Текст книги "Кто ищет - тот найдет (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Никит, ты что здесь делаешь? – отбросив свое «оружие», Влад сел напротив друга, а когда тот поднял на него пустой взгляд, понял, что… – Ты видел?

Утвердительный кивок был едва заметен, но он был.

– Проверка была, бар закрыли, я вернулся… – договаривать дальше не было смысла, и так все было понятно.

С тихим стоном Самойлов сел на табурет и, поставив локти на стол, закрыл лицо ладонями.

– Прости, если сможешь, – пробормотал он приглушенно. – Илья ни в чем не виноват, это я… сам.

Никита качнул головой, словно отвергая слова друга, прикрыл глаза ладонью, словно их резал яркий свет, а потом сказал:

– Все так, как и должно было быть. Я знал, что он со мной ненадолго. И знаешь, даже рад, что это ты, а не какой-нибудь… – голос неожиданно сел, и Луганцов немного помолчал, а потом прокашлялся и продолжил: – Я завтра съеду, чтобы вам не мешать.

– Что? – Влад застыл, потрясенный словами друга, а потом затряс головой, отвергая такую уступчивость. – Нет-нет-нет, между нами же ничего нет, он любит тебя, а я… Это просто минутная слабость была: он мне помог, а я его за это поцеловал, и… все как-то само получилось. Честное слово. Илья… он очень любит тебя, а я… поступил подло, так что пойму, если ты не захочешь больше со мной общаться, только не бросай его. Он же мне не простит этого никогда, потому что…

– Не надо, – Никита поднял вверх открытую ладонь, останавливая быструю речь, – я уже все продумал. С тобой ему будет лучше. Ты ему подходишь больше, так что…

– Нет, не подхожу! – Влад уже сорвался на крик, в тщетной попытке достучаться до друга и остановить его, отговорив от самой страшной и роковой ошибки в жизни. – Ты волевой, сильный и подходишь ему гораздо больше, чем глупый, влюбчивый и немного смазливый парень с глупыми мечтами. Когда я исчезну из вашей жизни, он и не вспомнит обо мне, а ты…

– Нет, исчезнуть должен я. Илья – он достоин лучшего, чем неуклюжий парень, и…

– А может, вы меня спросите, чего я хочу? – голос Бородина, раздавшийся из коридора, заставил умолкнуть обоих.

Пройдя на кухню, Илья устало опустился на табурет, что, вскочив, подставил ему Никита, а потом потер ноющую после ранения руку и посмотрел на обоих парней, задержав на каждом из них взгляд на несколько секунд, а затем заговорил:

– Я понял, что мне нравятся парни, когда мне исполнилось шестнадцать. Поскольку в моем окружении это считалось позором, я как мог давил в себе подобные порывы, так что, когда получил повестку в армию, даже обрадовался, решив, что там-то мне точно будет не до любви. Сам попросился в десант. Отслужил срочную, поступил в академию, получил звание и вернулся обратно в армию, где и служил, пока не получил ранение в одной из горячих точек. На этом моя служба завершилась, но переходить на гражданку не захотел, вот друзья и помогли: нашли место в отделе по борьбе с терроризмом. В общем, жизнь моя была полна всевозможных… поворотов, но в одном я оказался не прав: влечение к мужчинам никуда не делось. Я стал ходить по ночным заведениям, изредка снимая парней на одну ночь, и тут же менял клуб или бар, чтобы не встречаться с ними больше. Номер телефона, естественно, не оставлял, да и они не особо меня разыскивали. Это было приятное времяпрепровождение без претензий на что-то большее, пока в одном баре я не наткнулся взглядом на охранника, привлекшего мое внимание. Парень был явно спортсменом, но при этом я видел, как он зажат и не уверен в себе. Сам не знаю, что побуждало меня из раза в раз приходить в этот бар, но я ходил, чтобы посмотреть на тебя, Никита.

Услышав свое имя, Луганцов ахнул, хотя Влад уже давно догадался, к чему ведет Илья.

– Да, ты мне понравился с первой же минуты, заинтересовал. Мне захотелось не просто уложить тебя в койку, а получить что-то большее, но я видел, что ты не избалован вниманием, в отличие от моих предыдущих партнеров, и не хотел ломать тебе жизнь, потому и молчал столько времени, хоть и видел, как ты на меня смотрел. А когда я все же поцеловал тебя – понял, что уже не смогу отпустить. Наша первая ночь стала просто незабываемой. Я влюбился в тебя по уши, как мальчишка, но при этом понимал, что будущее наше под большим вопросом. Что тебе может дать отставной вояка, даже квартиры собственной не имеющий и побирающийся по друзьям? Да, мне, конечно, пообещали свою жилплощадь, но в нашей стране, как известно, обещанного три года ждут, а ты молодой красивый парень с планами на будущее, зачем я тебе? Так я думал, но отказаться от тебя уже не мог, ты стал моим наркотиком. А потом я увидел Влада. Сначала случайно заметил в толпе зевак лицо и не придал этому особого значения, а когда ты, Никит, рассказал мне о своем друге, который ищет какого-то военного, случайно встреченного им на улице, вдруг вспомнил то лицо и уже не мог выбросить его из головы. Я запомнил его не очень хорошо, скорее это был какой-то мимолетный оттиск на душе, но все же что-то тревожило меня, не давая забыться.

Влад вздрогнул, когда речь пошла о нем, и бросил виноватый взгляд на Никиту, молчаливо прося прошения за то, что не рассказал другу об Илье сразу, как только понял, кого искал.

– Знаете, ребята, я всю жизнь не понимал тех людей, которым не хватало одного партнера. Считал, что они с жиру бесятся, заводя при жене любовницу или сразу двух, а то и любовников. А потом, встретив вас, и сам попался в эту ловушку – по-другому я такой расклад даже назвать не могу. Вы нравитесь мне оба. По-разному, конечно, но ОБА. Никит, ты сильный, тебя можно обнять, не боясь «сломать», ты принимаешь мою силу как должное и подчиняешься ей, словно молодой, необученный законам охоты хищник, отчего я завожусь еще больше. Тебя хочется завоевать, покорить и не отпускать никогда и никуда.

Слушая Илью, Никита глубоко и часто дышал, не отрывая взгляд от его лица, не в силах поверить, что это все о нем.

– Влад, – Бородин чуть повернул голову, встречаясь взглядом с Самойловым, – ты словно глоток воды, свежий и немного пряный, пьянящий, но с тобой не хочется использовать силу – тебя хочется нежить, носить на руках, может, даже баловать, но не как младшего братика, вовсе нет. – Илья медленно встал, перевел взгляд с Влада на Никиту, а потом обратно. – В общем, ребята, не знаю, поймете ли вы меня – если честно, я сам себя сейчас не очень понимаю, – но я рассказал вам все как есть. Вы оба нравитесь мне. Вы люди, знающие, что такое дружба и любовь, и я не хочу терять кого-то из вас, как бы дико и кощунственно это сейчас ни звучало. Я также понимаю, что вам необходимо время для размышлений, а потому не тороплю. Решайте: хотите вы делить наши чувства на троих, или один из вас останется со мной, зная, что второй, пусть и мысленно, будет всегда рядом, или решите оба уйти от меня – ваш выбор я оставляю за вами, пойму его и приму. Свой я уже сделал, пусть и таким вот нелепым способом.

С этими словами Илья вышел, оставив ребят одних на кухне, чтобы они могли поговорить наедине и решить между собой все вопросы.

========== Глава 7 ==========

Никита тяжело вздохнул и опустился на табурет, еще хранивший тепло сидевшего на нем человека. Все, что сейчас хотелось Луганцову, – это забиться куда-нибудь подальше, свернуться там клубком и не вылезать. Илья был прав: уверенности в себе Никите очень не хватало. Мама потому и отдала его на борьбу, заметив, что сын растет тихоней; спорт сделал его более сильным, выносливым, но уверенности в себе так и не прибавил.

Познакомившись с Ильей, Луганцов очень переживал, что однажды мужчина найдет себе другого, более красивого и опытного в постели, а когда увидел целующихся на кухне Илью и Влада, то понял, что этот момент настал. Сначала он чуть не бросился вперед, чтобы разлучить эту парочку обманщиков. И не просто оттолкнуть их друг от друга, а наказать, чтобы им было так же больно, как и ему в тот момент! Но все же гордости хватило на то, чтобы не устраивать сцен. Луганцов просто вышел из чужой квартиры, ничего не видя перед собой, и очнулся только тогда, когда открыл дверь “однушки”, в которой жил с Владом. Такой же чужой квартиры, как и та, из которой он только что ушел. В тот момент Никита понял, что уйдет и отсюда, как только соберет вещи, даже если несколько дней придется жить в парке. Предательство любимого человека и лучшего друга стало для него настоящим ударом.

Не очень-то понимая, что он делает, Никита поставил чайник и заварил себе крепкого чая. Он так и сидел с чашкой в руках, не сделав ни одного глотка, когда в квартиру влетел Влад. Луганцов видел, как он промелькнул в коридоре мимо кухни, но так и не встал. Он просто не знал, что и как сказать другу, да и надо ли что-то говорить, ведь все и так понятно: он лишний, а значит, должен уйти.

Когда Влад появился на кухне и попытался оправдаться, Никита не захотел его слушать, а потом пришел Илья и все стало еще запутаннее. Луганцову никогда не приходила в голову мысль, что можно было жить втроем. Это открытие его немного… нет, не испугало, а, скорее, обескуражило, как и то, что Илья действительно испытывал к нему какие-то чувства, а не считал простым развлечением. Хотя Бородин и говорил при встрече нечто подобное, но о любви они никогда не упоминали. Никита просто боялся признаться в своих чувствах первым: не хотел слышать, как любимый человек высмеивает их. Илья же о своих тоже молчал, превращая их встречи в легкий, ничего не значащий перепихон. Хотя, если говорить по совести, Никита был рад и такому, только бы остаться рядом с Бородиным. Но вот делить его с другим, пусть и хорошим другом? Над этим стоило задуматься.

«В принципе, что изменится? В кровати нас будет трое, а не двое, но ведь мы и до того с Владом были не чужими людьми», – подумал Никита и поерзал на табурете, вспоминая самую первую близость с Самойловым, если простые ласки руками можно было так назвать. Он ведь тогда первый начал: понадеялся таким образом утешить отчаявшегося друга, да и Влад не возражал. Наоборот, принял его ласки, одарив своими в ответ. А если рядом будет Илья? Что тогда? Сможет Никита перебороть ревность и желание единолично находиться в постели этого мужчины? Пока у Луганцова не было ответа на этот вопрос.

Влад между тем мучился схожей проблемой. Он любил Илью, да и Никита не был для него чужим человеком, и, в принципе, можно было бы согласиться попробовать любовь на троих, но было страшно. Если Самойлов не понравится Илье как партнер – это будет весьма болезненный удар по самолюбию, но если Бородин, попробовав, поймет, что Никита им не нужен, то сможет ли Влад не радоваться горю друга? Терять кого-то из них не хотелось. А сможет ли он сохранить и друга, и любимого? Сможет ли переступить через эгоистичное желание быть единственным и неповторимым? Сможет ли принять такие отношения и не пытаться «перетянуть одеяло» на свою сторону? Ответов на эти вопросы не было.

«Надо попробовать, чтобы понять…»

– Сможем ли мы делить одного мужчину… – вдруг произнес Никита, вторя его мыслям.

– … на двоих, – закончил Влад.

– В принципе, я не имею ничего против тебя, – вздохнув, Луганцов протянул другу руку.

– Как и я против тебя, – Влад ответил крепким рукопожатием.

– Но Илья… Как будем его делить? День ты – день я?

– Думаешь, придется делить? Может, пустим пока все на самотек и попробуем принять то, что дает нам судьба, а там все как-то само разрешится?

– Само? – Никита с сомнением поджал губы.

– Да. Я предлагаю попробовать, а потом уже решать, хотим мы этого или нет.

– Ну, давай попробуем.

– Тогда, может, сейчас и пойдем к Илье, пока сомнения окончательно не разрушили все хорошее, что было между нами.

Никита кивнул, нерешительно поднимаясь, а на пороге кухни замер.

– Может…

– Никаких «может». Илья прав: ты закомплексован. Вот сколько раз ты ходил в деканат просить за меня и других ребят из группы? Не сосчитать. А за себя? Ни разу. Ты сильный, работящий, умный, но не пробивной. Вот скажи мне, ты же участвовал в соревнованиях? – Никита согласно угукнул. – А ты хоть раз побеждал?

– Ну, у меня три медали за второе место и одна – за третье, – Луганцов пожал плечами, не очень-то понимая, к чему клонит друг.

– Второе и третье – это не то. И дело тут не в том, что, по расхожему мнению, второе место – удел неудачников. Дело в том, что ты ни разу не познал вкус победы, поэтому и не можешь до конца принять свою силу, свое истинное «я», себя, наконец. Отсюда и закомплексованность, и желание уйти в сторону, уступая свое место другому, тому, кто более настойчив, кто умеет толкаться локтями.

– Ты меня за это презираешь? – голос Никиты звучал глухо, взгляд рассеянно скользил по полу, а сгорбленные широкие плечи вызывали у Влада желание стукнуть друга между лопаток, заставляя выпрямиться.

– Нет, не презираю и не сочувствую. Эти чувства нужны только слабым. Ты просто еще не понял, что сильный. Я тебя уважаю как друга, как брата, как… да, пожалуй, как любовника тоже, хоть у нас с тобой все было не так, как с Ильей. Ты мне правда очень нравишься, я бы хотел иметь такого брата.

– Брата? – Никита вдруг улыбнулся, встречаясь взглядом с Владом. – Братья не могут заниматься тем, чем занимались мы.

– Вот таким ты мне еще больше нравишься, – Самойлов облегченно рассмеялся. – Ну что, пошли к Илье? Заездим его и заставим пожалеть о своем желании трахнуть сразу двоих.

– Почему-то мне кажется, что это он нас заездит.

– Думаешь, его хватит на двоих? – Влад задумчиво прикусил нижнюю губу.

– Думаю, да. Только тебе сначала придется вымыть ноги.

Самойлов только после этих слов понял, что стоит на полу в холодных и мокрых носках. Ойкнув, он крикнул, что сейчас все сделает, и скрылся в ванной, а Никита, посмеиваясь, отправился искать чистые носки для своего рассеянного друга, заодно и кроссовки собрать в коридоре, иначе до полуночи точно не успеть.

Илья, закончив убирать на кухне, выпил таблетку обезболивающего и присел на кухонный диван, облокотившись на стол, сцепив ладони домиком и упершись в них подбородком. С появлением Никиты размеренная жизнь Бородина приобрела краски, а когда в нее вошел и Влад – понеслась вскачь, как взбесившаяся лошадь. Зайдя вслед за сбежавшим Самойловым в квартиру – благо дверь так и не была заперта, – Илья застал парней за весьма интересным обсуждением: оба старательно уступали его друг другу, а вот он сам вдруг понял, что потерять кого-то из них не готов. Вроде бы жадностью никогда не отличался, а тут готов был захапать обоих парней, не считаясь с их желаниями. Хотя нет, он-то прекрасно видел, что хотят его оба, да и сам Бородин был бы не прочь попробовать втроем, вот только согласятся ли ребята на такую, можно сказать, сумасшедшую идею? Этого он не знал, но разумный риск был одним из факторов его работы, и потому Илья рискнул: выложил им все как на духу, пусть и не так красиво, как хотелось бы, но не соврав ни единым словом. И вот теперь все, что ему оставалось, – ждать. И именно это ожидание сводило с ума сильнее всего. В голове то и дело всплывала мысль: что он будет делать, если они оба решат от него уйти? Как он справится в таком случае? И дело было вовсе не в сексе, которого, конечно же, хотелось до одури, ведь после ранения Никита не баловал его чем-то крепче минета, считая, что Илье нужно время восстановиться, а сам Бородин не хотел слишком уж давить на парня, настаивая на своем. Илье правда не хотелось терять кого-то из них. Эти двое словно дополняли друг друга, создавая целостную картину: сильный, но не очень уверенный в себе Никита и слабый, но жутко самоуверенный и взбалмошный Влад. Они были ему просто жизненно необходимы, чтобы и себя почувствовать целостной личностью, а не контуженной старой развалиной, которую выперли со службы под благовидным предлогом заботы о его здоровье. Здоровья ему хватало, а вот счастья…

– Да и кому его хватает в нашей жизни? – грустно вздохнул Илья, вяло колупая несчастную рыбину, которую так и не попробовал.

Бородин сомневался, что именно сегодня получит ответ на свое предложение жить втроем. Он предполагал, что в лучшем случае ребята подумают и разберутся в собственных чувствах и желаниях к завтрашнему дню, так что щелчок дверного замка стал полной неожиданностью.

Вошедшие в квартиру Никита и Влад нерешительно остановились на пороге кухни, при этом в глазах первого Илья прочел недоверчивую, робкую надежду, а во взгляде второго светился испуганный вызов. Это заставило Бородина улыбнуться, вставая навстречу гостям.

– Желаете поужинать? Салат, правда, весь пошел в мусорную корзину, но картошка и рыба еще остались.

– Желаем, – выпятив подбородок и вскинув голову, заявил Влад, в то время как Никита утвердительно кивнул головой, неуверенно улыбнувшись.

– Тогда прошу к столу. Сто грамм для скрепления договора предлагать не буду, да и нет у меня ничего спиртного, а вообще, я очень рад вас видеть.

– Даже если мы пришли сказать, что оба отказываемся? – тут же пошел в наступление Влад, усевшись на кухонный диван.

– Это было бы весьма прискорбно, но я бы все равно не стал вас принуждать к чему-либо.

– Мы хотим попробовать, – подал голос Никита, перебивая уже открывшего было рот Самойлова, на что Илья понимающе кивнул. – Попробуем, а потом решим, как быть дальше.

– Разумно. В таком случае… приятного аппетита.

Ужин прошел в молчании. Парни вяло ковырялись в тарелках, да и Илье не очень-то еда в горло лезла. В результате, устав от гнетущей обстановки, Бородин поднялся.

– Может, приляжем?

– Уже? – Влад так сжал вилку, что пальцы побелели.

– А как же твоя рука? – тут же забеспокоился Луганцов, а у Ильи вдруг стало очень тепло на душе от его заботы.

– Я же не предлагаю ничего такого, просто ляжем рядом, посмотрим телевизор, пока спать не захочется.

Облегченно выдохнув, Влад согласно кивнул и направился в гостиную, тогда как Никита сказал, что приберется на кухне, а потом присоединится к ним. В результате через десять минут все трое лежали в кровати бок о бок – причем Илья был в середине – и смотрели телевизор, вяло переговариваясь по поводу того, какой канал выбрать. Влад заснул первым, за ним и Никита провалился в царство Морфея, так что Бородин, выключив телевизор, обнял обоих парней и прижал их к себе. Луганцов, лежавший справа, вздохнул и прижался к его плечу, потершись о него щекой, а вот Влад, оказавшись прижатым к чужому телу, сразу же закинул на Илью ногу и руку, словно утверждая свои права на него. Это вызвало у Бородина счастливую улыбку, с которой он и заснул.

***

Утро для Никиты началось с возбуждающих движений чужой ладони по члену и утробного стона рядом. Открыв глаза, он увидел мечущегося от удовольствия Влада, которому Илья делал минет, в то время как второй рукой ласкал член Никиты. По выгнувшемуся телу Самойлова, практически вставшему на лопатки, пробегали судороги удовольствия, говорящие о том, что парень вот-вот кончит.

На мгновение перед глазами Никиты промелькнула картина поцелуя Влада и Ильи на кухне, но в отличие от прошлого раза больно не было. Может, виной тому рука, что так заботливо возбуждала его сейчас, или еще что, но Луганцов вдруг понял, что не против подобного времяпрепровождения. Даже более того, потянувшись к Владу, он прижался губами к его рту, ловя выкрик страсти, сорвавшийся в самый пиковый момент, в то время как Илья внизу пил из другого источника.

Еще пара секунд – и вот уже Никиту опрокинули на спину, чтобы задрать его ноги повыше, разводя колени в стороны. Горячий рот нашел сосредоточение страсти, тогда как пальцы проникли внутрь уже не раз проторенной дорогой, чтобы довести до грани сумасшествия. Всего пара движений – и Луганцов был готов на все, лишь бы ему дали кончить. Он извивался, умоляя Илью взять себя, и тот не отказал.

Первое проникновение было немного болезненным, но это приятная боль, за которой пришло наслаждение. Илья прекрасно знал тело своего молодого любовника, а потому не спешил, медленно подводя того к высшей точке удовольствия.

Влад, пришедший в себя после первого оргазма, следил за любовной игрой Ильи и Никиты, облизывая враз пересохшие губы. Он хоть и получил уже свою долю удовольствия, от добавки не отказался бы, тем более что напористые движения Ильи и пронзительные стоны Никиты вызвали у него новый виток возбуждения. Недолго думая, Влад переместился поближе к ним и начал сначала облизывать соски Никиты, а затем спустился ниже, чтобы взять в рот головку его члена, истекающего смазкой. Такого двойного удовольствия Луганцов выдержать уже не смог и кончил, оглашая квартиру хриплым воем, мало похожим на голос человека.

Выскользнув из расслабившегося после оргастических судорог ануса, Илья взглянул на облизывающегося Влада, чьи губы и подбородок оказались испачканы спермой друга. Несколько быстрых поцелуев, во время которых Илья умудрился подчистить языком довольное лицо Самойлова, – и руки мужчины перевернули парня лицом вниз, ставя на четвереньки. Начался процесс растягивания, такой мучительно медленный, что временами Влад начинал призывно повиливать бедрами, молча приглашая взять себя, но Илья был неумолим. Только лишь после того, как три пальца, не причиняя особого дискомфорта, смогли войти внутрь, их заменил член, медленно, но неумолимо прокладывающий себе дорогу в недра удовольствия под хриплые вскрики Влада.

Спроси кто-нибудь Самойлова о том, каким был его первый раз с мужчиной, и он бы ответил: “Жаркий и крышесносящий”. Других слов к тому действу, что происходило в то утро, он просто не смог бы подобрать. Толчки, жаркий шепот на ухо о том, какой он тугой и прекрасный, движение руки на распираемом от удовольствия члене – все это слилось в одну волну, захлестнувшую с головой и вознесшую к небесам, туда, где мерцают звезды.

Когда Илья почувствовал содрогания тугих мышц, он позволил и себе получить удовлетворение. Кончал долго, а после упал на кровать, ощущая себя выжатым до дна, но это опустошение было приятным.

Сквозь сон все трое слышали звук будильника, настроенного на телефоне Никиты, но встать и выключить терзающую слух мелодию оказалось выше их сил. Так и дремали, обнявшись, пока солнце не затопило всю комнату ярким светом. Опоздав на учебу, Влад с Никитой остались дома у Ильи, который все еще находился на больничном, что привело к еще одному акту любовной игры вместо обеда, да и ужин они элементарно проспали. И только ближе к полуночи все трое проснулись, испытывая самые настоящие муки голода. Посетив по очереди ванную, поужинали омлетом, приготовленным на скорую руку Никитой, а потом засели за чаем, чтобы обсудить дальнейшую жизнь.

– Что вы решили? – Илья немного нервно теребил в руках чайную ложку, хотя сахар себе не насыпал.

Влад с Никитой переглянулись, и Луганцов кивнул другу, давая ему разрешение говорить за обоих.

– Мы остаемся с тобой, по крайней мере пока не окончим учебу, а там – как судьба решит, тем более Никита вон в армию намылился.

Илья понимающе кивнул.

– Только у меня условие, – вдруг заговорил Луганцов, бросая тревожные взгляды на своих любовников, – давайте не будем скрывать что-либо в наших отношениях. Не хочу вновь мучиться неизвестностью и подозрениями. Давайте будем говорить, если что будет не так – это будет честнее по отношению ко всем нам.

И снова согласные кивки.

– Тогда я хочу начать говорить правду первым, – Илья тяжело вздохнул, явно нервничая. – Эта квартира – моя собственная, и я был бы счастлив, если бы вы оба согласились переехать ко мне.

Никита поначалу опешил – ведь Бородин еще совсем недавно говорил о том, что жилье принадлежит другу, – а потом понимающе хмыкнул:

– Очередная проверка того, не повелся ли я на богатого папика?

– Да, – Бородин покаянно опустил голову, – но она была последней, честное слово.

– Ладно, поверю на слово, – снисходительно кивнул Никита, а Влад, глядя на них, уже откровенно смеялся.

– Ну, раз мы решили все проблемы, пойдем спать или…

– Или, – решительно кивнул Влад, но, поднимаясь, поморщился: все-таки для девственной еще вчера попы три любовных игры за сутки было многовато, – но я предлагаю ограничиться петтингом и минетом, а то завтра на лекциях мы сидеть не сможем.

Очень-очень маленький эпилог

– Илья! – оба счастливых выпускника налетели на мужчину, чуть не сбив его с ног.

– Можем отправляться в ресторан, чтобы обмыть ваши дипломы? – смеясь, спросил Бородин, по очереди целуя своих парней.

– Можно, – радостно закивал Влад и тут же доложил: – Никита назван лучшим выпускником университета.

Сам Луганцов улыбался все так же смущенно, как и всегда, но теперь в его глазах поселилось новое чувство – уверенность в собственных силах и завтрашнем дне.

– О-о, это требует особого подарка! – Илья и Влад заговорщицки переглянулись. – Значит, сейчас в ресторан, а потом… потом будем вручать подарки выпускникам.

Самойлов в предвкушении облизнулся: он-то знал, что они приготовили для Никиты, да и ему самому достанется немало.

– Чего стоим? Кого ждем? Вперед!

Конец.

========== Подарок для отличника (сиквел-драббл) ==========

Ужин в ресторане, посвященный удачно прошедшей защите дипломов, оказался выше всяких похвал. Одно смущало Никиту: Илья и Влад время от времени заговорщицки переглядывались, при этом Самойлов что-то прошептал официанту, а тот, понимающе кивнув, принес вместе со счетом какой-то пакет, который Илья перехватил сразу же, не давая Никите сунуть туда любопытный нос.

Домой они добирались на такси, поскольку Бородин не отказал себе в удовольствии пригубить вина за ужином, а стоило им переступить порог комнаты, как он послал обоих парней в душ, пока делает очень важный телефонный звонок. Пожав плечами, Никита безропотно отправился в ванную, решив, что рано или поздно все равно узнает, что задумал Илья.

Помогая друг другу, ребята быстро закончили приводить себя в порядок, а когда вышли, Бородин уже поджидал их, держа в руках широкую красную ленту. Никита хотел было спросить, зачем она нужна, но тут Илья шагнул к нему, крепко обнимая и притягивая к себе, чтобы поцеловать, а стоило Никите закрыть глаза от удовольствия, как на них легла та самая лента, тут же стянутая на затылке. Луганцов дернулся от неожиданности, но его удержали в четыре руки, не дав вырваться.

– Сегодня все для тебя, любимый, – прошептал на ухо Илья, в то время как с другой стороны Влад начал вылизывать и прикусывать шею Никиты. – Позволь нам доставить тебе удовольствие.

Луганцов заставил себя расслабиться, ныряя в новые ощущения, словно в омут. До кровати его довели, уложили на спину и начали ласкать в два рта и четыре руки, вынуждая изнывать от желания. Потом были пальцы, растягивающие его, и легкий холод в судорожно сжимающемся анусе.

– Что это? – не выдержав, спросил Никита, нервно переводя дыхание.

– Новый лубрикант с мятным эффектом. Освежает и заставляет намного острее переживать момент сексуальной близости, – продекламировал Влад, явно считывая информацию с упаковки. – А что, тебе не нравится?

– Нравится, – простонал Никита, запрокидывая голову, когда пальцы в очередной раз прошлись по простате, – только в следующий раз не вздумайте взять что-нибудь с перцем или имбирем.

– Мы же не звери, – рассмеялся Илья, вынимая пальцы, чтобы в следующую секунду в Никиту вошло…

Луганцов понял, что в него всунули, только когда эта штука начала вибрировать, заставляя извиваться и вскидывать бедра в поисках облегчения, но Илья крепко держал его, время от времени двигая вибратором, пока Влад занимался верхней частью, дразня соски, вылизывая, покусывая и целуя все, до чего мог добраться.

Когда Никита уже готов был кончить, его член у основания пережали, что заставило взвыть от разочарования, но ни сорвать повязку, ни приласкать себя руками никто не позволил.

– Это чтобы ты не баловал, – тихо произнес Илья, и руки Никиты подняли вверх, пристегнули наручниками к спинке кровати.

– Зачем это? Что?.. Уберите! – тут же забеспокоился Луганцов, напрасно дергая руками.

– Ш-ш-ш, – Илья провел ладонью по его лицу, а потом начал едва ощутимо целовать, приговаривая: – Это… для того… чтобы ты… наслаждался… и не мешал… нам. Сегодня… все… только… для тебя.

А дальше… спроси кто-нибудь у Никиты, что было дальше, и он не смог бы вразумительно ответить. Столь сильных эмоций и такого всепоглощающего удовольствия он еще никогда не испытывал. Вскоре голос уже охрип от криков и просьб, но ласки все длились и длились, накатывая оглушительными волнами, пока Никиту не смело в водоворот удовольствия, заставляя потерять сознание.

Открыв глаза, он прищурился – настолько болезненным в первое мгновение показался горевший в комнате свет, – а потом разглядел склонившиеся над ним лица, на которых было написано переживание. Влад и Илья действительно волновались за него.

– Ники, скажи, мы не перегнули палку? – голос Влада слегка подрагивал.

Никита в ответ отрицательно покачал головой, а потом все же смог внятно выдавить из себя:

– Изуверы вы. В следующий раз я буду над вами так же издеваться.

– Ну, раз против следующего раза не возражаешь, значит все хорошо, – рассмеялся Илья, а Луганцов прикрыл глаза, чтобы даже случайно не выдать свои мысли.

Через три дня у Бородина будет день рождения, вот тогда Никита обязательно отыграется на нем за все!

========== Любишь кататься… (сиквел-драббл) ==========

День рождения Ильи Михайловича Бородина начался с… наручников. Собственно говоря, он проснулся от того, что его руки подняли, а потом защелкнули на запястьях браслеты. Инстинктивно дернувшись, Илья приподнял голову, разглядывая совершенно довольные физиономии своих парней.

– Ну и что дальше?

– Дальше? – Никита ехидно усмехнулся. – Дальше мы тебя поимеем в самой извращенной форме. Готов?

– Конечно нет, – Илья на всякий случай подергал наручники, но они сидели крепко, хорошо хоть, внутренняя сторона у купленных в соответствующем магазине железяк была обита мягкой шкуркой, так что пораниться не получится и объяснять на работе оставшиеся следы не придется.

– Значит, придется помочь тебе подготовиться, – сделал вывод Никита, кивая Владу на начавший подниматься член.

Владислав, глядя в глаза Илье, провел языком по собственным губам, заставляя их призывно заблестеть, а потом медленно наклонился к поднимающемуся члену. Бородин закрыл глаза, готовясь почувствовать на обнажившейся головке прикосновения языка или губ своего сладкого мальчика, но вместо этого член внезапно сжало у основания. Протестующе вскрикнув, Илья взглянул вниз и узнал кольцо, что собственноручно покупал всего несколько дней назад, когда собирался поиграть в стиле легкого БДСМ. Мало того, рядом, на одеяле, лежали такой же знакомый вибратор и полупустой тюбик со смазкой!