Текст книги "Другая жизнь (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Глава 1

 Июнь. Сумерки. Северный ветер принес дождь, холодный мелкий и колючий. Редкие прохожие торопились домой, где было тепло и уютно, где их ждали. Я смотрел на этих людей, стоя под крышей автобусной остановки, и завидовал им. Им было куда идти, к кому спешить, а мне – нет.

Своего дома у меня нет, а из родительского я был изгнан еще вчера. Переночевав в парке на скамейке, я с утра бродил по городу в надежде на какой-нибудь заработок, пусть даже самый мизерный, и крыши над головой. Напрасно. Подросток, одетый в мятую и несвежую одежду, никому не внушал доверия, и мне везде отказывали.

Друзей, к которым я мог бы пойти переночевать, у меня никогда не было. После несчастного случая все свое время я посвящал учебе, и все равно оставался «неудачником», как считал мой отец. Все из-за перелома правой руки, навеки закрывшего для меня путь к музыке, а ведь отец так хотел видеть меня великим пианистом. Не вышло. С того момента, как врачи озвучили диагноз, я перестал для него существовать.

Даже в армию меня не возьмут. Не пригоден.

Как же так получается, что живой человек никому не нужен? Такое впечатление что штамп «Не пригоден» стоит не в военном билете, а на судьбе.

Живот заурчал, требуя еды.

На те копейки, что остались в кармане джинсов, когда я уходил из дома, я купил четвертинку хлеба, это и был мой завтрак, обед и ужин. Корочка, лежавшая сейчас в левом кармане, была оставлена на завтра. Живот бурчал, но больше меня сейчас донимал холод и мокрая одежда. Кто ж знал, что июнь может быть таким холодным.

Пойти домой, бухнуться в ноги отцу, подтвердив тем самым звание неудачника? Только не это. Подыхать буду, а домой не пойду. Отец в последнее время своими придирками и нотациями совсем жизни не давал, мать, как всегда безучастно смотрела из своего угла и просила не перечить ему, а я должен жить как скотина бессловесная? Не хочу.

С того дня, как я принес из школы аттестат, отец стал попрекать меня каждым куском хлеба и требовать найти работу. Я в принципе не против, только за квалифицированный труд платят больше. На институт наших средств не хватит, но я и не собирался туда. Я думал поступить в техникум, на какую-нибудь рабочую специальность, но отец их все приравнял к дворникам, и, мол, незачем на это тратить время и деньги, то же самое, что я получу в ЖЭКе без образования. На что-то большее я все равно не пригоден.

Вчера вечером во время ужина я и вспылил, выслушивая его очередные высказывания на свой счет. Результатом стал крик «Вон из моего дома!» и слезы матери. Хорошо хоть до рукоприкладства не дошло, выпил он не очень много в тот день.

С тоской посмотрев на затянутое тучами небо, я решил идти искать какой-нибудь незапертый подвал или чердак, где можно было бы переночевать, вчерашняя скамейка в парке не подходила для сегодняшнего ночлега, но тут мое внимание привлек приближающийся плач.

Почти сразу мимо меня пронесся маленький пацаненок лет шести, в странной вязаной шапочке, и бросился прямо на дорогу. Впереди мелькнули фары, и я, не раздумывая, кинулся за ребенком. Черный Лексус даже не притормозил, и то, что мы не попали ему под колеса, было просто чудом.

– Ты с ума сошел?! Жить надоело?! – Тряс я пацана, а он так горько рыдал, что я, не выдержав, прижал его к груди и погладил по спине.

– Все уже, все, маленький. Где твои родители?

Мальчишка, шмыгая носом, что-то залопотал на незнакомом певучем языке.

– Что? Я не понимаю. Ты по-русски говоришь?

Мальчишка глубоко вздохнул, положил ладошки мне на виски, сосредоточился, и...

– Я с братом живу. Он запретил уходить, но я так хотел посмотреть на этот мир, что убежал вслед за воинами и потерялся. Если до захода оранжевой луны я не успею вернуться, то останусь в этом мире и умру.

Теперь он снова разревелся. Н-да, игра у него какая-то странная. Луну оранжевую выдумал. А может это мой шанс хотя бы переночевать по-человечески? Надо только брата этого найти.

– Не реви. Вечер только начался, так что до захода луны мы что-то придумаем. Давай я тебя провожу? Куда идти помнишь?

– Нет. – Он всхлипнул – Там много деревьев, речка и мост каменный. И еще все это огорожено копьями черными.

– Копьями? Забор что ли? Это ты про парк говоришь? Только там забор сделан в виде острых пик с поперечными перекладинами.

– Не знаю. – Он уткнулся мне в грудь лицом. – Я устал и хочу кушать.

Вот и пригодилась хлебная корка. Малыш стрескал ее за секунду. Мало, конечно, но слезы высохли.

– Пошли, горюшко, – подхватив пацана под попку левой рукой, я поднял его, приказав крепче держаться за шею. – Парк Ленина тут рядом, через пять минут будем на месте.

Пять минут – это я, конечно, приврал. Топали мы добрых полчаса, тем более что слезать с моих рук пацан наотрез отказался. Он только вцепился в меня еще сильнее, когда я спросил, не хочет ли он пройтись своими ногами, так что пришлось мне тащить его на себе всю дорогу.

Когда мы, наконец, дошли до ворот парка, на улице совсем стемнело, хорошо хоть дождь прекратился, хотя из-за мокрой одежды продрог я изрядно, а тут еще и это «мелкое несчастье», тряслось от холода и жалось все плотнее, иногда всхлипывая:

– Ты теплый, с тобой хорошо.

Редкие фонари отбрасывали желтые пятна света на мокрый асфальт. Дождь прекратился, но с деревьев еще капало, хотя я уже и так промок достаточно, каплей больше, каплей меньше...

– Вот и парк. Помнишь, куда идти дальше?

– Нет. Это не здесь. Дальше. Там мост каменный, а под ним дверь.

– Где ж тут, в темноте, мост искать?

В ответ мальчишка снова заревел.

– Все-все, не реви. Идем искать твой мост. Какой он был? Перила какие? Может, деревья рядом или еще что-то?

– Мост из камня, а перила железные и плетеный железный рисунок под ними. Деревьев нет, только цветы, – и снова зашмыгал носом.

Делать нечего, пошел. Вскоре я наткнулся на то, что с большой натяжкой можно было назвать речкой. Вдоль нее я и пошел. Парк у нас небольшой, так что мы насчитали всего пять мостов, и, конечно же, наш оказался последним. Закон подлости, чтоб его.

Все это время меня не оставляла надежда на то, что брат мальчика пустит меня переночевать, или, на худой конец, одолжит немного денег или покормит. В моем положении привередничать не приходилось.

Жаль, армия для меня закрыта. Одет, обут, накормлен, чего еще желать? В ЖЕК я, кстати, тоже ходил, увы, работы для меня там не оказалось, как и на почте. Я уже подумывал сходить на стройку, но моя покалеченная рука не позволяла мне таскать тяжести и от долгого напряжения просто переставала работать.

Врачи говорили, что нервы так и не восстановились, не удивительно, после того как запястье было буквально раздроблено.

– Нам туда, – пацан указал на темную, едва заметную в тени дверь под мостом. Его брат – парковый сторож?

– Это же кладовка. Ты уверен, что нам туда? Ты же не там живешь?

– Нет, конечно. Там просто проход к нам.

– Это в подземный бункер что ли?

– Человек, пожалуйста, не спрашивай. Я не могу ответить, но нам надо именно туда и срочно. Поверь мне.

Я посмотрел на пацана и вздрогнул. На миг мне показалось, что глаза его светятся в темноте, да и обращение это – «человек». У меня по спине пробежали мурашки, но я отбросил все сомнения и пошел вперед. Терять мне было в принципе нечего. Хоть в подвале, хоть в бункере, все равно где, мне надо было согреться. Замерз я знатно, да и правая рука начала неметь от холода.

Недолго думая, я дернул дверную ручку на себя. К счастью дверь оказалась открыта, и я вошел внутрь, в полную темноту.

– Не видно ни зги. Куда идти?

– Прямо. Не бойся. Я подскажу.

– Лучше бы ты подсветил, – я поудобнее перехватил пацана и сделал несколько неуверенных шагов вперед, вытянув правую руку.

– Сейчас будет стена. Иди налево вдоль нее.

Так и есть. Сделав два шага, я наткнулся рукой на каменную кладку. Что ж, пойдем налево. Я пошел в указанном направлении, и в какой-то момент кладка сменилась необработанной шероховатой каменной поверхностью. В темноте я быстро потерял направление и ощущение времени. Я просто тупо переставлял ноги, держась свободной рукой за стену. Шел, не зная куда, в надежде просто согреться и отдохнуть. От стен веяло холодом, мальчишка висел на руке мертвым грузом, и только его сопение не давало мне сесть и сжаться в комок, чтобы согреться.

– Ты хороший, теплый, – снова заговорил пацан, а я подумал, что он, видимо, замерз еще сильнее меня, раз все о тепле говорит, – хочешь остаться со мной? Я тебя спрячу, а когда вырасту, возьму в свой гарем.

От такого предложения я запнулся и чуть не упал.

– Куда?

– В гарем, – он крепче обхватил меня за шею и прижался щекой к моему плечу, – с тобой уютно и тепло.

– Ага, тепло, – я решил не обращать внимания на слова мальчишки, мало ли что ребенок наплетет, – лучше скажи, скоро ли мы придем?

– Скоро. Совсем немного осталось, я уже границу чувствую. Только надо спешить, она может закрыться в любую минуту.

– Ладно.

Вдохновленный скорым окончанием пути я зашагал быстрее.

Постепенно в коридоре становилось светлее. В какой-то момент я понял, что могу видеть неровности у себя под ногами и выступы на стенах. Как ни странно, но никаких светильников ни на потолке, ни на стенах не было. Такое чувство, что сам воздух слабо светился. Я уже собирался спросить мальчишку о странном свечении, когда он всполошился.

– Надо бежать, скорее!

В его голосе было столько паники, что я бросился вперед, не раздумывая и не спрашивая, что случилось. Метров через пятьдесят позади нас разлился синий свет, отражаясь от стен и потолка пещеры, что-то звякнуло, словно струна порвалась на гитаре, и снова нас окутала темнота.

– Что это было? – я сбавил шаг и постепенно остановился, чтобы отдышаться, прижавшись спиной к стене.

– Граница закрылась. Мы очень вовремя прошли ее. Спасибо тебе. Теперь я дома. Почти.

– А как открыть эту границу ты знаешь?

Малыш как-то подозрительно засопел, уткнувшись носом мне в шею.

– Не реви и отвечай на вопрос. Знаешь?

– Она сама откроется, когда взойдет оранжевая луна.

– Прекрасно. И когда это будет?

– Не скоро. Прости.

– Не скоро – это когда? И не вздумай плакать, я и так весь мокрый.

– Пятьдесят лет по вашему счету.

– Сколько? – переспросил я шепотом. От представшей передо мной перспективы даже голос пропал.

– Ты не волнуйся, поживешь пока у меня.

– Я помню, в гареме. Только вот мне как-то не хочется евнухом становиться.

– Евнух – это что?

– Это такой мужик без яиц, который управляет гаремом.

– Как это, без яиц?

– Ох, пацан, ну и вопросы у тебя. Как, как?Отрезают их и все, чтобы на добро хозяйское не зарился.

– Какой в этом смысл? Он же тогда становится бесполезен как любая женщина. Хотя нет, женщины могут рожать детей, а эти мужчины больше ни на что не способны.

– Смысл в том, малыш, чтобы чужие мужики гарем не попортили.

Мальчишка рассмеялся.

– Что ты, чужой гарем никто портить не будет, это же смертная казнь, а вот эти, как ты их назвал, евнухи? Они же не смогут больше делиться энергией, ведь именно накопитель энергии у них и удаляют. В нашей стране это самое суровое наказание для любого эльвита. Лучше смерть, чем такое.

– Н-да, сурово у вас, – мы явно не понимали друг друга, так что я решил на время оставить эту тему, – а другого выхода из этого подземелья нет?

– Я не знаю. Воины всегда ходят по этой дороге и в ваш мир и обратно с рабами.

В мир? С рабами?! Я уже начинал было представлять себя в роли евнуха в подземном гареме, а теперь оказывается, что я вполне могу стать рабом в его доме. Ошейник, цепь и плети. Вот же повезло. В моей голове уже начали мелькать картинки ужасного рабства в подземных пещерах, из которых я выберусь только вперед ногами.

После рассказа пацана, мне совсем не хотелось попадать в его ненормальную страну, или что там у них. Кстати...

– Малец, а тебя как зовут? Меня Виктор, но можно просто Вик.

– Тики. Вообще-то мое имя длиннее, но тебе, как моему спасителю, можно называть меня так. И еще я чувствую твой страх, – он погладил меня теплой ладошкой по щеке, – не бойся, я же обещал тебя спрятать. Пойдем, пожалуйста, дальше. Я устал и очень хочу кушать. Видишь вдали свет? Там выход.

Действительно, впереди тускло что-то поблескивало. Назад пути уже не было, так что я двинулся вперед, навстречу моей новой, можно даже сказать, второй жизни.

Глава 2

– Ох, чую э-э... носом, что меня впереди ждет еще много проблем из-за встречи с тобой.

Чем дальше я шел, тем светлее становилось впереди. Мальчишка виновато сопел мне в шею, а я уже чувствовал изрядную усталость, но упорно продвигался вперед. Надо же узнать, куда меня закинула судьба-злодейка.

– Нифига себе в нашем городе подземелья.

Выход оказался большой пещерой в лесу, сильно напоминавшем тропический. По крайней мере, деревья, увитые лианами, и яркие птицы, кричавшие на них весьма пронзительно, наводили на мысли именно о тропиках. Вопреки тому, что у нас давно должна была начаться ночь, солнце тут светило вовсю, но воздух был влажным и совершенно чужим, резким каким-то.

Ясно одно, в центральной части Евразии такого леса быть не могло. Никоим образом. И это не могло быть подземельем, ветер и солнце никак не могли бы попасть под землю. Значит...

– Другой мир? Дожился. Был бы пьян, подумал бы о белой горячке.

– Красиво? – мальчишка завозился на руках, и я поставил его на землю. – Не то, что у вас там. Шумно, грязно и воняет.

– И куда же ты меня привел?

Я отыскал глазами своего подопечного, радостно скалящегося.

– Домой, – ответил пацан, и стянул с головы шапочку.

Только сейчас я смог как следует рассмотреть того, кого таскал на руках столько времени. Смуглая кожа, волосы цвета белого золота заплетены в косу, глаза с узкими кошачьими зрачками и уши... длинные уши, выглядывавшие из-под волос. Когда мальчишка улыбнулся во весь рот, я успел еще заметить чуть увеличенные верхние клыки. Мама моя, куда же я попал?

– Ты кто? Ты не человек?

– Нет, конечно. Я эльвит. Принадлежу к старшей ветви правящего дома, – парнишка протянул мне руку, и я увидел на его пальчиках небольшие коготки, – Пошли? Не надо, чтобы тебя кто-то видел, пока мой брат не даст тебе статус.

Я заколебался было, разглядывая его когти на пальцах, но потом вспомнил о том, что пацан вполне мирно ехал у меня на руках, не делая попыток закусить мной, а значит бояться мне вроде бы нечего.

– Ай, была – не была. Пошли, – я взял его за руку, но уйти с полянки, окружающей место моего прибытия в этот мир, нам так и не удалось.

– Куда собрался, мой принц?

Так говорить могла только сытая гиена, собиравшаяся поиграть с жертвой, пока не надоест или не проснется аппетит.

На поляну в сопровождении пяти пятнистых кошек, вроде леопардов, вышли высокие мужчины, в количестве девяти штук, облаченные в светлые туники вроде тех, что обычно бывают надеты на древнегреческих воинах в исторических фильмах. В руках у каждого из них было по короткому копью, а на поясе висело по недлинному мечу. Им бы еще шлемы с гребнями, чтобы прикрыть длинные уши, и можно в киномассовку пускать. У каждого из них были короткие волосы, так что уши, чуть отвисавшие в стороны, представали во всей красе.

Возглавлял это воинство высокий мускулистый мужик с обнаженным торсом и полураспахнутыми темными кожистыми крыльями за спиной. Волосы у него были цвета темного пепла, заплетенные в толстую косу, практически достававшую до земли, а глаза... Встреться мне кто-то с такими злобными желтыми глазами в городе, на узкой улочке, бежал бы я от него, даже не задумываясь. Из одежды на нем были только штаны серого цвета, на ногах сандалии, а запястья и шея были увешаны множеством браслетов и цепочек со всевозможными камнями. И как его к земле не гнуло от такого количества висюлек? Несмотря на то, что он был увешан цацками, словно новогодняя елка, радости при его появлении я не ощутил. От этого странного крылатого субъекта веяло холодом и опасностью.

Пока я разглядывал новых действующих лиц, Тики шагнул вперед и расставил руки в стороны, пытаясь прикрыть меня собой.

– Он мой, лорд Арсис! Мой!

Храбрый жест, но глупый. Любой из воинов его просто сметет за секунду, а уж про крылатого я вообще молчу. Были бы мы в нашем мире, можно было бы попробовать сбежать, а тут... эх, невезуха моя вечная. Мира этого я не знал, да и воинов десяток на меня одного, а пацан вообще обузой станет. Н-да, положенице.

– Мой принц, Вы прекрасно знаете, что до Вашего совершеннолетия, Вы не имеете права иметь раба.

Оп-па, пацан говорил что-то про правящий дом, но принц...

– Мне брат разрешит.

В голосе Тики не было уверенности. Даже я это заметил, а уж этот лорд просто весь заискрился от смеха. Все еще смеясь, он подошел к нам и, отпихнув пацана в сторону, как кутенка, чуть наклонился ко мне, потянув носом воздух, словно принюхиваясь.

Я отшатнулся от него, но он оказался не только выше меня, но быстрее и сильнее. Мгновенно перехватив меня за горло одной рукой, он приподнял меня в воздух и притянул к себе, снова принюхиваясь. Я почувствовал, как по шее потекло что-то влажное, а в нескольких местах кожу весьма ощутимо защипало. Этот гад пропорол мне кожу на горле когтями! Я, инстинктивно ухватившись за эту руку обеими ладонями, испуганно замер, боясь даже вздохнуть лишний раз.

Обнюхивание меня закончилось презрительным выражением на его породистой морде.

– Бесполезен.

В голосе лорда звучала брезгливость. Он разжал пальцы, и я оказался на свободе, едва не рухнув к его ногам.

– Человечек – ничто, и по праву сильного я забираю его себе. Будешь добычей для меня завтра на охоте.

Пацан, молча вырывавшийся из рук двух державших его воинов, при этих словах закричал и удвоил попытки вырваться на свободу. Напрасно.

– Нет! Он не бесполезен! Я возьму его в свой гарем, когда получу статус совершеннолетнего! Пустите! Он мой!

Не обращая на нас никакого внимания лорд как-там-его махнул воинам, державшим пацана.

– Принца в замок. Владыка сам накажет его по возвращении, к сожаленью, это мне не по статусу. Пока. А этого тащите в бараки для охоты. Пусть еще поживет до завтра.

Два воина, державшие пацана, утащили его прочь, не обращая внимания на все его трепыхания и крики, а другие двое занялись мной. Ох и силищи же у них, скрутили меня в мгновенье ока, больно заломив руки назад, и в таком виде поволокли через лес, совершенно не заботясь, ни о моей целостности, ни о моей одежде. Вот сволочи!

Один из леопардов увязался за нами. Видимо они тут вместо собак используются. Решив, что я веселая игрушка, время от времени кот поддевал когтями одну из моих ног, довольно урча при этом.

Невесело. Правда, только мне. Остальные развлекались всю дорогу. Воины несколько раз намеренно роняли меня то в колючие кусты, то на камни. Потом со смехом поднимали и несли дальше.

Так меня и дотащили до места назначения, полусогнутым, с исцарапанными ногами и в разодранной кое-где одежде.

Бараком оказалось длинное здание без окон, с одной дверью и крошечными щелками под самой крышей, видимо, необходимыми для вентиляции, через которые могла бы проскочить разве что мышь.

Когда меня принесли к входной двери, я успел заметить неподалеку большой дом, каменный, немного напоминавший замок, по крайней мере, у этого дома была высокая башня, возвышающаяся над всем зданием и немного напоминающая минарет.

Рядом с бараком находилась тренировочная площадка воинов, которые, не обращая на нас никакого внимания, продолжали упражняться в бое на копьях и мечах. Все это я успел заметить за те пару минут, что воины тащили меня от ворот к месту моего временного пребывания.

Оказавшись внутри барака, я приподнялся и огляделся, потирая онемевшие руки и ноги, покрытые царапинами. Чертов леопард.

Кроме меня в бараке набралось еще два десятка человек. Все люди, сидящие или лежащие на полу в разных позах, были мужчинами. У всех были волосы средней длины, у некоторых неровно обрезанные, но таких коротких причесок, как у меня, ни у кого не было. На каждом из них были надеты только штаны, а на шеях висели тонкие шарфы. Странно. Босые и полураздетые, с угрюмыми лицами, они представляли собой весьма удручающую картину вселенской скорби.

– Привет, мужики, – поздоровался я, потирая занемевшую правую руку, но никто из них не удостоил мня даже взглядом. Никто, кроме одного парня, лет двадцати пяти, или чуть старше, с самыми длинными волосами.

Он встал из угла, где что-то шепотом вещал своему соседу, и направился ко мне. Дойдя, он внимательно оглядел меня со всех сторон, обойдя вокруг, а потом предложил руку, чтобы помочь встать.

– Ганс, – представился он.

– Вик, – представился я в ответ. – Расскажи мне, Ганс, куда я попал?

– Пойдем, сядем в угол, там свободно.

Когда мы устроились в том углу, где хотел Ганс, он поправил свой серо-зеленый шарф и заговорил:

– Ты с Земли? Можешь не отвечать, это и так видно. Тебя воины привели? Тогда я начну сначала. Этот мир называется Эльвитинг, а его коренное население – Эльвиты. Они делятся на два вида: крылатые – это лорды, и бескрылые, это воины или торговцы. Люди здесь только рабы, которые предназначены для развлечения и тяжелых работ. Еще местные лорды берут нас в свои гаремы, впрочем, как и некоторых своих бескрылых соотечественников. Лорды могут пользоваться магией, но для этого им нужны доноры, чтобы качать из них энергию. Лучше всего это делать в постели, так что секс среди мужчин здесь занятие весьма распространенное и обыденное.

– Ты хочешь сказать, что они паразиты? В смысле энергетические вампиры?

– Что-то вроде того. Так вот, иногда между нашими мирами открываются проходы, через которые проходят воины, выбирающие тех молодых мужчин, из кого можно пить энергию как можно больше и дольше. Лорды по старшинству выбирают из них себе рабов, а тех, кого никто из лордов не выберет, отправляют на работы.

– А здесь что?

– А здесь охотничьи угодья лорда Арсиса. А охотиться он будет на людей.

– Ничего себе. За что же такая честь?

– Кому за что. Многие из них, – он кивнул на людей окружающих нас, – это бывшие гаремные рабы, те, из кого больше не получается тянуть энергию. Пустые рабы никому не нужны, они и работать в полную силу больше не могут, и в постели без своей энергии бесполезны. Кто-то попал сюда за преступление. Охотничьи угодья – это, по сути, смертная казнь.

– Для смертника ты слишком спокоен, – я с подозрительностью оглядел Ганса.

– Это потому, что я знаю, куда бежать, когда меня выпустят отсюда, – он лучезарно улыбнулся, вот только в его глазах я не заметил теплоты. Они были холодны как ноябрьский дождь.

– И куда же?

– Ты мне нравишься, и потому я открою тебе тайну. Нужно двигаться строго на запад, пока не дойдешь до реки. Иди вверх по течению, до небольшого водопада. Под ним есть лаз, который ведет в долину, где сбежавшие рабы могут жить в безопасности. Надо только добежать до него, и я буду свободен. Лорды туда не суются.

– Откуда ты это знаешь?

– У нас в гареме про это шептались. По крайней мере, это шанс, и я им воспользуюсь. Чего и тебе желаю.

Я покивал головой в знак согласия.

– А сам ты откуда? Тоже с Земли?

– Нет. Я родился уже здесь. А вот мои родители с Земли. Из Хермании.

– Германии.

– Может и так. Я земного языка не знаю.

– А на каком языке мы говорим? – только сейчас я понял, что говорю на чужом языке, совершенно без проблем. Видимо это пацан постарался. Когда мы только встретились, я его не понимал, а потом он приложил ладони к моим висками и... оп-па, мы разговариваем. Волшебство, блин.

– Наш язык называется Эльвинг.

Весь разговор меня что-то коробило, я не мог понять что, пока не услышал это «наш язык». Наш. А про всех этих людей он говорил «они». Не мы, а они! Он не считал себя одним из нас! Можно, конечно, было объяснить эту оговорку тем, что он родился в этом мире, но все равно мне не давали покоя его холодные презрительные глаза, словно он знал, что выше всех нас по положению. Словно он... Подсадная утка, вот он кто! Меня мгновенно прошиб холодный пот. Его обещание свободы – ловушка! И в самом деле, зачем гоняться за дичью по всему лесу, когда можно точно предсказать, куда она пойдет, если ей удастся оторваться от погони, а ее след будет потерян.

Если бы в моей жизни уже не было подобного предательства, я бы пропустил такую мелочь в его словах, но в этом смысле я воробей стрелянный, меня на мякине не проведешь.

Я опустил веки, прикрыв глаза, чтобы скрыть свое желание набить ему морду, и поблагодарил Ганса за науку.

– Спасибо. Я обязательно воспользуюсь твоим советом.

– Тогда бывай. Увидимся на свободе.

– Обязательно.

Ободренный моим согласием сунуть голову в мышеловку, парень радостно поспешил оповестить о липовой свободе следующего несчастного.

Рассказать им о моих выводах? Думаю, мне не поверят, тем более он для них свой, а я чужак, да и доказательств у меня нет. Оставалось только ждать своего шанса, пусть и мизерного, но... Складывать лапки просто так я не собирался.

Кормить нас никто не собирался, но воды дали. Хоть что-то.

Попив, я снова вернулся в свой угол, повозился, пытаясь устроиться поудобнее на жестком полу и затих, закрыв глаза. Живот урчал от голода. Как там говорят французы? Кто спит – тот обедает? Хорошая поговорка. Может, я смогу заснуть, если буду считать?

Раз. Два. Три...