Текст книги "За задней партой (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– О чём ты хотел поговорить? – услышала я раздражённый девичий голос.

– О нас, – ответил глухой мужской.

Похоже, парочка остановилась на верхней площадке и сейчас собиралась выяснять отношения.

– Только этого мне не хватало, – проворчала я, стараясь не особо шуршать фольгой, в которую была завёрнута булочка.

– Почему ты не отвечаешь на мои сообщения? Почему избегаешь меня?

– Потому что не хочу с тобой общаться. Разве это не логичное объяснение!

– Ю Чжин… – Я подавилась и зажала рот рукой. – Всё же было хорошо. Так почему…

– Потому, что ты на моих глазах заигрывал с этой дурой! Чем ты думал, Чонин, когда едва не залез под её юбку!

– Сама дура, – обиделась я, опознав, наконец, парочку по голосам.

– Это была шутка.

– Да ладно! Вот только мои чувства были не шуткой!

– Ю Чжин, подожди!

– Отвали от меня!

Утихающий стук каблучков и тяжёлый вздох. Аппетит окончательно пропал, и я отложила в сторону еду, надеясь, что Чонин уйдёт вместе со звонком. Но нет, он немного походил по площадке, после чего запрыгал по ступенькам вниз. Бежать было некуда, поэтому я сжалась в комочек и постаралась слиться с лестницей, но парень, проходя мимо, без труда меня заметил и изумлённо остановился.

– Урок скоро начнётся. – Не выдержав испытующего взгляда, я схватила сумку и попыталась ускользнуть, но Чонин крепко схватил меня за плечо и поставил на место.

– Подслушивала? – его глаза угрожающе сузились.

– Зачем мне это? Я пришла сюда первой, – кивнула я на недопитый сок. – Тебе действительно нравится Ю Чжин?

– Не знаю, – парень со вздохом отпустил моё плечо и опёрся на стенку. – Просто у меня, кроме неё, и нет никого.

– Может, она чувствует, что ты цепляешься за неё, лишь бы не быть одиноким? – осторожно предположила я.

Чонин долго смотрел на меня, после чего развернулся и направился прочь. Я хотела было окликнуть его, но почему-то не решилась и устало запустила руку в волосы.

***

Клиника, в которую положили Бэкхёна, выглядела весьма презентабельной. Миновав строгий пост охраны, и то благодаря тому, что Бэк заранее предупредил их о гостье, я получила от медсестры белый халат и одноразовые тапочки. И только после этого меня проводили до нужной палаты.

Осторожно постучав в дверь, я робко заглянула внутрь и радостно улыбнулась – парень сидел на кровати, удобно поджав ноги, и с интересом читал книжку. При виде меня его глаза счастливо заблестели и он широко раскинул руки. Я радостно вбежала в палату и, на ходу бросив пакет и сумку на стул, повисла на Бэке.

– Я так скучала! – шепнула я, утыкаясь в тёплую шею.

– Я тоже, – смяв меня в объятиях, признался парень.

Пока он торопливо разбирал завалы на кровати, где были беспорядочно навалены плеер, планшет, манга и книги, я осматривала уютную одноместную палату. Она больше походила на гостиничный номер – и кровать мягкая и удобная, и большая плазма на стене, пара мягких кресел, стулья, на большом окне жалюзи. И свет чуть приглушённый, но всё равно яркий. Вот только пахло лекарствами, да у стены стояли какие-то страшные мигающие и пикающие приборы.

– Принесла шоколадки? – нетерпеливо поёрзал Бэкхён, поглядывая на оставленный мной пакет.

– Да! – Я положила перед ним несколько батончиков и робко примостилась на краю кровати. – А тебе их точно можно?

– Ага, – парень уже сосредоточенно разворачивал фольгу.

– Как ты себя чувствуешь? Что врачи говорят? – хоть вопросы и были банальными, но меня действительно интересовало состояние друга.

– Взяли анализы, хренью какой-то просветили, – беззаботно отозвался Бэк, жуя шоколадку.

Я смотрела на него, и в моих глазах постепенно собирались слёзы. Парень не сразу заметил, что я плачу, а когда, наконец, увидел, растерянно замер с недоеденной шоколадкой в руке.

– Пообещай мне, – всхлипнула я, вцепившись в край его светлой футболки. – Пообещай, что обязательно расскажешь, если у тебя обнаружат какое-то заболевание. Не обманывай меня, пожалуйста!

– А Сон, хватит реветь, – пробубнил Бэк. – Я же не при смерти!

– Но тебя же положили в больницу!

– Все тут бывают, так или иначе. Ты что, никогда не лежала?

– Не помню, – я громко шмыгнула носом и опустила голову. – Всё равно скажи. Поклянись!

– Хватит устраивать детский сад! – Бэкхён явно был сердит на меня, потому что его брови недовольно хмурились, а ноздри грозно раздувались.

– Единственный ребёнок здесь – это ты! – психанула я.

Спрыгнув с кровати, я подхватила сумку и решительно направилась к выходу. Уже открыв дверь, я услышала фразу, заставившую меня остановиться и отчаянно закусить губу.

– Ещё неизвестен диагноз, а ты уже уходишь. Что же будет, когда ты его узнаешь?

Я нерешительно обернулась, но Бэк успел развернуться ко мне спиной и тихо, обиженно сопел. Закрыв дверь, я бесшумно вернулась и, отбросив сумку, села позади парня.

– Прости, я истеричная дура, – выдохнула ему в затылок и замолчала, ожидая реакции.

Но Бэкхён продолжал молчать, и тогда я нежно коснулась губами его шеи. Сама не знаю, зачем это сделала – то ли пыталась загладить вину, то ли действительно хотела поцеловать. Парень вздрогнул и чуть повернул голову в мою сторону.

– Не стоит, – хмуро отрезал он.

– Не командуй! – фыркнула я.

Следующий чмок пришёлся на скулу, и Бэк мелко задрожал. В моём положении была определённая выгода – блондин не мог видеть моего смущения, зато мне был прекрасно заметен его румянец. Но не успели мои губы в очередной раз лихорадочно прикоснуться к чужой коже, как Бэкхён резко повернулся и властно поцеловал меня, сжимая в своих объятиях. Не ожидавшая такого напора, я послушно приоткрыла губы и зажмурилась ещё крепче, когда его язык скользнул в мой рот. Незнакомые ощущения, жар мужского тела, умелые поглаживания по спине и умопомрачительный поцелуй – чувствуя, что лечу в бездонную пропасть, я ухватилась за шею Бэка, как за спасательный круг, и сдалась без боя.

Когда мы отпрянули друг от друга, наше дыхание было шумным и сорванным. Но если я продолжала стесняться, то Бэк, наоборот, чувствовал себя гораздо увереннее, чем прежде.

– Мне пора домой, – пролепетала я, не спеша покидать насиженное место.

– Теперь тебе от меня не сбежать, – облизнув губы, хмыкнул Бэк.

Заранее зная, что позже я буду задыхаться от чувства вины перед Чанёлем, я обхватила ладонями щёки парня и сама его поцеловала – коротко, но надеюсь, что сладко.

– Поправляйся, – бросила я напоследок и пулей выскочила из палаты.

Всю дорогу до дома я шла, не замечая никого вокруг. Щёки горели, руки дрожали, а в голове пульсировала мысль: «Я целовалась с Бэком, и мне понравилось!»

В квартире никого не оказалось, что было весьма подозрительно. Обычно в это время мама всегда была дома и что-то готовила на кухне. Я ещё раз тщательно проверила все комнаты, но так никого и не обнаружила. В одиночестве поужинав, заперлась у себя в спальной и лениво полистала учебники, решив в очередной раз забить на домашнее задание. Устало растянулась поперёк кровати и хотела вздремнуть, как зазвонил телефон.

– Привет, Чанёль, – после долгих сомнений, я всё же решила ответить.

– Привет, мелкая, – рассмеялся парень, и от его хриплого низкого смеха затряслись поджилки. – До меня дошли слухи, что ты совсем по мне не скучаешь!

– Неправда! – торопливо возразила я.

– Так ты приедешь ко мне на каникулы? – обрадовано заключил Чанни.

– Я… – Сомнения вновь начали меня одолевать, но услышав разочарованный вздох, приняла решение моментально. – Обязательно приеду! Ты ведь меня ждёшь?

– Конечно, жду, – облегчённо ответил Чанёль. – Как прошёл день?

И вот тут я поняла, что мне совершенно нечего сказать. Что я сегодня делала? Разговаривала с Чонином. Но я не знаю, в курсе ли Чан, что его главный школьный соперник расстался с девушкой и теперь всеми правдами и неправдами пытался её вернуть. Или, может, нужно поведать о том, как я навещала Бэкхёна и целовалась с ним? Не уверена, что Чанни обрадуется такому повороту.

Так это что же получается – у нас с ним совсем не осталось общих тем для разговоров? Мы что, потихоньку становимся чужими?..

– Я купила диск нашей любимой группы, – пусть это было неделю назад, но отвечать что-то нужно.

– Правда? Я их почти не слушаю, – беззаботно отозвался Ёль. – Мы с парнями подсели на хип-хоп. Я даже учусь читать рэп. Вот приедешь и сама в этом убедишься!

– Здорово, – огорчённо протянула я. – А ты смотрел вторую часть того фильма про инопланетян? Ну, помнишь, мы ещё в кино на него ходили.

– Нет, мне сейчас не до фильмов. Я максимум новости по телику смотрю. А что?

– Да сюжет обсудить хотелось, – неуверенно произнесла я.

– Ну, к твоему приезду постараюсь его посмотреть! – «обрадовал» меня Чанёль.

Я скомкано попрощалась и сбросила звонок. Вот и поговорили. Чтобы немного успокоиться, набрала номер мамы, но она не взяла трубку. Просмотрев до полуночи грёбаный фильм про инопланетян, сразу обе части, я долго ревела, и дело было вовсе не в печальном финале. Я вспоминала, как мы с Ёлем ходили в кино – зачарованно вздыхали, восторгаясь спецэффектами; давились попкорном; громко шептались; а потом ещё неделю обсуждали сюжет, прожужжав друг другу все уши.

И нашу любимую группу вспомнила, на концерты которой мы ходили не раз; чьи песни Чанёль заучивал наизусть и наигрывал на гитаре, пока я подвывала своим скверным голоском.

Да, все люди склонны меняться, но как же больно осознавать, что когда-то близкий тебе человек медленно отдаляется, выбрав для себя иную дорогу.

Проснулась я под утро от странных звуков. Подтянув пижамные штаны, опасливо выглянула в коридор и прислушалась – завывания доносились из спальни. Прошлёпав босыми ступнями по голому полу, я прильнула ухом к двери и прислушалась. Сомнений не было, это плакала мама. Зайти я не решилась, зато обошла всю квартиру, но следов присутствия папы так и не нашла. Вскоре мама успокоилась и, кажется, заснула. Я тоже залезла под остывшее одеяло и краем сознания поняла, что в гладкой жизни моей семьи пошли глубокие трещины. Только бы выяснить, с чем они связаны.

========== Глава 22 ==========

В моей жизни всё стало подозрительно стабильно – я исправно ходила на занятия, готовилась к экзаменам с Хе Соль, через день навещала Бэкхёна, регулярно созванивалась с Чанёлем и делала вид, что с трудом создаваемая родителями иллюзия счастья крайне сильно меня впечатляет.

От этой видимости порядка меня уже изрядно тошнило. Хотелось остановиться посреди улицы, забраться на фонарный столб и завопить на всю улицу о том, как меня всё достало.

Достало ходить в школу.

Достало решать дурацкие задачи.

Достало убегать от своих чувств к Бэкхёну.

Достало врать Чанёлю.

Достало делать вид, что я не слышу ежедневных семейных ссор.

Достало притворяться, что всё в порядке, когда на самом деле всё трещит по швам.

– Как дела? – привычно спросил Бэкхён в один из дней, когда я переступила порог его палаты.

– Нормально, – устало вздохнула я, присаживаясь на край кровати. – Когда тебя выписывают?

– Не знаю, – улыбнулся парень.

– Ты мне ничего не рассказываешь!

– Ты тоже!

Такие диалоги меня тоже достали.

Чтобы хоть немного добиться ясности в столь деликатном вопросе, я набралась смелости для разговора с Чонином. На протяжении тех двух недель, что Бэк лежал в больнице, мы с его братом не разговаривали, да и в целом старались не пересекаться. Брюнет делал всё возможное, чтобы вернуть расположение Ю Чжин, и, судя по тому, что девушка всё же пересела обратно к нему, лёд тронулся.

Я подошла к Чонину во время урока физкультуры – Ю Чжин в этот день отсутствовала на занятиях, поэтому мне никто не мог помешать поговорить с парнем. Даже Ифань, обычно не отлучающийся ни на минуту, пропадал где-то на территории школы, предоставив нас самим себе.

Чонин сидел в центре стадиона и задумчиво смотрел на безоблачное небо, прикрыв глаза ладонью наподобие козырька. Я неслышно подошла сзади и, не спросив разрешения, опустилась на газон. Одноклассник удивлённо покосился на меня, но через пару мгновений вновь разглядывал бескрайнее голубое полотно.

– Привет, – глухо поздоровалась я.

– Я хочу побыть один.

Я удивлённо посмотрела на парня и поёжилась – от прежнего блистательного Чонина не осталось и следа. Сейчас передо мной сидел повзрослевший, усталый человек с потухшим взглядом. Будто он лишился чего-то безумно дорого. Или прошёл через кровавую войну. Или перестал верить в то, во что никогда не терял веры. Почему я раньше этого не замечала?

– Просто скажи, – кусая губы, робко пролепетала я. – Что с Бэком? Он мне ничего не говорит о своей болезни. Но ведь его не просто так держат в клинике?

– А Сон, а кто ты такая, чтобы я тебе что-то рассказывал? – без тени усмешки, поинтересовался Чонин.

– Я друг Бэка.

– Как по мне, так ты та, что разрушает его посильнее любого недуга.

– Прости? – изумлённо уточнила я.

Чонин поморщился, огорчённый осознанием того, что говорить со мной всё-таки придётся, и устало потёр виски.

– Что у тебя с моим братом?

– Мы друзья!

– Именно поэтому ты с ним целуешься и позволяешь гладить коленки? – в лоб спросил Чонин.

– Откуда ты знаешь? – отводя взгляд, покраснела я.

– Да так, забрёл случайно к братцу на огонёк и стал свидетелем интимной сцены. Пришлось убираться, пока не заметили, – злобно прищурился брюнет. – Ты с ним играешь? Очень глупо. Бэк сейчас не в том положении, чтобы кто-то мог позволить себе разбить его сердце.

Я нервно сжала кулаки и задумалась. Действительно, кто для меня Бэкхён? Что между нами? Явно не дружеская симпатия. Любовь это? Влюблённость? Привязанность? Желание поддержать?

– Он мне нравится. С ним легко и просто, – спустя минуту, призналась я.

Сидевший всё это время с закрытыми глазами, Чонин приоткрыл пушистые ресницы и усмехнулся.

– Нравится? Надеюсь не так, как я или Чанёль?

– О чём ты? – рассердилась я.

– О том, что твоя симпатия слишком быстротечна.

– Послушай! Я всего лишь хотела спросить у тебя, что с Бэком. Мне не нужна психологическая консультация! – ощетинилась я, за внешней раздражительностью пытаясь скрыть болезненную дрожь и волнение.

– А я всего лишь хочу сказать, что тебе следует оставить моего брата в покое!

Психанув, я резко поднялась и, игнорируя шедшего к стадиону физрука, направилась прямиком в раздевалку. Пока я торопливо переодевалась, меня упрямо душили слёзы. Хотелось со всей силы ударить кулаком в железную дверцу шкафчика, сбить в кровь костяшки и на время затмить физической болью более выматывающую – ту, что таилась на дне души огромной зловонной лужей.

Домой лучше бы не приходила, честно. Не успела я переступить порог квартиры, как услышала доносившиеся из спальни крики родителей. Неужели отношения между ними испортились так резко и бесповоротно, или я была настолько глуха и слепа, что просто не замечала всего этого?

Не решившись оставаться, я спустилась вниз и направилась, куда глаза глядят. Уже на подходах к парку, где мы с Чанёлем любили гулять по вечерам, мобильник завибрировал, оповещая о звонке. Как ни странно, звонил именно друг. Улыбка невольно появилась на лице, и я лишь прибавила шаг, чтобы поскорее дойти до последней свободной скамейки, не занятой мамашей с коляской или престарелой старушкой, решившей подышать свежим воздухом.

– Привет, Ёль! – выдохнула я, с облегчением услышав голос парня.

Он, как всегда, был необычайно шебутной и беспокойный. Перепрыгивал с одной темы на другую, задавал вопросы и сам же на них отвечал, делился подробностями своей новой жизни, интересовался моей. Не успевала я сформулировать мысль, как Чанёль уже обсуждал совершенно постороннюю тему.

– Мне понравились те песни, что ты советовал, – едва успела вставить я во время недолгой паузы.

– Правда?! Хип-хоп?! Он тебе понравился?

– Да, я одну даже выучила, – подавив смешок, фыркнула я.

– Хахаха! – загоготал Ёль. – Представляю, как ты ходишь в огромных штанах и бейсболке, повторяя «Йо! Ага! Ага!».

Я улыбнулась, но вопреки маске счастья на моём лице, в уголках глаз выступили слёзы. Торопливо их стерев, я одёрнула короткий подол форменной юбчонки и прижала телефон поближе к уху, будто плохо слышала друга.

– Чанни? – позвала я.

– Что? – моментально посерьёзнев, отозвался он.

– Мои родители, кажется, разводятся…

Больше я ничего не говорила – только плакала в трубку и слушала Ёля. Потому что только он знал, что говорить и как. Лишь его слова могли меня успокоить и вселить уверенность, подарить желание жить и бороться.

Уже ночью, лёжа в своей кровати и засыпая, я поняла, что не имею права вмешиваться в отношения родителей. Они взрослые и сами во всём разберутся. А я всего лишь должна их понять и принять выбор, каким бы жестоким он для меня ни был.

***

На выходных мама предприняла очередную отчаянную попытку вернуть в дом покой и понимание и сняла небольшой загородный коттедж, где, по её плану, мы должны были провести два дня, пожарить барбекю и искупаться в бассейне.

Вот только всё с самого утра пошло не так. Вместо солнечной погоды, обещанной синоптиками, на город пролился дождь, который ни в какую не хотел заканчиваться. Мало того, папу срочно вызвали на работу и он мог подъехать, в лучшем случае, не раньше воскресенья. Однако, отменять поездку мы не стали. Я послушно помогла маме загрузить вещи в багажник, и мы на пару отправились по указанному в навигаторе маршруту.

В предстоящем путешествии лично для себя я увидела несколько плюсов: во-первых, смена обстановки; во-вторых, по такому случаю мама лично позвонила О Хе Соль и отменила занятия; ну и, в-третьих, останься я в столице, и мне пришлось бы навещать Бэкхёна. Если на неделе я ещё могла придумать поводы, чтобы не ходить к нему, то в выходные всё было гораздо сложнее.

Я уже сбилась со счёта, подсчитывая, сколько раз мысленно проклинала себя за разговор с Чонином. Лучше бы не подходила к нему, честное слово. Ведь он не только ничего по делу не сказал, так ещё и заставил почувствовать себя последней дрянью, нагло игравшей чувствами его брата. Теперь я действительно была не уверена в своём к нему отношении. Кроме того, причиняя боль Бэку, я и своё сердце резала острой бритвой, беспорядочно проводя ей по старым, ещё толком не зажившим шрамам.

– Пристегнись, А Сон, – скомандовала мама, притормозив на очередном светофоре.

Я молча выполнила её приказ и уставилась в залитое дождём окно. Как не прискорбно это звучит, но мы с мамой никогда не были подругами. Я вечно делилась всем с Чанёлем, у него же спрашивала совета и просила помощи. А когда он уехал, начала во всём разбираться сама. Пусть скверно, но я стараюсь.

А мама… Я не представляю, как можно рассказать ей о своих проблемах. Она либо в психушку меня сдаст, либо решит, что мои переживания и яйца выеденного не стоят. Ни тот, ни другой вариант меня не устраивали, поэтому я деликатно молчала, не вторгаясь при этом ни в её отношения с папой, ни посвящая в свои дела.

Когда мы подъезжали к выезду из города, на телефон пришла смска от Бэка.

«Ты дуешься на что-то? Я не видел тебя целую вечность!»

Я закусила губу и хотела уже спрятать телефон в карман, как внезапно передумала и набрала ответ.

«Мы с родителями уехали за город. Я приду к тебе в понедельник. Что ты хочешь?»

«Увидеть тебя».

И, через минуту, вдогонку.

«Здесь скучно. В окно стучит дождь. Коридоры пустые. Я будто в плену у одиночества. И меня тошнит от этой тишины».

Рвано глотнув воздух, я отвернулась к окну и торопливо смахнула слезу. Сердце билось, будто пойманная в тиски пташка, и я никак не могла утихомирить его метания. От одной мысли, что Бэк – всегда непосредственный и неунывающий, пишет мне столь страшные вещи, становилось дурно. Он был в плену у депрессии. И во многом это случилось благодаря мне.

Плевать на слова Чонина и на собственные размышления. Я нужна Бэкхёну и буду рядом с ним. Потому что не имею права заставлять его страдать. И сама тоже не хочу мучиться, представляя, каково ему сейчас.

«Я скучаю по твоим губам, Бэкхённи».

Пусть наивно и глупо до ужаса, зато счастливая улыбка на лице и волнительное ожидание ответа.

«Пф, А Сон, они обиделись! Так что тебе придётся постараться, чтобы заслужить их благосклонность…»

Я едва сдержала смех и уже принялась строчить сообщение, как мама резко ударила по тормозам, а я с визгом едва не впечаталась в лобовое стекло. Мобильник упал куда-то под ноги, но я, боясь пошевелиться, продолжала сидеть в неестественной позе. Услышав какой-то хрип, испуганно повернула голова и увидела беззвучно рыдающую маму, закрывшую ладонями лицо.

– Ты чего, ма? – испуганно пролепетала я.

– Не могу больше… Устала… – всхлипывала она, упорно отворачиваясь от меня.

Ехавшие за нами машины принялись отчаянно сигналить, но вскоре не выдержали и стали аккуратно объезжать. Я же, сидя в прохладном салоне, со всех сторон окружённая завесой дождя, медленно умирала, глядя на плачущую маму. Она никогда не унывала, не показывала усталости, редко пребывала в плохом настроении. А сейчас она рыдала, а я сидела истуканом и не знала, что делать.

– Мама, не надо, – попросила я, легко дотронувшись до её плеча. – Успокойся, пожалуйста.

– Да-да, всё хорошо, – поспешно кивнула она, вытирая рукавом толстовки мокрые щёки. – Может, вернёмся домой? Купим по дороге мороженого, я пожарю мясо в духовке, и мы все вместе поужинаем, а потом посмотрим какой-нибудь фильм. Как тебе?

– Давай! – улыбнулась я. – Только, чур, клубничного!

– По рукам! – рассмеялась мама.

И хоть мы и попали в пару внушительных пробок, на нашем настроении это не сказалось. Мы слушали радио, обсуждали фильм, который можно посмотреть, а потом битый час слонялись по супермаркету, набивая тележку едой.

Мама улыбалась и это было самое главное. И пусть мы не подруги, но пока она счастлива, я понимаю, что всё в моей жизни идёт правильно. Наши мамы не должны плакать и расстраиваться. А мы всегда должны их поддерживать и любить.

– Папин телефон недоступен, – проворчала я, когда мама заворачивала в наш двор. – Придётся сумки на себе тащить!

– Возьми пару пакетов и поднимись. Может, он уже дома? – глуша мотор, заметила мама.

Я послушно взяла часть продуктов и, накинув капюшон, быстро добежала до крыльца. Изрядно промочив ноги, всё же оказалась в спасительной сухости подъезда и, игнорируя лифт, весело запрыгала по ступенькам. Открыв дверь своим ключом, неслышно шагнула в квартиру и едва не растянулась на полу. Чертыхнувшись, включила свет и рядом с папиными ботинками увидела смутно знакомые, но явно не принадлежавшие маме туфли.

– Папа уже дома? – спросила я у самой себя, бесшумно направившись к спальне родителей.

Уже толкнув дверь, я услышала странные приглушённые звуки, а когда заглянула в приоткрывшуюся щель, мои зрачки расширились от ужаса. На широкой кровати, едва скрытые тонкой простынёй, трахались мой отец и Хе Соль. Настолько увлечённые друг другом, они даже не заметили моего присутствия, а я, едва борясь с тошнотой, отчаянно не понимала, как можно было променять мою маму на эту тётку.

– Да вы совсем обалдели! – не выдержала я и запустила в парочку попавшейся под руку вазой.

Она не долетела до кровати и со звоном разбилась об стену, но этого хватило, чтобы растрёпанные любовники в испуге уставились на меня.

– Дочка, я…

– Ты мерзок, – пятясь, произнесла я.

Уткнувшись во что-то мягкое, я медленно обернулась и замерла – позади меня стояла мама и смотрела остекленевшим взглядом куда-то в пустоту.

========== Глава 23 ==========

Я ввалилась в палату без стука – просто открыла дверь и жалобно взглянула на уткнувшегося в планшет Бэкхёна. При виде меня он обрадовано улыбнулся, а я, не скрывая слёзы, подскочила к нему и уткнулась носом в родное плечо.

– Эй, что случилось? – спросил он, гладя меня по волосам.

– Я скучала, – выдохнула я ему в шею и закусила губу, чтобы хоть немного сдержать рыдания.

Мы просидели в обнимку некоторое время, после чего я отодвинулась от Бэка и взяла его за руку, крепко переплетясь пальцами.

– Мои родители разводятся, – глухо произнесла я в возникшей тишине.

Бэкхён молчал, лишь сильнее сжал мою ладонь, согревая своим теплом.

– Представляешь, я застукала его в одной постели со своей репетиторшей. У нас дома! – я сорвалась на крик, но парень мягко притянул меня к себе и заглушил рыдания своей грудью.

– Это мерзко, – констатировал он, укачивая меня в объятиях.

Я не стала говорить, что любовницей моего отца стала престарелая Хе Соль, которую Бэк наверняка помнил. Не было желания афишировать, что мой папа променял маму на старую и далеко не самую привлекательную женщину.

– Она его выгнала, а теперь из ванной не выходит и плачет. Бэк, ну вот о чём он думал, когда изменял маме?! – смяв в пальцах светлую футболку друга, я задержала дыхание и постаралась успокоиться.

– А у меня в голове обнаружили опухоль, – будничным тоном сообщил Бэкхён, глядя куда-то мне за спину. – Сделали повторные анализы, результаты будут готовы через пару дней. И если всё подтвердится, то остаток своей недолгой жизни я проведу здесь под капельницей и обезболивающими.

Я смотрела на парня остекленевшим взглядом и не знала, что сказать. Развод родителей показался несущественной мелочью по сравнению с тем, что грозит Бэку. Да, они расстаются, но жизнь-то продолжается! А что, если Бэкхён действительно серьёзно болен? В таком случае, у него не будет ни шанса, ни времени чтобы что-то изменить и начать сначала.

– Только не надо меня жалеть, я рассказал тебе не для этого, – грустно улыбнулся он, погладив меня по щеке. – Ты всегда молчала и не рассказывала мне ничего личного, а сегодня пришла и поделилась страшной тайной. Я решил, что тоже должен быть откровенен. И, если ты посчитаешь, что правильнее будет уйти и никогда сюда не возвращаться, я всё пойму и не буду тебя винить…

Я не дала договорить Бэкхёну – подалась вперёд и нежно его поцеловала, одной рукой обнимая за шею, а другую вплетая в мягкие шелковистые волосы. Странно, но эти прикосновения казались лучшим лекарством, способным вылечить и меня, и его.

– Всё будет хорошо, Бэк, – клятвенно пообещала я, отпрянув от покрасневших от поцелуя губ. – Я тебя не оставлю!

– Ты уверена? – пусть парень и хотел говорить равнодушно, но я чувствовала, как дрожит его голос.

– Я никому тебя не отдам, – поклялась я, впервые отчаянно уверенная в своих словах.

Уже возвращаясь домой, я подумала о том, что теперь особенно ответственна за свои обещания, ибо слишком дорогая цена им назначена. Теперь Бэк в меня верит, а я не посмею его разочаровать. Наверное, это по-детски наивно и неразумно – обещать что-то возможно смертельно больному человеку. Вот только это не просто человек – это самый родной и близкий для меня Бён Бэкхён. Тот, кто помог мне пережить отъезд лучшего друга, заставил поверить в себя, научил любить и не прятаться в своей скорлупе.

– Пожалуйста, пусть у Бэка всё будет хорошо, – задрав голову к небу, прошептала я.

Меня толкали частые прохожие, мелкий дождь охлаждал покрасневшие щёки, а я продолжала просить помощи у кого-то невидимого и неизвестного, но того, кому есть дело до каждого из нас.

***

В понедельник после уроков я решила проведать Бэка, но выйдя во двор, сразу заметила на парковке машину отца. Он не заставил себя ждать и тут же выбрался из салона, неуверенно затягивая галстук и глядя себе под ноги. Хотелось убежать, сделать вид, что никогда прежде этого мужчину не видела, но я ещё помнила недавний разговор с Чанёлем, который просил меня быть взрослой и сильной. Да, он был первым, кому я позвонила после ухода отца. Пока мама рыдала в ванной, я разговаривала по телефону с лучшим другом и жадно проглатывала каждое его слово, веря безоговорочно, – ведь это Чанёль. И хоть он был в далёкой Японии, я чувствовала его присутствие и то, как аморфные тёплые пальцы нежно вытирали слёзы с моих щёк.

– А Сон, нам надо поговорить! – произнёс отец, стоило мне приблизиться.

– Давай, – просто согласилась я, прячась на переднем сиденье автомобиля от любопытных взглядов одноклассников.

– Куда тебя подвезти? – усевшись за руль, спросил папа.

– До ближайшей остановки. Думаю, двух минут будет достаточно, чтобы ты сказал всё, что хотел, – отрезала я.

– А Сон, – мужчина хотел ещё что-то добавить, но лишь опустил плечи, не спеша заводить мотор.

Мы смотрели на быстро пустеющий школьный двор, старательно делая вид, что нам по-прежнему комфортно друг с другом. Вот только прекрасно знали, что как раньше уже не будет – ни за что и никогда.

– Как мама? Мне сказали, что она взяла отпуск, – неуверенно начал отец.

– Ага, чтобы не видеть твою рожу, – довольно резко выпалила я.

– Дочка! – недовольно рыкнул папа, но я лишь отвернулась, не желая пересекаться с ним взглядом. – У нас с твоей мамой давно всё не ладилось. Моя вина лишь в том, что я привёл Хе Соль в наш дом…

– Папа! Да как ты мог! – закричала я, плюнув на желание быть взрослой и рассудительной. – Маме плохо без тебя! Мне плохо! А ты променял нас на эту старую женщину!

– Хе Соль не старая!

– Она старше тебя!

– Возраст не главное! Зато мне с ней легко и просто. Совсем так, как было когда-то с твоей мамой, – с горечью ответил отец, спрятав лицо в ладонях. – Прости меня, А Сон. Прости и пойми. Я не хотел, чтобы это произошло на ваших глазах. Но если бы вы тогда нас не застали врасплох, неизвестно, сколько бы времени я скрывал правду.

– Ты трус.

– Я знаю.

– Ты сломал маме жизнь.

– Не драматизируй! Твоя мама взрослый человек, рано или поздно она поймёт!

Я подняла руку, умоляя отца замолчать. По щекам против воли бежали слёзы, но я не собиралась их скрывать.

– Где ты сейчас живёшь? – шмыгнув носом, выдохнула я.

– У неё, – выдержав паузу, ответил отец.

– Ясно, – кивнула я, взявшись за ручку двери. – Скинешь адрес смской, мы перешлём туда твои вещи.

Я старалась уходить с гордо поднятой головой, но крик отца, звавшего меня по имени, упорно стучал в ушах. Настолько расстроенная случившимся разговором, я не сразу услышала, как звонит телефон.

– А Сон, где ты? Ты должна была вернуться полчаса назад! – закричала в трубку мама, стоило мне принять вызов.

– Нас задержали, – неловко оправдалась я.

– Немедленно езжай домой, у меня к тебе важный разговор.

– Но… – возразила я, провожая взглядом автобус, следующий до клиники Бэкхёна.

– Если через десять минут тебя не будет дома – пеняй на себя! – истерично крикнула мама перед тем, как отключила телефон.

Устало вздохнув, я поехала совсем по другому маршруту. По дороге позвонила Бэку и извинилась за то, что не смогу навестить его.

– Ты, главное, завтра приди. Утром пришлют окончательные анализы, – тускло произнёс парень.

– Я обязательно приду! Позвоню Тао, скажу, что плохо себя чувствую, и приеду к тебе на весь день. Ты только держись, ладно? – попросила я.