Текст книги "Больше нуля (СИ)"
Автор книги: CheBe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Да, я понял, Даррен, – вздохнул Том, глядя на себя в зеркало, пока девушка заканчивала с его гримом, нанося последние штрихи – добавляя синевы под глазами и бледность его лицу. – Мне нужно остаться одному буквально на минуту, и я приду, – попросил он, когда всё было готово. Все понимающе кивнули и немедленно покинули гримёрку актёра.
– Ну что, – горько усмехнулся Роберт, глядя в зеркало, находясь у себя. – Выходи, сволочь, – прошипел он, видя, как его отражение начало гадко улыбаться, чуть наклонив голову вбок.
– Макс? – тихо позвал Том, вглядываясь в собственные глаза, которые отражались в зеркальной глади. Холланд не чувствовал влаги на глазах, но ему казалось, что он видит слёзы в зеркале. Оттуда на него смотрел другой парень и буквально умолял актёра не делать того, что тот был намерен сделать.
– Я здесь, – полной грудью вдохнул Роберт, черты его лица словно стали острее, а взгляд – более колючим, в то время как в отражении, словно в заточении, оказался сам актёр и растерянно смотрел со стороны на своего персонажа, который вырвался на свободу.
– Прости, – шепнул Холланд, и они с Максом поменялись местами в зеркалах. Парень словно стал меньше, моментально перевоплотившись. Его жесты были дёргаными, спина – сутулой, взгляд – загнанным.
Дауни шёл уверенно, громко ступая каблуками своих ботинок по полу, поправляя белые манжеты рубашки. Том же шёл по коридорам, опустив голову, засунув дрожащие руки в передний карман своей грязной толстовки. Они встретились в декорациях кабинета, среди камер и людей, но всё превратилось в реальность: работники и техника исчезли, остались только кабинет психолога, Дерек и Макс.
– Мотор! Камера! Начали! – отдал команду Аронофски, и съёмка началась. Люди затихли, став дышать через раз, потому что все ждали этих съёмок и все их боялись, ведь видели и знали, насколько реалистично умели перевоплощаться два актёра, так, что невозможно отличить игру от жизни. Вот и сейчас перед всеми были не Том Холланд и Роберт Дауни младший, а жертва и её мучитель, остальным же приходилось быть бездушными наблюдателями.
– Здравствуйте, мистер Хадсон, – сказал Том, так и не взглянув ещё ни разу на мужчину напротив себя. Ему не нужно было смотреть: он и так знал, что не увидит ничего, кроме злого и жаждущего взгляда.
– Здравствуй, Макс, как профессионал скажу, вся твоя поза прямо кричит о том, что ты боишься, потому что сделал кое-что неправильное, – голос Роберта был ровным и спокойным, отчего становилось лишь более жутко, словно на площадке был психопат, не способный на какие-либо эмоции.
– Нет, сэр, я не делал ничего.
– Посмотри мне в глаза и повтори то, что сказал.
– Сэр, – лишь вздрогнул парень, потому что не мог смотреть на своего мучителя, потому что боялся, что тот обо всём догадается.
– Вчера ко мне приходила очень пытливая дама, Макс. Высокая, стройная, властная – одним словом, шикарная стерва. И самое интересное, что она представилась как Лора Циммер; мне это имя сразу показалось знакомым, и я вспомнил, что это же восходящая звезда в юриспруденции, – усмехнулся Роберт, медленно приближаясь к мальчику, который трясся с каждым его словом всё больше. – Она спрашивала меня о тебе, малыш, и её тон мне очень не понравился, – вкрадчиво добавил мужчина, остановившись ровно перед Томом. – А теперь посмотри на меня и скажи, что ты не выдал ей наших маленьких секретов.
– Я не…
– В глаза смотри! – резко заорал Дауни, так, что капельки слюны полетели из его рта, а некогда красивое лицо исказилось в страшной гримасе ярости. Он схватил Холланда за подбородок, легко смяв его трепыхание, выдаваемое за сопротивление. Том застонал от боли, потому что пальцы мужчины сжали его челюсть слишком сильно, и оказался вынужден посмотреть в его глаза.
– Я сказал, что у меня всё хорошо, сэр, но мне кажется, что она не поверила мне, – по щекам Тома покатились крупные слёзы, и Роберт стал вытирать их большим пальцем свободной руки, хватку второй так и не ослабляя.
– Тш-ш, не плачь, не надо, – зашептал он, призывая мальчика успокоиться, но тот знал, что такая обманчивая ласка сулит только самое плохое.
– Мистер Хадсон, я правда пытался, но она… Давайте, давайте я лучше сделаю вам хорошо, пожалуйста, – Холланд давился слезами, хватаясь дрожащими руками за ремень брюк мужчины, опускаясь перед ним на колени.
– Прекрасно, прекрасно, – тихо шептал Даррен, глядя на то безумие, которое происходило на площадке; одна из его ассистенток прикрыла рот рукой, чтобы подавить тихий всхлип, который чуть не вырвался из её груди.
– Макс, Макс, Макс, как же так, – прошипел Роберт, надавив на макушку парня, чтобы тот быстрее опустился на колени, а потом резко вжался пахом в его лицо. – Если она узнает, то кто же будет делать мне хорошо, малыш? Кто?
Тому было тяжело дышать, так как Дауни вдавливал его лицо слишком сильно в ткань своих брюк. Он подбородком чувствовал, как член мужчины становился твёрже и пульсировал, потому что это был не его Роберт, да и сам Том больше не был собой.
– Я чувствую, что наш час пробил, Макс, – улыбнулся Дауни, схватив Холланда за волосы на затылке, заставив того запрокинуть голову и жадно вдыхать воздух ртом. – Я ведь не тронул твоего маленького братика, – напомнил он, а перед глазами Тома снова вспыхнул образ Падди, отчего его стало мутить, как в прошлый раз. – Поэтому ты должен мне больше, чем свой маленький говорливый рот! – Роберт снова сорвался на крик, подняв парня с колен, протащив его за волосы к столу и нагнув на него.
– Быстро! – скомандовал Аронофски, и съёмочная группа слаженно переместила все камеры на указанные разметки, чтобы снимать лицо Тома, лицо Роберта и крупный план сзади. Эту «пробежку» с оборудованием они репетировали не раз, поэтому всё случилось мгновенно, в то время как актёры даже не прервались.
– Она не оставит меня в покое, Макс, эта стерва будет копать под меня, пока не добьётся своего. Я уже чувствую, как её длинные красные ноготки врезаются в моё горло. Поэтому, – из горла Дауни стали вырываться безумные смешки, пока он стягивал с себя брюки и бельё. На нём осталась лишь рубашка, которая прикрывала его задницу наполовину; на члене был специальный «носок», который использовался для съёмок эротических сцен в кино. – Поэтому я хочу оставить тебе памятный прощальный подарок, – прохрипел Дауни, буквально сорвав джинсы с Холланда, затем схватив ножницы и разрезав на нём трусы.
Тома охватил такой страх, что кровь в венах стыла; он даже не сопротивлялся, лежа животом на столе, чувствуя, как ягодиц коснулся холодный и гладкий металл. Роберт огладил ладонями его задницу, жадно смял её пальцами, а парень сильно зажмурился и закричал, как если бы чьи-то пальцы резко ворвались в его нутро.
– Нет, пожалуйста, – вырывался он, когда Дауни щипал его бёдра особенно сильно, имитируя то, как грубо растягивает его. – Я не хочу, только не это, отец, – закричал Том, а Роберт замер, после чего громко рассмеялся.
– Отец? Ты вспомнил, как это делал с тобой твой папочка? – его смех заполнил весь павильон, и один из операторов быстро смахнул со своей щеки слезу. Все сейчас испытывали противоречивые чувства, все хотели прервать это безумие и одновременно убедить себя, что это всего лишь киносъёмка.
– Сэр, – рыдал Том, уже не сдерживая всхлипов и слёз. – Только не это, я вас умоляю, а-а-а, – закричал он так, что один из статистов закрыл руками уши. Роберт снова ущипнул Тома за ягодицу с силой, а тот вспомнил слова жертв насилия, видео с которыми он сегодня просматривал.
«Мне казалось, что к моей коже словно подносили пламя, а потом это пламя оказалось внутри меня и мои внутренности горели», – сказала девушка в голове Тома и начала рыдать, а он – вместе с ней, представляя её боль и разделяя её боль. Дауни толкнулся бёдрами в его ягодицы, крепко прижимаясь.
– Как же жарко, ты чувствуешь этот огонь, детка? – простонал Роберт, и его ресницы задрожали, словно он действительно был внутри желанного тела.
– Остановитесь, – прохныкал Том, цепляясь пальцами за края стола с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Дауни стал толкаться вперёд медленно, но очень резко, так, что бедренные косточки парня больно врезались в край стола, а нежная кожа покрывалась ссадинами.
– Ты мой самый сладкий мальчик, Макс, ты – единственный, кому восемнадцать, но самый сладкий, – стал шептать Роберт, навалившись полностью на Холланда, хватая пальцами его волосы и больно натягивая их на себя.
Мальчишка вдруг с ужасом осознал, что он – не единственная жертва, что таких, как он, должно быть, было много. Скольких детей сломал этот монстр под прикрытием сеансов психолога?
– Да, вот так, – движения Дауни становились всё яростнее, и стол начал сдвигаться вперёд. Громкие шлепки кожа о кожу резали всем по ушам не хуже, чем похотливые хрипы мужчины и жалобные вскрики Холланда.
– Я больше не могу, – всхлипнула та самая ассистентка режиссёра и просто отвернулась, снова закрыв свой рот руками и сморгнув слёзы с глаз. Аронофски даже не обратил на неё внимания, понимая, что стал свидетелем подлинного актёрского таланта, что стал именно тем режиссёром, кто заснял это. Даррен приходил в ужас, как и все, но и в восторге он тоже был, предвкушая, как будет оценена его картина, в успехе которой он теперь не сомневался.
– Хочу видеть твои дивные заплаканные глаза, Макс, – криво улыбнулся Роберт, отстранился от Тома, бесцеремонно перевернув его на спину, а после взглянул ниже своего живота. – Ох, кажется, у нас тут немного крови, – сказал он, пока мальчик перед ним пытался прикрыться руками. – Это заживёт, детка, – усмехнулся Дауни, снова навалившись на Тома между его разъехавшихся в стороны ног.
Актёр больно ущипнул парня, имитируя грубый толчок, и Холланд закричал, снова и снова прокручивая в голове те видео, в которых рассказывалось об ужасных вещах: об едва выносимой боли и о невыносимом унижении.
Дауни, изображая фрикции, схватил салфетку со стола и вытер слёзы и сопли с лица Тома. Он делал это грубо, рвано дышал и смеялся, словно причинять боль юноше ему приносило истинное удовольствие.
– Я не хочу целоваться с твоими соплями, – прорычал Роберт, смял салфетку и отшвырнул её в сторону, вторгаясь в рот Тома своим языком и жадно вылизывая его. Это был не поцелуй, это был ещё один способ изнасилования. – Я уже близко, – закричал он, ускоряя движения бёдрами и отрываясь от губ парня.
Холланд уже больше не кричал и не плакал, его голова повернулась на бок, он лежал, как безвольная тряпичная кукла, пока его тело сотрясалось от чужих толчков. Он никак не реагировал, когда Дауни жадно провёл языком влажную дорожку по его щеке. Парень едва смахивал за живого, потому что его взгляд вдруг стал пустым, он был устремлён в никуда.
– О нет, он смотрит в камеру, – шепнул кто-то Аронофски, наблюдавшему за всем происходящим едва дыша.
– Нет-нет, он не смотрит в камеру, он смотрит… в бездну, потому что он… Он включил защитный механизм, Макс больше не здесь, с ним случилось то, что происходит со всеми жертвами: он спрятался где-то глубоко внутри Тома, чтобы больше не чувствовать эту боль, – завороженно шептал Аронофски, смотря в потухшие карие глаза Холланда.
– Да-а, – прохрипел Дауни дрожа, полностью придавив собою британского актёра, прижавшись своей щекой к его щеке и прикрыв глаза, словно он испытывал удовольствие от долгожданной разрядки. – Запомни эти ощущения, Макс, я хочу, чтобы ты помнил, как я был в тебе, даже если я буду очень далеко, – прошептал он. – Я теперь навсегда внутри тебя, навсегда с тобой, я никому и ничему не позволю разлучить нас навсегда, – закончил он и поцеловал парня в висок. Тот впервые моргнул, и в его глазах снова отразился дикий ужас.
– Стоп! Снято! – громко крикнул Даррен, а потом закашлялся.
Роберт, который всё это время был словно запертый где-то в клетке внутри собственной головы, вдруг пришёл в себя и резко отстранился от Холланда, выхватывая покрывало из рук приблизившейся ассистентки и прикрывая им не себя, а его. Хотя никто на них и не смотрел: все стремились отвернуться и отойти в сторонку, потому что чувствовали себя омерзительно, словно стали безучастными свидетелями настоящего изнасилования.
– Том, ты слышишь меня, Том? – стал обеспокоенно звать Роберт, помогая парню сесть на столе. Тот растерянно и затравленно посмотрел на него, не произнося ни слова, потому что язык словно присох к нёбу.
– Всем спасибо, все свободны! – закричал Аронофски, чтобы съёмочная группа как можно скорее покинула декорации. Все только этого и ждали, немедленно покидая площадку и разбредаясь кто куда.
– Парни, вы… как? – неуверенно начал Даррен, но не пытался приблизиться к этим двоим, которые явно всё ещё были не в себе.
– Как тебя зовут? – громко спросил Дауни, стараясь не орать, хотя у самого внутри словно бушевала раскаленная лава, ведь он видел, как Дерек насиловал Макса, и не помог мальчику, более того, он позволил это сделать. А где-то рядом с ним, в темнице собственного разума, был Джулиан, который нервно выкуривал сигарету за сигаретой и шептал, что Роберт выпустил на свободу монстра.
– Том, – ответил Холланд на вопрос, пытаясь вернуть себе контроль над телом.
– Что бы ты сделал с Дереком, если бы он был настоящим?
– Я бы врезал ему, – послушно продолжал отвечать парень, но так и не глядя на Дауни.
– Кто есть у тебя, но кого нет у Макса? – мужчина осторожно погладил скулы Тома в самом ласковом жесте.
– Братья, мама, папа, моя семья!
– Правильно, а ещё у тебя есть я, помнишь? – в надежде прошептал Роберт, пытаясь заглянуть в глаза Холланда, надеясь увидеть там своего жизнерадостного мальчика, а не Макса, который был так похож на его Джулиана.
Том посмотрел на мужчину, а потом крепко зажмурился, отвернув от него лицо, поспешно спрыгнув со стола, натянув на себя джинсы и так же быстро покинув съёмочную площадку, как и все остальные. Дауни лишь посмотрел ему вслед, тоже натянул брюки и собрался бежать за своим парнем, но его остановил Даррен.
– Роб, я даже не знаю, что делать. У нас есть штатный психолог, может быть, нам пригласить его для беседы с Томом? – суетясь, предложил режиссёр, до которого только дошёл весь ужас происходящего.
– Психолога? – закричал Дауни. – Ты издеваешься?! – он вырвал свою руку из хватки Аронофски и побежал в гримёрку к Тому. Его сердце билось в непонятном ритме, оно то пускалось вскачь, то словно замирало совсем.
Роберт даже не понимал, как так быстро добрался до двери Холланда, словно ноги сами принесли его сюда. Мужчина сжал руку в кулак и осторожно постучал, а потом подёргал ручку; дверь, к счастью, оказалась не заперта, видимо, парень забыл закрыться в спешке.
– Том? – позвал Роберт, проходя внутрь. Дверь ванной комнаты, которая прилегала к гримёрке, была приоткрыта, и из-за неё доносилось тихое журчание воды. Мужчина быстро прошёл в ванную и обнаружил Холланда, который прямо в одежде стоял под струями воды и дрожал от холода. – С ума сошёл? – ужаснулся Дауни, когда понял, что открытым был только холодный кран. – Идём, – он попытался вытянуть парня из кабинки.
– Нет! Оставь меня, – закричал Том, оттолкнув его от себя. В отличие от Макса, он был достаточно силён, чтобы сопротивляться. Тогда Роберт просто настроил воду до нормальной температуры, чтобы Холланд согрелся, и залез к нему прямо в кабинку, тоже промокая насквозь.
– Том, я – не он, я Роберт, помнишь? – Дауни аккуратно взял лицо паренька и повернул его к себе, но тот держал глаза закрытыми.
– Что, если ты он? Что, если ты врёшь? Что, если ты всегда лгал, ведь вся твоя жизнь – игра! – прохныкал Холланд, который отчаянно пытался прийти в себя, но Роберт был так натурален в своей игре, что он просто потерялся, не зная, где, когда и с кем мужчина был настоящим.
– Я – не Дерек Хадсон, Том, и никогда им не был, – дрожащим голосом ответил Дауни, сплёвывая в сторону воду, которая попадала в рот. Одно было хорошо – не было видно их слёз, которые смешивались с каплями воды.
– Не верю, я не верю тебе, даже твой брак оказался фикцией. Уходи, не делай мне больно, прошу, – Холланд открыл глаза и посмотрел на Роберта, буквально умоляя его взглядом.
– Я бы никогда, малыш, слышишь? Никогда не прикоснулся бы к тебе против твоей воли, – Дауни осторожно убрал свои руки от лица Тома. – Никогда не сделал бы тебе больно, ведь я тебя… С тобой я настоящий, только с тобой, понимаешь?
– Почему со мной? – всхлипнул Холланд, стараясь вырваться из плена собственной истерики.
– Потому что, начиная с тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, во мне жил ещё один человек… Его зовут Джулиан, однажды я разделил с ним его боль, и она уже никогда не покидала меня по-настоящему, а лишь утихала на время, пока я не встретил тебя на кастинге, – Роберт навалился спиной на кафельную плитку и посмотрел в потолок, убрав лицо из-под струй воды. – Том, только с тобой за долгое время я почувствовал, что я больше нуля, потому что…
– Потому что? – всхлипывая спросил Холланд, желая услышать эти три слова именно сейчас, потому что знал, что именно они вернут его в реальность.
– Потому что я люблю тебя! – Дауни посмотрел в глаза Тома. Парень видел в них только своего любимого человека, больше никакого Дерека Хадсона, только Роберт, его Роберт, с которым он вчера целовался весь вечер в домике на дереве.
– Роб, – прошептал Холланд и заключил в объятия мужчину, который тут же обнял его в ответ. – Я здесь, я вырвался, я вернулся, – сбивчиво шептал он, сжимая руками талию Дауни с такой силой, что у того позвонки захрустели.
– Да, ты здесь, мой Том, мой любимый, мой хороший, – мужчина принялся покрывать невесомыми поцелуями лоб, щёки, нос и губы Холланда. – Всё закончилось, мы сорвали этот пластырь больно, но резко, как ты и говорил. Их больше нет, теперь только ты и я, – Дауни посмотрел в заплаканные глаза мальчика. – Ты же мне веришь?
– Да, верю, – быстро закивал головой Том, – потому что…
– Потому что? – растерялся Роберт, когда Холланд вдруг резко замолчал.
– Потому что я тоже тебя люблю, – сорвалось признание с влажных губ, а после эти самые губы накрыли поцелуем рот мужчины. Обоим казалось, что их тела тают под тёплыми струями воды, или же это просто они плавились в объятиях друг друга – им, честно говоря, было на это наплевать, ведь они сказали друг другу то, что давно хотели и должны были сказать. Больше не осталось места боли и страху, потому что они становились ничем перед настоящей любовью.
========== Глава 9 ==========
– Ты снова весь мокрый как лягушонок, – сказал Роберт, чуть улыбнувшись, когда они вместе с Томом выбрались из душевой кабинки. Он накинул парню на голову большое махровое полотенце.
– О тебе я могу сказать то же самое, – вырвался тихий смешок из груди Холланда, или это был один из последних всхлипов отступившей истерики. Стоило им оказаться в гримёрке, как Том стал стягивать с себя мокрую одежду, под джинсами белья на нём не было, потому что Роберт разрезал его трусы по сценарию, зато «носок» на члене висел, и парень брезгливо стащил его.
Дауни, когда вышел из ванной и обнаружил парня абсолютно нагим, поспешно отвернулся, в то время как Том искал свою сухую одежду. Он натянул на себя футболку, которая приятно льнула к телу, и тревога отступила ещё дальше, потому что он словно смыл водой грязь, которую оставил на нём Дерек. Стащил с себя образ Макса, когда избавился от его одежды; когда надел свою, то словно вернул себе свою кожу, а вместе с ней и свою личность.
– Что? Не подглядываешь? – по-доброму усмехнулся Холланд, натягивая трусы и джинсы, когда заметил, что мужчина стоит к нему спиной. Дауни взглянул на своё отражение в зеркале, и оно улыбнулось ему оскалом Дерека, отчего мужчина на секунду зажмурился.
– Не хотел тебя смущать, – Роберт открыл глаза, и в зеркале был уже только он.
– Если бы я тебя смущался, то попросил бы выйти за дверь.
– Том, я хотел поговорить ещё о… Чёрт, – вздохнул Дауни, не зная, как сказать. – Насчёт моей эрекции во время съёмки…
– Она была не твоя, я знаю, Роб, – Холланд подошёл сзади и обнял мужчину, не прижимаясь телом, а лишь упираясь лбом между его лопатками. – Я знаю, потому что там был не я, а Макс. Будь это мы с тобой – всё было бы иначе и моя эрекция появилась бы раньше твоей. На съёмках последних частей Мстителей я радовался, что был в той клетчатой пижаме, а не в своём красном спандексе, который явно не скрыл бы того, что я не единожды ощущал при взгляде на тебя, – прошептал Том и поцеловал мокрый затылок Роберта. – Тебе бы тоже не мешало переодеться.
– Да, я сейчас, моя одежда в гримёрке, – улыбнулся Дауни, понимая, что парень не прильнул к нему лишь потому, что снова бы намок от объятий.
– Давай я схожу за ней, а ты пока приведи волосы в порядок, чтобы никто не начал говорить, что мы – два извращенца, которые побежали потрахаться в душе после подобных съёмок, – фыркнул Том, потому что знал, что какой-нибудь индивидуум обязательно найдётся и напридумывает вот такой ерунды.
– Ладно, – согласно кивнул Роберт, и Холланд снова чмокнул его в затылок и быстренько ушёл. Пока его не было, Дауни боялся посмотреть в зеркало и увидеть там Дерека; он уже начал думать, что лучше бы там, как и раньше, был только Джулиан.
Том же на обратном пути в свою гримёрку столкнулся с Дарреном, но говорить с ним у него не было никакого желания, да и сам режиссёр отнёсся с пониманием. Он лишь поинтересовался его самочувствием, а потом сказал, что на завтра они с Робертом могут взять выходной, их будут ждать только в понедельник на следующей неделе для заключительных съёмок. Холланд благодарно улыбнулся и поспешил к своему мужчине, чтобы поделиться хорошей новостью.
Они покинули съёмочную площадку через пятнадцать минут после того, как привели себя в порядок, и попытались быть никем не замеченными. Роберт был за рулем, а Том задремал на пассажирском сиденье рядом, видимо, стресс дал о себе знать: парень отключился больше, чем на три часа.
Холланд открыл глаза и не сразу понял, где находится, ощутив мимолетный приступ паники, но после, обнаружив, что он просто спал в машине Роберта, а сам автомобиль был припаркован поодаль от того самого озера, на котором они пытались не так давно рыбачить, успокоился. Роберт стоял на берегу и смотрел куда-то вдаль, вглядываясь в деревья по ту сторону водоёма.
Том вылез из машины и поёжился от морозного вечернего воздуха, получше кутаясь в свою куртку и подходя к Дауни. Тот же, услышав хлопок двери, быстро обернулся и пошёл к нему навстречу, поэтому они встретились на полпути.
– Ну, и как мы тут оказались? Ночью, почти в лесу, у озера. Это ведь не съёмки фильма ужасов, правда? – попытался пошутить Том, но вышло не особо.
– Нет. Просто ты так сладко спал, а я знал, что если мы приедем домой и я разбужу тебя, то потом ты уже не захочешь спать. Поэтому я решил поколесить по городу, а дорога сама привела меня сюда, – пожал плечами Роберт, а потом развёл руки в стороны, показывая местность. – Тут так красиво, а ещё тут ты впервые поцеловал меня, пусть мы и сделали вид, что это было понарошку.
– Возраст делает тебя таким сентиментальным? – вновь совершил попытку пошутить Холланд. – Блин, комик из меня сегодня никакой, слава богу, что отец меня не слышит, – покачал он головой, насмехаясь над собственными глупыми шутками.
– Просто ты устал, – Роберт притянул парнишку в объятия. – И наверняка голодный, – вдруг опомнился он, а после потянул Тома назад к машине. – Я успел заехать в закусочную, – прокомментировал он, открыв дверцу салона автомобиля и достав бумажный пакет с едой. – Здесь гамбургеры, картошка фри, яблочные дольки и кофе. Твой, к сожалению, остыл.
– Я не проснулся, даже когда ты ходил за едой?
– И даже когда я заезжал в продовольственный магазин, – чуть рассмеялся Дауни, открыв дверь заднего салона, хватая плед и кидая его в Тома. – Купил пару пледов, погода сейчас далеко не летняя.
– Серьёзно? Круто! Что ты ещё купил? – спросил Холланд, закутавшись с головой в плед, напомнив собой живую передвижную палатку. Он засунул руку в пакет с едой, выуживая оттуда первый гамбургер и жадно вгрызаясь в него зубами.
– Верёвку, стяжки и… Чёрт, это была шутка не про то, что я хочу тебя тут убить, а…
– Это была отсылка к пятидесяти оттенкам серого, я понял, – рассмеялся Том, прикрыв рот, чтобы крошки не полетели в разные стороны.
– По-моему, с шутками сегодня у обоих не вяжется, да? – Роберт почесал затылок, разглядывая мордашку Холланда, которая торчала из пледа и жевала бургеры.
– Согласен, больше никаких…
– Никаких отсылок к поп-культуре! – сказали они одновременно и искренне рассмеялись, потому что вспомнить о Тони и Питере – то, что было нужно. Персонажи, которые свели их вместе, всегда вспоминались с тёплой ностальгией и могли разрядить самую гнетущую обстановку.
– Я буду скучать по совместным съёмкам так же сильно, как Питер скучает по Тони, – вздохнул Том, когда доел гамбургер, картошку и даже яблочными дольками успел прикусить.
– Ну, Тони же теперь будет ИскИном Питера, так что они не расстались совсем уж окончательно, хотя бы что-то, – пожал плечами Роберт, пиная носком ботинка мелкие камешки под ногами. А Холланд вдруг слез с капота машины, на котором ел свой ужин, и подошёл к мужчине.
– Как думаешь, Тони любит Питера, ну, в том самом смысле? – спросил Том, заглядывая в глаза Дауни с такой надеждой. Вот так бывает: в жизни он был вместе с мужчиной своей мечты, но также он знал, что его персонаж был влюблён в Тони Старка, по крайней мере, он так чувствовал, когда играл, и поэтому хотел для Питера взаимности.
– Конечно, Тони его любит, ведь его сыграл я, мне ли не знать? Он всё бросил и всем рискнул не ради спасения вселенной, а ради человека, которого любил во всех смыслах. И даже в том самом, – Роберт облизнул губы и потупил взгляд, почему-то думать сейчас о Томе в сексуальном плане было страшно из-за Дерека, которого он видел в отражении.
– А если бы у них была возможность провести хотя бы одну ночь вместе перед тем, как расстаться навсегда? Тони бы это допустил? – Холланд прижался к смущённому мужчине всем телом, потому что, кажется, догадывался о его страхах. Каждый раз, когда Роберт случайно сталкивался взглядом с отражающей поверхностью, он едва вздрагивал, что не ускользнуло от парня.
– Это сложный вопрос, Питер слишком юн… Не в смысле, что Старк видел в нём лишь ребёнка, ведь Паркер в свои семнадцать взрослее по поступкам многих отмороженных ветеранов, – чуть рассмеялся Роберт, позволив своим рукам обвиться вокруг талии мальчишки прямо под пледом и курткой.
– Но и физически он развит не по годам, что же тогда может им помешать? Только цифра? – спросил Том в самые губы мужчины.
– Тебе не понять, вот когда доживёшь до моих лет и тебя вдруг потянет к красивому и совсем молодому парню, то… – но Роберт не договорил, потому что был наглым образом заткнут поцелуем со вкусом яблочных долек.
– Если любовь взаимная и настоящая, – стал шептать Том, поочередно прихватывая то нижнюю, то верхнюю губу Дауни, – то ей все возрасты покорны. И пусть кто-нибудь убедит меня в обратном, – фыркнул он, запуская тонкие пальчики в шевелюру мужчины и углубляя поцелуй.
– Том, я сейчас не… – попытался разорвать поцелуй Роберт, потому что боялся, что это не самое подходящее время и место.
– Хочешь сказать, не готов, мистер Дауни? – улыбнулся Том, опуская одну ладонь вниз, скользя ей от щеки любимого по его куртке, пока она не достигла паха.
– А ты готов? – Роберт перехватил шаловливую ладошку, пальцы которой сжались на его члене прямо через ткань брюк. Всего лишь одно мимолетное прикосновение, а мужчине показалось, что на улице холод сменился жарой.
– К тому, что однажды влюбишься, никогда нельзя быть готовым, равно как и к тому, когда случится первая близость с тем, кого по-настоящему любишь, – улыбнулся Холланд, потому что он не был готов и не думал, что когда-либо реально сядет и поймёт, что готов к сексу с мужчиной на сто процентов. Но он этого хотел, а это всё, что было нужно. Это не тот случай, когда нужно отдавать главенство над своим телом разуму, это тот случай, когда нужно довериться собственному сердцу.
– Откуда столько философских мыслей в твоей юной голове? – Роберт попытался совершить последнюю попытку сопротивления, потому что тоже хотел этого слишком давно, и ему было неважно как и где, главное, чтобы это был тот самый пик взаимного желания, когда нельзя повернуть назад.
– У меня кумир был самый замечательный, я много мудростей почерпнул, прочитав его интервью не один раз, – Том прижался губами к шее мужчины, а когда тот перестал сдерживать его руку, то он ловко скользнул ей прямо в его брюки, под ремень и в плавки, словно делал это сотни раз.
– А-а-ах, – тихо застонал Дауни, откидывая голову назад и ударяясь ею о крышу своего Кадиллака Эскалейд. – Почему же был? – прошептал он, дрожа от крышесносных ощущений, когда пальчики Тома аккуратно сжимали его ствол, заставляя пульсировать и расти в размерах.
– Потому что теперь он мой парень, – усмехнулся Холланд, втягивая губами кожу шеи любовника, оставляя первый засос, словно ставил автограф или клеймо.
Последние тормоза слетели, и они вцепились друг другу в волосы, чтобы соединиться в горячем поцелуе. Целоваться они умели оба, даря партнёру одновременно и нежность и страсть, в то время как Том продолжал дрочить рукой член Дауни. Уж в таких обжиманиях парень точно не был новичком, поэтому ласкал так правильно и так настойчиво, что Роберт побоялся, что продержится недолго.
– Заднее сиденье раскладывается, – прохрипел он, нащупывая рукой сзади себя ручку автомобильной дверцы. Неловкими движениями, не желая разрывать контакта, они открыли дверь, развернули сиденье и упали на него, поспешно снимая друг с друга куртки, а следом полетела куда-то на пол вся остальная одежда.
Каждый из них смотрел на тело партнёра с голодным обожанием, Том нависал над Робертом и не мог перестать покрывать его крепкое тело бесчисленными поцелуями. Мысли растворялись в ощущениях, тела напоминали оголённые нервы, потому что так остро реагировали на каждое касание и трение. Друг для друга они были подлинным совершенством. Но разве только друг для друга? Разве не для половины населения Земли?
Дауни обхватил оба члена своей рукой, сделав первые несколько скользящих движений, и Том буквально дугой выгнулся с тихим стоном на губах, сидя на бёдрах любовника.
– У меня есть смазка в бардачке, – прошептал Роберт, желая, чтобы рука скользила легче, а их естественной смазки для этого было мало. Глаза Холланда заблестели пуще прежнего, и он, оставив ещё один поцелуй на губах любимого, пролез между передними сиденьями, находя в бардачке то, что нужно.
