпеть, она подёргала конечностями, проверяя ремни на прочность, как внезапно дверь с грохотом распахнулась и в помещение влетели уже знакомая троица и рыдающая Скрими, которую они тащили за собой.
Дика не успела притвориться спящей, да и в этом не было нужды – незнакомцы даже не обращали на неё внимания, полностью увлечённые сопротивляющейся рыжей. От диких надрывных криков Драгушану непроизвольно вздрагивала и вжималась в жёсткую поверхность койки. Не сдержавшись, она взвизгнула, когда Скрими швырнули на соседнюю кушетку и приковали точно такими же ремнями. Как девушка ни дёргалась в этих силках, ни брыкалась и ни умоляла её отпустить, мужчины и не думали на это реагировать.
Один из незнакомцев, пройдя мимо сжавшейся Дики, взял со стола нож и вернулся к рыжей. Пока другие удерживали её на месте, распорол жалкие остатки одежды и сбросил их на пол. Встал в ногах полностью обнажённой Скрими, коснулся большими мозолистыми ладонями тонких лодыжек и до хруста их сжал.
– Хватит! – непроизвольно выкрикнула Дика, тут же испуганно замерев.
Рыжая, перестав плакать, медленно подняла на неё потухшие глаза, в которых на мгновение мелькнуло узнавание.
– Они убили Джесуса! – шепнула Скрими.
– Я знаю!
– И нас убьют…
Договорить Скрими не успела – мощная пощёчина на пару секунд лишила её сознания, а кушетку, на которой лежала Дика, сильно пнули, давая понять, что лучше заткнуться и не вмешиваться.
Когда всё тот же тип, стоящий в ногах рыжей, начал снимать штаны, Драгушану зажмурилась и отвернулась. Она слышала лишь шорох одежды, скрип кушетки, жалобный стон рыжей и последовавшие за этим частые толчки.
– Нееет! – взвыла Дика, вновь принявшись брыкаться.
Один из незнакомцев не выдержал и, по-звериному зарычав, схватил её за волосы, заставляя смотреть на то, как урод, так и не снявший капюшона, трахает рыдающую Скрими, выкручивая в пальцах покрасневшие соски и оставляя на бледном теле отпечатки синяков.
– Что вы творите! Уроды! – верещала Драгушану, не оставляя попыток выбраться. – Она гражданка Соединённых Штатов! Да вы все сдохнете в тюрьме или на электрическом стуле!
Кажется, этих уродов забавляли как вопли отчаявшейся девчонки, так и полные отчаяния всхлипы рыжей. По крайней мере, они уже не делали никаких попыток их заткнуть. Напротив, нашли более увлекательное дело – стянули до колен брюки и, глядя на грязную картину совокупления, принялись онанировать и шумно сопеть.
Тошнота подступила неожиданно. Дика даже не успела среагировать, оставив дурно пахнущую лужу на собственной груди. Разрыдавшись от отвращения и бессилия, она крепко зажмурилась, чтобы не видеть, как кончают уроды и содрогается от боли Скрими.
Перед тем как одеться, троица довольно похлопала рыжую по бедру и ушла, не только хлопнув дверью, но и щёлкнув замком. Не успели стихнуть их шаги, как Дика бросила на американку обеспокоенный взгляд и поджала губы:
– Вот уроды! Ты потерпи, ладно? Я что-нибудь придумаю!
– Это полный пиздец, – слабо пошевелившись, выдохнула рыжая. – Нам некуда бежать с этого острова.
– Выход всегда есть!
– Не здесь! – рыкнула Скрими, в попытке свести выпачканные в сперме бёдра. – Ёбаные уроды! Я лучше сдохну, чем стану одной из них!
– О ком ты? – окончательно растерялась Драгушану.
Непривычно было видеть плачущую Скрими. Да, Дика видела её разной – пьяной и обкуренной, занимающейся любовью сразу с двумя парнями. Но вот такой – униженной, раздавленной, беспомощной – узнала впервые. И она хотела помочь – обнять, успокоить, сделать хоть что-то, но разделяющие их полтора метра сейчас казались бездонной пропастью.
– Я очнулась в яме, представляешь? – всхлипнула рыжая, лихорадочно разглядывая проступающие на груди синяки. – Там сидят пять женщин – две американки, австралийка, японка и, кажется, венгерка. Точно не помню. Они сидят в этой яме несколько лет, кто-то больше, кто-то меньше. Исхудавшие, покрытые язвами, больные на всю голову… Я не хочу становиться такой же!
– Но почему они здесь?
– Эти мудаки их трахают! А те вынашивают их детей и рожают! И они мечтают залететь, потому что когда они беременны, те держат их в домах, а не в навозной яме!
– О Господи…
– Они такие же отчаянные туристы, как и мы. Приплыли на Уиттмир в поисках приключений, а оказались здесь в плену. А ты знаешь, что случилось с мужчинами, которые были в их компании? Они их сожрали!
– Да что ты говоришь! Ты лжёшь!
– Лгу?! Да они кормили этих баб супом из кишок Джесуса! – выплюнула Скрими и вновь разрыдалась, сжимаясь на глазах, словно из неё выпустили весь воздух.
Дика не нашлась, что ответить – мысли окончательно запутались, а призрачная надежда на спасение растаяла безвозвратно.
***
Измученный организм без труда погрузился в сон, лишь изредка выбрасывая Дику на поверхность сознания и тут же утаскивая обратно в туман больных безумных сновидений. Девушка слышала крики, шаги, мольбы о помощи, но не знала, куда бежать – кругом была одна густая темнота, в которую с каждой минутой она проваливалась всё глубже.
Проснулась Дика неожиданно, захлёбываясь от воды и страха – напротив неё стояла уже знакомая троица и громко ржала, а в руках одного из них было зажато небольшое ведро. Судя по стекающей с волос влаги, её разбудили именно с помощью ледяного душа.
Скрими на соседней кушетке уже не было. О том, куда могли деть рыжую, Дика старалась не думать. Тем более, что уроды уже тыкали на неё пальцами и едва не задыхались от хохота. Проследив за направлением их вытянутых рук, девушка лишь поджала губы и стыдливо зажмурилась – видимо, когда сил сдерживаться не осталось, она сходила под себя посреди ночи, и теперь под задницей и спиной блестела лужа.
Устав смеяться, один из мужчин с грохотом отбросил ведро и присел на край кушетки. Горячая ладонь нагло легла на бедро и принялась его поглаживать, то опускаясь до самых щиколоток, то поднимаясь до шорт. Скривившись от отвращения, Дика дрыгнула ногой, но типа это только раззадорило. Он требовательно протянул руку, в которую тут же лёг уже знакомый нож, и ловким движением разорвал футболку девушки. Сжал в ладонях затянутую в бюстгальтер грудь и тут же отпрянул, когда в спрятанное под капюшоном лицо прилетел смачный плевок. Разъярившись, он как следует размахнулся и ударил Дику в челюсть – этого было достаточно, чтобы сознание девушки помутилось, а из лопнувшей кожи потекла горячая кровь.
