Текст книги "Больше нуля (СИ)"

Автор книги: CheBe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Дауни закусил нижнюю губу, потому что вид ему открылся просто потрясающий: крепкая юношеская спина, тонкая талия, узкие бёдра и упругие белые ягодицы. Но мужчина не думал, что этой ночью они смогут зайти дальше, чем обоюдная дрочка на заднем сиденье автомобиля. Всё-таки он не переставал думать о том, что должен сделать первый раз своего мальчика по всем правилам и жанрам любви. Но кто сказал, что любовь можно вписать в какие-то определённые рамки?

Том снова навис над мужчиной, стоя на четвереньках, и протянул ему небольшой тюбик с гелем, загадочно улыбнувшись. Роберт дрожащими пальцами открыл маленькую крышку и щедро выдавил гель на правую ладонь, вновь касаясь их возбуждённых органов.

– Мм, – прикрыл глаза Холланд, потому что прохладный гель и горячий член Дауни приносили возбуждающий контраст в их близость. – Дай сюда, – попросил он, забирая смазку, выдавливая её на пальцы левой руки любовника, а после заводя её себе за спину. Парень прогнулся глубже, прижался грудью к груди Роберта, заставив того прикоснуться смазанными пальцами между своих ягодиц.

– Том? – Дауни немного растерялся, не готовый к такому повороту событий. Ведь нельзя же так дразнить, в конце концов, он не железный.

– Я думал об этом с тех пор, как ты сказал, что кому-то из нас придётся это сделать – подготовиться… Ты сказал, что не против, если это будешь ты, но дело в том, что я тоже не против этого, – горячо прошептал Холланд на ушко Роберта, плавно покачивая бёдрами, отчего их члены скользили друг по другу, а пальцы мужчины оказывались всё ближе к сжатому колечку мышц партнера.

– Малыш, мы в тесной машине, на кожаных сиденьях, ты уверен, что хочешь именно такой первый раз? – голос Дауни прозвучал очень низко, потому что он весь был как натянутая струна. Он понимал, что задавал глупый вопрос, ведь если Том пошёл на это, значит, он всё для себя решил.

– Я чист, Роб, этим утром я зашёл в душ и… – он начал горячо шептать в ухо любовника, не стесняясь самых грязных описаний, позволяя своему языку проникать в ушную раковину. Дауни сдавленно застонал и протолкнул скользкий от смазки указательный палец в анус парня.

Роберт был чутким и заботливым любовником, он растягивал Тома медленно и с удовольствием, не причиняя ему никакого дискомфорта. Холланду было не с чем сравнивать, поэтому он не понимал, о какой боли и страхе перед анальным сексом может идти речь, потому что он готов был поклясться, что ему никогда ещё не было так хорошо, как сейчас.

Том отдавал Роберту всего себя, безоговорочно ему доверял, полностью перед ним раскрывался, во всех смыслах. В салоне автомобиля было уже слишком душно, а окна начали запотевать, но Тому нравился этот момент, это ограниченное пространство, этот раскалённый воздух между ними и пальцы мужчины, которые были внутри него.

Дауни сам не знал, что в нём может быть столько выдержки, но собственное желание вдруг стало второстепенным, когда он смотрел на дрожащие от удовольствия ресницы Тома. Каждый раз, когда он добавлял новый палец, парень очаровательно морщил свой носик, а после блаженно улыбался, запрокидывая голову назад и упираясь ладонями в его грудь.

Роберт был весь мокрым от пота и буквально задыхался от страсти, потому что Том, сидящий на нём верхом и извивающийся на его пальцах, был настоящим произведением искусства. Парень не стеснялся своей позы и стонов, абсолютно не контролировал свои действия, пощипывая волоски на груди Роберта, когда ему было особенно хорошо.

– Я хочу больше, – прошептал Холланд, снова хватаясь за тюбик смазки, в котором осталось уже не так много геля. Он навалился на любовника, подарив ему очередной поцелуй, пока сам смазывал член мужчины, который буквально истекал собственной смазкой, требуя к себе внимания.

– Ты с ума меня сводишь, Том, – Дауни подался бёдрами вверх, когда Холланд приставил головку его члена к своей растянутой дырочке.

– Взаимно, – прошептал в ответ Том и медленно опустился на пенис любовника, пока не почувствовал ягодицами его яйца. Ощущения были странными, но уж это точно не было адски больно. Немного некомфортно, а ещё странно ощущалась такая наполненность внутри. Это было полное единение тел и разума, Том буквально задыхался, понимая, что сейчас он и его любимый слились буквально в одно целое.

– Ты в порядке? – Роберт осторожно гладил поясницу парня, пытаясь прочесть эмоции по выражению его лица, но их было слишком много, отчего он растерялся.

– Я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось, – вдруг признал Холланд, открыв глаза. Он потянул Роберта за плечи на себя, заставив того сесть на сиденье, а после крепко обнял, уткнувшись лицом в сгиб его шеи. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – Дауни закрыл глаза, стискивая в объятиях своего возлюбленного. Они просто замерли на мгновение, сидя в этой объединяющей позе и стараясь прочувствовать друг друга без остатка, пока ещё не бросились в бездну страсти с головой.

Том сдался первым: он едва приподнялся на коленях, которые упирались в сиденье по обе стороны от бёдер Дауни, а потом медленно опустился, позволив члену партнёра скользить внутри. Их объятия стали ещё крепче, а стоны сплелись в один громкий звук удовольствия.

Это было медленно, чувственно и слишком тесно. Их тела были мокрыми, как если бы они снова стояли под душем, и блестели от пота. Роберт помогал двигаться парню на себе, крепко удерживая его руками, и не знал, от чего ему было лучше: от того, что его член находился в такой приятной и горячей глубине тела любимого, или от того, что сосок Тома тёрся о его собственный, посылая по всему телу волны мурашек.

Чёрт возьми, это был не просто секс в задницу, это было занятием любовью, причём каждой клеточкой тела. Любовью занимались их языки в поцелуе, любовью занимались их переплетённые руки, любовью занимались их сжимающие друг друга бёдра.

И если Тому особо не с чем было сравнивать, то Роберт думал, что он впервые за все свои годы получал настоящее удовольствие от интимной близости, он ведь даже не представлял, что так бывает. Оказалось, идти против правил трёх первых свиданий, свечей, лепестков роз и огромной кровати – это по-настоящему верное решение, и именно в этом заключалась истина секса, а не простого траха.

Минуты тянулись долго, а любовникам хотелось ещё медленнее, так, чтобы попасть в эту сладкую негу навсегда. Они даже слова друг другу больше не сказали после признаний в любви, потому что их сбившееся дыхание, редкие всхлипы и томные стоны говорили намного больше, чем простые слова.

Дауни был всё ближе к финалу, когда вдруг, взглянув в зеркало заднего вида, увидел в нём себя, раскрасневшегося и покрытого каплями пота. Он увидел себя такого счастливого и настоящего и поэтому улыбнулся, став целовать шею Холланда, у которого в отражении были лишь мокрый затылок, шея и плечи. Роберт продолжал вглядываться, наблюдая за их любовью со стороны, но Том вдруг особенно резко покачнулся на его члене, отчего сладко вскрикнул и провёл ладонью по запотевшему окну с левой стороны, за которым стоял Дерек.

– Роберт, Роберт, – принялся стонать Холланд, ведь Дерека видел не он, а Дауни. Мужчина крепче сжал своего мальчика в объятиях, но когда всмотрелся в лицо за окном, то увидел проигравший взгляд, полный ненависти, а потом этого ублюдка захватили тени, и он просто исчез, что-то безмолвно крича. Дерек Хадсон был повержен, он не получил ни Макса, ни Тома и не смог поселиться в разуме Роберта.

Актёр жадно поцеловал своего юного любовника, который продолжал плавно извиваться на нём. Он благодарил его этим поцелуем, потому что Том только что освободил его душу от Дерека раз и навсегда.

– Ах, Роберт, – парень был слишком близок к финалу и уже плохо контролировал себя, мазнув рукой по второму окну справа, стерев с него мелкие капли, отчего оно снова стало прозрачным. Дауни просто хотел проверить, что Дерек не наблюдает за ними снова, что он действительно исчез, вот только столкнулся взглядом с Джулианом…

Роберт крепче вцепился пальцами в талию Тома, словно говорил этим жестом, что никому его не отдаст. Да только Джулиан улыбнулся, так открыто и мягко, чуть покачал головой, а потом медленно моргнул, достав сигарету и прикурив её. Он подмигнул Роберту, и в его глазах читалось прощание. Джулиан развернулся и начал медленно удаляться к озеру, пока просто не растворился в свете полной луны.

Это случилось лишь за пару секунд, всего лишь мгновение – и Дерека, и Джулиана уже не было в голове Дауни. Мужчина понимал, что он не сошёл с ума, что он не галлюцинировал, а просто наконец-то обрёл свободу, о которой так давно мечтал. Он наконец-то полностью стал только собой, а причиной всему был Том Холланд.

– Спасибо, – Роберт прошептал это так тихо, не думая, что такой шепот можно услышать. Он поцеловал Тома, вскинув бёдра вверх всего два раза, толкаясь резко и глубоко, подводя их обоих к разрядке. Их тела задрожали от оргазма, а души переплелись и, кажется, покинули орбиту Земли, уносясь куда-то в космос, наполненный эйфорией.

Холланд повалил Роберта на спину, загнанно дыша и едва шевеля губами, целуя его скулу, а тот смотрел в потолок автомобиля с самой счастливой улыбкой на лице.

– Значит, они ушли? – вдруг спросил Том после минуты тишины, хотя это сложно было назвать тишиной, потому что они дышали как два загнанных жеребца.

– Что? – Дауни не понял, вернее, наоборот, понял, а точнее, он запутался, ведь не мог же Том знать о НИХ.

– Джулиан и Дерек… – тише шепнул Холланд. – Больше не видишь их в отражении?

– Как ты… Я ведь тебе не… – Роберт приподнял голову, чтобы заглянуть в лицо своего любимого, который смотрел на него так, как никто никогда на него раньше не смотрел.

– Ты вздрагивал, когда порой долго смотрел в своё отражение, ты разбил зеркало и сказал, что дал Дереку в рожу за то, что тот сделал со мной. А ещё я слышал, как ты сказал мне своё тихое «спасибо», – пояснил Холланд, чуть улыбнувшись лишь уголками губ.

– Никто не знал, никто не замечал, столько лет, а ты… Том, ты, – Роберт не мог подобрать слов, потому что из всех людей на планете только Холланд смог видеть так глубоко и найти там его настоящего. Если бы они только встретились раньше, если бы Том родился не в тысяча девятьсот девяносто шестом, то вся жизнь Дауни могла бы быть совсем другой.

– Потому что никто и никогда, Роб, не любил тебя так сильно, как люблю тебя я, – Том произнёс это с непоколебимой уверенностью, а потом был резко придавлен телом Дауни, который бесконечно покрывал его лицо поцелуями и редкими каплями солёных слёз.

Больше никаких слов им не было нужно, только крепкие объятия и кроткие поцелуи, потому что они стали светом друг для друга, который никогда уже не погаснет…

========== Глава 10 ==========

Это был последний день съёмок фильма «Психолог», которые проводились в одной из настоящих тюрем Лондона. Вся прошедшая заключительная неделя оказалась непростой для всей команды, потому что съёмки были не только в привычных павильонах и декорациях, но и в настоящих помещениях, например, у здания суда и в нём самом, а теперь вот в тюрьме.

Доминик вызвался побыть с Томом в этот день. Когда семья стала в курсе того, какую роль играет Холланд, они постарались быть как можно ближе к нему, и кто-то из родных всегда присутствовал теперь с ним на съёмках в качестве моральной поддержки. Хотя юному актёру это было не нужно, он не мог отказать близким, которые искренне за него переживали, да и Роберт сказал, что плечо поддержки никогда лишним не бывает.

Именно поэтому сегодня на съёмках находился Доминик, который всегда был где-то поблизости с сыном, не давая тому уединиться со своим мужчиной, которого Том почти неделю не видел, кроме как на съёмочной площадке, в окружении камер и посторонних людей.

На Роберте была тёмно-синяя тюремная форма заключённого, весь его грим был более небрежным, чем раньше, лицо – гладко выбритым; всё-таки теперь он играл роль не холёного психолога, а человека, лишённого свободы. А вот Том выглядел наоборот, больше ему не дорисовывали болезненный вид лица, а его одежда была чистой и опрятной: белая мастёрка и синие джинсы.

– Ладно, пап, я пошёл, нам с Робертом нужно прогнать наш текст, – сказал Холланд, когда увидел, как Дауни и Аронофски помахали ему. Мужчины стояли у окна, в большом сером холле, за дверью которого находился зал для посещения заключённых. Сам Том только что вышел от гримёров, где вместе с ним был его отец.

– Вы текст ещё не наизусть выучили на своих свиданиях? – фыркнул Доминик, сразу поняв, что сын не хотел, чтобы он шёл вместе с ним к Роберту.

– Пап, ну на каких свиданиях? Ты и Индио, как коршуны, вьётесь над нами, не дай бог в уголке начнём зажиматься, – Том никогда не грубил отцу, но вот сейчас не сдержался, потому что это было уже слишком, потому что он устал от того, как сильно его отец и сын Роберта противились их отношениям.

– По-моему, я сказал, что не буду противостоять вашим отношениям, – нахохлился Доминик. – Ты уже взрослый, сам вправе решать, с кем тебе встречаться.

– Вот именно, пап, но мы не просто встречаемся, мы любим друг друга, хотя я понимаю, что тебе сложно поверить, что такой человек, как Роберт, смог по-настоящему влюбиться всего лишь в меня, – Том устало вздохнул и кивком головы дал понять Дауни и режиссёру, что сейчас к ним подойдёт.

– Что значит всего лишь в тебя?! Я считаю, что мои сыновья – это лучшее, что могло случиться с этим миром, – мужчина даже задохнулся от возмущения, когда услышал такие слова.

– Но ты ведь боишься, что он использует меня? Что поиграет и бросит? Не веришь в искренность его чувств ко мне, что бы он тебе ни говорил? – с грустной усмешкой спросил Том.

– Нет… Я не… Я… – растерялся старший Холланд, потому что он действительно боялся, что его мальчику сделают больно. Но если он сам считал, что Тома невозможно не любить, то почему же так не доверял Роберту? Сейчас сын попал своими вопросами ровно в цель и ввёл в ступор своего отца.

– Не знаешь? Тогда, пап, просто дай нам работать, наблюдай сегодня со стороны и хорошенько подумай, что же тебе мешает поверить в моё счастье, – сказал Том и, не давая отцу возможности опомниться и что-то ответить, ушёл.

– Привет, малыш, – улыбнулся Дауни, глядя на Холланда влюблёнными и горящими глазами, стоило тому подойти; Даррен уже отошёл, потому что его позвал один из операторов.

– Привет, – улыбнулся, как влюблённый школьник, в ответ Том. – Я чертовски устал от того, что нам не дают эту неделю побыть наедине, – сказал он, покосившись в сторону Доминика. – А второй надсмотрщик ещё не пришёл? – намекнул он на Индио, заставив Дауни чуть-чуть рассмеяться.

– Вот только что звонил, спрашивал, какой кофе взять по пути, – Роберту было тяжело вот так стоять рядом, любить и хотеть парня перед ним и не иметь возможности выразить свои чувства хотя бы прикосновением, потому что вокруг была толпа посторонних, от которых их отношения были скрыты.

– Знаешь, я был готов, что нам придётся вести себя как раньше перед общественностью, но не думал, что наши родные будут пытаться отобрать у нас крохи уединения, при этом говоря, что они вроде как не против наших отношений, – фыркнул Том и отвернулся лицом к окну, сощурив глаза от слепящего солнца. Но он предпочитал быть ослеплённым солнцем, чем Робертом, потому что тот даже в тюремной робе был непозволительно красив и притягателен, а Холланду приходилось стоять на расстоянии не менее двух шагов и контролировать себя.

– Том, дай Доминику и Индио ещё немного времени, зато твоя мама и братья не против нас, Сьюзан, кажется, намекает, что была бы рада стать организатором нашей тайной свадьбы, – с улыбкой сказал Дауни и смог вызвать искренний смех у своего любимого. Нет, Том и Роберт не планировали никакую свадьбу, но, кажется, Сьюзан всё это время была их тайным шиппером. Её поддержка очень много значила для них, так же как и поддержка Никки, которая, как оказалось, тоже давно подозревала о чувствах своего сына к наставнику в кино и в жизни.

– Я просто не такой мудрый и всепонимающий, как ты, – вздохнул Холланд, когда снова подумал о папе и Индио.

– А вот я твоего отца могу понять, потому что я сам отец.

– Тогда почему я твоего сына не понимаю, потому что я сам сын?

– Потому что Доминик – отличный отец, в отличие от меня, он позволяет своим детям оставаться и дальше детьми, несмотря на их возраст. А вот Индио пришлось рано повзрослеть, было время, когда я должен был заботиться о нём, а вместо этого он заботился обо мне. Доминик думает, что я несерьезён к тебе и причиню тебе боль, такого же мнения Индио о тебе, они всего лишь хотят нас защитить, – Роберт коснулся плеча Холланда, сначала чуть сжал, потом погладил, а после превратил это всё в простое похлопывание.

– Знаешь, сложнее, чем нам, в отношениях было только Питеру и Тони, – вдруг улыбнулся Том, потому что Роберт всегда умел найти правильные слова и успокоить бушевавшие чувства в его груди от несправедливости близких.

– Ну почему же только им? Ромео и Джульетте тоже несладко пришлось, – пожал плечами Дауни, а после они оба чуть рассмеялись, но, конечно, не над повестью Шекспира, а над тем, что сравнили себя с её героями. – Ладно, давай прогоним текст, – подмигнул мужчина, и они повернулись друг к другу лицом.

– Я люблю тебя, – сказал Том, прежде чем снова примерить на себя образ Макса.

– А я люблю тебя, – вторил ему Роберт, надевая маску Хадсона.

Всё это время Доминик внимательно наблюдал за ними со стороны, размышляя над тем, что сказал ему сын. Он не был слепым и видел, с каким обожанием эти двое смотрели друг на друга, поэтому сейчас пытался понять самого себя, а точнее то, почему же он так против их отношений. Причина не была в том, что Том и Роберт – мужчины, да даже возраст не был так уж важен, хотя это смущало. Ну, а какого родителя ни капли не смущало бы то, что избранник его ребёнка старше самого родителя?

Наверно, главным камнем преткновения было то, как он узнал об их отношениях. Это случилось ровно неделю назад, в прошлую пятницу, когда Доминик дожидался сына всю ночь в его доме, потому что искренне волновался за него, тем более что накануне узнал о предстоящей игре Тома в сцене изнасилования. Вся семья ждала Тома в тот четверг, но он не явился, а потом лишь позвонил и сказал, что проводит время со съёмочной командой и Робертом и за него не стоит переживать, дома он будет поздно. Никки доверилась довольному голосу сына, все её переживания остались позади, потому что Том звучал очень счастливо, а дело в том, что звонил он почти сразу после первой близости с любимым человеком, но родителям об этом знать, конечно, не стоило.

Но вот Доминика доводы супруги о довольном голосе сына не убедили, поэтому он пошёл к нему домой и стал дожидаться, прождал всю ночь, а машина Роберта Дауни младшего припарковалась у жилища Холланда лишь в пять утра. Отец Тома наблюдал в окно, как сын вылез с пассажирского места и вместе с мужчиной направился к дому, о чём-то весело с ним переговариваясь. Доминик почти успел выдохнуть с облегчением, потому что Том действительно выглядел довольным и не угнетённым съёмками, но так и подавился воздухом, когда Роберт и Том вошли в дом…

***

Утро прошлой пятницы.

– Значит, после съёмок съездим куда-нибудь в уединённое местечко, только ты и я? – с улыбкой спросил Том, когда вышел из машины Роберта.

– Почему бы и нет? Подальше от прессы и всех людей, чтобы мы смогли предаваться с тобой любовным утехам прямо на пляже, пока наши задницы не будут полны песка, – пошутил Дауни, заставив мальчишку расхохотаться, отчего тот не с первой попытки вставил ключ в замочную скважину.

Роберт приобнял парня сзади и помог ему справиться с замком, целуя в сгиб шеи и наслаждаясь запахом любимого больше, чем запахом утра после небольшого дождя.

– У тебя руки затряслись, оттого что тебе так смешно или оттого что… – но Том не дал мужчине договорить, вталкивая его в дом и зажимая у стены в коридоре. Ладони Холланда оказались на крепких ягодицах Дауни, с силой сжимая их; он едва приподнял его, припирая своим телом к стене, отчего мужчина закинул одну ногу на бедро Тома.

– Оттого что не могу перестать думать о твоей наполненной заднице, но отнюдь не песком, – прошептал Холланд, целуя шею Роберта, но отскочил от него как ошпаренный, услышав приступ кашля своего отца.

Доминик стоял как громом поражённый, ведь только что видел этих двоих в окно, они просто шли и смеялись, а в следующую секунду они ворвались в дом и вот его сын, чуть не овладел Робертом Дауни младшим прямо у стены. У мужчины, конечно, были стальные нервы, наверно, только благодаря им он не упал в обморок или не сорвался на истеричный вопль.

– Отец?! – поражённо ахнул Том, глядя на него такими глазами, какими Питер смотрел на Нэда, когда тот узнал, что Паркер – Человек-Паук. Лицо Тома стремительно краснело, а вот Роберт, наоборот, бледнел, почти сливаясь со стеной.

– Мистер Холланд, мы сейчас всё объясним… – начал было Дауни, потому что Холланды продолжали в ужасе пялиться друг на друга.

– Мистер Дауни, поверьте, я просто не в состоянии сейчас слушать объяснения от вас. Вы бы не могли оставить меня и Тома одних от греха подальше? – спросил Доминик, сжимая и разжимая кулаки; скорее всего, он бы уже кинулся на Роберта, если бы он и Том ввалились в дом в других позициях и это Дауни бы жамкал его сына у стены, а не наоборот.

– Папа, я не знаю, что ты сейчас чувствуешь, что я буду тебе говорить и что ты хочешь от меня услышать. Возможно, Роберту действительно стоит сейчас уйти, но пока он этого не сделал, я хочу сказать это прямо сейчас. Я люблю его, и это не блажь подростка, каковым ты меня считаешь. Это чувство взрослого человека, который отдаёт себе во всём отчёт, – протараторил Том, схватив Дауни за руку, а Доминик издал какой-то жалобный скулёж. Потому что никогда не думал, что, имея четырёх сыновей, он когда-нибудь услышит: «Папа, я люблю его, и я сбегу из дома, если ты будешь против». Сын, конечно, не использовал такие слова, но смысл был примерно таков.

– Я тоже люблю вашего сына…

– Роберт, у вас же у самого сын, который даже старше Тома! – всплеснул руками Доминик, уже начиная жалеть, что когда-то отвёл Тома в кино на первый фильм о Железном Человеке.

– Да, но, кажется, даже это не поможет мне вас понять, потому что мы слишком разные.

– О, хотите сказать, что я старый консерватор, а вы – человек широких взглядов, который принял бы от своего сына всё, и что я плохой отец?! – Доминик всё больше срывался, и они продолжали стоять в растерянности в коридоре.

– Нет, я считаю, что вы – самый лучший отец, которого я бы пожелал себе, своему сыну, да и вообще всем, – Дауни был искренен, потому что действительно восхищался семьёй Тома и был счастлив, что у его парня такие прекрасные родители, которые смогли дать своим детям всё: не только обеспечили, но и дарили любовь и внимание в той мере, в какой её заслуживает каждый ребёнок. Роберт не мог похвастаться счастливым детством, так же как и не мог похвастаться, что стал образцовым отцом для Индио. Необходимая родительская мудрость пришла к нему только с рождением младших детей.

– Прошу вас, уйдите, я не могу сейчас никак воспринимать ваши слова. Просто не могу начать верить мужчине из Голливуда, про которого я столько слышал и… – Доминик резко замолчал и просто отвернулся от пары влюблённых, хватаясь за голову.

– То, что вы слышали, Доминик, почти всё неправда и домыслы. Да, я был наркоманом, да, я отсидел срок в тюрьме и изменился, – когда Роберт сказал об этом, он так посмотрел на Тома, что тот в порыве обнял его, чтобы Дауни даже думать не смел, что якобы его не заслуживает.

– Плевать мне на то, что вы были наркоманом и мотали срок, это всё ваши прошлые грехи. Сейчас вы грешите похуже: у вас жена и дети, а вы закрутили роман с мальчиком, который фанател от вас с двенадцати лет. Вы поиграете и развлечётесь, а он…

– Папа, Роберт и Сьюзан уже пять лет не в отношениях. Для общественности они вместе, чтобы никто к ним не лез, чтобы их дети росли в спокойной обстановке, – вмешался Том.

– Это он тебе так сказал? – фыркнул отец и снова повернулся к ним лицом, подумав, что лучше бы этого не делал, потому что его сын так обнимал Роберта, словно если отпустит, то потеряет смысл жизни. Что же, в любовь Тома Доминик поверил с первого взгляда, а вот Дауни он поверить не мог, потому что не знал его.

– Он сказал, а Сьюзан подтвердила. Она звонила после той статьи в газете и спрашивала, не нужно ли нам прикрытие, – возразил Том. Конечно, лично со Сьюзан он ещё не разговаривал, но пазл в его голове был моментально сложен, ведь женщина всегда так странно на него смотрела, с какой-то добротой и участием, словно понимала что-то, чего не понимал он сам.

– Чёрт возьми, вы хоть понимаете, как всё это абсурдно выглядит и звучит. Я бы не поверил в подобное, даже если бы увидел такое в кино, – Доминик уже говорил спокойнее, потому что шок стал постепенно сходить на нет.

– А жизнь, она выдает виражи покруче, чем те, что показывают нам в кино, – тихо усмехнулся Роберт, уверенный, что мужчина просто преувеличивал, ведь в жизни каждого случалось нечто такое, чего никому не расскажешь лишь по одной простой причине – никто не поверит.

– Отец, давай просто спокойно всё обсудим, например, сегодня за ужином и…

– Том, – Дауни перебил своего парня. – Поговорите сейчас, а я пойду, поверь, так будет лучше, – он осторожно сжал его руку, а после обратился к Доминику. – Простите, что вы узнали об этом вот так. Я действительно сожалею лишь об этом, а не о том, что вы узнали. Мы планировали всё преподнести адекватно, но не получилось. Надеюсь, увидимся вечером, – сказал Роберт, а потом осторожно поцеловал Тома в висок и одними губами прошептал: – Я люблю тебя.

– Я люблю тебя тоже, – ответил Холланд, глядя на мужчину перед собой так, словно на нём свет клином сошёлся; стоит заметить, что Дауни смотрел на Тома так же. И от Холланда старшего это не ускользнуло.

***

– Внимание, всех просим пройти на съёмочную площадку, – вдруг объявила одна из ассистенток режиссёра, открыв дверь в зал для посещения заключённых.

Именно голос девушки заставил вынырнуть Доминика из своих воспоминаний, и он снова посмотрел на сына и Роберта. Он видел, как те снова одними лишь губами признались друг другу в любви, они говорили это очень часто, что мужчина невольно почувствовал укол совести, потому что ему показалось, что он столь важных слов не так много говорит своей супруге.

Кто-то считает, что если часто говорить «я тебя люблю», то эти слова обесцениваются; конечно, любовь свою проявлять нужно не только на словах, но и поступками. Однако говорить тоже важно, одно другое не исключает.

И Доминик невольно улыбнулся, подумав, как же глупо он, должно быть, себя вёл всю эту неделю, стараясь закрыть глаза на очевидные вещи и принимая во внимание только свои чувства и переживания о сыне, совсем забыв подумать о чувствах самого Тома. Иногда родительская любовь может переходить границы, но главное – вовремя это понять и не бояться это признать, пока твой ребёнок не отдалился от тебя.

Ведь Никки была абсолютно права, когда сказала своему супругу после совместного ужина с Дауни младшим, что Том уже взрослый, что они воспитали его достойным человеком. И, как и каждый человек, он имеет право совершать собственные ошибки, ведь Доминик пытался доказать жене, что сын ошибается, что ему будет больно. Никки же считала, что даже если и так, то лучше жалеть о содеянном, чем всю жизнь жалеть о том, чего не сделал.

Что же, Том просил отца подумать, и Доминик это сделал и даже смог взглянуть на ситуацию другими глазами. Он готов был дать Роберту шанс стать членом их семьи, а уж если всё обернётся не так радужно, как он только что себе это представил, то на что тогда Тому отец, если его не будет рядом, чтобы поддержать?

Доминику также было разрешено наблюдать за съёмочным процессом со стороны. Он встал поодаль от режиссёра и смотрел, как его сын и Дауни сели друг напротив друга за стол. Их разделяло прочное стекло, а разговор они должны были вести через телефонные трубки. Массовка, изображающая охрану, других заключённых и их посетителей, тоже расселась по местам.

– Ну вот, всё-таки не успел, – вздохнул Индио, держа в руках два стаканчика с кофе, вставая рядом с Домиником и принимаясь наблюдать за съёмками. Мужчина и парень переглянулись, они до сих пор не были знакомы официально, но друг друга узнали, просто кивнув в знак приветствия, потому что уже не стоило нарушать обстановку лишней болтовнёй.

– Мотор. Камера. Начали! – громко произнёс Даррен, и съёмка началась.

Индио внимательно вглядывался в своего отца, боясь, что им снова овладеют его собственные внутренние демоны, а тут ещё так некстати роман с этим молодым парнем. Индио вовсе не смущал возраст Тома или что-то ещё; всё, что беспокоило парня, – это то, что его отец отнюдь не простой человек и ему нужна помощь. Индио знал, что его мать не смогла помочь папе, также он знал, что и Тим, мужчина с которым жил Роберт после тюрьмы, тоже ему не помог. Ему не помогла даже Сьюзан, так чем этот пацан лучше остальных? Что, если он принесёт Роберту ещё больше страданий?

Парень был просто в шоке, когда узнал, за какую сложную роль взялся его отец. Ведь после съёмок фильма «Судья», который по Дауни младшему тоже как газонокосилкой прошёлся, они договаривались, что отныне Роберт за тяжёлые роли браться не будет, по крайней мере до тех пор, пока не освободится от груза прошлых образов.

Мало того, что отец наплевал на все их разговоры о психологических ролях, так он ещё и влюбился в мальчишку, который, вполне возможно, тоже влюблён в него, но только как фанат, у которого слюни текут при виде его отца. А как только поймёт, сколько тараканов находится в голове Роберта, сколько внутренних проблем тот скрывает, так сразу весь восторг пропадёт и он сбежит, оставив несколько сердечных ран мужчине.

Именно поэтому Индио категорически был против отношений Роберта и Тома, потому что боялся за отца, потому что очень любил и дорожил, а не только пиарился за его счёт, как писали некоторые в соцсетях.

Тем временем Роберт и Том перевоплотились в роли Дерека и Макса, однако теперь они держали их под контролем и не подпускали к собственным сердцам. Дауни смотрел на парня хищно и с высока, словно это не он был за решёткой, а Холланд, наоборот, дрожащей рукой взял телефонную трубку и старался не смотреть своему мучителю в глаза.

– Привет, малыш, я ожидал, что ты придёшь, но не думал, что так скоро. Уже скучаешь по мне? – гаденько сказал Роберт, облизывая свои губы. Доминик, наблюдая за этим, поморщился, потому что такой Дауни вызывал неподдельное отвращение.